Хорошо быть плохим

Шото предупредил всех ещё по пути в особняк. Бакуго не знал, что конкретно и кому он написал, но Тодороки был серьёзен. В нём снова проснулись эти ублюдские нотки эгоизма и нарциссизма, не дающие ему возможности ослабить хватку на слабых игроках. Бакуго не замечал слабаков. Тодороки сносил их со своего пути. Они в молчании сидели в уже привычном им джипе. Он не был рассчитан на узкие дороги Англии, и Кацуки считал, что Шото замешан в этом: самолюбие не позволило взять машину меньше. Самолюбие Тодороки… Бакуго уже давно понял, что это не просто черта его характера — это отдельное качество всего организма, и Шото на физическом уровне хотел ощущать, что он лучше в чём-то. Наверно, именно это их и сблизило. Они должны были быть расчётливыми воинами, а в итоге стали нервными истериками. — Я не хочу, чтобы всё кончилось так, словно мы лишили семьи девочку, — буркнул Бакуго, вжимаясь в дверь джипа. — Мы и не лишим её семьи, — пожал плечами Тодороки. — Ты, видно, не знаешь, какого жить в такой семье. Рассказать? — и, дождавшись кивка, Шото продолжил. — Всеми чреслами души ты ждёшь момент, когда он замолчит. Сам факт его отсутствия дома означает твой покой. Наиболее ты счастлив, когда он уезжает на месяц куда-то. И всегда желательно, чтобы его участие нигде не проглядывалось. Само его существование вызывает у тебя волну неприязни. — У тебя особые отношения со стариком были, — выдохнул Бакуго. — А ты не знал? — хмыкнул Шото. — Весь класс был рад обсудить, как в очередной раз мой отец спонсирует нам то или иное продвинутое задание. — Да мне похуй было, я только хотел быть сильнее, — фыркнул Бакуго и задумался. — Слышь… А ты-то помнишь меня в академии? — Чего?.. — замялся Шото. — Ну, честно говоря, не особо. Ты мне казался неадекватным придурком с вечными гормональными сбоями. — Что?! Слышь, двумордый, ты там шлифуй речевой поток, а то словесное сито что-то не справляется, — зарычал Бакуго. — А что? Меня ты не помнишь? — Чуть-чуть. Как ты мне тупо проебал в спортивных соревнованиях. А ещё меня тупо проебал Даби. А, ещё когда ты тупо проебал свою лицензию. Ну и… — Достаточно, — отрезал Тодороки, закатывая глаза. — Ты невыносим. Бакуго шикнул и отвернулся. Чёртов Тодороки. Кацуки осторожно перевёл на него взгляд. Чуть мятый, но такой же идеальный… Шото стал осторожно переводить на него свой взгляд, и Кацуки несдержанно рявкнул: — Что надо, двумордое убожество?! — О господи… — снова закатил глаза Тодороки и в этот раз отвернулся окончательно. Бакуго посмотрел на него с полным ощущением, что это в последний раз. В каком-то плане так ведь и было, да? Больше не будет такого задания, где они вместе должны под прикрытием геев накрыть мировое зло. Зато Кацуки наконец увидит Шото с его разноцветными волосами и глазами, шрамом на половину лица. — Так какой план? — Боже, Бакуго… — тихо протянул Шото. — Ну как ты думаешь, что мы сделаем? Мы повторно зафиксируем оружие и обездвижим МакДжонов до прибытия бригады героев. — Силу применять можно? — хрипло уточнил Бакуго. — А тебе уже не терпится, — выдохнул Тодороки. — Нежелательно. Сейчас мы должны показать себя настоящими героями и сделать всё по правилам. — Ненавижу правила. — Я тоже. Вечерело. Они молчали. Ладони давно нашли друг друга. В доме МакДжонов загорались огни. Прислуга носилась по этажам с посудой и бельём, общалась между собой. Прошёл мистер МакДжон в пушистом домашнем халате. Приехала мисс МакДжон, уставшая и недовольная после тренировки. Темнело. Тодороки незаметно зевал, максимально стараясь скрыть это от Бакуго. Кацуки нервничал. Он никогда не любил засады. В них всегда был элемент длительного ожидания, в котором ты успевал обдумать все риски. Дверь заднего входа приоткрылась. Тодороки потянулся, вышел из автомобиля и, скорее по привычке, дождался Бакуго, чтобы тот недовольно взял его под руку. Они зашли в особняк. Скоро должны были подойти герои. Коридор за коридором вёл их в глубь дома. Осталось пересечь несколько комнат. Ладони Бакуго вспотели, сердце неприятно давило. Шаг. Дверь на кухню. Шедший чуть впереди Тодороки замер. Бакуго, врезавшись в него, недовольно зашипел. — Какого чёрта?! — шёпотом закричал Кацуки и тоже замер. На противоположной стороне комнаты стояли миссис и мисс МакДжон. Маргарет широко и дружелюбно улыбалась, обнажая клыки. Девочка испуганно пряталась за мать. Шото отпустил ладонь Кацуки. — Какая встреча, мистер Мори, — улыбнулась миссис МакДжон. — Или лучше мистер Тодороки? — Для вас любой вариант приемлем, — улыбнулся Шото, выставляя вперёд ладони. Стену, стоящую сзади мисс МакДжон, вмиг снесли гигантские человекоподобные растения. Они воинственно бросились вперёд, и в этот раз Бакуго был быстрее. Он выскочил вперёд, уничтожая цветок за цветком, разнося их взрывами на мелкие кусочки. — Как вы узнали? — вскрикнул Шото в возникшую секунду перемирия. — Как? Стоило вам подняться на борт самолета в Англию, мы уже знали. А вы… Если в Японии все такие профессиональные герои, то у этой страны явно проблемы, — усмехнулась Маргарет, незаметно отходя и отводя дочь к выходу из комнаты. — А ну стой, паскуда! — рявкнул Бакуго и бросился за ней. Его снесло ещё одно растение, отбрасывая на пол перед МакДжонами и жаля в шею. Другое растение обвило Шото липкими прутьями, стягивая тело. Бакуго закашлялся и поднялся. Точнее попытался. Его мышцы достаточно быстро наполнились тяжестью и уволокли на пол. Он звонко ударился затылком о паркет и зашипел. — Кацуки! — закричал Шото, но не смог даже сдвинуться с места. Кацуки стало утягивать растение миссис МакДжон вслед за ними. Мужчина из последних сил перевернулся и уткнулся ладонями в пол, оставляя за собой масляные следы. Его вытянули из помещения, где надрывал свои голосовые связки Тодороки. — Вы правда думали, что вам так просто сойдет всё с рук? — шипела миссис МакДжон, цокая каблуками по паркету. Рядом неуклюже семенила её маленькая испуганная дочь, не готовая к участию в боевых действиях. Её взгляд умолял Бакуго прекратить это всё, но он не был в состоянии даже встать. Кацуки даже не мог понять: Эмили была жертвой или предателем? Женщина завела их в просторную комнату с большими колбами. Внутри стояло то самое оружие. Это были споровые растения. Вокруг них лиловым цветом летали мельчайшие песчинки, где на дне гигантских колб лежали скелеты. Бакуго сглотнул. — Это и… — прошептал он. — Это мои малыши, — хищно ухмыльнулась миссис МакДжон, оборачиваясь к Бакуго. — Ты думал, что тут будут пушки? Или что? Когда мы нашли того парня, которого вы несколько лет пытались убить, нам удалось забрать образец его причуды. Я максимально его модернизировала. На них ничего не действует. Ни огонь, ни холод. А знаешь, зачем я тебе это говорю? Бакуго сплюнул ей в лицо, тихо зарычав. Женщина брезгливо стёрла плевок и рассмеялась. — Ты будешь знать, как умрёт твой муж. Ты будешь просто смотреть на то, как он умирает, ведь он не рассыплется мгновенно, а постепенно. Комнату залил шипящий смех. Кацуки поморщился. Бакуго почудилось, что миссис МакДжон превратилась в огромную змею, заволакивающую всё вокруг. Рядом была мышь-Эмили. В голове возник ещё один вопрос. — А как же мистер МакДжон? Где он? Что он делает? — Он? — и женщина рассмеялась, а девочка тихо заплакала. — Мистера МакДжона не существует. Это ещё одно моё растение. Бакуго округлил глаза. — Ты думал, что Фиона тогда просто так ко мне пришла? Она хотела, чтобы мы убили её мужа и заменили на растение, как я когда-то сделала со своим, — усмехнулась миссис МакДжон и пожала плечами. — Мужчины всё портят. — Пиздец, ты ёбнутая, — зашептал Бакуго. — Нахуя ты вообще хочешь мировое господство? — Я хочу уничтожить эту профессию. Герой и злодей. С каких пор люди стали ограничивать человека в эти рамки? Парень может спасти сотни людей и один раз не спасти ребенка. Его назовут злодеем. Спасет город после этого, и всё забудут. Так нельзя. — Поэтому ты хочешь нахуй всех перебить?! — закричал возмущенный Бакуго, ощущая, как пот буквально лился с ладоней. — Только штабы. Я собираю всех героев и злодеев Великобритании не для того, чтобы они объединились и захватили мир. А чтобы перенесли вирус. А уже там… В Японии, Китае, США и так далее… Там они всех убьют. — Мама, мне страшно, — вконец зарыдала Эмили, с ужасом сжимая низ свитера. — Тише, милая, — подошла к ней мать, погладила по голове и резко оттолкнула. — Ты должна быть тихой! Ты должна закрыть свой блядский рот на замок и больше никому ничего не рассказывать, или я сделаю и из тебя овощ. Поняла?! — Да, мамочка, — запищала девочка сквозь слезы. Она бросила кроткий взгляд на Бакуго, и он всё понял. Эмили была готова убить свою мать. — Ну смотри, милашка, на своего муженька, - с усмешкой произнесла миссис МакДжон и включила на гигантском экране запись с камеры. Стоящий на кухне, Тодороки широко расставил руки. Его ладони засветились теплым и холодным светом и вмиг из них повалили стихии. Огонь опаливал все подвижные растения, лёд перемораживал их. Тодороки крутился вокруг своей оси, все больше и больше уничтожая противников. Когда комната оказалась пуста, он бросился за хозяйкой дома по масляному следу на паркете. Миссис МакДжон зло переключила камеру. Из стен валили растения, которые Шото вовремя морозил и сжигал. В какой-то момент, когда их стало слишком много, он замер и использовал уже известный прием, взрывая растения перепадами температуры. Слизь с сока растений полностью залила весь пол, и Тодороки недовольно поднял взгляд в камеру. Бакуго собрал все силы и хлопнул ладонью по полу. Дорогой паркет взорвался, огнём расходясь до самой кухни. Тодороки побежал вперед. Бакуго отлетел в стену и в его бок прилетел кусок дерева, дырявя мягкие части тела. — Я не собираюсь так просто умирать, — зашептала миссис МакДжон, неожиданно оказываясь рядом. Ноги Бакуго оплели толстые стебли неизвестных миру растений, и подрывник ощутил, как они медленно влезали внутрь. Мгновенно стало холодно. Бакуго ощутил проявившуюся испарину на лбу и судорогу по телу. — Мамочка, хватит! — пискнула Эмили и ударила мать по голове огнетушителем. Женщина отлетела на несколько метров и застонала. Бакуго повторил её стон, ощущая, как стебли окутывали кости ног. Боль охватила всё тело и вынуждала кричать. Кацуки тогда подумал, что если Тодороки не найдет его по этому истошному воплю, то он совсем тупой. — Как ты… — зашипела Маргарет, вставая с пола. — Я дала тебе всё… Эгоистичная тварь. — Вся в свою мамочку, — огласил голос Шото. Он стоял в дверях. Всё его тело было покрыто собственной кровью и слизью и соком растений. Маска прекратила работать и теперь его шрам угрожающе окрашивал бледное лицо. Шото был в ярости. Все Тодороки не умели злиться. Его руки хлопком сложились, и Маргарет упала на пол. Её глаза закатились, тело задрожало и успокоилось. Не было ясно: она умерла или нет. Но никого это не беспокоило. Тодороки подлетел к Бакуго и замер. Яд уже достаточно долго действовал. Тело полностью онемело, растение захватывало организм внутри. Шото прикоснулся к его лбу. По телу прошла волна жара. Становилось всё хуже и хуже. И вот растение выползло. Но лучше не стало. Взгляд не мог сфокусироваться, ладони высохли и рот немощно открывался и закрывался. Тодороки в ужасе подхватил Бакуго под руки. Перед глазами уже всё плыло. Пусть и растение покинуло его тело, но яд уже был в клетках. Было легко. Глаза слипались и хотелось спать. — Бакуго! Держись! Бакуго, чёрт возьми! — не в себя кричал Тодороки. — Я прошу тебя, Бакуго. — Мистер… Мори, я могу вывести… — запищала где-то со стороны Эмили. — Сделай, что угодно, иначе я тебя сожгу к чертовой матери! Бакуго видел размытые силуэты. Бакуго ощущал тепло. Бакуго ощущал сквозняк. Бакуго слышал крики. — Отойди от него нахуй! Бакуго! Бакуго, помощь уже близко! — Бакуго! Пожалуйста, дыши! Ты должен дышать! — Сэр, мы окаже… — Отойдите прочь от него! Не трогайте его! Только попробуйте прикоснуться к нему! — Бакуго, ты должен жить! — Бакуго, пожалуйста! — Бакуго, черт возьми, ты обещал, что мы выпьем после задания! — Господи… — прошептал Бакуго. — Какой ты стрёмный, когда плачешь… Он смотрел на испачканного Тодороки, нависающего над ним и не сдерживающего рыдания. Знакомое сильное тело дрожало. Бакуго усмехнулся, выводя губами: «Слабак».