Сбившийся с пути, вновь обрети дорогу

Спустя один год и два месяца от точки отсчета… ---------------------------------

      Внезапный порыв ветра с громким стуком распахнул приоткрытые оконные створки городской квартиры. Лука вздрогнула от неожиданности, подошла к окну и закрыла его. На дворе стояла теплая летняя пора. Днем собирались тучи, к ночи грозившие разразиться ненастьем, что подтверждали внезапные порывы ветра.       Шел второй год ее беременности. Растущий животик уже был немного заметен. Токсикоз со всеми сопутствующими прелестями стал лишь неприятным воспоминанием, уступив место хорошему аппетиту и жажде крови, по сравнению с первыми месяцами усилившейся многократно. Новые ощущения заставляли Луку буквально изнывать от ожидания, когда с работы вернется муж и даст ей все, что нужно — кровь и не только… Скачущие гормоны, хорошее самочувствие из-за отсутствия постоянной тошноты и редкость моментов, когда они с Акацуки были вместе в последнее время, будили в ней желания иного рода. В эротическом плане она хотела своего мужа, как никогда.       «Снова задерживается», — подумала девушка, нетерпеливо постукивая пальцами по подоконнику. Ключ в замочной скважине провернулся, Лука резко повернула голову на звук, — «Ну, наконец-то!». Она быстрым шагом направилась встречать супруга.       - Я дома. Привет, — устало улыбнулся он.       - С возвращением, — прошептала жена, подошла к нему вплотную и начала нетерпеливо расстёгивать рубашку.       - Что, прям здесь? — Акацуки недоуменно смотрел на нее.       - Прямо сейчас, — Лука изнемогала от желания поскорее вонзить клыки в его плоть. Она запустила свои пальчики в его волосы, удерживая голову парня в удобном для себя положении и не церемонясь, впилась в сонную артерию на его шее.       - Лука… — пробормотал он, покорно прикрыв глаза. Этот акт кровообмена в их паре мог иметь разный характер — физиологическая жажда, потребность в духовной близости с партнером, приятная прелюдия к сексу или фееричное его окончание, усиливающее оргазм. В разных ситуациях этому была своя причина. Сейчас, во время беременности, это была жажда, ненасытная, звериная и опустошающая. Акацуки чувствовал это по поведению жены, она стремилась утолить свой дьявольский голод как можно скорее.       Прошло несколько минут прежде, чем девушка закончила, и он почувствовал, как хватка ее ослабла. Парень открыл глаза, голова немного кружилась. Лука пыталась отдышаться, выравнивая сбившееся дыхание. Запах ее мужчины, вкус его крови на языке, расстегнутая рубашка, предоставляющая доступ к желанному телу и его манящие чуть приоткрытые чувственные губы еще сильнее распалили ее.       - А теперь, быстро снимай свои штаны, — Лука продолжала поедать мужа хищно-плотоядным взглядом, полным желания.       - Что? Мне должны позвонить… — невнятно начал было парень, не до конца поняв ход ее мыслей.       - Живо! — властно произнесла девушка, показывая, что не потерпит никаких споров и пререканий.       Акацуки опешил. Он с удивлением смотрел на жену, которая в этот момент уже расстегивала кожаный ремень на его брюках. Это что, сон? В последний год самочувствие Луки было нестабильным — ее часто мутило, что сказывалось на ее настроении. Парень понимал это и ни на чем не настаивал. Более того, сам Акацуки был очень занят делами Совета. Плотный график в ежедневнике все сильнее затягивался удавкой не только на его шее, но и на сексуальном влечении. Он уставал настолько, что на чем-то настаивать, в общем-то, и не хотелось — на это просто не оставалось сил. В этой связи, за последний год, моменты, когда они занимались любовью, можно было по пальцам пересчитать. К реальности парня вернула ладонь жены, проворно преодолевшая молнию на штанах и во всю ласкающая его. Тело прострелила волна возбуждения. Он начал вспоминать сладострастные подзабытые ощущения.       — Я хочу тебя прямо сейчас, — прошептала она в ожидании его реакции.       Эта провокационная фраза и ее ладонь, сжимающая его твердеющий член, стала для Акацуки словно красной тряпкой для быка. Парень впился в ее губы жадным поцелуем, и начал спешно расстегивать пуговицы платья. Лука, отвечая на вожделенную ласку, увлекала мужа в сторону постели. Он аккуратно сжал ее грудь в своей ладони. Грудь, которая в последние пару месяцев стала такой пышной и аппетитной, это было непривычно и возбуждало еще сильнее. Муж замечал изменения, происходящие в теле супруги, они очень шли ей — беременность делала жену еще более сексуальной и женственной. Девушка толкнула парня на кровать и села на него сверху. Он приподнялся на локтях навстречу ей, но внезапно остановился и настороженно спросил:       — Тебе не будет больно?       — Я скажу, если мне будет не комфортно, — улыбнулась Лука. В этом был весь Акацуки. Даже находясь в солдатских условиях многомесячного «голодного пайка», перебиваясь единичными случаями близости, оральными ласками и собственным кулаком, он не терял головы и думал о ней, и о ребенке.       Девушка продолжила сладостный поцелуй. Супруге удалось разжечь в нем тот огонь, на который рассчитывала — парень завелся. Она чувствовала это по напряжению в его расстегнутых штанах, по нетерпеливым движениям, с которыми он стягивал с нее платье. Платье вместе с его брюками полетели куда подальше. Она облизнула ладонь, сжала в ней его член и уверенно заскользила рукой, поглаживая взбугрившиеся вены, обнажая вершину. Супруг возбужденно выдохнул, — «Детка, не так быстро». Ну, уж нет, никаких прелюдий. Ее дневное ожидание мужа с работы итак было одной длинной невыносимой прелюдией.       Внезапно раздался телефонный звонок. Ребята проигнорировали его, однако назойливый звук никак не унимался. После первого звонка последовал второй и третий. Эта отвлекающая пищалка в данный момент не имела никакого значения для Луки, девушка горела от возбуждения и в нетерпении ждала, когда муж войдет в нее. Акацуки же внезапно попытался прерваться.       - Милая, подожди, — прошептал он и немного отстранился. Его затуманенный похотью взор начал проясняться.       - Что?! — Лука хлопала длинными ресницами, не веря своим ушам.       — Прости, я просто посмотрю, кто так настойчиво звонит.       Что это еще за «Милая, подожди»? Раньше Акацуки не нужно было провоцировать и давать команды к действию. Его мужской энергии и постоянной готовности к наступлению можно было только позавидовать. Секс, как и огонь, для него был господствующей стихией. Девушка вспоминала все их ненасытные дни и ночи, проведенные в постели, когда они наслаждались друг другом бесчисленное количество раз. В эти моменты никакой телефон не мог заставить его отвлечься от любимой жены!       Все же Акацуки был довольно мягким и уступчивым человеком. Он легко спускал Луке с рук любые капризы, особенности ее надменного и самолюбивого характера и попытки командовать им во всех аспектах. Исключением была постель. В сексе он доминировал, несомненно, безоговорочно, это было частью их негласной игры. Луке это нравилось. Нравилось, когда он сверху. Нравилось, как порой в экстазе он крепко держал девушку за волосы или слегка зажимал своей ладонью и прикусывал ее шею, от этого перехватывало дыхание. Бывало в порыве страсти, когда Акацуки уже чувствовал приближение своего финала, для того, чтобы ускорить жену, он намеренно раздирал свою руку на сплетении вен, оставляя глубокие царапины, давая почувствовать ей запах своей крови, показать ее вид, но, не позволяя прикоснуться к ранам губами. В такие моменты Лука сходила с ума от исступления. Ей нравилось чувствовать себя покорной женщиной в его руках и подчиняться своему сильному мужчине. Глубоко в подсознании девушки таились тёмные, не озвученные желания, покрытые толстым слоем гордыни и стыда. Желания быть в его власти. Но говорить об этом не было необходимости, муж видел ее насквозь… Акацуки хватало опыта, такта и деликатности, чтобы без всяких разговоров доводить жену до безумия. Порой с его подачи, Лука вытворяла в постели такие вещи, вспоминать о которых, впоследствии, могла лишь с пылающими от неловкости щеками. Секс для них обоих был не просто супружеской обязанностью или физической потребностью. Он являлся очень интимным и святым ритуалом, в котором не было место посторонним. А сейчас в нем вдруг появился этот трезвонящий без умолку телефон.       Лука с недоумением наблюдала широко раскрытыми глазами за тем, как ее муж отстраняется от нее, протягивает свою руку к штанам, отправленным в дальний путь несколько минут ранее, достает телефон из кармана брюк и сосредоточенно смотрит на экран.       - Это не Ичидзе, ничего важного, — коротко констатировал парень, отключил звук и отшвырнул аппарат подальше, — Прости, я заставил тебя скучать, — хитро улыбнулся он, заметив недовольное лицо жены.       Акацуки знал все бессовестные приемы, на которые Лука попадалась безотказно. Он провел указательным пальцем по ее шее и прошептал ей на ухо:       - Сейчас мы с тобой поиграем… кис-кис, — парень туго сжал ее волосы у корней в своей ладони. Сердце Луки бешено заколотилось, дыхание стало прерывистым, но она никак не хотела отпускать неприятный момент с телефоном:       - Акацуки! — уверенно произнесла девушка с намерением прояснить ситуацию, однако, он не слушал ее. Парень целовал жену в шею, Лука чувствовала его горячее дыхание на своей коже, по телу побежали мурашки. Ей так нравилось это, когда он касался ее шеи — он мог сделать все, что угодно, а она замирала не в силах пошевелиться, словно беспомощный котенок. Он спускался все ниже и ниже, и, в тот момент, когда супруг добрался губами до ее груди, сознание Луки уже проваливалось в небытие. Этот ужасный телефон, который минуту назад она была готова стереть в порошок, ушел на неопределенно далекий план. Чувственные ласки, прикосновения его языка и рук к ее грудям — все, что волновало девушку в данную секунду, — Акацуки, — повторила она его имя, но уже в вожделенном шепоте, прикрыв глаза.       Он аккуратно положил жену на спину. Своими губами парень опускался все ниже — живот… Внутри нее все горело и трепетало в ожидании, Лука чуть прогнулась в пояснице, когда супруг подошел совсем близко к ее лону, но миновал его. Акацуки продолжал дразнить ее, лаская внутреннюю поверхность бедер, все ближе к цели, но все невыносимее становились эти ласки…       - Ахх, — Лука запустила пальцы в его волосы. Ей так не терпелось поскорее заняться любовью с ним, однако она никогда не помогала ему раздевать себя. Когда он снимал с нее трусики, она лишь немного приподняла бедра. Она чувствовала, как сильные руки развернули на бок, чувствовала, как муж пристроился сзади, чувствовала его ответное возбуждение и твердый, словно раскаленный прут, член, что упирался ей в бедро. Чувства эти были настолько острыми, что не было сил дольше ждать. Пальцы его пробежали по ее паху, и она непроизвольно согнула ноги в коленях, чуть раздвинув их. Умелая рука супруга скользнула туда, где было так влажно и горячо, и ласкала ее медленно и неспешно…       - Сейчас, пожалуйста, войти в меня сейчас, — не в силах сдерживаться более, жалобно прошептала Лука. Он ждал этого. Ждал момента, когда она начнет просить о похоти, преступив через свою гордыню и позабыв об аристократическом статусе. И он вошел одним внезапным толчком. Лука застонала, на ресницах выступили слезы. Она не разбирала, откуда появилась эта едва уловимая тянущая сладкая боль — то ли от стремительного и напористого проникновения, то ли от сломленного в очередной раз достоинства и высокомерия. Это было не важно, связно думать в этот момент не было сил — он неспешно двигался в ней. Ощущения от осторожных действий мужа заставляли Луку повиноваться и исступленно умолять:       - Сильнее, прошу, быстрее.       И Акацуки сжалился над ней — такт его движений начал ускоряться. Лука царапала простыни своими ногтями, изгибалась под напором его фаллоса, хрипела и бормотала что-то невнятное. Это могло длиться бесконечно, так оно и было, девушка потеряла счет времени. Момент трепета был так близок, еще немного. Ее мужчина хотел выйти безоговорочным победителем в этой игре — как мог, он оттягивал момент собственного финала, упорно работал со стиснутыми зубами, меняя темп, жадно вслушивался в ее крики. А Лука кричала снова и снова, и, наконец, все внутри нее оборвалось, девушка забилась в неистовой агонии. В тот же момент она почувствовала, как дыхание Акацуки участилось, как напряглось его тело. Движения его стали резкими и рваными, он выпустил на свободу всех своих демонов, гортанно застонал и излился в нее с дикой силой. Пульс оглушительно бился в ушах, дыхание никак не могло восстановиться, в глазах потемнело, муж и жена успокаивались и приходили в себя на влажных простынях в сладком обмороке оргазма.       Они лежали неподвижно долгое время, теплые сильные руки Акацуки обнимали супругу. Луке так хотелось, чтобы этот хрупкий момент единения не заканчивался никогда. Момент, когда он был рядом, когда он был близок с ней. Внезапное неприятное воспоминание едкими чернилами начало разливаться в ее голове, оставляя уродливые отпечатки на этом только что пережитом прекрасном моменте — воспоминание о телефонном звонке.       — Скажи, Акацуки. Если бы это был Ичидзе, ты бы ответил на звонок? — Лука страшилась услышать ответ.       Но ответа не последовало. Девушка повернула голову к мужу — он лежал с закрытыми глазами. Лицо его было спокойным и умиротворенным, дыхание ровным. Акацуки спал глубоким сном. В последнее время он часто работал днем в то время, пока она отдыхала, как и полагается вампирам. После тяжелого трудового дня парень возвращался домой и естественно хотел покоя, в то время, как выспавшаяся и набравшаяся сил Лука требовала от него внимания к своей персоне. Перепутавшийся ритм жизни был еще одним камнем преткновения, который начинал смущать девушку. «Из-за этой гребаной работы мы стали мало общаться и проводить время вместе», - сердитые мысли все чаще посещали ее. Ей очень не хватало Акацуки. Дело было не в отсутствии совместных походов в кино и романтических вечеров. Речь шла о более приземленных вещах — Лука тосковала по их долгим разговорам, по прогулкам в парке возле дома, по поездкам к родителям на уик-энд, по совместной готовке ужина. Ей не хватало того, чтобы он просто был рядом, чтобы они участвовали в жизни друг друга. Раньше у них не было секретов между собой, а сейчас жена уже две недели не могла поделиться с мужем новостями с крайнего приема у врача просто потому, что на это не находилось времени в его плотном расписании. Блондинка сердито смотрела на спящего супруга. Вдруг безмятежное лицо его напряглось, брови нахмурились, он что-то невнятно забормотал во сне. Лука улыбнулась от трогательности момента. Сердитость, оплетавшая нервы тугой ядовитой лозой, ослабла. Девушка погладила парня по щеке нежной рукой.       - Спокойной ночи, милый, — прошептала Лука, поцеловала Акацуки и заботливо подтянула одеяло на его плечи.