Клетка порока

Они отвозят Тэхена в общагу, тот противится, но Чимин и слушать не хочет, он за рулем, он командует, а Чонгук делает вид, что ему просто все равно. Хотя сам того не признавая, он отмечает, что правильно помнит где находится общежитие художественного отделения. Он не прощается, когда Тэхен вылезает из машины, а вот Пак выскакивает из машины и о чем-то с мальчишкой говорит несколько минут, а только потом возвращается, причем явно недовольный. - О чем вы говорили? - Интересно? – Чимин усмехается, а Чон закатывает глаза, если бы было неинтересно, не спрашивал бы. – Попросил не обращать на тебя внимания и как-то встретиться, поговорить нормально. - Зачем? - Бля, Гук, вам пора уже все прояснить. Ты что, на самом деле не способен простить измену, которую совершил глупый, неопытный ребенок, которого запутала родная мать, а он лишь пытался разобраться в себе? – Чимин смотрит выжидающе, а Чонгук вздыхает. - Это не из-за измены, Чим. Да и ты будто не живое доказательство того, что истинность туфта полная и ничего хорошего не приносит? - Не сравнивай наши случаи, мой был гиблым, потому что моя пара уже не способен был любить, а я еще не научился, будь у нас не такая большая разница, кто знает. - У него своя жизнь, Чим, у него есть парень, которому он конечно изменил сегодня, но они явно долго вместе. Я даже если бы захотел, не вмешался бы, я не такая скотина. - Ох не пойму тебя… Чего же ты так противишься? «Потому что я тону в нем», - остается невысказанным. - Встретились, потрахались, разошлись, в этом вся моя жизнь, Чим, и пускай так остается, - вот только после обычных встреч, с кем попало, Чонгуку не хреново так, и не бесится он, оттого что все внутренности горят, не раздражается, ему все равно. И сейчас ему должно быть все равно. Встретились, потрахались, разошлись. Пусть будет так, остальное нужно из головы выбросить. Обстоятельства ему помогают, загоняют как лошадь, заставляют пахать и бегать с места на место, готовясь к очередным концертам и встречаясь с артистами, с которыми он сотрудничает. Время отдыха прошло, не засветится, не устроит шоу – потеряет имя, не захотят работать с ним, потеряет деньги. - Нам нужно привлечь внимание к тебе, пустить какой-то слух, но желательно не скандал, - директор компании потирает ладони, глядя на парня, а глаза его светятся. Жаль что не скандал, это бы Чонгук в два счета устроил. – Я думаю над тем, чтобы ты роман какой-то закрутил с кем-то из нашей или дочерней компании… - Чонгук смеется. - Вы серьезно? Кто видит меня в обществе, все отлично знают, что я не завожу романы, вы сами орали на меня за то, что у меня статус бабника, а теперь думаете, кто-то поверит, что я завязал отношения? И уж тем более, надеетесь, что это не станет скандалом? - У всех есть истинные, пустить слух, что вы друг друга нашли… - Сразу нет, - альфа не ждет дальших объяснений. – Все равно выльется в скандал. Максимум, что можно сделать, это запустить фото и слухи что я с кем-то много времени провожу, а когда слухи достигнут пика – выпустить коллаб и развеять их. Мужчина хмурится, видно он что-то уже начал предпринимать, рассчитывая на согласие музыканта. - Я вам не айдол, ко мне таким способом не привлечешь внимание. Единственное, что я могу делать – писать музыку и исполнять ее. - Почему ты такой, а? Я знаю, что мы договорились, что я не трогаю твою личную жизнь, но мне чисто интересно, когда ты планируешь остепениться? Неужели отчаялся встретить свою истинную? - Я уже встретил, именно поэтому не собираюсь успокаиваться. Меня устраивает моя жизнь, и если на этом все, то я пожалуй пойду, - Чонгук поднимается на ноги и покидает кабинет директора. В приемной его ждет вечно сонный Чимин, который вмиг вскакивает на ноги. – У тебя личная жизнь наладилась, или что, не пойму. - Заткнись, - на автомате огрызается омега. – Ну что, на сегодня свободны? Хочешь куда-то сходить? - Нет, не особо, хочу прогуляться по городу, а потом завалюсь спать, - актерская игра, с которой Пак изобразил огромное удивление, даже позабавила. - Ты ведь знаешь, чем твое нетипичное желание вызвано? – Чонгук в ответ молчит, натягивает пиджак на плечи и идет к лифту, омега за его спиной вздыхает, понимает, что все Чонгук знает, но принимать это не хочет. Чон не привык бродить пешком среди бела дня, ночью – другое дело. А так, еще и тучи выползают, наверняка дождь будет. Чонгук угадывает, на щеку первая капля падает, когда он в малознакомом районе тыняется, дорогу не рассматривает, под ноги смотрит, иногда на витрины засматривается, но не из-за интереса. А остановиться тянет резко, холодом по коже и привкусом горечи на языке. Дождь начинает лить с силой, а он стоит напротив кафе, смотрит сквозь витрину, и видит Тэхена. Не удивляется, знал ведь чем желание прогуляться вызвано. У Чонгука одежда и волосы к телу липнут, вода в глаза затекает, заставляет оторвать взгляд, мотнуть головой, но снова взглянуть на омегу, который не чувствует, беседует с кем-то, улыбается. Без ножа режет. Как же Чонгук его ненавидит. И мать его ненавидит. И парня. И всех, кто этого мальчишку окружает, всех, кто его любит. Чонгук не любит, но себя тоже ненавидит, потому что отпустить не может. Альфа промокает до нитки, и даже не притворяется, что у него был выбор, заходит в кафе, правда по сторонам не смотрит, отряхивает себя, откидывает челку с глаз и идет к барной стойке. Делает вид, что не заметил, что не чувствует, играет спектакль, в который сам не верит, и знает, что не поверит Тэхен. - Мандариновый чай, здесь. Могу же я обсохнуть у вас? – девушка бариста кивает и улыбается, обещая быстро управиться, а Чонгук стягивает с плеч промокший пиджак, так теплее, хотя все равно мороз по коже. Он уже пьет чай, сидя на высоком стуле и постукивая ногой по ножке, все еще не смотрит по сторонам, листает бессмысленные записи в телефоне, отвечает на сообщение Чимина о зонте, и ощущает за спиной чужое присутствие. - Что ты тут делаешь? – голос Тэхена определенно взволнованный, из него актер хуже, чем он помнил, Чонгук же даже не моргает, делает глоток, не отрываясь от телефона. - Греюсь, под ливень попал, - Тэхен не отвечает долго, стоит, альфа чувствует его взгляд затылком, допивает чай и поднимается на ноги, склоняясь на несколько мгновений над ухом омеги, который от неожиданной близости вздрагивает. – У меня, сегодня вечером и захвати презервативы, чтобы тебе потом от твоего парня бегать не пришлось. Чонгук ощущает как Тэхен заводится. Краснеет, бесится и готов в глотку ему вцепиться, но с места не движется, только нос морщит и вздрагивает, когда Чонгук все же проходит мимо. Альфа выходит обратно под дождь, который ни капли не уменьшился, и дышит глубоко, потому что его едва не замутило от чужого смрада, прицепившегося к Тэхену. Что странно, так это что запах самого Тэхена приглушенный до минимума, словно подавителей наглотался, а это значит, либо у него течка сейчас, либо только должна быть. Тогда это объясняет все. Включая поведение Чонгука. Он добирается домой, когда на нем нет сухого места, пальцы дрожат от холода, а судя по отражению в зеркале – он синий, словно утопленник. Все признаки переохлаждения есть, но сам холод не четкий, скорее наоборот Чону жарко. Он в душе торчит, кто знает сколько, согреться пытается, хотя скорее свариться. Выходит из ванны разморенный, глаза закрываются, уже не о чем не думает, только и хочет, чтобы в постель, и никто не трогал. И уже там думает, что сам не понимает, какого черта сказал Тэхену то, что сказал. Надеялся обидеть, зацепить сильнее? Напомнить, что он ублюдок и что он никуда не делся? Или же банально скучал, только не знает, как об этом нормально сказать? Да и сам себе признаться в этом не хочет. Он хочет Тэхена, и так сильно, что проще сдохнуть. И он не может противиться, не может бегать, но и сдаваться не хочет. Чонгука мутит от собственной квартиры, в которой запахи не остаются, он когда-то постарался, чтобы ни о ком напоминаний не оставалось. Ему хочется вздохнуть воздуха, вот только он не открывает окно, не выходит на балкон, идет к двери. И не удивляется. Тэхен сидит возле его двери, на корточках, облокотившись о стену, и смотрит вперед бездумно, не реагирует на открывшуюся дверь никак, хотя Чонгук видит, как его кончики ушей краснеют. Блядская невинность, чтоб его. Чон вдыхает и легкие заполняет сладко-кислым, рот наполняется слюной. Чонгук голоден и мгновенно возбужден. А у Тэхена течка начинается, подавители уже не работают и ему явно больно, как и тогда, в первый раз, а все из-за Чонгука, из-за его натуры, и что они истинные. Тэхен тоже ненавидит альфу. Его отца. Чимина. А еще себя, потому что поднимается на ноги и проходит в оставленную открытой дверь, закрывая ее за собой, отрезая себе пути к отступлению. Чонгук видит его ненависть в глубине его глаз, он чувствует ее в его запахе. И они слишком очевидны в резких движениях омеги, который тянется к нему, пряча глаза. Как же они друг друга ненавидят. Наверное так же сильно, как хотят.