Отступники

      Ведьмак пришёл к Иорвету с деловым предложением, просьбой или по ещё какой-то причине, неведомой эльфам. Рассказал о предательстве Лето. Сообщил, что тот, кому эльф доверился, безжалостно перебил отряд Киарана и остался безнаказанным.       Необходимо было всё выяснить и принять верное решение. Эльф не мог просто взять и разрушить всё, к чему стремился, ради пустых слов, ведь Фольтест мёртв, как Лето обещал, хаос среди человечества разрастается и губит столь ненавистных ему дхойне тысячами, как он и обещал. Но… Всегда есть «но», и оно должно быть отсеяно, не создавая помех более.       Иорвет ждал Геральта на холме, который ведёт к руинам Калмеведд, в окружении своих бойцов. Он осмотрел их всех. Столько лет он собирал вокруг себя своих верных лучников и низкорослых пехотинцев. По крупицам, выживших, несломленных, готовых бороться. Чуть больше сотни эльфов и двадцать краснолюдов. Мало, но гораздо больше, чем у любого другого из оставшихся командиров «белок». Лис не может допустить их погибели — они слишком молоды, горячи и несдержанны в своих поступках. Он нужен им, чтобы вести вперёд, чтобы выбраться из Флотзама навстречу свободной и сытой жизни.       Иорвет не такой, как та, что звалась Белой розой из Шаэрраведда. Более двухсот лет тому назад Аэлирэнн подняла молодых эльфов на неравный бой против людей. Героический порыв мог окончиться лишь одним: они умирали за свободу, за мрамор своих городов и за свою воительницу. Как она и обещала, они встретили свой конец достойно и с честью. Но после этого поражения эльфы уже не оправились, оставив после себя одних бесплодных стариков… Идиотка… Идиоты и те, кто идет в бой с её именем на устах. Хотя им разве запретишь? У каждого правда своя… Он не будет идти напролом, отправляя эльфов на верную смерть, а будет искать лазейки, чтобы своей хитростью спасти сородичей.       Пролетевшая мимо бабочка на мгновение отвлекла командира от тяжёлых мыслей. Её жизнь — лишь миг, ничего не стоящий, прекрасный. Хотел бы и он прожить только мгновение, а не страдать века, метаясь. Он когда-то был молод и глуп, проводил долгое время в одиночестве, строил грандиозные планы на свою будущую жизнь. Как же сейчас они далеки от реальности, от которой никуда не деться. Эльф долго сомневался в успехе групп скоя’таэлей, разбросанных по всей территории Северных Королевств, совершенно не стремясь попасть в их ряды, только судьба решила всё за него, лишив права выбора… Злостью и ненавистью подталкивая Лиса к своему истинному Предназначению…       Март 1258 года.       Ночь накрыла лагерь, когда новая группа скоя’таэлей прибыла для пополнения рядов армии Нильфгаарда. Сто пятьдесят эльфов, включая Иорвета — командира отряда. Они были не единственными, кто соблазнился перспективой получить возможность жить свободно в Дол Блатанна — прекрасной, цветущей земле эльфов, которая была обещана им после победы в войне. Они будут защищать Империю, проливая свою кровь, в надежде обрести свой дом… Сотни эльфов влились в ряды несокрушимой армии Нильфгаарда, молодые, полные сил, проклятые всем миром представители расы Aen Seidhe.       Приветствия эльфов были тёплыми и радостными, разговоры клеились с первого слова. Большой горячий костёр, чтобы погреться и отдохнуть, тёплая еда, чтобы набить желудок, были предложены им с душой, оттого и приняты с удовольствием.       — Сколько нас всего? — спросил Иорвет у высокого и худощавого брюнета с заплетенной косой до пояса, что прибыл в лагерь незадолго до отряда Лиса.       — Несколько бригад по двести эльфов каждая. Сегодня, включая вас, прибыли ещё двести, но по сравнению с человеческим войском — мы просто пыль…— ответил Риордарин, офицер бригады, один из самых успешных и воинственных предводителей эльфов.       —Кому мы будем подчиняться?       — Нильфгаарду… — с горечью буркнул эльф, отвечая. Они знали, зачем пришли, и кому будут служить. Нехотя… с болью в сердце. Они в очередной раз станут орудием людей для победы в их гнусных и бессмысленных войнах. Но иного выхода нет, иначе они просто исчезнут с лица земли. — А если тебе нужна конкретика, то Исенгриму Фаоильтиарне — Железному Волку, славнейшему, уже легендарному командиру скоя’таэлей, ныне имперскому полковнику, но не напрямую. Нашим распределением занимается офицер Манисилен, по прозвищу Змей, он старше нас всех вместе взятых и сотрудничает с «нильфами» не первый год, скверный тип и очень жестокий, но его отряд ещё никогда не терпел поражения.       Сидевшие рядом с Иорветом мужчины фыркнули, Лис — тоже, эльф терпеть не мог предателей своей расы, а людских подпевал особенно. Он устал с дальней дороги и был не в настроении, честно признаться, в последнее время он всегда был недоволен: не было причин чувствовать радость.       После побега из дома он несколько лет скитался по лесам в гордом одиночестве, размышляя о смысле своего дальнейшего существования. Его не было. Родители давно покинули деревню и примкнули к «вольным» эльфам, и найти их было очень сложно, да и смотреть им в глаза после того, что сделал, он не смог бы.       Он нашёл группу скоя’таэлей совершенно случайно, хотя знал большу́ю территорию обжитого леса, как свои пять пальцев. Видимо, партизаны прибыли туда на ночлег. Сначала они приняли одинокого эльфа враждебно, так как они ненавидели тех, кто живёт с людьми «душа в душу», забыв о предательстве, подчиняясь и терпя унижения. Но, выслушав трагичную историю Иорвета и вняв просьбе влиться в их ряды, приняли его с распростертыми объятиями.       Лис боец был отменный, с любой охоты возвращался с добычей, которой хватало для всей группы. Убивал людей безжалостно, что иной раз приходилось оттаскивать несдержанного эльфа от истерзанного трупа очередного дхойне, посмевшего напасть на его сородичей. За всё это с течением времени он заручился безграничным уважением, которое дало ему много привилегий и собственных эльфов в подчинение. Атрас, командир «белок», благодарил небеса за такого перспективного бойца, без сомнений доверял ему самые опасные миссии, откуда тот всегда возвращался победителем. И теперь, после внезапной смерти Атраса, Иорвет стал полноправным командиром — это было очень неожиданно и подозрительно, но никто из «белок» не смел задавать уточняющих вопросов.       Когда «скоя’таэли» узнали, что Нильфгаард обещал помилование для всех повстанцев и дарует им обширную, исконно эльфскую территорию Долины Цветов в обмен на службу в рядах Империи, многие эльфы приняли новость с воодушевлением и надеждой на лучшую долю. Только Иорвет был категоричен в своих суждениях: людям доверия нет. Никогда. Их нужно только убивать.       Однако сородичи были непреклонны и настояли на своём. Они хотели идти на людскую войну, где будут убивать одних дхойне ради других… Такой расклад Иорвета вполне устроил, и если скоя’таэли получат за это право жить на собственной земле, не испытывая на себе гнета преследования, это будет приятным дополнением.       — И когда же ваш Змей снизойдёт до нас? — ехидно протянул Иорвет, продолжая разговор.       — Прямо сейчас, — он услышал позади себя спокойный голос с хрипотцой, заставивший его резко обернуться. Иорвет уже давно лишился глаза, и ему пришлось развернуться всем корпусом, чтобы лицезреть потревожившего группу эльфа. — Добро пожаловать в великую Империю Нильфгаард, — растягивая гласные, поприветствовал Змей. Лис скривился. Он почувствовал отвращение. Высокий широкоплечий эльф явно гордился своим положением в людском обществе, говорил на их языке и исторгал из себя очевидное пренебрежение к скоя’таэлям. — Не чувствуйте себя как дома, вы пришли сюда за отпущением грехов перед человечеством, придётся постараться.       — Ты забываешься… — Иорвет встал со своего места, чтобы посмотреть собеседнику в глаза, которые были холодны, как колючий снег в зимнюю стужу: светло-голубые, пронизывающие своей остротой и скрывающейся в их глубине жестокостью. Невозможно было в них смотреть долго, и хотелось отвести взгляд… Но Лис выдержал эту пытку, сверля командира упрямым взглядом одинокого ока. Губы Манисилена были сухими и тонкими, с презирающим весь мир изгибом, которые дёрнулись в подобии улыбки, оттого выражение лица эльфа приняло хищные черты. Точёный крупный нос с горбинкой не подходил к холодному, аристократически бледному лицу, но выгодно подчёркивал его властный характер. — У нас нет выбора, мы жаждем жить свободно, поэтому мы здесь, а не потому что нам хочется стелиться под дхойне! — продолжил Лис.       — Стелиться… — Манисилен попробовал слово на вкус, и, кажется, оно ему пришлось по нраву. — А не по их ли указке вы делали набеги на торговые тракты, чтобы парализовать инфраструктуру? — Иорвет сжал зубы и промолчал.       Было дело. Все оставались в выигрыше. После негласной договорённости с послами Нильфгаарда «белки» нападали на караваны, разоряли их, пополняя свои ресурсы, ну, и убивали ненавистных дхойне, сколько хочется. Империи — трудности с продовольствием и сырьем у врагов; скоя’таэлям — припасы и осуществление потребности омыть свои клинки человеческой кровью. Только об этом не принято было говорить открыто.       Голубоглазый командир остался доволен словесным поражением «выскочки», улыбнулся.       — Посмотрим, на что вы способны, завтра, а пока отдыхайте, силы вам понадобятся, — тон его голоса можно было даже посчитать дружеским, если бы не надменное выражение лица.       Затем он удалился в темноту, откуда так внезапно ворвался в беседу.       Иорвет был взволнован и зол. Он не мог поверить, что этот «позор всей эльфской расы» будет командовать им. За него не хотелось умирать и не хотелось слушаться, принципиально.

***

      Хмурое, затянутое тучами небо приветствовало вновь прибывших бойцов, но вставать совершенно не хотелось, потому Иорвет глубже зарылся в самодельный спальник и стал вновь погружаться в сон.       Но не тут-то было…       Боевой рог, практически над самым ухом, оповестил о необходимости немедленного пробуждения и сборов.       Иорвет подпрыгнул с широко распахнутым глазом и увидел перед собой Манисилена. Возмущению Лиса не было предела. Он всегда был исправным бойцом и очень ответственным, потому подобная наглость его разозлила.       — Просыпайтесь, принцессы! — грозно рявкнул Змей. — Слабакам в Империи не место! Пришли за свободой?! Будьте любезны отправиться на смотр, — он испытующе поглядел на недовольного эльфа со шрамом на лице. — Сегодня я с вас три шкуры спущу, чтобы распределить звания… — затем еще раз дунул в рог, едва не оглушив Лиса.       У Иорвета возникло дикое желание отобрать его горн и затолкать Змею в задницу, затем несколько раз провернуть, авось и полегчает…       Сначала новоиспеченный командир расспросил о личных качествах и умениях каждого из скоя’таэлей, старательно записывая всю информацию на бумагу, затем обеспечил необходимым оружием и бронёй с имперских складов в соответствии с заявленными ранее характеристиками.       «Зануда чёртов!» — думал Иорвет, когда осматривал новое обмундирование: рубашка, чёрный, плотный кафтан, штаны и высокие кожаные сапоги, а также броня — тоже чёрная, с эмблемой золотого солнца на груди. Грустно расставаться со старой доброй стёганкой, кушаком и лосинами… Только выбора не было. Не будешь же ты один ходить, как дурак, разнопёрый?       Далее их не слишком вежливо, а именно: «Лесные крысы, на бойню!», позвали на тренировочную площадку, где их ожидал Манисилен… Без брони, в одних штанах и с двумя мечами в руках. Он хищно улыбался, чувствуя своё превосходство, был чрезвычайно уверен в себе и категорически убеждён в немощности данных ему в подчинение скоя’таэлей. Но выбирать ему не приходилось, и работал с тем, что есть.       Про него нельзя было сказать, что он красив… Высокий, с широкой грудью и рельефными мышцами. Спина блестела от пота, на коже которой красовалась татуировка с изображением солнца… Как предсказуемо. Однако эльфские корни требовали своего, и лучи светила были оплетены лозой, распускавшей свои ветви на плечах. Иорвет хмыкнул: зеленые завитки сгорят в лучах солнца, их тандем невозможен. Лис всегда это знал, теперь представился шанс в этом убедиться. Тем не менее осмотр тела продолжился. У него длинные, чёрные, прямые волосы — гордость для мужчины эльфской расы; вылепленные, будто из глины, правильные черты лица… Но всё это угасало за его холодностью, презрительно поджатыми тонкими губами и голубыми, как льдинки, глазами. Он был неприятен, но завораживал, подавлял и заставлял нервничать, потому Иорвет чувствовал беспокойство. Сможет ли он воевать бок о бок с таким командиром? Сможет ли отдать жизнь за него, если потребуется?.. Нет. Он пройдет мимо.       Отторжение — вот первое чувство, которое посетило его, и этого не переменить.       Один, второй, третий… Все названые братья Иорвета получили взбучку, да такую, что им до самого сражения не оправиться. Сломанные носы и разбитые головы, кровоточащие раны и ушибленные бока. Их новый командир был безжалостен, отбивая неловкие удары и нанося свои — выверенные. Он двигался быстро, поглощая собой пространство, приковывая внимание к себе. Можно сказать, что бои выглядели красиво, если бы не десяток битых и униженных эльфов.       Настала очередь Иорвета — он вступил на помост из досок, измазанных кровью его братьев, с воодушевлением и со стойким намерением проучить высокомерного эльфа. Он и сам порой грешил подобной чертой характера, но это так срослось с его личностью, что уже было в порядке вещей. За собой не замечаешь огрехов и ощущаешь себя лучше других, потому как не допускаешь ошибок… Или он просто боялся сделать шаг навстречу переменам, чтобы не опростоволоситься.       — Ты боишься меня, я чувствую твой страх… — вместо приветствия проговорил командир, возвышаясь непоколебимым обелиском над скоя’таэлем. Иорвет надменно улыбнулся и достал мечи из ножен.       — Повторишь мне это ещё раз, когда будешь целовать кровавые доски под ногами! — дерзко ответил Иорвет. И тон его голоса командиру не пришелся по вкусу. Их разговор не слышали, все остальные эльфы держались поодаль, не нарушая их «‎идиллии»‎.       За нарушение субординации любому солдату грозила порка и изгнание, но Иорвет был слишком самонадеян, плевать он хотел на правила. Как и его новый командир, который рассмеялся в голос, услышав это пререкание и откровенную наглость в свою сторону. Иорвет немного опешил, он ожидал ругань и угрозы в свой адрес, а не грудной хохот.       — Ты мне уже нравишься, Старый Лис, но ты слаб и беспомощен, надеешься на удачу, которая тебе пока ещё благоволит. Только здесь война, а не вольная жизнь. Твои братья, с которыми ты делил свой быт, кровавыми ошмётками будут лежать перед тобой, а ты будешь оглядываться назад и искать во всём этом смысл… Только его нет, Иорвет, все войны бессмысленны. Стремление людей к наживе и власти и больше ничего… Мы только можем приспосабливаться, идти на уловки, чтобы жить дальше…       — Ты закончил разглагольствовать? Сейчас я поставлю тебя на место! — резко вмешался Иорвет в монолог, указывая на Манисилена мечом. Он не принимал его истину, нужно бороться за свой народ, искореняя людей, а данный союз — временный, чтобы обрести родину.       Манисилен склонил голову набок — солдат забавлял его. Острое желание указать, кто здесь командир, превзошло все прочие.       — Запомни добрый совет: никогда не радуйся победе раньше времени и засунь свою гордыню аеp аrsе!       В ответ он получил не менее неприятную улыбку от Лиса.       Пришло время сойтись. Показать, кто на что способен, и увидеть поверженным соперника. Они кружились, как хищники, друг напротив друга, скалились и делали выпады. Словно танец смерти на ничего не значащем помосте. Окружающие, как заворожённые, следили за их поединком, затаив дыхание.       — Давай, Иорвет!— закричал кто-то из раненых в знак поддержки. Ему было бы приятно, если бы он это услышал. Только Лис был сейчас занят, свирепо отбивая атаки. Спустя несколько минут изнуряющего противостояния он выдохся, а его соперник был свеж, как роза в саду, даже румянец не коснулся его бледных щёк. Иорвет же раскраснелся от шеи до самых кончиков острых ушей. Он тяжело дышал, промахивался и падал. Вот теперь-то его спесь вся слетела, когда Манисилен ударил его кулаком в лицо, отправив на пол и сделав удушающий захват, подтянул к себе и поставил эльфа на колени. Опустившись рядом, командир с силой прижал к себе Лиса, сжимая его горло предплечьем.       — Ты слаб, солдат… Идёшь на поводу у своих эмоций…       Иорвет бы слушал внимательно его тихий хриплый монотонный голос. Только вот дышать становилось всё труднее. Попытки освободиться не давали результатов. Хватка мужчины была стальной.       — Я был таким же, — продолжал он. — Сто лет назад. Мечтал о лучшей жизни для нашего народа, жертвуя своей судьбой…       Лис уже едва не терял сознание, попытка встать была пресечена укусом за мочку уха. Он бы удивился или возмутился, если бы не был так занят нехваткой воздуха.       — Но я поборол свой буйный нрав, — шептал старший эльф на ухо, слегка касаясь его острого кончика губами, — смирился с превосходством людей, что и тебе советую сделать… Всё бессмысленно. Ты уже мёртв, потому что идёшь неверной дорогой.       — Я живой! — прохрипел Иорвет. — Я не предатель, как ты, и буду бороться за себя и за своих братьев!       То было правдой, гибель семьи, побег из дома, многолетние скитания в лесу ожесточили его, но не лишили надежды на лучшую жизнь. Помочь своим соплеменникам и изменить свою жизнь «общепризнанного разбойника» на более размеренную, тоже входило в его планы. Хотелось полюбить снова, обрести верного соратника, только все, желающие завоевать сердце командира, были безразличны ему, а некоторые — противны, потому он долгое время оставался одинок.       Манисилен отпустил его, и скоя’таэль упал, хватая ртом воздух.       — На сегодня урок окончен! — проговорил нильфгаардский Змей. — Если вы такие же немощные, как и ваш командир, то вы не зря пришли сюда. Вороны будут довольны — молодое мясо им по душе!       Как же Иорвет ненавидел его сейчас… Он воин, один из лучших среди своей расы, а его унизили перед его подчинёнными… Ещё и ухо обслюнявили. Чего он добивается? Показывает своё превосходство? Хочет, чтобы он испугался, бросил свой отряд и стал служить дхойне? Лис не мог понять. Он останется с эльфами, которые доверились ему, и будет сражаться за свой новый дом.       К вечеру все скоя’таэли вновь собрались около костров. Рассказывали байки, пели и смеялись. Лис был вместе со своими братьями. Ему нравилось смотреть на них такими, когда они выглядели счастливыми и беззаботными. Он хохотал вместе со всеми, когда один из его бойцов, раздевшись по пояс, попросил своего друга на спине нарисовать угольком солнце, и тут же принялся манерно расхаживать и шипящим голосом говорить колкости, передразнивая Манисилена. Всем понравилось представление и усталость как рукой сняло.       Пора было уже ложиться спать, что Иорвет и намеревался сделать. Его лежак располагался неподалёку от костра, необходимо лишь обойти палатку. Где его уже ждали…       — Я вижу, вам весело… — хриплый голос из темноты застал врасплох. Противные мурашки пробежались по телу Лиса. Он не испугался, только находиться рядом с командиром было некомфортно.       — Тебе бы тоже было, если бы пришёл чуть раньше и посмотрел, — ответил скоя’таэль.       — Я пришёл. Посмотрел. И мне не весело… — угрожающе растягивая слова, проговорил Манисилен. Он стал надвигаться на Лиса, сокращая расстояние. Отблески костра отражались в его светлых глазах, золотистый свет смягчал черты его лица — он уже не выглядел бледной безжизненной куклой, пред Иорветом предстал совершенно обычный эльф.       — Твои проблемы, — ехидно отрезал Иорвет, затем поучительно произнёс: — Самоирония бывает иногда полезной.       — Ирония в том, — Манисилен схватил и прижал опешившего эльфа к себе, — что меня тянет к тебе… Глупое желание. Нет сил противостоять ему.       Иорвет задохнулся от возмущения. Как он смеет говорить ему подобное?!.. Да, мужчины из его отряда порой вступали в близкие отношения между собой, но то была любовь и сильная привязанность, а тут… Ею и не пахло. Только эльф не чувствовал отвращения к своему командиру в данную минуту… волнение, желание сделать больно за нанесённую обиду, но объятия, которые стали смелее, неожиданно приятные… Лис с ужасом подумал, что они ему нужны. За две сотни-то лет отсутствия живого существа под боком.       Он ожидал почувствовать резкий запах пота, присущий всем мужчинам. Каково же было удивление, что Манисилен пахнет цветами. Он не мог точно прочувствовать все ноты аромата, возможно, там целый букет, как в настоящих духах, которые были недоступны скоя’таэлям. Странное сочетание. Грозный командир, жестокий и властный, но пахнет прекрасными цветами.       Жизнь полна сюрпризов и порой мы даже не знаем настоящими тех, с кем делим постель многие годы…       Руки Манисилена опустились ниже, поглаживая бёдра, затем к ягодицам мужчины, сжимая их. Иорвет услышал, как тяжело Змей задышал — он нервничал, безумно желая этих прикосновений…       Только он обратил взор не на того эльфа.       Лис заливисто рассмеялся, запрокидывая голову, оттого его пятая точка была резко освобождена от настойчивой ласки. Манисилен отступил на шаг и нахмурился. Он привык, что все, кого он удостаивал своим вниманием, его боятся и почитают, опасаются отказать, и принимают условия игры.       — Ты меня не интересуешь! — выпалил Иорвет. Змей аж переменился в лице. — Думаешь, раз поставили шишкой надо мной, то можно приходить и делать, чего душа жаждет?! — Лис наклонился к лицу офицера. — Не выйдет. Я лучше сдохну!       Зря он приблизился. Манисилен грубо впился в его губы, с остервенением пытаясь насытиться поцелуем. Иорвет не отвечал, пытался вырваться, избавиться от настойчивого языка в своём рту. Гордость забила тревогу, ничего не получалось… Командир отпрянул, затуманенные голубые глаза жадно разглядывали лицо Иорвета. Ему было мало.       — Ты заплатишь за это… — прошипел Лис, сквозь зубы.       — Пусть так, никого ещё прекраснее не целовал… — ласково прошептал Манисилен. У Иорвета вытянулось лицо. Он не знал, какую реакцию выдать. Каких-то головокружительных эмоций от поцелуя он не испытал, а вот его ласковый голос на Старшей Речи и нежный взгляд сбивали с толку.       Змей отпустил его и развернулся с намерением уйти, затем остановился.       — Вообще я пришел по другому поводу, — улыбнулся он, обернувшись. — Исенгрим одобрил твою кандидатуру на роль сотника, поздравляю, солдат, завтра принимаешь командование.        «Что это было?.. Дали должность, потому что я приглянулся Манисилену?!» — возмутился Иорвет. Немного подумав, успокоился. — «Я ничего никому не должен! Я командир скоя’таэлей уже много лет, а звание сотника пригодится, приближая ещё на один шаг к нашей мечте…»

***

      Банный день был раз в три дня, когда все желающие могли постирать свою одежду и помыться. Бойцы чередовались, чтобы не оставлять значительную территорию вообще без защиты. Тазов нет, стиральных досок — тоже. Только мыло и речные камни. Иорвет фыркнул. Даже у скоя’таэлей были стиральные доски. Правда их предварительно приходилось воровать у людей, но были же!       Иорвет сегодня оказался среди тех, кто решил привести себя в порядок. Он ждал, пока прочие солдаты закончат банные процедуры и оставят его один на один с рекой и мылом.        Как же приятно ощущать себя чистым, без отвратительных запахов, грязи и пятен на одежде. Собрав постиранную одежду в кучу, эльф подошел к дереву около берега и стал развешивать её на ветках, чтобы неспокойный ветер их скорее просушил. Надевать-то больше было нечего.        Чьё-то присутствие не спутаешь ни с чем. Он обернулся и был прав. За его спиной стоял Манисилен, одетый в чистую форму, он не купался, тогда что делал здесь?       Наблюдал? Жутко даже об этом думать…        — Что ты здесь делаешь? — лучше спросить напрямую, а не теряться в догадках.        — Смотрю на тебя…        Вот сейчас стало не по себе. Вечно хмурый и холодный Змей говорил мягко, плавно переступая ногами по щебню, подходя к Иорвету.        Лис не спасовал и стойко выдержал медленное приближение мужчины к себе, оценивающий взгляд по своему обнажённому телу. Лицо Змея перед своим, нежное прикосновение к своему животу.… Тут Иорвет сорвался, грубо отстраняя от себя чужую руку:        — Сейчас я сотник — мы равны, и я не обязан тебе подчиняться!        — А так? — бесстрастно спросил старший эльф, прижимая лезвие к коже под подбородком. Иорвет замер, вытягивая шею, чтобы не чувствовать прохлады металла. Он не посмеет.… Хотя, от этого жестокого безумца можно ожидать всего, что угодно. Только скоя’таэль не позволит своей внутренней дрожи выбраться наружу.        — Убери свою железку от меня… — прошипел он, дёрнувшись.        — Удивляюсь я тебе, Иорвет, как ты не поймёшь… С людьми нужно дружить. Сегодня нахамил офицеру, поднял его на смех, так нельзя.       «Нахамил, высмеял, и сделаю это ещё раз, если шанс представится», — подумал Иорвет, издевательски вскинув бровь.       — Все наши попытки победить человечество, оказываются крахом для нашей расы… И вскорости мы — вымрем, а тебя так и будут считать разбойником… Остановись и останься со мной здесь… Оставь свой отряд и будешь жить припеваючи под светом лучей Империи. Я об этом позабочусь…        — Ты смешон… Я свой выбор сделал! — не уступал Лис. — Я был рождён для того, чтобы спасти свою расу от вымирания! Моя семья погибла, чтобы открыть мне глаза!        — Кстати о глазах… — шепнул Манисилен, водя лезвием по грубому шраму на щеке. — Кто посмел сделать это?        — Человек, кто же ещё…        — То есть, он жив до сих пор?        — Это ненадолго.        — Если бы я встретил его на пути… Я бы стёр его в порошок за то, что он сделал с такой красотой. — Змей поцеловал скоя’таэля в щёку и эльф почувствовал, как стал дрожать от слишком близкого контакта с ним. — Ты рождён для любви, Иорвет… Идеальное тело и лицо. Это правда — оно ничуть не потеряло привлекательности, а эти губы, — он ласково коснулся верхней губы указательным пальцем, — их нужно беспрестанно целовать… Останься со мной.        Приблизившись, Манисилен прильнул к губам Лиса, тот не отпрянул, позволяя.        Он целовал его яростно, проникая языком в горячую влажность, а Иорвет не мог найти в себе силы, чтобы сопротивляться. Голова шла кругом. Ему нравились грубые ласки мужчины. Это было стыдно… Неправильно…        — Нет, — запротестовал Лис, стараясь освободиться.        — Я отпущу тебя, даю слово, но только взамен на твоё удовольствие…        — Зря стараешься — я не сплю с мужчинами… Я вообще ни с кем не сплю в последние лет двести, так что…        — Не думаю, что все так запущено… — перебил его Змей, поцеловав уголок губ. — Ты страстный… Падкий на удовольствия. Просто нужно немного направить…        — Не прикасайся! — взбрыкнул Иорвет, чувствуя, как ладонь мужчины сжала его полувставший член.        — Тише, солдат… Я могу быть нежным…        Но его поцелуи не были нежными, они кусались, щипались, причиняя боль. К своему негодованию Иорвет отметил, что ему это нравится. Запрокинув голову, разрешал терзать свою кожу, он наслаждался ощущениями, которые настойчиво дарил Змей.        Его рука на члене двигалась размеренно, срывая стон, постыдный, неконтролируемый — Лис чувствовал возбуждение. Змей спустился ниже, целуя, оставляя влажную дорожку, которая вела к паху, и принял в себя твердую плоть. Лис вскрикнул, но не отстранился, ведь так давно не чувствовал этих развратных ощущений, когда влажный рот плотно обхватывает головку, продвигаясь вперед, заглатывает член до основания, стимулируя все чувствительные точки. Эльф сосал жадно, порой казалось, что может навредить, но нет, движения опытные и ненасытные. Еще немного и Иорвет упадет в бездну экстаза, но Манисилен решил по-другому и, выпустив член изо рта, поднялся на ноги.        Взгляд скоя’таэля был туманным и рассеянным, он хотел продолжения, готов был на все ради него… Оттого и не стал противиться, когда его развернули лицом к дереву, принуждая облокотиться на руки и расставить ноги шире.        Шершавые пальцы мужчины проникли в рот, заставляя облизать их, затем он почувствовал резкую боль от проникновения в себя. Манисилен спешил, дышал через раз и бормотал что-то себе под нос, только за своими болезненными стонами эльф не мог разобрать ругательства ли это или похвала. Головка члена вошла туго, заставив Иорвета кричать и цепляться за дерево, чтобы не упасть. Толчки грубые и глубокие, командир по-звериному стонет над ухом и все продолжает и продолжает вгонять себя до предела…        Ему стало больно и стыдно, что его имеют, что пользуются им, но назад дороги нет… Манисилен был на пределе. Желанный эльф сейчас в его руках, податливый и страстный… Но удовольствием он решил, все же, поделиться, обхватив член любовника ладонью, и размеренно задвигал в такт со своими толчками. Иорвет закатил глаз от противоречивых ощущений. Он ненавидел командира за его грубость и принуждение, за унизительную боль, но, одновременно, от его поцелуев кружилась голова, от горячего, твердого члена внутри земля переворачивалась с ног на голову, а рука на члене дарила неземное наслаждение.       Манисилен кончил, загоняя себя глубоко внутрь плоти, заполняя эльфа горячим семенем. Он стонет, шепчет бессвязно, но не прекращает движение ни на секунду. Иорвет не выдержал подобной пытки и, навалившись на дерево, обильно спустил семя, переживая оргазм, сила которого была несравнима ни с одним из пережитых им. У него подкосились ноги, а сознание едва не покинуло его…       Потому он не почувствовал, как остался совсем один, недалеко от речки, с жуткой болью в промежности, с потеками спермы на ногах и убитой гордостью… Но ему было хорошо сейчас. Легко. Целибат, который он держал два века, был бессмысленной тратой времени… Он переспал с мужчиной, как и многие другие молодые эльфы. И понял, что не насытился… Не сексом, нет. Отголоски грубой близости ещё долго будут напоминать о себе.       Впервые за долгое время он лишь на миг избавился он поганого, липкого, пожирающего чувства и имя ему было — одиночество…       Минуло уже две недели, а внутренняя пустота не отпускала… Подготовка к войне была закончена, оружие уже давно ждало своего часа, а Манисилен делал вид, что не замечает Иорвета, будто с ним не знаком…       «Ему не понравилось? Пресытился и больше я ему неинтересен, как любовник?» — эти унизительные вопросы выбивали из привычного ритма жизни. Он чувствовал себя использованным, ненужным, одиноким… Смотря на Змея, пытался поймать его холодный взгляд, иногда получалось, но тот отводил его в сторону, не меняя непроницаемого выражения лица… Это поедало изнутри, эльф злился и срывался на подчинённых. Почему? Почему?!..       Он не любил его… Презирал его… Но к нему тянуло, как мотылька на губительный свет, хотелось обжечься еще раз, сгореть дотла, чтобы не испытывать агонии в груди от болезненных воспоминаний, которые преследовали его по ночам.       Лис решил, что поговорит с ним сегодня… Выяснит всё раз и навсегда и со спокойным сердцем отправится в бой, чтобы погибнуть и, наконец, обрести покой.        Палатка командира стояла поодаль от всех остальных — нелюдимый эльф не любил компании и шумные посиделки, которыми грешили прочие солдаты и мешали спать. Потому Иорвет подошёл к ней, не привлекая к себе внимания. Он нервничал, стоя при входе, нутром чувствовал, что зря пришёл сюда. Манисилен получил, что хотел, и сейчас только высмеет его, а затем прогонит… Лис и сам не знал, почему топчется у порога, но ему это было необходимо, как воздух, остаться с командиром наедине…        Плотная ткань была не связана между собой, позволяя Иорвету беспрепятственно проникнуть внутрь. Он сразу увидел его, командир спал на своём лежаке, рельефная грудь эльфа размеренно двигалась, привлекая внимание к татуировкам. Скоя’таэль стоял на входе и не мог никак решиться подойти, не знал, что нужно сказать, просить…        — Ты всё-таки пришёл… — Манисилен приподнялся на локте. Сквозь прорезь в шатре на него падал лунный свет, освещая строгое лицо, которое не выражало никаких эмоций. — Зачем?       Иорвет стоял истуканом, боясь пошевелиться. Что ему делать?..        — Нужно поговорить, — буркнул он.        — Нет, — коротко ответил Змей. Лис опешил, растерялся. На что он ещё мог рассчитывать? Потому и сделал шаг назад. — Ты пришёл не говорить… — догадался Манисилен. Откинув одеяло в сторону, произнёс: — Иди ко мне.        Он подавлял его. Даже сейчас, вне тренировочной площадки внутренняя дрожь не покидала эльфа. Это беспокоило и возбуждало одновременно. Иорвет не умеет подчиняться, не хочет…        Скоя’таэль не сдвинулся с места, сжав от напряжения кулаки. Змей осмотрел эльфа с ног до головы, он тоже сомневался и не хотел уступать… Только шанса остаться наедине больше не будет, завтра они уйдут на войну и кто-то из них, возможно, не вернётся с поля боя.        Манисилен поднялся со спального места, несколько шагов и вновь он стоит перед Иорветом. Снова целует его, нежнее в этот раз, и Лис отвечает, беря в плен тонкие губы.        Они уже на лежаке. Разговоры и вправду были лишними. Иорвет хотел ощутить его страсть… желал почувствовать, каково это, снова: наслаждение, вперемешку с тянущей болью, наполненностью внутри и не сдерживаемое движение. Перестать на мгновение ощущать свою ненужность. Стереть страх перед предстоящей битвой… И эти чувства были схожи, для обоих мужчин.        Манисилен потянулся к завязкам своих штанов и ослабил их. Иорвет покрылся мурашками, а сердце ускорило свой ход, когда эльф достал свой эрегированный член.        — Возьми его в рот и приласкай, — тихо приказал он. Лис нахмурился. Он явился сюда за этим, ему нравилась эта игра, только на двоих, запретная и чувственная, неведомая для чужих глаз, потому осуждения им не видать. Желание было слишком сильным, оно пульсировало, скопившись внизу живота. Иорвет наклонился, принимая в рот упругую головку. Манисилен застонал, ему было хорошо, он проникал в него, слегка приподнимая бёдра, но этого было мало. Командир опустил свою ладонь на затылок эльфа и надавил, побуждая заглатывать глубже. Было нечем дышать, член глубоко проникал внутрь, толчки стали агрессивнее, рука Змея не позволяла отстраниться и сделать полноценный вдох.        Принуждение… сама мысль, что его сейчас имеют, заставляла гордость бить во все колокола, но только не предательское тело. Грубость Манисилена возбуждала Иорвета, он сгорал от своих противоречивых ощущений, властью над удовольствием командира, желанием увидеть на его непроницаемом лице истому, и в то же время, встать, оскорбить, возможно ударить и уйти, гордо расправив плечи. Нет. Он останется.        Манисилен рывком отстранил Лиса от себя, приподнявшись, впился в его влажные от слюны и смазки губы. Иорвет расценил этот порыв, как наивысшую похвалу, ему не противно, он стонет от наслаждения, когда он проникает в него языком. Командир раздевает Лиса стремительно, что тот даже не заметил, как остался обнаженным и уже сидит на Змее верхом. Банка с маслом, или мазью, Лис не понял, чего именно, в мгновение ока появилась в руке у командира. Вложив её в ладонь Иорвета, Манисилен прошептал: — А теперь подготовь себя…        Это было слишком? Может быть. Но для Иорвета в данный момент ничего не было важнее ласк своего командира, которые он дарил. Он был нужен ему. Целовал и больно кусал его губы, сжимал его член в своей руке, касался обнаженных бёдер и живота грубыми ладонями, когда Лис проникал в себя пальцами, растягивая.        Дело сделано, Манисилен рыкнул, схватил эльфа за бёдра, немного приподняв, приказал ему направить в себя распирающий от желания член.        — Двигайся, Иорвет. Сейчас будет хорошо… — шептал он ему на ухо. И он двигался, верил ему. Кричал в голос, извивался, запрокидывая голову, пока горячая жидкость не заполнила его изнутри. Вскрикнул, когда кончал в непрерывно двигающуюся ладонь командира. Упал без сил ему на грудь, переживая сильный оргазм.        Иорвет запомнит эту ночь на всю жизнь… Когда легендарный нильфгаардский офицер вновь и вновь брал его, а он отдавался без остатка в обмен на испепеляющую страсть.        С рассветом Манисилен покинул палатку, оставив эльфа в одиночестве, который, пробудившись, вскочил с места и сел. Вышло скверно, ведь после жаркой ночи это было затруднительно.        Иорвет потеряно искал его глазами и не нашёл. Лис досадливо усмехнулся. Сколько раз он поступал подобным образом с женщинами? Расплата не заставила себя ждать. Снова тьма заполнила его грудь, отравляя горячую кровь.       Пустота… Она болезненным уколом пронзила тело, не оставляя места приятным воспоминаниям. Наклонившись, эльф понюхал подушку, на которой спал его командир. Ничего не было, только запах цветов… Может, у него просто нет души?.. Ведь каждое живое существо на земле имеет собственный запах.        Уже не важно. Каждый получил, что хотел. Нужно было собираться. Необходимо сосредоточиться на более важном событии. Битва, которая должна переломить ход войны. Самая важная в жизни Иорвета — она случится сегодня…

***

       Это был чудесный день, тёплый и ясный. Прекрасный день для битвы. День, когда многие, кто стоит плотным строем, не увидят захода солнца.        Иорвет высоко запрокинул голову. Кажется, протянешь руку и вот оно, небо, можно почувствовать его, погладить. Но нет. Эта голубая высь недосягаема, пока ты стоишь на земле. Она возвышается над тобой, позволяя лишь издалека любоваться своей красотой. Он не хотел быть здесь, среди ненавистных ему людей, позволять командовать собой. Умирать за них и вовсе не хотелось. Призрачная надежда обрести долгожданный дом сейчас двигала им, как и всеми эльфами-скоя’таэлями, ответившими на призыв Нильфгаарда.        Под командованием фельдмаршала Мэнно Коегоорна, свирепого и прославленного воеводы Империи, находились две армии, общая численность которых составляла около сорока шести тысяч солдат.        На левом фланге армии Империи Коегоорн расположил дивизии «Деитвен» и «Ард Феаинн», в центре — дивизии «Фрундеберг» и «Альба», а также бригады «Врихедд» и «Вторую Виковарскую», на правом фланге располагались «Венендаль» и «Магна». Бригады «Наузикаа» и «Седьмая Даэрлянская» были оставлены Коегоорном в резерве.        Иорвет осмотрелся вокруг. Сотни скоя’таэлей, находящиеся в его подчинении, стояли с ним бок о бок плотным строем, верхом на лошадях, облаченные в чёрную броню, с серебряными нашивками в виде молний на рукавах и шлемами, с удлинённой кожаной вставкой на переносице. Лица их исполосованы чёрной краской, которая подчёркивала принадлежность к Империи. Да и было необычно, свирепый раскрас придавал им суровый и воинственный вид. Сам Лис подобную инициативу проигнорировал. Что ему раскрашивать? Его лицо и так было располосовано навсегда, куда больше? При нём осталась лишь красная повязка на голове, неизменная, привычная — единственный предмет, который напоминал ему, кто он есть на самом деле.        Ласково погладив беспокойную кобылу под собой, он искал глазами единственного эльфа, который занимал все его мысли. И нашёл. Манисилен, верхом на жеребце, стоял на холме, величественно, как всегда, осматривая поле предстоящей битвы. Сейчас он был красивым, гордым воителем, в латах нильфгаардского командира, с эмблемой золотого солнца на груди. Он отступился от скоя’таэлей, принял правила игры людей ради выживания, но сейчас он значил для Лиса нечто большее, чем просто соратник. Он был его любовником и к нему тянуло необъяснимой силой. Влечение? Страсть? Иорвету было всё равно, как это называется. После битвы он хотел расставить все точки над «и», возможно уговорить его уехать с ним в Долину Цветов. А дальше?.. Неизвестность. Только она уже не пугала, как раньше, а имела более светлые перспективы.        Манисилен, наконец, посмотрел на него в ответ, выражение лица его было видно хорошо — отстранённое, хмурое, холодное. При взгляде на Иорвета, черты лица командира потеплели, добрая и доверчивая улыбка коснулась его тонких губ.        «Он уйдет со мной, и плевать к чему это приведёт…» — подумал Лис с улыбкой.        Разведка «Нильфов» сообщила, что холмы чисты, сюрпризов в виде подмоги северу быть не должно. Перед ними встали грудью войска короля Темерии Фольтеста и коннетабля Яна Наталиса. На левом фланге, примыкавшем к сожженной деревне Бренна, располагались темерские и реданские пехотинцы и десять хоругвей тяжелой конницы. Также во второй линии центра находились вызимские и мариборские пехоты. Наконец, на правом фланге позиции между южной частью Золотого озера и речкой Хотли были развернуты добровольческая Рать Махакама, части Вольной Кондотьерской Компании и восемь хоругвей лёгкой кавалерии.       Мэнно Коегоорн отдал приказ к атаке, он никогда не сомневался, принимая необходимое решение, руководствуясь своим многолетним опытом службы и чуткой интуицией.       В бой пошла конная бригада «Альба» и направилась к центру поля битвы.        У Иорвета защемило в груди и беспокойно забилось сердце. Ему было страшно… Впервые за два века своей долгой жизни он боялся предстоящей схватки с теми, с кем ему приказали сражаться. Разницы не было никакой, какая эмблема на груди у человека или с каким знаменем тот идёт в бой — он будет убивать. Другого выхода не осталось. Ни у кого. Тысячи дхойне умрут сегодня из-за алчности королей, слепой верности и непоколебимой отваги их солдат.        А эльфы? Они уже долгое время не воевали на открытом пространстве, укрываясь в лесах, забыли, что такое идти «стенка на стенку», кроша черепа в близком бою, оттого страх усилился за своих сородичей, ещё молодых и сильных, но лишённых опыта.        Несколько минут шума, издаваемого копытами лошадей, и прославленная бригада «Альба» столкнулась с непробиваемой пехотой Темерии. Клубы пыли поднимались в центре поля, заволакивая обзор. Мечи поблескивали на солнце, как разбитое стекло в солнечный день, были слышны крики умирающих мужчин, ржание кобыл, лязг тяжёлых доспехов латников, которых сбивали с лошадей. Крики поддержки во славу Императора не помогали, бригада «Альба» терпела поражение, раздавленная стойкой пехотой.        — Темерия! За короля! Бей «чёрных»! — слышались победоносные вопли нордлингов. Это означало первое из возможных поражений Нильфгаарда.        Одну за другой, фельдмаршал терял свои дивизии, которые ослабили северян, но сокрушить их стальной дух было невозможно.        Вокруг стояли рёв, крики и стоны, уже нельзя было толком сказать, где свои и где чужие. Поле перед деревушкой Бренна, превратилось в бойню… Бессмысленную и беспощадную.        Собрались тучки и стали накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных и изнуренных, и на сомневающихся солдат. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди… Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?». Но никто не слушал. Военачальники отдавали свои приказы, посылая бойцов на верную смерть.       Призрачная надежда на успех, всё же появилась у Нильфгаарда, когда на левом крыле армии короля Фольтеста образовалась брешь на стыке флангов.       — «Врихедд!» — громко отдал приказ Коегоорн и сердце Иорвета буквально остановилось. — Прорвать фронт врага, пока он слаб!       Бросив быстрый взгляд на Манисилена, Лис кивнул, немым согласием подтверждая их выход.       Исенгрим Фаоильтиарна кричал подбадривающие речи для всех эльфов, подталкивая их вступить в бой, и они вступили. Все. Пришпорив лошадей, пуская их на галоп.        Всё ближе и ближе, туда, где пыль, пики, мечи и крики смешались в одно целое. Дыхание сбилось от перенапряжения, секунда-две и начнётся схватка.        — Лучники! — закричал Иорвет. Его примеру последовали и остальные сотники, побуждая эльфов взвести свои луки и начать расстрел врага с расстояния. Руки Лиса дрожали, но это не помешало ему фиксировать прицел и попадать точно в цель. Десятки нордингов повалило сразу, как свежую траву острой косой. На этом всё. Сотни лет сноровки стрельбы из лука больше не пригодились, так как через десять метров всадники схлестнутся с людьми в ближнем бою.        Верный меч Синих гор был в руке, хотя эта самая рука не была твёрдой. Впереди клубок из смерти и ему необходимо туда ворваться, ведя за собой молодых эльфов.        — «Врихедд!» — крикнул Лис и бой начался. Удары — выверенные и точные, сталь клинка входит в плоть с неприятным хрустом. Один — другой, он даже не успевал разглядеть их лица. Только цвет брони различал. Всё что не чёрное — можно убивать.        Пика прошила грудь лошади, заставив её захрипеть и встать на дыбы, сбрасывая Иорвета на землю. Последнее преимущество в бою было потеряно. Только дышать и двигаться, оглядываться нельзя, нельзя обращать внимание на убитых братьев, лежащих под его ногами. Нельзя… Его стали душить слёзы. Он знал их всех, разделял с ними пищу, а они лежат неподвижные, со стеклянными глазами и раскрытыми ртами.       «Бей — убивай!» — кричали нординги.       И он убивал… Через мгновение, он уже ничего не соображал, кричал как потерявший разум, рубил направо и налево, вонзая оба своих клинка в очередного человека, пачкаясь кровью убитого.        Страх отступил, адреналин по венам разносился по телу, придавая силы. Десятки, может сотни темерских солдат пали от его руки. Потеряв из виду Манисилена, Иорвет растерялся, покуда Змей был рядом, он чувствовал себя уверенней, потому что старший эльф его прикроет. Его не было. Завертев головой, он увидел, как его любовник оседлал коня и поскакал вместе с остальными вперёд. Усилия были не напрасны. Действуя сплочённо, бригада «Врихедд» прорвала фронт короля Фольтеста, обеспечив стойкий перевес сил. И продолжила идти вперёд в тыл врага, прямиком к госпиталям.        — Ура, парни! — зарычал один из генералов северян, размахивая булавой. — Редания! Редания идет! Орлы! Орлы!        Это было правдой. Разведчики Нильфгаарда ошиблись. Самонадеянно посчитав, что проверили все холмы и пригорки окрестностей Бренны. Они не увидели прячущиеся в резерве каэдвенские и реданские хоругви, численностью десять тысяч человек.        Это был конец. Их не просто снесли, их уничтожили… Прославленная бригада «Врихедд» пала, не выдержав натиска яростного войска.        Эльфам пришлось бежать. Одни не успевали, их догоняли и добивали, другие останавливались и сбивались в кучи, обороняясь, сохранив тем самым себе жизни.        Когда фельдмаршал отдал приказ помочь потерпевшим поражение войскам резервом, послав бригады «Наузикаа» и «Седьмую Даэрлянскую», было слишком поздно. Мощная армия Нильфгаарда отступила, спасаясь бегством, подгоняемая сплоченными рядами северян.        Иорвет отбивался, как мог, оставшись в окружении реданского отряда с кучкой эльфов, находящихся под его командованием. Они стояли кругом, который было не разбить. Силы были на исходе, а смерть дышала в затылок. Было желание опустить меч и принять удар, предавшись забвению в смертном покое, но сила духа, упрямство брали своё, заставляя сражаться. За что? Нординги сражались за свою родину. Бросались на мечи, защищая её от захватчиков. А они? Эльфы, прославленные бандиты из лесов с призрачной надеждой попасть в Дол Блатанна, которая им была обещана. Потому и присягнули на верность ненавистным людям… Всё напрасно. Они проиграли.        Спасение пришло неожиданно. Его командир. Его любовник, на чёрном коне прорвался через кольцо противника с остатками бригады, на помощь к своим братьям. Иорвет застыл, пораженный мастерством Манисилена, его яростью и жестокостью, с которой он убивал, разбивая плотные ряды окруживших их людей.        Змей заметил Иорвета. По удивленному лицу было видно, что он не ожидал увидеть его целым и невредимым. Что это не сон… он жив и стоит пред ним. Спешившись с коня, Манисилен подбежал к Лису и встал напротив мужчины, с трудом контролируя сбившееся дыхание.        Скоя’таэль отпрянул, почувствовав резкий запах крови и стали, пепла и смерти. Лицо любовника было заляпанным от людской крови. Оттого голубые безумные глаза казались светящимися, жуткими, пронизывающими… Они пугали его.       Слова не могли быть сказаны. Змей жив. Он жив. Армия врага наступала, и нужно было уходить.        Фельдмаршал бежал с поля боя вместе со своими верными помощниками. Никто не знает точно, что с ним произошло, поговаривают, что он погиб в топях, но некоторые очевидцы убеждены, что он выжил, но потеряв разум, продолжает бродить по полю битвы в поисках своих потерянных дивизий.        Разожглись костры. Тысячи. Освещая тьму ночи. Стоны раненых и плач выживших сливались в одну сплошную жуткую симфонию, под которую и обратились в прах все погибшие солдаты после великой битвы при деревне Бренна.        Через несколько дней все короли Севера и юга, а также посол Нильфгаарда собрались для принятия решения — важного и необходимого на тот момент. Условия прекращения войны, одним из которых была выдача северянам военных преступников. Кому, как не эльфам быть «козлами отпущения» в бесконечном противостоянии людей? Их людям было не жаль.        Темниц в округе не было. Всех выживших эльфов, стоящих на ногах, согнали в деревянные загоны для лошадей, где они ждали своей участи…        Люди обещали свободу, обещали землю… Они ещё надеялись на благоприятный исход. Только не Манисилен. Он знал всё с самого начала. Что Цинтрийский мир, заключённый между правителями Северных королевств, означает крах всех эльфов, выживших в битве.        Нильфгаардский офицер подошёл к нему перед самым началом переговоров и уговаривал того бежать, пока есть возможность. Но Змей остался со своими братьями, остался с Иорветом… Лис находился рядом и сейчас, сидел на земле, прислонившись к стене спиной. Командир обернулся и посмотрел на него сверху вниз, и встретился с таким же обеспокоенным взглядом. Протянул ему руку, которую приняли, поднимаясь на ноги.        Иорвет рассматривал его лицо, пытаясь прочитать его эмоции, но как обычно, оно было бесстрастным. Только ласковое прикосновение к своей щеке ощущалось нереальным наваждением.        — Прости меня, прекрасный… — прошептал он. Иорвет непонимающе нахмурился. Может за то, что был холоден с ним или за унижения и побои на тренировочной площадке? Сейчас это всё было невесомым, не столь важным, когда Манисилен большим пальцем руки поглаживал искалеченную половину его лица, Лис прикрыл глаз, наслаждаясь.        За ними пришли, и настроение командира переменилось. Резко сдёрнув с головы опешившего Иорвета повязку, Манисилен со всей силы ударил того по лицу, рассекая кожу, оттого эльф упал на спину, схватившись за скулу, распахнув глаз от удивления. За что? Он не понимал. Окружавшие их бойцы зашептались, переглядываясь, только вмешиваться никто не решался. Наклонившись, Манисилен нанёс ещё несколько ударов одну и ту же точку, оттого кровь из раны полилась сплошным потоком, заливая лицо скоя’таэля.        Иорвет кричал и сопротивлялся, пока от очередного удара едва не потерял сознание, распластавшись на земле безвольной куклой. Его командир тяжело дышал, поджав губы, разглядывая дело рук своих, протянув ладонь, размазал густую кровь по лицу Лиса, окрашивая в алый цвет кожу, затем повязал красную повязку на своей голове наподобие того, как это делал Иорвет, и встал в строй к остальным бойцам.        У Лиса не было сил подняться с места, он поджал ноги к груди и стонал он невыносимой головной боли. Он ненавидел Змея сейчас и проклинал себя за доверчивость. Они должны держаться вместе, а не калечить друг друга перед решающим всё исходом кампании.        — Фелиндел, — позвал нильфгаардец в чёрной броне, проплывал между рядов эльфов с развёрнутым свитком в руках. Один из бригады поднял руку. — Шаг вперёд, — скомандовал он. Тот нехотя покинул строй, его тут же поманили к выходу, не уточнив зачем.        — Килан, — вновь позвал «чёрный» офицер. Названный эльф сделал шаг вперёд. Выход из загона для него был заказан.        — Иорвет, — воскликнул «нильф», осматривая присутствующих. — Иорвет! — начал злиться он. Лис не смог встать и явить себя, поднял руку, но его никто не заметил. Пока изо всех сил старался привлечь к себе внимание, краем глаза увидел, что Манисилен сделал шаг вперёд. Нильфгаардец подозрительно осмотрел его с ног до головы, затем мотнул головой в сторону выхода… Командир даже не обернулся, покидая своих братьев. Даже не посмотрел на него…        Они забрали почти всех, кто был в загоне, прочих — включая Иорвета, повели к холмам отдельно от многочисленной группы. Там собралась целая делегация, представителей послов Северных королевств. Все они собрались ради знаменательного события, заключения мира и прекращения войны. Только одно условие ещё осталось невыполненным и его пора привести в исполнение.       Иорвет еле держался на ногах, от жары его развезло, тошнило и кружилась голова, не позволяя сосредоточиться. Он не понимал, где он находится и что происходит…       Только мог слышать…        — Предатели! Сволочные паршивцы! — кричали эльфы-офицеры. — Нильфгаардские псы! Bloede dho'ne!       Звон кандалов назойливым шумом гудел в голове Лиса.        — Да, мы убивали, потому что шла война! Убивали по вашим же приказам! — продолжали голосить они.       Выжившие скоя’таэли демонстративно срывали со своих наплечников символ предательства людей — серебряные молнии «Врихедда».        — Глупо поступаете, — коротко ответили им. — Наименее задействованные в разбое и терроре офицеры могут рассчитывать на помилование…       Раздался смех. Офицеры смеялись. Над людьми-предателями и их лживыми речами. Смеялись над собой и своей участью.        — Обращаю также ваше внимание, — спокойно добавил нильфгаардский офицер Гамилькар Данза, — на то, что мы выдаем нордлингам только вас. Тридцать двух офицеров. Не выдаем ни одного солдата, которыми вы командовали. Ни одного.        Смех тут же стих. Тридцать два офицера бригады «Врихедд» остались в Ущелье Гидры с перерезанными глотками, включая Иорвета. Его красная повязка осталась на дне ущелья, повязанная на голове Манисилена…       До нынешних времён, прославленная бригада «Врихедд» является символом свободы, символом борьбы всех эльфов против людей. Офицеры приняли смерть стойко, гордо, не издав не единого звука. Теперь с именем бригады все скоя’таэли идут в бой, оно насыщает их силами сражаться до конца…        Иорвет не увидел, как офицеры, его братья, были казнены… Не нужно пояснений, кем себя чувствовал Лис, когда узнал правду. Никто никогда не видел, чтобы свирепый командир скоя’таэлей так горько плакал. Не выразить словами, как он презирал себя за гибель Манисилена. За то, что Змей посчитал его жизнь более ценной, чем свою… Он его не любил, но его самопожертвование стало для Лиса сильным потрясением, разрывающим грудь на части от новой боли. Теперь он снился ему, как и Лейтиан. Каждую ночь. И сны эти были кошмарными…       Иорвет ненавидел людей за предательство… Но можно ли его осуждать за это? Эльфы вновь стали разменной монетой в вечном конфликте между людьми и выжившие оказались после войны преступниками, которым нигде не было места.       Для всех он умер. Его на время перестали считать угрозой. Собрав остатки бригады эльфов, Иорвет повёл их в Долину Цветов, чтобы наконец вступить на обещанную им землю. Голодные, раненые, одетые в грязные лохмотья сейдхе пришли к вратам Дол Блатанна, с беспокойно бьющимися сердцами, полными надежды…        Они и не догадывались, что ситуация может стать ещё хуже. Когда Францеска Финдабаир, королева Долины Цветов, отвергла их, как военных преступников, чтобы не нарушать нейтралитет с людьми… Вот это было последней каплей в чаше терпения Иорвета.        Ещё один удар. Многие из эльфов не смогли вернуться обратно, не пережив тяжёлой дороги. Но Иорвет выжил и, с полным ненавистью сердцем повёл за собой уцелевших. Лучшей жизни им не видать. Скоя’таэли вновь поселятся в лесах с оружием в руках, и будут бороться за свои жизни, забирая их у зажравшихся дхойне, и они не остановятся, пока не сгинут со света… или победят.

***

      Говорят, время — лечит… Люди много чего говорят, чтобы успокоить израненную душу, заставить кровоточащее сердце снова биться. Это получается. Боль затихает. Отвлекаешься на дела насущные, важные и праведные, вкладываешь все силы, чтобы заботиться о тех, кто нуждается, забывая о своих обидах и печали. Оно стоит того, лишь призрачная надежда на свободу толкает вперёд и уже нельзя остановиться, нельзя оглянуться, потому что если сделать это, навсегда погрязнешь в своём прошлом и своих воспоминаниях…        Как сохранить разум, чтобы жить дальше? Как разговаривать с людьми, не убивая их? Как можно верить кому-либо после всех испытаний? Это невозможно… Неправильно. Болезненные жизненные уроки навсегда въелись в память. Мучают и разрушают душу изнутри.        Вот и сейчас, когда ведьмак вёл эльфа, связанного, на встречу с Лето, потенциальным предателем, тот чувствовал беспокойство, никак внешне не проявляющееся, хоть веревка, связывающая руки за спиной, и была расслаблена, чтобы иметь возможность освободиться.        Пусть думает, что Геральт взял его в плен, что он беззащитен и не причинит вреда. Возможно, тогда убийца королей признается в совершенном преступлении против скоя’таэлей.        Предательство…        Иорвет чувствовал его везде, каждый, кто осмеливался заговорить с ним, попадал под сомнение в чистоте своих намерений. Паранойя — скажут многие, но только не сам Иорвет… Он был готов ко всему и всегда ожидал подвоха, потому и выживал все эти годы, расправлялся с врагами, не испытывая трудностей и мук совести. Разум был холодным и расчетливым, жестоким, не способным прощать ошибки, потому и решил проверить Лето на вшивость…        — Иорвет — старый лис, всё-таки попался, — нагло протянул лысый ведьмак, приветствуя.        «Вот ты и выдал себя!» — подумал эльф, скрежетнув зубами от злости, представляя себе уже распластанное тело предателя на одном из деревьев с выпущенными внутренностями наружу.        Тут-то головоломка и начала складываться. Да — он убил ненавистных ему королей, но этот мутант обманул его, пользовался его радушием и ресурсами, оттого стало невыносимо больно, а когда эльфу больно, то он начинает убивать. Киаран… Его названный брат… Геральт говорил правду, Лето ранил его и перебил отряд эльфов… Мир вокруг командира «белок» окрасился алым от жажды мести. Только убивать сейчас было задачей приоритетной.        — Довольно! Воины! В атаку! — яростно закричал Иорвет и его руки вмиг обрели свободу. Меч он отдал Геральту заблаговременно, пора бы его уже вернуть, так как оба ведьмака достали свое оружие из ножен и были готовы к атаке, а его вооружённые скоя’таэли окружили площадку с руинами со всех сторон.        Тут случилось то, чего Лис не ожидал. Только один человек мог застать его врасплох — это Вернон Роше со своим отрядом, который был здесь, на его территории, и они пришли не разговаривать. Роше убивал его бойцов одного за другим, безжалостно, со звериным оскалом на губах, несколькими взмахами своего меча.        — Дай мне мой меч! — яростно затребовал Иорвет, протягивая руку к Геральту.        Он не знал, чего ожидать от ведьмака, ведь эльф был не слишком-то любезен, когда разговаривал с ним, более того, Лис готов был убить его на месте, если бы ему хоть что-то показалось подозрительным. Эльф был практически уверен в провале, потому был сильно удивлен, когда Геральт протянул ему оружие. Он выбрал его. Несмотря на поучительные предупреждения о преступнике, который засел в лесу со своими разбойниками и устраивает бесчинства в отношении мирного населения.        Иорвет не считал себя бандитом с большой дороги — он полководец, один из последних оставшихся в живых, который положил всю свою жизнь, чтобы привести всех притесненных нелюдей к свободе.        Приняв оружие в руку, он долго не думая бросился на своего главного врага, нанося удар сверху. Роше был начеку, поставив блок булавой, отражая удар, который был такой силы, что сталь высекла искры. Вернон отбросил эльфа от себя на расстояние одним толчком, что тот едва устоял на ногах, и сразу бросился в атаку.        За их спинами шёл бой, звуки сражения, крики и стоны убивающих друг друга эльфов и людей разносились по просторной площадке руин. Лето с Геральтом исчезли из виду. Никто из командиров уже не следил за передвижением убийцы королей, понадеявшись на Белого Волка.        Темерец был силен, нанося сокрушительные удары со всех сторон, ловкому эльфу осталось только обороняться, делать выпады, кружиться, минуя губительные атаки.        Командиры отошли от эльфских руин недалеко, но звуки борьбы уже перестали отвлекать их.        Неужели их бойцы перебили друг друга, что стало так тихо? Никто из мужчин не задумывался — они видели только друг друга, их взаимная ненависть раскаляла воздух вокруг, проявляясь жаждой навредить, унизить и, наконец, уничтожить врага.        — Ты постарел, дхойне! — нагло выкрикнул Иорвет, когда Вернон сделал неудачный рывок вперёд.        — Не старее тебя, засранец! — в тон эльфу бросил командир «полосок».        Они знакомы много лет и как только друг друга не обзывали, всё стало привычным и обыденным, кажется, иначе быть не может. Вернон не знал, сколько Лису лет, но точно, дерьмо вранов еще можно соскрести с его сапогов, а Роше был ещё молод и сейчас самый пик его силы, он об этом знал, потому слова эльфа его не трогали.        — Получай! — едко хлестнул темерец, ударив Иорвета со стороны слепой зоны, любимое место человека. Сколько бы эльф не хорохорился, его физические недостатки всегда были на стороне Вернона. Лис простонал сквозь сомкнутые губы и упал на бок, ударившись о твердую землю, выронив из рук оружие.        Где-то под ним послышался гул, и поверхность земли задрожала, но эльф не обратил на это никакого внимания, над ним нависал его враг и злой взгляд человека не предвещал ничего хорошего.        — Меня победил человек… Старею… — обречённо проговорил Иорвет и на секунду его взгляд стал пустым, словно у мертвеца, но затем, бесы в его оке снова пустились в пляс — этот эльф просто не умеет сдаваться. — Ну, что теперь? — спросил он.        — Тебе повезло — у меня нет с собой подходящих инструментов, ты умрёшь быстро, — холодно ответил Роше.        Вот тот самый сокровенный момент, о котором он мечтал ещё мальчишкой, что жестокий бандит Иорвет будет лежать у его ног поверженным, как он когда-то…        — Хорошо… — выдохнул эльф.        — Без башки тебе будет хорошо! — саркастично произнёс Вернон.        — Хорошо, что это ты… — прошептал Иорвет и взгляд его был серьёзен. — Глупо было бы сдохнуть от болезни или шальной стрелы, после стольких лет жизни…        Роше нахмурился. Подобного обращения к его персоне со стороны этого эльфа ещё не наблюдалось. Уважение? Неужели он заслужил его только сейчас?        — Сам знаешь, почему именно в моей руке разящий меч правосудия, как ты там говорил, а? За свои ошибки нужно платить!        Неожиданно Лис рассмеялся в голос, держась за живот. Темерец опешил и сделал шаг назад, с этим остроухим явно что-то не так… Он привык к его непредсказуемому характеру, но порой некоторые действия остроухого вызывают ступор.        — Хочу поздравить тебя с самой выдающейся победой! — Лис нашёл в себе силы заговорить и захлопать в ладоши. — Браво! Браво!        — О чём ты, юродивый?..        — Думаешь, ты настолько силён и хитёр, что победил меня так легко?! Да если бы я хоть крошку хлеба съел за последнюю неделю, то ты бы сейчас сплёвывал кровь, а не стоял надо мной немым укором!        Вернон застыл. Смысл его слов больно ударил по груди, будто стальным молотом. Стоило только присмотреться, то можно было заметить, что от былой свежести и красоты эльфа не осталось и следа: под глазом пролегла чернота, заострившиеся скулы и бледная кожа делали черты его лица агрессивнее, несчастнее… Сухие губы, потрескавшиеся из-за недостатка пищи - пытались улыбаться, показывая — ему глубоко всё равно, что он лежит на земле побеждённым, а человек возвышался над ним непоколебимой крепостью. Из-за глубокого выреза воротника видны выступающие ключицы, синие вены и рельеф рёбер под кожей на груди. Иорвет голодал продолжительное время, скрываясь в лесу. А Роше… ел с утра до ночи, оттого его лицо было чистым и румяным, тело крепким и выносливым, способным на любые испытания.        Горло человека сдавил тугой ком. Сейчас ему победа уже не казалась такой сладкой, как минуту назад. Осмотрев одежду борца за свободу, Вернону захотелось зажмуриться и отвернуться, чтобы не показывать своей реакции. Стёганка была грязной, заляпанной пятнами засохшей крови, то там, то сям были видны латки, даже на кольчуге. Завсегдатая красная повязка на голове, покрывающая искалеченную половину его лица, местами прохудилась, потому и концы ниток около дырок торчали во все стороны. Опустив взгляд, он бегло осмотрел себя. Совершенно новый дублет с белыми полосками на рукавах, штаны чистые, швы ровные, обувь сделанная на заказ, как и вся одежда командира «полосок». Он мог себе это позволить.        Вернон задумался, он ведь был таким же, как Иорвет сейчас, ровно десять лет назад и ему тоже никто не протягивал куска хлеба, никто не оглянулся и не сказал: «Пойдём со мной, я помогу тебе…». Незримый, лёгкий щелчок в груди всё-таки побудил человека опустить оружие. Он подумал, что месть можно отложить на потом, пусть Иорвет наберётся сил и тогда они снова сойдутся в смертельной схватке, в которой он обретёт желанное освобождение от ненависти.        С эльфа на сегодня хватит, он проучил его, гордость ненадолго обрела покой, а обида спряталась за неожиданно всплывшей жалостью к лесному партизану. Гадкое чувство… победа и впрямь досталась легко, для настоящего мужчины позор добивать того, кто еле держится на ногах… Вернон решил оставить его в живых в очередной раз и пойти за убийцей королей, ведь за этим он здесь, не так ли?        — На сегодня воспитательные работы закончены, отъедайся пока, я найду тебя позже и закончим… — равнодушно, как будто докладывая очередной отчет, отчеканил командир «полосок».       Роше отвернулся, с намерением уйти, как его яростно окликнули:        — Не смей! — крикнул эльф ему в спину. — Не смей жалеть меня!        «Только не ты…» — внезапно подумал Иорвет. Маленький оборванец дхойне, который лежал у его ног, испуганный и потерянный… отворачивается и уходит, пожалев старого, истощённого эльфа, что является грозой всей долины Понтара… Нет. Он не позволит.        — Вернись и сражайся! — эльф попытался встать, получилось только на четвереньки, но он не перестал голосить: — Трус! Вернись и добей меня…       Роше остановился, несколько раз сжав в ладони рукоять меча, затем снова сделал шаг вперёд.        В него прилетел маленький камень, и стукнувшись о плечо, отскочил в сторону. Кольчуга всегда была ближе к телу, человек всегда восхвалял сей атрибут защиты. Сейчас лишний раз убедился в полезности изобретения, почувствовав толчок, вместо сильного удара. Усмехнулся проявленной наглости и упрямству, которых эльфу было не занимать, а так же, в некоторой степени, восхитился непреодолимым желанием задеть опостылевшего дхойне.        Темерец сделал вид, что ничего не почувствовал, и, даже не обернувшись, пошел в сторону руин. Меч покоился в ножнах, Вернон был совершенно расслаблен и доволен своим поступком.        Иорвет злился, Старшая Кровь закипала в венах, придавая нечеловеческие силы. Как он смеет из жалости оставлять его в живых? Как смеет отворачиваться, когда он обращается к нему?! Эльф собрал всю волю в кулак и, покачиваясь, встал на ноги.        Роше совершенно не ожидал такой подлянки, что поверженный враг воспрянет и кинется в атаку, опрокинув его на землю. Ярость эльфа была так сильна, что он не почувствовал удара, наваливаясь всем телом на врага. Горькая обида из-за неоцененности, перекрывала сейчас все прочие чувства, мешая соображать здраво. Доказать человеку, что он не беспомощен, что он ещё способен сражаться — вот, что побудило его встать и наказать Роше за его неразумный поступок.        Толчок был такой силы, что Вернон больно ударился грудью о землю (с Иорветом-то на горбу), которая выбила весь воздух из лёгких, а потом ещё, и получил несколько рваных ударов по затылку кулаком от взбешенного эльфа. Земля под ними вновь задрожала, а гул стал сильнее, но кому сейчас было до этого дело? Роше разозлился и ругал себя за глупость, знал ведь, что с этим остроухим шутки плохи.        — Упал — отжался! — По-привычке съязвил Роше. Ему не составило труда сбросить внушительно экипированного командира «белок» со своей спины, тот с глухим стоном упал рядом, завалившись на бок. Роше встал на одно колено, затем выпрямился, хотел было пнуть в бок лежавшего у ног эльфа мыском сапога, но немного не успел.        — На колени, дхойне! — Иорвет не остался в долгу и подставил человеку подножку, которая заставила мужчину нелепо припасть к земле-матушке, облокотившись на обе руки.        — Паскуда… — сокрушался Вернон, когда нужно было обороняться. Удар острым коленом пришелся прямо в нос — раздался неприятный хруст, командир «полосок» на миг потерялся в пространстве, и упал на лопатки. Горячая кровь потекла в горло — дело плохо, нос возможно сломан. Эльф оскалился в злорадной ухмылке — гордился собой, он ещё даст всем фору и не позволит считать себя слабым. Пора добивать врага, и на этот раз Иорвет был настроен вполне серьёзно: слишком зол, слишком голоден, слишком устал…        Забравшись на человека верхом, Иорвет сделал то, что делают все, у кого нет оружия и достаточной силы для удара, а именно — начал душить его. Роше уже проклял себя за тактическую ошибку, оставив эльфа в живых. Они катались по земле, вздымая вверх клубы пыли. Роше пытался оторвать от себя цепляющегося изо всех сил борца за права нелюдей, стараясь вздохнуть свободной грудью. С жилистыми пальцами Лиса на своей шее — это было затруднительно.        — Пошёл ты! — натружено шипел Вернон сквозь зубы.        — Сам пошёл! — плевался Иорвет.       Раздался мощный хлопок, и земля содрогнулась, на мгновение оглушив соперников.       Что происходит?..        Задержав дыхание, мужчины замерли в странной позе. Эльф сидел верхом на человеке, словно на гнедой кобыле, и пытался выдавить ему глаза. Вернон же, держал одной рукой Иорвета за горло, а другой старался оторвать левое ухо.        Ещё один толчок. Рокот земли нарастал. Ошеломлял. Заставил командиров легендарных отрядов растеряться.        Прошла целая минута, покуда враги поняли, что вроде всё в порядке… Поверхность почвы была спокойной. Они опешили от подобной идиотской ситуации, где никак не могли вспомнить, чем они сейчас занимались. Эльф смотрел на человека сверху вниз, положив ладони ему на грудь, понимая, что напрочь потерял дар речи от возмущения, что было в принципе невозможно. А Вернон смотрел на него из-под съехавшего набекрень шаперона, охреневая — осознав, что лежит на земле и придерживает скоя’таэля от падения за бедра, задница которого вальяжно расположилась на его паху.       Неловкая пауза…       Мужчины слышали лишь свое тяжелое дыхание, но никто не решался нарушить тишину…        — Надеюсь, тебе удоб… — темерец начал было возмущаться, придя в чувство, как земля под ними разверзлась, образуя внушительную трещину, в которую они и провалились.        Полет в невесомости показался им вечностью, они кричали и махали руками, пытаясь ухватиться за края пещеры, только все было тщетно. Серые каменные стены, с выступающими сколами, проносились мимо них с бешеной скоростью, давая понять, что они не жильцы.        Посадка была мягкой, а точнее — мокрой. Подземное озеро, неведомое прежде, приняло в себя двух мужчин. Одного за другим, сначала в воду вошел Вернон. Несколько гребков от себя и он всплыл на поверхность, подняв голову, как тут же принял ощутимый, но не смертельный удар от падающего тела эльфа, отправившего человека обратно в толщу воды.        «Голодающий, блять… чуть не раздавил…» — успел подумать Роше, когда вновь поднимался над водой.       Головы обоих мужчин показались на водной поверхности, друг напротив друга. Командиры барахтались, пытаясь удержаться на плаву, смотря по сторонам. Толку было минимального, так как темнота была кромешная.        — Где это мы?.. — спросил Роше. Голос мужчины отразился от каменных стен, эхом рассеиваясь в пустоте.        — Под землёй, гений, — ответил Иорвет, запрокидывая голову. Где-то далеко наверху виднелся отголосок света, солнечного дня.        — Что тут делает озеро?.. Пустота такая, что все ваши дряхлые постройки должны сюда провалиться.        — Флотзам — очень древнее место и оно принадлежало моему народу многие века, что здесь было на самом деле — никто не знает, — удивительно спокойно ответил скоя’таэль, что на него совершенно было не похоже.        Вновь воцарилась тишина, пора бы уже и выход искать, а для начала, выбраться из воды. Каждый поплыл в противоположную сторону друг от друга, втайне надеясь обойти конкурента и первым вступить на берег.        Неожиданно пространство озарилось ярким, синим свечением.        — Что за?! — оторопел Вернон, ошарашено завертев головой.        По четырём углам пещеры, как оказалось, квадратной комнаты, располагались факелы… И их никто не зажигал. Свет был холодным, настойчиво режущим глаза, хоть теперь можно разглядеть обстановку получше.        Мрачное помещение походило на храм, украшенный выпуклым барельефом в виде волн, всевозможных ракушек и подводных обитателей. По краям водоема виднелись ступени, ведущие на сушу. Туда-то и направились командиры, чтобы выбраться из воды.        Первым вылез Роше, сразу усевшись на край каменного бассейна, за ним, охая, выполз и Иорвет. Садиться сил не было, он просто лёг на каменный пол, тяжело дыша.        Удивительный момент… Никто не кричал и не издевался, не пытался нападать и убивать. Они оба оказались в безвыходной ситуации. В прямом смысле слова. Каменная комната была абсолютно герметичной, наверху было небольшое круглое отверстие, которое вело наверх — ни дверей тебе, ни расщелин, оттого мрачное место стало давить на психику.        — Забавно… — протянул Иорвет, лёжа на полу. — Мы оба в ловушке… Если не убьем друг друга, то достаточно проголодавшись — кто-то пойдёт на мясо… Роше недоверчиво покосился в сторону эльфа.        «Сколько он там, говорил, уже не ел?..» — спросил у себя темерец. И немного отсел подальше, мало ли, что у этого психа на уме.        — Можно попробовать нырнуть глубже в бассейн, возможно там есть грот или подводная пещера.        Вернон судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации, по крайней мере, он не мог сидеть сложа руки или валяться, как этот параноик. Роше стянул с головы шаперон и отжал его от влаги, надевать его обратно бессмысленно, висит только мокрой тряпкой, сначала постирать, высушить и отутюжить, иначе никак, потому и положил его за пазуху, до лучших времён.        А Иорвету было уже всё равно. Он давно устал от своей жизни, устал сражаться и проливать кровь. Всё было бессмысленно с самого начала. Если бы его сердце остановилось прямо сейчас, он бы не расстроился. Тем более, что на том свете его ждали… Там он точно не будет одинок. А ещё рядом верный враг, что тоже умрёт сразу за ним, и от этого на душе у скоя’таэля стало веселей.        — О, можешь начинать купаться, а я подожду здесь… — промычал он, не отрывая лица от пола.        — Думаешь, я вернусь за тобой, когда найду выход? — выпалил Вернон, поднявшись на ноги, с намерением войти в воду.        — Не думаю, — Иорвет поднял голову, нагло ухмыляясь. — Уверен в этом. Ты же и дня без меня прожить не сможешь.        — Ты сейчас договоришься… — Роше резко обернулся посмотреть на своего недруга и внезапно отскочил в сторону с расширенными от шока глазами. Иорвет проследил за его взглядом, и, не испытывая слабости, принял вертикальное положение, отступив от стены позади себя на несколько шагов.        Перед ними оказалась статуя, врезанная в скалу. Жуткая, мерзкая, от будто следящих за ними выпуклых пар глаз, по спине мужчин пробежал липкий холод. На вид чудовище было ростом с три метра, сидящим на камне, хватаясь за него когтистыми лапами. Разными частями тела подобен осьминогу, дракону и человеку: монстр имеет голову с щупальцами, гуманоидное тело, покрытое чешуёй, и пару рудиментарных крыльев.*        — Срань какая-то… — подвёл итог от увиденного Вернон.        Иорвет сдвинул брови, было тяжело сосредоточиться, и оторвать взгляд от пугающей, величественной — этого факта отрицать было нельзя, громоздкой статуи. Он сделал несколько шагов, подходя к ней, протягивая руку…        — Иорвет! — окликнул его Роше. Тот вздрогнул и опустил ладонь вниз. — Не трогай, что не попадя! С этой скульптурой что-то не так…        — Ты в последнее время поражаешь меня своими мыслительными процессами, Вернон, — парировал эльф. — Этот обелиск очень старый, наверняка забытое всеми божество, опасное, могучее, кошмарное…        — Тогда отойди от него!        — Уже камней боишься, дхойне?! — усмехнулся Иорвет.        Роше вновь стал злиться. От этого сраного эльфа одни неприятности. Место странное и действует на нервы. Нужно бежать, и как можно скорее…        — В кромешной тьме, укрыта плоть боков, прочною бронёй. Он смотрит вверх на слабый свет дневной из многих потаенных уголков. Раскинув чутко сеть жилых ветвей, полипов исполинских хищный лес, он спит века, чудовищных червей во сне глотая. Но дождётся дня, и наступит час последнего огня и мир людей и жителей небес… — отстранено шептал Иорвет, читая табличку, написанную на Старшей Речи, которая располагалась прямо на пьедестале под статуей.       Роше уже душило это место, он дышал отрывисто, стал метаться туда-сюда, рассматривая холодные стены на предмет возможного спасения.        — Не знаю, как тебе, но последняя строчка меня очень воодушевляет… — продолжал эльф.        — Прекрати! — крикнул человек. Эхо его голоса шумной волной растеклось по пространству.        — Успокойся, — усмехнулся Лис, издеваясь.        Всегда рассудительный, вспыльчивый, правда, но держащий руку на пульсе командир Синих Полосок сейчас напуган. Довольно занимательное зрелище для эльфа: приятное, долгожданное… Что же может его ещё больше расстроить?        — Я хочу просто посмотреть… — бессовестно продолжил он, прикоснувшись к идолу.        Внезапно, факелы, расположенные по обеим сторонам от каменного бога, вспыхнули синим пламенем, на мгновение ослепив эльфа. Он и сам испугался, отпрыгнув от статуи, ошарашено оглянувшись на побледневшего недруга.        Раздался неприятный скрежет наверху, принудивший мужчин высоко запрокинуть головы. Бледная точка, которая являлась отголоском дневного света, стремительно закрывалась куском каменной плиты, отрезая командиров от привычного мира.        — Сука! Сказал же, не трогай ничего! — ругал Роше причину своих вечных проблем, который и сам был в шоке от происходящего. Лязг прекратился, единственный видимый выход закрылся, квадратная комната стала полностью непроницаемой.        Паника — дело приходящее, и для неё как раз самое время. Вернон бросился в воду и стал нырять, на ощупь, осматривая дно на предмет возможного прохода, трубы… или что там ещё бывает в бассейнах?        Ничего нет… Дно резервуара было герметичным… Выхода нет…        Роше как можно быстрее выбрался наверх, сел прямо на пол и схватился за голову, размеренно раскачиваясь, пытаясь успокоить себя. Как же так? Он командир карательного отряда! Сильный, смелый, и… как там говорили? «Найдёт выход из самой плачевной ситуации». А сейчас происходящее выбило его из колеи. Он растерялся окончательно. Темнота и сырость, они напоминали его подвал в Вызиме, в котором он проводил большую часть своего детства, оттого и нечем было дышать… Ещё и этот придурок рядом, от которого было больше вреда, чем пользы.        Иорвету и самому было не по себе. Он привык к свету, простору и лесной зелени. Перспектива сдохнуть от голода или страха не очень его устраивала. Его враг забрался в себя, читая какую-то мантру сидя в углу, что в значительной степени нервировало, а в меньшей — пугало.       Только это был не конец…        На боковых стенах, выпуклости рисунка ракушек отодвинулись в сторону, из отверстий стала с большим напором и громким шумом врываться вода, которая начала заполнять закрытый храм снизу вверх, не создавая водоворотов, будто по отлаженной системе.        — Роше… — растерянно позвал эльф своего врага, но тот его не слушал, он вообще сейчас ничего не хотел слышать. — Роше! — ещё громче заверещал скоя’таэль, привлекая, наконец, к себе внимание.        — Что?! — раздраженно спросил темерец, подняв голову. Его глаза тут же расширились от ужаса.        Они не успели толком ничего понять, когда уже стояли по пояс в холодной воде, вертели головами в разные стороны, пытаясь найти хоть что-то, что могло сохранить их жизнь…        Куб, грёбанный куб, без намёка на прогалину… Мужчины поднялись высоко, практически к потолку, а вода всё прибывала, один за другим погасли все имеющиеся факелы, погружая комнату во мрак.        Сказать им было нечего… В душе у обоих мужчин воцарилось опустошение, обида за свою безвременно оборванную жизнь. Спасаться бессмысленно, они утонут здесь вдвоём и никто даже не узнает, куда подевались два бравых командира…        Иорвет уже выбился из сил, тяжёлая амуниция с мокрой стёганкой тянули его на дно. Вдохнув воздух глубже в лёгкие и прикрыв глаз, он стал погружаться вниз, смирившись со своей участью.        Сильная рука человека схватила эльфа за воротник и подтянула наверх, чтобы тот хватанул воздуха. Вернон не знал, почему поступил так сейчас. Он боялся остаться один? Не хотел смотреть, какая участь ожидает его?.. Бесполезно рассуждать. Злейший враг уже был прижат к его груди, когда он сам отчаянно цеплялся рукой за выступ на потолке.        — Отпусти, я готов умереть… — сказал Иорвет дрожащим голосом, едва шевеля бледными губами, заглядывая Роше в глаза. — Отпусти… — настаивал он, когда вода коснулась его подбородка. — Ты ведь ждал столько лет, чтобы увидеть, как я сдохну…       Но человек не отпускал. Молчал, стиснув зубы. Держал его так крепко, как мог.       Они вдохнули полной грудью одновременно и задержали дыхание, когда вода поглотила их обоих, сомкнувшись над их головами.        Темно. Холодно. Выхода нет… Воздух в лёгких, стал проситься наружу, чтобы сделать новый вдох. Они держались друг за друга, как за последнюю надежду на спасение.        Со стороны статуи раздался хлопок. Голубое свечение озарило водную толщу, освещая их лица. Всё ближе и ближе, свет коснулся их и окутал своим холодом, пронзая руки и ноги, сводя судорогой, выгибая дугой, пока мужчины не потеряли сознание…

***

       Вода из лёгких выходила туго, в несколько толчков. Судорожным кашлем, завершая неприятную симфонию звуков…        Роше открыл глаза и не поверил в то, что увидел… Земля, деревья. Вдыхал чистый и свежий воздух… Он не мог надышаться простором и свободой, после «каменной коробки». Темерец посмотрел наверх — увидел голубое небо и Солнце… Как же он любил солнце! Только оно могло согреть его и приласкать, не прося ничего взамен…       Это был кошмарный сон?.. Нет. Почему тогда он мокрый посреди леса, где речки не было и в помине?        Оглядевшись по сторонам, он увидел Иорвета впереди, тоже мокрого, как гарпия, метрах в двадцати, который стоял спиной и разглядывал что-то под ногами.        Первые мысли, когда он его видел, всегда были однозначными: убить, покалечить, оскорбить… Но только не сейчас. Остатки желания побить эльфа были, но сначала он хотел спросить: «Что вообще за чертовщина с ними произошла?!»        — Ты, я вижу, очухался, а мне помочь не судьба?! Хоть бы между лопаток постучал! — проворчал Вернон. Глупо предъявлять подобные претензии к тому, кто жаждет людской крови больше любого другого существа, но, как ни странно, только этот вопрос всплыл у него в голове.        — Посмотри, — серьёзно сказал Иорвет, указывая пальцем вниз.        Они стояли на возвышенности, где открывался неплохой вид на поле. Неподалёку от него стояли друг за другом каменные столбы, связанные между собой верёвками, а внизу, далеко растянутые, куда хватало глаз, железные балки, крепко сцепленные толстыми прутьями, и это придавало им вид бесконечной лестницы.        — Где мы вообще?.. — спросил Роше, осматриваясь. Да, конструкция была странной, но она сейчас мало его интересовала.        — Это не Флотзам… — ответил Иорвет. В душе у эльфа нарастало беспокойство. Лес ему был не знаком, сам воздух в нём был другим, чужим, по-особенному пахнет… Ему ли — не знать?        — Может, ты в этом месте ещё не бывал?        — Мне двести тридцать четыре года — я был везде! — резко ответил эльф.        Они сверлили друг друга недобрыми взглядами, временное перемирие и некая… откровенность, кажется, исчерпали себя.        Свист, полу-гул, полу-топот, раздался со стороны «хитроумной лестницы» — так прозвал Роше обнаруженную конструкцию. Командиры сели на корточки и притихли, как любопытные котята, выглядывая из-за деревьев. Вновь непонятный шум. Он пугал своей неизвестностью…        По «хитроумной лестнице», со скоростью стрелы, вылетая из-за горизонта, появилась «металлическая жирная гусеница» — вот, что первое пришло на ум борцу за свободу, смотря на диковинку. Она-то, оказывается, и издавала эти странные звуки. Эльф был в полной растерянности, не понимая, что происходит и зачем всё это нужно, как и его «верный» враг.        — Что это, Иорвет?.. — пораженно спросил Вернон, не отрывая взгляда от адской машины.        — Ты у меня, блять, спрашиваешь?!.. — ответил эльф, удосужившись взглянуть на человека, как на скудоумного.        Им оставалось только отвернуться друг от друга и проводить взглядом «жирную гусеницу», которая, словно в насмешку над ними, издала ещё один гудок, испугав командиров напоследок.        Они вновь остались одни. В незнакомой местности. С непонятными предметами и постройками. Что ждёт их впереди? Покажет только время…