Сангвинем

Шли они самыми замысловатыми путями, чтобы случайно ни с кем не пересечься. Один раз им всё же пришлось спрятаться. Глеб повёл Элину через берлогу Тарараха. Он уверял, что там мало кто ходит. По дороге некромаг всячески пытался рассмешить девушку, то рассказывая смешные истории, то и вовсе паясничая, и максимум чего он смог добиться так это лёгкого, еле-еле выдавленного подобия улыбки. Некромаг очень скучал по её счастливым глазам. Он скучал по её настоящим искренним изогнутым уголкам рта. Он скучал по ней. Они уже почти прошли берлогу, как услышали голоса, звучащие навстречу им: — Надо поговорить с ней! Всё выяснить! Вдруг это не она виновата. — сказал женский голос. — Нет, к ней мы точно не пойдём. Не хватало ещё тебя потерять. — это уже был мужской голос. — Почему сразу потерять? — Тот же женский голос, как и в первый раз. — Кто это — шепнула Элина Глебу. Но тот лишь схватил её за руку и повёл обратно. Затем свернул в первый попавшийся коридор. Они забились в самый тёмный угол и стояли там. — Таня и Валялкин — прошептал Бейбарсов. Они простояли так около минуты, затем, не стерпев, Элина подала голос. — Всё, пошли — нетерпеливо сказала девушка, когда всё стихло, и собиралась уже вернуться, но ей что-то помешало. Она недоуменно взглянула на источник удерживания. Это были их сплетённые руки. Некромаг не отпускал её. Оказалось, они держались вместе всё это время, а девушка даже не замечала этого. — Нет, стой. — Твёрдо сказал Глеб. Они простояли так около пяти минут, прислушиваюсь к каждому звуку, стараясь громко не дышать, чтобы не заглушить другие звуки. Они стояли, ждали, слушали. Но ничего не было, лишь тишина, которая уже начинала сводить с ума. — Чего мы ждём — тихо спросила та, и на её вопрос тут же последовал ответ, причём не от некромага. Это был громкий хлопок. Кто-то не очень аккуратно закрыл дверь. — Пошли — сразу же шепнул Бейбарсов и повёл её дальше. — Это был Тарарах? — спросила та, на что увидела лишь отрицательный жест головой. — Не-а, он вместе с Гроттер и Валялкиным сразу зашли и больше не выходили. И к тому же дверь закрывала Таня, тогда ещё дверь неприятно скрипнула. А на такой грохот был способен лишь питекантроп и то я уже сказал, что он не выходил. — А кто это тогда был? — испуганно спросила Элина. — Не знаю — расхлябано пожал плечами тот. — А почему мы так долго ждали? — Так он шёл долго, аккуратно, старался не шуметь, — и новая ухмылка, — но у него ничего не вышло. Девушка не могла поверить своим глазам. — Вдруг это опасно? — В отличие от некромага она расслабиться не могла. Это же Тибидохс! Опасности на каждом шагу. Здесь хмырь вылезет, там мертвец напугает, даже во снах покоя нет. Их может только что чуть не убили, а он спокойно и лениво пожимает плечи и ухмыляется! — Одуванчик, ты что, боишься — каверзно спросил тот, брови при этом выгнулись, а на лице проплыла раздражающая ухмылка. — Да! — чётко сказала она — Я боюсь, и мне не стыдно в этом признаться. Издевательская ухмылка исчезла с его лица. Теперь к своему списку её качеств он прибавил ещё одно слово: честная. Элина тем временем праздновала победу внутри, снаружи оставаясь непоколебимой: «Ха! Будешь знать, как язвить мне. Небось и не ожидал, что я так отвечу… Ну, а смысл скрывать правду. Лучше быть честным трусом, нежели лживым храбрецом». — В таком случае, обещаю тебя защитить — на что девушка громко фыркнула — Хорошо, тогда натренировать — передумал тот, за что получил одобрительный жест. Она вспомнила тот разговор Тани и Ваньки. Ей было очень жаль. И не только жаль, но и обидно. Обидно за то, что она так и не смогла найти общий язык с Таней. Элина в прямом и переносном смыслах была фанатом Тани Гроттер. Когда она попала сюда, она надеялась, что судьба сведёт её с этой храброй девушкой. В итоге ничего не получилось. По их диалогу Элина поняла, что Таня не так сильно боится её как все остальные и даже как-то пытается всё выяснить. Но все её друзья, в том числе и Ванька, пытаются убедить её совсем в противоположенном. Убедитесь в том, чего она, Элина, не делала. И тут встает вопрос: кому Таня поверит? Её старым друзьям или новенькой девушке, которой все боятся и ненавидят и которая не может никому объяснить, что она не виновна. Когда они всё же выбрались из школы, Элина вздохнула полной грудью. Здесь по правде было как-то хорошо, но кое-что всё же раздражало. — А здесь есть что-то типа беседки? — Беседки? — Не понял Глеб. — Ну да, какое-нибудь сооружение с крышей — она показала над головой крышу, соединив ладони вместе. В итоге у неё над головой был треугольник. — А, да, есть. Вон там — мотнул головой Глеб — он показал в сторону трибун, когда увидел вопросительный взгляд девушки. — Тогда ещё один вопрос: умеешь делать дождь? — Да, зачем тебе? — Как зачем? Ты сам сказал, что за одуванчиком надо ухаживать. А как ты собираешься заботиться о нём, если совсем не поливаешь? М-м?.. — сказала та, но как только поняла, что лёгкая артиллерия не справляется, пустила в ход тяжёлую. — Здесь очень сухо и пыльно, хочу дождь, ну пожалуйста. Сейчас она выглядела, как настоящий маленький ребёнок, плачущий и умоляющий родителей купить ему конфетку. Лобик также напрягся, глазки стали жалобными, носик встопорщился, а губки надулись. В итоге некромаг сдался. Он волшебным образом, не пойми откуда, достал свою трость, начертил какую-то руну. Тут же тучи начали сгущаться. Прогремел гром, а затем с неба свалилась первая капля прямо на кончик носа Элины. Брызги разлетелись во все стороны и немного намочили её личико. На что девушка лишь засмеялась. Её смех был таким искренним, добрым, красивым. Он ласкал его слух. Бейбарсов напрягся, постарался запомнить её такую, какая она была сейчас. Такой же доброй, красивой, любимой. Ведь одной её улыбки, притягательной улыбки он так долго и безрезультатно добивался. А здесь оказалось всё так просто, так легко, что он до сих пор не мог поверить, что она правда улыбается и правда счастлива. Тем временем падающие с неба жидкие стёклышки ускоряли свой темп. Элина же облокотила голову, лицом к тем самым вёдрам, откуда на неё сыпались жидкие крупинки, закрыла глаза и со словами «Я люблю дождь» раскинула руки. Долго некромаг любовался этим зрелищем. По крайней мере, ему так показалось. Он не успел опомниться, как девушка, кинув ему напоследок слово: «Бежим!», — побежала в сторону драконбольного поля. Глеб побежал следом, но не пытался догнать. Он бежал сзади и любовался ею. Она была прекрасна. Сегодня она одела бело-голубой сарафан с вертикальной полоской и таким же тоненьким ремешком. Его край находился на две ладони выше колен. Лямки сарафана были на руках так, что плечи оставались открыты. Бежала Элина легко, словно летела, мягко, так что трава после её следов не проминалась надолго, и так грациозно, будто танцевала. А её распущенные красивые волосы буквально парили следом за ней, и нежно колыхаясь от сильного порыва. Девушка бежала не быстро и порой оглядывалась на своего друга, боясь, что потеряет его, что он бросит её. На лице всё ещё играла улыбка. Глаза блестели от счастья. Глеб старался, как можно чётче запомнить этот момент, какие прекрасные рисунки у него получатся.