Привет вам, смертные люди! Моё имя Иорвет, просто Иорвет — я сам так решил, и меня не волнует, что вы об этом думаете. Представитель гордой расы Aen Seidhe — эльф. Один из самых свирепых командиров скоя’таэлей. Пусть мы считаемся изгоями и, как люди думают, беспомощными борцами за свободу. Кретины. Моя кампания стала самой успешной из всех, что когда-либо упоминались в истории, ведь я уничтожил почти все карательные отряды на Севере, чем очень горжусь, и отчего получил прозвище — Старый Лис. Да, мне очень много лет, и я видел за свою жизнь все, что только можно: предательство, страх и смерть, а также любовь и верность, честь и самопожертвование… Кажется, что я всё ещё верю в эти качества, но они не присущи людям.
Внешность у меня незаурядная. Высокий брюнет с зелёными глазами, да, я очень привлекательный мужчина и этого не скрываю, ну, по крайней мере был когда-то, до того момента, как один мальчишка не изуродовал правую половину моего лица кухонным ножом. Когда остриё, не очень острого и чистого, кстати, металла разрезает твою плоть, а ты катаешься по полу, словно объятый пламенем, переживая агонию, это малоприятно. Но в некотором роде справедливо, так как я помог убить его семью… Лишиться глаза прискорбно, ведь мне пришлось заново учиться стрелять из лука и сражаться с мечами в руках.
Иногда жутко болит шея, когда целый день приходится вертеть головой туда-сюда, чтобы ничего не пропустить; временами пропускал, и это было больно, только я всегда учусь на своих ошибках, и теперь меня не застать врасплох. Также до скрежета зубов злит, что приходится постоянно менять угол наклона перед выстрелом, чтобы не промахнуться, но я уже привык и являюсь отличным стрелком. Одно радует, закрывать глаз при стрельбе не надо, всё под контролем. Забавно, а я ведь не принял Роше изначально всерьёз. Сукин сын вырос, окреп и научился сражаться. По иронии судьбы возглавляет специальный карательный отряд Темерии, и его задача — изловить меня, а затем прилюдно повесить. Ничего у него не выйдет, ибо я просчитываю весь исход стычки на десять шагов вперёд.
Сколько раз я держал его на прицеле, и от ощущения власти сводило зубы. Злорадная ухмылка сама собой расползалась на губах от осознания, что Роше может сдохнуть в данную минуту — всего одно движение, и нашему многолетнему противостоянию придет конец.
Я ещё не устал от этой бесконечной охоты. Как же много лет прошло… И ничего не меняется: он самозабвенно ищет меня, я готовлю ловушки, затем ухожу с гордо поднятой головой, оставив того плеваться мне вслед отборным матом и ядом. Но не я один такой умный. Темерский пёс уничтожил несколько моих отрядов из ополчения, безжалостно, с улыбкой на губах, и я ничего не мог предпринять. «Полосатая» сволочь! Радовался он всегда недолго. Я никогда не оставался в долгу и в отместку с удовольствием пытал и вырезал его разведывательные отряды. Да, неплохое развлечение — это никогда не надоест…
Вернон Роше — опасная тварь, с волчьим взглядом и крепкой рукой. Его просто необходимо убить, только что мне делать потом?.. Я не могу лишиться врага, который постоянно заставляет меня находиться начеку, мне просто нравится эта бесконечная игра в «кошки-мышки», где мы постоянно меняемся местами. У него много причин ненавидеть эльфов, у меня — людей, но, кажется… Нет. Я уверен, что этому сумасшедшему тоже необходима эта нескончаемая погоня. Даже немного странно, что из затравленного бродяги Вернон так скоропалительно превратился в крупную шишку. И что он такого сделал для Фольтеста? Меня порой одолевают предположения, будто они любовники; всегда веселюсь, когда представляю, что Роше сидит у короля на коленях обнажённым, только со своей дурацкой тряпкой на башке, и просит его приласкать… Надо будет рассказать Роше о моих умозаключениях при новой, неизбежной встрече, хочу увидеть его перекошенное гневом лицо. Так, что-то я увлёкся… Понятия не имею, как долго это будет продолжаться. Но когда придёт время подвести итог, моя рука не дрогнет, и Вернону Роше придёт конец…
Нашим женщинам, да и некоторым мужчинам, моё уродство не мешает, я уже устал от излишнего внимания к своей персоне. Плотские утехи давно перестали иметь для меня смысл; комплименты, смешные попытки сблизиться и залезть ко мне в душу, как ветер проносятся мимо меня, обтекая, не затуманив мой разум. Лучше бы им всем забыть об отношениях со мной, у меня совершенно иная цель в этой жизни. Уничтожить людей, заполонивших наши земли, разрушивших нашу великую цивилизацию. Знаю, что бессмысленно — их слишком много, но я всё равно буду пытаться, иначе уже жить не могу… Да и к тому же, не родился ещё тот, с кем бы я согласился разделить ложе после всего, что со мной случилось…
Мои предки приплыли на Континент на своих Белых Кораблях в самом начале эры, через два века после Сопряжения Сфер, за девятьсот лет до людей и на тысячелетия позже краснолюдов и низушков. Именно с момента прибытия на Континент Aen Seidhe начинается отсчёт годов нашей великой истории. Мы были слишком высокомерны и самоуверенны, поэтому проигнорировали вторжение людей на Континент. Как иначе? Ведь эльфы чувствовали себя хозяевами мира уже девятьсот лет. Истребление Вранов и победа над краснолюдами позволили нам отстроить собственные города и возвести величественную цивилизацию. Мы опрометчиво рассчитывали, что вскоре люди покинут эти края или, скорее всего, вымрут, ведь продолжительность их жизни сродни тараканьей. Как же мы не понимали, что человеческая жажда власти и контроля над всем может разрушить наше общество? Спустя много лет армия Редании под предводительством маршала Милана Раупеннэка из Третогора учинила резню в Лок Муинне и Эст Хэмлете, перебив всех эльфов, невзирая на возраст и пол, развязав тем самым войну между эльфами и людьми. Мой народ отступил, сдав свои города людям, и ушёл в горы, став свободными эльфами, а некоторые, презреннейшие из них, постепенно начали селиться с людьми, назвав себя оседлыми эльфами.
В это время я и появился на свет. Сделав первый вдох и издав пронзительный крик, я ещё не понимал, в какой мир попал, в мир, в котором мне изначально места нет. Мои родители были оседлыми эльфами, а ведь они были чистокровными Aen Seidhe и, забыв о гордости, стремились ужиться с людьми, хоть это было непросто. Я был желанным ребёнком и любимым, меня баловали и носили на руках, отгораживая от витающего в воздухе тяжёлого запаха войны. Непослушный, вредный и капризный — таковым меня все считали. Я вечно влипал в неприятности, за что и получал нагоняй от отца, а мать всё время меня защищала и различными способами пыталась спасти меня от наказания. Милая матушка… я уже совсем не помню, как она выглядела, помню лишь её ласковый голос, который пел мне перед сном, глаза закрывались сами собой в сладком дурмане чарующей мелодии. Отец, с ним дела обстояли не так радостно, теперь я понимаю его лучше, чем раньше, когда он был строг со мной и не пренебрегал поднять руку. Не спорю — заслужил. Жаль, что так и не успел сказать ему: «Спасибо». Он научил меня охотиться, сносно стрелять из лука и вести хозяйство. Честно признаться, мне до всего этого не было никакого дела, и вёл домашние дела я хреново, предпочитая развлекаться по вечерам в компании друзей и красивых женщин. Являлся под утро, и никто не смел делать мне замечаний, так как я был единственным ребёнком. Как говорил отец: «Только на тебя одна надежда!» Ха! Надежда на что?! Если бы я только знал раньше, в какой яме живут мои сородичи, то не прожигал бы жизнь ночами напролёт, а уже давно взялся за оружие!
В то время многие сейдхе погибли, забитые насмерть перепуганными горожанами, заколотые, загнанные в угол и зверски растерзанные натравленными на них голодными псами… Время шло, людей становилось всё больше, эльфов — меньше, их притеснения уже невозможно было выносить, но мы боролись и терпели до того момента, как я решил обзавестись собственной семьей…
Это случилось почти двести лет назад…
—
Что ты делаешь, Иорвет?! — недовольно вскрикнула девушка, подскочив к окну, стараясь вытолкнуть мужчину из своего жилища. —
Ты не должен меня видеть до церемонии — это плохая примета!
—
Только один поцелуй, любимая, и я уйду! Жалко тебе, что ли? — юноша не уступал, настырно влезая в открытое окно. Он хитро улыбнулся, скользнув взглядом по праздничному белоснежному наряду, расшитому золотистой вышивкой, в который была одета его невеста. —
Ты прекрасна... — добавил эльф и ласково прикоснулся ладонью к бархатной девичьей щеке.
Лейтиан была самой красивой девушкой в деревне и самой недоступной для близких отношений. Длинные чёрные волосы до пояса, широко распахнутые изумрудные глаза и пухлые, невероятно алые губы. Она была стройна и статна, что в целом присуще представительницам эльфского народа, и, как ни удивительно, была весьма высокой, привлекая к себе этим внимание мужчин. Многие молодые эльфы подбивали к ней клинья, но всех их ожидало громкое фиаско. Жёсткий от ворот поворот, приправленный далёким посылом — вот, что ожидало очередного ухажёра. Родители эльфки были в ужасе, что их умница и красавица приняла предложение первого хулигана и раздолбая, эльфа Иорвета. Секрет неразумного выбора был прост — они были знакомы ещё с детства, временами дрались, когда не могли найти общий язык, но чаще всего создавали коалицию и озорничали на пару, конечно, родители обоих подростков были не в восторге от подобного союза. По непонятным Иорвету причинам семья Лейтианы вынуждена была уехать из обжитого места на несколько лет. Родителям было не по себе, глядя на пару детишек, плачущих в голос, обнимающих друг друга, когда настал момент расставания. Затем эльфы с девушкой неожиданно вернулись, и местный задира и шалопай потерял голову вновь. Он забросил гулянки, пьянки и сомнительные компании, проводя вечера с милой сердцу девушкой. Иорвет понял, что влюблён, и что прошлые интрижки для него ничего не значат. Он видел только её, когда они украдкой сбегали от родителей и предавались любви около водопада в лесу. Приличным девушкам не положено спать с мужчиной до замужества, но разве можно было отказать Иорвету? Он был слишком настойчив. Немудрено, что Лейтиан забеременела, и идея о свадьбе возникла сама собой.
—
Не жалко, дурак! — она улыбнулась, когда суженый прижал её к себе и легко чмокнул в губы. —
Если отец увидит…
—
Не увидит, — возразил он, —
я, как вор, прокрался к тебе в покои, чтобы украсть заветный поцелуй, ну, и поздороваться с малышом, — сказал эльф уже мягче, прикасаясь ладонью к животу любимой. —
Быстрее бы он родился, хочу посмотреть, на кого будет похож.
—
Ещё не скоро! — рассмеялась она. Затем её взгляд стал задумчивым: —
Удивительно… Мы сегодня поженимся. Я сейчас так счастлива…
—
Будешь моей сегодня? — спросил он, улыбаясь.
—
Буду твоей всегда, — уверенно отвечала она.
—
Тогда жду тебя у дерева обрядов, — Иорвет отстранился, напоследок запечатлев нежный поцелуй на губах своей невесты. —
Не опаздывай, а то будешь наказана, — серьёзным тоном предупредил эльф, а девушка иронично вскинула бровь. —
Увидишь самого красивого мужчину — можешь смело подходить, это буду я!
—
Я буду в белом, не перепутай! — мурлыкнула она ему вслед, когда он ловко перемахнул на улицу через окно. Лейтиан широко улыбнулась. —
Счастье моё... — прошептала она ему вслед.
Не успел Иорвет спуститься, как был схвачен за ворот рубашки и грубо притянут к широкой груди отца Лейтиан. Страха молодой эльф не ведал, поэтому лишь игриво улыбнулся, рассматривая рассерженное лицо старейшины деревни.
—
Привет тебе, отец! — беззаботно воскликнул Иорвет. Словно они случайно встретились на улице, и это вовсе не он спускался из окна дома старого эльфа.
—
Я тебе не отец, приблуда! — выплюнул староста деревни. —
Скажи спасибо, что моя дочь от тебя беременна, иначе давно бы получил по заслугам, а не играл бы сегодня свадьбу!
—
Я люблю её, — не уступал эльф, часто заморгав роскошными ресницами, демонстрируя свою ранимость, —
а она любит меня, и уже не вам решать, как нам жить. Мы всё равно были бы вместе, даже без свадьбы, — будущий тесть еле сдерживался, чтобы не надавать оплеух наглому юнцу, только благородное воспитание остужало его порывы. —
Ну,— Иорвет удовлетворённо выдохнул, мягко отцепив пальцы мужчины от своего накрахмаленного ворота. —
Мне пора идти, надеюсь, вы выплеснули все негативные эмоции в данную минуту, оставив более радостные, и я наконец-то смогу приступить к приготовлениям, надушиться, знаете ли, причесаться... — Отец девушки покрылся красными пятнами — наглый эльф ему никогда не нравился, он был практически уверен, что с ним она хлебнёт только горе. Постоянные скандалы и неподобающее поведение, колкие, непочтительные речи, обращённые к старшим — это всё было про Иорвета, сына мясника.
—
Уйди, пока я тебе не врезал, наглец... — прошипел староста. Тот почтительно склонил голову, только было ясно, как божий день, что он издевается. Всегда так делал, когда выбегал из спальни дочери в чём мать родила и делал вид, что это в порядке вещей; когда случился громкий скандал между двумя семьями молодых, инициатором которого являлся сам Иорвет, рассказав о беременности любимой, пришёл просить её руки. Естественно, ему отказали, только разгорячённый эльф не растерялся, плюхнувшись на колени прямо среди площади перед отцом Леи, и слёзно попросил прощения, затем умолял дать ему шанс исправиться, а в завершение монолога вновь спросил разрешения жениться на его дочери. Иорвет рассчитал всё верно. Зрители были в восторге от представления и стали хором уговаривать опешившего родителя дать «несчастному» возможность показать себя с благоприятной стороны. Староста уступил, промычав под нос слова благословения и прощения. Как же он ненавидел ехидную улыбку, которой Иорвет его одарил, да ещё и заговорщицки подмигнул, оповестив об удачном завершении представления. Театральность этого остроухого выводила из себя новоиспечённого свёкра, и не его одного, кстати, но никто не мог с этим ничего сделать.
—
Встретимся под деревом церемоний, папа... — трагичным голосом пропел Иорвет и упорхнул лёгкой походкой по направлению к своему дому.
Вся деревня собралась на роскошное по тем временам празднество, столы ломились от различных угощений, приготовленных строго по эльфским традициям; атмосфера праздника напоминала одну из сцен старинных сказок: шатер из белой ткани был натянут от священного дерева обрядов и тянулся по аллее к центру площади. Факелы были размещены по всему периметру торжественного шествия невесты, а возле самого дерева, на стойках, россыпью расставлены восковые свечи, теряясь в ворохе белых цветов, сорванных специально для свадьбы, насыщая воздух свежим ароматом раскинувшегося перед взором цветущего сада; освещение было достаточно ярким, чтобы хорошо разглядеть саму церемонию, но и мягким, чтобы создать обстановку романтичного события. Только многие жители пришли по большей части за представлением, они знали о нескончаемом конфликте семей, знали о причине скоропостижного брака и жаждали новой пищи для сплетен, но Иорвет решил всё за них. Сегодня всё пройдёт идеально, он будет вести себя наилучшим образом, и пусть злые языки утрутся вместе с опостылевшими завистниками. Он женится и будет счастлив.
Жених стоял около священного древа в ожидании своей суженой, одетый по последней моде: выглаженные чёрные штаны, белая рубашка с глубоким треугольным вырезом, расшитая золотыми нитями в виде лозы, и голубой кушак с бахромой, завязанный на талии. Эльф заметно нервничал, то и дело чувствуя на себе оценивающий взгляд гостей: сочувствующий от друзей и презрительный — от бывших любовниц… Иорвет очаровательно улыбался им в ответ, не испытывая чувства вины. Он нашёл ту единственную, с кем проживёт до конца своих дней.
Заиграла красивая мелодия флейты. Она переливалась мягкими аккордами чистой красоты и умиротворения. Под неё и плыла невеста, шагая по лепесткам роз, рассыпанных на её пути, навстречу своему будущему мужу. Иорвет видел её до свадьбы, но не смог сдержать восхищённого вздоха: мягкие шаги заставляли пышное платье шуршать, волны длинных волос трепетали от лёгкого ветра, улыбка на лице любимой сияла счастьем, а её золотистая кожа выглядела ещё ярче при скудном освещении. Как бы ему хотелось, чтобы зрители исчезли и оставили его один на один с его прекрасной невестой. Но придётся потерпеть, и он возьмёт своё, у них несколько веков впереди…
Церемония свадьбы началась, на головы молодых надели венки, сплетённые из голубых полевых цветов. Жрец читал свои молитвы, обращённые к богам, для благополучия новой семьи, только Лейтиан и Иорвету было не до этого. Они улыбались, смотря друг другу в глаза, и держась за руки. Назойливое бормотание священнослужителя и оханье присутствующих ни на секунду не могли разорвать их связь. Молитвы были окончены, осталась лишь одна маленькая деталь. Алый карминовый кушак, собственноручно сшитый матерью Иорвета, должен быть обвязан вокруг талии новоиспечённой жены в знак привязанности к мужу. Тугой узел, и девушка повязана с мужчиной навсегда. Целомудренный поцелуй в губы и громкие аплодисменты ознаменовали окончание церемонии.
Шуметь эльфам никогда не разрешали, но не сегодня. Ныне было дозволено играть музыку и танцевать до утра, так как отец Иорвета договорился с комендантом о предстоящей свадьбе сына. Ох, и сколько свиней продал эльф, чтобы умаслить зажравшегося дхойне.
Гости были в восторге от праздника и угощений. Когда вся предложенная еда была съедена, пришло время веселья. Жители деревни отбивали чечётку и водили хоровод вокруг молодых, взявшись за руки. Иорвет кружил свою жену, подняв за талию вверх, а она смеялась, пытаясь ухватиться покрепче, чтобы не упасть.
Мелодия резко смолкла, гости стали галдеть, вопрошающе смотря на организаторов свадьбы, вопрошая: «В чём дело?..»
Ответ был прост: сын коменданта — Малир, не отличался тактом, в особенности к представителям древнего народа. Молодой, но пухлый, с намечающейся плешью на голове, мужчина олицетворял собой непоколебимый закон и порядок в посёлке. Горе тому эльфу, который посмеет перейти ему дорогу. Не убит, так избит будет точно. На праздник человек пришёл не один, а со своими верными помощниками, которых всегда было четверо.
— Что-то слишком громко нелюди стали отмечать свои праздники, не находишь, Гирен? — обратился он как бы ко всем, но ответил его сподручный:
— Определённо нарушают правила, командир, какие будут указания?
— Какие могут быть указания?.. — вступился отец Иорвета. — Я получил разрешение устроить праздник у коменданта…
— Неужели? — издевался человек. Иорвет почувствовал, что стал закипать от подобного хамства, Лейтиан это заметила и успокаивающе сжала его ладонь. — Мне указаний никаких не было, а что это у вас тут, свадьба? — он стал рассматривать гостей в поисках молодожёнов. — А где же невеста? Хочу поздравить её, — бойцы Малира на это неприятно рассмеялись. — Ба! Поглядите, какая же красавица! — пропел он, нагло разглядывая Лейтиан с ног до головы. — Желаю счастья вам, молодые, — продолжил он свою тираду. Ещё немного наглых речей человека, и Иорвет кинулся бы на него с кулаками. Малир это заметил, криво улыбнувшись. — Что ж, продолжайте прекрасное мероприятие, мы не будем вам мешать, невеста уж больно хороша, чтобы портить ей праздник, — гнусный человек демонстративно обвёл языком свои губы, усмехнулся, когда увидел, что эльфка вздрогнула и как можно сильнее прижалась к своему мужу. У Иорвета ёкнуло в груди, эти люди ему не понравились, нужно скорее завершить праздник и разбредаться по домам, или…
—
Лея, давай уйдём отсюда! — неожиданно сказал он. Девушка удивлённо округлила глаза. Опережая её вопрос, Иорвет продолжил. —
Мы женаты, больше нам никто не указ, можем делать всё, что пожелаем.
—
Иорвет… Ты же знаешь, я пойду за тобой на край света, только гости… Боюсь, родители не одобрят нашего отсутствия.
Ему стало тошно от взгляда, которым одарил мерзкий человек его возлюбленную, полным желания обладания, словно какой-то необъезженной гнедой кобылой. К чёрту праздник и гостей, свадьба окончена! Ему необходимо спрятать её от посторонних глаз, а то и вовсе покинуть обжитое место, чтобы найти себе другое, более терпимое к представителям иной расы.
Эльфки всегда являлись лёгкой добычей для богатых людей. Женщины вечно красивы, стройны и цветущи, в некотором роде экзотичны отсутствием волос на теле, а также заострёнными ушами, которые больше всего привлекали мужчин. Бордели были переполнены представительницами древнего народа, лёгкая мишень, лёгкая добыча, а кто не соглашался отдаться добровольно, того берут без спроса, оставляя после себя полукровок, которым не было места как среди людей, так и среди эльфов.
—
Оставим гостей, они лишь зрители, жить дальше только нам вдвоём, — Иорвет заглянул девушке в глаза в надежде получить поддержку. Она принадлежит ему, он не позволит кому-либо причинить ей вред. Лея нахмурилась, празднество только началось, а ведь она так трепетно к нему готовилась и хотела было воспротивиться, но, увидев беспокойный взгляд мужа, решила уступить. Утвердительно кивнув, эльфка подцепила Иорвета за локоть, потащив того в сторону дома родителей Иорвета. Теперь она примерная жена и сноха, а значит, должна жить с родителями мужа.
Чувство раздражения и смятение не покидало вспыльчивого эльфа, девушка ждала, что он, как обычно, прижмет её к себе, начнет шептать на ухо нежные слова, поцелует так, как может делать только он, и они займутся любовью… Прикосновение к спине любимого не выдернуло его из гнетущих мыслей, игривый шлепок по заднице тоже не произвёл на него никакого впечатления. Иорвет стоял у окна, сосредоточенно вглядываясь в темноту. Что он там искал? Он и сам не понимал, только предчувствие чего-то нехорошего не давало ему расслабиться.
—
Иорвет… — тихо позвала Лейтиан, тот даже ухом не повёл. —
Иорвет?! — крикнула она, кинув в него подушку. С глухим шмяком она отскочила от головы эльфа, тот наконец обратил на супругу внимание, медленно развернувшись, расплывшись в насмешливой улыбке. Как же ему нравились их отношения, на грани со скандалом и дракой, постоянные взаимные претензии и противостояние веселили его. Ему не скучно с ней и не будет никогда. Тишь да гладь была не для него, чувство соперничества с любимой необходимо ему как воздух, иначе он остывает, как и было с прочими его любовницами. Сейчас ситуация немного изменилась. Узнав о беременности Лейтиан, эльф стал нежнее и заботливее. Он уже не позволял себе перекидывать непослушную девушку через колено и шлёпать по причинному месту, пока та не признается, что была не права. Игривый бег по лесу от вездесущих родителей нравился им обоим, но это тоже вскоре прекратилось, уступая место тёплым вечерам в объятиях друг друга. Отношения стали иными, более сдержанными, но дух противостояния из них не улетучился.
—
Давно не получала, глупая женщина? — спросил он, жадно рассматривая ее фигуру в прекрасном свадебном платье, с повязанным на талии красным кушаком. Глаза её смеялись, хотя она старалась быть недовольной.
—
Ты слишком много болтаешь, Иорвет, пора бы тебе уже приступить к своим прямым обязанностям.
—
Родители не вернутся до рассвета, так что дом полностью в нашем распоряжении, — сказал он, приблизившись. Только с ней он мог быть самим собой: весёлым, ранимым и мечтательным эльфом, в то время как для других носил маску — неприятную, фальшивую, полную надменности и сарказма. Ему неизменно нравилось доводить посторонних до белого каления, непростой характер и острый язык гарантированно позволяли выводить гнусных личностей на чистую воду.
Прикосновения… Они нежные и доверчивые, такое ощущение, что руки прикасаются к самой душе, ведь тело было не так важно. Поцелуи… Страстные и глубокие, они сводили с ума их обоих, ещё немного и Иорвет потеряет голову. Что-то маленькое и чистое, оно загорелось в его груди внезапно, непонятный незнакомый свет счастья, подавляющий ненависть, бушующую в сердце, он умиротворяет и подпитывает силы. Свет заполнял его, и хотелось улыбаться от удивительных ощущений.
Их уединение резко прервали громким шумом за дверью, разрушили прекрасный момент слияния их душ, он так и не почувствовал его до конца, сердце его было заполненным лишь наполовину, только не отпускать сейчас…
—
Нет, Лейтиан… — позвал он её, стараясь вернуть ощущение прекрасного света. Девушка испуганно прижалась к мужчине, пряча лицо в его груди. Ещё несколько сильных ударов и двери были не просто выбиты, а выломаны, так что доски разлетелись на несколько частей. Иорвет сначала растерялся, затем начал злиться. Он предчувствовал, что дхойне не отстанут и придут за ней, как-никак подонки ощущают себя хозяевами жизни, привыкли брать всё, что им захочется.
Вместе с пятерыми мужчинами в комнату ворвалась задорная мелодия, доносящаяся с праздника, где веселилась вся деревня. Барабаны, барабаны… как насмешка, ознаменовали торжественное появление сына коменданта и его своры.
— Убирайтесь из моего дома, дхойне! — грозно закричал эльф. Лея уже спряталась за его спину и стала дрожать от страха.
— Мы не можем оставить твою молодую жену без особого подарка, такая красотка того заслуживает, — нагло заявил Малир, по-хозяйски расхаживая по небольшому помещению, рассматривая картины и трогая своими мясистыми пальцами статуэтки, открывая и осматривая шкатулки. Его друзья уже рассредоточились вокруг молодожёнов. Иорвет прекрасно понимал, зачем они пришли, и не позволит сделать этого. Только он один против пятерых… Драться он умел хорошо, но сейчас чувство беспокойства на грани с паникой не давали ему нормально соображать. Он лишь стоял, просчитывал пути побега и опалял негодяев убийственным взглядом, человек обратил на это внимание и усмехнулся. — Да ладно тебе, Иорвет! С правящей властью нужно делиться. Слыхал, цветок её чистоты давно был сорван тобой, так что не вижу никакой проблемы.
— Если тронешь её хоть пальцем… — прошипел эльф.
— Мой отец комендант, — отрезал Малир. — Ничего мне не будет. Тебе только одному, похоже, непонятно, что вы здесь лишь отбросы. Держите его, парни!
— Нет! — закричал Иорвет и набросился на первого из подбежавших к нему людей. Он успел ударить его лишь раз по лицу, как получил удар в висок от другого. В голове всё пошло кругом, и он покачнулся. Малир и его помощник уже схватили девушку. Иорвет кинулся в их сторону, но тут же получил удар в лоб. В ушах зазвенело, и перед глазами стало плыть, но он просто так не сдастся, лучше умереть…
Лейтиан кричала и брыкалась, звала его и плакала. Только он не мог ничего сделать. Чувство бессилия и презрения к себе поедало изнутри. Нет, нужно бороться! Собравшись с силами, он ударил одного из людей ногой в живот, тот упал на пол. Эльф бросился на помощь к своей женщине, но не успел сделать намеченного броска, одним ударом дубинкой под колени он был отправлен на пол. При попытке подняться его стали яростно избивать ногами. Кровь заливала лицо, от тупых ударов мысками сапогов по груди сбивалось дыхание. Он мог только слышать за своими болезненными всхлипами пронзительный крик любимой и глухие стоны удовольствия мерзкого человека…
Когда Малир насытился, то бросил бесчувственное тело Леи на пол, от нестерпимой боли и унижения девушка потеряла сознание, а Иорвет… он не мог пошевелиться, выбившись из сил. Едва разлепив глаза, он увидел на полу перед собой свою жену: волосы растрёпанные и влажные от пота, верх прекрасного свадебного одеяния разорван, оголяя девичью грудь, а низ задран высоко, открывая взору испачканные кровью… Иорвета затрясло от злобы и ненависти. Он попытался встать, только поправляющий на себе штаны сын коменданта был начеку и добавил несколько ударов под дых поверженному эльфу.
— Видишь, ничего страшного не случилось, только малость закровила, не понимаю, раньше такого не было, хлипкая какая-то попалась! — человек разразился противным смехом, а Иорвет судорожно втягивал в себя воздух, и только смотрел на неё… Мечте увидеть своего ребёнка не суждено сбыться, лишь бы Лейтиан была жива. Иорвет стал медленно ползти в её сторону, преодолевая боль: несколько рёбер были сломаны, лицо кровоточило от рассечений, а тело ныло от сильных ушибов. Человек всё продолжал смеяться и что-то говорить, но эльф его уже не слышал, протянув руку, прикоснулся к ледяной ладони жены и крепко сжал её.
—
Лея… — прохрипел он, несколько раз дёрнув за хрупкую ладошку. —
Пожалуйста, Лея… — всхлипнул Иорвет. Что-то не так, она не приходит в себя, красное пятно всё продолжает расползаться под ней. Она приоткрыла заплаканные глаза, эльф ужаснулся, увидев в них разрывающую её изнутри боль, отчаяние и нежелание жить дальше… По щеке девушки прокатилась горькая слеза, она поняла, что желанного ребёнка больше нет, и ей уже не спастись, остатки жизненных сил вытекали из неё вместе с алой жидкостью. Лея успела прикоснуться к щеке любимого и что-то прошептать ему одними губами. Эти слова он запомнит на всю жизнь, они будут помогать ему двигаться вперёд, преодолевать трудности и выживать… Она улыбнулась Иорвету в последний раз, и глаза её застыли. —
Лейтиан! — взревел он.
— Ты видный парень, Иорвет, я тебе даже завидую, погорюешь с недельку, да и найдёшь себе новую. А будешь возмущаться, я приду за твоей матерью, она у тебя очень привлекательная женщина… — человек развернулся, чтобы уйти, замер, когда краем глаза увидел, что эльф поднялся с пола и сел рядом с мёртвой женой.
— Я найду тебя, bloede dho'ne… Вас всех… — голос Иорвета был мертвецки холодным и отстранённым, человек сам от себя не ожидал, что покроется противными мурашками. — Одного за другим… — продолжал шептать он. — Собственными руками…
— Говори, да не заговаривайся… — предупредил Малир, ткнув в сидящего на полу эльфа пальцем. Непоколебимая самоуверенность человека дала трещину. — Это наша деревня, — голос тоже его подвёл, сорвавшись на писк, — один твой недовольный пшик, и со своими жизнями распрощаются все эльфы в деревне!
Разговаривать и доказывать что-либо людям Иорвет посчитал излишним, они не достойны ничего, кроме смерти… Сердце в груди билось размеренно, разливая по венам раскалённую лаву ярости и жажды человеческой крови. Голова просчитывала всевозможные варианты зверского убийства сына коменданта, а его шавки уйдут из жизни за компанию, потому что помогли разрушить его жизнь. Ничего хорошего в душе больше не осталось, в груди эльфа образовалась чёрная дыра, которая поглощала его, он перестал испытывать страх перед правящей элитой человеческих выродков.
Малир и его приспешники ушли, оставив его одного с телом истерзанной молодой эльфки. Иорвет долго разглядывал её лицо, пытаясь запомнить каждую маленькую особенность, и всё ждал, когда она откроет свои прекрасные изумрудные глаза, хитро улыбнётся и скажет какую-нибудь колкость, за которою ему захочется её поцеловать. Но она была неподвижна, словно восковая кукла, она больше не его Лейтиан…
Эльф поднялся с пола, испытывая муки, только ему было всё равно, затем взял на руки тело своей жены и пошагал в сторону звуков, которые были слышны со стороны весёлого праздника. Иорвет слышал смех и пьяные песни, эльфу стало тошно, что его сородичи настолько слепы: живут в резервациях, охраняемые полчищами безобразных дхойне, которые только и знают, как отбирать последнее, издеваться над женщинами, избивать мужчин, когда им заблагорассудится, и нет на них управы…
Как только Иорвет на тяжело переступающих ногах появился в свете факелов, музыка вмиг оборвалась, разговоры и смех стихли… Присутствующие пришли в ужас от увиденного: Иорвет, весь в крови, нёс на руках безжизненное тело любимицы деревни, дочери старосты. Праздничное платье невесты было насквозь пропитано кровью, окрашивая подол алым. Отец девушки вскрикнул и подбежал к Иорвету, вырывая из рук еле живого эльфа свою дочь, горько заплакал прижимая её к себе.
—
Это ты виноват! — взревел он. —
Если бы она не связалась с тобой, то…
— Это виноваты люди! — отчаянно закричал Иорвет. Женщины среди гостей прикрыли ладонями рты, а мужчины опустили взгляд в землю. Все прекрасно знали плачевную ситуацию, которая сложилась в их деревне, но никто не смел возмущаться и произносить опасные слова вслух: это сродни подстрекательству к мятежу, и карается смертью. —
Когда вы уже прозреете, братья и сёстры?! Нас ущемляют и унижают, приходят в наши дома и забирают то, что им не принадлежит, а ведь это наша земля! — Иорвет вышел из себя, исторгая боль, накопившуюся за долгие годы, и в данную минуту ему было плевать, услышат ли его люди. Он был готов даже умереть сейчас, но сделать хоть что-то ради справедливости. Кажется, необходимый эффект был достигнут. Нелюди стали перешептываться между собой, вспоминая о былых обидах людей. —
Лейтиан была беременна! Неужели вы позволите, чтобы этим грязным дхойне всё сошло с рук?! А они… — он и не заметил, как начал плакать, его голос задрожал.
—
Иорвет, — рука отца опустилась на плечо сына в жесте поддержки. —
Что мы можем сделать?.. Нас здесь мало, у нас нет оружия, и мы не воины…
—
Не желаю слушать ваше успокаивающее блеяние! — эльф раздраженно дёрнул плечом, сбрасывая руку.
—
Сынок… — мама подошла вовремя, как всегда, чтобы уберечь своего сына от необдуманного поступка, если бы он хоть отчасти прислушивался… —
Лейтиан была чудесной девушкой, её смерть ужасна, но оглянись вокруг… — женщина развела руки в стороны, указывая на оробевших гостей, игнорируя свирепый взгляд отца Леи. —
Если мы восстанем, нас перебьют всех до единого, а ведь тут есть дети, Иорвет…
—
Я сделаю всё сам… — огрызнулся тот и с силой отобрал у плачущего отца его мёртвую дочь.
—
Ты не имеешь права так поступать! — взвыл староста.
—
Я её супруг, так что имею… — бесцветно отрезал молодой эльф, удаляясь с телом жены в темноту.
—
Да как ты… — возмутился отец Леи.
—
Стой, Вилисэниен, — остановила его мать Иорвета. —
Дай ему немного времени, чтобы попрощаться… Они любили друг друга. — Тот в ответ поджал губы и утвердительно кивнул. Никому не понять его горя сейчас, хотя нет… Несколько семей могли в полной мере поддержать несчастного отца, многие братья и сёстры, жены и мужья, а также отцы и матери ушли из жизней не своей смертью по вине людей, только жители были слишком напуганы неизвестностью, что их ожидает, если они посмеют дать отпор.
Иорвет держал в руках остывающее тело Леи, сидя на берегу реки, до рассвета, там, где они любили проводить вместе свободное время. Он постоянно шептал ей, не понимая что, надеясь, что девушка его услышит где-то там, на острове яблонь, где невинные души обретают вечный покой. За ними пришли собравшиеся жители деревни, оповестить о приготовлениях к погребению. Эльф, ничего не сказав, спокойно встал на ноги, но никому не позволил нести её. Все слёзы были выплаканы, необходимые слова сказаны. Прекрасная Лейтиан лежала на помосте из сухих веток, переодетая в светло-зелёное платье, что ей всегда шло, которое так любил Иорвет…
Он потянулся рукой к её бледному лицу и провёл тыльной стороной ладони по холодной бархатной коже своей любимой, затем развязал алый кушак, который был испачкан в девичьей крови и снял его с талии, забрав себе на память… Дева вышла замуж, а это значит, что подарок, который связал их союз должен быть на ней, но супруг решил иначе.
Отец Леи был бледен, как мел, покачивался, еле держась на ногах, но ему хватило сил взять в руки факел и поджечь сухие ветки погребального костра. Пламя вспыхнуло в мгновение ока, пожирая всё, что ему предложено в качестве пищи, всё, что так любил Иорвет в этом мире. Для него перестало существовать понятие «мирное сосуществование с людьми», его тошнило от взаимовыгодных переговоров и почтительного отношения к правящей власти. Эти ублюдки не уйдут безнаказанными, как и любые другие, которые попадутся ему на пути.
—
Нужно уходить, — он пришёл в себя от лёгкого прикосновения к своей руке. —
Огонь уже погас… — заботливая мать знала, что нельзя оставлять вспыльчивого сына одного, иначе он натворит глупостей.
—
Я иду к коменданту, у меня есть к нему разговор, — ответил он.
—
Сын, это ничего не изменит…
—
Я хочу попробовать поступить так, как вы все от меня ждёте — по сраному закону! И если он не прислушается, то я устрою самосуд…
—
Ты сумасшедший! Ты погубишь себя! — воскликнула она, испуганно округлив глаза. Эльф лишь усмехнулся. Страха за свою жизнь он не испытывал, если уж его план провалится. Но он обязан сделать хоть что-то, иначе ему просто нет смысла больше жить.
—
Возможно, матушка… Только это моя суть, и от неё никуда не денешься.
***
Комендант Велис встретил сына мясника с распростёртыми объятиями, ожидая на пороге своего дома. Отца Иорвета он, как ни странно, уважал и не хотел портить установившийся в деревне нейтралитет. Да, о мерзких поступках сына наслышан и постоянно покрывал избалованного отпрыска.
— Проходи, проходи, присаживайся, Иорвет, — лепетал Велис. — Как возмужал, а?! Глаз не отвести!
— Где Ваш сын, комендант? — он не стал разводить антимонии, пришёл не за этим. — Уже неделя, как его нет в деревне.
— Ах, это… — Велис понял, что хмурого эльфа не умаслить, но своего единственного сына он в обиду не даст. — Послушай, это и вправду очень печально, но…
— Печально?! — эльф яростно вскинул взор. — Малир ворвался в мой дом как разбойник, выломав дверь, изнасиловал мою жену, убил моего неродившегося ребёнка! И я требую наказания, как за любое другое убийство! Эльфов вешают почти ежедневно за малейшую провинность, так что мне плевать, что он Ваш сын, я требую справедливости! — Иорвет сам не понял, как стал орать, рассекая воздух руками, комендант стушевался, но не собирался уступать. Мужчина походил взад-вперёд с минуту, затем его дружеский тон резко изменился.
— Денег хочешь? — спросил он, задумчиво закусив толстую губу. От услышанного эльф, шокированный, приоткрыл рот. — Я могу озолотить твою семью на несколько лет вперёд, вы ни в чём не будете нуждаться, только если ты закроешь свой рот и перестанешь подстрекать остроухое население на бунт. — Тот нахмурился и от злости сжал челюсть. — Я руковожу этим посёлком много лет, сынок. Многие, вроде тебя, пытались взять власть в свои руки, но у них ничего не получилось; они умирали в довольно молодом, по вашим меркам, возрасте. Не допускай их ошибок и уходи с миром, девок в округе завались, стоит присмотреться и жить дальше… — На стол упал увесистый мешочек с монетами, комендант подтолкнул его ближе к тяжело дышавшему эльфу. Иорвет был опустошён настолько, что ему не хватило сил наброситься на наглого человека прямо на месте. Он решил, что месть случится, и кровь дхойне прольётся, но всё нужно обдумать и отвлечь от себя внимание, или ему не уйти отсюда живым, ведь снаружи находилось несколько вооруженных стражников.
— Я согласен… — ответил он.
— Вот! Я знал, что ты умный парень, а родители у тебя просто золото! — радостно воскликнул комендант, хлопнув эльфа по плечу. — Бери, дорогой! — Велис вложил в ледяную ладонь эльфа мешок с деньгами и подтолкнул его к выходу. — Будут проблемы, заходи обязательно, решим всё в момент! Давай, иди, да хранят тебя боги!
Когда входная дверь за Иорветом захлопнулась, у него в голове созрел план мести. Пусть думают, что он смирился и проглотил обиду, взяв значительную сумму. Он дал себе слово, что каждая монета из этого мешка пойдёт взамен жизни дхойне. Девятьсот двадцать восемь серебряных оренов — во столько комендант оценил жизнь Лейтиан и их ребёнка, его разрушенную жизнь… Справедливости не существует, ему придётся вершить её самому.
Первым делом он отправился к кузнецу и попросил его сделать составной кинжал из серебряных монет, принесённых в холщовом мешочке.
— Да это же… целое состояние, можешь кучу клинков приобрести, какие вздумается, за такие деньжища, не жалко? — спросил он Иорвета.
— Для благого дела ничего не жалко, — отвечает он.
— Да уж… Не понимаю я совсем, ну, будь по-твоему, плату за работу возьму из этого уймища.
— Нет, — отрезал эльф, — плату получишь отдельно, — он достал из кармана орены и отсчитал необходимую сумму. Работа мастера — дело благородное, когда монеты исчисляют тех, кто должен умереть. — Подарок — дело щекотливое, он должен идти из самых недр души. — Добавил Иорвет и умолк. В дальнейшей беседе он не видел смысла, кузнец тоже, он лишь досадливо покачал головой. Мужчина не знал, что в душе молодого эльфа поселилась тьма, и подарки будут от неё соответствующие.
Через неделю оружие было готово. Длинный, прямой клинок, покрытый сложным рисунком из эльфских узоров, плавно сужался к острию. Для облегчения массы и увеличения жёсткости по центру проходил продольный жёлоб, сменявшийся дополнительным ребром на конце. Кинжал имел короткую крестовину, удобную для хвата резную рукоять чёрного дерева и крупное, выполненное из серебра, навершие в форме капли.
— Вот, это бесплатно, — протянул кузнец, отдавая эльфу деревянные ножны, обтянутые чёрной кожей и украшенные пряжкой из серебра.
— Спасибо тебе, кузнец, — ответил Иорвет, принимая дар. — Получатели будут довольны, но недолго…
— Получатели?.. А как… — мужчину уже никто не слушал. Эльф отправился к себе домой, дожидаться темноты.
Безмятежная ночь опустилась на деревню, где её жители уже спали крепким сном. Иорвет собрал походную сумку, повесил кинжал на пояс и отодвинул ящик комода. В нём лежал красный кушак, заботливо сложенный в несколько слоёв, с минуту он смотрел на него, принимая решение. Затем взял ткань в руки и легко поцеловал. Судорожный вздох вырвался из его груди, но он должен быть спокоен, тогда и рука будет тверда. Выдернув из ножен клинок, Иорвет принялся обрезать себе волосы, как попало, хватая прядь за прядью, они ему больше ни к чему, будут только мешаться. Обвязав голову кушаком, завязал крепкий узел. Посмотрев в зеркало, он увидел себя нового, перерождённого; больше никаких компромиссов и жалости, эльф решил ступить на путь крови, и теперь только смерть сможет остановить его.
Перед выходом эльф заглянул в спальню родителей, мужчина и женщина спокойно спали, прижавшись друг к другу, что всегда радовало глаза Иорвета. Как же они были красивы сейчас… Он хотел запомнить эту картину навсегда, чтобы вспоминать с теплотой, как отголоски мирной жизни.
Первый дом он нашёл быстро, так как хорошо знал его. Один из сподручных Малира не ожидал гостей и спал мертвым сном, когда Иорвет забрался в дом через окно. Много эльф за свои годы успел натворить, но убивать ему ещё не приходилось. Начинать когда-то надо…
Он решился. Зажав ладонью рот человека, Иорвет ударил его кинжалом в грудь, этого было недостаточно, мужчина дёргался под ним и кричал в затыкающую его ладонь. Рука всё-таки дрогнула, мимо сердца — новоявленный мститель промахнулся. Выдернув оружие, он замахнулся вновь и ударил в нужную точку, человек захрипел, но дёргаться не перестал.
— Сдохни! Сдохни! — вновь и вновь приговаривал эльф, беспорядочно вонзая оружие в сердце дхойне. Тот, наконец, затих, с расширенными от ужаса глазами. Иорвета резко стошнило от этой мерзости, прямо рядом с кроватью… Может, он ошибся? И это вовсе не его судьба? Но, увидев в своих руках серебряный клинок, испачканный в человеческой крови, взял себя в руки, их осталось четверо…
К полуночи убивать у Иорвета получалось всё лучше, с последним из помощников сына коменданта он долго не возился, перерезав ему горло. Да и чувствовать себя он стал лучше, от предвкушения расправы над Малиром. У эльфа заострился ум, быстрота реакции была на высоте, и радость… как бы это ни звучало цинично, с каждой отнятой человеческой жизнью он чувствовал себя счастливее, что на одного ублюдка на их священной земле стало меньше.
Дом коменданта находился на самом краю деревни, так что подобрался он к нему без проблем. Смущало наличие нескольких стражников снаружи, и ему пришлось лезть через забор, а затем забраться на второй этаж здания, чтобы попасть в спальню к сыну коменданта. Как и прочие, человек крепко спал, не подозревая о вторжении в свои покои. Иорвет не спешил, достав из сумки верёвку и несколько тряпок. Ласково погладив по щеке человека, заставил того открыть глаза, которые тут же расширились от ужаса, и вдохнуть полной грудью для крика, что и нужно было Иорвету. Маленький комочек из тряпицы был затолкнут в рот и зажат ладонью, затем более тонкая ткань была повязана сверху, чтобы Малир не смог даже пискнуть. Сильный удар кулаком по лицу дезориентировал человека, и он перестал трепыхаться. Перевернув сына коменданта на живот, эльф связал ему руки за спиной.
— А теперь можно и поздороваться, а то я как-то невежливо поступаю, — ехидно проговорил Иорвет, скалясь от радости, ведь ненавистный ему дхойне дрожал от страха. — Здравствуй, Малир, я пришёл за тобой, прости, что так долго, мне необходимо было всё подготовить. — В ответ только мычание и тяжёлое сопение, эльф предполагал, что вновь звучали угрозы, только сейчас ему было на это начхать. — Пойдём, дхойне, я приготовил для твоего папаши небольшое представление! — Иорвет пыхтел и сопел, когда поднимал толстого человека, и ему удалось, Малир встал на ноги, встрепенулся, чтобы ударить, но его утихомирили ещё одним ударом по лицу.
Стражников в доме не было, они дежурили снаружи, поэтому молодой эльф вёл своего пленника, не встречая преграды. Спальня коменданта — двери были открыты резко, чтобы разбудить человека. Велис вскочил с постели, открыл рот, чтобы закричать, только нож у горла единственного сына заставил его заткнуться.
— Доброй ночи, комендант! Простите, что так поздно! — Иорвет веселился и издевался, сходил с ума… но ему это было необходимо, как воздух.
— Иорвет, прошу… — Велис протянул в его сторону дрожащую руку, пытаясь успокоить. — Мы же договорились… Ты взял плату…
— Я всё принёс назад! — задорно воскликнул эльф, махнув перед собой серебряным кинжалом. — Ты слишком низко оценил мою семью. Смерть за смерть, иного не приму… — У человека затряслись пухлые губы, из глаз стали литься слёзы. — Ох, не переживай так, дхойне! Девок в округе завались, найдёшь себе новую и наделаешь ещё целую кучу ублюдков! — Иорвет толкнул Малира в угол комнаты и развернул к себе лицом, там лунный свет был особенно ярким, как показалось эльфу. Представление должно быть отыграно идеально. — Слышал когда-нибудь, что строение органов свиней ничем не отличается от человеческого? — Малир неуверенно кивнул. — Хорошо… — Иорвет улыбнулся. — Я ведь сын мясника, и знаю, как разделывать тушу…
Игра была простой. Комендант не должен был произносить ни единого звука, пока Иорвет аккуратно делал надрезы на животе его сына. Велис молчал, только иногда мычал и беззвучно плакал. А когда закрывал глаза, эльф делал надрез глубже, чем сокращал шансы на выживание Малира, который уже несколько раз терял сознание. На этот случай у эльфа в сумке была припасена аммиачная соль, которая вмиг приводила человека в чувство.
— Как тебе нравится такое положение вещей, комендант? — спросил Иорвет, оторвавшись от своего занятия. — Я делаю ужасные вещи, а ты не имеешь права возмутиться. Ещё я уйду отсюда безнаказанным, а твой сын истечёт кровью, а?!
— Мои люди тебя прикончат, как только пересечёшь порог этого дома! — зло произнёс отец Малира.
— К тому времени мне будет уже всё равно, ведь вы будете мертвы, — спокойно ответил мститель, продолжая свою деятельность. — Не трепыхайся, уже почти всё, — успокаивал он полуобморочную жертву. Достав из мешка два крюка для подвешивания разделанных туш, Иорвет вонзил их в надрезы на животе Малира и тут же рванул в стороны, открывая взору внутренние органы человека. Тот вновь потерял сознание от невыносимой агонии, а Велис зажал рот руками, сдерживая крик. — Посмотри-ка, комендант, точь в точь… — усмехнулся Иорвет, нагло разглядывая свою работу как произведение искусства.
— Выродок… — сквозь зубы промычал Велис. — Всех остроухих пущу под нож…
— Ая-яй, комендант Велис, нельзя так грубо, — ответил Иорвет. Снова пахучая соль, которая возвращает сознание Малиру, идёт в ход. Дхойне едва дышит, цепляясь за жизнь, пытается кричать, но силы его на исходе. Эльф наклоняется к лицу человека со звериным оскалом на губах, чтобы попрощаться. — Ты забрал моё сердце, — шепчет он, — теперь я заберу твоё… — рука эльфа проникает глубоко внутрь, под рёбра, до трепещущего органа, разгоняющего жизнь, крепкие пальцы сжимают живую плоть и тянут её наружу. Комендант не выдерживает и зовёт стражу. Всё кончено. Эльф с красной повязкой на голове держал в руках ещё бьющееся сердце человека. Велис был следующим, но он не мучился, отделавшись вскрытым горлом.
Стражники, услышав призыв хозяина, столпились в комнате коменданта в считанные минуты и содрогнулись от представшей им картины. Комната залита кровью, повсюду лежали ошмётки человеческого тела… Убийца исчез, словно призрак, а кропотливые поиски не дали результата. Было много допросов, пыток и новых гонений на эльфов, пока терпение нелюдей не лопнуло. В один прекрасный день, остроухое население взялось за оружие, отстаивая свои права и заканчивая тем самым бесчинства людей. И они победили, уничтожив целый отряд стражников, которые стерегли их, будто они безвольный скот. Правда, впоследствии эльфы покинули обжитое место и примкнули к свободным эльфам в Синих Горах, только это уже их история, которая началась с бунта одного смелого эльфа, что после нескольких лет скитаний, войн и плена, поведёт своих сородичей в бой, против всего человечества…
***
Карминовый кушак истлел и рассыпался, не выдержав испытания временем, поэтому хранится в клетчатом кожаном мешочке, который я ношу на поясе, но привычка повязывать красную ткань на голове не исчезла. Образ моей Лейтиан до сих пор преследует меня по ночам, и не только её… Все, кого я любил когда-то, приходят ко мне и мучают меня своим ласковым, участливым взором, но я не могу коснуться их… И кричу ночь напролёт, теряя голос по утру… Открывая глаза, с ужасом понимаю, что совершенно один, и умею только убивать…
— Иорвет! — запыхавшийся боец прибежал нежданно негаданно, вырвав командира из плена воспоминаний. — Корабль Синих Полосок причалил. Они сошли на берег!
Довольная улыбка сама собой расплылась на лице Иорвета. Сердце в груди ускорило свой ход, как же он ждал новой встречи, чтобы наконец покончить со старым врагом. Наконец-то начнётся веселье.
— Рассредоточиться по периметру, необходимо встретить гостей, как подобает!.. — командир «белок» отдал свой приказ.
