Spring

— Почему ты решил заниматься музыкой? — спрашивает Чонгук, с ожиданием глядя на Юнги. Младший сидел на полу в гостиной Юнги и Сокджина в то время, как сам Юнги сидел на диване позади него. Они слышат, как напевает на кухне Джин, готовя на вечер. Юнги пожимает плечами. — Это то, чем я хотел заниматься всю жизнь. Я не мог и до сих пор не могу представить себя в какой-либо другой профессии. — Моя учительница по вокалу сказала, что у меня хороший голос, — застенчиво говорит Чонгук. — Я думал, что это сарказм, но она сказала, что это не так. Это было очень мило с её стороны, не так ли, хён? — Да, у тебя действительно хороший голос, Чонгук-а, — старший напоминает, ероша волосы мальчишки: — Я говорил тебе то же самое. Чонгук улыбается ему, лбом упираясь в ладонь старшего. — А Тэтэ-хён и Джин-хён хороши в актёрстве? Никогда не видел, как они играют. — Ты никогда не видел, как Тэхён ведёт себя как полный идиот? Младший широко раскрывает глаза, что смотрится почти комично, и говорит обвиняюще: — Но ты тот, кто постоянно говорит, что он и есть идиот! Тогда это не актёрская игра! Юнги удивлённо смотрит на него, не ожидая такого горячего ответа, и ничего не может поделать с вырвавшимся смехом. Хосок с Чимином были правы, Чонгук действительно вспыльчивый. Но это лишь заставляет любить его ещё больше. Сокджин высовывается из кухни, во все глаза глядя на парочку. — Чонгуки, что ты сказал, чтобы заставить его смеяться? — Что Тэтэ-хён — идиот, — сладко отвечает мальчишка. — Но он мой любимый хён. — Эй, я думал, что это я любимый хён, — старший говорит тоном преданного человека. Чонгук на мгновение задумывается. — Вообще-то мой любимый хён — это Юнги-хён, — он дарит улыбку старшему. — А я твой любимый донсэн, да? Даже при том, что ты познакомился со мной самым последним. Юнги нежно усмехается и, наклонившись вперёд, ерошит волосы младшего, после щипая за нос. — Конечно же ты мой любимый. — Извините, но меня сейчас вырвет, — бормочет Сокджин, на что Чонгук смеётся. — Ты живёшь здесь уже почти месяц, Гук. Уже нашёл новых друзей? — спрашивает Юнги. Чонгук кивает. — Мой сосед по комнате, Мингю, познакомил меня со своими друзьями. Югём, он из танцевальной группы. Бэмбэм и Лалиса, они приехали из Таиланда и тоже состоят в танц-группе. О, ещё Сокмин и Минхао, они дружат с Мингю со средней школы, поэтому я познакомился и с ними. А Юна, девушка Сокмина, познакомила меня с её подругами: Ынби, Миной и Чжихё. Плюс, я ещё познакомился с Розэ из вокального класса, которая очень крута. Мы даже создали групповой чат. — Вау, — удивлённо моргает Сокджин. — А я думал, что ты стеснительный. — Так и есть! — искренне говорит мальчишка. — Но Мингю с Югёмом такие классные, с ними комфортно, и они познакомили меня со всеми остальными. К тому же, у нас с Ынби оказалось очень много общего, поэтому мы и сблизились. — Это хорошо, — с честностью говорит Юнги. — Но только помни — я тебе нравлюсь больше, чем остальные. Чонгук хихикает, прислоняясь щекой к колену старшего. — Конечно же. Даже при том, что ты дяденька. — Говнюк. Сокджин внимательно смотрит на них. — Ах, Чонгуки, я сейчас упакую еду, и, если тебе не трудно, можешь отнести её к Тэ и Чимину? Чонгук встаёт. — Конечно. — Подождите, — хмурится Юнги. — У тебя же нет машины. — Но я могу дойти пешком. Это недалеко, да и погода хорошая. Юнги качает головой. — Я могу отвезти тебя, — и Сокджин фыркает. — Зачем же ему тогда вообще идти? Ты можешь сделать всё сам. Юнги колеблется буквально секунду, осознавая это, и после говорит Чонгуку: — Я могу угостить тебя чем-нибудь на обратном пути. Личико младшего загорается от предвкушения. — Правда? — Конечно. — Но у меня нет денег… — Идиот, я плачу. — Хён — лучший, — Чонгук дарит старшему свою самую яркую из всех кроличью улыбку, и Юнги старается не растаять прямо перед его ногами. — Подкаблучник, — бормочет Джин, прежде чем уйти на кухню и собирать еду для Чимина и Тэхёна. И вот пять минут спустя Чонгук стоит с сумкой, полной контейнеров, Сокджин ворчит о том, что какой вообще смысл готовить, если вы, ребята, уходите куда-то ужинать, и мне теперь что, сидеть и есть в одиночестве?, и Юнги фыркает. — Джин-хён, почему бы тебе не упаковать еду и для себя и не поужинать с Джун-хёном и Тэтэ? — Тэхён-хёном, — поправляет его старший. — И да, я мог бы сделать это. Или же пойти поужинать с вами. — Неа, я так не думаю, — сладко отвечает Юнги. — Ах, хённим, это немного грубо, — Чонгук морщит нос, и Юнги внутренне сгорает, потому что, чёрт, этот ребёнок слишком милый. — Сокджин-хён закажет себе весь ресторан, и кроме того, кто будет есть приготовленное, если не он? Чонгук не выглядит убеждённым его словами, но старший смеётся. — Не волнуйся обо мне, Чонгук-а, — усмехается Сокджин. — Это не так важно, Юнги просто хочет побыть наедине с тобой часик-два. — Заткнись, — хмурится Юнги. — Я просто хочу немного угостить его, потому что он упорно работал в этом месяце. Чонгук мило краснеет, застенчиво улыбаясь. — Мы ведь можем по пути подбросить Сокджин-хёна к Тэтэ-хёну, да? — Но я уверен, что он может и сам дойти, — указывает Юнги, но Чонгук чуть толкает его в бок. — Юнги-хён. — Ладно-ладно, — вздыхает Юнги. — Джин, иди в машину. — Я всё-таки твой хён, ты, полный идиот, — ворчит Сокджин. Он протягивает контейнеры Юнги. — И именно ты будешь тащить всё это. Юнги стонет, Чонгук смеётся, а Сокджин улыбается, наблюдая, как покраснели кончики ушей Юнги.

* * *

— Юнги-хён, — Чонгук чуть наклоняется в его сторону. — Знаешь что? Его голос довольно тихий, будто он собирается рассказать Юнги страшный секрет. Старший вопросительно изгибает бровь. — Я никогда раньше не ел шашлык из баранины, — признаётся Чонгук, глядя на Юнги широко раскрытыми глазами. — За всю свою жизнь, ни разу. Старший чуть захлёбывается в глотке воды. — Ты серьёзно? — и недоверчиво качает головой, когда младший кивает. — Да ты многое упустил, ребёнок. Хотя никто из остальных не может его есть. Ну давай посмотрим, получится ли у тебя. Чонгук бросает на него озорной взгляд. — Держу пари, я съем больше, чем ты. — Вряд ли. — Да. Юнги всегда пользуется этой игривой стороной младшего. Азартной и очень вредной. Слишком контрастирует с хорошенькой застенчивой стороной этого мальчишки. И Юнги обожает обе. Юнги обожает Чонгука. — Хён, о чём задумался? — Ты милашка, Гук, — слова вылетают из рта, прежде чем он осознаёт, что говорит. Юнги душит стон, наблюдая за тем, как в шоке распахиваются глаза Чонгука. Но затем младший хихикает. — Тогда ты, хён, красавчик. Ох чёрт, Юнги сейчас умрёт. Это самый лучший и худший день в его жизни. Ему так неловко, но Чонгук такой очаровательный кролик. Он откашливается. — Ам. Да. Спасибо. — Ты такой неловкий сегодня, — младший широко улыбается. — Это интересно. Обычно ты весь крутой и «не-трогай-меня-а-то-я-убью-тебя» и всё такое. Юнги не может сдержать смех. — Ты думаешь, что хён крутой? — Конечно же ты крутой, хён, — искренне говорит Чонгук. — И всё же ты не угрожаешь убить меня, как остальных. Может, это из-за того, что я новенький в компании, и всё-таки получу этот убийственный взгляд, когда стану ближе. — Даже спустя десять лет я буду мягким с тобой, Гуки, — и почему он не может просто закрыть свой рот, когда рядом Чон Чонгук? Почему он позволил себе предположить, что они будут вместе десять лет, разве это не жутко? И он просто взял и признался Чонгуку, что мягок с мальчишкой. Юнги вообще никогда не был мягким в этой жизни. Чонгук покраснел, всё же глядя на Юнги с чем-то, отдалённо напоминающим удивление, в глазах. — И мне нравится это. Ты ведь знаешь. То, что ты заботишься обо мне. Юнги совсем не знает, как ответить на это, так что он благодарен подошедшему именно в этот момент официанту с подносом. — Ооох, — глаза Чонгука становятся размером с тарелки. — Как ты кушаешь это? — Подожди, я покажу тебе, — Юнги переставляет тарелки на стол, прежде чем продемонстрировать, как кушать баранину прямо с шампуров. Чонгук смотрит на это несколько мгновений, анализируя, а после наклоняется, открывая рот. Юнги в удивлении моргает. — Покорми меня, хён, — мальчишка улыбается. — Если мне понравится, я возьму себе. И старший делает, как ему говорят, отправляя кусок баранины Чонгуку в рот. Он внимательно следит за тем, как Чонгук какое-то время жуёт, после загораясь лицом. — Хён, это вкусно, мне нравится! Юнги одобрительно кивает. — У тебя хороший вкус. Чонгук слишком занят тем, что забивает рот едой, чтобы ответить. Нежность с любовью от этого момента обволакивают Юнги, и, если честно, он будто бы укрывается ею. В то же время, это странно, потому что он знает Чонгука всего ничего — чуть больше месяца. Плюс три часа, если считать время, проведённое у озера. Хотя он не может его посчитать, потому что даже не знал, что мальчишку зовут Чонгук. Или, может быть, всё же может… За эти ничтожные часы Юнги узнал о Чонгуке намного больше, чем о ком-то за всю жизнь. Юнги, которому могут потребоваться месяцы, года, чтобы открыться другому человеку, уже спустя несколько минут свободно общался с младшим, чувствуя себя счастливым. Стоп. Секунд. Наверняка это что-то да значит. — Ынби говорила, что ты никогда не улыбаешься новичкам, — говорит Чонгук, разглядывая Юнги своими большими глазами. Старший отходит от ступора. — А? — Моя подруга, Чон Ынби, — уточняет мальчишка. — На днях я рассказал ей, что только благодаря тебе я принял решение приехать сюда, и она сказала: «Неудивительно, что он улыбается тебе». Тогда я спросил её, что она имеет в виду, и она посмотрела на меня очень серьёзно и ответила: «Мин Юнги больше известен, как своего рода гений музыкального производства. Он очень молчалив и никогда никому не улыбается, чего уж говорить о новичках». Юнги громко смеётся над его словами. Он знает, что у него сложилась определённая репутация из-за того, что он неприступный и немного пугающий, но всё это совершенно не специально. Всё началось с того, что он настолько был хорош на занятиях, что профессора отправили его на некоторые продвинутые мастер-классы и семинары. Затем он загрузил какую-то из песен на soundcloud, прибегая к помощи Намджуна и иногда Хосока, и она стала цениться среди андеграундных рэперов. И всё это привело к тому, что преподаватели дали Юнги ключ от студии, которая теперь принадлежала ему. По крайней мере, пока он учился в университете. И так создался лейбл «genius». Кроме того, Юнги не жаворонок, но, так как почти все из его занятий проходили утром, ему приходилось вставать, и выглядел он, как правило, очень злым, и любого, кто пытался с ним говорить, либо игнорировал, либо просто пристально смотрел на него. В сочетании с тем, что он всё время носит одежду чёрного цвета (чёртовы стереотипы), пирсинг, иногда посещает андеграундные рэп-встречи и очень много ругается, становится ясным, почему подростки побаиваются его. А он и не против. — Я сказал ей, что ты очень хороший и любезный хён, — кроличьи зубки Чонгука становятся видными, когда он разговаривает. — И она ответила, что даже не сомневается в этом, потому что на днях её подруга, Йерин, видела, как в автобусе ты уступил тётушке место и даже держал её пакеты, пока ей не пришлось уйти. Ты действительно милый, хён. Юнги вспыхивает. — Но она сказала, что ты всё ещё немного пугаешь. А Югём думает, что ты очень крутой, он даже чуть не помер, когда однажды я сказал, что пойду к тебе домой. Бэмбэм же говорит, что это забавно, что я здесь всего месяц, но мне уже удалось подружиться с самой эксцентричной группой университета, — Чонгук выглядит забавно. — Представляешь, Бэмбэм назвал кого-то эксцентричным. Да он ведь Тэхён_2.0. Старший смеётся над этим. — Ну, это и вправду получается странный микс. Из нас семерых. Чонгук подхватывает смех. — Сокджин-хён — самый старший из всех нас, студент театрального, любитель Марио, шеф-повар и король старческих шуток… — Известный в университете благодаря своей доброте и любви к розовому цвету… — продолжает Юнги. — Намджун-хён — гений, обычный студент философии днём и рэппер ночью, Бог Разрушений… — Гарантировано ломающий и сжигающий в пепел всё, что попадётся на пути… — Чимин-хён — танцор, в детстве забывал пить молоко, поэтому остановил свой рост на отметке карлика… — говорит Чонгук, ещё больше ухохатываясь. — Великолепный в контемпе и страшный в гневе… — добавляет Юнги. — Тэтэ-хён — театрал, сумасшедший, громкий, до безумия красивый, самый ребячливый хён, которого я когда-либо встречал… — Хосок, — прерывает его Юнги. — Известный в университете как Король Танцев, такой же громкий, болтливый, солнечный и экстраординарный, он и рэпует, и поёт, и всё-всё-всё… — Теперь ты, Юнги-хён, гений в музыке и рэпе, случайно запугивающий новичков и успешный как в фотографии, так и баскетболе… — И ты, который хорош в пении, рэпе, как сказал мне Чимин, танцах, искусстве, фотографии и тхэквондо, — Юнги в неверии качает головой. — И ещё ты сильнее нас всех, долбаная мускулистая свинка. — А ещё я макнэ, — бодро говорит Чонгук. — Вау, хён, а мы действительно интересная группа, не так ли? — Теперь я понимаю, почему все нас боятся. — Нет! — протестует Чонгук. — Они даже не знают меня! — Они знают тебя. — Откуда? — Во-первых, у Сокджин-хёна много подписчиков в instagram, потому что он красавчик, и он на днях запостил фото с тобой. Во-вторых, ты один из немногих первокурсников, которого добавили в танцевальную группу. В-третьих, преподаватели называют тебя «золотоголосым». В-четвёртых, все девушки и парни кампуса считают, что ты милашка. И в-пятых, ты дружишь с Ким Тэхёном. — Ах, всё неправда, кроме первого и пятого, — Чонгук махает на всё остальное рукой. — Мы будем заказывать десерт? — Ты хочешь опустошить мой кошелёк? — Нет, — говорит Чонгук с каменным лицом. — Просто стараюсь хорошо питаться. Юнги не может не улыбнуться. — Говнюк. — Это значит «да»? Старший испускает долгий вздох, полный нежности. — Да, конечно.

* * *

— Возможно ли, — бесцельно размышляет Юнги. — Любить кого-то, кого знаешь всего два с половиной месяца? — Да, — быстро прилетает ответ от кого-то из компании. Он пристально оглядывает Хосока, Чимина, Намджуна и Сокджина. — Ну что? — Чимин поднимает руки, сдаваясь. — Не смотри на меня так, хён. Я просто ответил на твой вопрос. — Я уверен, что Чонгуку ты тоже нравишься, — бодро говорит Хосок, и Юнги фыркает. — А кто сказал, что я о Чонгуке? Он встречается с четырьмя совсем невпечатлёными взглядами. — Не будь идиотом, Юнги, — говорит Сокджин. — Ты влюбился в него даже раньше, чем узнал его имя. — Он вдохновил тебя на музыку, — со смыслом добавляет Чимин. Юнги только хмурится. — Подумайте сами. Он не чувствует того же самого. Хосок и Сокджин с Чимином стонут, закатывая глаза. Намджун же улыбается старшему. — Хён, каждому влюблённому трудно поверить, что его чувства могут быть взаимны. И это так. Кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но поверь мне, он действительно смотрит на тебя по-другому. Думаю, ты должен решиться… Когда дойдёшь до этого, конечно же. — Он никогда не дойдёт, потому что скорость Юнги подобна скорости черепахи! — протестует Хосок. — Он сам черепаха! — Если я черепаха, то ты лошадь, — отстреливает Юнги. Он знает, что это как-то по-детски, но ничего не может поделать. — Хён, может, тебе стоит поговорить с Гуки об этом? — предлагает Чимин. Юнги стонет. — Я не могу. Он всё время выглядит слишком мило. Помните, как он нарядился на Хеллоуиновскую вечеринку в прошлом месяце? Он оделся в костюм кролика. Чёртового кролика. И это было мило, но в то же время неумышленно сексуально. Его лицо всегда выглядит так хорошо. И он очень талантлив во всём, — старший вновь стонет. — И он такой умный. И милый, вы заметили, насколько он милашка? И он всегда забавный и заставляет меня смеяться. А его мускулы, о мой бог, на днях для какого-то там танца он подводил свои глаза и красил губы блеском, блять, он был так красив. Я думал, что умру. Чимин с Хосоком смотрят на него, раскрыв рты. — Дерьмо, — вздыхает Сокджин. — Он увядает, будто и вправду тоскует. И он такой каблук. Серьёзно. — И кроме этого, он очень сильно влюблён, — говорит Намджун. — Какая потрясающая речь, хён, — Чимин выглядит несколько вдохновлённым. — Если бы только Тэ был здесь и слышал это. — Тогда я бы умер, не желая слышать что-то от него, — говорит Юнги, похоронив голову на руках. — Так или иначе, где этот идиот? — Он дома с Чонгуком. Они играют в Overwatch или что-то такое. — Мне нужно изучить Overwatch, — бурчит Юнги. Чимин съёживается. — Хён, не нужно этого, — вздыхает Хосок. — Послушай меня, тебе стоит просто погулять с ним. Поговорить. — Мы постоянно разговариваем. — Ты понимаешь, о чём я. — Да, но сейчас только ноябрь. А познакомились мы с ним в… сентябре, — начинает Юнги. — И этого времени более, чем достаточно, глядя на вас двоих, — твёрдо говорит Джин. — И технически, ты встретил его ещё прошлой весной, — добавляет Чимин, довольный собой. — Но… — Хён, — мягко прерывает Намджун. — Послушай. Для кого-то, может, два с половиной месяца это слишком рано. Но это по-разному у всех, и позволь мне сказать — для тебя и Чонгука нет времени лучше, чем сейчас. Юнги ничего не отвечает. — У вас эта духовная связь появилась с того момента, как вы посмотрели друг на друга. Знаешь ли ты, как это редко бывает? Юнги произносит немного отчаянно: — Но разве это не слишком просто? Да такое практически невозможно! Почти каждый сталкивается с трудностями на пути к любви, как же она может просто так взять и попасть в мои руки? — Десяти из ста везёт, — Джун пожимает плечами. — Поздравляю, хён. — Кроме того, у тебя тоже были препятствия, — говорит Чимин. — Несколько месяцев ты думал, что вообще больше никогда не увидишь Чонгука. Разве это не трудности? — Да, но… — И ты сталкивался с ними раньше, Юнги-я. Ты прошёл через то, с чем немногим, кому очень повезло, например, как нам, удаётся столкнуться, — тихо говорит Сокджин. — И сейчас Чонгук переживает такие же тяжёлые времена с семьёй и личной жизнью. Он отказался от всего, чтобы прийти сюда, и ты не думаешь, что временами это причиняет ему боль? Вы двое не заслуживаете трудностей на пути к любви. И если это приходит к тебе в руки, хватай. Пусть это будет так легко, но ты заслуживаешь то, что получил. — Но кто заслуживает кого-то вроде Чонгуки? — требует Юнги, проглотив ком в горле. — Он такой… И он широко взмахивает руками. Потому что как иначе можно описать Чонгука? Ведь Чонгук — это всё. — Так же он бы сказал о тебе, — Хосок наклоняется чуть вперёд. — Я провожу много времени с Гуком, так что позволь сказать — он тебя обожает, хён. Полностью. Юнги вновь сглатывает ком. — Когда придёт время, — мягко говорит Намджун. — Когда ты этого захочешь. Старший прочищает горло. — Хорошо. — Но поторопись, — Чимин ухмыляется. — Никто из нас не возвращается домой на рождественские каникулы. — О чём ты говоришь? — Мы остаёмся здесь на праздники. Все, включая Чонгука. — И? — Юнги хмурится. — Как это относится к моему признанию в чувствах? Чимин коварно улыбается. — Приближается зима, хён. Скоро наступят холода. И конечно же тебе нужен будет кто-то, кто согреет и укутает теплом?