Понедельник, 12:00. Кладбище города Берлин, Германия.
Автор.
Утро и обед выдались туманным и пасмурным. Кажется, словно сама погода говорит нам о том, что сегодня похороны, словно соболезнует со всеми людьми, что облачились сегодня в чёрное, чтобы по всем правилам проводить в последний путь Тею - самоубийцу, что не испугалась высоты. Не справившись со своим горем, болью, что доконала её, с той безответной любовью, которую видела лишь в одном человеке, она решила, что умереть и закончить легче, нежели начать и жить в боли. За болью следует боль. И время эту боль не лечит. Боль остаётся той же, неизменной, как и наша память. Она записывается на жёсткий диск, который прослушиваешь, когда кажется, что становится легче, чтобы вспомнить о боли и о том, что ты живой. Последующая боль всегда сильнее предыдущей, и каждый в этом убедится. Сделает вывод о том, что нет ничего лучше, чем уметь дышать. Умение дышать дано только живым. И если мёртвый выглядит, словно он всё ещё живой - не верьте. Задержите дыхание и послушайте: если вы не дышите специально, то мертвец не дышит, потому что не может. Дыхание определяет жизнь. Не сердце, а дыхание. Сердце и после смерти можно пересадить в другое тело, а вот дыхание человека, которое так же является уникальным у каждого, пересадить нельзя. И в это вся суть в жизни. Нужно дышать. - Нужно дышать, - тихий возглас мистера Каскалеса, что уже смотрел на мёртвое тело, произнося речь, - дышать, если есть силы и если есть желание. Мы не виним её в содеянном, мы виним себя, что не увидела её состояния, - Иоанн понурил голову, понимая: вина лишь его. Он не видел, что творит с ней. - Мы сожалеем и просим прощения у мистера и миссис Мильх, ведь Тея стала частью нашей семьи, и нам так же тяжело её терять, - мистер Каскалес вздохнул, когда молодая жена рядом с ним всхлипнула по своей почти ровеснице, - терять кого-то, значит испытывать жалость, чувство вины и боль, - все те, кто приехал на похороны уже встали в стройные ряды, внимательно слушая речь, Иоанн же стоял возле гроба девушки, внимательно всматриваясь в закрытые веки. - И сейчас она лежит в гробу такая же прекрасная, молодая и чистая. Нам жаль, что она осталась при смерти самоубийцей, ведь религия гласит, самоубийцы в рай не попадаю. Но мы можем лишь молиться и просить Господа принять её, опустить грехи, - она лежала в гробу такая белоснежная, с уже бледной кожей, в которой Иоанн видел своё отражение. Чёрная рубашка на парне слегка оттенила девушку: стали виднеться мешки под глазами, но лёгкая полуулыбка, которую Иоанн ранее считал мерзкой. "Люди становятся для нас хорошими, только лишь когда умирают". Так и есть. И лгать не стоит. - Вы можете попрощаться с умершей, - второе прощание за все похороны. Боль, что сейчас плотно сидела в миссис Мильх заставила её кричать от безумия потери любимой довери, а мистер Мильх только лишь стоял у гроба, широко раскрыв глаза, не понимая, кто перед ним. Действительно ли она? В то время, как обезумевшая от горя мать, бросалась к руками и ногам девушки, запечетлевая последние материнские поцелуи. Родители не должны хоронить своих детей. Так гласит истина, но некоторые дети считают, что имеют право не смерть. Не умею, потому что жизнь детям подарена, подарена родителями. Цените этот подарок. Его не передарят вас снова, когда вы захотите. Иоанн отошёл, подальше от того, что сейчас он назвал: "Скопище людских слёз и моей ублюдской натуры". Вот так он это назвал. Ведь слёзы - вытекающее из его "ублюдской натуры". - Ты не виноват, - отец вырвал Иоанна, который молча у дерева наблюдал, как люди тихонько кладут свои цвету, целуя девушку и роняя последние слова молодой блондинке. - Свадьба была неминуема, - отец не был сегодня серьёзным, но не плакал, почему и сам Иоанн не плакал: подражает отцу. - Стерпится - слюбится. На что парень усмехнулся. - Я лишь издевался над ней, а ты такое говоришь, - парень впадал в депрессию, медленно, но верно. - Ты действительно считает это правильным? Правильным издеваться над детьми? Видишь до чего это дошло? - Иоанн с ноткой ненависти к себе и к отцу посмотрел на старика. - Девушка умерла, отец, и это не шутки, - послышался громкий выдох и плачь ещё сильнее, отчего блондин дёрнулся и отвернулся. - Что ты имеешь виду? - отец не понял упрёка сына. - Что это я виноват в смерти Теи? - отец скрестил руки на груди, а парень уже на грани истерики. - Я говорю о том, что ты всё решил за меня, а её родители за неё. - Иоанн держал себя спокойно, но это крайне трудно. - И я сам даже не всегда справлялся, - Иоанн с выжиданием посмотрел на отца, который уже повернул голову на то, как гроб стали опускать под землю. - Хорошо, раз ты считаешь мои решения неправильными, ты достаточно взрослый, чтобы и самому для себя найти невесту, - отец был спокойным и даже согласился на претензии Иоанна, что очень странно. - Хотя я нашёл тебе уже несколько партий, теперь ты можешь выбрать себе невесту сам, - Иоанна это разозлило. Значит для отца Тея не была никаким членом семьи, точно такая же выгода, которой он уже нашёл замену. - Да что ты за человек такой? - поняв, что Иоанн имеет ввиду, отец всё же не подал вида. - Человек умер, а ты на его место уже новых нашёл, - Иоанн усмехнулся, уходя с места похорон, ведь он больше не могу находиться здесь. - Хотя, чего я удивляюсь, ведь так же было и с мамой. Горькая правда пронзила сердце отца, который трепетно возлюбил свою покойную жену и до сих пор носит огромные букеты цветов, надеясь, что когда-нибудь по пороге большого особняка появится женщина, держа его в тонких руках и слабо улыбаясь, озаряя всё вокруг. Но спорить с сыном сейчас не хотелось. - Хорошо! Ладно! - отец Иоанна не понимал, почему сын так реагирует на его действия. - Ты сам теперь всё будешь решать, но. Если что-то у тебя не выйдет - ты улетаешь в другую страну в военное училище. Новость ошарашила парня: он не знал, зачем это нужно отцу, но тем не менее: - Ладно, договорились. И даже на похоронах они умудрились заключить сделку.