faffing around.

— Нет, немного не так. Давай ещё раз, — голос звучит мягко и немного приглушённо из-за маски. Но это не мешает сопернику от злости сжать свободную руку в кулак, лишь молча кивнув в ответ. А затем внезапно сделать выпад, который Бэкхён с громким лязганьем блокирует шпагой. Бёкхён грубо бросает шпагу на пол, шум от чего заставляет эхо разойтись по помещению, а Бэкхёна — поморщиться от резкого звука. Он стягивает перчатки и снимает маску, осторожно кладёт экипировку на пол и подходит к Бёкхёну, стараясь не делать резких движений. Плечи того заметно дрожат от сдерживаемой злости — внутреннюю вспыльчивость трудно выкинуть из характера. — Эй, ты чего? — поколебавшись долю секунды, Бэкхён двумя руками снимает чужую маску и кладёт её рядом со своей, сразу после этого возвращаясь ко второму парню. Тот стоит, опустив голову так, что чёлка закрывает глаза. — Посмотри на меня, — не требует, просит. Бёкхён поджимает губы и поднимает подбородок выше, кидая на недавнего соперника злой взгляд. И сразу снова отворачивается. — Всё же было хорошо, что случилось? — Бэкхён пытается коснуться пальцами клона за подбородок, чтобы повернуть его лицо к себе, но тот отшатывается. — Убери руки, — он впервые за тренировку подаёт голос. И поворачивается к Бэкхёну сам, недовольно прищурив глаза. — Извини, — парень миролюбиво поднимает ладони и садится на пол. — Сядь рядом со мной, пожалуйста. Помедлив, клон изящно опускается на пол, натягивая рукава куртки на ладони, всё ещё скрытые перчатками. Он будто не дышит, кажется Бэкхёну, а затем он одёргивает себя — клонам дышать не нужно, и если они не сосредоточены на том, чтобы маскироваться под настоящих людей, они могут этого не делать. Особенно Бёкхён. За время их знакомства Бэкхён всего пару раз видел, как чужая грудная клетка вздымается — и это значило, что клон абсолютно умиротворён и спокоен. Всё остальное время из него плещет агрессия, которую он пытается подавлять, но не получается. — Что случилось сейчас? — Бэкхён говорит максимально спокойно, зная, что его тихий голос убаюкивающе действует на близнеца. — Почему ты разозлился? — У меня не получается, — едва ли не рычит тот в ответ, снова отводя взгляд. — У тебя очень хорошо получается, я же вижу, — возражает Бэкхён, надеясь, что спор не разозлит Бёкхёна — потом его очень сложно успокоить. Но тот только опускает плечи. — Недостаточно, — клон мотает головой. И это удивляет — он редко проявляет такие человеческие привычки, обычно ограничиваясь словами. Возможно, поэтому его и не ищут создатели — не считают важным экземпляром, раз он способен вызывать подозрения у посторонних. Люди слишком многогранны. — Тебе как будто не хватает какой-то половины секунды каждый раз, — осторожно говорит Бэкхён, следя за чужой реакцией. Которой просто нет. — Ты, кажется, мешкаешь немного. И из-за этого я успеваю отразить атаку. — Я не могу сделать тебе больно, — взгляд ничего не выражает, но к этому Бэкхён привык. — Почему? Но клон молчит. Рука автоматически тянется к лицу, которое перечёркивает шрам. Бэкхён, знающий, что за этим последует очередная попытка клона расцарапать его ещё больше, аккуратно перехватывает чужую руку. — Прекрати, не царапай шрам, тебе же больно будет, — пальцы настоящего касаются идеального лица, невесомо проводя подушечками вдоль красной линии. И Бёкхён замирает, позволяя себя трогать, чего он обычно не разрешает делать, грубо отталкивая того, что посмел прикоснуться. Он прикрывает глаза, давая себе проявить секундную слабость и насладиться осторожным касанием тёплых пальцев. У него самого они всегда холодные. — Мне не бывает больно. — Неправда, — возражает Бэкхён. И спустя секунду клон замирает и открывает глаза, когда Бэкхён убирает с его лба чёлку и касается поцелуем. Он немного настороженно следит за реакцией Бёкхёна, а затем позволяет себе на мгновение коснуться губами чужого шрама. — Я сейчас вполне могу сломать тебе руку — голос звучит напряжённо, но Бэкхён только слабо улыбается. — Нет, ты же не можешь сделать мне больно. Потому что любишь меня, даже если сам себе в этом не признаёшься.