Прага 06:24
Джей Мар сидел на краю кровати, ссутулившись над телефоном и курил. Сереющие завитки в пепельнице свидетельствовали о том, что проснулся он уже давно. Его потряхивало, горло судорожно сжималось, пальцы онемели, а глаза лихорадочно бегали по заголовку статьи, прочитывая его вновь и вновь.ОХОТА НА ПОЛУКРОВОК? Прошлой ночью в Москве было найдено тело демона-полукровки. Наш источник сообщает, что жертвой является юная девушка, личность которой пока не установлена. По предварительным данным смерть наступила в 21:00 по местному времени, причиной смерти послужило полное уничтожение мозга...
Джей Мар судорожно вздохнул, убрав телефон от лица. Сигарета неприятно жгла сухие губы. «Охота на полукровок...— он не мог смириться с этой мыслью. — Абсурд» Демон пересилил себя и продолжил читать статью.... более того, уже после совершения преступления убийца решил надругаться над телом жертвы и вырвал из её груди «материнский свет». Надкусанное сгнившее сердце было найдено рядом с трупом. Преступник сумел скрыться, не оставив следов.
Джей Мар почувствовал прилив дурноты. Внутренний голос шепнул ему, что власти не станут заострять на этом внимание. Заголовок, конечно, громкий и скандальный, но искать убийцу полукровок никто не станет. «А если найдут, то, вероятнее всего, вознаградят,— с отвращением подумал Джей. — Полукровки — второй сорт в глазах всего демонического сообщества» Он затянулся в последний раз, а после затушил окурок, зажав его между большим и указательным пальцами. Соломона заворочалась за его спиной. — Джей...— косой луч бледного рассвета, струящийся в комнату сквозь жалюзи, выхватил из сумрака её сонное лицо. Она начала шарить рукой по кровати в поисках демона. Он осторожно сплёл их пальцы. — Доброе утро, малышка,— надтреснутым голосом сказал он. От её лучезарной улыбки у него защемило в груди. «Нет, я не смогу,— стучало у него в голове. — Я не смогу её потерять» — Мне снился странный сон,— приоткрыв один глаз, призналась она. Соломона сгребла под себя стеганое одеяло, которым они укрывались, и приподнялась на локтях. — Что с тобой? Её небесно-голубые глаза прояснились, и она встревоженно уставилась на него. Джей Мар протолкнул вставший в горле ком, пытаясь подобрать нужные слова. Четыре года назад, когда трагичные обстоятельства толкнули их в объятия друг друга, он и представить себе не мог, что на Соломоне его мир сойдется клином. Теперь одна только мысль о том, что кто-то может убить её — вот так, выжечь ей мозг и выдернуть из груди сердце — наводила на него леденящий ужас. Любить её было незаконно, аморально и безнравственно, а быть с ней — украдкой целовать её, касаться кончиками пальцев её кожи, вдалбливаться в её лоно до сладостной дрожи — и того хуже. Но он продолжал это делать, обещая себе, что каждый раз в её постели — последний. Он больше не вернётся, не станет подвергать их опасности разоблачения, не будет вплетать цветы в её белокурые волосы и слизывать кровь с её открывшихся ран, не будет сжимать её запястья над головой и захлебываться нежностью, которая вспышкой молнии пронзала его насквозь, он уйдет, он больше не будет любить её. Он лгал самому себе с таким красноречием, что почти верил в это. Соломона вскинула брови, напоминая, что ждёт объяснений. Джей отложил телефон и наклонился вперед, накрывая её губы своими. «Что с тобой?— он повторил про себя её вопрос. — Ничего, любовь моя. Опасность грозит тебе» Соломона отстранилась, хохотнув. — Хорошая попытка,— девушка облизнула пухлые губы. — Но я серьезно. У тебя на лице написано, что что-то случилось... Они соприкоснулись лбами и на какое-то время воцарилась тишина. В квартире стало тихо, как в склепе, вот только пахло здесь не могильной землей и останками прошлого, а сигаретным дымом, крепким мужским одеколоном, потом и воском растаявших свеч. Эти запахи принадлежали им — их поцелуям, робким признаниям, тихим смешкам, приглушенным стонам, о которых знали только эти стены, украшенные ловцами снов и самодельными финтифлюшками. Их незаконный островок рая, здесь, в столице Чешской республики, балансировал на грани, готовый в любой момент уйти на дно. «Когда-то давно демон влюбился в полукровку,— вроде бы так звучала старая адская поговорка. — И ничем хорошим это не закончилось» Соломона запустила пальцы в сплетенные в африканские косички волосы демона, и он мягко улыбнулся ей, слушая мерное биение её сердца, как любимую песню. «Никто не навредит ей. Все полукровки мира могут сдохнуть в одночасье, но только не она» — Я хочу, чтобы ты оставалась в Праге,— заявил он. От его резкого тона у Соломоны волосы на затылке зашевелились. Она растерянно заморгала. — Что случилось, ты можешь... — Могу, но не стану,— обычно спокойные зелёные глаза горели безумным блеском. Он притянул девушку к себе. — Нет смысла пугать тебя раньше времени. Я со всем разберусь, но ты должна оставаться в Праге. В безопасности. Соломона смотрела на него широко распахнув глаза. — Хорошо,— тихо произнесла она, кладя свою руку на запястье Джей Мара. Он вцепился в её шею мертвой хваткой. — Я всё равно никуда не собиралась. У меня же, блин, работа. Эти слова немного успокоили демона. Соломона поморщилась, поднявшись с постели. Кожа в тех местах, где возлюбленный касался её, горела, как от соприкосновения с нагретым паяльником. Не самое приятное ощущение. — А что тебе снилось?— рассеянно спросил Джей, когда Соломона начала возиться с постельным бельем, силясь распутать сплетенный ею же кокон. Девушка изумленно вскинула голову. — Мой сон... — она призадумалась. Её грёзы нередко оборачивались кошмарами, но этот сон был особенно жутким, потому что ей постоянно казалось, что за ней следят. Она бежала сквозь черный лес, задыхаясь от зловонии, а нечто невообразимо отвратительное тихо кралось следом за ней, дыша в спину. Она оборачивалась несколько раз, но никого не видела. От этого становилось только страшнее, поэтому она продолжала бежать, то и дело подскальзываясь. Каблуки скользили по чему-то гладкому, и она всерьез полагала, что переломает себе ноги, пока добежит до... А куда она там бежала? Не имеет значения. Главное, ей было страшно, а ещё дико холодно. Куда бы не ступала её нога, она начинала соскальзывать, ресницы слипались от инея, а дыхание обрывалось в глотке, удушая её. Соломона пожала плечами, раздумывая над этим. — Лёд. Мне снился лёд.***
Они вторглись в кладовую. Кристина не была в восторге от этой затеи — точно так же, как и Терри не был в восторге от того, что она снова уложила его волосы по своему, заставила надеть кашемировый пиджак и нацепила на бледно-голубой галстук бриллиантовую булавку — но смиренно последовала за братом, подсвечивая путь маленьким синим огоньком. В кладовой было сухо, темно и пахло пылью, в полутьме сверкало бутылочное стекло и многочисленные хрустальные, золотые и серебряные бокалы. Стеллажи, до отказа набитые бутылками с горючим, стояли полукругом — подходи, выбирай, что душа пожелает. Мягкий голубой свет, отбрасываемый пламенем в руках Крис, лизнул полку, заставленную вином. Терри коснулся холодной бутылки кончиком пальца. — Что именно ты хочешь взять?— голос сестры эхом отразился от стен. Принц ухмыльнулся. — Всё. Кристина шумно втянула в себя воздух, пламя в её руках моргнуло, но не погасло. — Ты хочешь напиться до беспамятства?— ядовито поинтересовалась она, хмуро оглядываясь. Очередная черная комната, в которой нет окон и света, только она, миниатюрная девочка со сверкающими золотистыми глазами, и её неугомонный старший брат, одержимо рассматривающий бесконечный ряд бутылок. Здесь были собраны все виды алкоголя со всех концов света. Коньяк, ликер, вино, шампанское, бурбон, виски, джин, абсент, портвейн, вермут, сидр, русская водка, польская водка, немецкая водка, текила, самогон. И Терри собрался выставить это всё на торжественный ужин. «Только алкоголь? Ты шутишь?— Кристина отнеслась к этому скептически, хотя и подозревала, что брат ни в коем случае не шутит. У него просто не было чувства юмора. — А как же праздничные блюда? Обычно так не делают» Он ответил ей суровым прищуром черных глаз. «Обычно все организует отец, а я сделаю по-моему» Что-ж, ваше величество, назвались груздем — полезайте в кузов. Ей не хотелось препираться с Терри, потому что азартное любопытство вытолкнуло из её мыслей всякую неуверенность, стало даже весело. — Почему ты решил, что алкоголь — лучший выбор?— она всё ещё не повышала голоса, словно боялась, что кто-то услышит их в этой пустой комнате. Принц ответил, не глядя на неё: — Потому что каждый раз, когда сюда прибывают души, едим только мы, а они тупо стоят и смотрят. Надоело. К черту еду. Души прибывали в Меркурий из года в год, и из года в год повторялось одно и то же. Отец набивал брюхо жареным поросенком, запивал кушанье кислым вином и занюхивал брусничным листом, Кристина натянуто улыбалась, медленно разжевывая салат, Терри мрачно сидел напротив неё, стеклянным взглядом прожигая свою пустую тарелку. А души смотрели на это своим невыразительным взглядом, сглатывая слюни. Терри презирал этот затертый до дыр сценарий, и раз уж ему выпала возможность внести некоторые изменения — сжечь начирканные тяжелой рукой отца правила к ебени матери — то он обязательно ей воспользуется. Терри расправил плечи, развел руки в стороны и смежил веки. Бутылки задрожали на своих местах, начали подергиваться, издавая причудливую трель, соприкасаясь друг с другом. Тишина заполнилась радостным перезвоном стеклянных сосудов друг о друга, стеллажи застонали, почувствовав, что с них снимается груз, а потом — мягкий хлопок — все до последней бутылки исчезли. Принц вытер пот со лба рукавом пиджака. — Это же кашемир, о, Терри,— Кристина надула губки, возмущенная таким жестом. — У тебя, между прочим, в нагрудном кармане лежит платок! — Ничего страшного, Крис,— отмахнулся он, разворачиваясь к ней в анфас. — Пойдем, посмотрим, всё ли готово к церемонии. Сестра сжала ладонь, и огонь, зашипев, потух. Их поглотила темнота. — Куда ты телепортировал алкоголь?— Кристина напрягла зрение, и громоздкая дубовая дверь со скрипом отворилась, впуская внутрь кладовой теплый золотистый свет. Терри почесал висок, прикидывая. — Я думал об обеденном зале, но не уверен, что все бутылки добрались до назначенного места,— нехотя признался он. Телепортация, если уж на то пошло, вообще не его конек. Фон Гельфанды обладали целым набором особенных возможностей — начиная от телепатии и заканчивая пирокинезом, но у многих членов династии с особой силой проявлялись только определенные способности. Кристина, например, прекрасно управлялась с телекинезом. Открывала окна и двери одной силой мысли, зажигала свет в люстрах, легким взмахом руки убирала препятствия со своего пути, телекинез настолько удачно вписался в её ДНК, что ей и стараться не приходилось — всё выходило само по себе. Терри же, обнаружив в себе предрасположенность к телепортации, от досады чуть на стену не полез. Когда он злился, вещи вокруг него телепортировались вне зависимости от его желания, причем в такие места, что их потом днём с огнем не сыщешь, а если он сильно переживал, то сам перемещался из одного места в другое — и обуздать эту хуйню у него не получалось, как бы упорно он не старался. Всякий раз, когда от него требовалось что-то телепортировать он проёбывался, но сегодня он не имел права на ошибку. Любая осечка, малейший промах, самая незначительная неудача — и всё, ради чего Терри затеял весь этот балаган, потерпит фиаско. Шагая по тонкому стеклу оступаться непозволительно. «Помолимся за мой успех, сестра?» — Терри усилием воли подавил желание съязвить. Отцу бы не понравилось такое высказывание из уст сына, он бы наверняка сдвинул брови к носу, побагровел и отчитал его за самовольство. Но отца здесь не было. Дьявол отправился на шестой круг Ада, играть в крокет с Тимати, и теперь он никак не сможет помешать Терри сыграть в его собственную игру. Крис тоже не преграда. Козырный Туз — маленький Каин — скоро окажется у него в руках, и тогда он наконец-то осуществит задуманное. Принц улыбнулся своим мыслям. «Если папа прознает о моих замыслах, быть беде. Кристина тоже не обрадуется,— принцесса шла чуть впереди него, подпрыгивая от нетерпения, звон её каблуков эхом отражался от грубых каменных стен. — Другое дело — мама... Она бы поддержала меня, сказала бы, что ничего дурного в моём поступке нет. Сказала бы, что я просто пытался вернуть то, что принадлежит мне. Ведь оно принадлежит мне! Мне, а не этому усатому уроду...» — Оркестр!— вдруг воскликнула Кристина, оборачиваясь к Терри. В отличии от него, охваченного ликованием и погруженного в свои эгоистичные планы, она в самом деле переживала за церемонию. Принцесса принялась загибать пальцы, перечисляя. — Органисты, флейтисты, арфисты. Каждая церемония начинается с музыки, эту традицию никак нельзя нарушать. Терри остановился. Смысл сказанных слов не сразу дошел до его затуманенного возмездием рассудка. — Музыка будет,— заверил он. Кристина насупилась, недоверчиво глядя на брата. Обрамленные черными ресницами глаза, странно сверкнули. — Неужели?— её голос взлетел вверх на несколько октав. Терри затворнически улыбнулся, склонившись к лицу сестры. — Ты и я, мартышка, — выпалил он, обдав Крис своим теплым дыханием. — Мелодией этой церемонии будем ты и я.***
Гоморра встретила их злорадным перезвоном живых звуков. Вороны и совы освистали прибывших жуткой симфонией единения своих голосов, сорвав с губ Майер испуганный писк, и заставив Дэни нервно сглотнуть. Вдалеке, за непроницаемой стеной деревьев, торчали башни замка Меркурий, которые угрожающе нанизывали на себя стальные небеса, из-за чего возникало ощущение, что плотная серая пластина под названием небо, не обрушилась на землю и не раздавила своим весом весь ад только потому что старый, сгорбившийся в чаще леса замок, держал его на своих плечах, как Аполлон. Вот только излучающий сияние и красоту древнегреческий бог, не имел ничего общего с массивным хмурым замком, который затаился в дневном сумраке, подобно хищнику, и с вызовом глядел на окружающий его лес. — Смотри,— шепотом позвала Женя. Её рука потянулась к Дэни, но он интуитивно отпрянул, поэтому её пальцы просто сжались в кулак. — Вход, кажется... Там вход. — Вам не кажется, мисс, — раздался откуда-то бесцветный голос. Дэни обернулся через плечо и встретился взглядом с тучным бородатым мужчиной, который деловой шаркающей походкой приближался к ним. На нём были свободные серые штаны, кроссовки, испещренная жуткими свастиками футболка, и длинная серебряная цепь, на которой маятником раскачивалась уродливая черепушка. — Я ожидал вас. «Ох, нас кто-то ждал!» — прочитал Дэни во взгляде Жени. От недавнего страха не осталось и следа, она просияла и одарила мужчину приветливой улыбкой. Юноша понимал, что и ему следовало бы улыбнуться, да только губы никак не хотели складываться даже в самое жалкое подобие улыбки: лицо окаменело от ужаса и напряжения, поэтому он продолжил молчать. Мерзкое чувство внутри него снова ожило, нервы натянулись подобно гитарным струнам, и всё нутро вспыхнуло от боли, вновь и вновь выжигая на стенках его живота имя принца. «Терри, Терри, Терри, — Дэни раздраженно прокручивал имя дьявольского сына в голове. — Если мою душу вывернуть наизнанку, то можно будет увидеть, что она вдоль и поперек исписана одним этим проклятым именем!» — Меня зовут Марко Джакомо,— представился мужчина, останавливаясь в метре от Дэни и Жени. Он выглядел бодрым, но не особо. Видимо, долго ждал их прибытия. — Я — сенатор третьего круга Ада, то есть, Гоморры, поэтому в мои обязанности входит сопроводить вас двоих до замка и проследить, чтобы всё прошло гладко. — его затуманенный взгляд скользнул с юноши на девушку, и обратно. — Как думаете, за те двадцать минут, что мы проведем вместе, ничего не случится? Женя рассмеялась, взмахнув изящной рукой, мол, очень остроумно, Марко, обхохочешься, но Дэни совершенно не хотелось смеяться. Все демоны — лжецы. Это, возможно, единственная правдивая вещь, которую говорят о Преисподней. Тим Гринберг посеял в нём сомнения, и с каждым следующим часом, проведенным в аду, они прорастали, цепляясь за каждую незначительную — или многозначимую — деталь своими цепкими зелеными ростками. Подвох! Обман! Ловушка! Дэни попал в бесконечный калейдоскоп лжи и двусмысленности, и отчаянно боялся в нём заблудиться. Женя же метнулась туда очертя голову, наплевав на всё на свете. Губ юноши коснулась странная усмешка. А о чём ей, в принципе, теперь заботиться? Она проебала жизнь, права на собственную душу и чувство собственного достоинства, держаться более было не за что. Марко раскачивал на указательном пальце связку ключей. Те тихо посвистывали, опоясывая круг вокруг пальца, и гулко брякали, стукаясь друг о друга. Дэни уставился на ключи, как загипнотизированный, а Джакомо, в свою очередь, уставился на него. — Я читал, что ты, парень, сорвал недавний аукцион,— задумчиво произнёс Марко. В таком тусклом освещении было сложно понять, какие эмоции он испытывал, но Дэни очень надеялся, что когда мужчина выйдет из тени деревьев в его глазницах по прежнему будут глаза, а не бесчувственные чёрные дыры. — Моему хорошему другу из-за тебя оттяпали кисть руки. Из-за спины раздался сдавленный вздох Майер, вороны вновь возмущенно закаркали, будто выказывая Марко свою солидарность. Дэни почувствовал, как страх провел своим ледяным языком вдоль его позвоночника. — В-вы читали?— вместо извинений вдруг выдал Дэни. Эта мысль поразила его до глубины... кхем, всего естества. Но ему не послышалось. Джакомо определенно точно сказал, что читал об этом. Неужели о нём напечатали в какой-нибудь паршивой газетенке? «Breaking Hell-News», например?! — Боюсь, что ты теперь местная знаменитость,— беззлобно фыркнул Марко, лениво продвигаясь в ту сторону, где Женя усмотрела вход на территорию замка. К облегчению Дэни тон сенатора был незаинтересованным. — Маленькая чистая душа срывает ежегодный аукцион, калечит ведущего, истребляет целый вид рипперсов, я, к слову, никогда не любил этих гадов,— Марко усмехнулся, вставляя ключ в замочную скважину дверцы, которая притаилась среди озлобленных колючих сосновых ветвей, и продолжил. — Ошарашил публику, оставил остальные души неприкаянными, умудрился быть купленным принцем, а в добавок ко всему ещё и Каином оказался! Я бы сказал, что ты оторвался по полной, дружище. Ни одна уважающая себя газета не упустила такую «сочную» статью и не поленилась написать об этом. — Что это значит?— Женя удивленно уставилась на Дэни, но тот лишь беспомощно развел руками. Он не знал, как сделал то, что сделал, не понимал, почему видит то, что видит, и ему было страшно из-за того, что Марко сказал тоже, что и уродливый портовской скелет. Назвал его Каином. В справочнике Тима — почему-то Дэни был в этом уверен — нет ответов на этот вопрос, да и нуждается ли он в этих ответах? Его куда как больше волновал нависающий над ним лес, чернота которого могла сравниться разве что с чернотой вороного крыла, и Терри, купивший его душу, которую Дэни, маленький идиот, продал за 500 000 тысяч рублей на AVITO. Марко мягко толкнул дверь вперед, и та тихо отворилась, впуская прибывших в свою тихую обитель. Перед ними расстилалась длинная извилистая тропинка, которая петляла между стволами деревьев, теряясь в густой осенней траве бурого оттенка, и тянулась вдоль идеальной глади ручья, которая отражала в себе сотни сосновых крон и от того казалась почти такой же черной, как и сам лес. Воздух наполнился сладковатым ароматом мертвечины и гниения: лесные врата разверзлись, как пасть чудовища, у которого к чертям сгнили все зубы, и дыхнуло на собеседника, выбив из глаз пару тройку искр. Марко кивнул им, и Дэни, прижав к носу рукав плаща, а за ним и Женя, железная леди, прошли внутрь. Марко вошел следом и запер дверь на ключ. Подергал за ручку, проверяя, точно ли она закрыта, а потом кивнул сам себе. Дэни это показалось странным. — Вы ведь вернетесь обратно, когда проводите нас,— задумчиво сказал он, глядя на то, как Марко запихивает связку ключей в карман штанов. — Нельзя оставлять ворота открытыми, если не хочешь, чтобы зашли незваные гости.— пояснил Марко. — Я понимаю, это владения Сатаны, а кто может быть страшнее старого доброго дьявола, верно? Но я так вам скажу, может. Может и есть. Имейте это ввиду, если надумаете свинтить, Гоморра и замок Меркурий в частности — самые безопасные места в Преисподней. После упоминания о побеге Дэни не удержался и посмотрел в сторону Жени. Она послушно кивнула, как бы принимая свою новую реальность. Но она, естественно, ничего не принимала и не понимала. Дэни быстро отвел взгляд и поплелся следом за Марко, который принялся напевать себе под нос весёлую сербскую песенку. Идти было непросто, лес напирал со всех сторон, к тому же тропа устремилась ввысь, и при каждом следующем шаге мышцы в ногах и спине отдавали тупой болью. А у души есть мышцы, у души есть внутренности, у души есть всё то, что было у тела? Дэни не ощущал никакой разницы между нахождением в теле и вне его — единственное, сейчас он чувствовал себя несколько легче и чуть менее скованным, как если бы он вылез из тесных брюк, в которых проходил весь день и наконец вздохнул с облегчением — поэтому все эти тонкости оставались для него тайной, покрытой мраком. Он смотрел под ноги, боясь споткнуться о какой-нибудь пенек или ощетинившийся корень дерева, который вылез из-под земли подобно варикозным венам на женских ногах, и неуклюже карабкался ввысь, в то время как Марко, со своими-то габаритами, перемещался по ухабистой тропе с невероятной легкостью. За спиной Дэни пыхтела Женя, злобно поскрипывая зубами, и настороженно оглядываясь по сторонам. Лес пугал её по тем же причинам, по которым он пугал Дэни. Не из-за того, что был черным и вонючим, и даже не из-за того, что плотным кольцом охватывал владения дьявола (весь ад, вообще-то, принадлежал дьяволу) а потому что на контрасте со сверкающим ледяным морем, чьи упругие волны безостановочно колыхались, как локоны на ветру, лес выглядел мертвым. Птицы, обругавшие Дэни и Женю как только они прибыли, больше не давали о себе знать. Звуки живой природы будто нарочно выключили, чтобы посетители прочувствовали угнетающую атмосферу по полной. Здесь не было сияющих витрин, разноцветных гирлянд, пестрых рекламных постеров, указателей, снующих туда-сюда прохожих, простых зевак, туристов, бродяг, здесь не было ничего. Только лес. Бесконечный молчаливый лес мертвых осин, елей и пихт, со сваленными можжевельниками и валежниками, тлеющей осенней травой, хищными впадинами, которые будто только того и ждали, чтобы в них кто-нибудь провалился, и непоколебимый ручей — судя по всему, не глубокий — отражавший в себе мрачное холодное поднебесье. И вонь. Если бы не беснующееся под ребрами чувство, которое не позволяло Дэни фокусироваться на чем-то кроме себя самого, то он бы непременно свалился на земь, сраженный зловонией. «У этого леса есть хозяйка, и имя ей — Смерть» Скрючившись, она ползала по окрестностям, опираясь на клюку своей иссушенной старческой рукой, и бормотала на почти забытом адском языке, потому что Сатана не мог ей этого запретить. Потому что ей плевать на его сербскую любовь, потому что она правила загробным миром задолго до того, как он нацепил на себя корону, потому что для неё не существовало законов и правил. Для неё не существовало закрытых дверей. Осознание этого не сильно пихнуло Дэни под дых и он прибавил шагу, едва не врезавшись в Марко. — Как вы можете видеть нас? — Дэни показалось, что Женю не столько интересовал этот вопрос, сколько угнетала тишина. — Мне говорили, что никто, кроме законного владельца души, членов его семьи и других душ не сможет видеть нас после подписания договора. Марко мрачно усмехнулся. — Привилегия сенаторов, милочка,— повествовал он. — Из-за высокопоставленных должностей мы вынуждены приглядывать за всеми гадами Преисподней. Ничего личного, но я предпочёл бы ослепнуть, чтобы не видеть всё то, что скрыто от прочих глаз. «Мне это знакомо, Марко,— перед Дэни вспыхнул образ безобразного портовского скелета. — Очень знакомо» Шествие продолжалось ещё десять минут, и всё это время Марко тянул свою причудливую песню, а ключи весело брякали у него в кармане, подпевая. Они преодолели последнее препятствие и наконец-то взобрались на холм, откуда открывался вид на выложенный из громадных серых плит старинный замок, гордо восседающий на скалистом выступе, и смотрящий на пришедших с легким презрением сквозь сотни тёмных окон. Дэни запрокинул голову вверх, прикидывая, сколько футов он высотой. Наверное сто пятьдесят, и то если не считать пяти остроконечных башен, которые спиралью высились над всем замком, демонстрируя собственное превосходство. Дэни опустил взгляд и едва сдержался от судорожного вздоха, увидев устрашающих каменных грифонов, которые развалились перед парадными дверьми, как сторожевые псы, сложив размашистые крылья и выпятив мускулистые груди вперёд. — Чучела,— фыркнул Марко. Женя кивнула: — Воистину чучела. Они двинулись дальше. Оставалось немного. Из-за панического страха, вновь охватившего его, Дэни невольно вернулся к событиям вчерашнего дня, к встрече с портовским скелетом и последовавшим после этого откровенным разговором с Женей. Юноша был здесь, поднимался по мощеным каменным ступеням на негнущихся от страха ногах, приближаясь к исполинским дверям — входу в царство кошмаров, из которого он уже никогда не выкарабкается — а его разум витал там, над ледяным бледно-фиолетовым морем, вместе с поднимающимся над ним белым паром. Сердце обезумевши билось в грудной клетке, будто ища выход наружу, позабыв, что на самом деле было запечатано в закостеневшем теле Дэни в Муниципальном Адском Сберегательном Учреждении №75 в Праге. «Так вот почему ты так спокойна и непоколебима,— после признания Майер у Дэни отвисла челюсть. — Ты спятила. Ты спятила, Женя. Ты спятила и меня решила свести с ума?» Сейчас она молча взбиралась вверх по ступеням, спокойно глядя вперед. Шелковый капюшон скрывал половину её лица, но Дэни видел её поблескивающие серые глаза — за ними была уверенность, если не самоуверенность, и вера в успех. Женя была готова встретиться с Сатаной, с его детьми, со всеми чертями Преисподней сразу, её гордо выпяченная грудь и расправленные плечи так и кричали: Ну, поразите меня, чего ждете? Испугайте меня, попробуйте подкосить, изловчитесь выбить меня из колеи, я готова. Дэни тяжело выдохнул, перехватывая соскользнувший с плеча ремешок кожаной сумки. Сумка Гринберга, оставленная на прощание, всколыхнула в памяти юноши предостерегающие слова демона:«Все они такие. Каждый считает, что сможет обдурить демонические правила, каждый уверен в своей уникальности, в том, что уж он-то сможет обвести всех вокруг пальца, а конец у этих историй всегда одинаковый». Они остановились перед дверьми, тяжелые ручки которых были исполнены в виде оскалившихся солнц. От этих ухмылок исходило неуместное дружелюбие. Разинутые клыкастые пасти, как бы говорили, добро пожаловать, дорогие гости, проходите, мы так рады вашему приезду, мы так давно не принимали гостей, потому что в Аду нет живых, совсем нет! Дэни поморщился, неосознанно отступая назад. «Нет, всё-таки Женя бредит,— теперь Дэни окончательно в этом убедился. Краем глаза он заметил, как она вздернула подбородок, будто взбешенная тем, что двери по прежнему оставались наглухо запертыми, несмотря на её торжественное появление. — Отсюда невозможно сбежать. Плевать, что говорит Свобода» Вот ведь поганая шутка. Свобода, хипстерский приятель Тима, вбил в кудрявую голову Майер идею о свободе. Освобождении, если быть точнее. «Побеге, —поправился Дэни. — Он вбил в её голову мысли о побеге из Преисподней» А она, в свою очередь, решила распространить вирус, и инфицировала Дэни. «Когда вы с Гринбергом были в автобусе, ты заметил там некого Максима Свободу?— они стояли на палубе, ёжась от ядреного морозного ветра и глядели в даль. — Он раздавал листовки на концерт» Поглощенный переживаниями о старом полуразвалившемся скелете, назвавшем его «Каином» Дэни вздрогнул. «Д-да— кивнул он, его пальцы сжались и ногти с болью впились в ладони. — Тим обещал, что обязательно приедет поддержать его» На самом деле Дэни сомневался в том, что Тим почтит Макса своим присутствием. Этот концерт нахрен ему не сдался, разве что слово своё сдержать и закидать Свободу тухлыми томатами, и свалить сразу после. «Почему ты вдруг заговорила о нём?» — Дэни нахмурился, поправив очки. «Ты в курсе, что Макс не один из демонов?» — она прикусила губу. Дэни не понравился этот жест. Его собственная мать время от времени делала так, когда хотела умаслить отца или сподвигнуть его на какое-то действие. Универсальная женская хитрость, которая работала в любой ситуации. «Теперь в курсе» «Он дух, — по тому, с каким придыханием она сообщила об этом, Дэни понял, что молчать о своём открытии столь долго было для неё пыткой. — Такой же как ты и я, но свободный. Поэтому его и называют Свободой, это не фамилия, а прозвище. Он... выкупил себя» Голова закружилась так сильно, что Дэни показалось, что невозможное произошло и к нему вернулась мигрень — вырвалась из умершего мозга, преодолела тысячи миль и впилась в душу Дэни острым поцелуем — но то была лишь минутная слабость, вызванная очередным шокирующим поворотом. Выкупил себя? Как, сука, можно выкупить себя? Эти мысли вернули Дэни в ту далекую ночь — прошло лишь двое суток, но казалось, что пару вечностей — когда Тим Гринберг огорошил его новостью. Я тебя купил, собирай монатки, мы едем в Ад. Только по дороге забежим пообедать, ладно? До безумия хочу карамельных яблок. Тогда Дэни умолял Тима, упав на колени, не трогать его душу, и в отчаянии спросил, возможен ли выкуп. Не откупишься, ответил Тим. Всё равно не откупишься. Но у Свободы, судя по всему, получилось стать исключением из правил. Откупился, извернулся, выкрутился, схитрил, вымолил, выложился, изловчился, сумел. Освободился. «Он уже довольно долго является свободным,— невозмутимо продолжила Женя, положив руку на плечо Дэни. В ней вдруг взыграли материнские чувства. — Лет семь, или около того. Он сказал мне, что выкупил свою душу у Тимати, брата Сатаны, и теперь живет сам по себе. Прямо-таки кот» Море лениво колыхалось под ними, стукаясь об эбеновую корму корабля, шипя и пенясь, а белесый туман, который Дэни поначалу принял за горячие испарения, поднимался над водой мягкими кудрявыми волнами. Дэни вытянул руку вперед, чтобы убедиться в своих догадках. Холод. Его глаза удивленно сверкнули за стеклами очков. Дело было в море. Это оно. Сила, замораживающая ад, таилась в морской пучине. Юноша понятия не имел, как и почему, но факт оставался фактом — море было обжигающе холодным, настолько, что колючий белый пар, вздымающийся над ним, был в сто раз холоднее того, что валил из открытой морозильной камеры. «Ты задумала сбежать от дьявола?» — голос Дэни прозвучал на удивление спокойно. Женя криво усмехнулась. «Я не вижу другого выхода,— она откинула волосы на спину и вздохнула. — Вечность в лапах Сатаны — что может быть хуже?» Она сбросила маску только когда они остались наедине, без демонов, кураторов и всяких портовских скелетов, чтобы у Дэни не осталось иного выхода, кроме как посмотреть в её настоящее лицо и узнать, кто она на самом деле такая. Он и узнал. Евгения Майер была сумасшедшей, которая решила сделать именно то, что Тим Гринберг делать запретил. Она решила поставить себя выше закона, вздумала обмануть демонические правила и сбежать. Конец у этих историй всегда одинаковый. «Это н-нелепо» — высказался Дэни. Он отвернулся от моря. «А ты намереваешься быть игрушкой принца до скончания веков?— не унималась Майер, разглядывая Дэни с неприсущей ей снисходительностью. — Нелепо закрывать открытую дверь и сидеть во тьме, если есть возможность просто выйти. Ты так не считаешь, Дань?» Где-то в далеке прокаркали вороны, выдернув Дэни из плена воспоминаний. «Почему ты думаешь об этом?— юноша моргнул, обнаружив себя на пороге замка Меркурий. Марко Джакомо сдержанно стучал в двери. — Женя может строить какие угодно козни, и как бы меня не страшил Терри и перспектива провести вечность в рабстве, я не стану способствовать её побегу. Это глупо» Двери распахнулись. — Наконец-то,— Джакомо обернулся к душам, в его глазах поблескивали смешинки. — Это будет великолепно.***
Принцесса чувствовала, что всё это — лишь затишье перед бурей. Кристина цеплялась влажной ладошкой за предплечье брата, когда они быстро семенили вниз по лестнице, и думала лишь о том, что если она споткнется, то они кубарем полетят по лестнице, переломают себе кости и вывалятся в вестибюль как какие-то циркачи, полностью испортив первое впечатление. — Что насчет прожекторов... — Обойдемся без них,— отмахнулся Терри. Они прибавили скорости, но лестница, как назло, всё не кончалась. Кристина смахнула прилипший к лицу волос. — Если там будут только свечи, тогда нам придется... — Подожжешь гобелен, если будет слишком уж темно,— буркнул он, на бегу проверяя запонки. Крис знала, что брата совершенно не волнует внешний вид — если бы не она, то он бы не вылезал из своих чёртовых футболок и затасканных кроссовок! — и все эти жестикуляции и лишние движения были вызваны волнением, которому, увы, поддавался даже Терри. — Мы не подготовили речь для домистиков*... — Похуй,— вздохнул Терри, обрывая Крис на полуслове. — Главное не забудь вступить в нужное время, и ещё... — Да? Голос брата, спокойный и мягкий, как осознание неизбежного, превратился в непреклонный тон кронпринца, с которым Кристина никогда не ладила: — Держи себя в руках. Грудь вспыхнула от боли, словно в неё выстрелили — холодные пули продырявили пышущее любовью сердце — и её рука соскользнула с его предплечья. «Безусловно,— всё внутри онемело от злобы, лицо принцессы потемнело. — Моё терпение и самообладание ещё поразит тебя» Кристина спрятала своё недовольство за белозубой улыбкой, затолкала ярость обратно под прозрачный купол, сцедила гнев в глубокую чашу, и задвинула её в самый дальний уголок своего сознания, туда, где гнездились всё недобрые помыслы, где умирали воспоминания о хороших днях, где жил призрак старшего брата, казненного отцом за измену, и тлела материнская любовь, едва заметно мерцая во тьме. Когда чудовища выходили из тени и вырывали руль из её крошечных ладоней, ей казалось, что она проиграла собственным предрассудкам и Терри. Все вокруг вырастало до гигантских размеров, задавливало её, размазывая остатки пропитанной ядом души по асфальту, но не сейчас. Сейчас принцесса полностью контролировала ситуацию. Терри не доверяет ей? Крис усмехнулась. Молодец. «Умница,— скулы свело от боли, но принцесса не погасила улыбку. — Ты хитрее многих, кого я знаю, Терри, но ты не хитрее меня. Я сожру твоего мальчика, а потом, милый брат, я сожру и тебя» К моменту, когда дети дьявола наконец преодолели лестницу и заявились в вестибюле, их уже поджидали прибывшие души в сопровождении Марко Джакомо, здешнего сенатора, и пятьдесят девять домистиков. Наряженные в парадную синюю форму с вышитой на груди эмблемой династии фон Гельфандов — спираль белым шрамом пронзала бархатную ткань — домистики выстроились ровным строем, хмуро глядя вперед. Две стройные фигуры, облаченные в серебристые плащи, притаились за мощной спиной Марко, восторженно озираясь по сторонам. «Это он,— голова Кристины закружилась при виде Дэни. — Он выглядит таким...— растерянным, одиноким, запуганным, маленьким — вкусным» Она нервно улыбнулась, проглатывая слюни. Всё её тело начало покалывать от предвкушения, и чтобы согнать это ни с чем несравнимое блаженное чувство, принцессе пришлось потрясти головой. «Не забывай, что ты у всех на виду,— Крис отдернула себя, поравнявшись с Терри. На его фоне она была маленьким бесцветным комочком с горящими от возбуждения щеками. — Ты лучше его. Ты добрее его. Ты всё то, чем он никогда быть не сможет. Они должны это видеть» Домистики расступились перед принцем и принцессой, пропуская их вперёд, но вместо того, чтобы выразить почтение и пожать Марко руку — как, несомненно, сделал бы отец — Терри встал как вкопанный. Кристина захихикала наблюдая за реакцией сенатора и подданных, когда брат всем своим видом выказал отвращение к публике, а сама завела руку за спину и щёлкнула пальцами. Свечи, ярко полыхавшие в канделябрах на стенах и в серебряной люстре, парившей над её головой, померкли, а потом вспыхнули вновь, но не привычными желтыми фонариками, а приглушенным зеленым светом, залив собой весь вестибюль. — Ваше величество?— Марко подпрыгнул от неожиданности. Терри кивнул сестре: — Начинай, дорогуша. «Как тебе будет угодно, дорогуша,— Кристина смежила веки, скользя своим заточенным разумом по тугим латунным проводам и перерезая их. — Это срыв башни Меркурий...» Вестибюль наполнился оглушительной мелодией сумасшествия. Девушка, чью душу прикупил себе папенька, шарахнулась назад к выходу, Дэни вздрогнул, как от сильного удара, Марко изо всех сил пытался не уронить свою челюсть на пол — сухожилия, удерживающие её на месте готовы были вот-вот оборваться — домистики не шелохнулись. И тогда они запели. Сумбурная музыка, безумная песня, злая, отчужденная, колючая — Терри оповещал прибывших о срыве башен этого замка, о том, что всё вокруг ничто иное, как страшный сон, и Кристина подхватила напетый братом мотив, растворившись в его порочных замыслах, на фоне которых она чувствовала себя почти здоровой. Почти не сломанной. Почти чистой. Терри воспевал несбыточные надежды, и в каждом слове, что выходило из его рта, чувствовалась агрессия, которую он, не без удовольствия, выплескивал наружу — опускался в самые глубины собственной души, выскребал оттуда свалявшуюся в клочья боль, что томилась внутри многие годы, и выкрикивал её в лица слуг, душ и сенатора, чтобы они, блять, подавились всем тем, чем Терри умудрялся дышать на протяжении пятнадцати лет. В эти мгновения, пока он насмехался над отцовскими правилами, над психикой Марко Джакомо и несчастными обреченными душами, Кристина любила его больше всего на свете. Она любила его, боготворила его и ненавидела его. Его песня запустила свои длинные пальцы во тьму дьявольской дочери, перемешав нечестивые помыслы со светлыми воспоминаниями, и кровью вывела на внутренней стороне её век послание, которое отозвалось острой болью в боку. Терри — всё то, чем ты никогда быть не сможешь. Песня закончилась. Кристина заплакала.***
Терри прочистил глотку. Легкие под рёбрами судорожно сжимались, лицо покрылось испариной, глаза безумно сверкали. Стоящая рядом с ним Кристина пыталась восстановить дыхание, её грудь часто вздымалась и опадала, однако она выглядела счастливой, несмотря на закипевшие в глазах слёзы. При взгляде на неё у него всё нутро перевернулось. «Совсем скоро эта улыбка померкнет,— подумал он. — Из-за меня» — Ваше величество... — после того, как музыка оборвалась, атмосфера всё ещё оставалась накаленной до предела, поэтому голос Марко прозвучал глухо и неуверенно. — Ваше высочество... — Интересно, кто из нас величество, а кто высочество?— прогнусавила Кристина, на её щеках блестели влажные дорожки слез. — Бьюсь об заклад, я ни то, ни другое. Марко открыл рот, собираясь запротестовать, но тут же передумал, осаженный свирепым взглядом принца. «Не тронь её, уродец. Заткни свой грязный рот» — Это было изумительно,— девушка, чья душа была куплена отцом потехи ради, хлопнула в ладоши с такой прыткостью, что капюшон слетел с её головы. Она улыбнулась от уха до уха, обернувшись к Джакомо. — Марко, вы были правы, это действительно великолепно! — Благодарю,— холодно ответил Терри. — Я исполнил свой долг, ваше... — на этот раз Марко пресек возможность быть обсмеянным, поэтому быстро поправился. — Мой принц. Доставил души в целости и сохранности. Лоты №5 и №11, Даниил и Евгения. Евгения кокетливо улыбнулась, Дэни подавил рвущийся наружу стон. «Он даже не смотрит на меня,— озадаченно подумал Терри. — Боится» — Мы это и так видим,— Кристина скрестила руки на груди, в её глазах читался вызов, никак не вяжущийся с елейной улыбкой. — Но спасибо, что указали на очевидное. Наша семья премного благодарна за вашу добросовестную службу. Дальше мы справимся сами. Вы можете идти. «Сейчас,— Терри овладела холодная решительность. — Действуй. Лучшего шанса не будет» Он прикрыл глаза, вслушиваясь в далекое позвякивание стеклянных бутылок друг от друга, и шумно выдохнул. Хлоп. Вены под кожей загудели — телепортация беспардонно вонзила иглу в бледно-зеленые завитки, высосав почти всю энергию — и губы принца скривились от боли. Тем временем Марко, шокированный поведением Кристины, густо покраснел. — Имам част, принцезо*,— мужчина отвесил ей низкий поклон. — До свидания. — Нет,— наперекор сестре сказал Терри. Он сфокусировался на своей цели — на мальчике, который отчаянно пытался слиться с пространством и исчезнуть на фоне остальных — и медленным шагом направился в его сторону. — Ещё рано. Кристина вопросительно подняла брови. — Рано для чего?— недоумевала она. «Мне будто снова одиннадцать, и я впервые напился,— принц убрал влажные волосы ото лба. — Не вырубаться. Просто коснись его — и всё будет конечно» — Не будь невежей, Крис,— тон Терри был преисполнен нарастающего раздражения. Он разглядывал Дэни с неприкрытым интересом, но юноша нарочно уворачивался от его взгляда.— Марко обязан поприсутствовать на нашем пиршестве. Это будет огнище. Джакомо и Крис переглянулись. Терри вытянул руку вперёд и его холодные пальцы сомкнулись на запястье Дэни. Зрачки Кристины расширились, затопив собой всю радужку, краска сошла у неё с лица. «Алкоголь!— она догадалась в чём дело, но было уже слишком поздно. — Ты обманул меня, мерзавец!» Хлоп. Терри очутился на лужайке перед дворцом, в нос ударили запахи гниения и мертвечины. Над головой висело неприветливое небо, вокруг чернел лес, Дэни стоял напротив него, бледный, как наждачная бумага, и испуганно озирался по сторонам. — Ч-что эт... — Всё хорошо,— Терри сделал шаг вперёд, гравий захрустел под подошвами его ботинок. Дэни попятился. — Давай ты не будешь от меня бегать. Всплеск приглушенных криков вспорол звенящую тишину. Дэни повернул голову на звук. Истошные вопли зародились в вестибюле Меркурия сразу после того, как Терри телепортировал их оттуда. «Как по часам,— самодовольно подумал Терри. Его шея покрылась мурашками. — Бум» Он улыбнулся, представив, как многочисленные бутылки начали лопаться одна за другой. Стекло треснуло, выплеснув горючее, на узорчатом ковре расцвели темные пятна. Алкоголь стекал вниз по стенам, пачкая гобелены, скапливаясь в лужицы у подножья лестницы, воздух наполнился резким запахом спирта, а потом... Кристина скорчилась в агонии, но не потому что горела, а потому что старший брат обвёл её вокруг пальца. — Завораживающие звуки, я понимаю, — вопреки вялым протестам, Терри всё-таки кладёт руки на плечи своего Каина, вынуждая его поднять голову. — Но у нас не более десяти минут, чтобы сбежать из Гоморры. Дэни ничего не сказал, но его глаза смотрели с укором сквозь толстые стекла очков. — Следуй за мной,— Терри старался говорить мягко, опасаясь того, что из этого тихого омута в любой момент могут полезть черти. — Поверь, ты не захочешь оказаться рядом с моей сестрой, когда она выберется из огня. Она фурия. — он призадумался. — А ещё она голодна. — Ты поджег собственную сестру,— мертвым голосом произнёс юноша. Терри со свистом втянул в себя воздух. — Из твоих уст это звучит как-то злобно,— принц ослабил свой галстук, пальцами нащупав прикрепленную к нему бриллиантовую булавку. — Я же её не убил. — Ты её поджег!— возмущенно воскликнул Дэни. Он указал рукой в сторону замка, сумка соскользнула с его плеча. — Т-т-ты... — Успокойся,— с нажимом произнёс Терри. Темно-карие радужки встретились с болотно-зелеными. — Эта шумиха была поднята для отвлечения внимания. А теперь мы уходим. Его рука снова сомкнулась на запястье Дэни. — Посетуешь о том, как я тебе нравлюсь на обратном пути,— сквозь зубы прошипел он. — Но сначала мы вернём мой чёртов амулет.