Хорошо быть плохим

Тодороки откинулся на спинку водительского кресла и покосился на Бакуго. Минут десять назад они выбежали из дома О`Брайянов под шумные крики его хозяина, а сейчас казалось, что даже не двигались. Ровный чёткий профиль Бакуго в огнях вечерних фонарей завораживал. Чёрные ресницы густым ворохом обрамляли алые затуманенные глаза, по обычаю нахмуренные тонкими бровями. Взлохмаченные волосы напоминали взрыв. Острый нос. Тонкие губы. Грубый кадык. Исхудалое тело. — Что зыришь? — зарычал Бакуго. — Ничего, — отвёл взгляд Тодороки. — Да что тебе надо? — продолжил закипать подрывник. — Мой мир не вертится вокруг тебя, чтобы мне постоянно от тебя нужно было что-то, — холодно сказал Шото, пристёгиваясь. — Ебать, хуй важный резко вырисовался, а полчаса назад сукой стонал, — проворчал Бакуго и всунул руки в карманы. Тодороки поджал губы и осторожно снова перевёл взгляд на Бакуго. Но в этот раз встретился с чужими строгими глазами и тут же вернул на лицо каменность. Шото почувствовал, как щёки горели, и постарался восстановить дыхание. — Ты хули себя так странно ведёшь? — нахмурился Бакуго и наклонился к нему, хищно сощуриваясь. — Ты можешь не дышать мне в лицо, от тебя неприятно пахнет, — буркнул Тодороки, отодвигаясь. — Ты что, стесняешься меня? — выдохнул Бакуго и оскалился. — Понял, кто здесь папочка? Шото резко обернулся на него, окидывая ледяным взглядом. Подрывник открыто провоцировал его, поэтому нужно было собрать всё своё хладнокровие в один ком и держаться. Тодороки знал себя — он не стеснялся людей и не смущался чьим-то присутствием. — Веди себя, пожалуйста, как профессиональный герой, а не мой любовник. Мы сейчас из-за этого слили возможность поближе подобраться к МакДжонам. Бакуго шикнул и вернулся в кресло, снова убирая руки в карманы. Он состроил недоумённое выражение лица и вытащил скомканную бумажку. Тодороки вздохнул: в веке их технологий очень весело заниматься передачей записок. — Что там? — без интереса спросил Шото, заводя автомобиль. Бумажка в руке Бакуго задымилась и взорвалась. Тодороки перевёл взгляд на самого подрывателя и замер. Ноздри широко раздувались, брови сошлись на переносице, дыхание сбилось. Бакуго находился в типичном состоянии своей ярости. — Этот ублюдок запер Фиону, чтобы она не мешала ему, — зарычал мужчина и вылетел из машины. Тодороки, не раздумывая, выскочил из автомобиля и ловко перехватил мужчину под локоть. Кацуки ухватился за чужие плечи и кинул Шото на спину, прижимая к земле. Алые глаза горели, от чужого тела чувствовалась яркая дрожь, ладони взмокли от пота. — Ты действительно хочешь провалить задание из-за какой-то девчонки? — выдохнул Тодороки, прикасаясь к чужим запястьям. — Пошел нахуй, — прошипел Бакуго, скидывая ладони и поднимаясь с земли. Шото тоже встал, поправляя одежду. — Если ты хочешь ей помочь, то мы должны подождать, — выдержав паузу, сказал он, отворачиваясь. — Чего?! — скорее риторически вскрикнул Кацуки. — Момента, когда гости уедут. Мы не можем ворваться обратно на это мероприятие и в третий раз показать всем, что в нас стоит сомневаться. — Не только бы на словах ты был таким правильным, — заворчал Бакуго, но на рожон уже не лез. — Не всё сразу, — с улыбкой парировал Шото. Они в молчании внутри автомобиля ждали, когда все разойдутся. Тодороки незаметно зевал, ощущая легкую слабость после секса по телу. Сейчас больше всего хотелось уткнуться носом в чужую макушку и уснуть, а не спасать задницу какой-то фифы. — Долго ещё? — наконец подал раздражённый голос Бакуго. — Прояви терпение, — с трудом сдерживая зевоту, произнёс Шото. — Да ты сейчас вырубишься, какое нахер терпение?! А если этот уёбок снова использует свою причуду? Тодороки медленно и вальяжно зааплодировал. — Ты думаешь о последствиях, умница. Но ты не думал о том, что твоя Фиона тоже может быть злодейкой. Кацуки сощурился и снова приблизился к Шото. Он поджал губы, ощущая чужое тяжёлое дыхание. Бакуго опять был слишком близко, нарушая личное пространство. Тодороки ощутил, как желудок в ужасе прилипал к позвоночнику и подрагивали руки. — Если ты зассал спасать её, так и скажи мне, — отчеканил Бакуго, словно гвоздями вбивая каждое слово в Тодороки. Лицо Шото оставалось неизменным, однако… Наглость подрывника возбуждала. Тодороки всегда завидовал этой буре эмоций, которую Кацуки выражал. Его чувства неизменно оставались агрессивными и напористыми, сбивая любого на своём пути и заражая опасной энергетикой. — Тут только ты кипятком писаешься с Фионы, — фыркнул Тодороки, открывая дверь и вызывая этим оскал на лице Бакуго. Мужчины тихо пробрались к чёрному входу дома. Дверь оказалась закрыта. Шото внимательно посмотрел наверх. Он, приобняв за талию Бакуго, использовал причуду. Герои поднялись на ледяном возвышении до третьего этажа и без проблем зашли в дом через открытое окно. В помещении никого не было. — Где должна быть эта женщина? — прошептал Тодороки, приоткрывая дверь. — Второй этаж, хер знает, какая комната, — прошипел в ответ Бакуго, высовывая голову в проём. — Что? Она не уточнила, где её искать? — взвился Шото. — Блядь, простите, что она не успела уточнить координаты у своего пидораса-мужа, — начал рычать Бакуго, выходя за дверь. Половица отвратительно заскрипела. В громогласной тишине этот звук казался вулканическим извержением. Тодороки поморщился и потянулся к Бакуго. Их подхватила волна бесшумного льда, который сразу же превращался в пар. Они добрались до лестницы и замерли. На них испуганно таращился паренёк из обслуги. Бакуго вырвался из объятий и налетел кулаком на лицо официанта. Мужчину, как и бедного работягу, подхватил лёд. Официанта они оставили у стенки. На втором этаже было шумно. Где-то в глубине коридоров ходили люди. Тодороки тихо выдохнул пар и, сжимая талию Бакуго, перенёс их на потолок, продолжая движение. Обслуга и не догадывалась, что прямо над их головами кто-то проносился. Конечно, были и более сосредоточенные люди, замечавшие двигающиеся по полу тени, но не успевающие заметить передвижение на потолке. В отдаленном углу они наконец спустились вниз. Тодороки ощутил, как начинал утомляться от подобного применения причуды. Контролировать подобный процесс всегда было тяжелее, чем применять причуды по отдельности. — Мы близко? — не сдержав придыхания, спросил Тодороки. — Ты видишь на мне радар? — огрызнулся Бакуго, заглядывая за одну из дверей. Шото вздохнул. Бесконечные открывания дверей превратились в сущий ад. Ко всему прочему, иногда приходилось кого-то вырубать, иногда залезать на потолок. Взвинченный Бакуго совсем не способствовал и мог только оставлять повсюду мокрые следы от ладоней. — Давно не виделись, — произнёс знакомый голос, заставляя мужчин вздрогнуть и обернуться. Эндрю стоял на противоположной стороне коридора, широко расставив в стороны руки, зазывая к себе. Шото сделал шаг вперед, выставляя ладони и закрывая спиной Бакуго. Сзади послышалось недовольное цоканье. — Где Фиона, утырок?! — рявкнул Бакуго и вышел вперёд. — Зачем тебе моя жёнушка? Неужели понравилась? — игриво начал Эндрю, опасно приближаясь. — Мы не видели её на банкете, а после получили записку от неё, что вы держите её в неволе, — рассудительно ответил Шото, снова выходя вперёд, чтобы прикрыть Кацуки. — Покажите эту записку. Откуда мне знать, что это не проникновение в мой дом? — улыбался О`Брайян, находясь всё ближе и ближе. — Я тебе сейчас в задницу проникну, если ты не отпустишь Фиону! — зарычал Бакуго. — Оставьте свои брачные игры при себе, — скривился миллиардер и обратился к Тодороки. — Вначале я думал, что же ты такого нашёл в нем. Теперь я вижу, что у тебя просто комплекс хорошей девочки, которой не хватает рядом хулигана. Герои переглянулись, изогнув брови. — Не уходите от темы, — тактично попросил Тодороки. — Где Фиона? Мужчина с улыбкой приближался. Бакуго выскочил вперёд и резко бросил вперёд лампу с комода, выставляя подножку. Эндрю не стал уворачиваться. Он выстрелил в лампу. Шото видел, как летела пуля, в голове тут же собирая план. Лёд остановил пулю. Бакуго резко выпрыгнул вперед к Эндрю, выставляя свои дымящиеся ладони. О`Брайян ловко сделал шаг в сторону и глубоко вдохнул. Тодороки оттолкнул Бакуго и снёс мужчину волной льда. Эндрю влетел в стену, где мгновенно оказался приморожен. На щеке Тодороки оказались небольшие мокрые брызги. Взгляд беспомощно переметнулся к бледнеющему Бакуго. Шото ощутил сильное головокружение и осел. Появились шумы разной тональности. Тело покрыла судорога. — Слабак. Тодороки поднял глаза и увидел отца. Энджи смотрел на него холодным взглядом, скрестив на груди руки. Алые волосы, шрам на лице, сильное тело. Шото помнил его именно таким, перед тем заданием. — Ты даже не пытаешься бороться, — бросил отец снова. — Ты ж сдох, — тихо выдохнул Шото, падая на пол. Перед глазами всё рассеивалось. Температура тела скакала так же быстро, как падало и увеличивалось давление. Обрывистое дыхание нарушало неясные звуки. Отец присел на корточки рядом, неодобрительно хмуря брови. — Я-то сдох. А ты ещё нет, — проворчал он. — Ты — мой самый сильный и самый тупой ребёнок. Шото захрипел. Лоб покрыла испарина. В руках и ногах ощутился холод. Легкие сдавливало, из глаз ручьем потекли слезы. Тело само изогнулось в предсмертных судорогах. — Используй причуду, кретин! — прокричал отец ему в лицо. Тодороки словно прозрел. Температура тела стала повышаться. Конечности продолжали извиваться от судорог. И тогда всю лежащую фигуру охватило пламя. Что-то внутри сгорало от неистовой температуры. Она постепенно стала спадать вплоть до того, как пальцы покрыл тонким слоем иней. Глоток воздуха. Шото открыл глаза и встал. Шум исчез, мысли в голове прояснились. Рядом стоял Бакуго, держащий Эндрю за лицо, практически перекрывая ему кислород. — Что так долго? — зарычал Кацуки, сильнее сжимая чужое лицо. — Милый, — отделяя слово, прохрипел Тодороки, шаткой походкой приближаясь к ним. — Давай я. Не дожидаясь ответа, Тодороки воспламенился и схватил Эндрю за шею, поднимая его над полом. Мужчина захрипел. — Знаешь, кто я? — пробасил Шото. — З-знаю, — выдавил Эндрю. — Герой Шото. — Как давно знаешь? — Как вы разгромили мой санузел. — Кто ещё знает? — Никто, — почти пискнул Эндрю. — Ты уже понял, что мы не оставляем свидетелей? — и, дождавшись кивка, Шото продолжил. — Нам всё равно, кто перед нами. Важна только цель. Скажи, Эндрю, ты хороший гражданин своего государства? — Д-да, — запищал О`Браяйн. — Ты сотрудничаешь с полицией и героями, если это требуется? — Д-да-да! — А со злодеями? — Нет! Никогда! — залепетал Эндрю. — Эндрю, лично я тебе верю, — улыбнулся Тодороки, убирая пламя. — Но вот мой муж… — Где, блядь, Фиона?! — заорал Бакуго. — Я запер её в спальне, чтобы она не испортила вечер, — захрипел Эндрю, и Тодороки ослабил хватку. — Она слишком своенравна и поэтому вечно всё портит! А я бы хотел сотрудничать с другими бизнесменами, МакДжонами например. Она всё портит! — Где спальня? — зарычал Бакуго. — Дальше по коридору, восьмая дверь, — пискнул Эндрю. Стоило Кацуки скрыться, как Шото и вовсе отпустил мужчину. Тот недоверчиво покосился на него. — Я… Я честно не понимаю, что вам надо, но я не Стивен, я ничего никому не расскажу, — осторожно начал Эндрю. — Я знаю, — кивнул Тодороки. — Я следил за тобой. Ты очень хочешь поднять свой уровень за счет МакДжонов. Но ты обычный слабак, который ищет лёгкий путь. — Я… — замялся Эндрю. — Жену больше не трогаешь. Иначе потом начальству мы скажем, что ты не сотрудничал. О`Брайян побледнел, и Тодороки приблизился, наклоняясь к его уху. — Не выполнял свой гражданский долг, — выдохнул он. — Напал на героев мирового уровня. Акции сразу упадут. Эндрю начал оседать, и Шото ловко подхватил его за плечи, хищно заглядывая в чужие испуганные глаза. — А теперь расскажи всё, что ты знаешь о МакДжонах.

***

— Ты бредил, когда Эндрю на тебя чихнул. Тодороки ловко вывернул руль, сворачивая на повороте без резких движений. Вдалеке восходило солнце, мешая своим светом сосредоточиваться на дороге. — Это было опасно, — произнёс Шото, надевая солнцезащитные очки. — Ты был неосторожен, — зарычал Бакуго. — Я… — Не оправдывайся, — перебил он. — Я сам могу справиться. — Можешь, — кивнул Шото. — Так не лезь. — Иначе что? — Что?! Автомобиль затормозил. Тодороки обернулся на Бакуго. Подрыватель поджал губы и сжал ладони. — Я имею право спасать тебя, — отчеканил Шото. — Как никто другой имею. — Ты имеешь право только иметь меня, — процедил сквозь зубы Кацуки. — Нет. Это уже решаю я, — фыркнул Тодороки и снова завёл автомобиль. Рассвет встретил героев алыми облаками, нависшими тучами над осенней землёй. Бакуго буравил взглядом Тодороки, принявшего свой самый холодный образ. Шото чувствовал, как его сердце билось непривычно часто. Как собственное дыхание выдавало волнение. Как Кацуки начинал догадываться. Это был их последний рассвет.