Отступники

      Шум голосов как шелест листвы весенним вечером, приятно было его слышать, гул доносился отовсюду и не смолкал ни на секунду. Жизнь в пролеске между горами кипела. Со стороны вся обстановка нехитрого уклада жизни «белок» выглядела обжитым палаточным мегаполисом, где каждому находилось место и занятие. Обычно часть многочисленной группы эльфов, состоящей в основном из мужчин, была на охоте, часть хлопотала по хозяйству. Иные из бойцов стояли по периметру и несли свой дозор, разведчики прочёсывали местность, чтобы предотвратить внезапное вторжение людей. Командиры отдавали распоряжения, а после этого тренировали молодых и неопытных эльфов. Яевинн устраивал спарринги на мечах, Исенгрим обучал дисциплине и военной стратегии, а Иорвету досталось иное, но не менее ответственное, дело — обучать новоиспечённых солдат искусству стрельбы из лука. Железный Волк рассудил так: коль Старый Лис стреляет лучше всех, имея только один глаз, то лучшего учителя для будущих стрелков просто не найти.       Каждый день по два часа подготовки. Ругань и подзатыльники, наставительные речи и ехидные комментарии, всё это имелось в арсенале вредного наставника по стрельбе, потому и многие молодые эльфы были готовы повеситься сразу после первого урока, но спустя уже несколько дней они поняли, что другой учитель им просто не нужен. Иорвет знал недостатки и достоинства каждого бойца и бил словом, а иной раз и рукой, именно по этим качествам, заставляя бойцов выкладываться в полную силу. Его стали уважать и слушать, приоткрыв рот, потому что Лис давал им не только знания, но и заставлял поверить в себя, преодолевая неуверенность и страх. Каждый сейдхе, побывавший на уроке Иорвета увеличил количество попаданий в центр мишени в несколько раз; причём стрелы Лис заставлял их делать самостоятельно, чтобы каждый стрелок прочувствовал оружие и был с ним единым целым. Он уверял, что всякий из них, даже самый простой эльф, спасает свою вымирающую расу. И остроухие верили каждому его слову…       Уже неделю Иорвет настойчиво пытался вписаться в обыденную жизнь эльфских повстанцев, но сделать это было сложно. Повседневный лесной быт уже не казался ему правильным и привычным. Еды было мало, обед и ужин по расписанию, в меню только то, что удавалось найти или убить общими усилиями. Сородичи порой вводили Иорвета в ступор своей неопрятностью. Их потные тела, немытые, но хорошо причёсанные, волосы, грязные ногти сейчас казались привыкшему к комфорту эльфу отвратительными, хотя он прекрасно знал, что здесь и в помине нет шампуней и дезодорантов. Одежду эльфы стирали раз в неделю, и то каждый сам свою, потому что истинным Аен Сейдхе было не положено трогать испачканное бельё своих сородичей. В человеческой армии всё было устроено иначе. Для этого организовывались целые прачечные, где все эти зловонные тряпки скидывались в одну кучу, сортировались, замачивались, застирывались и вываривались в кипятке. В обмен на грязную одежду выдавалась чистая, уже накрахмаленная, и всё только для того, чтобы военным не приходилось тратить время на стирку, и они были готовы к бою в любой момент.       А тут нет. Разделившись на группы, с тазами наперевес и сваренным вручную мылом, эльфы каждую неделю атаковали горную реку с ледяной водой, принимаясь скрести одежду о стиральные доски, попутно плескаясь и смывая с себя скопившуюся грязь. Каждый скоя’таэль хорошо знал свою очерёдность, дабы не создавать вокруг лишнюю толчею. В противном случае при внезапном нападении врага им пришлось бы отбиваться нагишом. Вероятно, бравые «белки» отбились бы и в чём мать родила, да вот только дхойне бы попадали со смеху, а такой позор гордость эльфов допустить уже не могла. Иорвет же как всегда плевал на любые правила с высокой колокольни: купался и стирался, когда приспичит. За спиной его осуждали, но никто не смел делать ему замечаний открыто.       Однако оккупировавшие Синие Горы скоя’таэли были там не единственными обитателями. Исенгрим неоднократно доводил до сведения своих подчинённых, что эта территория никому официально не принадлежит, но здесь водилось полно вольных эльфов из одичавших, по его мнению, племён, со своими строгими законами и устоями. Эти сейдхе в своё время покинули людские города, оборвали всякую связь с цивилизацией и теперь лишь наблюдали со стороны, как людская раса и раса Аен Сейдхе уничтожают друг друга.       «Наивные дураки!» — повторял Яевинн. Он считал, что люди ни за что не остановятся на скоя’таэлях и городских эльфах и со временем придут и по их души. Одичавшие эльфы часто попадались им на глаза, когда разведчики заходили слишком далеко вглубь гор. Они носили замысловатые одежды, без единого элемента людской культуры, расписывали краской лица в виде разноцветных полос, пущенных по диагонали, а волосы заплетали в многочисленные косички, на манер Дриад. И ещё был взгляд… Их всех объединял переполненный злостью и недоверием, пронзительный взгляд на чужаков. И совсем неважно, что незваные гости тоже имели острые уши. Фаоильтиарна пытался несколько раз заговорить с сородичами, но те убегали от него, как от чумы, хорошо ещё не отстреливались из густых зарослей, где, по мнению полковника, «дикари» кишмя кишели. Вот почему после нескольких жарких обсуждений командиры пришли к выводу, что вольных эльфов призывать на помощь просто бессмысленно, хотя Иорвет свято верил, что те сами примкнут к ополчению нелюдей, как только поймут, что последним действительно можно доверять.       Наблюдая за своими сородичами издалека, Иорвет радовался: смех стоял повсюду, и звонкие голоса сладко перемежались Старшей Речью. Это была просто мечта, но сердце его ныло от тоски. Как бы он ни старался ради своего народа, он навсегда останется для них убийцей — маньяком, не знающим жалости. Порой он присаживался рядом с очередной шумной компанией, и разговоры там вмиг обрывались: эльфам просто не о чем было говорить с этим странным чужаком. Находясь среди своих, Иорвет чувствовал себя посторонним, всегда ощущая эту прохладу непонимания из-за своей дурной репутации. Вдобавок говорили, он не такой, как все: конфликтный, несговорчивый, наглый и ядовитый на слова. В итоге Лис решил не трепать себе нервы — пусть думают, что хотят… Грело сердце то, что один человек всё-таки узнал его настоящим, каким он на самом деле являлся — весёлым, добрым и ласковым — в глубине своей израненной людской жестокостью души.       Иорвет достал из внутреннего кармана куртки ламинированную фотографию, которая была сделана несколько месяцев назад в отеле. Подставив её под луч от фонарика, он всматривался в счастливые лица двух мужчин, тесно прижавшихся друг к другу. Губы Иорвета дрогнули в улыбке, когда он провёл указательным пальцем по изображению темерца — эльф отдал бы все сокровища мира, чтобы снова оказаться там, обнимать своего дхойне, спорить с ним, целовать его, а потом заняться с ним любовью…       — Я скучаю по тебе, дхойне…       Сейчас в своём шатре он был в относительной безопасности, особенно по сравнению с ночёвками в лесу, и впервые за несколько недель мог, наконец, расслабиться. Иорвет выключил фонарик и блаженно прикрыл веко, представив, что бы сейчас он сделал с Роше, что бы позволил сделать с собой, попадись тот к нему в руки… В паху у эльфа потяжелело от одной мысли, что вот сейчас Вернон обнимает его сзади, шепчет на ухо пошлости так, как умеет лишь только он, гладит его ягодицы и бёдра ладонями, потом стягивает с него штаны и, не стесняясь, прикасается к члену. Иорвет закусил нижнюю губу, вспоминая то чувство наполненности и давления изнутри, когда человек двигался в нём: грубо, страстно, больно… До того момента, пока сильные толчки основательно не растянут его. Иорвет глухо простонал, перевернувшись на живот. Он слишком тосковал по человеку, слишком хотел его сейчас — необоримое желание дурманило воспалённое воображение эльфа. Он скинул с правой руки перчатку, и ладонь сразу же опустилась ниже, расстегнув пуговицу на штанах. Молния разъехалась сама собой, когда Иорвет вытащил на свободу свой напряжённый член. Он был уже влажным от смазки, когда эльф представил себе, как Роше нависает над ним, яростными ударами вдавливая его в кровать, ровно как это было в их квартире на пятом этаже. Иорвет скользнул по стволу члена ладонью, надавливая большим пальцем на головку, и громко выдохнул через нос, поджимая губы, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. В своих фантазиях он кричал и выгибался, раздвигая ноги шире, чтобы человек входил в него поглубже. Затем эльф опёрся на колени и задвигал бёдрами вперёд и назад, с силой толкаясь в собственную руку, одновременно закусив зубами край перчатки на свободной руке. Ему нужна была разрядка, прямо здесь и сейчас, иначе он пошлёт всё к чёртовой матери и помчится искать Роше, что в его мечтах в это самое время ускорился — явный признак скорой кульминации. Иорвет чувствовал, как воображаемая рука человека повелительно сдавила его горло, несильно, но ощутимо. Чувство опасности во время близости всегда лишало Иорвета разума. Большой палец руки человека проник в его приоткрытый рот и грубой подушечкой погладил влажный язык, эльф лизал его в ответ, всасывая в себя, и стонал, пока дхойне беспощадно долбил его плоть. Скоя’таэль представил себе лицо Роше, победоносное и скалящееся, он всегда был таким, когда чувствовал свою власть над телом эльфа. И тут в голове Иорвета зазвенело, тело вспыхнуло от волны удовольствия, остроухий несколько раз дёрнулся вперёд, сжимая ладонь сильнее, чтобы щедро высвободить сперму прямо на лежак, и едва слышно простонал. Он так и замер, уткнувшись лбом в свёрнутую ткань под головой. Стало легче. Тело избавилось от болезненного напряжения, но только не его сердце… Где те нежные, сладкие поцелуи, что следовали сразу после секса? Где те доверительные объятия перед сном, когда они, слабые, засыпали, перепачканные в собственном семени?       Иорвет перевернулся на спину, облизнув горячие пересохшие губы. Он уповал на то, что Роше не сможет забыть его так быстро, и что он простит ему очередную разлуку, ведь время для людей течёт совсем иначе. Один год для эльфа — ничто, а вот для человека может всё измениться, и не в лучшую сторону, за считанные месяцы. Былые привязанности забываются, влечение угасает, а сложная ситуация на Континенте сможет отвлечь Вернона от сердечных переживаний.       — Дождись меня… — прошептал он с надеждой в пустоту. Его дыхание постепенно успокоилось, и эльф стал дремать, даже не удосужившись застегнуть штаны и лишь наскоро поправив нижнее бельё — тело было слишком вялым. К тому же, он был в шатре один, к чему эти формальности?       — Иорвет? — зашуршала шкура, натянутая на перекладине и заменявшая собою дверь. Эльф встрепенулся, ошалело уставившись на визитёра, тот притворился, что не заметил его разнузданного вида, и скосил взгляд в сторону. У Лиса похолодели ладони. Он вдруг осознал, что наведавшийся к нему Элеас наверняка заметил цветную картинку у изголовья лежака. Боец не мог разглядеть, что именно на ней изображено, потому что в палатке было слишком темно, но всё же ситуация становилась очень опасной. Неизвестно, что будет с Иорветом, если сородичи узнают, насколько близкие он имел дела с одним небезызвестным дхойне.       — Прости, что так поздно, но мне… — Элеас неожиданно замялся.       — Ничего, я не спал, — буркнул командир, быстрым движением затолкав снимок под лежак.       — Я был удивлён твоему возвращению, понимаешь, я ведь полагал, что ты погиб.       — Как видишь, нет, — просто ответил Иорвет и невесело усмехнулся. — Я просто попал в другой мир и слишком долго из него выбирался.       — Я-то думал, что настолько зол на тебя, что больше уже не захочу говорить с тобой… Но теперь я понял, это не так…       — У тебя есть время, чтобы понять, Элеас, я не по своей воле оставил вас. И ещё ты должен знать, что приобрёл я гораздо больше, чем потерял, как бы жестоко это ни звучало.       — Понимаю… — тихо ответил бывший соратник, однако Иорвет заметил мрачную перемену в его лице. Он даже не пытался скрыть, что совершенно не желает разбираться в этих обстоятельствах, что сомневается в своём командире и злится… А потом Элеас внезапно спросил. — И как там всё было? Что тебе удалось узнать нового? Что ещё ты принёс с собой?       — Элеас, — строго пресёк излишние вопросы Иорвет, и тот в конце концов, отняв взгляд от пола, посмотрел на командира. — Я уже сообщил Исенгриму и Яевинну всю необходимую информацию. А рядовым воинам не следует знать ничего более, чтобы избежать возможных пересудов и волнений.       — Я же был под твоим командованием! — опешил Элеас. — Ты доверял мне…       — Ключевое слово «был». Я не оправдал твоих ожиданий, и потому не могу снова быть твоим командиром. Прости, Элеас, но любая ошибка может стать для меня роковой, так что не жди от меня ответов, которые ты ещё не готов услышать.       — И тебе не интересно, как погиб твой отряд? — едко спросил боец, яростно сверкнув в темноте глазами. — Не хочешь узнать, как они кричали, когда дхойне резали им глотки?!       Иорвет резко приподнялся, сев на лежак. Чего Элеас добивается? Хочет заставить его молить о прощении или увидеть безутешные рыдания? Да, командир горько переживал гибель своих лучников, но что изменится, если он впадёт в глубокую тоску и будет целыми днями биться головой о стену, проклиная себя?       — Мне не нужно знать, как они погибли, мне гораздо важнее знать, почему они погибли. И не только они. Тысячи краснолюдов сложили свои головы под стенами Вергена. В их смерти тоже нужно кого-то обвинить? Призвать к ответу выживших низкорослых командиров?! Они погибли за идею, хорошую, правильную, но план исполнения этой идеи был провальным с самого начала, и не потому что эльфы и краснолюды были плохо организованы или плохо сражались, а по одной простой причине — что нелюдей было меньше, чем людей. Скажи, тебе было бы легче, если бы я тоже погиб там, а не вернулся, чтобы помочь всё изменить?       Элеас молчал, опустив голову.       — Отвечай мне! — Иорвет повысил голос, чтобы вырвать ответ на свой вопрос.       — Нет… — тихо ответил боец.       — Если это всё, лучше иди, завтра предстоит много работы.       Тот кивнул, намереваясь покинуть палатку.       — Элеас, — окликнул его Иорвет уже мягче, эльф замер на месте. — Мне нужно найти Седрика, ты знаешь, где он расположился?       — Он… — тот осекся и часто заморгал, боясь смотреть в глаза командиру. — Как ты должен помнить, дхойне напали на нас, когда Геральт пришёл разговаривать с Лето. Нам пришлось бежать, едва стало ясно, что ты исчез. Синие Полоски тоже были в замешательстве, они не могли сообразить, куда пропал их командир, куда и как подевались оба ведьмака… Лишь только спустя сутки мы случайно нашли тело Седрика возле водопада у Скалы Грёз.       — Тело? Он же… — Иорвет опешил. Неужели его разум разрушен? Видимо, жуткое божество своим постоянным воздействием на мозг через сновидения пошатнуло его психику, и Старый Лис действительно сошёл с ума… Но ведь он видел своего старого товарища, будто тот был жив, трогал его, говорил с ним. — Боги, Седрик, как же так… Что же это?.. — И командир приложил ладонь ко лбу, пытаясь унять нарастающее беспокойство.       — Иорвет, что с тобой?       — Уходи, поговорим позже, — в какое-то мгновение Иорвет вернул своему лицу непроницаемое выражение, а это означало только одно — разговор окончен, и бойцу лучше бы исчезнуть, потому что командир не настроен на общение.       — У тебя остался только я… Ты здесь никому не нужен! — зло бросил ему Элеас, перед тем как покинуть шатёр.       — Мне плевать… — ответил Иорвет в чёрную пустоту. — Я сделаю то, что должен.

***

      Сердце стучало в ушах, эльф бежал быстро, будто на него шла охота. Чёрный лес, лишь проблески света среди густых ветвей впереди. Холодный пот лился с него ручьём. Он боялся того, что может нагнать его.       — Полководец…       — Боги, не сейчас, прошу! — простонал он в ответ и всё бежал вперёд, не оглядываясь. Но кошмар ожидал его дальше, был впереди, а не гнался за ним. Освещение стало ярче, и теперь он смог разглядеть дорогу, которая, кажется, была бесконечной, но на этом пути ему препятствовал силуэт мужчины. Человек тянул к Иорвету руки, одежда на нём была выпачкана в крови, что продолжала течь из простреленного насквозь живота. Дед Макар. Бледный, измученный и безголосый, он смотрел на него умоляющим взглядом и молча просил о помощи…       — Сегодня. Сейчас, — снова голос монстра звучал набатом в голове Иорвета.       Эльф пробежал мимо погибшего доброго старика: всё равно ему ничем уже не помочь. Дальше — больше, тут и Эрик, мертвецки синюшный, с кровоточащей раной в груди, стоял с открытым ртом в немом крике; Ася, что вымученно ползла по земле в его сторону, оставляя за собой кровавый след, она тянула к нему руку, стараясь прикоснуться. Но эльф опять, не останавливаясь, промчался мимо.       — Хватит! Дева прародительница, помоги! — истошно кричал Лис. У него не осталось больше сил. Все, кого он убил, все, кто погиб по его вине, были здесь и требовали от него спасения души. Сотни, тысячи эльфов и людей… среди них были Лейтиан и Манисилен. Они смотрели на него и гортанно гудели, оглушая, лишая возможности сориентироваться. Иорвет остановился, когда бежать вперёд стало уже невозможно. Его окружали мертвецы. Он посмотрел на каждого из них и заплакал: не смог сдержать боли, которая сидела в нём долгие годы.       — Полководец…       — Заткнись! Заткнись, тварь! — надрывно кричал эльф, затыкая уши, чтобы не чувствовать этот непрекращающийся монотонный гул.       Бесполезно.       Плотное кольцо из умерших сжималось вокруг Лиса, Иорвет упал на колени и схватился за голову. Кто-то опустил руку на его плечо, и эльф вздрогнул, затем рывком дёрнулся в сторону, чтобы избежать прикосновения. Он открыл глаз и завертел головой по сторонам. Обстановка переменилась. Совершенно обычный лес стоял вокруг него, раннее утро, кажется, он ходил во сне и забрёл слишком далеко.       — Нелегко тебе, брат, сочувствую, — как гром, прогремел голос Седрика. Иорвет резко развернулся к его источнику и уселся прямо на землю, с опаской разглядывая собеседника.       — Ты призрак?.. Видение? — выдохнул командир.       — Да. Но я собеседник более приятный, нежели твои старые знакомые, разве нет? — проговорил охотник, протягивая Лису руку. Тот не осмеливался прикоснуться к ней, несколько раз сжав и разжав ладонь, но решив, что хуже он себя уже чувствовать не будет, принял помощь и поднялся на ноги.       — Я свихнулся, да? — спросил Иорвет. Седрик рассмеялся, отрицательно покачав головой.       — Я тот, кого ты любил и уважал, потому и пришёл к тебе именно я. После смерти меня забрали духи леса, теперь я один из них…       — Седрик… — сердце измученного кошмаром эльфа заболело. — Как же так вышло?.. Мне жаль.       — Жалей живых, Иорвет, не жалей мёртвых, — ответил старый друг.       — И что тебе надо от меня? — спросил командир.       — Во всех мирах существует баланс: свет и тьма, зло и добро… Древние чудовища и старые боги, которые этих самых чудовищ некогда обрекли коротать века в полузабытьи сна.       — Так это боги заточили Ктулху на дне океана?       — Да. Это было так давно, что нет ни одного упоминания о той славной битве. Тогда они могли только усыпить монстра, и то было мудрым решением, как и спрятать ключ от его убежища в другом измерении. Однако боги не предугадали, что Ктулху будет манипулировать целыми группами людей и эльфов, чтобы освободиться. Только тебе удалось совершить невозможное: найти и вернуть ключ в наш мир. Теперь осталось сделать всего один шаг…       — И ты собираешься помешать мне?..       — Нет, — шепнул Седрик. — Я хочу помочь тебе уничтожить чудовище, которое считает себя богом, сделать то, что не смогли старые боги много тысячелетий назад, — услышав это, Иорвет напрягся. Нельзя говорить о подобном так открыто! Но охотник на это лишь усмехнулся. — Не волнуйся, Иорвет, он не может услышать меня, ведь я мёртв, и я ему не принадлежу.       — Я вымотан… — признался Иорвет. — Не знаю даже, где искать этот чёртов храм Полной Луны, чтобы пробудить его!       — Он за твоей спиной, — охотник указал пальцем куда-то позади Иорвета и улыбнулся, — или ты думал, что просто так сегодня ночью решил прогуляться по лесу?       — Сегодня. Сейчас… — Лис повторил слова морского бога. — Но у меня нет с собой кристалла!       — Разве? — Седрик вскинул бровь, посмотрев на пояс скоя’таэля. Иорвет опустил голову: на ремне, вдетом в штаны, висел раздутый холщовый мешочек. Наскоро ощупав его, Иорвет понял, что кристалл всё это время находился при нём.       — Кажется, ты уже знал, куда идёшь и для чего идёшь, — усмехнулся охотник. — Ступай. Храм поднимется с первыми лучами солнца лишь на несколько минут.       — Спасибо тебе… — прошептал Иорвет.       — Поспеши и не горюй о потере того, с чем давно хотел расстаться… — проговорил охотник, и взгляд его опечалился.       — О чём ты говоришь?.. — спросил Иорвет, но ответа не последовало. Его добрый друг исчез так же внезапно, как и появился.       Опять вопросы, но что-то подсказывало эльфу, что разъяснения на них он получит достаточно скоро. Нужно было спешить. Он помчался со всех ног, взбираясь на гору, на вершине которой притаилось жерло потухшего вулкана. Всё верно. Он был на месте и ждал, когда солнце явится на небосвод. Вода задрожала, остроконечная пика храма поднималась над поверхностью озера, и воронки перемещающейся воды закружили его прозрачную глубину, расступаясь перед величественным храмом, подымающимся с илистого дна. Всё так, как было в его видении. Однако древний каменный короб, покрытый резными картушами, живописавшими космических чудовищ, оказался не таким большим, как почудилось Иорвету во сне. В своём основании храм представлял квадрат с выемкой посередине, где мог свободно разместиться рослый мужчина. Эльф нырнул в прохладную воду и поплыл туда.       Взобравшись на порог храма, Лис шагнул внутрь ниши, что своими размерами напомнила ему стандартные лифты в людских многоэтажных зданиях. В подтверждение этих мыслей, как только он ступил на плиту обеими ногами, где-то внизу раздался щелчок. Сверху на Иорвета стал опускаться гладкий, почерневший от времени купол без каких-либо швов, будто целиком высеченный из камня. Иорвет не двигался, ожидая, когда купол опустится почти до пола и оставит его в кромешной темноте. Он старался не бояться, старался скрыть своё волнение, но нервы стойкого эльфа сдали, когда храм вместе с ним начал опускаться под воду. Он опёрся руками о стенки по бокам, судорожно вдыхая и выдыхая воздух. Ноги остались погружёнными в воду, а скопившийся в куполе воздух не давал затопить его полностью, позволяя Иорвету дышать под водой. Давление внутри плавно увеличивалось. Вдруг движение резко прекратилось, отчего капсула сильно покачнулась, и купол неспешно пополз вверх, а оставшаяся вода под ногами побежала по невидимым глазу стокам. Это означало, что под водой скрывалось помещение с воздухом, а камера, что привезла его сюда, служила своеобразным элеватором. Действительно, перед эльфом открылся провал совершенно сухой герметичной комнаты, в стене которой ему почудилось слабое свечение, исходящее из небольшого углубления или ниши. Шаг вперёд, и факелы вокруг него засветились голубым, холодным светом. Иорвет замер. Тишина оглушала, толщи воды над головой давили на сознание, воздух был спёртым, и от этого невозможно было сделать полноценный вдох.       Но кристалл был зажат в руке, а отверстие в стене манило его исполнить свой долг. Многогранник мягко вошёл на своё исконное место, и в ушах у эльфа внезапно раздался сокрушительный звон. Он пульсировал, посылая какой-то сигнал под землю, и усиливался с каждой новой волной. Иорвет взвыл и упал на землю, закрыв уши руками. Не помогало. Голова раскалывалась от боли, из носа, глаз и ушей полились струйки тёплой крови — гул стоял невыносимый. Кажется, ещё немного, и его мозг взорвётся прямо в черепной коробке. Но это был ещё не конец. К своему ужасу Иорвет ощутил, как камень, на котором он стоял, задрожал, боковые панели в виде морских раковин открылись, и через них в помещение хлынула вода. Иорвет находился на грани обморока, он пытался барахтаться, чтобы сохранить себе жизнь, но откуда ни возьмись что-то липкое и скользкое коснулось его руки, удерживая эльфа на глубине. Щупальца… много щупалец оплело его ослабшее тело, но он уже не сопротивлялся, позволяя сдавливать себя. Расширенный в ужасе глаз застыл, и сознание окончательно покинуло Иорвета.

***

      Ему вновь снился сон. Лес, весь окутанный сизым туманом.       Дыхание…       Он слышал, как дышит, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.       — Сладка свобода, сын… — голос чудовища в голове эльфа прозвучал отчётливее. Иорвет ненамеренно начал иронизировать, заметив, что монстр говорил бодрее, чем обычно. Раньше казалось, что Ктулху вещает из какой-то бочки или у него насморк.       «Выспался, уродец…» — подумал Старый Лис.       — Возложенная на тебя часть сделки выполнена, проси, что хочешь.       — Ты обещал освободить Лейтиан и Манисилена… и помочь мне выиграть войну, не забыл? — еле выговорил эльф заплетающимся языком. Он был очень слаб, будто кто-то высосал из него все жизненные соки.       — Порадую, сын, дам им свободу. Жезл призыва дарую. Будешь готов, воткни в землю. Войско придёт, уничтожит людей. Пощады не будет.       — Так не пойдёт… — воспротивился названый сын чудовища, пытаясь подняться с земли, но снова без сил падал на колени. — Ты отпустишь всех, кого держишь около себя! Ты сейчас свободен — мертвецы тебе больше не нужны!       — Жалость сердца губительна — убей слабость эту.       — Мне всё равно… Отпусти их, — ответил эльф.       — Отпущу.       У Иорвета кружилась голова, его тошнило и шатало из стороны в сторону, и он, не выдержав, спросил:       — Что ты со мной сделал? Почему мне так плохо?!       — Всего лишь исполнил заветное желание. Выпил тебя и пробудился. Жизненной силы было достаточно. Нужен был чистокровный Аен Сейдхе. Жить тебе человеческий век. Седина коснётся волос. Морщины порубят юное лицо. Прожитые годы — едины, сын. С человеком умрёте вместе.       Что эльфу сейчас думать о признании чудовища? Как проанализировать, что с ним произошло? Он не думал совсем, он опирался на свои чувства… Облегчение, да, именно оно царствовало в его душе. Пленённые, истерзанные души будут свободны, Лея со Змеем обретут покой, а он сам… Иорвет мечтал умереть все эти долгие годы, порой нарывался на неприятности намеренно, чтобы его жизнь оборвалась в бою, но он выживал, более того, побеждал, потому что ему помогала ярость, которая вырывалась из него с каждым взмахом его меча.       Потом всё изменилось.       Он полюбил дхойне, того маленького, затравленного мальчика, что с лёгкостью сломал устои его мировоззрения. Иорвет захотел жить, возжелал этого с огромной силой, но реальность оказалось жестокой. Каким бы Роше ни был замечательным, как бы эльф сильно его ни любил, когда-нибудь человек состарится и умрёт, однажды, через несколько десятков лет… Потому Иорвет загадал в день рожденье Вернона своё заветное желание: чтобы дхойне не умер раньше него… Неужели теперь оно исполнится? В примерочной кабинке, где они занимались с Роше сексом, эльф задумался, что если отнять его двести лет, то они с Верноном будут одного возраста. Так и есть, нынче им обоим тридцать четыре.       Иорвет улыбнулся. Теперь они состарятся вместе, и никто из них не будет горевать в одиночестве.       «Как же это прекрасно!» — обрадовался эльф. Он хотел кричать на всю округу, что теперь не останется один, не будет мучиться, глядя на свое молодое лицо в зеркале, что Роше не будет стыдиться своих морщин и старческой немощи. Иорвет захотел сейчас же увидеть его, рассказать, что теперь всё будет хорошо, как и должно быть! Эльф усмехнулся, предположив, как отреагирует Роше на эту новость. Удивится? Испугается? Или, скорее всего, рассмеётся, сказав, что на «старого пердуна-эльфа» с удовольствием бы, пожалуй, посмотрел!       Всё потом… Когда их судьбы вновь пересекутся.       К нему подошла Лейтиан. Она, как и прежде, одета в белое подвенечное платье. Его супруга была прекрасна, как в день их свадьбы. Она улыбалась, с лица исчезла болезненная бледность, на щеках пылал свежий румянец. Девушка пришла попрощаться, вытянув вперёд ладони. Иорвет без труда поднялся на ноги и взял её руки в свои, сразу же приложив тонкую кисть к своей щеке. Эльф прикрыл глаза от удовольствия — ладонь была тёплая и нежная, как будто супруга была снова жива.       — Спасибо, — прошептала Лея.       — Нет, Лейтиан, из-за меня ты страдала, я не достоин твоей благодарности… — пробормотал Иорвет.       — Пойми, я была предназначена тебе, но должна была умереть, чтобы ты выбрал свой путь. Теперь он верный, не отступайся и не сомневайся.       — Я буду скучать, Суслик… — признался он, вдруг усмехнувшись. Лея говорила торопливо, отчего слова у нее выходили с присвистом. Иорвета всегда это забавляло.       — Ненавижу это прозвище, Носатый! — рассмеялась она, он хохотнул в ответ. Да, его нос был крупноват, и Лейтиан постоянно его дразнила. Затем взгляд девушки стал серьёзнее, и она произнесла. — Ты должен отпустить меня, чтобы жить дальше, — эльфка улыбнулась, — я буду рождена вновь и буду жить на свободной земле эльфов, которую ты для нас отвоюешь…       Иорвет, услышав это, легко вздохнул.       — Прощай, Лейтиан.       — Прощай, Иорвет…       Эльф поцеловал хрупкую ладонь, до последнего не отпуская её, пока девушка не отошла сама. Связь их разорвалась. С улыбкой на лице одноглазый командир наблюдал за тем, как образ его первой большой любви рассеялся в воздухе на миллионы частиц, и затем они вихрем устремились в небо. Сначала в груди эльфа всё сжалось от невосполнимой потери своего прекрасного прошлого, но потом стало хорошо — он сам освободился и стал счастливее, потому что теперь чистая душа Лейтиан обрела, наконец, покой.       Иорвет нахмурился — его персональный кошмар появился пред ним и смотрел оценивающе, но в то же время взгляд ледяных глаз выражал благодарность. Иорвет знал, что Змей не скажет «спасибо» вслух, потому скоя’таэль молча ждал, когда его командир последует за Леей.       — Ничего не скажешь на прощание? — спросил Манисилен привычно хриплым голосом. В уголках его губ застыла озорная насмешка.       — Не скажу. Пожалуй, просто покажу, — проговорил Иорвет и, оттопырив средний палец, протянул руку, показывая его мужчине. Тот рассмеялся, покачав головой.       — Ты никогда не повзрослеешь, Старый Лис. Но в этом и есть твоё самое главное очарование.       — Va faill, Змей… Спасибо за мою жизнь.       — Va faill, Иорвет, — произнёс командир, улыбнувшись, и рассеялся в воздухе.       И тут начало происходить нечто невообразимое. Десятки, нет, тысячи пленённых душ одна за другой стали растворяться вокруг Иорвета, словно яркий фейерверк на большом празднестве, отчего небо осветилось мириадами вспышек. Эльф, как заворожённый, наблюдал за этим чудом и смеялся. Вот довольный дед Макар отсалютовал ему, приставив выпрямленные пальцы к виску, на манер военных. Иорвет лишь поднял ладонь вверх, прощаясь. Подоспел и Эрик, он держал Асю за руку, и они вместе поднялись ввысь, освободившись от бремени рабства. Насчёт этих двоих Иорвет испытывал смешанные чувства, однако собой был чертовски доволен. В небо подымались и другие люди, затем незнакомые Иорвету эльфы. Они прикладывали к груди правую руку и так же молча благодарили своего спасителя. И устремлялись ввысь.       Когда светопреставление прекратилось, Старый Лис очнулся на берегу озера внутри жерла потухшего вулкана. Солнце уже стояло в зените, старый храм исчез, даже шпиля не было в помине, и теперь вряд ли он когда-нибудь появится. Иорвет находился неизвестно где несколько часов, был совершенно без сил и вдобавок потерял эльфский срок жизни, но результат стоил того. В своей руке эльф обнаружил жезл с голубым кристаллом на одном конце и заострённой пикой на другом. Ктулху не обманул, что весьма странно, значит, всё идет по намеченному плану.       Вернулся в лагерь скоя’таэль к вечеру, пропустив обед и ужин. Но его это не волновало. Силы были на исходе, так что он не мог уже думать о еде и, едва забравшись в свой шатёр, упал на лежак и погрузился в глубокий сон. Уже намного позже, когда эльф очнулся, сородичи сказали, что он проспал двое суток, и они уже думали, что он преставился.       Добрые, добрые эльфы… Но Иорвет не держал на их злые языки обиды. Всё равно, в ближайшее время не дождутся. Пора было предпринимать какие-нибудь действия, ведь не зря же вся эта отвергнутая целым миром остроухая братия и отбившаяся от махакамского клана горстка краснолюдов впервые за несколько веков собрались вместе. Пришло время действовать, и Иорвет был готов.       Совет состоял из трёх командиров-скоя’таэлей, чётко распределивших между собой обязанности, Саскии и её верного защитника Салазара. Было необходимо решить множество вопросов, начиная от насущных потребностей лагеря и кончая путями завоевания земли для Старших Рас.       Бытовые неурядицы и конфликтные ситуации внутри лагеря они разрешили быстро. Исенгрим, с присущими ему сдержанностью и деликатностью, предлагал варианты решения той или иной проблемы, прочие внимательно слушали, неизменно соглашаясь с его рассудительными предложениями. Яевинн, наоборот, наговаривал и ядовито осуждал некомпетентность молодых эльфов, ратуя за то, что молодняк надо наказывать за малейшую провинность, дабы те не смели даже пикнуть, не то что противиться. А третий командир… он сидел в сторонке, закинув ногу на ногу, и лениво ковырял грязь под ногтями острым охотничьим ножом. Какие, к чёрту, возможные пути доставки провизии? Какие обнаглевшие монстры? Какие шкуры и посуда? Он ждал момента, когда совет перейдёт к самому главному, ради чего Иорвет и ворвался в жизнь сородичей, перевернув её с ног на голову, собственно, с вопроса о производстве нового оружия и подготовке войны с дхойне.       — С этим всё… — подытожил Фаоильтиарна, убирая в сторону какие-то исписанные свитки. — Теперь обсудим предложение Иорвета производить новое оружие по его чертежам, — услышав заветную комбинацию, Иорвет бросил наводить марафет и пристроился рядом с импровизированным столом, отпихнув Яевинна в сторону. Тот фыркнул, но не стал разжигать ссору, хотя по его лицу было заметно, что ему очень этого хотелось. — Кто желает высказаться? Иорвет?       — О, я хочу сначала выслушать мнение большинства, — ответил Лис, ухмыльнувшись. Яевинн мгновенно скривился.       — Яевинн? — обратился к нему Фаоильтиарна.       — Уж выслушай внимательно, — тот настырно задержался взглядом на Иорвете, — возможно, твой разум впитает хоть что-то полезное и вытолкнет собою застрявшее там безумие, хотя вряд ли…       — Мне так скучно, что я сейчас усну. Ястреб, ближе к делу, — устало произнёс Иорвет, тот скрежетнул зубами и продолжил говорить.       — Итак, все мы слышали от Иорвета много слов и ещё больше обещаний. Но я всё ещё не видел хвалёных чертежей…       Иорвет тут же достал из рюкзака свёрнутые в рулоны большие листы плотной бумаги, развернул их, зафиксировав уголки камнями, и представил членам Совета странные рисунки с чёрно-белыми линиями, испещрённые вдоль и поперёк цифрами, местами заштрихованные и помеченные уточняющими надписями и комментариями, что в конечном итоге вырисовывали неявные очертания оружия будущего.       — А это что? — Исенгрим ткнул пальцем на один из листков. — Это не похоже на образец, который ты нам показал.       — Это не пистолет, а автомат. О нём ещё рано мечтать, но скорострельность тут выше, да и патронов больше. В общем, хорошая штука.       — Вот смотрю я на всё это и не понимаю, на что ты рассчитываешь… — проговорил Ястреб. — Где мы будем выплавлять это оружие? Тем более многосоставное. Кто будет добывать руду и искать необходимые ингредиенты? Мы заперты в горах, среди нас нет опытных кузнецов и здесь нет шахт с печами…       — Вот именно, — Иорвет облокотился на стол обеими руками, настойчиво смотря Яевинну в глаза. — Нам нужен крупнейший металлургический город, такой, как Гора Карбон, где обитают лучшие на Континенте кузнецы…       — Махакам… — опешил Салазар. — Ты хочешь изготавливать оружие в Махакаме?!       — Да, — уверенно ответил Лис. — Это исконно краснолюдская земля… Знаю, что вы скажете, что нет возможности добраться туда, ведь Нильфгаард успел захватить там всё.       — Хера с два! — воскликнул Сази. — Махакам окружён пиздатым каменным забором в несколько десятков метров высотой и многочислеными сторожевыми башнями — даже если «чёрные» считают себя захватчиками Севера, им ни за что не пробиться в сердце нашей страны!       — К тому же, Махакам является главным поставщиком стали и готового оружия не только на Север, но и непосредственно в Нильфгаард, — напомнила присутствующим молчавшая до сих пор Саския. — Краснолюды ни за что не уступят, и ворота Горы Карбон навсегда закроются.       — У Эмгыра хватает и своих прекрасных мастеров — что оружейников, что латников, — с недоверием возразил Яевинн. — Это на Севере хороший меч днём с огнём не сыщешь, а у Нильфгаарда всё оружие — самой высокой пробы.       — А ты не спрашивал себя, откуда они берут для него сплав? — сказала ему Саския, поведя прекрасными плечами. — Эмгыр ни за что не решится отдать приказ брать штурмом неприступную стену, потому что если он попробует напасть, краснолюды затопят шахты, и Нильфгаард лишится первоклассной стали.       — В мире существует не только Махакам, — со злостью в голосе ответил Яевинн, не поднимая глаз и продолжая упорствовать.       — Если ты намекаешь на оружейни Повисса и Ковира, то ныне свободная торговля нейтральных княжеств почти полностью пришла в упадок. Север блокировал единственный торговый путь на юг по суше, а на море теперь властвуют скеллигские драккары, и при желании им ничего не стоит зайти в устье Яруги. Ни для кого не секрет, что Эмгыр и Крах в прошлом что-то не поделили. С запада приходят слухи, будто за последние два месяца ещё ни одному кораблю с юга не удалось пересечь Великое море — пролив закрыт.       Саския с вызовом посмотрела на Яевинна, но на этот раз ему было нечего возразить.       — Если удастся отогнать «чёрных» и зайти внутрь, то более защищённого места нам сейчас на всём Континенте не найти, — глухо заметил им Иорвет, возвращая спорящих к основному вопросу.       — Да там «скрепы» будь здоров! — влез опять Сази. — Староста наш, Брувер Гоог, ссать и срать по расписанию заставляет, кланы он держит, конечно, в узде, но все недовольны, а деваться-то некуда. Я сам еле оттуда смотался и что-то не горю желанием возвращаться под отчий кров. Да и не откроют наши «белкам»!       — Я пошлю разведчиков, — решил Исенгрим. — Пусть узнают обстановку, а там решим, как быть.       — То есть мы действительно поступим так, как предлагает Иорвет?.. — Яевинн не верил своим ушам.       — У тебя есть лучшее предложение? — уточнила Дева, обращаясь к Ястребу и продолжая сверлить его глазами.       — Есть… — скривив губы, тот стал расхаживать вокруг стола, проходя мимо каждого из участников Совета. — На Севере идёт гражданская война… Дхойне убивают друг друга каждый день сотнями: сгоняют мирных жителей с насиженных мест, сжигают десятками свои собственные поселения, в городах голод, свирепствуют эпидемии. И всё лишь ради того, чтобы захватить клочок земли побольше. А когда они вынуждены отступать, то за собой оставляют лишь пепел. Неважно, кто сейчас побеждает в их междуусобной войне. Мира за этим точно не последует, потому что людская натура может только всё уничтожать. Я предлагаю переждать зиму здесь, набраться сил, привлечь на свою сторону больше соратников, а потом, когда дхойне достаточно ослабнут, нанести по ним сокрушительный удар.       — Гражданская война скоро закончится, — ответила за всех Саския, — император уже разослал по всему Северу своих послов, чтобы предложить королям перемирие. И неважно, сколько оно продержится — несколько лет или же дней. Их партизанские отряды устали, войска обескровлены, в казне пусто. Правители некогда великих держав теряют свои силы каждый день, и Нильфгаард сумеет этим воспользоваться. Но в конечном итоге это обратится против нас.       — Я согласен, — твёрдым голосом молвил Фаоильтиарна. — Когда король Фольтест заключал договор о ненападении с Эмгыром, он думал, что покупал себе мир, а купил две недели отсрочки. Но правители Севера снова пойдут на это, потому что сил ни у кого больше не осталось. До зимы вопрос будет решён, и тогда они, все вместе или порознь, вспомнят о горстке оставшихся в живых скоя’таэлей и будут видеть угрозу уже в нас. Людям всегда нужен будет враг, ибо они не смыслят без этого своей жизни.       Исенгрим договорил, спокойно и размеренно, ни на кого не глядя. А зря — Саскии понравилась его речь, и она метнула в него заинтересованный взгляд. Заметив это, Иорвет задумался.       — Свою войну Вы уже проиграли, прекрасная Дева, — заметил ей вполголоса елейным тоном Ястреб. Драконица посмотрела эльфу прямо в глаза, готовясь принять очередной удар. — Те, кто пошли за Вами, теперь лежат под стенами Вергена, и вороны клюют их тела, а потому стоит ли Совету прислушиваться к Вашим словам? — и как бы в ответ самому себе он отрицательно качнул головой. — В самый ответственный момент Вы улетите прочь, а мы сложим свои головы.       — Яевинн! — Железный Волк поспешил одёрнуть своего соратника, но тот продолжил:       — Есть только один выход — уничтожать всех тупоухих, устраивать засады, жечь их деревни, надо будет — сойдёмся с ними на поле битвы и омоем землю кровью дхойне!       — Ты только послушай себя… — Иорвет стал терять терпение. — Это говоришь не ты, а Роза из Шаэрраведда! Она, как последняя идиотка, спровоцировала молодёжь на бунт вот такими вот речами, собрала внушительную армию и бросила открытый вызов людям, а что получилось в итоге?.. Бесценные гены чистокровных Аен Сейдхе были утрачены вместе с гибелью десяти тысяч молодых эльфов! После этого удара наша раса больше не оправилась: дети не рождаются, а старики прячутся в лесах… Мы должны, наконец, показать людям, что наша раса крепка, что мы можем дать всем жёсткий отпор, но в то же время что с нами можно жить в мире!       — Ты сам сказал, что хочешь объявить войну! — рявкнул на него Яевинн, вскочив со своего места.       — Я так сказал, да! Если они не прислушаются к нашим требованиям. Но они сделают это.       — Почему? — прошипел Ястреб.       — А потому что у меня есть козырь в рукаве… — парировал Иорвет, но Яевинн едко усмехнулся, ткнув пальцем в чертежи. — Не этот! — отрезал Лис, оскалившись.       — Что же это тогда?!       — Меньше знаешь — крепче спишь…       — Заткнитесь оба! — вмешался Исенгрим, опалив двух командиров яростным взглядом, после чего обратился к стражнику Саскии. — Сази, велика ли вероятность, что краснолюды позволят нам войти в Махакам?       — Невелика, Гриня. Вас пошлют нахуй, это однозначно, — с довольной рожей ответил Салазар.       Наступила тишина. Члены Совета чувствовали себя так, словно их облили ледяной водой. А между тем молчаливая пауза после заявления вредного краснолюда начала затягиваться. Иорвет уже был готов рвать и метать и убеждать присутствующих, что это вовсе не так, но не успел. — Если только мои братья не остались там, — задумчиво продолжил Сази, — они довольно близко к заду старосты трутся, только не думайте о плотском, извращенцы, уж я-то вас знаю! Братья — его верные советники.       — Что ж… Я немедля высылаю разведывательный отряд в Махакам, а потом приму решение. До этого момента все обсуждения данного вопроса под строгим запретом. Проще говоря, — Волк ещё раз посмотрел на двух ощетинившихся сородичей, — чтобы о ваших глупых склоках я больше ничего не слышал! — после чего встал и вышел.       Иорвет дождался, когда Саския, Исенгрим и Сази покинут Совет, придержал Яевинна за руку и, неожиданно резко развернув его лицом к себе, с силой толкнул, так что тот упёрся спиной в позади стоящее дерево. Ястреб рывком потянулся к поясу за ножом, но Лис ему не позволил, юрким захватом вывернув его кисть наружу и заставив старшего эльфа отпустить оружие — с глухим стуком оно упало на землю. Яевинну тут же закрыли рот ладонью, а к шее приставили шокер.       — Т-с-с… Не шевелись… — выдохнул Иорвет, успокаивая соперника. Он прижимал его к дереву всем телом. Тот и рад был встрепенуться, да только опасался за свою жизнь, потому что Старый Лис был издавна известен своими садистскими наклонностями, вдобавок ко всему он даже не догадывался, что за странный предмет касался его кожи. Яевинн замер, зло сопя через нос, и выжидал, чем всё это может кончиться.       — Знаешь что это? — спросил Лис, демонстрируя «новинку» и одновременно опуская ладонь ниже, чтобы освободить Ястребу рот.       — Откуда бы?.. — фыркнул тот.       — Стоит мне нажать кнопку — вот эту, — прибор громко затрещал и засветился, отчего Яевинн вздрогнул и удивлённо округлил глаза. Видя это, Иорвет кровожадно улыбнулся, вновь приставив шокер к голой коже эльфа, — и тебя парализует… И ты будешь ходить под себя всю свою оставшуюся жизнь. Как видишь, смерть выглядит более милосердной по сравнению с такой участью.       — Чего ты хочешь?! — буквально выплюнул Яевинн. — Угрожать мне бесполезно, грязный мужеложец!       — Ты такой злой, надо бы тебе женщину завести, — Иорвет улыбнулся, а Ястреб старался изображать ледяное спокойствие, только трепещущие ноздри выдавали его бешенство. — Но это не моя забота… Кстати, Манисилен почему-то не казался тебе грязным — ты уважал его, так что твоё оскорбление я считаю просто глупым.       — Достоинства Змея с лихвой перекрывали все его недостатки… А ты… Ты позор всей нашей расы! Лёг под командира, чтобы получить звание, сбежал, когда был нужен своему отряду, а сейчас умасливаешь Исенгрима своими обещаниями, тот и уши развесил! Но только не я… Я предателей чую за версту, и тебе не одурачить меня!       — Оправданий ждёшь? Объяснений? Их не будет, брат. Я с силой вырвал твою аудиенцию по другой причине, — ответил Лис мягко. — Я многое пережил, а чтобы оказаться здесь, потерял ещё больше. Именно сейчас, когда решается судьба нашей расы. И я хочу попробовать сломать сложившиеся устои, чтобы изменить весь этот мир к лучшему.       — Меня тошнит от твоей самонадеянности… — прошипел Ястреб, скривившись.       — Мы всё пробовали, и ничего не работает! Объявили войну дхойне — нас сломили, заключили договор с дхойне — нас предали и нарекли преступниками, ведём против них партизанскую войну в лесах — дхойне находят нас в этих самых лесах и уничтожают! Довольно, Яевинн… Мы докажем людям, что заслуживаем собственной земли.       — Очередной договор, а за ним нож в спину!       — Никакого договора больше не будет, — шепнул Иорвет. Ястреб нахмурился, с сомнением глядя в лицо пришельца. — Северяне в отчаянии — на них снова напал безжалостный враг, а у нас есть преимущество новых технологий. После освобождения Горы Карбон мы заключим союз с краснолюдами о производстве нового оружия, и хорошо, что Саския на нашей стороне, правда? Низкорослые жители всегда на неё особенно восторженно реагируют… Затем мы сможем неспешно завладеть всей Долиной Понтара, изгнав с нашей земли Нильфгаард.       — Короли Севера не позволят нам жить спокойно, — горько возразил Яевинн.       — Для этого я и предлагаю продемонстрировать нашу силу, перебив несколько «чёрных» дивизий. Север узнает, что с нами шутки плохи и что с нами лучше дружить! Городские эльфы поймут, что мы не убиваем ради забавы, не трогаем мирное население, и сами примкнут к нам… Поверь, я обдумал десятки вариантов, но лучшего не нашёл. Вступить в войну мы всегда успеем. Прошу тебя, брат, позволь мне попытаться.       Впервые за время разговора Яевинн задумался, смягчив черты лица.       — А если не получится уговорить краснолюдов?.. — спросил он.       — Ты убьёшь меня, я сбегать не стану. Это поражение будет для меня последним.       — Я подумаю…       — Ну, хоть что-то, — улыбнулся Иорвет.       — Старый Лис, хватит уже тыкать в меня этой штукой. Разговор окончен. Отпусти меня! — процедил Яевинн, снова дёрнувшись. Иорвет отступил, позволяя Ястребу покинуть место для переговоров. Осмотрев свои ладони, Лис медленно выдохнул, успокаиваясь. Его руки дрожали… Честно говоря, Иорвет опасался, что беседы совсем не получится, и прольётся кровь. Хорошо, что старый товарищ к нему отчасти прислушался.       Оставался Исенгрим. Он, конечно, эльф правильный, учтивый, думающий — лидеру «белок» было несвойственно принимать решения впопыхах, а стоило бы. Драгоценное время уходит, и пора действовать. Необходимо убедить его принять верное решение: отправить все имеющиеся силы в Махакам. Однако без последствий подтолкнуть Фаоильтиарну к этому решению сможет только та, кто завладела всеми его мыслями. Саския.       Проблема была в том, что Исенгриму и Деве не давали оставаться наедине. Собрания, переговоры, обсуждения проблем насущных, молчаливые перегляды между собой — и всё. Фаоильтиарна вёл себя сдержанно и деловито, а Саския не кичилась использовать крепкое словцо, чтобы правильно донести свою мысль до окружения. Они просто не замечали внимания друг друга, хотя Лис порой наблюдал печальный взгляд Железного Волка, обращенный в сторону Девы, и сердитый на себе, когда они вместе с Саскией смеялись, обсуждая забавную историю. Салазар со своим отрядом следовал за драконицей по пятам, тут даже если захочешь, так сказать, познакомиться поближе, будешь позорно изгнан и обруган с ног до головы. Тем более, когда речь шла о Сази. Поэтому Иорвет решил взять это сложное дело в свои руки. Неэтично влезать в чужие отношения, только тут проблема была иного плана. Как только Исенгрим отвлечётся на дела земные, им будет проще манипулировать. С помощью Саскии Иорвет будет контролировать вожака эльфов, соответственно, война будет идти только по тому сценарию, который выгоден Старому Лису.       Подло, грязно, нечестно, но для того Иорвет и был рождён, чтобы изменить мир к лучшему, используя все доступные средства.       Пара часов подготовки, и день соединения сердец был назначен. На сегодня. Именно в тот промежуток времени, когда Саския в очередной раз решит искупаться в горной речке. Она делала это ежедневно в один и тот же час — на закате. Лис отметил также, что лучшего места для первого свидания ему было просто не найти.       Начал он с самого сложного, а именно уговорить приставучих краснолюдов оставить Саскию в одиночестве.       — Салазар, что-то непонятное творится с пещерой, в которой живёт Саския, — обратился Иорвет к краснолюдам, что скромно ютились поодаль от берега реки, чтобы не мешать водным процедурам королевы.       — А что, собственно, тебя смущает, заботливый ты наш циклоп?       — Ничего особенного, если ты не боишься за её жизнь…       — Чего это?!.. — Сази насторожился, его четверо бойцов тоже.       — Когда я был внутри и разговаривал с королевой, заметил трещину, эдак в целую пядь шириной: если не поставить распорки, то стена, возможно, обрушится в самый неподходящий момент… Я, конечно, мог бы попросить сородичей уставить их, но…       — Ну, уж нет! — Сази вскочил с места. — Вашим хилым барышням можно доверить разве только плести косички, стройка — дело краснолюдов!       — Да! Именно! Мы знаем, как строить лучше всех! — воскликнули низкорослые бойцы.       — Так поторопитесь! Пока Дева купается, поправьте стены, а я посижу здесь неподалёку и прослежу за безопасностью Саскии.       Сази смерил его недоверчивым взглядом и сплюнул:       — Только попробуй, перекошенный, упустить её из виду, я тебя…       — Сази, что с твоей памятью? — едко ответил эльф. — Саския — дракон, не бзди, ты же краснолюд, а не эльфская принцесса!       Салазар расхохотался в ответ, оценив шутку, затем поманил своих бойцов по направлению к «жилищу» драконицы. Иорвет выждал время, когда отряд низкорослых соратников скроется из виду, и поспешил к реке, где плескалась Дева из Аэдирна. Выждав момент, когда Саския отвернётся, Иорвет молниеносно подхватил аккуратно сложенную на берегу одежду воительницы и так же быстро скрылся в глубине леса.       «Одна готова, пора заняться стеснительным полковником», — решил он.       Фаоильтиарна находился около арсенала, где хранилось всё имеющееся в лагере оружие. Он сидел на невысоком пне и затачивал свой меч бруском точильного камня. Предводитель был явно увлечён процессом, так что не сразу заметил Иорвета.       — Исенгрим, дело дрянь… — начал разговор Лис, с обеспокоенным выражением лица. Железный Волк тут же бросил своё занятие и выпрямился перед Иорветом. — Нужно действовать быстро, пока не началась паника!       — Иорвет, не наводи смуты, что произошло?! — взволнованно спросил лидер «белок».       — Саския исчезла, а ты ведь знаешь, что это означает — катастрофу! — Лис возмущённо махнул руками и зашагал из стороны в сторону, демонстрируя лютое отчаяние.       — Как это… Как исчезла?! — заорал Волк.       — Да не кричи! Нельзя никому об этом говорить… Если братья прознают об этом, то всё, конец всякой надежде!       — Я соберу отряд из доверенных эльфов, и мы найдём её!       — Нет, Исенгрим, только ты и я, поищем вместе. Где знают трое, там знают все.       — Что ты предлагаешь? Время-то идёт!       — Мы разделимся. Краснолюды говорили, что она пошла к реке у подножия скалы… Только Саскии нет уже два часа, надо бы начать поиски скорее.       — Хорошо, идем.       Но едва Исенгрим двинулся с места, как Иорвет остановил его, придержав за ткань плаща: тот пошёл не по той траектории, которая была нужна Иорвету.       — Э-э… не туда, брат, в другую сторону, там я уже смотрел…       — Иорвет, ради богов, пошли уже! — возопил Железный Волк, изменив направление. Всё шло по плану, и потому, пока предводитель не видел, Старый Лис довольно улыбнулся, глядя тому в спину и хитро прищуря глаз.       Через несколько сотен метров Иорвет отстал от лидера «белок» и взобрался на дерево, понаблюдать за успехом, или провалом, всей операции. Бинокль был ему в помощь, а защитный камуфляж обеспечил скрытность в зелёной листве деревьев. Оставалось сидеть очень тихо, чтобы чуткие эльфские уши Исенгрима его не услышали.       К тому времени Саския уже давно накупалась и стояла на берегу. Она обнимала себя за плечи и дрожала от холода, озираясь по сторонам. Дева не увидела ни своих вещей, ни верных краснолюдов, готовых прийти на помощь воительнице в любую минуту. Она простояла на холодном ветру около получаса, но вернуться в лагерь так и не решилась — щеголять обнажённой перед представителями Старшей Расы в её планы не входило.       — Салазар! — позвала Саския.       Слишком тихо, лес был безмолвным. Ни криков птиц, ни шелеста листьев. Дева была не из пугливых, но всё-таки она была женщиной, и как-то было дико оставаться голышом посреди берега реки, не имея возможности его покинуть. К тому же, её уважали, и она не могла так просто испортить себе репутацию, как ни в чём не бывало пройдясь с голой задницей у всех на виду. Драконица зашла в реку, там было теплее, по щиколотку утопая в прибрежном иле.       — Саския?.. — из кустов вышел Исенгрим, но, увидев ее, тут же смутился и отвернулся. — О, боги, Дева, прошу прощения, я не хотел… Какой ужас…       Ему было на что посмотреть… Драконы по природе своей прекрасны в любом обличии, а в образе молодой женщины и подавно. У Девы была полная грудь с привлекательными розовыми сосками, тонкая талия и округлые бёдра, и всё это в совокупности с врождённым величием пленило взор командира, хотя сейчас Исенгрим был готов провалиться со стыда под землю, но и оставить Саскию в беде он не мог.       — Ужас?.. Я настолько ужасна? — удивилась драконица. Сколько бы ей ни встречалось мужчин на пути, они все попадàли под власть её редкой красоты, и Дева была поражена тем, что кому-то она может не понравиться.       — Нет, это… неправда… — запротестовал мужчина в ответ, слегка заикаясь. — Ты… Вы так прекрасны. Ваше тело просто восхитительно, очень правильное, какое и должно быть у женщины… и потрясающие ноги… — тут Железный Волк раздражённо стиснул зубы, а сидящий на дереве Иорвет хлопнул себя ладонью по лбу: «Что он несёт?!»       — Создаётся впечатление, что раньше Вы не видели обнажённых женщин, — усмехнулась Дева, погрузившись в воду, чтобы скрыть свою наготу.       — И откуда такие выводы?! — спросил вожак, отчего-то разозлившись.       — Вы так смущены, полковник… Были бы Вы юношей, то я бы не была удивлена, а тут… Сколько Вам лет? Триста? — она улыбнулась, и Исенгрим в одно мгновение закрылся в себе, вернув лицу сосредоточенное выражение. Со скул исчез румянец, взгляд его заострился, а ладонь расслабленно легла на рукоять наточенного меча.       — С давних пор считалось нормальным испытывать мужчине стыд при виде голой женщины, которая не являлась его возлюбленной. Неужели мир так низко пал, что теперь сложно представить мужчину, который уважает женщину?       Дева стыдливо прикрылась руками ещё сильнее, уже сама залившись румянцем.       Иорвет был вне себя от злости: «Всё так! И предводитель прав! Но нельзя же просто взять и всё так испортить!» — Лис не мог поверить, что Железный Волк стоял и отчитывал Саскию за неподобающее замечание.       — Что произошло с Вами? Почему сидите тут битый час? — продолжал Фаоильтиарна стальным голосом.       — Кто-то украл все мои вещи, и теперь мне нечего надеть, чтобы добраться до пещеры… Там хоть найдутся запасные штаны и рубашка.       — Это странно. И Ваших огрызков по близости не наблюдается… Что ж, выбора нет, позвольте мне… — начал он мягко, но, видя равнодушно отведённый взгляд женщины, заговорил увереннее, приняв решение, что хватит уже мямлить, и пора брать быка за рога. — Вставайте, я помогу Вам вернуться в пещеру.       — Голой? — Дева с лёгким сарказмом вскинула бровь. — Если предводитель эльфов стыдится наготы женщины, то что тогда будет с его бойцами? В обморок попадают?       — Нет, не голой, у меня есть плащ, чтобы прикрыть Ваши сверкающие прелести, — и Волк протянул руки к массивной броши, что скрепляла края накидки.       Саския хмыкнула, приподнимаясь. Она смотрела мужчине прямо в глаза, свободно опустив руки вдоль тела и даже не пытаясь закрыть пикантные виды. Тот стойко терпел пронзительный взгляд на своём лице, стараясь не смотреть на треугольник золотистых волос между потрясающе длинных ног, очень старался, но то и дело взор скользил по соблазнительным округлостям, и у него задрожали колени. На негнущихся ногах Исенгрим подошёл к желанной женщине.       — Давай же, брат, давай… Покажи, кто тут главный, поцелуй её без дозволения, ты же Аен Сейдхе! — тихо приговаривал Иорвет. Он болел за товарища всей душой, но Фаоильтиарна взмахнул своим плащом, укутав Саскию, словно в кокон, и лишь слегка придержав её за плечи.       — Пойдёмте, Дева, скоро начнётся гроза, — холодно сказал вожак эльфов, отступая от неё на шаг. Иорвет занервничал, точек соприкосновения у этих двоих было ничтожно мало, и его план, кажется, не работал. Но стоило Саскии сделать шаг, как она зашипела от боли и подняла ногу, всматриваясь в свежую рану на ступне. Путь от берега к тропе, ведущей в лагерь, был усыпан мелкими остроконечными камнями, и если бы Дева осмелилась пройти по ним, то велика была вероятность исколоть себе ноги в кровь.       — Боги сегодня к Вам жестоки, — буркнул Исенгрим, однако отважился поднять Деву на руки, прижав к себе её прохладное тело. Та позволила, прильнув к широкой груди эльфа, и они оба замерли, будто были чем-то увлечены, рассматривая друг друга.       «Так-то лучше… Сожми её в руках, пусть почувствует твою силу! Горжусь, прекрасный ход!» — восхитился про себя Старый Лис. Только пора переходить ко второй стадии плана. Поверху была натянута верёвка, где Иорвет заблаговременно привязал тушки убитых кроликов — практически недосягаемое лакомство для любого монстра, живущего в лесу близ Синих Гор. Он хотел, чтобы Накеры пришли за халявой. Иорвет был уверен, что они непременно придут и придут скоро: он не раз устраивал охоту на безмозглых чудищ, чтобы потом их же мясом покормить горячо любимого им Главоглаза. Вспомнив о питомце, эльф опечалился. Его убил Геральт, ведьмак, как только прибыл к нему на переговоры. Жаль, к монстру Иорвет был сильно привязан.       Один взмах ножом — верёвка была перерезана, и тушки зайцев упали прямо на тропинку, которая вела в лагерь.       Исенгрим понёс Саскию в сторону тропы, деликатно, смотря строго вперёд и не разговаривая. Как положено джентльмену. Иорвет много узнал о подобном вымирающем типе мужчин, которые обитали в будущем, и теперь понимал, что его полковник был именно таким — неспособным оскорбить женщину, почитающим за долг долго и нудно ухаживать, делать комплименты и отводить взгляд, сохраняя дистанцию до самой свадьбы.       «Просто влажная мечта, а не мужик!» — фыркнул Иорвет. Сам-то Лис был далеко не джентльменом, как и его возлюбленный, особенно он! Так что своеобразная гармония в их отношениях тоже имела своё право на существование.       — Чем это от Вас пахнет? — спросила Саския, вытянув шею и коснувшись кончиком носа подбородка Железного Волка. Тот смутился, забегав взглядом впереди себя.       — А что?.. — настороженно спросил Исенгрим. Иорвет заметил панику в глазах предводителя, прямо сейчас мужчина в голове перебирал варианты, в чём таком он мог испачкаться, чтобы раз и навсегда отпугнуть милую сердцу женщину.       — Ничего. Очень приятный запах…       — Может, это оружейная смазка? Я только что побывал в арсенале…       — А может, это Ваш собственный запах? — кокетливо предположила Саския.       — На то он и собственный, что я его не чувствую, — отрезал лидер «белок», и Дева сразу умолкла. Иорвет недовольно пожевал нижнюю губу и покачал головой: «Бесполезно, этот чёртов эльф ничего не смыслит в флирте или сноровисто прикидывается идиотом…»       Тем временем мужчина с женщиной на руках подошёл к заветному месту. Железный Волк остановился и завертел головой, одновременно прислушиваясь к подозрительной обстановке. Чутьё не подвело: впереди толпилась группа Накеров, и эти монстры что-то доедали на той самой тропе, которая вела в лагерь. Чудовища фыркали, рычали и дрались между собой. По приблизительным подсчётам, там было около двадцати особей разных рангов, и каким бы хвалёным воином Исенгрим ни был, ему одному с такой оравой не справиться, потому что даже пятеро Накеров — это уже огромная, клыкастая проблема.       — Ждите здесь, — шепнул лидер скоя’таэлей, поставив Саскию на землю. Он только успел схватиться за рукоять меча, как Дева придержала его руку.       — Я могла бы уничтожить их одним коротким выдохом, не тратьте силы, — проговорила она.       — Не сомневаюсь, что сможете, — Железный Волк недоумённо обернулся на драконицу. — И лес в придачу сожгите, чтобы привлечь внимание людей и лишить нас укрытия. — Саския нахмурилась, поджав губы. Иорвет, сидя на дереве и понаблюдав за общением двух соратников, усиленно тёр переносицу двумя пальцами. Он уже устал от этого идиотизма, его план пошёл насмарку, так что пора было закругляться и заканчивать это представление. К тому же, звучный раскат грома свидетельствовал о том, что галлоны воды вскоре прольются на головы пеших путников и одного остроухого сводника, который прятался в зелёных кронах деревьев.       — Давайте так: ни мне, ни Вам. Пойдём в противоположную сторону, там есть подвесной мост между скалами, он тоже ведёт к лагерю, — сказал Волк и отвернулся от женщины, с тем чтобы отправиться по вышеуказанному направлению. Дева удивлённо приподняла брови: «джентльмен» даже не обернулся на босую даму, укутанную в его походный плащ. Ей ничего не оставалось, как побрести следом, рассматривая сырую землю под ногами, чтобы не напороться на что-нибудь острое.       — Bloede! Это просто издевательство! — возмутился Исенгрим, когда увидел, что верёвка, которая ещё вчера была намертво прикреплена к скале, кощунственно перерезана, и спасительный мост свисает вниз бесполезным рядом деревяшек.       «Ах, кто же это мог сделать?! Ая-яй-яй, какой негодник…» — Иорвет бесстыже ухмыльнулся.       Мрачное небо вдруг осветила яркая вспышка, молния ударила в одну из скал, потому и звук грома за ней последовал оглушающий. Будто кто-то включил душ под большим напором — с неба полился дождь, тёплый, но жалящий. И он точно собирался идти долгое время. Исенгрим закрыл глаза, когда капли начали отскакивать от его лба и носа, орошая всё лицо, потом запрокинул голову и расхохотался, схватившись за живот. Саския, смотря на это, робко укуталась в плащ поплотнее — на Фаоильтиарну это было совсем не похоже.       — Всё, теперь это точно пиздец! — выругался он, продолжая смеяться. Заметив поражённый взгляд воительницы, Волк с чувством приложил ладонь к груди. — Простите меня милостиво, прекрасная Дева, но мне уже слов не хватает, чтобы выразить, что я сейчас думаю о сложившейся ситуации. — Несмотря на жуткий шрам, пересекающий лицо мужчины, у Исенгрима была очаровательная улыбка, очень заразительная и тёплая, глаза его немного щурились, а на левой щеке появлялась игривая ямочка. Но лидер скоя’таэлей так редко улыбался, что Саския увидела Исенгрима таким только сейчас.       — Пойдемте, — он подцепил женщину под локоток, — спрячемся под деревом, переждём дождь, если повезёт, то молния в нас не шарахнет, а потом я собственноручно перебью всех Накеров, чтобы доставить Вас в лагерь.       Они забрались под широкие кроны невысокого дерева и расположились прямо на земле: Фаоильтиарна, расставив ноги и облокотившись на свои колени, Саския — полубоком, чтобы спрятать босые ступни под плащ. Заметив, что Дева сидит на голой земле, от которой её отделяла тонкая прослойка ткани, эльф обхватил руками талию воительницы и усадил женщину себе на выпрямленные колени. Та не предприняла попыток к сопротивлению, лишь удивлённо охнув.       — Там слишком холодно сидеть, — пояснил он, будто докладывая отчёт.       — А я думала, что Вы жуткий зануда, — заметила Дева, улыбнувшись.       — Уверен, многие так считают… — ответил он, смотря вдаль, а не на предмет своих мечтаний, — а каким ещё должен быть лидер?.. У меня нет права на ошибку, плюс я воспитан в старых традициях, и мне чужда расхлябанность молодых эльфов… Но быть живым мне тоже свойственно.       После этих слов драконица отпрянула, ловко переместив одну ногу через тело эльфа, тем самым оседлав его, колени её упирались в холодную землю, а ладони легли на широкие плечи мужчины.       — Так, так, так… — Иорвет смотрел в бинокль. Он уже замёрз под проливным дождём, сидя на дереве, и шмыгал носом, но от своей миссии отступать не собирался. Издалека он не мог расслышать их диалога, но то, как складывалась картинка перед глазами, ему определённо нравилось. Эльф лишний раз убедился, почему за Девой идут все дееспособные нелюди — она воительница, которая всегда добивается своего и не тратит время впустую.       — Я рада, что все эти нелепые случайности произошли с нами, и мы остались наедине… — призналась она, и Железный Волк решился посмотреть на неё в ответ, хотя после недвусмысленных телодвижений любимой женщины весь покраснел и оцепенел от смущения.       — Вы действительно рады тому, что остались без одежды и сейчас дрожите от холода?.. — слабо уточнил он.       — Именно так… Но дрожу я вовсе не от холода, — Дева решительно перешла в наступление, чтобы взять штурмом очередную «неприступную стену», качнула бёдрами вперёд, снова и снова проезжаясь промежностью по твёрдой плоти мужчины, зажатой в штанах, и одновременно приблизившись к губам полковника, с которых сорвался сдержанный стон.       — Саския, я… — шепнул он, желая то ли остановить, то ли признаться в чём-то, но драконица прикоснулась ладонью к его прохладной щеке, заставив замолчать.       — Тише, предводитель… Я хочу поцеловать Вас и уверяю, просить моей руки для этого не надо, — лукаво прошептала Дева на ухо. Исенгрим усмехнулся, собрал локоны любимой женщины на затылке в кулак и сам подался вперёд, нетерпеливо припав к пухлым губам драконицы. Иорвет едва не свалился с дерева, когда начал махать руками от всплеска безумной радости, знал бы слова гимна победителей, то непременно бы сейчас запел. Или нет, тогда бы он себя выдал, и новоиспечённая парочка точно узнает, что их одурачили. Хотя… судя по рваным стонам, которые приглушал сильный дождь, никакая правда была сейчас не способна оторвать Исенгрима и Саскию друг от друга, как не могли этого сделать падающие на них капли влаги.       Старый хитрый Лис оставил их одних. Лишь единожды обернулся, чтобы убедиться в полном успехе, и тут же коварно улыбнулся, лишь мельком рассмотрев горячее зрелище под деревом. Саския страстно двигалась, сидя на лидере «белок» и запрокинув голову, отчего кудри её золотистых волос разметались по обнажённым плечам, руки Девы ласкали голую грудь эльфа, поглаживая, а тот придерживал ладонями её бёдра, направляя и двигаясь навстречу, при этом судорожно хватая ртом воздух.       Спустя полчаса Иорвет торжественно вручил Салазару в руки украденную одежду драконицы, обосновав вопиющий беспредел тем, что вещи были разбросаны по всему берегу, и он потратил кучу времени, чтобы спасти ценное имущество. Не успел краснолюд возмутиться, а то и вовсе броситься на Иорвета с кулаками, как многочисленные нелюди раскрыли свои рты, глядя на то, как гордо вышагивал Исенгрим со своей ношей, не замечая ничего вокруг. Они были мокрые и грязные, Дева прижималась к лидеру, как к самому дорогому существу на земле, явно уставшая и довольная, что не могло не радовать взор Старого Лиса.       Сази потерял дар речи, отступив в сторону и пропуская ненавистного эльфа внутрь пещеры, который нёс на руках его королеву. Железный Волк не спешил скрыться с глаз, он сначала посмотрел на Иорвета, как он считал, главного конкурента в борьбе за сердце Девы, что должен теперь понять, где его место. Лис прочёл в его взгляде откровенный посыл: «Смотри внимательней, она теперь моя, не лезь!» Одноглазый лишь иронично дёрнул уголком губ. Потом Исенгрим посмотрел на сторожа Саскии, да так, что у того заходили жевалки на лице от злости. Там посыл тоже особо разгадывать не надо было: «Смотри, я овладел ею, как хотел, и буду теперь владеть, сколько захочу и как захочу. И ничего ты мне теперь не сделаешь!» После, со спокойной душой и довольной улыбкой на лице, Фаоильтиарна исчез в кромешной темноте пещеры с желанной женщиной на руках, чтобы остаться там до рассвета.       — Это ты всё пересрал! Ты упустил Деву из виду и этот хрен из дупла, точно пёс, выследил и набросился на неё! — плевался краснолюд, тыкая пальцем в Иорвета.       — Сази, я бы и рад стоять тут и оправдываться перед тобой, да боюсь, это уже ничего не изменит.       — Таки приблядовал косорылый нашу Саскию… — с печалью в голосе выдал командир низкорослых.       — Она и так достаточно страдала, дай ей побыть простой счастливой женщиной, не будь эгоистом! — не уступал эльф.       — Ладно, теперь буду следить за этим остроухим недоразумением, и пусть только попробует обидеть Саскию, я ему новый шрам нарисую, похлеще прежнего — на жопе!       — Справедливо, — кивнул Иорвет. — Позовешь меня, я буду его держать, а ты будешь резать.       — Замётано, одноглазый! — насмешливо воскликнул Салазар, затем поманил рукой своих бойцов. — Пошлите отсюда, мужики, больше нам тут делать нечего, у королевы новый защитник…       — Ёбарь?       — Ага.

***

      Спустя три дня вожака эльфов как подменили. Он улыбался. Постоянно. Опалял заразительной улыбкой каждого рядового бойца, заставляя улыбнуться в ответ. Ещё бы немного, и, кажется, Исенгрим полетел бы к небесам, настолько он выглядел счастливым. Многие стали замечать произошедшую в нём перемену, оттого и сплетни по лагерю распространялись быстрее тока в проводах. Точнее, сложно было не заметить его постоянного отсутствия как раз тогда, когда из поля зрения пропадала Саския.       Иорвету было приятно наблюдать за их тёплыми взглядами друг на друга, за прикосновениями, такими невинными: вроде того, когда лидер клал руку на стол, и её тут же накрывала изящная кисть воительницы, пара секунд, и прикосновение обрывалось. Никто не замечал этого, но Лис видел всё. Саския делала это аккурат тогда, когда Исенгриму нужно было принять важное решение, кое было выгодно Иорвету… Втайне от всех Лис обсуждал с драконицей свои будущие планы, и она, к счастью, во всех вопросах была солидарна с командиром.       В этот день разведчики вернулись с докладом. Нильфгаардцы действительно держали в осаде столицу Махакама, Гору Карбон. Краснолюды не испытывали при этом никаких неудобств: запасов еды и воды у них было на многие годы вперёд. «Чёрные» же опасались начинать штурм, так как жители Карбона пригрозили, что затопят производственные шахты. Дословно: «А потом хер вам, а не сталь!»       Совет скоя’таэлей вновь собрался вместе, чтобы выслушать окончательный вердикт Исенгрима. Иорвет ждал решения, скрестив руки на груди, Яевинн в кои-то веки молчал, стоя в стороне, а Фаоильтиарна, посмотрев на Саскию и чуть заметно кивнув, произнёс:       — Начинаем сборы — на рассвете отправляемся в Махакам…