***
– Итак, я могу тебя поздравить, видимо? – поинтересовался Один. – Маньяк пойман, пресса наконец успокоится. Надеюсь, ты понимаешь, что упоминать об участии Локи... – Конечно, я понимаю! – взорвался Тор. – А знаешь, чего я не понимаю? Какого черта ты решил, что мы с ним сработаемся! Я видеть его не могу, ясно? Лучше бы я отправился на повторные курсы, чем вновь встречаться с этим... С этим... – Всё сказал? – холодно проговорил начальник, когда Одинсон прервался, чтобы перевести дыхание. – А теперь послушай меня. Ты будешь работать с ним месяц, хочешь ты того, или нет. И запомни – я своих решений не меняю. – Он убил мать! – Не лезь туда, куда не просят! – не выдержав, рявкнул Один. – Вы оба виноваты, только ты с чего-то решил перекинуть всю вину на него. Думаешь, ему тогда не было плохо? Или считаешь, что ты один страдал? Тор сложил руки на груди, сверля отца взглядом исподлобья. – Я считаю, – отчеканил он, – что вы оба виноваты. Ты – потому что так относился к нему, а он – потому что сделал то, что сделал. Вот только если тебя ещё возможно оправдать, то его – нет. – Выйди отсюда, – вместо ответа сквозь зубы процедил Олмахтиг. – И повзрослей уже наконец. Тебе давно не двадцать два. Спустя секунду Одинсон вылетел из кабинета, от души приложив дверью об косяк.***
Темные круги перестали мельтешить перед глазами только после второго стакана. Отставив виски на стол, Тор тяжело выдохнул и прикрыл глаза, позволяя мыслям самим плыть по течению. Когда на экране высветилась СМС от лечащего врача, сообщающая, что мать умерла, не приходя в сознание, Одинсонy на секунду показалось, что жизнь остановилась. Всё, что когда-либо было, растворилось, уносясь вдаль. Он тогда как нервная девица потерял сознание. А первое, что увидел перед собой – обеспокоенный взгляд зелёных глаз, которые в мгновение из самых желанных превратились в самые ненавистные. – Это всё из-за тебя, – прохрипел тогда Тор. Собственный голос словно отказывался повиноваться, то и дело предательски срываясь. – Из-за тебя, понимаешь! Убирайся отсюда! И Локи послушно ушёл. Исчез из его квартиры вместе с немногочисленными вещами, а затем – и из жизни на пять долгих лет. На похоронах его не было. Хотя это пожалуй было и к лучшему – вряд ли бы Тор удержался, видя рядом с гробом матери ещё и его. Всё, что между ними могло быть, оказалось похороненным там, на дне могилы под толстым слоем земли. Первые два дня внутри была лишь опустошенность. Сил даже на то, чтобы просто встать с кровати, не было. Время проходило словно в тумане, заставляя терять ориентацию в пространстве. Апатия сменилась болью. И Тор быстро нашёл выход. Сначала весь алкоголь, который был дома, перекочевал в спальню, а когда он довольно быстро закончился, Одинсон принялся методично опустошать все магазины в округе, возвращаясь домой со звенящими от набитых в них бутылок пакетами. Внутри плескалось какое-то мрачное озлобленное удовлетворение. Тогда он забил на всё – учёба, подработка, друзья отошли на второй план. На первом были лишь нескончаемые бутылки с дешёвым алкоголем и он сам, постепенно опускающийся всё дальше на дно. В какой-то момент Тор со странным, отстраненным ужасом начал понимать, что вот он – финиш. Дальше никакого просвета не будет. Только эта квартира, давно превратившаяся в помойку, и он сам, покрывшийся пылью и паутиной где-то в углу. В один день, с трудом разлепив уже привычно опухшие веки, он не поверил собственным глазам, на секунду даже списав это на алкогольные галлюцинации. Привычной горы бутылок, растущей день ото дня, у стены больше не было, как и кучи разбросанных по углам грязных вещей. Зато из кухни тянуло чем-то однозначно съедобным, отчего рот непроизвольно наполнился слюной. Голову пронзило мыслью о том, что это опять он вернулся, и внутри мгновенно вскипела жгучая злоба. Оказывается, алкоголь не помогает справиться с воспоминаниями, лишь на время приглушает их. Но это уж точно не проблема. Кое-как справившись с головокружением, Тор нетвёрдым шагом направился на кухню с чётким намерением отправить Локи куда подальше, и замер на пороге. Это был не он. – Я уж думала, ты в летаргический сон впал, – недовольно фыркнула стоящая у плиты Джейн. С Фостер они учились в школе. Какое-то время девушка ему даже нравилась – до того момента, пока Тор не осознал, что его интересы всё же лежат в другой области, точнее, возле конкретного человека, но после выпуска их общение свелось лишь к стандартным поздравлениям по праздникам и вежливому вопросу "Как дела?" при случайной встрече где-нибудь на улице. Кажется, она училась на журналистку и всерьёз рассчитывала когда-нибудь пробиться в Нью-Йорк Таймс – он не слишком-то интересовался. Тогда, не реагируя на сопротивления – весьма слабые, впрочем – Джейн сначала дотащила его в душ, где деликатно хихикала, поливая одетого Одинсона прямо из шланга, а затем обратно на кухню, где буквально заставила съесть всё приготовленное. И пусть готовила она откровенно не очень, Тор, за время пребывания в алкогольном угаре отвыкший от какой бы то ни было заботы, послушался. Он не спрашивал, что Джейн вообще забыла в его квартире – сначала было не до этого, а потом как-то забылось. Девушка как-то незаметно влилась в его жизнь – носила продукты, убиралась, вытаскивала его из дома, ворча под нос что-то о домашних червях. И неожиданно для самого себя Тор понял, что влюбляется. Разумеется, поначалу это даже испугало – он не думал, что когда-либо ещё сможет испытать это чувство. Но Джейн ничего не требовала, не трепала нервы и, казалось, настолько всё понимала, что Одинсон наконец позволил себе расслабиться и плыть по течению. Тем более, что течение это было спокойным и тихим, словно сглаживающим оставленные смертью матери раны. – Я не могла оставить тебя одного, – как-то решила пояснить Джейн. Тогда они были на драйв-ин, в её машине – доверять руль Тору она не хотела. – Знаешь, я была влюблена в тебя ещё со школы. Уж не знаю, что у тебя тогда происходило, но... А потом я узнала, что у тебя умерла мать. Твой отец не хотел что-либо говорить, а брат, – она едва уловимо поморщилась, – в единственный раз, когда я его встретила, он почти наорал на меня и сказал, что слышать о тебе не хочет. В общем, пришлось искать своими силами. Ну и... – Джейн развела руками, пытаясь скрыть смущение. Странно, но это упоминание о Локи больше не вызывало никаких чувств. За прошедшее время изнутри будто вырезали целый кусок, который раньше болезненно искрил, реагируя на одно лишь имя, и теперь там была только пустота. Но так пожалуй было даже лучше. – Я рад, что всё вышло именно так, – улыбнулся Тор, обнимая девушку. – Иди ко мне. *** Тор вновь потянулся к бутылке. Затем подумал и, криво усмехнувшись, убрал руку. Придётся сдерживаться. Тогда он не вылетел с учёбы исключительно по удачному стечению обстоятельств – преподаватели оказались на удивление понимающими, да и отец поспособствовал наверняка, а теперь... Вряд ли Один будет и дальше терпеть его выходки. Всему рано или поздно приходит конец. Коротко выдохнув, Тор поднялся с дивана, собираясь пойти в спальню... И замер, услышав странный шум в коридоре. Мгновенно подобравшись, он направился в сторону шорохов, мысленно радуясь тому, что полы в гостиной не скрипят. И замер на пороге, с каким-то отстранением понимая, что, кажется, всё-таки допился. Ну или вселенная над ним просто издевается. – Добрый вечер, – церемонно расшаркался Локи. – Пустишь?