Уязвимость

ДАТА 9 НОЯБРЯ 2039 ГОДА ВРЕМЯ 00:16:05 Дом лейтенанта Андерсона разительно отличался от крошечной квартирки Марка. Он был переполнен деталями — мебелью, вещами, мелочами человеческого быта. Оставленный наедине с самим собой, Марк начал сканировать буквально каждый сантиметр окружающего его пространства. Он смог спокойно осмотреть захламлённую картонными коробками и прочим мусором кухню, и вышел в гостиную. Здесь он нашёл коллекцию виниловых пластинок старых джазовых групп, а вместе с ними и антикварный проигрыватель. Полки были заставлены бумажными выпусками журналов и устаревшими книгами, а мягкий диван был куплен не позднее 20-х годов. Из современной техники здесь находились лишь телевизор да портативный компьютер. Все детали в доме лейтенанта Андерсона говорили о нём как о крайне старомодном человеке. Сколько бы Марк ни сканировал, он не находил ничего, что связывало бы полицейского с прошлогодним восстанием андроидов и могло бы хоть немного объяснить его благосклонное отношение к ним. Марк удержался от искушения подключиться к ноутбуку Хэнка и подошёл к камину, которым уже давно никто не пользовался. На каминной полке рядом со старомодными часами стояла одна-единственная фотография в металлической рамке. Андроид взял её в руки, разглядывая улыбчивого мальчугана с серыми глазами. Мальчику было лет шесть, не больше. Марк просканировал его лицо, отмечая некое сходство с владельцем этого дома, построил несколько догадок о том, кем именно мог бы он быть, и поставил фото на положенное место с точностью до миллиметра. Здесь же на полке лежала монета — 25 центов 1994 года выпуска. Этот небольшой кусочек металла дал андроиду намного больше информации, чем фотография ребёнка. Вес: 5.67 г Состав: медно-никелевый сплав Но ценность этой монетки конкретно для Хэнка так и осталась для андроида не ясна. Он всё разглядывал изображение Джорджа Вашингтона на аверсе и белоголового орлана на реверсе, пытаясь понять, зачем хранить её отдельно от остальных денег. Монетка сама по себе легла в его ладонь. Марк и не заметил, как пальцы начали перекатывать её туда-сюда, от мизинца к большому и обратно. Металл блестел, отражая свет из кухни, и всё набирал и набирал скорость, пока наконец не подлетел в воздух и переместился из одной руки в другую. Марк глядел на свои ладони как на чужие. Он не знал, что способен на такие фокусы, и лёгкость, с которой пальцы перекатывали монетку, слегка напугала его. — У тебя хорошо выходит, — раздался за его спиной голос Хэнка. — Я и сам удивлён. — Андроид повернулся к человеку, и четвертак чуть не выпал из его руки. Ему понадобилось несколько напряжённых секунд, чтобы понять, что именно изменилось в Хэнке. Подбородок и щёки мужчины были гладко выбриты, а седые намоченные умыванием волосы прядями липли ко лбу и шее. Он переоделся в белую свободную футболку и выглядел сейчас… по-домашнему уютно, именно так это можно было назвать. Марк разглядывал человека прямо, не скрываясь, но всё никак не мог подобрать слов, чтобы что-то сказать. — Мне нужна твоя помощь. — Не обращая никакого внимания на удивление андроида, Хэнк подошёл ближе и протянул ему машинку для стрижки волос. Марк просканировал довольно старую проводную модель без аккумулятора. — Для чего это? — растерянно спросил он. — Я сам не смогу сделать нормально. Ну знаешь, чтоб смотрелось прилично. — Что именно? Андерсон вскинул брови и всё-таки вложил машинку в ладонь андроида: — А что по-твоему делают этой малышкой? Лицо его сильно преобразилось после бритья, от него было сложно отвести взгляд. — Ну что ты застыл, ей-богу! У тебя там что-то закоротило? — Хэнк неловко провёл рукой по выбритой щеке. — Я стал выглядеть ещё хуже? Так и знал, что не стоило… — Нет. Вам так больше идёт. — Марк отложил монетку обратно на каминную полку и покрепче перехватил машинку, сдерживая в себе порыв точно так же прикоснуться к этой щеке. Сейчас кожа человека должна была быть совсем другой наощупь. — Вы помолодели лет на десять! — Ты всё такой же подхалим, да? — Хмыкнул Хэнк и зашагал на кухню, где начал готовить себе место у розетки. Он сел, выжидающе глядя на андроида. — Я не уверен, что смогу, Хэнк. Я никогда не делал ничего подобного. — А я и не думал, что ты такой трусишка. — Мужчина не собирался отступать. — Ну же, иди сюда. Я слышал в какой-то передаче, что ваш мозг выполняет миллиарды операций в секунду. Уж справиться с этой крошкой ты точно сможешь. Марк послушно подошёл. Он уже скачал из сети подходящий файл, какое-то руководство для начинающих парикмахеров, и успел изучить нужную часть. — Как вы хотите?  — Коротко. На твой вкус. Ты ведь в курсе, что меня повышают? — Нет, я не был в курсе. — Марк встал позади Хэнка и застыл, не решаясь прикоснуться к его голове. — Ты где-то откопал мой номер, но не знаешь таких подробностей? — Андерсон недоверчиво глянул на него снизу-вверх. — А про новый отдел-то слышал? — Маркус говорил об этом. — Маркус… Хм. — Хэнк откинулся на спинку стула, продолжая неотрывно смотреть на андроида. — Я давно уже хочу спросить — как так вышло, что у вас с Маркусом одна фамилия? Марк взглядом провёл по выбритой коже подбородка и открытой шее. У него не очень выходило внимательно следить за сутью разговора. Когда Хэнк говорил, на горле его проступал кадык, и эта маленькая деталь отчего-то казалась андроиду самой занимательной из всех, что он видел за свою короткую жизнь. Он не смог удержать свою руку точно так же, как и тогда с монеткой, и осторожно запустил пальцы в седые волосы. Сенсоры на их кончиках могли передать ему уйму характеристик от температуры до жёсткости, но Марк пытался не анализировать, ему хотелось почувствовать. Синтетическая кожа снижала сенситивность его сверхчувствительных датчиков, пусть совсем незначительно, но и это казалось андроиду недопустимым. Неудержимо хотелось деактивировать с руки кожу, но воспоминания о реакции Хэнка на подобные прикосновения заставляли его сдерживаться. — Марк? — Хэнк всё ждал ответа на свой вопрос, оставшийся где-то на краю подсознания робота. — Да? — Что ты делаешь? — Я пытаюсь решить, какая стрижка вам больше подойдёт, — без угрызений совести соврал андроид. — Ладно, оставим разговор о Маркусе на потом. — Мужчина устало качнул головой и сел прямо. — Я должен выглядеть так, чтобы не стыдно было показаться по телику. — Вас понял. Марк уже смелее прошёлся по волосам, пригладил их и, включив машинку, обрезал первую прядь. Он стриг быстрыми отточенными движениями, как будто занимался этим каждый божий день, и вскоре мужчину перед ним было уже совсем не узнать. Марк закончил слишком быстро и немного расстроенно смотрел на проделанную работу. Желание и дальше прикасаться к этому человеку не оставляло его ни на мгновение, но повода больше не было. Он нехотя убрал свои руки и отступил на шаг. — Уже? — Хэнк ощупал свою голову и поднялся со стула, стряхивая с футболки отстриженные волоски. — А говорил, что не сможешь. Оставь, я уберу потом, — остановил он андроида, искавшего чем подмести пол. — Ну как вышло? Так и не получив внятного ответа, Андерсон направился в ванную комнату: — Ты сегодня знатно так подвисаешь. Он вернулся с довольным выражением на утомлённом лице и даже похлопал андроида по плечу. — Я прям другим человеком стал, кто бы мог подумать. Спасибо тебе! Давай, я отвезу тебя домой, уже ужасно поздно для посиделок. — Вы слишком устали. — Марк не хотел уходить. Совсем не хотел. — Вам не стоит водить в таком состоянии. — Тогда… Вызвать тебе такси? — Я могу остаться, если вы не против. Хэнк посмотрел на него со смесью удивления и улыбки во взгляде. — Да нет, оставайся. Отвезу тебя с утра. Тебе что-нибудь понадобится, сменная одежда или ещё что? — Нет, мне ничего не нужно. — И чем мы займёмся? — Андерсон почесал затылок, оглядываясь по сторонам в поисках возможных развлечений. Таких в его доме было маловато. — Вам стоило бы пойти спать. — А ты? Что будешь делать, пока я сплю? — Не волнуйтесь обо мне. Я просто дождусь утра. — Хорошо. — У Хэнка не нашлось бы сил, чтобы спорить с кем-то. — Извини, что оставляю одного. Ты можешь посмотреть телевизор, или пользуйся компом, если нужно. У меня будильник на полседьмого. — Спокойной ночи, Хэнк. Марк устроился на краешке дивана, провожая человека взглядом. Он сидел так в полумраке гостиной достаточно долго. Вокруг воцарилась глубокая спокойная тишина, лишь Сумо, завалившись рядом с рабочим столом, негромко посапывал во сне. За окнами тускло светили редкие фонари, не слышно было ни одной проезжей машины и, казалось, весь город заснул вместе со стареньким домом лейтенанта Андерсона. Андроиду не нужен был ни сон, ни отдых. Он мог бы заняться своими обычными ночными делами — залезть в интернет или взяться за брошенную пару дней назад статью. Но, выждав достаточно, чтобы человек наверняка заснул, Марк поднялся на ноги и бесшумно зашёл в спальню. Хэнк лежал на боку, до пояса укрытый скомканным одеялом. Тонкие полосы уличного света падали на его плечо и стриженную голову. И, глядя на спокойное, даже умиротворённое лицо, непрошенный гость неосознанно задержал дыхание. Крошечными шажками он приблизился к кровати и опустился на неё легко, как пёрышко. Под ним не скрипнула ни одна пружина, ни один шорох не потревожил полное безмолвие. Марк опустил голову на мягкую подушку, прямо напротив крепко спящего человека, и смерил каждую его черту, каждую морщинку долгим изучающим взглядом. Он знал заранее, что смотреть ему будет не достаточно. С ладони сошла кожа, полностью обнажив белый пластик его настоящего тела. В темноте еле различались очертания искусственных суставов. Кончики пальцев осторожно, с опаской дотронулись до щеки Хэнка. Лишь убедившись, что это полуночное преступление останется незамеченным, Марк коснулся человека всей своей ладонью, провёл по светлым бровям, прикрытым ресницам и узким бледным губам. Пальцы скользнули по гладкому подбородку к шее и ещё ниже к вороту футболки. Грудь человека мерно вздымалась под тонкой тканью, тёплый воздух вылетал из лёгких — он дышал глубоко и медленно. А там, за грудной клеткой, работало крепкое, не знающее устали сердце. Оно ритмично стучало, перекачивая кровь по всему организму, насыщая кислородом каждую клеточку живого тела. Ладонь Марка замерла на груди, прямо над этим биологическим насосом. Андроид отсчитывал его удары, словно бы от этого ритма зависела и его жизнь тоже. Словно бы кроме этого ритма во всём мире не осталось больше ничего, что имело бы хоть какое-то значение. Марк широко улыбался, но не замечал этого.