Деревья, холмы, пригорки, скалы, и больше ничего. Сколько бы Роше ни бродил вперёд-назад, окружающая обстановка не менялась. Он опасался находиться в этом странном месте, где иногда слышались подозрительные, то нарастающие, то убывающие шумы, а порой, пугающие, клокочущие звуки со всех сторон. Привычных монстров, тех же накеров или эндриаг не было и в помине — это было подозрительно. Монстры обычно есть везде.
В сапогах хлюпала вода, и надо бы остановиться, чтобы привести себя в порядок, просушить одежду, поймать какое-нибудь животное, приготовить и съесть. Кажется, Вернон видел пробегающего мимо зайца…
Солнце уже перешло точку зенита, еще немного, и начнет темнеть, необходимо успеть до заката собрать хворост для костра. Сейчас была ранняя весна, и ночью будет ещё холодно. Но вместо этого он ходил туда-сюда, пытаясь отыскать посёлок, или людей… Пустая трата времени.
С ненавистным эльфом они разошлись в разные стороны, как только с глаз скрылась непонятная машина, напугав довольно стойких и привычных к неожиданностям мужчин. Что удивительно, не пытаясь убить, не сказав ни слова, каждый пошёл своей дорогой, чтобы найти выход из незнакомой местности самостоятельно.
«Оно и к лучшему, от этого остроухого одни неприятности…» — подумал Вернон.
Роше решил начать подготовку ко сну с важного дела — набрать воды во флягу. А это значит, нужно найти реку, там можно будет и высушить форму.
Дневной ветер был тёплым, велика вероятность надеть на себя сухую одежду к вечеру. С достоинством и знаниями истинного следопыта, Вернон нашёл реку достаточно быстро. К его счастью, вода была относительно чистой, что позволило ему спокойно попить, и набрать полную флягу воды.
У него всегда с собой было две фляги: одна была припрятана во внутреннем кармане для чрезвычайных ситуаций — наполненная темерской ржаной. Когда Роше было плохо (то есть, часто), он не просто пил, а надирался до бессознательного состояния, а потом никак не мог вспомнить предыдущий день. Плохая привычка, но только так он мог заглушить всю ту боль, что сидит в душе многие годы.
Вернон разложил отсыревший табак на большом камне, в надежде покурить вечером. Вкус будет уже не таким, как надо, но лучше, чем ничего. Рядом расположились и сухари, которые темерский командир постоянно брал с собой в поход. Они вымокли и разбухли, но не потеряли своей питательности. Ситуации бывали разные, иногда катастрофические. Достаточно вспомнить задание, в котором они попали в окружение, где сидели без еды несколько недель, и «полоскам» пришлось есть торф, чтобы не умереть с голоду… С тех пор привычка таскать с собой еду прижилась, иной раз — выручая, а частенько скрашивая ожидание, когда длительное время приходилось быть в разведке.
Сняв с себя сырую одежду, Роше старательно развешал оную на ветках. Он остался совершенно голым, чем не чрезвычайная ситуация? Для согрева в самый раз. Не успел он достать свою тайную флягу, как неподалёку из густых зарослей выбралась причина всех его несчастий — эльф Иорвет, собственной сраной персоной.
Не заметив засады, Лис принялся снимать с себя обмундирование, видимо, идея прийти к реке не была оригинальной.
— Я сюда первый пришёл, ищи себе другое место, — пробурчал Роше. Банальная фраза, но к ситуации подходила как нельзя кстати.
Иорвет прекрасно его видел и слышал, но даже ухом не повёл, он слишком устал, чтобы пререкаться и отстаивать свою точку зрения касательно прав эльфов. Когда последними, из всей одежды лесного разбойника, на ветку отправились лосины, Вернон смутился и отвернулся. Он много раз видел голых мужчин. Со своим отрядом они и не такое вытворяли: спали в обнимку, чтобы согреться, купались в одной ванне, когда не хватало на всех воды. Но тут враг, злостный, непримиримый, недоступный и загадочный — видеть его голым неправильно, тем более, было на что посмотреть…
Тело скоя’таэля было тощим и бледным, с впалым плоским животом и выступающими бедренными косточками, но выглядел он неплохо. Хорошо сложенные плечи и грудная клетка, узкие бёдра и жилистые длинные ноги. Присущее врождённое изящество эльфов поражало человечество всегда, и Роше в особенности. Плавные, ненавязчивые, грациозные движения — завораживали. Он готов наблюдать за этим бесконечно.
Когда Лис снял повязку с головы, Вернон уронил взгляд на землю. Роше не сожалел о своём поступке — он спасал свою жизнь, но смотреть на своё «художество» не хотел, слишком больно вспоминать прошлое. Волосы эльфа были чёрными, как смола, рваными прядями рассыпанны около лица. Со стороны шрама длиннее, видимо, чтобы скрывать уродство.
Растительности на теле Иорвета не было — это было в диковинку. Голых эльфов Вернон видел, когда допрашивал в своем штабе, только они все были в штанах. Ну, незачем ему было разглядывать их гениталии… К стыду своему, Роше всегда было интересно, как выглядит татуировка заклятого врага, которую, из-за его многослойной одежды, было видно частично. Сейчас появилась уникальная возможность разглядеть её целиком. Лепестки и ветви яблочного дерева начинались от шеи и разрастались на плече, доходя до самого локтя, от груди спускаясь прямиком до нижних рёбер.
«Красиво», — подумал Роше. Хоть он и ненавидел эльфов, но охотно признавал, что они знают толк в прекрасных вещах.
Продрогнув до костей, Иорвет вышел к реке, где и решил высушить одежду. Эльф развешал свои вещи и уселся на камень, устало уронив лицо в ладони. Он жутко устал, и есть хотелось неимоверно. Лис привык голодать, перебои с провизией были всегда, да вот, в последнее время, продуктов и живности не было совсем, потому и сплоховал — проиграл Роше, который таращится сейчас, стоя не так далеко, будто никогда раньше его не видел. Чуть не умер в этом храме, из-за собственной вредности и дикого желания насолить своему врагу… «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь» — поговорка, которая теперь была более чем уместна.
Он обошел всю округу, и ничего знакомого не было. Деревья и тропы — чужие, скалы были ему не знакомы. Побродив немного около окраины леса, нашел только широкую дорогу серого цвета, с нарисованными вдоль белыми полосками, треугольник на палке с изображением оленя. Кому надо знать, что здесь есть олени? Чуть дальше по дороге, ещё круг на палке, с цифрой семьдесят. Не найдя в этом ничего полезного, двинулся дальше, вокруг скалы, и наткнулся на табличку: «Осторожно, медведи!», где изображен медведь, который откусывает голову человеку. Иорвет долго разглядывал сие занимательное изображение. Нельзя не отметить, что художники стали рисовать отменно, даже если поковырять рисунок пальцем, краска оставалась нетронутой. Побродив еще немного, понял, что только напрасно тратит время на поиски знакомых ориентиров, поэтому решил прийти к реке.
Повернув голову, он увидел Вернона, который демонстративно отвернулся, стоя облокотившись на камень, скрестив руки на груди, ничуть не стесняясь своей наготы. Теперь очередь Лиса - разглядывать человека. Было очень занимательно. У Роше крепкое телосложение, с широкой, мужественной грудью. Жилы и рельеф мышц на руках были отчётливо видны, свидетельствуя о его немалой физической силе. Длинные ноги, и, по мнению эльфа, огромные ступни.
Татуировки у командира «полосок» тоже были, но, на вкус Иорвета, они были кошмарными. На груди человека с левой стороны, красовалась лилия. Иорвет закатил глаз: никакой оригинальности. На правом плече, череп с воткнутым в него мечом.
«Зачем это уродство набивать на всю жизнь?» — спрашивал у себя эльф. Но стоило Роше повернуться, у Лиса брови поползли вверх. Серый меч, от самой шеи до поясницы был отчётливо заметен, и был оплетён двумя чёрными змеями. Скоя’таэль скривился: «Мерзость какая…». Воинственно, сурово, конечно, но слишком уж неприятно. Хотя, фигура человека была симпатична для Иорвета, не слишком мускулистая, подтянутая, с крепкой, округлой задницей. Он не смущался. Никогда. Потому без зазрения совести разглядывал пах человека. Уголки губ поползли вниз, а нижняя губа подтянулась вверх — оценил, есть что показать. Волос было не много, в основном на груди, животе и лобке.
«Обезьяны — что с них взять?!» — подумал Лис.
Через час обоюдных молчаливых посиделок и переглядов, Роше засуетился и стал ощупывать свою одежду на дереве. Оставшись довольным, что ткань просохла, начал одеваться. Дублет пошит по заказу, несколько слоёв шерстяной ткани, плюс кожаная прослойка между ними, что позволяло телу дышать в жаркую погоду, но в то же время, сохраняя тепло в лютый мороз.
Иорвет с завистью смотрел на одетого темерца, так как ему было жутко холодно сейчас. Пощупав рубашку, эльф улыбнулся — она была сухой, лосины тоже не подвели, как и красная повязка на голову. Одевшись, Лис натянул на голени чулки, и перетянул их тонкой верёвкой.
Перевёрнутые ботинки не успели стечь окончательно, и смысла их надевать не было. Стёганка была сырой — прошитая вата будет сохнуть долго, как обычно. Он уселся обратно на камень, подперев подбородок кулаками, придется подождать ещё.
Иорвет отцепил от кожаного ремня клетчатый мешочек, где бережно хранился истлевший кушак Лейтиан. Сколько он ещё выдержит, не известно. Эльф намеренно истязал себя, оставив на память частицу своей любимой. Иначе не мог. В душе и так была пустота, лишившись тёплых воспоминаний — можно окончательно потерять разум.
Роше уже был одет полностью и старательно сворачивал в тряпицу хлеб, ссыпал высохший табак в кожаный мешочек, затем засунул всё это за пазуху. Когда собрался уходить, внезапно услышал хруст веток в лесу. Эльф тоже услышал шум, и повернулся к его источнику.
Медведь. Самый обыкновенный медведь вышел из леса, и медленно переступая лапами, направился к реке. Иорвет встал со своего места и потянулся за сапогами, один достать получилось, а до второго дотянуться не успел. Свирепый зверь заметил его. Эльф замер, округлив глаз. Оружия при себе нет. Одно неосторожное движение, и косматый набросится на него.
Роше встал за деревьями и наблюдал за происходящим со стороны. Вмешиваться в действия животного не посчитал необходимым, он и так слишком уж печётся о злейшем враге, из этой передряги эльфу придётся выпутываться самому.
Иорвет нервничал, и начал злиться. Ведь тут его вещи — он просто замёрзнет ночью, если не успеет их забрать. Не глупее животного будет, и как-нибудь выкрутится. Неторопливо переступая ногами, эльф приблизился к висящей на ветках одежде, и потянулся за красной шерстяной безрукавкой.
Тут случилось то, чего так ждал Роше. Медведь сорвался с места и побежал в сторону Иорвета, набирая скорость. Лису пришлось отступить, бросив все свои пожитки. Он сломя голову помчался в лес, где Вернона уже не было. Темерец с довольным видом находился на безопасном расстоянии, наблюдая за радостной глазу картиной. Его злейший враг испуган, несмотря на усталость, пролетает между деревьями как сайгак, с одним сапогом в руке.
Впереди было подходящее дерево, его нижние ветви находились достаточно низко. В несколько умелых рывков, эльф забрался на середину ствола, с трудом контролируя одышку. Медведь не хотел отпускать добычу так просто, и попытался залезть следом, видимо, только излишняя громоздкость зверя помешала ему сделать это, и животное стало ходить около дерева кругами.
Иорвет не мог поверить, что с ним случилась такая напасть. Неужели ему придётся просидеть всю ночь на дереве?
Два, или три часа прошло, Лис потерял счёт. Уже стемнело, и прохладный воздух стал кусать открытые участки тела, заставляя съежиться и обнимать себя за плечи. Зубы отбивали дробь, а дрожь тела уже было трудно сдерживать. Он всю жизнь прожил в лесу и привык к неудобствам, мог добыть еду в мгновение ока и разжечь огонь простым трением, а сейчас… У него просто нет сил: он замёрз и очень голоден.
Роше до темноты успел сделать многое. Разжёг костёр, убил зайца. А что? Арбалета у него не было, зато остались метательные ножи, которыми он успешно воспользовался. После часа безуспешной охоты, темерец, наконец, набрёл на поляну, где и расположились ушастые зверьки. Одного зайца ранил, другой удрал с ножом в животе, а третий упал замертво, потому и пойдёт на ужин.
Поленья уже догорали, подходящий момент, чтобы начать готовить. Тушку он освежевал ещё на поляне, и, надев её на меч, поставил на палки над огнём.
Спустя тридцать минут между деревьями мелькнуло белое пятно, и стало приближаться в его сторону. Человеку не составило труда догадаться, кто это был, даже сильно не напрягаясь. Можно было подумать, что путник прихрамывает, а он всего лишь был в одном ботинке.
Эльф держался за плечи, еле-еле переступая ногами. Он шёл на свет, больше некуда было идти, силы были на исходе — чувствовал, что скоро потеряет сознание, настолько он был измотан.
Не говоря ни слова, Лис уселся на упавшую сухую ветку около костра, сразу же протягивая руки к огню, делая вид, что Роше ему вовсе не мешает. Честно говоря, ему было плевать, что скажет его враг, да и спорить сейчас просто не было сил. Он будет греться здесь, или просто умрёт…
Роше усмехнулся, Иорвет не перестает его удивлять. Потянувшись к рукояти меча, не спеша перевернул тушку на другую сторону.
— Что, уже надоело изображать скоя'таэля в засаде? — поинтересовался Роше. Иронии в его голосе было достаточно, чтобы даже самого смиренного человека вывести из себя.
— Да, да… заткнись, пожалуйста, — устало ответил эльф, рассматривая полыхающие угольки.
Лис поднял голову и с несчастным выражением лица покосился на почти готовое мясо. Если бы у него только были силы, то он ни за что бы сейчас не сидел здесь, и не грелся около вражеского костра, а развёл собственный, и не сглатывал тягучую слюну от ароматной, на вид очень вкусной, добычи врага.
Роше всё видел и криво улыбнулся. Половины зайца ему будет вполне достаточно, чтобы безвозмездно поделиться с «гостем». Всё-таки, голод ему знаком не понаслышке, и спокойно уплетать мясо, когда рядом голодный — кусок в горло не полезет. Тем более, зная своего врага, тот все равно получит своё: убьет его, чтобы устранить конкурента, или же сворует, но поест — это выдавал, полный желания пожрать, взгляд на пищу.
— Где твоя одежда? — Вернон вновь нарушил тишину.
— Медведь унёс, — коротко ответил эльф.
Роше замер с поднятой в воздухе рукой, которая тянулась к импровизированному вертелу. Затем хрюкнул и тихо рассмеялся, за что получил полный раздражения взгляд от Лиса.
— Нахера ему твои тряпки? — не унимался темерец, еле сдерживая смех.
— Может, догонишь его и спросишь? Я уже теряюсь в догадках. Он не далеко ушёл, схватил мою стёганку зубами и утащил вглубь леса…
Вернон вновь рассмеялся. Беззлобно, смех выбивался сам собой из груди, когда он смотрел на насупленное лицо скоя’таэля.
— Сегодня явно не твой день, Иорвет, — человек покачал головой.
— У тебя не лучше, раз уж ты здесь. Со мной, — позлорадствовал эльф.
Роше подумал, что враг был прав. Они неизвестно где. Странные звуки и непонятные предметы окружают их. Зловещий каменный бог, который отправил их сюда, перед этим изрядно потрепал нервы. Что с ними произошло? И как найти путь обратно во Флотзам? Необходимо всё хорошо обдумать. Вернон решил, что переждёт ночь, а поутру отправится на разведку местности. Он найдёт выход, как всегда, чего бы это ему ни стоило.
— Я выберусь отсюда, завтра же. Скорее всего — это окрестности фактории, о которых ты не ведаешь. Уверен, что под напором воды нас выбросило на поверхность… Просто очень далеко…
— Удачи, — фыркнул Иорвет. Это был не его обжитой лес, а непонятно что. И докладывать твердолобому врагу о причудливых находках сейчас не хотел, тем более убеждать в чём-то — слишком был вымотан.
Заяц был готов, и Вернон снял его с огня. Иорвет не отрывал взгляда от того, как Роше ножом снимал с меча зажаренную тушку на расстеленную тряпицу. Из неё тёк золотистый сок, когда поджаренная корочка лопалась, а мясо разрывалось на волокна, свидетельствуя о нежности блюда. Эльф почувствовал, что он сейчас просто грохнется в обморок от таких видов.
— Поешь, — темерец указал пальцем на отрезанную половину добычи.
Лис был удивлён предложению, но в то же время, полон надежды, что Вернон поделится ужином. Уж больно мягкосердечным, на деле, оказался его враг. Оставил в живых — пожалев, не дал утонуть, когда его об этом никто не просил. Сейчас предлагает пищу. Это было подозрительно, эльф насторожился. Все, кто когда-либо приходил к нему с добром, требовали что-то взамен. А если Лис не мог отдать это «что-то» добровольно, то те пытались отобрать это насильно. Правда, они впоследствии умирали не своей смертью… Нет, так открыто Иорвет не примет помощи от злейшего врага.
— Я не беру подачек от дхойне, мог бы догадаться, — Лис иронично приподнял бровь.
— Это не подачка, а правила вежливости и гостеприимства, — спокойно ответил Роше. — Ты же не замарался, когда сел около костра человека?
— Я замёрз.
— И хочешь жрать… — добавил Вернон. — Не морщи жопу и ешь. Я никому не расскажу.
Иорвет долго смотрел на собеседника. Он злил его, больше всех дхойне на свете, но ненависть сейчас притупилась, оставляя место для внезапной благодарности. Но нет. Он слишком гордый. Потому и отвернулся, скрестив руки на груди.
Роше сдержанно улыбнулся, он ожидал подобного поведения от злейшего врага. В принципе, темерцу было всё равно на его презрительный отказ. Иорвет хочет есть, и он это видит. Вредность эльфа ужасно надоела человеку. Теперь дело принципа накормить невыносимого представителя Народа Гор. Если придётся, то он насильно затолкает заячью тушку ему в глотку.
— А если вот так? — загадочно проговорил человек, положив поверх жареного зайца засушенный, вымоченный и снова высушенный кусочек ржаного хлеба. Вот тогда-то у Иорвета загорелся глаз поистине ненормальным светом.
— Это ничего не значит… Я тебя ненавижу!.. — торопливо проговорил эльф. Подсев ближе, схватил руками уже остывшую дичь, и стал жадно откусывать от неё куски.
— Я тебя тоже, можешь не обольщаться, — не спасовал темерец. — Может, я тебя специально откармливаю, чтобы потом без зазрения совести убить. Кто знает, кто знает, Иорвет… — добавил он, растягивая гласные.
Иорвет едва успел пережевывать, проглатывая вкуснейшее мясо, потому и не стал обращать внимание на колкие слова. Хлеб был ещё влажным, когда эльф его ел, но это было так вкусно, так долгожданно, что он готов слушать от ненавистного врага сейчас всё что угодно, хоть проклятья, только бы не отвлекал.
О злых, недвусмысленных словах человека Лис помнил, даже когда от тушки остались только объедки, и в долгу решил не оставаться. Не отвлекаясь от обсасывания очередной косточки, эльф зло буркнул:
— И не надейся, я тебя уделаю…
Роше уже забыл, о чём шёл разговор ранее, потому и нахмурился, не понимая. Списав всё на очередную причуду врага, Вернон принялся счищать с меча пригоревшее мясо ножом.
Когда Иорвет закончил трапезу, он осмотрел землю под ногами, в надежде найти оброненный кусочек пищи, но ничего не было. Затем посмотрел на врага, который деловито приводил оружие в рабочее состояние — человек тоже уже успел всё съесть. Жаль. Разочарованно выдохнув, эльф понял, что не наелся…
Лис долго не решался спросить, водя палкой по земле, вырисовывая завитушки, но затем не выдержал, и, не поднимая взгляда, тихо заговорил:
— А хлеба больше не осталось?..
Роше остановился, и посмотрел на Лиса исподлобья. «Наглость — второе счастье», говорят у людей — у эльфов, видимо, тоже. Хмыкнув, Вернон достал из-за пазухи тряпицу с завёрнутым внутри хлебом и протянул Иорвету.
— Последний, больше нет…
Эльф не отказался, приняв предложенное. Развернув тряпку, стал с удовольствием поглощать ржаную корочку.
Темерский шпион сощурился. Контакт вроде был налажен. Злейший враг расслаблен и доволен, пора бы уже начать добывать полезную для себя информацию.
— Скольких вы убили в ту ночь? — спросил Роше.
Иорвет перестал жевать, замерев, затем подняв тяжелый взгляд, посмотрел на человека. Нетрудно было догадаться, о какой именно ночи идёт речь.
— Всех тех, кто убил моих братьев и сестру, — ответил эльф.
— Я спрашиваю общее количество. В убийстве эльфов участвовали только шестеро, скольких вы убили за компанию?
— Всего — десять.
— Разве это справедливо, борец с несправедливостью? — тёмные глаза человека, сверкнули в темноте, отражая свет костра. Тема была не из приятных, но когда-то всё должно быть расставлено на свои места.
— Любишь считать? — Лис развёл руки в стороны. — Давай посчитаем. Сколько живут эльфы?
— Знаю я эти ваши жалкие оправдания! — отмахнулся Вернон.
— Сколько?! — настаивал Иорвет, повысив голос.
— Около пяти сотен лет…
— А люди?
— Около семидесяти, если крупно повезёт…
— Хм… Сколько нас осталось, Роше?
— Я не считал, уж больно маскируетесь, сидя в зелени.
— Скоя’таэлей осталось мало, восемь групп от сотни до двухсот лучников. В городах и поселках эльфов с каждым днём все меньше, в общей сложности тысяч тридцать. Те, кому посчастливилось попасть в Долину Цветов, бесплодные старики, как я сейчас, не способные зачать ребёнка… ещё тридцать тысяч. Сколько вас, м? Миллионы! И каждый год вас увеличивается ещё на миллион. Наши женщины едва могут выносить одного ребёнка раз в пять лет, в лучшем случае. А репродуктивный возраст заканчивается к шестидесяти годам. А теперь скажи мне, дхойне: сколько стоит одна жизнь молодого эльфа?
— Моему брату было только семнадцать… — Вернона уже стало трясти от холодных расчётов остроухого.
— Моему другу было двадцать пять! Учитывая продолжительность жизни эльфа — он был ещё ребёнком, но твой брат убил его, когда тот пошёл набрать воды из реки. Пошёл за водой, Роше! Он ещё не успел убить ни одного человека, и он погиб от руки твоего брата, потому что ему так захотелось! — Иорвет перешёл на крик, затем, успокоившись, продолжил говорить: — Я учил Эльена охотиться, рассказывал истории на ночь о героях былых времён, чтобы он был уверен — его жизнь вся впереди… И я обманул его…
— А моя мать… Чем она заслужила такую участь?
— Я пришёл только за твоим братом, и поплатился за это, забыл? — он ткнул пальцем на повязку, покрывающую отсутствующий глаз. Роше промолчал, сжав челюсти. — Кого убил мой командир, меня не касается.
Роше был уверен в своей правоте, до этого момента… Рассуждения Иорвета близки к истине. Бесчувственные и жестокие, но доходчиво объясняющие истинное положение вещей в мире. А как быть с сердцем? Внутренняя боль не отпустила, она грызла Роше изнутри. Ведь это по вине скоя’таэлей он оказался на улице, никому не нужным. По их вине, мать не успела сказать ему три главных слова, которые он так ожидал услышать… И он ненавидел эльфов за это.
— Где твой командир, кстати? — Вернон решил перейти к более важному для него вопросу, плану осуществления своей мести. — Всегда хотел узнать, кто он, как найти его, и поговорить с ним по душам.
— Он мёртв, — ответил эльф.
— Жаль, сука… — выдохнул темерец разочарованно. — Надеюсь, он мучился.
— Нет, он умер быстро.
— Как?
— Я убил его.
Вот так поворот. Эльф всё продолжал чертить свои загогулины на земле, не утруждая себя смотреть собеседнику в лицо. Роше часто заморгал, пытаясь усвоить новую информацию, но ему нужны подробности. Всегда.
— Такой плохой был командир?
— Не совсем. Был бы он плохим, то его не терпели бы скоя’таэли так долго. Во время одной из вылазок мы разделились на две группы в поисках провизии. Я, Атрас — мой командир, и десять эльфов, обнаружили подпольный бордель молодых эльфок, случайно. Их насиловали и избивали сотни дхойне каждый день… Бледные, осунувшиеся лица, покрытые синяками тела. От присущей эльфам гордости наших женщин не осталось и следа… Вторая наша группа отправилась к складу с припасами и, когда стража спохватилась, то решила перебить лазутчиков и сжечь бордель вместе с его обитателями, потому что о нём стало известно местным жителям. Атрас приказал нам отступить, хотя мы могли спасти и девушек, и вторую группу скоя’таэлей, если бы пришли на помощь. Я кричал на него, умолял его вернуться, но он не хотел ничего слышать… И я убил его, перерезав горло, потом спрятал труп в овраге. Так, внезапно, я и стал командиром… После, с остатками группы эльфов я вернулся, и мы успели спасти всех… Впоследствии, женщины не остались с нами и вернулись в город, — Иорвет усмехнулся. — Не хотели портить репутацию, якшаясь с лесными разбойниками, ты только представь?!.. — спросил эльф, сокрушаясь, больше у себя, чем у Роше. — М-да… забавно, испортить репутацию, находясь с нами… — с горечью говорил он. — Чуть позже я узнал, что большинство из них, так и не нашли себе достойного применения и вернулись в бордель, правда, обращение стало лучше…
— Понятно, — сухо ответил Вернон.
Как ни странно, но на душе ему стало легче, будто тяжёлый камень сняли с шеи. Теперь он может не оглядываться и не искать правды, а двигаться только вперёд.
— Колись, Роше! — оживился, Иорвет.
— Если у тебя есть вопрос, то задавай его понятнее.
— Как ты стал командиром головорезов?
— Синих Полосок… — терпеливо поправил его Роше.
— Ах, ну да, ну да … как я могу?! Вы ведь по воскресеньям печете пироги и обучаете слепых детей музыке.
— Белка, когда ты уже научишься не бесить меня?..
— Да ладно тебе, Роше, мы оба не святые!
Это было правдой, и Вернон это знал. Их руки испачканы в крови по локоть. Роше — выполняя приказы. Иорвет — потому что иного выхода не было.
— Я заслужил звание за шесть лет непрерывной верной службы, мелочь, по сравнению с твоей жизнью, но этот период был не сладким. После бунта предгорья Махакама, когда темерская армия подавила восстание, меня наградили прилюдно, этим… — Роше подцепил свой медальон пальцем, затем отпустил его, металл снова лёг на грудь. — …И дали звание командира.
— За убийство нелюдей… — медленно уточнил эльф.
— За то, что спас жизнь тысяче солдат.
— Своим людям, отняв её у краснолюдов и эльфов! Тоже мне, почётная награда!
— Я служил короне и выполнял приказы!
— А я всегда думал, что ты сосал у Фольтеста под столом, потому и взлетел так высоко!
Роше вскочил со своего места и тут же возник перед эльфом, тот даже не успел понять, что происходит. Ярость накрыла Вернона с головой, потому схватив Иорвета за воротник, ударил по лицу кулаком. Лис упал на спину, расставив руки в стороны. Темерец схватил недруга за горло и надавил, удерживая, замахнулся для ещё одного удара, но вовремя остановился, заметив, как соперника от потери с реальностью отделяет лишь одно неосторожное колебание воздуха. Если бы человек не сдержал сейчас свой порыв, то вбивал бы голову эльфа в землю, пока от неё не остались бы только ошмётки костей, вперемешку с кровью.
Только сейчас Иорвет понял, что сказал и почему получил взбучку. Обидные слова уже давно вертелись на языке, и всё не было возможности поделиться. Теперь он пожалел, что не смог удержать язык за зубами, и оскорбил человека, который помог ему выкарабкаться, разрешил согреться около костра и поделился пищей… Поздно сожалеть, назад пути нет.
— Попробуй ещё раз открыть свой поганый рот и произнести его имя! — крикнул разгневанный человек. — Ты уже внёс лепту в разрушение моей страны и моей жизни — помог убить его! Никогда тебя за это не прощу!
— Он позволил на своей земле преследовать Старшие расы, и мне его не жаль… — еле выговорил Иорвет. Кровь из разбитой губы попала в рот, потому он несколько раз сплюнул.
— Фольтест самый достойный король, что когда-либо правил Севером… И не тебе, убийце и разбойнику, который погубил тысячи невинных душ, осуждать его!
— Тебе виднее, темерский пёс… Я терпел травлю людей всю жизнь, а она имеет не малый срок, и мнение своё я не поменяю.
— Насрать на твоё мнение! — огрызнулся Роше.
— Да я даже не снизойду, чтобы послать тебя! — выплюнул эльф.
— А я снизойду! Пошёл нахер отсюда!
Сказать друг другу им больше было нечего. Человек брезгливо отдёрнул руку, освобождая горло эльфа. Круто развернувшись, Вернон вернулся на своё место, и лёг на землю, положив руку под голову. Старого Лиса он больше видеть не хотел. Ему было больно сейчас. Он долго держался. Старался не думать о Фольтесте, о Темерии, и её смутном будущем перед угрозой Нильфгаарда. И всё из-за него… Поганого эльфа!
Иорвет лежал на земле с минуту. Уютная обстановка рассыпалась, как карточный домик. Напряжение между ним и Роше, электрическим разрядом вновь пробило всё тело. Ему здесь больше нечего делать. Прощения он не попросит. Теперь каждый пойдёт своей дорогой.
Лис отошёл недалеко. Отсутствие костра сразу ощущалось. Он вновь стал дрожать и стучать зубами, посторонние звуки и шорохи его уже не интересовали. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть. И пусть все закончится… Иорвет лёг прямо на землю, обняв себя руками, поджав колени к груди, закрыл глаз.
«Богиня… Забери меня. Забери в яблоневый сад… туда, где тепло…» — думал он бессвязно. Губы его посинели и дрожали, но он продолжал мысленно просить, не переставая, чувствуя, что пришёл конец. Сейчас он точно не выкарабкается. Не хочет больше жить. Не хочет бороться. — «Забери меня… забери… подальше от этого мира. Как же я устал… как же тут холодно…»
Роше не спалось. Он крутился, перекатываясь с одного бока на другой. И уже успел остыть от срывающего крышу гнева. Прислушивался к посторонним звукам, вглядывался в кромешную темноту, и всё ожидал подвоха. Что Иорвет вернётся с дрыном в руках, и огреет его по голове, отберёт одежду, оружие и смоется глубже в лес. Хорошо, если живым оставит. Чтобы не теряться в догадках, Вернон решил проследить за своим врагом, как и всегда любил делать — это получалось у него лучше всего. Может, когда убедится, что опасности нет, то сможет, наконец, уснуть?
Начал он с осмотра периметра — никаких следов эльфа не наблюдалось. Беспокойство нарастало. Почему? Ему должно быть всё равно, где этот чёртов эльф, и чем сейчас занят. Но он продолжал искать, бродя по мрачному ночному лесу.
Роше заметил белое пятно при свете полной луны вдалеке. Вернон приблизился и убедился, что нашёл его. Напряжение в груди сразу сошло на нет. Эльф лежал на боку и, видимо, спал. Но почему прямо на открытом пространстве и на голой земле? Сам Роше выбрал удачное место. Под холмом. Ветер не дует в спину, его сразу никто не заметит, более-менее комфортно можно спать. А этот… И как он прожил столько лет, так развязно относясь к своей жизни?
Ткнув эльфа сапогом, выждал время, чтобы услышать поток отборной брани в свою сторону, но тот не прореагировал. Неужели умер? Вернон присел на корточки рядом со своим врагом и прикоснулся к спине. Она была ледяной. Перевернув Лиса на спину, попытался разогнуть руки, которые были прижаты к груди. Ничего не получалось, Иорвет буквально окоченел от холода. Пальцы накрепко вцепились друг в друга, лицо было мертвецки бледным, а губы — синими.
— Эй! — Роше встряхнул эльфа за плечи. Никакой реакции, кажется, он уже не дышал… Тут темерец испугался. Непонятное, неправильное чувство потери чего-то важного воцарилось у него в душе. Руки сами потянулись во внутренний карман дублета, чтобы достать темерскую водку. Каждая секунда мужчине казалась вечностью.
— Открой рот! — пыхтел Вернон, пытаясь разжать челюсть Иорвета. Не сразу, но получилось. Роше приложил флягу к губам врага и стал заливать горячительный напиток насильно, придерживая голову. Через раз, но глотки слышались, затем кашель, эльф подавился и судорожно втянул в себя воздух.
Недолго думая, Вернон перекинул Лиса через плечо, и понёс в сторону костра. Положив горе-врага на землю, Роше подбросил хвороста к тлеющим углям, затем стал расшнуровывать завязку на своей верхней одежде. Дублет был снят, за ним стянута и брошена к ногам кольчуга. Туда же отправился и ценный серебряный медальон. Металлическая защита согреться не поможет, а будет только забирать тепло. После, он снова надел на себя мундир.
Расположив Иорвета ближе к костру, развернул спиной к пламени и лёг рядом. Подтащив обмякшее тело мужчины ближе, Роше положил его на распахнутую половину дублета, лицом к себе, накрывая его другой половиной, прижимая как можно плотнее к себе «ледышку», в которую Иорвет превратился из-за своей гордыни и излишней болтливости. Подняв голову, человек увидел, что эльф был в одном ботинке, потому и подтянул его босую ногу выше и закинул на своё бедро, пряча под достаточно широкие клинья одеяния.
Темерец дышал тяжело, но ещё тяжелее дышал его злейший враг. Эльф сопел и стонал, трясся и стучал зубами продолжительное время. Потом затих и задышал размеренно, уже самовольно вжимаясь всем телом ближе в Роше, почувствовав долгожданное тепло. Вернону даже на миг показалось, что он улыбнулся, хотя это, может, просто была игра света…
***
Этот лес был ему хорошо знаком, серый и жуткий, заполненный мутным туманом и звенящей пустотой. Здесь не водилось живности, пение птиц нельзя было услышать, даже если сильно напрягать слух, но он шёл вперёд, пробираясь через заросли, чтобы наконец встретить их… И снова потерять.
Фигура в длинном белом платье показалась вдалеке, эльф сразу сорвался с места, но будто стоял на месте. Ноги совсем не слушались, Иорвет стал задыхаться от беспомощности и нарастающей паники.
— Лея! — позвал он, но девушка стояла к нему спиной, не сдвинувшись с места. — Лея… — шепчет мужчина, протягивая руку. Только образ любимой ускользает от него, просачиваясь сквозь пальцы и растворяясь в зловещем тумане.
Он кричит и мечется, пытается найти её вновь, как и всегда. Знает, что бесполезно, только эльф не привык сдаваться, и находит. Лейтиан сидит на поваленном дереве и напевает себе под нос старинную мелодию, давно забытую, но хорошо ему знакомую. Стало жутко, грудь сдавило от накативших воспоминаний утраченного прошлого. Теперь он стоит и смотрит на неё, любуется, боится спугнуть.
Неожиданно девушка оборачивается, чего никогда прежде не делала. Эльф улыбнулся, глаза его заполнились слезами счастья. Как же она красива… Ему стыдно было признаться, что уже забыл, как выглядела его жена, а теперь он застыл, боясь пошевелиться. Лея улыбнулась ему, тёплой, доверчивой улыбкой, какую он помнил и желал вновь увидеть. Глаза её вновь были полны жизни и горели радостью от встречи с ним.
—
Любимая… Я так соскучился… — произносит он. Девушка поднимается с места и, словно ничего не весит, плывёт ему навстречу. Эльф едва дышит. Наконец-то он умер и может остаться с ней навсегда. Чувствует прикосновение тёплой ладошки к своему лицу и задыхается от счастья.
—
Ты должен жить, Иорвет… — говорит она. —
Мне хорошо там.
—
Нет, — отвечает Иорвет. Для убедительности отрицательно мотает головой. —
Я устал, и всё потерял. Хочу быть с тобой…
—
Я буду ждать тебя всегда, — ласково отвечает она, —
но ты должен продолжать бороться. И смириться, что меня уже нет, чтобы жить дальше… Дело твоё ещё не закончено. Будь сильным… Любовь моя.
Вновь раздался хлопок, словно мыльный пузырь лопнул, и размыл образ счастья всей его жизни, разрывая их связь, снова оставляя его в одиночестве. Хочется плакать, хочется остаться… Слова Леи ранят и в то же время успокаивают, дают надежду, о которой он не просил…
В следующий миг чувства эльфа переменились. Запах крови и пепла вклинился в сырую и тёмную атмосферу. К нему пришёл тот, кого Иорвет боялся и почитал, преклонялся и желал…
Одна рука в кожаной перчатке опускается на плечо, другая обнимает за талию. Прохладные губы коснулись ушной раковины, ненавязчиво исследуя её очертания. Иорвет почувствовал, как у него отказывают ноги, он замер, чувствуя нахлынувшую волну желания подчинится, отдаться без остатка своему спасителю.
— Ты слабый, — хриплый голос подавляет его вновь. Как ни странно, тон был нежным сейчас, заставляя мужчину жмуриться от наслаждения. — Собираешься сдаться, солдат?..
— У меня нет сил бороться, хочу умереть… — Иорвет нашёл в себе силы заговорить. Возможно, оправдаться или получить участие, он для себя ещё не решил.
— Я зря отдал свою жизнь за тебя? — ласково спрашивает Манисилен, переводя руку с плеча на шею, несильно сжимая, в то время как другая рука переместилась на пах, поглаживая там, где истосковавшаяся по ласке плоть требовала своего. — В день прибытия в лагерь Врихедд, я увидел в тебе нечто большее, чем потерянного, неумелого бойца. В тебе есть сила, Иорвет, и я приказываю тебе жить… — голос перешёл на шепот, рука на горле отклоняет голову назад, принуждая Лиса обернуться. Тонкие властные губы накрывают его рот. Требовательно, ненасытно. Манисилен прикусывает его губы, Иорвет стонет от боли и наслаждения, затем он разворачивается, падая в объятья к своему искушению, трётся об него и извивается, пытается насытиться ощущениями. Тот не исчезает, как это происходило всегда, а продолжает свою пытку.
Он чувствует его запах, его настоящий запах, не спрятанный за ворохом духов, животный, возбуждающий для Иорвета. И как он раньше не чувствовал его? Он тёплый, уютный, мускусный, с примесью ноток табака. Лис стал ненасытно вдыхать аромат кожи мужчины, водя носом по шее. Так приятно, но хочется большего.
— Возьми меня… — простонал Иорвет. Ему не было стыдно, он мог бы сейчас даже умолять своего командира, если бы он выполнил его просьбу. Змей хватает Иорвета за волосы и с силой оттягивает от себя.
—
Я приказываю тебе жить! — кричит Манисилен прямо ему в лицо. Грозно, ненавистно, оттого горло Иорвета скрутило в тугой ком.
Он снова остался один в тишине и мутном тумане. Образ легендарного командира рассыпался в прах, пачкая руки эльфа. Безжизненная зола была ещё тёплой на ощупь, потому Лис и начал плакать, утирая грязными руками своё лицо…
Неужели этому никогда не будет конца?..
***
Роше уже не чувствовал своих ног. Зловредный эльф лежал у него под боком, по-хозяйски обняв рукой его за талию и обхватывая ногами бедро, пряча босую ступню под дублетом. Человек чувствовал его размеренное, тёплое дыхание на своей шее, так как тот зарылся носом в ткань шаперона. Чувствовал запах его кожи — пахло хвоей и разнотравьем, немного потом, дымом от костра и шлейфом табака. Запах приятный, ненавязчивый, словно одна из согревающих специй в лавке Вызимы, куда Роше приходил насладиться необычными запахами. Человек задумался, ещё раз вдыхая аромат, наслаждаясь: «Может, так пахнет солнце?..»
Вернон отпрянул немного назад, чтобы разглядеть умиротворённое лицо борца за свободу, которое было на редкость миловидным и нежным сейчас. Даже крупноватый нос и жуткий шрам, выглядывающий из-под повязки, не могли испортить его природной красоты. Высокие скулы притягивали взгляд, как и точёный, горделивый подбородок. Длинные чёрные ресницы подрагивали. Капризные, немного обветренные пухлые губы, покрытые трещинками и следами побоев в виде рассечения и налившегося синяка… Роше закусил нижнюю губу — переборщил, хотя впредь эльф будет следить за своим языком. Во время сна, губы Иорвета немного выпирали вперёд, временами он поджимал их, и что-то жевал. От этого зрелища улыбка сама собой появлялась на суровом лице командира «полосок».
«Как ребёнок, наверное, еда снится» — про себя думал он, и усмехался. Что ещё может сниться самому опасному преступнику Северных Королевств?
Вернон возвёл глаза к небу: «И за что такое счастье привалило? А рассвет когда уже?»
Мужчина не выспался, пытаясь отогреть окоченевшего Иорвета. Зачем? Он не хотел задумываться над ответом. Просто потом предъявит ему претензию, мол, за ним должок… наверное. Да. Так и поступит.
Иорвет стал елозить и часто засопел через нос.
«Хорошо, сейчас проснётся и отвалит» — подумал темерец с надеждой. Ведь нога, которую Иорвет сжимал бёдрами, уже стала болеть от постоянного бездействия.
—
Я так соскучился… — промычал эльф сквозь сон. У Роше выпучились глаза.
А это уже интересно…
Командир Синих Полосок за четыре года службы успел подучить Старшую Речь, поэтому ему не составило труда разобрать, что там бормотал его враг.
Вернон отстранился, разглядывая измученное, со сдвинутыми бровями лицо врага. Он заметил, что слёзы начали катиться из единственного глаза эльфа.
Вот тут стало неловко. Роше был не уверен, что хочет становиться свидетелем подобной откровенности, и решил того разбудить, встряхнув за плечо.
—
Нет, — ответил Иорвет. Темерец отдёрнул руку. Ну, нет, так нет. Вернон выдохнул с облегчением, когда эльф успокоился и перестал ёрзать как змей на его бедре. Только Лис не унимался, и полез шарить ладонями по всей груди мужчины и тереться пахом об его ногу, тихо постанывая и кусая губы. Роше застыл, боясь пошевелиться, с расширенными от удивления глазами.
«Нашему свирепому командиру «белок» снятся эротические сны? Занятно…» — Роше насмешливо дёрнул уголком губ, но улыбка быстро покинула его лицо, когда Лис стал водить носом по его шее, дышать, будто задыхается, целовать и даже прикусывать открытый участок кожи, не переставая седлать его ногу.
Человек знал, что эльфы гибкие, но чтобы настолько… Темерец почувствовал волну жара, когда ощутил каменную твёрдость в штанах своего врага.
— Блять… — нервно выдохнул командир «полосок».
Только этого ещё не хватало…
Неприличные движения стали настойчивее, стоны громче. Роше с ужасом почувствовал, что его собственный член встаёт, от бессознательного домогательства ненавистного эльфа. Он пытался оторвать его от себя, но тот словно паук вцепился в него, не позволяя разорвать контакт.
— Возьми меня… — требовательно простонал Иорвет. И Роше стал задыхаться от новых ощущений. Никогда ещё подобного не было. Сама мысль о том, что он может возлечь с мужчиной, вызвала возмущение, без малого отвращение. Не бывать этому! Вот только один маленький нюанс портил картину честности — член уже отвердел, а дыхание стало судорожным…
Если эльф не прекратит, то он либо кончит сейчас, либо перевернёт его на живот и засадит по самые…
Иорвет отстранился, пытаясь поцеловать человека, касаясь губами подбородка. Роше запаниковал, подумав, что ему это приятно. Он неожиданно захотел увидеть эльфа под собой, входить в него так глубоко, как только можно. Услышать стоны наслаждения, срывающиеся с красивых губ и просьбы не останавливаться…
Темерец встряхнул головой: как он может думать о подобном?! Пора с этим кончать!
Вернон схватил Иорвета за волосы и оттянул от себя.
— Проснись, выродок! — прокричал он ему в лицо. Тот не реагировал, и, чего совершенно человек не ожидал — это того, что скоя’таэль станет плакать взахлёб, пытаясь вернуть объятия, которых его лишили, притягивая Роше к себе; продолжая всхлипывать, утыкаясь в человеческую грудь.
Вернон нахмурился и больше не пытался разрывать контакт, позволяя обнимать себя.
— Что с тобой, чёрт возьми?.. — шепнул темерец.
Он знал всегда, что Иорвет полный псих — это проявлялось в его жестокости и изощрённых методах допроса. Постоянные словесные игры и издевательства над собеседником, тоже делали его не вполне нормальным. Роше понял, что это только маска, которую эльф надевает после пробуждения. А когда никто не видит, лишь в своих снах, Лис становится настоящим… И ему, охотнику на эльфов, посчастливилось это увидеть.
В этот самый момент Иорвет открывал заплаканный глаз, ещё затуманенный сном, который и стал лениво разглядывать объект перед собой. На него в ответ требовательно уставилась пара карих человеческих глаз и взор командира «белок» в один миг прояснился, расширившись от удивления и возмущения. Наглая ухмылка человека довершила картину позора, как и нескромные объятия.
Лицо эльфа перекосилось в гримасе отвращения. Отпихнув от себя Роше, Иорвет вскочил с места и, сделав пару шагов, плюхнулся на сырую землю, повернувшись спиной к человеку, опустив от досады голову.
Он знал, что кричит по ночам — ему неоднократно это говорили, и были смущены эпитетами, которые он отпускал во время сновидений. Поэтому спал всегда от отряда отдельно, скрываясь глубоко в лесу. Отдушиной для Иорвета была его пещера, где он мог спать спокойно, никому не причиняя неудобств, потому как никто не смел туда соваться без разрешения.
— Если в тебе есть хоть капля благородства, то я прошу тебя забыть о том, что ты слышал и видел… — еле слышно сказал Лис, не поворачивая головы.
Роше задумался. Благородство наверное есть, капля, но есть. Он решил посмотреть, насколько его хватит. Просто видеть и слышать одно, а вот ощущать рядом упругое, разгорячённое желанием тело, совсем другое. Устойчивая эрекция Роше не давала в этом сомневаться, но всё же, человек решил воздержаться от насмешки.
Пока Вернон размышлял о своей совести, заметил, что скоя’таэль вновь стал трястись, замерзая и пытаясь согреть себя руками. Рассвет ещё не наступил, и воздух был пронизан лёгким морозом, а полуголому мужчине, даже привыкшему к лишениям, крайне тяжело переносить подобные испытания. Зря, что ли, Роше всю ночь грел его, испытывая неудобства?
— Иорвет, — позвал его Вернон, тот скуксился ещё больше, втянув шею в плечи. — Ложись назад, отогреть тебя второй раз будет сложнее… Я и сам не против согреться, если честно. Ничего дурного в этом нет, чтобы помочь друг другу выжить.
К изумлению самого темерца, тон его голоса был спокойным, без ноты раздражения или сарказма, оттого Иорвет обернулся, сохраняя на лице плохо надетую маску надменности, так как нельзя было не заметить его удивлённого взгляда.
Немного помедлив, эльф неуверенно приблизился, и, с видом, что делает огромное одолжение, лёг рядом, держа дистанцию. А ведь это не совсем помогало согреться, поэтому Роше самовольно протянул руки и подтащил врага вплотную к себе, поправляя ткань дублета, чтобы укрыть того как можно больше.
Иорвет фыркнул, скрестив руки на груди, показывая неудовольствие. Роше уже к нему привык, потому только устало закатил глаза, и тут же прикрыл их. Очень хотелось спать, авось его «несчастье» успокоится, и он вздремнёт часок-другой.
Как обычно, командиру «белок» не лежалось на месте, может от холода, а может из-за дискомфорта, вызванного утренним конфузом. Он раздраженно выдыхал через нос, грубо поправлял на себе дублет Роше, постоянно вертелся, пытаясь устроится удобнее, толкая человека локтями, намеренно или нет, непонятно. Ему было всё не так.
— Если ты сейчас не успокоишься, то я тебя вырублю, — как бы между прочим, предупредил Вернон.
— Зачем ты это сделал?!.. — спросил эльф злобно.
Вот тот самый вопрос, который темерец боялся задавать даже себе. Стало жалко? Возможно. Только если сказать это Иорвету — без очередной драки не обойтись.
— Что сделал? — проще прикинуться идиотом.
— И делаешь это сейчас! Не притворяйся, я вижу вас всех, плоскоухих, насквозь! Тебе что-то нужно от меня!
— Ты — параноик, просто спи и всё.
— Ну уж нет! — Иорвет развернулся к врагу лицом, упрямо сверля его взглядом. — Это был мой выбор, я хотел лечь и сдохнуть здесь! Кто тебя просил меня греть?!
— Ты не оставил записки с пожеланиями, тогда бы даже на полметра не подошёл к твоему хладному трупу, — равнодушно ответил Роше, наблюдая как глаз эльфа стал постепенно зажигаться неуёмной жаждой расправы над всем человечеством. Ему стало на душе теплее. Никогда не надоест выводить остроухого из себя. — А если серьёзно… — добавил он, — я не знаю, почему мы оказались здесь и как вернуться назад, поэтому ты должен жить, чтобы во всём разобраться, — немного помедлив, Вернон слегка улыбнулся. — Да и скучно мне будет в одиночестве… — он не врал, смутившись от своей прямоты.
Иорвет с сомнением осмотрел лицо человека, а затем выдохнул, сняв напряжение, и опустил взгляд. После он обхватил ногу Роше, вновь поджимая ступню, просовывая колено между ног темерца, чтобы укрыть под тканью, попутно вжимаясь всем телом в широкую грудь мужчины. Он слышал стук его сильного сердца и глубокие размеренные вдохи — эти звуки успокаивали. Чувствовал запах тела, который принадлежал Роше, а не Маниселену… Приятный для него, живой и тёплый, он окутывал его уютом, которого эльф давно не чувствовал. Как бы это не звучало иронично, сейчас он ощущал себя защищённым от всего жестокого мира, в крепких объятьях своего злейшего врага, а он ведь совершенно не знает, какой Вернон на самом деле…
— Ты когда-нибудь любил по-настоящему, Роше?.. — Иорвет запнулся и крепко зажмурился. Слова вырвались сами собой. Зачем ему это? Мог бы спросить, что ему нравится есть на обед или сколько времени тренируется… Он до последнего надеялся, что Вернон уснул и его не услышал. Зря он на это рассчитывал. Темерские шпионы всегда начеку.
— Я не знаю, что это такое… — честно ответил темерец.
Иорвет ошарашенно поднял голову, не веря своим ушам.
— Ты возможно удивишься, но я не чувствовал любви даже от собственной матери… Как и от любого другого человека, — Роше натружено сглотнул, а эльф не сводил с него взгляда.
Иорвет был в замешательстве. Быть того не может. Каждый в своё время был влюблён, удачно или нет — это совершенно другой вопрос.
— Может я и способен любить, просто не хочу пробовать, — продолжал говорить человек. — В этом смысла нет, только сплошное, сука, разочарование… Покупаешь себе шлюху на ночь и забываешься на время. А потом идёшь дальше… Нет, свой отряд я люблю. Они мне как семья, но моя любовь отеческая. А их ко мне — сродни больше благодарности и почтению, ведь я вытащил каждого своего солдата из такой глубокой жопы, что тебе и не снилось, белка…
Они лежали и рассматривали друг друга несколько минут, не проронив ни слова. Каждый сейчас думал о своей жизни, о чужой жизни, и искал ошибки, что привели их в это странное место.
— А я любил… — Иорвет хотел высказаться, впервые за две сотни лет, не задумываясь, кому это всё вываливает на голову. — Так сильно, что как идиот ходил с улыбкой на губах, делал глупости и забывал как дышать… — эльф бормотал отрывисто, пытаясь вспомнить свои ощущения. Роше не перебивал, облокотившись на руку, слушал исповедь своего недруга. — Наша свадьба была такой красивой, и она была самой прекрасной женщиной на земле… — Лис упрямо уставился на представителя рода человеческого. — А эти дхойне, они убили её и моего нерождённого ребёнка… Ох, если бы я мог убить их снова, может и успокоился бы на десятки лет вперёд! — Лис немного выровнял дыхание, затем улыбнувшись, продолжил: — Вот почему я не боюсь смерти… Знаю, они ждут меня, когда бы я ни умер, и встретят при входе в яблоневый сад. Моя Лея и мой сын… — он сжал в кулаке ткань рубашки на груди человека, привлекая внимание, чтобы слушал внимательнее, а тот не знал, как ему себя вести и что надо отвечать. Роше открыл рот, чтобы заговорить, но Иорвет его не хотел слушать. — Мой командир, я его не любил… Скорее всего, ненавидел, потому что он издевался надо мной… Бил и унижал у всех на глазах, пытаясь научить меня… Чему? Я до сих пор не понял… А потом… Он трахнул меня, и это был самый лучший секс в моей жизни. Понимаешь, Роше?..
Вернон нахмурился, прищурив один глаз, почему-то кивнул, а потом отрицательно мотнул головой. Как он может понимать то, чего никогда не испытывал? Таких откровений от своего врага он не ожидал: они шокировали его, интриговали и смущали, но, тем не менее, слушал внимательно.
— Он спас мне жизнь, пожертвовав собой… — продолжал эльф. — Это я должен был сдохнуть вместо него! Это я должен был остаться с перерезанной глоткой в Ущелье Гидры! — не заметив как, Иорвет стал кричать, а слеза сама собой покатилась из глаза. — Они приходят ко мне каждую ночь и мучают меня… Скажи мне, что я должен сделать, дхойне, чтобы обрести покой?!.. — он с надеждой посмотрел на растерянного темерца, рассчитывая, что хоть он знает ответ на терзающий его вопрос.
— Может, тебе попробовать снова полюбить кого-нибудь?.. — неуверенно спросил человек, неловко пожав плечами.
Лис, медленно моргнув несколько раз, задумался… и замолчал, вжимаясь в окружавшую его теплоту, пряча лицо в ложбинке шеи Роше.
«Вот и поспал…» — подумал Вернон. Позволив эльфу выговориться, сам оказался в капкане собственных мыслей.
Сейчас эльф стал выглядеть по-другому, такой ранимый и искренний, — никогда он не замечал подобного у старого врага. И то, что его колено покоится между ног, тоже не располагало к отдыху. Член немного успокоился, но при должном осмотре или неосторожном касании Иорвет может заметить и тогда издевательств не избежать.
Как всегда, остроухое создание решило поменять положение, и подтянулось повыше, затрагивая твёрдый орган. Роше поджал губы и, вытаращив глаза, стал смотреть вдаль, за спину эльфа, в надежде увидеть знакомого медведя, чтобы испугаться и напрочь забыть о мучившей его эрекции.
Иорвет замер и сдвинул брови, не понимая, чего коснулся. Меча, вроде бы, у дхойне при себе не было. Немного отклонившись назад, эльф опустил голову, посмотреть, не показалось ли? Намеренно скользнул между ног мужчины коленом и почувствовал помеху, губы Лиса медленно расползлись в игривой улыбке — он подтвердил свою догадку. Затем перевёл взгляд на лицо Роше, который лежал с закрытыми глазами, демонстрируя полное отсутствие сознания на грани со смертью. Из-под полуприкрытых ресниц, он наблюдал за скоя’таэлем и его любопытным взглядом, которым тот изучал лицо темерца, продолжая провоцировать его, елозя между ног бедром.
Ещё немного и Вернон сорвётся, и «пробудившись», надаёт по одной наглой эльфской роже.
То ли провокатор смирился, что реакции не дождёшься, то ли совесть, наконец, решила проснуться, потому как ничего не сказав, Иорвет закрыл глаз и устроился на предплечье Роше, медленно погрузившись в сон.
Теперь они спали вдвоем, и на сей раз, Лису не снились дурные сны, а снилось бескрайнее синее море — оно умиротворяло, влекло к себе и давало надежду на лучшее будущее… А Роше, он спал беспокойно — ему снились кошмары. Будто он снова взаперти, и нет из каменной комнаты выхода… Вернон периодически просыпался, резко открывая глаза — ничего не изменилось, Иорвет лежит рядом и тихо сопит ему в щёку, потому человек сразу успокаивался… Он был сейчас не один. Ему было тепло. Заметив, что с эльфа сполз край мундира, Вернон аккуратно поправил ткань, натягивая её на бок Лиса, затем прижал его к себе плотнее, безмятежно засыпая.
Как бы ни было сердце человека холодно, сегодня корка льда на нём дала трещину, и обратно ей уже не склеиться…
