***
Калитка бесшумно скользнула на место, когда она затворила ее левой рукой. — Госпожа Идриль! Подождите! — Детский голос позади заставил её оглянуться, и спешно спрятать окровавленную руку с платком в рукав. К ней торопился Эльоран. — Что случилось, солнышко? — При виде мальчика сердце подпрыгнуло в преддверии дурных новостей о Имирине. Почему иначе ребенок ночью не дома? Эльоран насупился, видимо обиженный «солнышком», но снизошел до ответа: — Вас искал отец. — Твой или мой? — Оба. Они во дворце, в звездном зале. Там собрались все князья, и вас ждут. Король спрашивал, куда вы ушли на ночь глядя. — Зачем я им? — Идриль уже быстро шагала в направлении дворца, Эльо едва успевал следом. — Не знаю, госпожа. Папа мне говорил, что вы должны рассказать что-то. — На миг Эльоран, забыв про степенный вид и забежав вперёд, спросил: — Госпожа Идриль, а можно я тоже послушаю? Одним ушком? Пожалуйста! — Нет. А где лорд Маэглин? Разве он не с ними, и не расскажет все сам? Ему известно не меньше чем мне. — Он не во дворце. Тано отправился вместе с остальными стеречь рубеж. Они очень быстро собирались, и уехали, даже не стали дожидаться последних. Тано сказал, что им необходимо проверить что-то подозрительное. — Он не говорил, что именно? — Нет, леди Итариль. Только то, что пришлёт весть, если его чаяния подтвердятся. Маэглин! Что он опять от нее утаил, недоговаривая? Хотелось бы ей оказаться рядом с ним и отучить отмалчиваться! Идриль вполне поняла злость отца, когда тому доложили, что сестра изменила путь. Что вообще значит это раужье родство — будто то, что они с Маэглином одной крови, может сделать их ближе и понятнее друг другу. Если бы ей иметь сестру или брата, расти вместе ничего не утаивая, может она бы и поняла. Такими были Хурин и Хуор. Общие шутки, непонятные ей, общие мысли, общие песни, которые они затягивали одновременно, даже не переглянувшись… Впрочем, Эллот и Эльоран тоже разные как день и ночь. Они не ладят, но всякий раз, когда приходит испытание, они готовы быть вдвоем против всего мира. Особенно когда этот мир требует от них заняться прополкой моркови.***
— Неужели я вижу лучезарную принцессу Идриль собственной персоной! — Эти слова она услышала едва отворив дверь, и почувствовала, как губы сами с собой расползаются в улыбке, прежде чем Рог сгреб её в охапку, а она в ответ стиснула его похожие на дубовую колоду бока. — Ну потише, а то раздавишь, — притворно возмутился глава Дома Гневного молота, чья кожа задубела ещё в пыточных Ангмандо, а руки были способны гнуть подковы. — Я уж думал, этот бледный поганец, твой брат, прикопал тебя поглубже. — Рог был одним из тех, кто был ей преданным другом, но приятельствовал и с ее кузеном. Впрочем, это не мешало ему ворчать, что Маэглин переманил у него в свой Дом множество толковых мастеров. — Увы, в последнее время, слишком многие хотят меня прикопать. — Знаю! Sauro orko! Но куда Маэглин уехал? Я видел, что он торопился, будто удирал от полусотни варгов. Едва собралась дюжина «кротов», как Маэглин уже велит открывать ворота, не дожидаясь прочих. Не терпится ему, видать, орочью голову на стенку приколотить. Не успела она ответить, как из-за плеча раздался голос отца. — Идриль, ты нужна мне. Извинившись перед Рогом она подошла к Тургону, стоявшему немного в стороне ото всех, у дверей. — Есть новости с границы? — Идриль напряженно высматривала в лице отца ответы. — Почти. Привезли мертвеца, которого вы нашли. Идриль, целители говорят, что этому человеку было за пятьдесят. Он не может быть Хуором. — Не может быть?! И как они поняли это, интересно? Хищники от него почти ничего не оставили… — Они увидели это по зубам и костям. У людей с возрастом зубы становятся хрупкими, чаще ломаются и скорее гниют. В двадцать три или в двадцать шесть, они не будут так изношены. — В голосе отца была уверенность. — Но кольцо! — Я уже говорил! Украдено. А может быть, подарено. Или упало случайно во время драки. Как бы там ни было, труп, который привезли «кроты», не принадлежал ни одному из княжичей. У Идриль полегчало на сердце. Но один страх сменился другим, как картинка в ярмарочном фонаре. Если это не Хуор — то кто? Пошевелилось, напоминая о себе, ядовитое предположение Нириэн, что кольцо нашлось не случайно. Идриль произнесла задумчиво: — Так вот куда так торопился Маэглин… Спешил, пока мертвеца окончательно не растащило зверье. Но почему он не остался выслушать тебя, отец? — Он не возвращался, Келебриндал. Прислал вместо себя нескольких воинов, а сам поехал еще раз поглядеть на орков и лихих молодчиков. — Отец покосился на переговаривающихся знаменосцев, все чаще оглядывающихся на короля с дочерью, и Идриль уловила в его глазах проблеск неуверенности. Положив руку ей на плечо, он слегка наклонился к ней, чтобы никто больше не услышал произнесенных слов. — И еще кое-что. Идриль. Я прошу тебя и как отец, и как король — утаи пока кольцо. Не хочу сеять слухи, и тревожить эльдар. — Да? А мне кажется, нам не помешало бы побольше тревожиться. Всем, — зло глянула она на короля. — Прямо сейчас? Хорошо, будь по твоему. Но помни, как легко родятся домыслы среди слухов. Они могут навсегда очернить Хуора в глазах эльдар. Подожди, пока не будешь уверена. Она шумно выдохнула, прикрыв глаза. Вновь напомнили о себе догадки Нириэн. — Хорошо, папа. Я не проговорюсь о своей находке сейчас. Пока не выясню, что происходит на самом деле. Тургон кивнул и направился к своим воеводам. Пока отец говорил, Идриль невидящим взглядом смотрела на мрачнеющих с каждым сказанным словом рыцарей, не замечая что кусает губы от неудовольствия, прокатившегося по мыслям как гром по небу. Значит «не открою мыслей сестре, что старается быть от меня подальше»! Вот значит как! Решил завести свои секреты, сын Эола? И что же ты, Маэглин, скрыл от меня? От всех! Куда торопился, будто кобель на собачью свадьбу? Трупы ведь никуда от тебя не денутся… У нее мелькнула безумная мысль, что причина всех беспокойств — происки кузена. Его дурацкий, несмешной розыгрыш. Как там Нириэн говорила — подлог того, кто хочет, чтобы ты решила будто люди тебя предали? Кто их ненавидит? Кто мог отнять кольцо при прощании с братьями? Кто мог бросить его близ тела? Или убедить создателя Элессара сделать две одинаковых отливки? Кто, если не ее лукавый брат? Она покачала головой, пытаясь понять, как сильно помутился ее разум, если порождает подобный бред. Будто не Имирин, а сама она была отравлена. Ну зачем кузену так поступать? Эта мысль её не оставила и когда она ворочалась в постели после ночного бдения в комнате больного художника, когда Эстелентэ упросила её отдохнуть. Идриль поняла, что не заснет. Зерно сомнения болезненно ворочалось, прорастая, щекотало её свежепроклюнувшимися мыслями. Словно она пыталась уснуть на горошине, пустившейся в буйный рост. Она со вздохом встала, нашаривая одежду. Ругая себя за сумасбродство, она вновь натянула платье и чулки, нашарила сапоги и плащ, и отправилась в ночь, уже полновластно хозяйничавшую на улицах. Время шло к полуночи, когда она постучалась в ворота мастерской, распекая себя за глупость — зря только время тратила вместо того, чтобы спать! Ещё окажется, что нет никого внутри, и придется будить мастера. Когда Идриль уже мысленно ругалась, на чем свет стоит, и собиралась повернуть к дому — хотя прошло едва ли больше минуты, послышались шаги и грохот засова. Выглянул усталый Энердиль, крайне удивившийся, увидев её на пороге. — Госпожа, Идриль? — Здравствуй, melon, — она любезно улыбнулась. — Прости, что я так поздно пожаловала. — Вы всегда желанный гость, госпожа Идриль. Но вы пришли в столь позднее время, я никого не ждал, простите, если мой дом окажется в этот час не слишком гостеприимен. — Ничего, я пришла лишь задать вопрос. Ответь мне — помнишь это кольцо? — Она протянула блеснувшее кольцо создателю. — Как не помнить! Его ведь заказали вы, почтенная госпожа. Но как оно оказалось у вас теперь? Ведь вы дарили его адани! — Не важно как. Скажи, это точно оно? Ведь второго такого нет ни у кого? — Нет! Я уверен, это моя работа, и его мог сделать лишь я, видите, вот тут даже есть клеймо… — Значит, оно единственное? — с нажимом спросила Идриль. Энердиль отвел глаза. Затем поднял виноватый взгляд. У Идриль оборвалось сердце. — Признаюсь тебе госпожа, я не стерпел, и захотел сохранить свое творение. Я долго думал, как его повторить, и в конце концов обратился за помощью в изготовлении формы к тому, кто смог сделать её пригодной для копирования. Мне сделали две восковки. — И кто же помогал тебе? — Задавая вопрос, она почувствовала, как пересохло горло. — Ваш брат. Он хорошо умеет работать с отливками. Идриль только теперь поняла что с самого начала ждала когда мастер упомянет Маэглина, но все равно новость обрушилась как удар под дых, выбивший способность заговорить, вдохнуть. — Все в порядке? — участливо уточнил мастер, заметивший, что она изменилась в лице. Идриль поспешила скрыть одолевшие ее чувства, смущенно улыбнулась. — А твое собственное кольцо… Оно все ещё у тебя? — Разумеется. Лежит себе на своем месте. Я его не продам. — Скажи, могу ли я взглянуть на него? — Да, с радостью покажу его, — улыбнулся Энердиль с потаенной гордостью отца, демонстрирующего медальон с портретом любимого ребенка. Сначала уверенно проверил несколько мест, затем недоуменно, нетерпеливо проверил ещё несколько. После получаса поисков ювелир сообщил ей, что не нашел и следа кольца. — Простите, госпожа. Может, в другой раз… Наверняка Аннаэль взяла! Если это важно, то я завтра спрошу её, и снова поищу кольцо. — Ничего страшного. Спасибо что нашел время. — прошептала Идриль, принимая найденное кольцо обратно. — Скажи, а это не может быть тем же кольцом, что пропало у тебя? — Едва ли. Они одинаковы. Конечно, они слегка отличались, когда я их подравнивал, но кто знает, насколько оно могло поцарапаться и поистереться при носке. Я почти уверен, что это колечко было за стенами лет шесть, и его носили на пальце, не слишком утруждая себя заботой о блеске. — А могли ли так истрепать то кольцо, что пропало у тебя? — Нет. Хотя бы потому что оно не пропало, я его найду! — И все же? — Если у вас останется желание, — неохотно отозвался Энердиль. — Как мой брат сумел сделать несколько восковок? — Идриль отвела глаза, ожидая ответа. Не хотелось выдать, сколь тот важен ей. — Возможно, где две, там и три? — Увы, он мне не сказал. Думаю, он считал, что выручит больше, обладая секретом, позволяющим сделать несколько восковок, нежели продав свою придумку ювелирам*, — пожал плечами Энердиль.