Безрадостное начало

Утром от радости не осталось и следа. Такое сильное желание не покидать кровати Геспер испытывал лишь во время редких болезней. Вот и сейчас он первым делом решил, что простыл во время ночной прогулки. Но нет, горло-то не болело, зато голова раскалывалась. Чтобы он еще раз согласился куда-то пойти с Джозефом! «Не пожалеешь, будет весело»... О да, обхохочешься. В неравной борьбе с самим собой Геспер одержал победу — все-таки преодолел притяжение подушки и выбрался из-под одеяла. Завтрак он благополучно пропустил. Плевать. Все равно от одной мысли о еде мутило так, будто на живот наложили особо злостный Эдикт Владыки. Но хоть на лекцию успел вовремя — за несколько минут до ее начала. На этом уроке Рогалус обещал рассказать о том, как за столетие под властью Кайроса изменились нравы и обычаи народов Северной Империи. Геспер жаждал примеров — всем будущим Вершителям не помешает их знать, когда придет время приучать Ярусы к новым порядкам. Да и просто услышать, как жили раньше, ему хотелось. Порой до него долетали обрывки историй о временах-до-Кайроса, и все они вызывали смешанные чувства: отвращение, недоумение, любопытство. Но все это было до первой кружки медовухи. На утро после третьей Геспер не испытывал и десятой доли прежнего воодушевления. — Что, хорошая у тебя ночка была? — широко улыбаясь, поинтересовался Ксандр, пока Геспер пробирался мимо него к своему месту. Звук чужого голоса был все равно что удар молотом по черепу. — Заткнись и сдохни мучительно. Ксандр, вообще-то, не сделал ему ничего дурного. Просто заговорил. Но до чего же невовремя! Как громко скрипели перья по пергаменту, постукивала по полу нога соседа по парте, ударялся мел о доску, когда Рогалусу требовалось проиллюстрировать свои слова... Слюна во рту — и та стала какой-то мерзкой. Как тут сосредоточиться? — Часть законов Северных Королевств не отменена и по сей день. После детального изучения они были признаны не противоречащими духу и букве законов Кайрос, хотя некоторые из них и подверглись правкам ради лучшего соответствия высоким стандартам, предъявляемым Туноном. Так, суеверия северян предписывают защищать имущество не только ныне живущих, но и умерших... С кончика пера упала капля чернил, оставляя кляксу — уже вторую за сегодня. Геспер попытался ее стереть, но забыл, что для этого нужна промокашка, влез в пятно пальцами и запачкал рукав. Да когда он уже вернется в норму?! Не было смысла покидать комнату — Геспер с тем же успехом мог бы пропустить лекцию. Он подпер голову руками и прикрыл глаза. Лоб на ощупь был горячим. Кайрос милостивый... — Геспер, — Рогалус стоял прямо перед ним. — Повтори, о чем я говорил только что. Попытки вспомнить, что он слышал минуту назад, причиняли Гесперу физическую боль. — Законы Северной Империи, — протянул он, с трудом ворочая языком, — касающиеся мертвых, остались неизменны со времен до прихода Кайроса... так как не противоречили его законам. Рогалус удивленно поднял брови — похоже, он не ожидал более-менее правильного ответа. И все же, в том, как он щурил глаза и сжимал губы, чувствовалась унизительная брезгливость. — Надеюсь, я больше не увижу тебя на своих лекциях в таком виде, — Рогалус наконец перестал сверлить взглядом Геспера и обратился уже ко всем ученикам. — Остальным тоже советую иметь это в виду. На этом неприятности не закончились. После лекции не успел Геспер сделать и пары шагов за дверь, как встретил Калио. Очень хмурую Калио. Он не стал делать вид, что ни в чем не виноват, и выдумывать оправданий. Воспоминания о прошедшей ночи сохранились все до единого. Стыда Геспер не испытывал, но как же это все-таки было глупо. А казалось — весело... — Нам нужно поговорить, — Калио смерила его тяжелым взглядом. В том, как она стояла, чувствовалось напряжение. Ждала, что он попытается сбежать? Да уж, с такой мигренью только от Вершителей бегать... — Я понимаю. Калио проводила его в небольшую вытянутую комнату, назначение которой он угадать не смог — мебели здесь практически не было. Сидевший на подоконнике Джозеф и не подумал подняться. Как, впрочем, и звереныш, забившийся в угол у двери, — Геспер чуть было о него не споткнулся. — Итак, — Калио скрестила руки на груди, внимательно изучая всех троих взглядом. — Теперь, когда вы в сборе, кто из вас объяснит мне, что произошло? Геспер только и мог, что досадливо развести руками. Ему бы кто его поведение объяснил... К его удивлению, промолчал и звереныш, только затряс головой. Лучше бы поблагодарил за новую стрижку — куда более удобную и практичную. Так нет ведь, нажаловался. — Это была всего лишь пьяная шутка, — Джозеф рассеянно пожал плечами. — Никто не пострадал, кроме гордости вот этого вот, — он кивнул на звереныша. Тот в ответ оскалился и лязгнул зубами. — Ты же не собираешься всерьез в этом разбираться? — Как раз собираюсь. Я хочу выслушать ваши версии случившегося. Начнем с пострадавшего. Безымянный. — А я что? — звереныш вскинул голову и все-таки поднялся с пола. — Я ничего. Шел. Гулял. Вижу, вроде кто-то возвращается. Подхожу, глядь — а нет никого. Показалось, думаю. А эти меня в кусты затащили и обкорнали. Он утер рукавом нос. Да и говорил как-то хрипло. Зря они его по холодной земле валяли — простудили, кажется. Калио кивнула. — Геспер, я, конечно, рада, что ты нашел друзей, но такие развлечения Суд терпеть не будет. Твоя очередь. Происходящее напоминало абсурдную пародию на суд. Казалось, Калио вот-вот не выдержит и от души рассмеется. Но ничего такого не происходило. — Кхм... Мы с Джозефом условились, что, если он победит в спарринге, то я пойду с ним куда он скажет. Ну и... он победил, — а вот это уже было стыдно. — Так что мы пошли в таверну, выпили. Возвращались уже затемно, увидели, что кто-то идет навстречу, спрятались. Потом Джозеф затащил его к нам. Не знаю, зачем. Но тогда идея постричь... Безымянного, — так его наставники называли? — показалась хорошей. — И сейчас кажется? Геспер отрицательно мотнул головой и тут же зажал ее промеж ладоней. — Ох... Нет. Не знаю, как вообще согласился. — Джозеф. Твоя версия? — Да все как Геспер говорит, — отмахнулся Джо. — Решил показать парню, как развлекаться, а то что он вечно бродит, как неприкаянный. А дальше... ну, собственно, так все и было: выпили, подурачились с пьяных глаз, потом разошлись каждый к себе отсыпаться. Калио вздохнула и закатила глаза. — Ясно все с вами. Я распоряжусь, чтобы в столовой весь ближайший кулак вам не выдавали завтрак. — Серьезно? — Джозеф так удивился, что спрыгнул с подоконника. — Нас лишат завтрака? Может, еще сказку на ночь читать не будут? На этот раз Калио улыбнулась, и от этой улыбки по спине у Геспера пробежали мурашки. — Я все сказала. Безымянный, тебя это тоже касается. Пора бы уже научиться защищать себя — или, хотя бы, не попадаться так глупо. Едва только за ней закрылась дверь, как Джозеф возмущенно всплеснул руками. — Это ж надо — завтрака лишили! Горе-то какое. Тоже мне сосунка нашла. Геспер покосился на него, но, поразмыслив немного, ничего говорить не стал. Он успел на своей шкуре испытать, какой проблемой становится голод при ежедневных лекциях и изматывающих тренировках. А их с Джозефом и Безымянным в ближайшие несколько дней ждал именно такой распорядок. Звереныш тоже не собирался задерживаться и, одернув свою вечно мятую пыльную форму, заторопился к выходу. Джозеф успел схватить его за шкирку уже в дверях. Тот глухо зарычал и обернулся, вызывающе вскинув голову. — Ну? Чего тебе? Мало поглумился, шкура ссаная? Я тебе еще покажу, век помнить будешь, что ко мне лезть — себе дороже. — Слушай, я конечно понимаю, что мы теперь на стороне закона и все такое, но стукачить на своих — это зашквар. Звереныш нахохлился. Теперь, с неаккуратно обрезанными волосами, торчащими во все стороны, он походил на потасканного жизнью и кошками воробья. — Ничего я не заш... зашква... не говорил. — Тогда кто? — удивился Джо. Не сговариваясь, все трое перевели взгляд к особо густой тени в ближайшем углу. Тень искривилась и в ответ весело помахала им.