***
Суббота, 16:17. Частный район города Берлин.
Оливия.
- Сегодня, в центральном парке города Берлина случилось небольшое происшествие. Как утверждают свидетели… - быстро тараторил корреспондент, время от времени жестикулируя руками, и подёргивая тонкой бровью. День, кажется, не собирается клониться к закату, он тянется настолько долго, что мне кажется, словно десять лет моей жизни уже пролетели и я морально постарела, ведь чувствую себя изнеможённой. Неприятное и какое-то томное чувство усталости накрыло меня сегодня, заставляя время в моём подсознании встать. Отчего становится ещё томительнее, ещё противнее, ещё тоскливее, ведь воспоминания с силой вдавливают в память всё то, что делал Иоанн. И мне так хочется это забыть, настолько сильно, что я невольно вспоминаю об этом каждую секунду, сама же себя загоняя. Но признаться честно, какое-то приятное тепло проходится по телу, оставляя рой мурашек по всему телу. И эти мурашки у меня приходят лишь с воспоминаниями о нём. Ощущение, словно его руки до сих пор на мне, преследовали меня в течение этих двух дней, не позволяя спокойно спать или есть. Всё ассоциировалось с ним, что меня очень сильно бесит, считая то, что его действия больше, чем просто грязные. И тот факт, что я приняла эти действия, ещё и отвечая – подавляет и вызывает плохие мысли. Послышался звонок, оповещающий меня о том, что в моё сонное царство кто-то вторгся. Лениво я встаю и забыв про комнатный тапочки, я босиком шествую до входной двери, попутно выглядывая во все окна, чтобы понять, кто вообще вторгается. Но развидеть мне так ничего и не удалось. Щелчок, и дверь открывается, оголяя мне свободный вид перед Иоанном, что стоял с коробкой в руках на которой было написано: «От класса для Оливии». Понятно, прислали значит меня тиранить. Буквально два дня назад я пришла к нему с коробкой, а теперь же он. Но только по принуждению. Несмотря на то, что на улице было прохладно, он стоял в длинной, чёрной футболке, сверху накинув только лишь лёгкий бомпер. Отчего я слегка поёжилась, ведь ветерок сегодня прохладный. - Привет, - усмехается Иоанн, передав корочку мне в руки, - ждала? Нет, Иоанн, не ждала! Лишь потому что одного знакомства с тобой мне хватило сполна, ведь теперь я только и думаю о том, каким бы образом выбросить это знакомство из головы и не сойти с ума, и ты так легко заявляешься ко мне домой, ещё и нагло усмехаясь. Явно мазохист. Что мне, блин, думать? - Привет, - проговариваю я, не выдавая того, как его приход действует, пялясь на него в то время, как он изредка и искоса поглядывает на меня, и отхожу в дверном проёме, пропуская его внутрь. – Войдёшь? «Скажи нет! Скажи нет!» - вторит внутреннее я, но где-то внутри себя я ловлю себя на мысли, что хочу того, чтобы этот бес прошёл в дом. Иоанн словно читает мои мысли и без лишних слов проходит внутрь, легко снимая обувь. - Они дома под копирку что ли делают? – басит Иоанн, осматривая мой дом и, точно так же как и в у него дома, находит огромное количество сходств в наших интерьерах. - Всё же, у меня больше ярких цветов, чем в твоём доме, - я даю Иоанну осмотреться несколько секунд, а затем следую в гостиную, где стояли диваны и кресла, где на столиках уже стояли конфеты, сладости и многое другое. Осталось только сделать нам чай. - Тебе кофе, чай… - я как-то переминаюсь неуверенно, сомневаясь, стоит ли предлагать что-то другое, - или тебе что покрепче? Иоанн переводит взгляд с дивана на меня, медленно опускаясь на мягкую вещицу и беспромедлительно отвечая: «Что покрепче», и лукаво лыбиться. От этой улыбки, в которой красовались его белые зубы, схожие с клыками, по телу пробежались мурашки, и чтобы не сказать или сделать что-то лишнее, я как можно быстрее ухожу на кухню, попутно думая, что ему налить. «Поставь ему несколько разных бутылок, а он решит» Уже на кухне, которая находится не так далеко от гостиной, я открываю полки с алкоголем, ища «мужские» напитки. Виски, прекрасно. Беру несколько видов этого чёртового виски, беру стакан под виски. Беру то, чем можно будет если что запить. Для себя же беру бокал и вино. - Я тебе тут виски принесла, нормально? - входя в большую гостиную, неуверенно спрашиваю я, еле удерживая немаленькие бутылки. Иоанн замечает это, или нет, но в туже секунду он оказывается рядом. - В самый раз, - мягко проговаривает белобрысый, осторожно забирая бутылки из моих рук и оставляя мне только бокал и стакан. Мне понравилось, если честно. Это было мужественно. - Может присядешь? – в моём же доме Иоанн резко стал хозяином и теперь приглашает сесть. – Чего стоишь? Тихо выдохнув, я присаживаюсь прямо напротив него, когда он уже разлил вино в бокал, а себе виски. Его длинные пальцы обхватили стакан, и он по-хозяйски откинулся на спинку диванчика, всматриваясь в меня своими тёмными глазами. Стало не по себе от такого глубоко взгляда, поэтому я с силой сжала бокал и сделала первый глоток. Холодная жидкость окатила горло, приятное жжение появилось во рту, но, к сожалению, никак меня не разожгла. Поэтому я следом делаю ещё один глоток, но только побольше. Иоанн неотрывно смотрит на меня, провожая каждое моё действие истомным взглядом, но сам же, не сделав ещё не глотка. Пальцами он слегка постукивают по плотным стенкам стакана. О чём же спросить, чтобы отвлечь его хоть ненадолго? - Как твои дни… - я запинаюсь, - проходят? – господи, примитивно-то как. Иоанн усмехается, окатывая меня с ведра своим шармом и природной грациозностью. Даже сейчас, в чёрной футболке, взъерошенными волосами, наглой ухмылкой, он выглядел покруче любого парня в костюме. - Мои? – с сарказмом переспрашивает Иоанн, сделав первый глоток. – О, мои чудесно. А вот как ты? С последней нашей встречи тебе стало легче? Он спросил это специально. Паршивец. Тело передёрнуло, а в памяти снова всплыли воспоминания четверга; в глазах мутнеет, а руки ещё сильнее сжимают бокал, удивительно, как он не лопнул ещё под моим давлением. Иоанн явно тоже вспомнил те события, судя по тому, как его глаза заблестели и какой глубокий глоток он сделал, даже не скривившись. Но нужно играть равнодушие, иначе он опять что-нибудь да вычудит. - Я? – бью его же монетой: вопросом на вопрос. – Я отлично! Глаза Иоанна заискрились ещё сильнее, выдав все его эмоции, вызванные тем, что он рядом со мной. Он делает два глотка подряд, а я делаю один, но очень глубокий, отчего мне сразу ударяет в голову. - Да что ты? – под малой, но всё же, дозой алкоголя выдаёт Иоанн, наклоняясь над столом. –А если честно? Его рука медленно накрывает моё открытое колена, крепко, но не больно сжимая его. По телу проходит неприятная дрожь, перерастая в приятную. Убрать его руку? Да конечно, для Оливии это слишком тяжело. Его рука уже намеревается меня погладить, но мне удаётся её ненавязчиво сбросить. А если честно, то меня дурь берёт, когда я вспоминаю это. Какая-то волна накрывает меня с головой, и я залпом допиваю сладкое, но тяжёлое вино, вспомнив в самый последний момент, что у меня сейчас некоторые проблемы с головой (они, по-моему, вечные). А ведь весь удар градусов пришёлся на голову. - Мне нужно отойти, - шумно выдыхаю я, намереваясь как можно дальше уйти от этого извращенца, поднимаюсь с жужжащей головой на дрогнувшие ноги, что сейчас подводили меня. Резкий удар крови приходится на голову, и меня заметно пошатнуло. - Оливия! Трезвый Иоанн подрывается с места, подхватывая одной рукой за талию, другой за руку, не дав мне упасть. Его кисти плотно сжимаются на мне, дабы я не обрушилась прямо на него и прижимают к твёрдой груди. Но этого я уже не ощущаю. - Ну же, - мягко говорит Иоанн, стараясь усадить меня обратно на диван, - облокотись на ме… Но остального я уже не слышала. Чувство падения накрыло меня, в глазах встало белое полотно, и я перестала чувствовать руки Иоанна на себе, лишь непонятное чувство падения в бездну. Голова отяжелела, а ноги налились свинцом, подкашиваясь. Секунда, и я понимаю, что не справляюсь со своим телом и состоянием.