***
Встали мы кое-как в пять утра, а уже через час приезжаем. Сонными мухами стали собираться, паковать вещи, собирать мусор, относить грязное постельное бельё в начало вагона проводнице, заодно набирая в кружечку кипяточка, кофе заваривать. Была в поездах какая-то своя атмосфера, он сближал, вы одни в большом вагоне полном чужих людей. Сидете тесно сжавшись за столом и пьёте кофе говоря ни о чём. Поезд порождал кучу шуток, шутливого ворчание на все «прелести» платскарта. Но в конечном итоге ты — уставший, но счастливый, с полным лексикона новых шуток и подколов сходишь с поезда на станцию и чужой город встречает тебя мраком и таинством утреннего времени. Проходишь по запутанным, как кажется на первый взгляд, незнакомым коридорам вокзала выходя из него. — Владимииир встречай! Кировская элита приехала к тебе! — громогласно заявила Лиза. Мы засмеялись. И сново мы ждём, на остановке, свой «элитный автобус» — как выразилась Маша.***
— А где Витя? — Я слышал, что он застрял во Владимире. — Он что, билет на поезд просрал? — Нет, это Володя свой шанс быть сверху просрал, — заржала Лиза, придумав новую пошлую шуточку. Ирвин закатил глаза, от всего уже подколбашивало и после поезда качало, как бухого. — Давайте застрянем во Владимире! — заорала Лиза.***
— Бля… А она не открывается… — Лиза наконец застряла во Владимире… Во Владимирском мужском туалете, тот, что находится в нашей гостинице на первом этаже. Ирвин пытался старательно открыть дверь, Лиза скулила из-за неё, как банши. Леви упарывался наблюдая со стороны. Даша с Машей ушли искать хоть кого-нибудь из персонала, а Анжелике было нормас, она тихо курила в сторонке. — Меня больше забавляет то как она оказалась в мужском туалете… — Леви опёрся об стенку попивая из моего термоса горячий чай. — Женский был заааанят, а мужской свободен! — донеслось в ответ из-за двери туалета. Анжелика предложила сигарету Леви, тот хотел был попробовать, как получил шелбан от Ирвина. — Я больше не буду, — Леви поджал губы. — Меньше тоже. Не пробуй всякую дрянь, — дал наставление Ирвин, последний раз дёрнув дверь и наконец-то открыв её. Раньше Анжелика предлагала всем конфеты, щедрая она наша. Детство кончилось, предлагает сигареты. Номера у нас были дешёвые, взяли три. Мы с Лизой, Дашей в одном, Маша и Анжелика в другом и Ирвин с Леви в третьем. Если Леви сейчас поиграет в «Ревизоро», то нам придётся искать новую гостиницу и не факт, что мы её найдём. Единственный, кто его отговорил от этой идеи, был Смит. Пусть резвятся вдвоём там наедине. В поезде в целом мы проспали всего ничего, жалких два часа. По этому сейчас мы отсыпались по полной. Стук в дверь. Лиза сидит на толкане, Даша лежит на кровати, закинув ноги на чемодан, что хотела разобрать, но в конечном итоге услышав дрыньканье уведомлений, стала просматривать их. — Кто это, блять, там? — даже не собираясь вставать спрасила Даша. — Свои! — крикнула Анжелика за дверью. — Уходите, мы гостей не ждём, — Даша кинула тапочек в дверь, — До свидания. — Да, бля, пошлите, у нас в номере хорошая слышимость, послушаем, чем там пацаны наши занимаются. Назвать двух взрослых мужиков, командира и капрала разведки, «пацанами», «корешами» или просто «мальчики», было с роду удовольствия, льстил и тот факт, что они были не против.***
Номер Анжелы и Маши особенно ничём и не отличался, те же кровати, столик, квадратный телевизор времён СССР, поднос с графином и стаканами… То что надо. Стакан. Я взяла посудину, перелила остатки воды в другой стакан и приложила к стене, что собственно и связывала с соседним номером. Прислушилась… — А ну-ка убрал свои культапки от моего чая! — Донёсся, из-за стенки, негромкий голос Леви. — Ты хоть что-нибудь любишь помимо своего чая? — устало вздохнул второй голос, похоже принадлежавший Ирвину. — Чистоту, — не раздумывая ответил Леви ровным тоном. — Ах, да, — с ноткой обречённости послышалось в ответ. И я просто почувствовала, как он закатил глаза. — Это был намёк? — голос Леви почти не поменялся в интонации, но звучал словно с вызовом. Тихо скрипнули ножки стула. — На что? — удивлённо почти не звучало, скорее устало. — Не придуривайся. — Даже не начинал. — «Ты хоть что-нибудь любишь, помимо своего чая?». Что это значит? Да ещё и в таком контексте. — Леви, не привязывася к словам. — Считаешь, что чай мне важнее людей? Так вот знай, нет. Повисла тишина. — Я вовсе не это имел ввиду, опять ты всё усложняешь, — вздохнул Ирвин. А сейчас он устало потрёт переносицу, откинувшись на спинку стула. —…Я усложняю? —после секунды молчания спросил Леви. — Да, Леви, ты. — Вот как… Ясно. — прозвучало с напыщенным безразличием. Опять строит стены и надевает маски. Мы не в «Но»* (театре). Минутная пауза. Вздох. — О’кей, хорошо. Я намекал на твои чувства ко мне, доволен? — Ирвин непременно разогнулся, свёл брови к переносице, смотря в глаза Леви, долго и испытующе, не мигая. Повисла тишина. Леви такого явно не ожидал. Опешил, и слегка приоткрыв рот сидел хлопая глазами и стараясь связать хоть слово. Как же жаль, что сквозь стену я не могла видеть это растеренное лицо, не́когда равнодушного ко всему и ко всем, бравого капрала. Леви открывал и закрывал рот как рыба, стараясь что-то сказать, но с каждым разом понимая, что слов у него нет, лишь сумбурная каша, да бушующие тараканы в голове. — Я… Ценю тебя и… — тихо проскользила по столу картонная коробка. Леви пододвинул в сторону Ирвина чай. Вот так, неумело, Леви пытался выразить свои эмоции, за столь лет, так и не научившись этому. Нравы подземного города научили его выражать чувства не словами, а поступками. Именно того, что не хватает многим жителям поверхности. А Ирвина жизнь, прожитая бок о бок с Леви научила распознавать его негласные просьбы, эмоции. Может сейчас Ирвин улыбнулся, как умеет только он, устало, но с искоркой в глазах, приподняв уголки губ. В то время как Леви поджимает их, ругая себя за излишнюю эмоциональность. — Ну что там? — резко вернул меня в реальность голос Маши. — А… Да нечего особенного… Им и в правду нужно побыть вдвоём.