Отступники

      День близился к завершению, когда Синие Полоски свернули временный лагерь и приготовились к отбытию на место основного расположения. Не хватало только Роше, что уехал проводить вельмож до ближайшей переправы. С Дийкстрой и Наталисом Вернон разговаривал недолго, лишь поверхностно обсудив детали будущего плана по спасению Темерии. Как только Сигизмунд подготовит реданскую знать и даст сигнал атаковать, командир «полосок» со своим отрядом двинется штурмовать резиденцию Радовида, дабы навсегда оборвать его династию и вернуть принцессу Анаис домой. Ян тем временем сделает всё возможное, чтобы сохранить Темерию единой, не позволив баронам и маркизам разорвать страну на клочки или присягнуть на верность Императору.       Закончив с ними, командир прибыл в лагерь уже на закате и сразу отдал приказ выдвигаться.       Оставалось только одно «но»…       — Силас! — кликнул Роше. Солдат тут же обернулся на своё имя, готовый выполнить любое его распоряжение. — Вверх по дороге движется экипаж с каэдвенским послом: необходимо сделать так, чтобы он до дому не добрался…       — Есть! — отчеканил боец.       — Сделайте так, чтобы это выглядело как нападение разбойников. Обчистите тела, а телегу сожгите. Дело серьёзное — разбирательства сейчас нам ни к чему.       — Так точно, — ответил Силас, кивнув самым проверенным «полоскам», сгруппировавшимся неподалёку, и те без лишних вопросов направились за бывалым бойцом.       — Вот так просто? Именно так ты избавляешься от некогда полезных людей?.. — удивленно спросил Рафик.       — Тебе, Сверчок, до политики ещё расти и расти… — устало ответил Роше. — Не вникай в то, в чём не хочешь замараться по уши. Просто прими как должное одно простое обстоятельство: Марконо должен умереть, чтобы сохранить в тайне сегодняшнюю встречу. Он отказался помогать нам, чем подписал себе смертный приговор.       Раф только захлопал глазами, стараясь, по возможности, не думать о Роше плохо. Всё-таки его командир уже собаку съел в шпионских играх, и ему виднее, как поступать, однако остался горький привкус того, что в этом мире, будь ты товарищ или нет, друг или враг, тебя могут выкинуть, как мусор, за малейшую ошибку и тут же забыть о твоём существовании…       Командир оседлал свою лошадь и пришпорил её пятками, быстро исчезнув из поля зрения. Рафик проводил его озабоченным взглядом и только было хотел последовать примеру наставника, как почувствовал на себе агрессивный взгляд Бьянки. Девушка, не раздумывая, посчитала парня предателем за связь с «белками», а Роше — слепцом, потому что тот даже не обратил внимания на этот очевидный факт. Про себя же сразу решила, что не будет она настоящим солдатом Синих Полосок, если не выведет изменника на чистую воду.       Парень сделал резкий вдох и выругался, когда Вэс сорвалась с места и побежала в его сторону. Он тут же бросился наутёк, туда, где густой завесой росла пшеница. Уже пришла пора срезать её спелые колосья, да было просто некому — крестьяне боялись выходить из дома. Раф шумно дышал и оглядывался — воительница следовала за ним по пятам, нисколько не сбившись с ритма. Ещё пара широких шагов, и опасность настигла его — они покатились по полю, приминая своими телами пшеницу и распугивая засевших среди колосьев кузнечиков. Бьянка громко материлась, пытаясь схватить предателя за горло, тот отчаянно сопротивлялся, лишь стараясь вывернуться из крепкой хватки. Но их движение резко прекратилось, как только девушка забралась на Сверчка верхом и приставила нож к горлу.       — Пусть Роше делает вид, что оглох и ослеп, но я-то тебя насквозь вижу, продажная шкура! — шикнула она.       — О чём речь, дорогая моя?.. — буркнул он.       — Что?! Не изображай идиота, рассказывай, откуда знаешь Иорвета?!       — Милая, не дави так сильно — ножик острый, а ты напряжена, убьёшь же, потом жалеть будешь…       — Никакая я тебе не милая! И ты плохо меня знаешь, я убью тебя и даже закапывать не стану: монстров твоей жалкой тушкой накормлю!       — Нет, не убьёшь, ты добрая, — запротестовал парень, чуть улыбаясь.       — Отвечай на вопрос!       — Ох… Ты такая красивая сейчас, сексуальная, я мысли свои в одну кучу собрать не могу, может, слезешь с меня, а то мне как-то нехорошо… — смутился Раф, пока девушка его грёз сидела на нём верхом, прижимаясь к нему всем телом, а молодой организм уже выдавал естественную реакцию. Уж очень ему не хотелось оконфузиться.       — Слезу, как только ты мне всё выложишь, — прошептала она, близко наклонившись к его лицу и качнув бёдрами вперёд. На лице Бьянки мелькнула тень улыбки, когда та увидела, что Раф едва не лишается чувств от её напора. За этим было интересно наблюдать. Ей нравилось побеждать и одерживать верх, особенно над мужчиной, но тут победа досталась ей слишком легко, правда, слезать с напряжённого, как струна, горе-ухажера почему-то совсем не хотелось.       — Я… Да не ёрзай ты так, пощади! — взмолился он, и дева едва сдержала смешок. — Я тут вдруг вспомнил, что память потерял, когда падал… так что бесполезно меня допрашивать, знать не знаю никакого Иорвета-шморверта…       — Значит, память потерял, да, брехун? — проговорила она, выпрямившись. Нож был вложен в ножны на поясе, и парень вздохнул полной грудью, однако Вэс лишь устроилась поудобнее и начала двигаться на нём, чувствуя его твёрдость даже через несколько слоёв солдатского обмундирования. — Сейчас вспомнишь всё как миленький…       — Бьянка, ты же… Что ты делаешь?!.. — задыхался Раф.       — Пытаю тебя, разве не видно? — Вэс вскинула бровь и закусила нижнюю губу. Она почувствовала чужие ладони на своих бёдрах, но наглые лапы сразу получили тяжёлые шлепки и вернулись на исходную позицию, расположившись вдоль собственного тела. Вроде терять Рафику было нечего — просто отдаться ощущениям и получить удовольствие, либо рассказать всё как есть. Но в первом случае он опозорится перед девушкой своей мечты, во втором — предаст доверие Роше, а это уже худшее, что могло с ним случиться.       Но не зря он тренировался всё последнее время: борьба давалась ему с каждым разом всё лучше и лучше, а потому Бьянка, не ожидавшая подвоха, одним рывком оказалась уже сама на колючей траве с заведёнными над головой руками и прижатая к земле телом предателя. Непонятно, откуда у парня взялись силы, но когда хочешь удержать своё бесценное сокровище, сила черпается из самой души. Как бы воительница ни вырывалась, она не могла сбросить с себя Рафика.       — Пойми, если бы это было только моей тайной, я бы рассказал тебе всё как на духу… Но от этого может пострадать близкий мне человек! Я ведь постоянно лажаю, говорю то, что не следует, и боюсь, что ты поймёшь всё неправильно… Тебе лучше поговорить с Роше, он сам тебе всё объяснит.       — Он знает, что ты знаком с этим отродьем?! — опешила Вэс.       — Да… И Иорвет не отродье, Бьянка. Характер у эльфа не сахар, это точно, но он хороший, хоть изо всех сил и старается казаться ублюдком…       — И вполне успешно! — взвилась Вэс, дёрнувшись. — Что ты знаешь о нём, а?! Ты в курсе, скольких парней он погубил из нашего отряда? Сколько убил всего людей?! И не абы как — с особой жестокостью. И то, что сейчас он прикидывается паинькой и просит о сотрудничестве, не отменяет того факта, что он был и остаётся знаменитым на весь Север мясником!       — Повторяю! — выкрикнул Рафаэль, отчего девушка умолкла, удивлённо приподняв брови. — Иди и спроси у Вернона, я тебе больше ни слова не скажу!       — Роше не смог бы тебе простить дружбу с этим выродком, только не он… С самого детства Вернон искал его, как безумный, чтобы отомстить за гибель своей семьи. Иорвет убил его брата, ввалился к нему домой со своей остроухой сворой, и они не оставили там никого в живых. А Роше, именно он, прочертил ту уродливую отметину на роже Белки, — злобно выплюнула ему в лицо Вэс, всем своим видом выражая непоколебимую гордость за своего командира.       — Я знаю эту историю, Бьянка, — невесело усмехнулся Раф, — опоздала ты немного.       Девушка аж растерялась. Аргументы у неё закончились, да и во всей этой истории что-то явно не клеилось. Действительно, уж больно дружелюбно Роше повёл себя при встрече со своим заклятым врагом.       — Ты сдавал Роше жильё, так?.. — вдруг спросила она.       — Так.       — Он рассказывал, что снимал квартиру с ещё одним мужчиной, так?       — Ну, так…       — Остроухие ни с того ни с сего используют новое дальнобойное оружие, технологии их ушли далеко вперёд, а Роше рассказывал, что побывал в будущем… — она замолчала, шокированно расширив глаза. — Ты здесь совсем недавно, все эти полгода ты всегда находился на виду и не мог отлучаться для встречи с «белками», да и на кой хер ты бы им сдался?! Это значит… — выдохнула она, и её прекрасные глаза наполнились слезами. — Роше был в другом мире вместе с Иорветом и вернулся с ним же обратно!       — Бьянка, пожалуйста, не горячись и выслушай Роше спокойно… — уговаривал Раф.       — Пошёл ты! — всхлипнула она. — Он не мог, Вернон просто не мог простить эльфа за то, что он сделал!       — Смог, смог, — закивал парень, — думаешь, им там легко было?.. Нет, красавица, они голодали и спали на улице, если бы они друг другу не помогали, то не вернулись бы назад. Прости и пойми своего командира, но с фактами не поспоришь: они подружились, и дружба их будет длиться до конца их дней, уж в этом я уверен…       — Как же это случилось… — тихо сокрушалась Вэс. Раф позволил ей закрыть своё лицо ладонями — девушка отказывалась верить этой безбожной ереси. — Чёрт! Ведь всё сходится: остроухий пропал в тот же день, когда исчез Роше! — Сверчок открыл ей лицо и приложил ладошки к своим губам, поцеловав каждую из них. — Что ты делаешь, прилипала?! — возмутилась она, вырвав свои руки из чужой хватки.       — Мне больше не страшно, теперь я решился сделать это…       — Что сделать?..       Ответом ей было тёплое касание чужих губ на своих губах. Она замерла, прикрыв веки, не зная, как реагировать на вопиющий беспредел. Первая мысль была: «Как этот паразит посмел?!» Вторая, более важная, что она не целовалась уже целую вечность и забыла, как это приятно. Ею не пользовались, а старались подарить нежность, с трепетной заботой втягивая в горячую влажность её губы, и впервые за долгое время ей захотелось забыться и отдаться этой сладкой ласке. Однако углубить поцелуй наглец не решился и отстранился, напоследок слегка чмокнув девушку в щёку. Бьянка открыла веки и впилась взглядом в лицо довольного собой Рафа, но в его глазах было столько безграничной теплоты и доброты, вместо привычной ей мужской похоти, что она даже не знала, что ей предпринять. Но обида за нанесённое оскорбление взяла верх, и Вэс сморщила нос, отчего лицо её перекосила гримаса лютого гнева, что совсем не шло к её прекрасному лицу.       — Бьянка, стой… — пискнул он, подняв руки, будто она не прожигала его злобным взглядом, а наставила на него заряженный ствол.       — Я тебя убью…       — Что плохого в поцелуе?! Я же от большой любви к тебе! Ты должна знать, что целовался я ещё на первом курсе универа, да и то потому, что проспорил, а та девушка и в подмётки тебе не годится. У тебя такие приятные губы, в обморок можно упасть…       — Лучше беги… — прорычала та в ответ. Парню оставалось лишь вскрикнуть и прислушаться к рекомендации. Его след, как и след его лошади, простыл в считанные секунды. Раф не помнил, когда в последний раз так быстро бегал, и позже настойчиво гнал под собой животное. После часа беспрестанного галопа новобранец благополучно добрался до лагеря темерских повстанцев. Он даже не стал привязывать лошадь к столбу, пулей помчавшись прямиком в палатку командира, где вовсю шло штабное собрание.       — Здесь и здесь… — Роше указывал на какие-то области на карте и явно опешил, когда нерадивый солдат нагло устроился около него, нависая над картой и делая вид, что ему до смерти интересно, о чём вещает его командир.       — Какие горы, какие тропы интересные, я весь во внимании, Кэп, что нужно сделать?! — запыхавшимся голосом затараторил Рафик, когда вслед за ним вбежала такая же взвинченная Бьянка. Вернон недовольно посмотрел сначала на своего подопечного, что широко улыбнулся, потому что легко уйдёт от кары, ибо защитник был рядом, потом на Вэс, еле сдерживающую свою ярость, и сразу сообразил в чём дело. Молодёжи было абсолютно наплевать, что он тут как бы задвигает умные вещи и объясняет боевую стратегию. Один прятался от праведного гнева другой, при этом оба затеяли игру, втягивая в неё посторонних, а это было неприемлемо.       — Шаг назад от стола, Рафаэль! — скомандовал Роше. Тот отступил, но от Бьянки игривого взгляда не отрывал. — Бьянка, тебе что надо здесь?!       — Поговорить с тобой о «белках», — смело ответила воительница. Вернону её взгляд, осуждающий и острый, сразу не понравился, и, собрав в кучу все обстоятельства, Роше догадался, что речь пойдёт об Иорвете… Значит, пора заканчивать собрание.       — Идите все ужинать, после зайдёте ко мне снова, есть одно дельце, — проговорил он. Сотники никогда не задавали лишних вопросов: им самим не терпелось приступить к трапезе, и потому палатка быстро опустела. Под шумок вместе с толпой удалось уйти целым и провинившемуся Сверчку.       — Рафик мне всё рассказал, — выплюнула она.       — Кто бы сомневался! — фыркнул командир. — Ты кого хочешь заставишь говорить, особенно того, кого Амур в задницу стрелой ранил.       — Роше, как ты мог?.. Я имею в виду, как ты мог простить Иорвета за всё, что он сделал Темерии. За то, что он сотворил с тобой?! — сокрушалась девушка, не заметив, как снова начала плакать. Вернон тяжело вздохнул и уселся на табурет, ткнув на соседний пальцем, чтобы Бьянка села напротив. Девушка послушалась: она никуда не торопилась, главным было понять человека, который являлся для неё приемным отцом.       — А как бы ты поступила на моём месте?.. Убила бы его? — спросил командир.       — Да! — выкрикнула она. — Случись мне встретиться с моим насильником в любом из миров, я бы не стала с ним беседы беседовать, а проткнула бы его грудь кинжалом!       — Обстоятельства были другими, Бьянка. Мы оба были слишком напуганы, чтобы выяснять отношения, а когда Иорвет спас мне жизнь, то необходимость в мести отпала сама собой…       — Он спас тебе жизнь?.. Так он специально это сделал, чтобы ты уши развесил и помог ему — это же эльф, а Фольтест говорил всегда, что эльфам доверять нельзя!       — Фольтест мёртв.       — И кто в этом виноват?! — с вызовом бросила она.       — Виноват император Нильфгаарда! Что, по сути, сделал Иорвет? Проводил убийцу по тайным тропам до монастыря, а после укрывал в лесу. На его руках кровь нашего короля лишь косвенно, его самого предали и сделали виноватым во всём… Я не оправдываю его поступки, но понимаю его мотивы и присущее нам всем желание выжить и добиться справедливости.       — Что ты несёшь, Роше?! А как же твой брат?!..       — Димитрий собрал, что посеял. Его никто не заставлял идти к реке и убивать скоя’таэлей.       — А твоя мать… Ты же готов был выпустить каждому из них кишки за неё!       — Иорвет к её смерти не причастен, а его командир уже поплатился за это — Лис самолично перерезал ему горло и сбросил тело в овраг.       Бьянка оторопела, поражённо приоткрыв рот. Лицо Роше не выражало никаких эмоций, тот словно находился на стандартном допросе, и переживания девушки его как будто не трогали. Командир отвечал коротко и прохладно, раздражая Вэс тем, как изо всех сил старался обелить ненавистного всему отряду эльфа.       — Был бы это какой другой остроухий, я бы поняла тебя… Но это же Иорвет, это тот сукин сын, который сломал твою жизнь…       — Сломал, ты права. Но если бы не та злосчастная ночь, то я бы никогда не выбрался из трущоб. Именно ненависть к Иорвету заставила меня жить, вступить в армию и бросить пить… Задумайся, мы могли с тобой никогда не встретиться, если бы в своё время я не принял решение изменить свою судьбу городского нищего. Я ведь только и мог, что ковыряться на помойке.       Бьянка молчала, слёзы из её глаз текли, не прекращая, но Роше продолжал говорить.       — Взгляни, — он достал из кармана узкую бархатную коробочку красного цвета и, открыв её, вынул чернильную ручку. — Это перо тебе ничего не напоминает?..       — Неужели это… — выдохнула та.       — Да, это оно… Иорвет подарил мне его на день рождения. Попросил прощения за мою боль, сказал, что символ его жизни теперь в моих руках, и что он не хочет пережить меня ни на один день, ни даже на час… Иорвет значит для меня всё, и я готов убить любого, кто посмеет навредить ему… — На этих словах командир взял руки девушки в свои ладони, слегка сжав, и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, как родную дочь, и нет мне наказания страшнее, чем видеть разочарование в твоих глазах, но тебе придётся или смириться с тем, что я люблю этого всеми признанного негодяя, или до конца жизни считать меня предателем…       Всё оказалось гораздо хуже.       Неправильнее.       Грязнее.       По словам Рафика, командиры в его мире стали хорошими друзьями, но для Бьянки было огромным ударом узнать, что на самом деле они стали любовниками — это осознание буквально растоптало её. Уничтожило… Девушка не ожидала такой откровенности от сурового наставника, от своего спасителя и идеала, к которому она всегда стремилась… Сама Бьянка никогда не сможет простить Иорвета за все его преступления, как не может простить Роше измену их общим целям. Пока не может. Слишком противоречивые эмоции разрывали её голову на части. Вэс резко встала с табурета и вырвала свои руки из ладоней Вернона, едва сдерживая себя от того, чтобы не разрыдаться. Роше не стал её удерживать, когда та выскочила из палатки.       Рафаэль ждал, когда Бьянка выйдет на улицу, и ему пришлось совсем не по душе, в каком состоянии он увидел свою ненаглядную. Она бежала, не разбирая дороги, и плакала навзрыд. Разговор с Верноном явно не сложился, скорее всего, девушка узнала всю горькую правду, и Раф чувствовал свою вину, ведь из-за его излишней болтливости отношения двух самых близких ему людей были испорчены.       — Бьянка, стой! — крикнул он и сорвался с места. Девушка не хотела никого ни видеть, ни слышать, она не понимала Роше, не принимала его любви к Иорвету, и как справиться с душащей болью в своей груди, она тоже не знала.       Парню удалось догнать Вэс лишь у самого выхода из лагеря, и он тут же сжал её в объятиях.       — Пусти меня! — закричала она.       — Прости его, прости… — зашептал он, пытаясь удержать девушку на месте. Она рыдала, уткнувшись в шею парня, силы её покинули, и она перестала сопротивляться. — Мы же не выбираем того, кого любим… И Роше не выбирал, Иорвет не выбирал, но так случилось — они полюбили друг друга, неужели это не удивительно? Разве это не прекрасно и не заслуживает снисхождения?..       — Иорвет — поганая, хитрая тварь! — взревела Бьянка.       — Ну, знаешь… Допустим, так было раньше, но он изменился, и Роше причастен к этому. Посмотри, что происходит: эльф больше не убивает людей просто так, он пытается договориться, чтобы жить в мире с нами!.. Ты присядь, пожалуйста, не стой, — он потянул её вниз, и они оба сели на землю. Раф прижимал её к себе и вытирал ладонью слёзы с девичьих щёк. Уголёк, которым были подведены глаза девушки, поплыл, и вид у Бьянки стал не драматичный, а скорее до умиления забавный. — Маленькая чумазая пандочка, — ласково шепнул он.       — Кто?! — скривилась та.       — Никто. Просто не плачь, — попросил он, медленно раскачиваясь и баюкая девушку в своих руках.       — Как мне не плакать, я не знаю, во что мне теперь верить… Роше вытащил меня с самого дна, собрал меня по кусочкам, обещая мне, что каждая «белка» будет повешена на столбе за свои преступления! А теперь что?! Он… предал нас всех, предал наших парней, которых Иорвет истерзал до смерти…       — Я сам боялся Иорвета, считал его маньяком, который не дружит со своей головой… Но потом я как-то сидел с ним на берегу моря и просто беседовал. Если бы ты видела, как он смотрел на Роше, с такой тоской и любовью, то всё бы сразу поняла. Эльф играет эту роль жестокого борца за свободу, скрывая свою естественную сущность от всех, и не подпускает к себе посторонних. Я видел, как Вернон защищал Иорвета от врагов и вернул его с того света, когда остроухий утонул, спасая маленькую человеческую девочку, между прочим! И мы провели чудесный день все вместе. До сих пор мне приятно вспоминать улыбки на их лицах, с какой теплотой они смотрели друг на друга… Пару раз даже довелось увидеть, как они целовались…       — Ой, фу… — взбрыкнула девушка, однако плакать перестала и внимательно слушала рассказчика.       — Я сам чуть заикой не стал, честное слово, видеть, как два рослых и брутальных мужика сосутся — это ж психологическая травма на всю жизнь! — наигранно проворчал он. Бьянка попыталась сдержать улыбку, но у неё это плохо получилось.       — Потом видел, как они прощались перед самым возвращением… Невозможно передать ту боль в глазах… глазу эльфа, которую он испытывал. И вот это вот его последнее: «Я люблю тебя»… Ты не поверишь, как кричал Роше, когда не смог найти Иорвета, как бегал по лесу туда-сюда, словно безумец… После всего этого хочешь не хочешь, но начинаешь верить в чудеса. Если два заклятых врага смогли простить друг друга, значит, не всё для нашего мира потеряно.       — Так ты веришь, что Иорвет любит Роше?.. — спросила Вэс.       — Верю, — Раф улыбнулся, затем провёл по щеке девушки ладонью, — Вернон — хороший командир, очень дисциплинированный и правильный, но он одинок. Он жил только Темерией и был счастлив только служением вашему правителю. Мы с тобой любим его, но нашей любви ему недостаточно, чтобы и дальше сражаться. Дай ему шанс на счастье, красавица, пойми его и не осуждай…       Бьянка задумалась и выдохнула, прикрыв глаза, когда Сверчок поцеловал её в лоб. Она устроилась поудобнее, вжимаясь в грудь парня, и наконец почувствовав, что теперь не одна, что кому-то не всё равно на её слёзы, и этот кто-то не будет корить её за слабость. Теперь ей стало намного легче. Посмотрев на проблему под другим углом, она больше не увидела грязи, но нечто светлое и чистое, то, что достойно права на существование, а именно любовь между двумя мужчинами, хуже — между горячо любимым командиром и ненавистным врагом.       — Спасибо тебе… — прошептала она, слегка потёршись щекой о грудь паренька, отчего Рафик оживлённо заулыбался, шутливо ущипнув девушку за кончик носа двумя пальцами.       — Эй, хватит наглеть! — отфыркнулась Вэс, хлопнув ладонью по руке парня и отпихивая её в сторону. Но она улыбалась и была спокойна, а Раф, вскинув взор к небу, поблагодарил Бога за почти законченное образование психолога. Кажись, теперь он пожинает плоды когда-то бесполезного протирания штанов в университете, ведь в его руках нежилась девушка его мечты. Теперь он был вправе положить подбородок ей на макушку и наслаждаться объятиями.       — Бьянка, послушай… — едва голос Роше прервал эту идиллию, как Рафик лишился желанной близости в одну секунду. Девушка отскочила от парня, словно тот покрывшийся язвами недужный. Вернон пошёл было за девушкой с целью успокоить её и попросить прощения, но теперь, когда он увидел сладкую парочку, вмиг понял, что тут и без него всё хорошо. Буря на душе улеглась, так как Бьянка больше не смотрела на него волком. Не с прежним обожанием, конечно, но и этот расклад его вполне устроил. А вот Раф лишь раздосадованно жевал свои губы — все его старания оказались пусты, и теперь снова приблизиться к девушке так просто не получится.       — Спокойной ночи, мужики, — лениво проговорила Вэс перед тем, как удалиться. Она сделала вид, что всё ещё обижена — виной тому сварливая женская натура — дабы немного потрепать нервы противоположному полу для профилактики предвзятого к себе отношения.       — Да, спокойной ночи… — буркнул Раф, поднимаясь на ноги.       — А ты, трепло, завтра дежуришь на кухне, — предупредил Вернон.       — Нет, Роше, пожалуйста, только не туда! — взмолился солдат.       — Можешь идти в прачечную, там как раз целая гора смердящих тряпок тебя дожидается, — командир иронично приподнял смоляную бровь, предложив омерзительную альтернативу.       — Кухня — это супер, картошку чистить я люблю, пойду туда. Правда, боюсь, что к концу дня я и пальцы в кастрюлю порубаю, но ничего — наваристее суп будет. С мясом…       — Вали уже спать… — выдохнул Вернон, устало прикрыв глаза.       В следующие два дня всё кружилось по обычному распорядку: подъём, завтрак, тренировка. Рафик и сегодня отправился помогать на кухню, так как наказание ему продлили, не объяснив причины, а Роше как обычно чах над опостылевшими бумагами. Сообщений из Редании не приходило, а это значит, что Дийкстра ещё не подготовил советников к скорому перевороту, и командиру пока можно было не думать о предстоящей диверсии. Всё было муторно и привычно вплоть до середины полудня, когда свершилось настоящее чудо.       Война войной, а развлечения всегда были редкой и весьма желанной роскошью для любого вояки. И кочующие по территории Темерии бордели этим отлично пользовались. Голодные до близости солдаты были готовы отдать свои последние сбережения, чтобы утонуть в женской ласке хоть на одну ночь.       Лагерь зашевелился, повсюду раздавались одобрительные вопли.       Роше тоже выбрался из своего шатра, чтобы узнать, что случилось, и почему поднялся такой шум. Но сам невольно расплылся в улыбке, заприметив знакомые оттенки красного. Было время, когда он, совсем ещё зелёный юнец, мечтал о прибытии такого кортежа с алыми шатрами на передовую, чтобы выпустить пар… Теперь же ему на это великое событие было наплевать. У него был шикарный любовник, нет, возлюбленный, и с ним не сравнится ни одна жрица любви, что бы она там ни умела. И он будет ждать очередной встречи с ним, будет хранить ему верность, чтобы потом с лихвой восполнить дни мучительной разлуки.       — Явились, не запылились… труженицы тыла… — протянула Бьянка. Она встала рядом с командиром и недовольно скрестила руки на груди.       — А тебе-то что? — ухмыльнулся Роше.       — Мне-то всё равно. Только наши парни каждый раз теряют голову, надираются, а потом начинают вести себя как скоты!       — Не боись, барышни и их «мамули» не задержатся тут надолго. Как только выпотрошат солдатские карманы дочиста, сразу поменяют дислокацию.       Синие Полоски прибыли на смотрины «товара» первыми. Они присвистывали и улюлюкали, пока разглядывали ярких и аппетитных красавиц, бесцеремонно обсуждая, кому от какой перепадёт, и ничуть не смущаясь гримасами Вэс.       — Полегче, мальчики! Каждому достанется, — многообещающе улыбнулась одна из прелестниц, отделяясь от общей группы и подходя ближе к пускающим слюни бойцам.       — Роше! Вернон Роше! Привет! Я тоже здесь! — заголосила другая, помахав тому рукой.       — Ну, привет! Рад за тебя, — крикнул он в ответ.       — Неужели ты меня не помнишь?! — распахнув подведённые кошенилью толстые губёны, ахнула девица в непритворном изумлении. Вернон подозрительно присмотрелся к новой мамзели. Собственно, нет, он её не помнил, даже смутно.       — Я же Ирэн! Ну, которая «живоглотка»!       — Ах, живоглотка…       Вернон скривился. Правда, было такое, глотка у барышни и в самом деле оказалась бездонной, скажем так… Но теперь темерцу неловко было об этом даже вспоминать. В тот раз дама без конца болтала обо всём и ни о чём конкретно, только жаловалась на других и на свою жизнь, а ещё немного на зуд в причинном месте. Можно подумать, сам Роше на тот момент жил припеваючи и купался в благополучии, чтобы ещё и шлюхам сопли утирать за собственные деньги. Словом, чтобы её заткнуть, темерцу приходилось пользоваться разрекламированной услугой по нескольку раз кряду.       — Дело давнее, молодой был и дурной. — Вэс, услышав это, поморщилась и сплюнула на землю.       — Я отменю пару свиданий специально для тебя, капитан! — не отставала воодушевлённая прелестница.       — Прости, красотка, я счастливо женат! — отрезал тот, состроив свирепую физиономию. Манёвр удался. Ирэн удивлённо округлила глаза, но ничего не ответила, и её тут же увлекли в сторону, явно соблазнившись озвученными способностями. Зато у Вэс чуть не выпали глаза из орбит: она не думала, что всё было настолько запущено. Командир на это лишь вяло моргнул. Пусть подчинённая и дальше изображает из себя оскорблённое достоинство — сию трагедию он переживёт.       — Что-то я совсем приуныл… — также заинтересовавшийся событием, простонал Рафаэль, когда опустил на землю два полных ведра с водой и едва разогнул спину.       — Передохни, — посоветовал Вернон.       В кармане у главы «полосок» на такой случай было припасено несколько яблок, которые он успел собрать ещё в Вергене, так что, достав одно из них, он наскоро отёр плод рукавом и протянул его заморившемуся парню.       — О, яблочко! — восхитился Рафаэль, принимая угощение. В своей прошлой жизни таксист был ярым любителем сладостей, поэтому в новом для него мире одним из главных его разочарований стало полное отсутствие конфет, пирожных и прочих радостей кондитерской жизни. Второе яблоко Роше предложил Бьянке, но та сей великодушный жест проигнорировала, продолжая следить за тем, как рабочие натягивали алое полотно на высокие шесты. Вернон пожал плечами и сам вгрызся зубами в спелую мякоть.       — Что это вообще такое? — поинтересовался наконец Раф.       — Бордель приехал, — пожал плечами Вернон, — бывал когда-нибудь?       Но Раф не успел ответить, потому что сначала усиленно пережёвывал яблоко, а потом его самого окликнули.       — Сверчок, а ну-ка, живо дуй с нами! — гаркнул один из «полосок», ненавязчиво указывая на прекрасных дев и их роскошные округлости.       — Ой, не… мне дежурство назначено! — ответил тот громко, недовольно метнув взглядом в командира.       — Капитан, ну что ты, в самом деле, когда ещё Малому придётся отвести душу?! — негодовал второй «полосатый» боец.       — Иди, если хочешь… — проговорил Вернон, и растерянный Раф тут же посмотрел на Бьянку. Та всем своим видом пыталась демонстрировать, насколько ей всё равно, но в то же время осмотрела парня с ног до головы, проверяя того на вшивость.       — Если я отлучусь, то вы останетесь без обеда! — решительно ответил Сверчок, вновь посмотрев на любимую девушку и ища одобрения, но та оставалась всё так же холодна.       — Сыкло! Сыкло! Сыкло! — скандировали Синие Полоски, насмехаясь и переглядываясь между собой. Раф проглотил тугой ком в горле. Вэс всё равно, пойдёт ли он к доступным женщинам или нет, но если он сейчас откажется провести очередной «обряд посвящения» и не пойдёт со свирепыми соратниками, то навсегда останется для них недостойным трусом.       — Хорошо, я с вами! — громогласно заявил он и неуверенной походкой двинулся навстречу приключениям. — Только у меня денег нету совсем… — добавил Раф уже тихо. Мужчины расхохотались, а Фенн зажал его рукой в удушающем захвате, прижав к себе и вроде как обнимая.       — Ради такого дела, Малой, я оплачу тебе сразу двух женщин, и выпивка за мой счёт! Погнали, парни!       Рафаэль в последний раз обернулся посмотреть на Вэс, наверняка чтобы та позвала его и спасла от нежданной участи развлекаться против воли, но он лишь встретился с равнодушным взглядом прекрасных синих глаз воительницы… Горько чувствовать себя беспомощным. Делать, что прикажут, вопреки своим чувствам, а то не дадут потом спокойной жизни. Рафику ничего не оставалось делать, как понуро опустить голову и двинуться за своим отрядом. Рёв и полуропот разнёсся по поляне, и гурьба вояк мгновенно скрылась в недрах красных шатров. Бьянка заметно побледнела и сжала добела губы, но Роше тут же заметил тень печали на лице своей помощницы.       — Одно твоё слово — и он бы никуда не пошёл, даже предлагать замену развлечению не надо было, — проговорил он.       — Какое мне дело вообще, пусть делает, что хочет! — неправдоподобно огрызнулась Вэс.       — Не говори того, о чём потом будешь жалеть… Уж поверь мне, вот локоть, — он указал на металлическую пластину на сгибе своей руки, — да не укусишь…       Бьянка в ответ лишь фыркнула и засобиралась уходить. Вернон решил не лезть не в своё дело, позволив девушке удалиться, а сам задержался, чтобы доесть яблоко на свежем воздухе. Ещё одна минута с самим собой и бумагами, и он просто взбесится.       Стоянка перед глазами Роше быстро пустела, тогда как в недрах многочисленных шатров раздавались задорная музыка и мужской смех. Под очередной взрыв зычного хохота один из расписных алых пологов распахнулся, и пара громоздких вышибал бесцеремонно выволокла наружу бесчувственное тело, бросив бедолагу прямо на землю. Один из них сразу зашёл обратно, но быстро воротился с ведром в руках и неучтиво окатил из него распластавшегося в пыли клиента. Роше следил за этой сценой без особого любопытства, но рот его скривился в сардонической ухмылке. Намечалась потеха. И верно, тело с неожиданной для пьянчуги проворностью вскочило на ноги и принялось орать, мешая простую деревенскую брань с отборной солдатской матершиной и в общих словах пеняя охране борделя за то, что та могла бы и понежнее обойтись с известным на весь Север монстробоем, но, к большому неудовольствию Вернона, не дожидаясь ответа, лишь неопределённо махнуло рукой и, покачиваясь, стало наскоро поправлять на себе одежду.       Ещё при первых звуках этого голоса сердце командира Синих Полосок забилось чаще: он сразу узнал посетителя, и его лицо расплылось в ещё более злорадной ухмылке. Словно почувствовав на себе его взгляд, дебошир обернулся и проворной походкой направился в сторону Роше: крепко сбитый воин в мощном клёпаном доспехе, тёртый, как калач, ремень, пересекающий грудь по диагонали, за спиной два меча и серебряный медальон с головой волка на шее. И само собой, у него седые волосы и жёлтые глаза…       — Геральт из Ривии, — Роше подбоченился, хмыкнув, — живой и здоровый. — Темерский командир отметил про себя, что Белый Волк ничуть не изменился с их последней встречи, только обзавёлся роскошной белой бородой.       — Вернон Роше — последняя надежда Темерии! — Геральт за хлёстким словом никогда в карман не лез, что собственно для скупых на эмоции ведьмаков было странно, но патриот не обиделся.       — Смейся, смейся, а Темерия ещё вернётся на карту мира, — заверил он.       — Что ты тут делаешь? Снова охотишься за скоя’таэлями?       — Геральт, очнись! Ты хоть следишь за тем, что в мире делается?! Какие Белки?! Тут от моей родины скоро ничего не останется!       — Роше, не ори, меня мутит…       — Кстати, об остроухих… Я ещё не забыл, что ты отдал меч Иорвету, — темерец злобно сощурил глаза.       — Роше, я… понимаешь, тут такое дело было, — виновато замялся ведьмак, почесав загривок. В ответ Вернон усмехнулся, хлопнув товарища по плечу.       — Забудь, ты всё правильно сделал.       — О, как! С чего вдруг?! — удивился ведьмак.       — Много воды утекло… Если бы не ты, то хер его знает, как бы моя судьба сложилась. Будь у меня возможность что-то изменить, я бы не стал этого делать, оставил бы всё как есть.       — И как же твоя судьба сложилась, раз ты меня решил по голове погладить за то, что я помог твоему заклятому врагу?       — Тут без водки никак, ведьмак, чуть позже… — при слове «водка» Геральт скривился в гримасе отвращения и приставил кулак ко рту. — Или, может, без неё обойдёмся… — командир пошёл на попятную, подумав, что здоровье даже у ведьмаков наверняка не бесконечное, и не стоит Геральта склонять сейчас к распитию спиртного. — Потом тебе всё расскажу… Как сам-то? Снова волей случая попадаешь в переделки?       — Я ищу Трисс. После Флотзама мне так и не удалось с ней встретиться, — ответил седой.       — Ты ищешь её в борделе? — уточнил Роше.       — Там самая проверенная информация. Просто я увлёкся, уснул в одной из телег, и меня прикатили сюда… не знаю куда, — при этом он осмотрелся по сторонам, будто где-то висело сообщение с его местоположением.       — Мы практически в Редании, ровно на границе с Темерией, — подсказал Роше.       — Зараза… — выдохнул Геральт.       — У меня есть предложение. Я могу попросить одного человека проверить кое-что, только предупреждаю сразу: тебе эта информация может не понравиться.       — Какого рода?       — Радовид устроил охоту на ведьм, жестокую и беспощадную. Членов, мать их, Ложи он не убивает, но держит как зверей в клетках. Прочих же карает сразу без разбирательств. Так что вполне вероятно, что Меригольд у него…       — Мне надо найти её, Роше, и как можно скорее! — сразу оживился ведьмак.       — Я постараюсь всё узнать, пойдём, расскажешь, что да как…       Уже глубокой ночью пресытившиеся мужчины из отряда Синие Полоски вернулись в лагерь и разбрелись по палаткам. Они были навеселе и так просто не хотели заканчивать день полный удовольствий, посему развлечения продолжились плясками, шутками, выпивкой и, конечно, музыкой, не особенно смущаясь присутствием Геральта и Роше, что обосновались там задолго до шумной толпы и оккупировали две чужие койки, между которыми поставили по табурету с яствами.        —…а потом мы нашли храм и вернулись домой. Но потерялись и теперь оказались по разные стороны… Впрочем, ничего необычного, — вещал командир «полосок».       — Хух… — выдохнул ведьмак, прежде чем опрокинуть в себя очередной стакан темерской ржаной, после чего закусил это дело квашеной капустой. — Я завтра не смогу подняться, Роше, говорил же, блять, что не буду пить… — пожаловался он.       — Мы слишком давно не виделись, оклемаешься, — равнодушно ответил темерец, так же дёрнув головой назад и выпивая горькую. Сам он давно не расслаблялся, ведь прекрасно знал, что может тоже уйти в загул на продолжительное время, и старался свой организм не провоцировать.       — То-то я думаю, ерунда какая-то. Слышал от местных селян, что «белки» ведут себя смирно. Иорвета работа? — проговорил седой.       — Он изменился. Ты всё сам увидишь, когда встретишься с ним. Сейчас Иорвет — большая шишка, с армией и новым оружием, многие вельможи готовы пойти ему навстречу и сотрудничать…       — Для тебя это потеря потерь. За кем теперь гоняться будешь, как угорелый, и кого будешь обвинять во всех своих несчастьях? — усмехнулся ведьмак.       — Уж есть кого, поверь мне на слово. К примеру, куда Лето дели после собрания в Лок Муинне?       — Он исчез. Навёл смуты, которая обрушила гнев королей на всех чародеев, и сбежал. Зато теперь я оправдан перед честным народом, а то каждый норовил ткнуть в меня пальцем, не только потому, что я для них урод, но и убийца королей… Просто меня злит, что убивают всех магов без разбора.       — Радовид с головой не дружит. У него, видимо, какая-то мания преследовать именно чародеев — он бредил этой мечтой много лет. И теперь, после смерти Визимира, у него развязаны руки. Да ещё куда ни плюнь этот орден Пылающей Розы, чья преступная безнаказанность возведена до уровня промысла богов — никто не смеет им противостоять. Девственники сраные, они мне никогда не нравились.       — Если Трисс у него, то мне придётся пробраться внутрь его резиденции и выкрасть её, или попытаться договориться с самим королём… — проговорил ведьмак.       — Договориться с параноиком? Тогда лучше сразу пойди и повесься где-нибудь! Есть вариант получше, но пока я не могу рассказать тебе всех тонкостей. Мы с Дийкстрой готовим кое-что, и если ты к нам присоединишься, то даю слово, что мы перероем всю Реданию, пока не отыщем твою чародейку.       — Согласен, — кивнул мутант. Роше остался доволен: всё же наличие такого соратника, как Ведьмак, добавляет преимущества в любом бою.       — Налей, неле-е-е-ей бокалы пополнее-е-ей!!! — заверещал один из бойцов скрипучим голосом, Вернон скривился, потому что прекрасно знал, что солдат сейчас начнёт петь, а это воистину было кошмарной мукой.       — Заткнись, сука горластая, заебал! — заорал командир и бросил в подчинённого первый попавшийся предмет, которым оказалась одна из подушек. Тот вмиг стушевался и сел на место. Геральт усмехнулся:       — У вас как всегда весело.       — Не то слово, они меня скоро все в могилу сведут… — пожаловался лидер «полосок». — Хотя, кажется, я знаю о чём ты… Кстати, ведьмак…       — Нет, Роше, я так и не научился отрыгивать полное имя Императора, как твои бойцы.       — Вообще-то я о той ночи, когда ты, Фенн, Силас и Тринадцатый пытались переплыть на шлюхах Понтар…       Ведьмак замер на несколько секунд, затем ненавязчиво почесал татуировку Синих Полосок на своей шее и в ответ буркнул:       — Не было такого.       — Бьянка, ты где? — громко позвал Роше. — Тут острая нужда ведьмака ткнуть носом в пиздёж!       — Вот курва… Ну, было, было. Стыдно мне, всё… — стушевался седой, — но… если бы у нас тогда получилось, ты бы нами гордился.       Вернон с довольным видом хмыкнул и отпил горячительного напитка из кружки.       — Любопытная история, — начал Геральт, решив, что пора сменить тему. — Я слышал об этом морском чудище, что спит на дне океана в затопленном городе Р’льех. Оно обладает высокой скоростью регенерации и мощной телепатией, считается мифическим существом… но как показывает практика, чья-то выдумка в конце концов всегда оказывается правдой.       — Ктулху, Геральт, так его звать. И он реален. По его воле мы с Иорветом исчезли и вернулись, а теперь остроухий пробудил его…       — Древние храмы под землёй, заполняющиеся водой для лучшей проводимости, и электрический импульс после? — со знанием дела вещал ведьмак.       — Всё так и было, за исключением того, что мы чуть в штаны не наложили от страха… Сука, только этого мне не хватает! Я не знаю, что с «нильфами» делать, а тут ещё этот… хрен с щупальцами.       Ведьмак пожал плечами.       — И что это?.. — Роше театрально повторил его жест. — Ты ведьмак или кто?!       — Если хочешь, чтобы я убил его для тебя — плати, — лениво протянул седой, втягивая, как макаронину, себе в рот кусочек капусты. — Мне уже как-то приходилось иметь дело с водяным божеством и его жабродышащими адептами. Дагон — знаешь такого? Так вот, если у тебя в мешке не завалялся какой-нибудь легендарный меч, навроде моего Арондита, то придётся хорошенько раскошелиться. Я на мели, Роше, и пара мешков с золотом будут мне как раз кстати. А то хватаюсь уже за любую работу, сковородки там ищу всякие… пиздец какой-то, — пояснил он.       Но Вернон лишь скептически приподнял бровь и улыбнулся.       — Я что, похож на Владычицу озера? И мечей лишних тоже нет, самим мало. Что же касается платы, то боюсь, что и всего золота Темерии не хватит, чтобы с тобой расплатиться за этот заказ. Кальмар воздействует на человеческий мозг, мучая свою жертву, а потом начинает управлять ею… Иорвета постоянно изводили кошмары, он метался по постели и кричал, я иной раз дежурил ночью, не засыпая, чтобы его вовремя разбудить… Потом он напал на меня, находясь в беспамятстве, а дальше больше — он был настолько не в себе, что разорвал с десяток людей голыми руками буквально на куски… — Геральт закашлялся, жестом останавливая поток исповеди, тяжело облокотился на колени и пристально всмотрелся в лицо темерца, одновременно стараясь выковырять языком застрявшую в зубах капусту. Невозможно было подолгу выносить этот взгляд кошачьих жёлтых глаз, который наверняка мог разглядеть, что творилось в душе любого человека.       Роше смутился и резко отпрянул.       — Знаешь, меня больше удивляет не то, что Иорвет на кого-то там напал или кого-то на куски разделал — это уже норма — а то, что ты, прославленный охотник на нелюдей, спал с ним рядом и сторожил его сон… — Геральт приподнял брови, явно на что-то намекая.       — Ну, и что? Мы с ним жили вместе и… нашли общий язык, — невозмутимо ответил Вернон.       — Ты — командир Синих Полосок, а он — командир скоя’таэлей… Помирились?       — Да. Отвали. — Недовольно отрезал темерец, сложив руки на груди. Он не собирался ни перед кем оправдываться.       — Ну-ну, — хмыкнул мутант. — Я слышу и вижу, как часто забилось твоё сердце, а температура твоего тела поднялась на пару градусов. И не потей так сильно, Роше, я не лезу в чужие дела…       — Откуда ты?       — Я думал, что «ласточку» выпил недавно, а это оказалась «кошка», так что я даже не вижу твоего лица сейчас, а вижу только комок из сосудов и нервов, что со мной бухает, как и все, кто здесь ходит, — и он неопределённо махнул рукой вокруг себя, — скажу сразу — это противно.       — Хватит разговоров. Выпьем ещё, — Роше досадливо покачал головой и разлил новую порцию водки по кружкам.       Тем временем «полоски» продолжали веселиться. А поскольку бардов вокруг раз, два и обчёлся, они нашли альтернативу пению, коли их собственные голоса не устроили их командира. Рафик «спалился», когда напевал незатейливые песенки про чистую любовь разгорячённым распутницам.       — Сверчок, давай ту, что про кровь! — призывал Фенн.       — Да, слёзно просим, маэстро! — загоготали остальные.       По такому случаю солдаты достали тщательно спрятанную лютню и торжественно вручили её пришельцу. Тот тяжко вздохнул, принимая инструмент. Делать было нечего, у соратников праздничное настроение, и горе тому, кто посмеет их расстроить. Бьянка стояла у самого входа, сложив руки на груди. Роше лежал на своей койке, вертя в руках шаперон. Командир был пьян, но был не на шутку заинтригован предстоящим концертом.       — Виктор Цой. «Группа крови». Гордитесь, что слышите это, этот певец — настоящая легенда в моём мире… Посмертно, — объявил Раф и прокашлялся, дальше взял несколько аккордов, перебирая пальцами струны, и тихо запел, покачивая головой и отбивая ногой ритм:

Тёплое место, но улицы ждут Отпечатков наших ног. Звёздная пыль на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед. Не нажатый вовремя курок. Солнечный день в ослепительных снах. Группа крови на рукаве. Мой порядковый номер на рукаве. Пожелай мне удачи в бою. Пожелай мне-е-е. Не остаться в этой траве. Не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи. Пожелай мне-е-е удачи.

      Бьянка улыбнулась. Песня была необычной, интересной и грустной, а голос у Сверчка был приятным, но только когда он говорил неторопливо. Вернон закрыл глаза. Он почувствовал, что воронка из воспоминаний снова утянула его в прошлое, и он сейчас лежит в квартире на пятом этаже и смотрит музыкальный канал по телевизору. Было печально и одновременно приятно слушать отголоски того времени, когда он был безгранично счастлив, то, что ему было сейчас нужно, чтобы заснуть крепким сном.

И есть чем платить, но я не хочу Победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой. Просто остаться с тобой. Но высокая в небе звезда зовёт меня в путь!

      Припев подпевали уже всей компанией, когда Роше заснул без задних ног. Геральт также дрых на соседнем лежаке, так и не оценив творчества молодого дарования. Вывод напрашивался сам собой: пить надо в меру, и ведьмаков это тоже касается.

Группа крови на рукаве. Мой порядковый номер на рукаве. Пожелай мне удачи в бою. Пожелай мне-е-е. Не остаться в этой траве. Не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи. Пожелай мне-е-е удачи!

      Как только последний аккорд был доигран, Раф сложил пальцы на манер рокеров и высунул язык под всеобщее рукоплескание. Кто-то даже потрепал его волосы на макушке, выражая благодарность, и в этот самый момент он заметил Бьянку, скромно ютившуюся в лишённом освещения углу шатра. Он отставил в сторону лютню и быстро подошёл к своей зазнобе, пока та ещё не скрылась из виду.       — Это тебе, — Раф протянул девушке цветок с голубыми лепестками и смущённо улыбнулся. — Я, как увидел его, сразу подумал о тебе… — Бьянка смерила его предвзятым взглядом и вздёрнула подбородок. Таксист растерялся, ну, что он опять не так делает?! — Хорошо, пойду выкину… — буркнул он и засобирался восвояси. Но Вэс с силой вырвала у него цветок из ладони и поднесла к своему носу, вдыхая приятный аромат, а затем заправила бутон за ухо, отчего её лицо стало ещё прекраснее.       — Почему ты не подарил его своим шлюхам? Они вроде остались довольны твоим визитом, — девушка хотела укусить словом не так очевидно, но не вышло.       — Я с ними не спал, — признался парень, передёрнув плечами.       — А что же ты там делал полдня?       — Мы в карты играли и травили байки — они очень весёлые и приятные женщины, я им понравился, потому попросили прийти ещё.       — У тебя не стоит?.. — она просто не могла поверить в его слова. Ну, невозможно нормальному мужчине выйти из борделя, не воспользовавшись услугами тамошних дам.       — Нет. Стоит, — твёрдо ответил он, сощурившись. Ещё немного, и он бы обиделся, но решил подавить в себе это унизительное чувство. — Я сказал им, что влюблён в одну девушку и не могу воспользоваться подарком сослуживцев. Попросил их молчать, чтобы «полоски» не смеялись надо мной. Повезло — девушки пожалели меня.       — Они были страшными, вот и всё — ни в кого ты не влюблён, — Бьянка искала подвох.       — Некоторые из них, да. У одной родинка на самой губе была, так ещё и волоски чёрные из неё торчали, я пока говорил с ней, не мог оторвать взгляда от этого пучка… — забормотал Раф, а воительница прыснула. — У другой одного зуба переднего не было, и во время оживлённого разговора через эту дырку слюна вылетала. Фыть, в одну сторону! Фыть, в другую! Мне даже пришлось прикрывать ладонью лицо, чтобы на меня не попало.       Бьянка заливисто рассмеялась, запрокинув голову.       — Смешно ей, а у меня стресс! — фыркнул парень. — Но были там и настоящие красавицы, — продолжил он, — как по мне, идеальные и чистые, но я не решился… Я не могу спать с женщиной, к которой ничего не чувствую…       Раф даже не успел испугаться, когда Бьянка приблизилась и поцеловала его, но он успел усомниться в намерениях девушки.       — Не делай это из жалости! — с досадой выпалил он, отвернув лицо в сторону. Его речи были ничтожны, подходили только неудачнику, а ведь ему не единожды говорили, что Вэс ценит только сильных мужчин. Но блондинка нахмурилась, её саму подобный исход не устраивал. Пора было уже забыть прошлое и идти в будущее с лёгким сердцем. Таким, каким оно становится, когда рядом этот недотёпа… С ним легко и весело, тепло и спокойно, взгляд его чистых, серых глаз окутывал любовью, этому мужчине не было нужно подавлять её строптивую натуру, ему хотелось быть с ней на равных.       Обхватив ладонями лицо Рафика, Бьянка вновь поцеловала его, уже настойчивее. Пришелец не верил своему счастью и страшился поднять руки, чтобы обнять любимую девушку. Она сделала это за него, положив его руки себе на пояс. Теперь всё было правильно, хоть около них веселились и матерились Синие Полоски, пара наслаждалась поцелуем и не разрывала его несколько минут, изучая, стараясь сделать друг другу приятно. Затем Вэс отстранилась, чтобы заглянуть хмельному от ласки парню в глаза.       — Я всю жизнь искал тебя, вот зачем я здесь… Какая же ты красивая… — шепнул он. Сейчас ему ничего не препятствовало гладить ладонями лицо девушки и любоваться ею, а Бьянка раздумывала, что теперь ей делать с внезапно возникшим желанием близости. Романтика — это, конечно, хорошо, но ей никогда ещё настолько сильно не хотелось заняться любовью.       Протащить Сверчка сейчас в бесхозный шатёр будет сложно — может и в обморок упасть от переизбытка чувств, тем не менее терять было уже нечего… Не сегодня, так завтра Наталис объявит всеобщую мобилизацию, и тогда они отправятся на войну. Там они могут погибнуть, так и не насладившись друг другом. Сейчас был идеальный момент, когда их дотошный командир спит, а «полоски» в пьяном угаре и даже не знают, все ли у них конечности на месте.       — Идём скорее… — Вэс потянула парня за руку на выход из шатра, чтобы зайти в располагавшийся по соседству.       — Зачем?.. — опешил Рафаэль.       — Не прикидывайся! Пойдём!       — Бьянка, подожди… Я ведь… ну… — замялся он, покраснев.       — Ты девственник, что ли? — прямо спросила она, вскинув бровь.       — Ах, поглядите, как же это предсказуемо, да?! Рафику никто и никогда не давал, ай-яй-яй, позор какой! Да я сам не хотел, у меня есть гордость! — возмутился он, пытаясь оправдываться. Были дамы, которые прельщались его остроумием и юной внешностью, и он мог бы запросто воплотить в жизнь все свои желания. Но он не мог. Он был горазд болтать о сексе, делать приторные комплименты женщинам, а как до дела, так ему вечно что-то мешало. Чувство неправильности, неискренности душило, и он сбегал, сверкая пятками, в самый последний момент.       — Вообще-то это здорово и большая редкость в моём мире… — улыбнулась Вэс. — Если с первого захода не получится, то будем пробовать ещё и ещё, пока не выйдет как надо, до рассвета ещё несколько часов, — деловито приговаривала она, когда снова стала тащить парня в шатёр.       — Не могу я так быстро, мне надо подумать… — решил тот выкрутиться. Его начало трясти от одной только мысли о сексе, ещё и с любимой девушкой. Ладони похолодели, а ноги просто не шли вперёд.       — Я помогу тебе решиться… — Бьянка развернулась и впилась в губы парня, не стесняясь и исследуя его рот языком, подняла его руку, приложила к своей груди, побуждая сжать её. Раф замычал от восторга и резко прервал поцелуй.       — Ладно, пошли, — поспешно согласился он. Воительница сразу же проворно запрыгнула на него, обхватив ногами пояс, но не рассчитав, что по комплекции Сверчок немногим больше её самой. Он выдержал нежданную нагрузку, кряхтя и краснея от перенапряжения, но поддерживая милую за бёдра.       — Я не слабак… Я не уроню тебя… — натруженно выдавил он, свято веря, что донесет бесценную ношу до места назначения.       Вэс смеялась над мотивирующими речами пришельца, цепляясь за его плечи, чтобы не упасть, до того момента, когда он вписался в стойку с оружием, и девушка стукнулась головой, завалив тренировочные мечи и щиты набок.       — Ай, блять… — прошипела Бьянка, скривившись от боли.       — Прощенья великодушно просим, мадемуазель… — извинился Рафаэль, однако это был последний конфуз, который случился с ним в этот вечер…       Рассвело слишком рано, скоро был подъём и построение, а так не хотелось разрывать объятия и отправляться на службу. Молодые любовники не спали ни секунды. Горячая кровь с силой текла по их венам — они не знали усталости, чтобы утолить своё любопытство, насытиться нежностью и страстью друг друга, но время пролетело столь стремительно, и они совсем не ожидали увидеть на пороге шатра явно находящегося не в настроении после попойки командира Синих Полосок.       — Нихуя себе… — прохрипел он, когда продрал глаза и увидел два обнажённых тела, едва прикрытые элементами одежды.       — Я всё объясню, Роше, только не кричи! — хором ответили оба, оторопело переглянувшись между собой.       — Мать вашу, черти зелёные… Чего только ни привидится с бодуна, — проговорил Вернон и покинул шатёр. Он знал, что близость между младшими когда-нибудь произойдёт. И чтобы избежать проблем, проще сделать вид, что он вообще ничего не видел. Неловкость отпала сама собой, как у любовников, так и у темерского командира. Чуть позже, на пути до площадки построения, на губах Роше играла тёплая улыбка. Ощущения Вернона его не обманули, незримая связь, которую он почувствовал между Рафаэлем и Бьянкой, разрослась и окрепла. Позволят боги, она не оборвётся. День начался наилучшим образом, и командир был безмерно счастлив за своих приёмышей.       Чувство надвигающейся опасности нежданной болью отдалось в сердце. Он резко остановился на месте и вдруг подумал о Иорвете, и эта мысль не была приятной или сладострастной, скользкое беспокойство в один момент охватило его с ног до головы, руки онемели и похолодели. Слабость накрыла человека внезапно, он упал на одно колено, схватившись за грудь.       Что-то случилось.       — Белка, что с тобой?..

***

      В одном из заброшенных домов Вергена Иорвет нашёл зеркало в полный рост, наверняка принадлежавшее какому-то вельможе. Он разглядывал своё отражение как никогда внимательно, так как сегодня намечался знаменательный день для всей его миссии. Он тщательно подбирал свой наряд, не упуская важных деталей, как ещё пару веков назад, в молодости, когда он прихорашивался перед очередным свиданием. Отутюженная белая рубашка и тёмно-зелёный укороченный жилет поверх неё, украшенный золотистыми завитками. Свободные, чёрные штаны, заправленные в кожаные ботинки с пряжками, и синий кушак на талии, чтобы подчеркнуть классические традиции высших эльфов.       Встреча с Францеской Финдабаир, правительницей Дол Блатанна, должна была изменить положение многих вещей в этом мире. Он сможет убедить коварную королеву, что в своё время она зря отреклась от скоя’таэлей, для того чтобы сохранить свою власть. Наконец, Аен Сейдхе смогут объединиться, стать сильнее и возродить свою утраченную цивилизацию.       Иорвет присмотрелся к своему лицу, и удивлённо вылупил глаз. На лбу, веках и в уголках глаз начали прорезываться первые морщины, а на виске он приметил один-единственный седой волосок. Эльф сначала испугался, он не думал, что человеческая старость накроет его столь стремительно. Будет странно увидеть через десяток лет зрелого мужчину с проседью и морщинами вместо вечно юного, пышущего свежестью лица. Но затем он вспомнил, что оно стоит того. После войны… если ему удастся освободиться от контроля чудовища, он покинет территорию своих сородичей, отпустит их в новую жизнь без своих напутственных речей, чтобы обосноваться в Темерии до конца своих дней. Рядом с Роше. Даже странно, что Исенгрим и Яевинн переживут его, хотя он моложе каждого из них на сотню лет. Но не сегодня… у него ещё много счастливых лет впереди.       Осмотрев свою шею, Иорвет тихо выругался. Первые три дня его кожа пестрела синими и красными разводами, теперь это художество превратилось в жёлтые пятна, которое не скроешь за высоким воротом. Он подумывал было обвязать шею шарфом, но потом решил, пусть лучше Маргаритка увидит засосы после жаркого секса и посчитает его востребованным любовником хоть куда, чем идиотом, который нарядился не по погоде.       — Diya’bl! — прошипел эльф, вспомнив довольную физиономию Вернона, когда тот прощался с ним, исподтишка разглядывая дело рук… губ, зубов своих. Эльф решил при случае отплатить человеку той же монетой — Роше будет просить пощады… Да, он сделает всё возможное, чтобы человек отдался ему с потрохами, и тогда он никого жалеть не станет и вернёт все эти «следы любви» до единой отметины. Иорвет угрожающе прищурился.       Пока эльф об этом размышлял, стоя перед зеркалом и пялясь в него со злорадной улыбкой на губах, кто-то уже в третий раз постучал в дверь.       — Да-да? — наконец очнулся он, повязывая голову красным платком, что закрывала отсутствующий глаз.       — Карета подана, милсдарь! — торжественно заявил Исенгрим, насмешливо пробежавшись взглядом на одетого с иголочки Иорвета.       — Уже готов, последний штрих, — ответил эльф. В кармане брюк был небольшой флакон с масляными духами, немного размазав их на пальцах, он прошёлся в нескольких местах по своей обнажённой шее.       — Я не пойму, ты её соблазнять собрался или договариваться о сотрудничестве? — озадаченно спросил Волк.       — Она красивая женщина, и я слышал, она любит эльфов постарше, видать, потому она оставила всю молодёжь за воротами и собрала вокруг себя лишь престарелых пердунов. Но нет, мой друг, я еду на встречу решать наши проблемы, а по одёжке, как всем ведомо, встречают — этот закон будет действовать во все времена. Не хочу, чтобы тамошние эльфы приняли нас за одичавших варваров.       — Новая роль, очередной спектакль? — хмыкнул Фаоильтиарна.       — Именно, — улыбнулся Лис. — А ты против?       — Ты хоть когда-нибудь бываешь настоящим, самим собой?.. — вдруг спросил Исенгрим. — Когда не играешь, не строишь из себя исчадие ада? — Иорвет на мгновение замер и посмотрел на отражение сородича в зеркале за своей спиной.       — Так жить проще, полковник… Никто не знает, каков ты на самом деле, чего ты боишься, и что нужно сделать, чтобы причинить тебе боль. Жизнь научила меня скрывать свою истинную личность. От всех. Был момент, что я совсем потерялся, не знал, что на самом деле правда, а что я о себе выдумал… Не хотел жить. Не хотел больше бороться, но потом всё изменилось, когда в моих фальшивых обличиях отпала нужда. В тот момент, когда я снова решился открыть своё сердце.       — Уж извини, Иорвет, но выбор ты сделал так себе… Ни за что не поверю, что этот грубиян способен на высокие чувства.       — Он и не был на них способен с самого рождения. После того, что я сделал с его семьёй — он был лишен этого права вплоть до зрелых лет. Но сейчас лишь только мне дозволено видеть его душу, как ему — мою, и никто нам больше не нужен. Ни ты, ни кто-либо другой никогда не узнает, какие мы на самом деле.       — Должен сказать, что вы друг другу подходите. Вы как два отморозка, отбившиеся от стада, которые всех раздражают.       — Спасибо за комплимент, — пропел Иорвет, обернувшись. — Ну, как я тебе? Хорош, правда?       Полковник прыснул со смеха.       — Ну, будет разговоров, пора отправляться. Ты уверен, что мне не следует поехать с тобой?       — Вы с Яевинном останетесь здесь, если что-то случится со мной, вы закончите наше дело…       — Но королева хотела видеть нас всех…       — …тем более, — перебил Иорвет, — сегодня прибудет последняя партия оружия, нужно его расставить по периметру поля — я вчера набросал подробный план. И замаскируйте его, пожалуйста, чтобы сразу не бросалось в глаза.       — Ты хочешь лишить нас возможности хоть раз взмахнуть мечом? Там установлено уже несколько рубежей защиты. Как бы ни была сильна армия Нильфгаарда, они не смогут преодолеть и первых двух кордонов.       — Исенгрим, ты не представляешь, что нас ждёт… Я должен убедиться, что сделал все, что в моих силах, дабы предотвратить гибель наших и людских войск, иначе не прощу себя.       — Будто я не знаю стратегию Нильфгаарда! — фыркнул Фаоильтиарна. — Если Император не поумнел, если он не извлёк урок после поражения под Бренной, то ничего нового мы не увидим. Эмгыр и его военачальники думают, что толпа решает всё!       — Просто сделайте, как я прошу, неужели это так трудно?! — Иорвет разозлился.       — Как угодно… Ты же у нас тут стратег и одновременно расточитель полезных ресурсов, — буркнул Исенгрим. Лис недоуменно поморщился, неужели уши его не обманывают, и он расслышал нотки зависти в голосе Железного Волка?       — У тебя есть вариант получше? Я готов выслушать тебя, брат.       — Ты всё болтаешь о какой-то ведомой только тебе силе, и как, по-твоему, я должен выстраивать план нападения и обороны?! На одних догадках?       — Ты либо доверяешь мне, либо нет. Я продумываю стратегию боя и договариваюсь о доставках материалов с краснолюдами, ах да, учу эльфов стрелять из пистолетов, потому что никто из вас этого не умеет. Яевинн тренирует бойцов на мечах и обеспечивает их провизией. За тобой идёт войско, а за мной нет, разведчики добывают важную информацию и докладывают её тебе, а не мне, именно тебе доверяют влиятельные люди Континента, а не мне. Каждый занят своим делом, и мне кажется, что мы вполне справедливо распределили между собой эти обязанности, разве нет?..       — Ладно. Прости. Я просто не хочу отпускать тебя туда одного…       — Не волнуйся, мамочка, я уже совсем взрослый и умею писать стоя.       — Не язви, Иорвет! — вспылил полковник.       — Брось, Исенгрим! Я выживал сотни лет один, умел договариваться даже с самыми гнусными личностями, что мне та королева-предательница?! К тому же, я никому не доверяю, не забыл?       — Не стоит недооценивать эту особу. То, что она чародейка, уже делает её опасной, пусть тебя не смущает её гладкая кожа и наивный взмах ресниц. Эти хитрые создания всегда стояли за спинами королей и дёргали за ниточки. Будь осторожен и следи за своим языком.       — Слушаюсь и повинуюсь, — Лис деланно поклонился.       — И чтобы твои слова имели под собой основание, я посылаю с тобой Яевинна…       — Только не его!       — Это не обсуждается! Ястреб очень подозрителен, он тот, кто тебе нужен, чтобы прикрыть спину, и всегда удержит тебя от совершения глупостей. Яевинн уже переоделся рядовым бойцом, он будет сопровождать тебя во время переговоров в качестве телохранителя…       — Сговорились, верно? — Иорвет подозрительно сощурился.       — А как по-иному?! — усмехнулся Волк. — Ты три дня ходил, как пыльным мешком из-за угла стукнутый, а план надо было продумывать.       — Тогда пусть наш подозрительный Ястреб оставит огнестрельное оружие здесь. Переговоры могут окончиться плохо, и я не хочу, чтобы образцы попали не в те руки.       — Хорошо. Лошади стоят около выхода из города, можете отправляться. Удачи тебе, Иорвет…       Тот кивнул, затем дождался, когда Железный волк покинет комнату, и развернулся, чтобы вновь посмотреть на себя в зеркало. Выглядел он очень нарядно и опрятно — лёгкая улыбка тронула губы отражения, затем оно мотнуло головой и закрыло глаз. Что-то было не так. Иорвет почувствовал головокружение и вдруг услышал пронзительный гул. Леденящий душу и хорошо ему знакомый. Стоило ему открыть глаз, как он увидел, что на зеркале пошла рябь, будто он всматривался в водную гладь, которую тревожил сильный ветер. Изображение эльфа поплыло и завибрировало. Иорвет коснулся волн кончиками пальцев, создавая ещё большее искажение. Но, присмотревшись к своей ладони, он неожиданно увидел влагу, стекающую с пальцев на пол — это был действительно сосуд с водой, но почему он стоит вертикально и не разливается?.. Тягучая, словно чёрная смола, тревога заполнила его грудь, необъяснимое чувство злости в один момент завладело остроухим, и он со всей силы стукнул по воде кулаком, но поверхность зеркала больше не казалась ему водяной, от удара зеркало разбилось, и отколовшиеся осколки упали под ноги, а кулак эльфа начал кровоточить. Иорвет тяжело задышал, и его охватила дрожь, едва он посмотрел на своё отражение в одном-единственном оставшемся осколке. Он испугался и отскочил в сторону. Из недр разбитого зеркала на него смотрел не эльф, а монстр, одетый в нарядную эльфскую одежду; вместо его прекрасного лица была блестящая и липкая кожа, вместо носа и рта — десятки шевелящихся щупалец, испускающих пузырящуюся болотную слизь. И один глаз… Чёрный, бездонный. Шрам на правой стороне мерзкого лица… Иорвет посмотрел на свои руки, что стали лапами с огромными когтями, пришёл в ужас и пронзительно закричал, схватившись за голову. Он начал метаться по комнате и крушить всё, что попадалось ему на пути: перевернул стол и стулья, опрокинул оружие и разбил посуду, налетел на добротный шкаф и…       — Иорвет?! Хватит уже прихорашиваться, мы ждём! — кто-то окликнул его за дверью, и Старый Лис остановился. Наскоро осмотревшись, он опешил от того, что разнёс всю комнату буквально в щепки. Кулаки вернули себе прежний облик, но они были грязными и кровавыми, и нужно было что-то с этим сделать. Найдя среди разрухи пыльную тряпку, эльф наскоро отёр ею свои ладони.       — Да, да… я иду! — ответил он.       — Поторопись! — донеслось с улицы.       «Нужно поскорее уничтожить чудовище, или я… потеряю себя», — с ужасом подумал Иорвет.       Сопровождающие эльфы суетливо дожидались своего командира. Иорвет чувствовал, что с ним что-то не так, что-то изменилось внутри него. Ему было слишком холодно, хотя погода расщедрилась на теплоту как никогда. Он старался не заострять внимание на этой странной перемене — день предстоял трудный, необходимо было взять себя в руки и закончить начатое. И помогло ему одно удивительное обстоятельство, а что самое главное — приятное для глаз Лиса.       Торувьель кружилась вокруг Яевинна и щебетала, как птица в райском саду. Иорвет не разбирал слов, но видел, как Ястреб смущённо отводил взгляд и согласно кивал.       — Ещё надень шарф, может, к обеду погода испортится, — расслышал Иорвет, когда подошёл ближе. Разведчица перекинула через голову хмурого мужчины небесно-голубую ткань с вышивкой. Было очень красиво — наверняка рукодельничала сама Торувьель.       — Дана, не стоит, я могу вытерпеть холод… — ответил он, сорвав с шеи подарок. Иорвет улыбнулся. Неужели свершилось чудо, и Яевинн распрощался со своей участью вредного затворника?       — Прошу тебя, хотя бы положи его в сумку, тогда мне будет спокойнее, — разведчица снова вложила в руку эльфа шарф и прикоснулась к его плечу, просяще заглядывая в глаза.       — Хорошо, спасибо. Можешь идти, — оборвал он начавшееся сюсюканье, быстро спрятав подарок любимой себе за шиворот, когда увидел, что подошёл его персональный раздражитель, который уж точно своего не упустит и обязательно куснёт Ястреба язвительным замечанием.       Но Иорвет пока молчал, переводя взгляд то на удаляющуюся эльфку, то на Ястреба с каменной рожей.       — Добро пожаловать в ряды подкаблучников, Яевинн, — торжественно протянул одноглазый, захлопав в ладоши. — Исенгрим потеснится, а уж я потом понаблюдаю, кто из вас займёт почётное первое место… — Ему-то самому это не грозило, благо его собственный возлюбленный мужик.       — Какой-то шум, не пойму, откуда. Отчётливо слышится омерзительное блеяние… — Ястреб сделал вид, что Иорвета не существует, но тот так просто от собрата отставать не собирался.       — Как ты мог? — трагично выдохнул Лис, сдвинув брови.       — Что опять?.. — не понял Яевинн.       — Ты изменил мне, а я думал, что твои намерения серьёзны…       — Извини, Старый Лис, у нас бы всё равно с тобой ничего не получилось — ты меня бесишь, — на полном серьёзе заявил Ястреб. Иорвет расхохотался и покачал головой.       — Боги, Серый Ястреб научился понимать шутки! — воскликнул он, и тот не сдержал улыбки в ответ. — Ещё совсем немного, и ты начнёшь мне нравиться, ей-богу! — Лис ущипнул сородича за щеку и потрепал её.       — Отстань, полоумный! — разозлился Яевинн, дёрнувшись в сторону.       — Жаль, занудство из тебя не выкинуть, но я рад за тебя, старый хрен, и это чистая правда, — проговорил Лис, прежде чем седлать свою лошадь. — Выдвигаемся! — скомандовал он.       Сайзис был процветающим эльфским городом совсем рядом с Понтаром, где Иорвет поселился сразу после побега из дома. Эльф жил там какое-то время, пока людские правители не решили навести там свои порядки. Сейчас город, целиком закрытый высоким каменным заграждением от внешнего мира, был разрушен и просто вымер, став призраком с тяжёлой историей. Люди несколько веков назад взяли его штурмом и вырезали всех местных жителей, а тела их предали огню. Весьма странное место для встречи с некогда преданными Маргариткой «белками».       По мере приближения к месту встречи Иорвет всё острее ощущал ноющую тоску в груди, казалось, он и сейчас слышал истошные крики своих убитых сородичей… Он был там в ту ночь и ничего не смог поделать. Спрятался, а потом сбежал в лес, откуда не вылезал очень долгое время.       После захвата Сайзиса люди сделали из него лагерь для военнопленных и сгоняли туда сдавшихся эльфов и краснолюдов; держали их в клетках, пытали и убивали целый век, пока ловить и сажать попросту стало некого… Лагерь закрыли, а стражу распустили, но закопчённые стены и решётки на окнах до сих пор придавали этому некогда прекрасному месту по-настоящему зловещий вид. Иорвет посмотрел на небо, вороны кружили над Сайзисом и кричали…       «Плохой знак», — подумал он.       Как только Иорвет спешился, пред ним открылись высокие дубовые створки, и несколько эльфов, одетых в форму офицеров Дол Блаттана, пригласительным жестом указали ему направление внутрь. Яевинна учтиво придержали на входе и не дали войти.       — Иорвет?.. — взволнованно позвал Ястреб и отрицательно покачал головой. Иорвет обернулся и прочёл в его взгляде беспокойство — тот чувствовал смятение, да и его самого определённо терзало нехорошее предчувствие, пока они находились в этом месте, но это было нормальное ощущение.       — Дайте ему войти! — потребовал Лис. Но он не успел ничего предпринять, как тяжёлая дверь за его спиной захлопнулась, отрезая от единственного прикрытия в лице проверенного временем соратника.       — Королева ждать не будет, — холодно ответил ему один из офицеров Долины.       Что ж, Яевинн был ему всё равно не нужен, ведь так?.. Только Иорвету стало некомфортно при мысли, что он остался в одиночестве, да ещё и в таком жутком месте, где тысячи нелюдей давным-давно сложили свои головы на плахе. Однако надо было идти, и Иорвет сделал уверенный шаг вперёд.       Путь его лежал через широкий двор поместья, где по всему периметру были расставлены лучники с оружием наготове. Лис завертел головой по сторонам, внутреннее беспокойство в нём нарастало, чутьё подсказывало, что-то не так, но выбора у него не было: он уже здесь, королева ждёт встречи с ним, а повернуть назад, значит отказаться от единственной возможности объединить Старшие Расы в одно целое.       Ещё одна дверь, чуть меньше первой, открылась перед ним, и беспокойному взору предстал широкий зал для приема гостей, что подозрительно — практически лишённый освещения. Лишь несколько свечей в самом конце помещения освещали одинокий трон, на котором восседала королева Дол Блатанна. Он шёл и шёл вперёд, и всё никак не мог разглядеть Францеску. Вроде женщина, пышный край юбки закрывает ноги, но лицо… Света было недостаточно. Тяжёлые и пыльные шторы наглухо закрывали окна, в воздухе витал затхлый запах старости и сырости. Здесь давно никто не прибирался, с каждым шагом с каменного пола поднимались клубы пыли. Внезапная мысль пронзила всё тело эльфа:       «Королева Долины Цветов ни за что бы не согласилась находиться здесь…»       Финдабаир вскочила со своего трона и скинула с себя ткань, которую Иорвет принял за платье, но под этим кружевным ворохом тряпья оказалась не эльфка, а дхойне с гладко выбритыми висками и тугой косой ржаво-рыжих волос, заплетённых от макушки и до пояса. Она была одета в потрёпанный походный костюм, стягивающий ремнями стройное тело, а в руках держала меч…       «Это засада. Я идиот», — подумал Иорвет. Встретившие его у ворот эльфы были обычными переодетыми предателями, а письмо королевы подделкой.       — Привет, красавчик! — воскликнула она, и шторы на окнах упали, являя за собой спрятанных солдат Редании — золотые орлы на красном поле не давали в этом усомниться. Лис стиснул зубы, когда воительница подошла ближе, теперь свет падал удачно, и можно было рассмотреть её лицо. Иорвет не удержался от гримасы ужаса. Наверняка девушка была ещё молода, но лицо её было безобразным: белёсое и усыпанное веснушками, которые смотрелись бы очень мило, если бы не множество шрамов, исполосовавших всю её кожу; брови на лбу были выбриты, а нос сломан, но что пугало больше всего, то это бесцветные глаза женщины, светло-голубые, цепкие, колючие. Она улыбнулась, и эльф поморщился: пухлый рот явил ему поражённые чернотой зубы. Это было всё, что он успел разглядеть, перед тем как воительница ударила его по лицу. Тяжёлый перстень, украшенный металлическими шипами-вставками, оставил после себя яркий отпечаток на низко надвинутой повязке, по носу и губам эльфа потекла кровь, в голове зашумело от сильной боли. Он упал на пол и получил ещё один удар в лицо мыском сапога.       — Ты думал, — заговорила она и пнула Иорвета под бок, — что всё будет так просто, да?! — снова удар, и эльф скрутился пополам. — Королева не посмела бы послать вам приглашение, она даже ничего не знает, а наш Великий Император предложил блестящий план, и это сработало! Живо же вы прискакали, выблядки остроухие, за очередной халявой! — заорала она, затем, немного успокоив дыхание, присела на корточки около головы Иорвета и ласково стянула с его головы окровавленную повязку. — Фу, какой же ты урод… — констатировала женщина, когда разглядела шрам и тёмный провал вместо глаза.       — На себя посмотри, сука… — простонал эльф. Ему было уже всё равно, что говорить. Иорвета тут же подняли на ноги подбежавшие бойцы.       — Он мне нравится… — проговорила она. — Не зря из-за его уродливой головы столько проблем. Я бы с ним позабавилась, да вот просили доставить целым… Жаль. Но я восполню эту потерю — отыграюсь на твоих братьях, — и она припала щекой к щеке Иорвета, начав шептать. — Такие, как ты, не должны жить… Такие, как ты, напали на мою деревню: убивали, резали, пытали. Я выжила… Я — Джулия Нево, знай это. И я переродилась и жалости к вам не знаю… Для твоих друзей заготовлены столбы, каждому по отдельности, и как только я передам тебя в руки короля Редании, по очереди сниму с них кожу… А татуировки заберу в качестве трофея — у меня уже целая коллекция. Твой узор мне очень нравится… очень… — она поводила пальцем по шее Иорвета, капризно закусив нижнюю губу. — Слышала, вы её делаете, когда вступаете в ряды скоя’таэлей, это правда? — Иорвет промолчал, стиснув зубы. — А по какому принципу вы выбираете узор? — снова спросила она с интересом, но видя, что собеседник сейчас готов вцепиться ей зубами в шею, отпрянула, усмехнувшись. — Попрошу Радовида отдать мне твоё тело, как только он с тобой закончит. Он не откажет. Не откажет мне… — кажется, женщина потеряла мысль и говорила уже сама с собой. — Хотя нет! — одумалась она и щёлкнула пальцами. — Ты должен увидеть их смерть сейчас же!       Через одну минуту в тронный зал ввалились новые реданцы и ввели со связанными за спинами руками двух остроухих солдат и Яевинна.       При их виде Старый Лис стал вырываться, потеряв контроль над собой, он пытался хотя бы ногами достать до женщины, голову которой ему хотелось раздавить в своих руках. Все его старания оказались напрасны, его мечты о долгожданной свободе снова были кем-то разрушены, и теперь покоя с любимым человеком ему не видать. Достать до неё он не смог, лишь дёргался и громко сопел через нос.       Яевинн держался гордо, глядя на людей как на пресмыкающихся насекомых под ногами, двое же молодых эльфов смотрели только на Иорвета, ожидая от него помощи… Хоть какой-нибудь, ведь именно он толковал им ночи напролёт, насколько они сильны и независимы, непобедимы и проворны, и что они обязательно найдут выход из любой ситуации. Старый Лис увидел в их чистых глазах надежду на спасение, а себя ощутил ничтожеством, которое погубило их. К горлу каждого были приставлены ножи — один рывок, и лучники упали на пыльный каменный пол, щедро омывая его собственной кровью.       Иорвет заорал не своим голосом, оскалив зубы и морща нос, его можно было сравнить с раненым зверем: бешеным, свирепым, который лучше умрёт, но не попросит пощады. А Ястреб, глядя на убитых воинов, просто не мог поверить, что всё кончилось вот так… Глаза его наполнились слезами, впервые в жизни… Ещё один провал, ещё одно разочарование, которое было больнее прочих, потому что желанная свобода была совсем близко…       — Всё кончено, Старый Лис, мы проиграли… — Яевинн озвучил очевидный приговор. Ему приставили нож к горлу.       — Нет! Яевинн! — истошно закричал Иорвет. Что-то внутри него сжалось, он застыл, вновь почувствовав чужой холод.       — Погодите, — Джулия подняла руку, и казнь прервалась. — Ты Яевинн? Ещё один командир, да? Хм… А где третий? Струсил?       Эльфы молчали и только смотрели друг на друга, будто навсегда прощаясь.       — Что прикажете, миледи? — спросил один из солдат.       — Скоро прибудет Радовид. Посадите Иорвета в темницу без еды и воды, может, тогда будет сговорчивее… А этого, — она посмотрела на Яевинна, — им я займусь сама. Уведите его, эльф очень старый, и его татуировка — редкий экземпляр.       — Нет! Нет! Яевинн! Убью! Это ещё не конец! Я ещё не закончил! Я вырву ваши сердца из груди! — отчаянно кричал Лис, обнажая кровавые зубы, прежде чем получил очередной удар в лицо, и после этого упал, потеряв сознание.       Как только дверь за стражниками, Джулией и их пленником закрылась, Старый Лис дёрнулся на полу в сильнейшем неестественном спазме, так что солдаты отшатнулись от него в разные стороны.       — Падучка! — со страхом в голосе заключил реданец.       — Я знаю падучую получше твоего, — шикнул на него другой и попятился, — а это что-то совсем иное… Вечный огонь, защити нас!       На их глазах мужчину чуть ли не выворачивало от спазмов наизнанку, но как это с неожиданностью началось, так же внезапно и окончилось. Эльф резко затих и вдруг свободно поднялся, выпрямившись во весь рост. Лицо его стало мертвецки бледным, губы посинели, как и кончики тонких пальцев. Но когда он открыл глаз, люди оцепенели, не смея даже пискнуть. Зелёной радужки глаза больше не было — одно холодное, чёрное око, и оно внушало неконтролируемый ужас и панику. Люди обменялись потерянными взглядами в поисках ответа, от жуткого вида скоя’таэля хотелось делать только одно — бежать.       — Фхтагн… — хрипящим гулом донеслось до них из каждого уголка тронного зала.       — К оружию! — закричал один из стражников Радовида. Но это было последнее, что он произнёс перед тем, как его разорвали на куски.