Объятия демона

Лорд Залго, виконт Делфорд, вдохнул морской воздух полной грудью и подвел гнедую кобылу ближе к каменистому обрыву. День выдался необычно теплым, особенно для конца марта, и лучи полуденного солнца, отражаясь от голубой воды, с тихим шорохом набегавшей на берег, слепили глаза. Виконт раздраженно одернул непривычно облегающий жилет и в который раз с сожалением вспомнил удобный офицерский алый с белым мундир. Он не без оснований подозревал, что его денщик и камердинер Грамен переносил потерю с таким же трудом — недаром свирепый коротышка-ирландец с утра до вечера жаловался на дурацкую моду, с некоторых пор так полюбившуюся английским джентельменам. — Теперь вас от леди и не отличить, милорд, — бурчал он, натягивая на плечи своего хозяина светло-голубой редингот, — сплошные кружева да финти флюшки — что твой важный фазан! Залго уселся в седле поудобнее, прикрыл ладонью глаза и всмотрелся вдаль, туда, где на самом краю скал возвышался Хемпхилл-Холл — древнее каменное здание, словно вросшее в землю. Неукротимое волнение охватило виконта при виде дома Броумов. Дома Мира. Он вынул из кармана миниатюрный портрет Миранды, написанный в день ее пятнадцатилетия, и всмотрелся в улыбающееся личико. Даже в столь юном возрасте в нем угадывались черты той женщины, в которую она со временем превратится. Высокие, изящно очерченные скулы, упрямый подбородок, живые, светящиеся умом, синие глаза, густые пшеничные пряди, заплетенные в толстую косу… Залго усмехнулся, невольно представив, как ее волосы волнами спадают до пояса. Он считал Миру красавицей, когда той не было и восьми, а ему самому едва исполнилось четырнадцать, возраст, когда мальчишки называют девчонок несносными задавалами. Но тогда Залго развлекал ее историями о невероятных приключениях, главным героем которых был он сам, храбрый офицер. Девочка напряженно ловила каждое слово, не сводя с него пристального взгляда. Залго тряхнул головой, пытаясь избавиться от непрошеных воспоминаний. Господи, ну и ослом же он был! Однако Мира почему-то так не думала. Он снова представил серьезное лицо девочки, обрамленное густыми локонами, и в ушах у него зазвучал нежный детский голосок: — Дождись меня, Залго. Я скоро вырасту, и тогда мы сможем пожениться. Я пойду за тобой на край света и стану участницей всех твоих восхитительных приключений. Он вновь посмотрел на миниатюру. Неужели Мира до сих пор все та же длинноногая тощая девчонка? В письме, полученном от нее полгода назад, Мира туманно намекала на некие невероятные перемены во внешности, желая скорее всего объяснить поделикатнее, что становится женщиной. Виконт слегка нахмурился и, захлопнув крышку миниатюры, осторожно сунул портрет в карман. Немного подумав, он повернул кобылу с дороги, ведущей в Хемпхилл-Холл, на полуосыпавшуюся тропу, вьющуюся вдоль берега. Последние два месяца, с самой кончины дяди Эдгара, он неотступно думал о Мире. Тогда ему пришлось отказаться от офицерского патента [В Англии на офицерские должности обычно покупался патент.] и вернуться в Англию управлять поместьями покойного Но Залго провел все это время в Лондоне, ограничившись коротенькой запиской Миры, что задерживается. Даже теперь противоречивое чувство не давало ему покоя. Мире исполнилось восемнадцать, и она, без сомнения, ждет не дождется своего первого лондонского сезона. Имеет ли он право лишать ее события, столь значительного для каждой девушки ее происхождения и воспитания? Но мысль о том, что другие мужчины будут ухаживать за Мирой, вызывала у него безумную ревность. Что, если при встрече она посмотрит на него и не почувствует ничего, кроме прежнего дружеского расположения? Залго проклинал себя, называл трусом, но ничего не мог поделать. Пришлось отправиться домой, в Эссекс. И вот сейчас, всего день спустя, он опять медлит, хотя до дома Миры осталось не больше мили. Молодой человек спешился, привязал кобылу к колючему кусту, росшему в небольшой расщелине между камнями у подножия скалы, и медленно пошел по берегу, рассеянно наблюдая, как ноги утопают в крупном влажном песке. Огромная волна разбилась о валуны и забрызгала виконта. Застигнутый врасплох молодой человек раздраженно отступил и устремил взор на воду. Сколь же велико было удивление Залго, когда он увидел, что кто-то грациозными уверенными взмахами рук рассекает буруны. И хотя Залго находился довольно далеко, только слепой не увидел бы, что поднимающаяся из воды фигура принадлежит женщине. Виконт молча наблюдал, как она встает на ноги и направляется к берегу. Залго не мог разглядеть лица незнакомки — она шла не поднимая глаз. Однако не это привлекло его внимание. На девушке была лишь тонкая белая сорочка, доходившая до середины бедер, но с таким же успехом она могла купаться обнаженной — мокрая ткань липла к телу, как вторая кожа. Наметанный мужской глаз мгновенно оценил каждую линию и изгиб: высокие полные груди с напрягшимися от холода сосками, тонкую талию и плоский живот с небольшим треугольником волос внизу. Девушка слегка повернулась, показав упругие ягодицы и длинные стройные ноги. Залго почувствовал прилив неудержимого желания и с огромным трудом отвернулся, твердя себе, что, должно быть, слишком долго обходился без женщины, однако немедленно припомнил щедрую на ласки даму, с которой всего неделю назад провел две восхитительные ночи, и с ухмылкой решил, что следует изобрести другую причину. «Скорее всего это просто деревенская девчонка», — подумал он и направился к ней, правда, без определенных намерений. Девушка нагнулась, чтобы выжать воду из подола рубашки, и солнечный луч неожиданно заиграл в ее светло-пшеничных косах с золотистыми прядками. Залго остановился как вкопанный и уставился на незнакомку. Девушка словно почувствовала, что она не одна, и подняла голову, прикрыв ладонью глаза. Залго, задыхаясь, окликнул ее. Мира на мгновение застыла и непонимающе уставилась на высокого стройного джентльмена, бегом устремившегося к ней. — Залго! Девушка помчалась навстречу, бросилась ему на грудь и воскликнула, смеясь сквозь слезы: — Залго, это вправду ты? Не могу поверить! Ты наконец вернулся! Она порывисто обняла молодого человека, но тут же отпрянула, чтобы получше его рассмотреть — Мира, — выдохнул Залго, осторожно сжимая ладонями ее лицо. Он совершенно иначе представлял их первую встречу, с неизбежными неловкими паузами и смущенным молчанием. Но сейчас, сейчас Залго впервые в жизни прильнул к ее губам. Мира часто гадала, что испытает при первом поцелуе, и даже время от времени прижимала ладонь к губам, чтобы проверить, не почувствует ли себя как-нибудь иначе. Но лишь сейчас поняла, какой была дурочкой. Она оказалась совершенно не готовой к ощущениям, пронизывавшим ее тело. Поцелуй становился все более требовательным, а его язык скользнул по ее губам. Девушка нерешительно приоткрыла их и позволила завладеть своим ртом. Залго упивался сознанием, что это хрупкое существо трепещет в его объятиях. Его руки непрестанно скользили у нее по спине, талии и бедрам. Наконец, он с силой прижал ее к себе. У него в ушах зазвучал тихий стон зарождающейся страсти, и Эдвард тотчас же вспомнил о благородстве английского джентльмена. Он неистово стиснул тонкие руки девушки и оттолкнул Миру. Девушка, тяжело дыша, уставилась на него широко раскрытыми от изумления глазами. — Мира, — то ли засмеялся, то ли застонал Эдвард. Она попыталась снова обнять его, и виконт вынудил себя отступить, по-прежнему не выпуская ее пальцы. — Как хорошо вновь увидеть тебя, Мира, — выдавил он, стараясь говорить как можно жизнерадостнее. Девушка нахмурилась, смущенная столь неожиданно официальным приветствием. Однако морщинки у нее на лбу тут же разгладились — Мира впервые всмотрелась в Залго, вбирая жадным взглядом черты любимого лица. — Ты стал настоящим мужчиной, Залго, — объявила она все еще хрипловатым от желания голосом. — И все-таки ничуть не изменился. Легкая улыбка коснулась губ виконта. Не в силах удержаться, он вновь оценивающе окинул девушку с головы до ног: — А ты, любовь моя, изменилась до неузнаваемости. Мира с невинным видом улыбнулась, показав две очаровательные ямочки. — Надеюсь, вы одобряете перемены, милорд, — прошептала она и застенчиво добавила: — Сегодня так тепло. Я решила поплавать. — Да, знаю. Я все видел. Признаться, не думал, что молодых леди интересуют подобные занятия. — Ты, Залго, кажется, привык к обществу иностранных дам, которые, смею заметить, слишком склонны к праздности. — Вряд ли их можно назвать ленивыми только потому, что они не любят плавать в море. — Надеюсь, капитан Линдхерст, ваша шея еще не одеревенела от воротничка мундира, — фыркнула Мира и вздрогнула: солнце скрылось за тучкой, и подул прохладный ветерок. Залго снял редингот и накинул на плечи девушки: — Одевайся скорее, Мира, не то простудишься. — Теперь, когда ты вернулся, мне все нипочем! О, Залго, подумать только, целых три года! Я так тосковала по тебе! Она взяла Залго под руку и прижалась к нему. — Вы жестоко оскорбили меня, милорд. Я ждала с тех самых пор, как два месяца назад получила твое письмо! Даже не знала, что ты решил остаться в Лондоне. Твоя мать лишь беспомощно вздыхала, когда я спрашивала ее, где ты. — Не срывайте с дерева незрелые плоды, — только и ответил Залго. Но девушка нетерпеливо отмахнулась: — Буду крайне благодарна, милорд, если меня не станут сравнивать с грушей или яблоком. И если ты не поостережешься, смотри, как бы я не упала в корзинку к кому-нибудь другому! Преодолев мгновенную нерешительность, вызванную ее насмешкой, виконт весело объяснил: — Я понял, что предпочитаю вести дела в Лондоне! Здесь жизнь совсем иная. Один год сменяется другим, и бег времени замечаешь, только когда меняются моды. Но на свете ведь есть и другие места, где я еще не бывал. — Тебе так не по нраву блаженное существование в саду Эдема? Виконт криво улыбнулся: — Тебе всегда нравилось докапываться до сути вещей и слишком буквально истолковывать сказанное. — И, взглянув на ускользнувшие из прически мягкие прядки, которые развевал, морской ветерок, тихо добавил: — Где твоя компаньонка, Мира? Ты, конечно, явилась не одна на этот пустынный брег? — Мне кажется, лорд Линдхерст, что вы были бы крайне смущены, стань мисс Трент свидетельницей вашего сердечного приветствия! — Что?! Бекки все еще с тобой? Полная энергичная маленькая женщина служила в семье Миры с самого рождения девочки и хотя была неизменно вежлива с Залго, он тем не менее не мог отделаться от чувства, что она решительно его не одобряет. — Львица по-прежнему охраняет своего детеныша, — заметил он вслух. Мира рассмеялась, и Залго жадно наблюдал, как розовый язычок скользил по белым зубам. — Бекки — львица?! Какое чудесное сравнение! Она стала для меня второй матерью, Залго, и при этом все так же бдительна! Правда, не прочь вздремнуть после обеда, и поэтому я смогла улизнуть. Отказываюсь поверить, милорд, что вы предпочли бы встретиться со мной после стольких лет в гостиной, в присутствии посторонних! — Для нас обоих было бы лучше, если бы я увидел тебя полностью одетой и не промокшей насквозь, словно наяда! Мира внезапно застыла и тихо призналась: — Но в таком случае я, возможно, так и не уверилась бы, что по-прежнему небезразлична тебе. Ты был бы скован, сух и отделывался бы официальными фразами. — И вел бы себя, как подобает истинному джентльмену. Дурное предчувствие сжало сердце девушки: — Залго, ты ведь не встретил другую, правда? Или именно поэтому так долго оставался в Лондоне., подальше от меня? — Черт возьми, Мира, тебе всего восемнадцать. — Да, — спокойно кивнула она, — я уже взрослая женщина. — Помнится, ты совершенно серьезно заявила, что уже почти взрослая, когда тебе едва исполнилось восемь! — Господи милостивый! — воскликнула девушка. — Я совсем об этом забыла. Кажется, именно тогда я в первый раз сделала тебе предложение. Но уже в то время ты был чопорным и холодным, полным амбиций юнцом и не принимал меня всерьез. Залго легонько подтолкнул ее к большому валуну, где аккуратно сложенная лежала ее одежда. — Одевайся, — грубовато приказал он. — Надеюсь, у тебя есть сухая сорочка. — Да, конечно. Ты не поможешь ли мне, Залго? — лукаво осведомилась она, пытаясь вывести его из странного, непонятного ей состояния. — Нет. Зато сделаю все, чтобы ни один мужчина больше не смог забрести сюда и увидеть тебя обнаженной. — Но, Залго, — скромно возразила она, — мы на земле Броумов. Ты единственный, кто очутился на пляже и видел меня купающейся. Что, кстати, вынуждает меня поинтересоваться, уж не вошло ли у тебя в привычку подглядывать за молодыми дамами? Не поверю, если ты скажешь, что сразу же узнал меня! Залго невольно покраснел. Окажись она готовой на все деревенской девкой, неизвестно, как бы он поступил. — Ах, Залго, да ты и впрямь превратился в настоящего повесу! Именно поэтому и неравнодушен к ленивым иностранкам? — Мира, дерзкая девчонка! Откуда ты знаешь это слово — «повесы»? Уж Лэрри, конечно, не обсуждает с тобой подобные вещи! — Не забывай, что Лэрри уже двадцать два! Далеко не мальчик! Я вновь и вновь допытывалась у него, но он не говорит, как проводит время в Колчестере и Лондоне. При этом всегда мямлит что-то о деле, и, конечно, все это чистый вздор! Мира сбросила его редингот, и Залго поспешно отвернулся. — Кажется, после смерти мистера Броума никто не следил за твоим воспитанием. — Увы, это правда, — нарочито печально согласилась девушка. — И по ночам меня согревали лишь твои нечастые письма. Но, судя по блаженной улыбке, которая сияет на физиономии Лэрри каждый раз, когда он возвращается после своих похождений, я сказала бы, что письма вряд ли могут служить достойной заменой. Залго улыбнулся, не позволяя, вовлечь себя в перепалку. — Я очень переживал, Мира, когда узнал о кончине твоего отца. — Возможно, все к лучшему, — деловито заметила девушка. — Он день ото дня становился все более странным, особенно последние два года. Я постоянно ощущала, что он меня избегает. Лэрри считает, что я очень похожа на маму и, глядя на меня, отец терзался неизбывной болью. Наверное, он всегда недолюбливал меня, потому что я убила мать. — Не будь дурочкой, Мира, — резко бросил он, оборачиваясь. — Но она умерла, когда рожала меня, Залго, — всего в двадцать три года. Я каждый раз страдаю, думая об этом. Залго не сразу ответил. Он неотрывно смотрел на девушку. Она сидела на камне, одетая в светло-голубое муслиновое платье, перетянутое поясом на талии, и завязывала туфельку. Залго успел увидеть стройную ногу в белом чулке, прежде чем девушка опустила юбку. Мира поднялась и подала руку: — Надеюсь, сейчас вы больше одобряете мою внешность, лорд Залго? — Ты столь же прекрасна, как та пятнадцатилетняя девушка, с которой я расстался три года назад. Мира одарила его ослепительной улыбкой: — А вы, милорд, по-прежнему самый красивый джентльмен из моих знакомых. — Она, не таясь, пристально оглядела его. — Признаться, не знаю, что восхищает меня больше: твои размеры или… — Мои, что?! Девушка склонила голову набок и недоуменно нахмурилась. — Твой рост. Улыбка сожаления мелькнула на лице Залго. Как глупо с его стороны считать, что она, в своей невинности, заметит да еще и объявит вслух об очевидном свидетельстве его чисто мужской оценки ее прелестей?! — Моим ростом или?.. — поспешно спросил он. — Или твоими прекрасными глазами, — немедленно ответила девушка, коснувшись кончиками пальцев его щеки. — Такие необычные — темно-карие, с золотистыми искорками, совсем, как твои волосы. Наверное, многие дамы тебе это говорили? — Кажется, одна или две, но все это для меня ничего не значит. Поверь, Мира, самым главным для меня были твои письма. Хотя должен заметить, что твой почерк оставляет желать лучшего, Мира. Множество раз мне казалось, будто я пытаюсь разгадать военный шифр. — Ну, а твои письма по большей части напоминали рапорты с полей сражений. Я даже научилась чертить карты, прямо на столе. Это совсем нетрудно, если насыпать побольше соли и муки и начать проводить канавки. Бедняжка Бекки недоумевала, почему я вдруг пристрастилась к географии. Она немного помедлила, носком туфли выкапывая ямку в песке: — Я много раз чувствовала, что ты не совсем честен со мной, Залго. И никогда не могла понять, как ты живешь. — Достаточно сказать, Мира, — с намеренной холодностью процедил Залго, — что образ жизни профессионального вояки мало напоминает те приключения, о которых я мечтал мальчишкой. Поверь, мне не доставляет особого удовольствия отправлять своего ближнего к Создателю. Ну, а ты, Мира? Продолжала изводить несчастную мисс Трент? Получив резкий отпор, Мира смирилась с тем, что, возможно, никогда не узнает о годах, проведенных им в армии, хотя на сердце стало тяжело. Однако девушка постаралась забыть обиду и весело ответила: — Не слишком. В основном старалась поступать так осмотрительно, как ты желал бы, Залго, хотя по-прежнему много плаваю и занимаюсь греблей. Вряд ли тебя заинтересовали бы пространные описания наших балов и ужинов. — Ошибаешься. Твои письма всегда напоминали о том, что действительно важно для меня. Что говорила мисс Трент относительно нашей переписки? Девушка задумчиво хмурилась, слушая Эдварда, но при упоминании компаньонки глаза ее весело блеснули. — Несчастная Бекки! Знаешь, мы очень близки во всем, что не касается тебя. Мы с Лэрри весьма подробно обсудили все и решили, что в этом случае умолчание отнюдь не грех. Она так ничего и не узнала. — Тогда, боюсь, она вряд ли встретит меня с распростертыми объятиями. — Верно, но мой опекун — Лэрри, и она просто не сможет отказать тебе от дома. Но Бекки опомнится и смягчится, вот увидишь! Впрочем, она будет ужасно разочарована, узнав, что мы не едем в Лондон. По-моему, Бекки ожидает, что я поймаю в свои сети по меньшей мере герцога или члена королевской фамилии! — Ты и один из этих жирных немецких герцогов! Господи! — Залго сжал ее руку. — Пойдем, Мира, отвяжем кобылу, и я провожу тебя в дом. Ее пальцы судорожно сжали ладонь Залго, и он увидел, что она смотрит на него с тревожной улыбкой. — Прежде чем мы отправимся в путь, Залго, поцелуй меня еще раз. Меня никогда в жизни не целовали, и, признаюсь, мне это ужасно понравилось. Залго наклонился и легонько притронулся губами к ее сомкнутым губам. Но девушка упрямо топнула ножкой. — Ты совсем по-другому целовал меня в первый раз! — И нерешительно добавила: — Мне понравились еще и другие вещи., те, что ты делал., руками. Залго раздраженно выпрямился, пытаясь справиться со жгучим желанием, опалившим чресла. — Мира, это неприлично… — Но почему, Залго? Разве ты не вернулся, чтобы стать моим мужем? — Нет., да! Черт побери, я еще не говорил с Лэрри! И хотя тебе не по душе эта идея, все же не забывай о твоем первом лондонском сезоне… Густые, красиво очерченные брови недоуменно взлетели: — Лондонский сезон? Но, Залго, я просто пошутила! Теперь, когда ты вернулся, все изменилось. Не нужен мне никакой герцог, даже из королевской семьи! — Но тебе это необходимо, Мира, — с трудом выдавил он. — Ты вела уединенную жизнь, и с моей стороны несправедливо мешать тебе встречаться с другими джентльменами. Неужели не понимаешь? Ты можешь познакомиться с человеком, за которого захочешь выйти замуж. Мира вздернула подбородок гордым, упрямым жестом, который так хорошо помнил Залго. — Согласна, я молода и неопытна. Но я не дурочка, Залго, не глупая романтическая девчонка, чья голова забита сентиментальным вздором. Я давно знала, что именно ты мне нужен. И умоляю, не сомневайся в моих чувствах или мотивах поступков. — Ты называешь это место райским садом, Мира. И ни разу не была дальше Ипсуича. — Залго, в твоих устах это звучит так, словно я воспитывалась в монастыре. Знаешь, что с того момента, как мне исполнилось семнадцать, Бекки требовала от Лэрри, чтобы он позволил мне сделать прическу и принимать гостей. Уверяю, и наш дом посещало немало джентльменов, некоторые даже приезжали из твоего драгоценного Лондона. И в большинстве случаев я обнаруживала, что их пудреные парики прикрывают пустые, тщеславные головы. Ну, а теперь я попросила бы тебя прекратить этот бессмысленный разговор. — Прекрасно, Мира, обсудим наши дела в другой раз. — Залго, если ты мне не веришь, просто придется соблазнить тебя и вынудить жениться. — Что вы знаете об искусстве обольщения, мисс? — Если ты поцелуешь меня еще раз, осмелюсь предположить, все придет само собой. На ее лице промелькнула манящая улыбка взрослой женщины, и благородные намерения Залго рассыпались в прах. Он порывисто привлек ее к себе и стал целовать виски, кончик прямого носа, нежную впадину на шее. Наконец, Залго легко коснулся губами ее рта. — Приоткрой губы, любовь моя, — шепнул он. Девушка мгновенно повиновалась. Его руки сомкнулись у нее на бедрах. Приподняв Миру, он прижал ее к себе. Девушка даже сквозь платье и нижние юбки почувствовала силу его желания. Она видела, как совокупляются животные, знала, что, когда соединяются люди, мужчина входит в тело женщины. И сейчас, испытывая почти болезненную тяжесть внизу живота, поняла, что больше всего на свете хочет лежать рядом с Залго, позволять ему ласкать ее, слиться с ним воедино. Она вонзилась ногтями ему в спину, приникла так тесно, что ощутила тяжелые толчки его сердца, и громко, разочарованно вскрикнула, когда Залго грубо оттолкнул ее. — Довольно, Мира, — хрипло пробормотал он, тяжело дыша. — Нет, не спорь со мной, любимая. Я не поддамся чарам молоденькой девчонки, скорее всего даже не знающей, как соблазнить мужчину. Пойдем, Мира, я провожу тебя в Хемпхилл-Холл.