***
— И когда вы планируете сдать курсовую, Денеску? — лицо профессора было полно скептицизма. Это был последний и единственный предмет, который я никак не могла закрыть. Летнее солнце ярко светило за окном, играя на изумрудных листочках деревьев. Почему-то при взгляде в окошко стало немного тоскливо. — Завтра курсовая будет, даю слово! — как можно убедительнее ответила я. Мне бы еще уверенности в голос добавить. Но господин Георге точно мне не поверил. — Я даю вам шанс, Денеску. Но это последний шанс. — Я не подведу, — я сомкнула руки у ключиц, почему-то ощутив ноющую боль. Как только закрою сессию — буду, наверное, неделю отсыпаться. А потом вместе с Сорином отправимся на озеро, там так спокойно! Там ветер, лес и воздух, которым хочется пропитаться насквозь… По ключицам больно полоснуло. Я опустила взгляд, но увидела только белоснежную отглаженную мной утром рубашку. — Ну что, закрыла? — сильные руки уверенно обхватили меня за талию со спины. Я улыбнулась, переплетя пальцы с Сорином и опрокинула голову назад. — Мне нужно сегодня написать курсовую, прости, — как бы мне не хотелось его порадовать, но, похоже, Стелла Денеску не способна доучиться в срок и без хвостов. Сорин развернул меня к себе лицом, и я увидела разочарование в его глазах. — Ну прости. Пожалуйста! Сорин поджал губы и расстроенно расслабил пальцы, выпуская мою ладонь. — Я очень быстро все сделаю, обещаю! Я справлюсь, вот увидишь! До завтра есть еще куча времени, а потом мы сразу поедем на вокзал! — Стелла, у тебя нет времени. — Что? — не поняла я. Голубые глаза Сорина подернулись дымкой и начали чернеть. Черты лица поплыли, будто он был сплавлен из воска. Русые волосы заструились, темнея. — Времени нет, — чужим голосом повторил он. Но передо мной стоял уже совершенно другой человек, и я его совсем не знала. — Ты слышишь?! — Пожалуйста, перестань, мне страшно, — выдохнула я, пятясь назад, но спина очень быстро во что-то уперлась. Ключицы снова обожгло и живот скрутило спазмом. Человек напротив, не имеющий ничего общего с Сорином, стоявшим тут мгновение назад, потянул ко мне свои руки. — Стелла! — Не трогай меня, — взмолилась я, но кто-то другой схватил мои запястья. Я закричала изо всех сил. — Стелла, смотри на меня! — рявкнул человек напротив, закрыв мой рот рукой. Я послушалась, стараясь сфокусировать взгляд на нем, и вскоре очертания приобрели четкость. — Бенедикт, — выдохнула я в его ладонь. — Слава Бездне, — с нескрываемым облегчением выдавил он. — Я уберу руку, а ты не будешь кричать, ясно? Я кивнула. Через мгновение он убрал руку. Я попыталась привстать, но боль пригвоздила меня обратно. За руки меня, как оказалось, крепко держал Гантар. Ключицы, шея и все нутро буквально горели огнем, превращаясь в пепел. — Мне надо понять, что сделала Мелисса, не дергайся, будь добра. Бенедикт вытащил из голенища сапога нож и подцепил лезвием ворот моей рубахи. Только сейчас я поняла, что она был насквозь пропитана кровью и прилипла к ранам на ключицах. Бенедикт бесцеремонно потянул ткань, отрывая от кожи, и я застонала, стиснув зубы и невольно рванув руки, которые крепко пригвоздил ко мху Гантар. — Вот тварь, — выплюнул он и что-то еще сказал на незнакомом мне языке. — Что… — начала я, но слова утонули в круговороте, который буквально взвился в моей голове. — Больно… — простонала я, в очередной раз чувствуя тошноту. — Терпи, лекарь. Внезапно горящие раны полоснуло ледяным холодом. И боль открыла новую грань. Сознание гасло, хотя я старалась из всех сил уцепиться за настоящее. — Сорин, — выдохнула я, дернувшись вперед. Кто-то нажал на ключицы холодной рукой, не давая встать. Холод проникал под кожу к самому сердцу. Еще мгновение, и все внутри меня покроется льдом. Дыхание сковало. Раздался пронзительный крик…***
Треск огня, его тепло, согревающее тело, озаряющее лицо и мягкий ласковый мох под ладонями. Я выдохнула, глядя, как зашевелились крошечные травинки от дыхания. Невольно погладила пальцами мох. Захотелось закрыть глаза, прислушиваясь к ночи, обрасти этим самым пушистым мхом, раствориться здесь… Внезапно сознание подкинуло минувшие события. Я с тревогой привстала. И первое, что увидела — Гантара. Он встретился со мной взглядом и приложил указательный палец к губам. Я непонимающе нахмурилась и осторожно огляделась. Рядом со мной, облокотившись о ствол толстого дуба, спал Бенедикт. Он выглядел настолько изможденным и болезненным, что мне стало его жаль. — Он пытался вытащить тебя, — тихо пояснил Гантар. — И у него получилось, — на его лице промелькнула улыбка. — Ему надо набраться сил. У него их почти не осталось… Я кивнула. Бенедикт дернулся во сне, исказив лицо, и поежился. Только сейчас я поняла, что была укрыта не только своим плащом, но и его. Я встала, понимая, что почему-то разута. Взяла тяжелый плащ некроманта и, аккуратно ступая по мху, накрыла его. А потом опустилась рядом, прислонившись к дереву. Ранее узко затянутый ворот рубахи был разорван на ключицах и испачкан в высохшей крови. Я коснулась кожи, там, где Мелисса вырезала замысловатые линии, и почувствовала тонкий свежий шрам, как если бы рана зажила уже как пару недель. Теперь на мне красовалось целое ожерелье из свежих шрамов. Которое какое-то время назад горело огнем и вырывало что-то из меня. Позже я вспомнила, что подобную боль уже чувствовала, когда оказалась в этом мире с ожогом на боку. С этими мыслями я и задремала.***
— Стелла… Утро было холодным. Я в полусне обняла плечи и прижалась к чему-то теплому, снова погружаясь в крепкий сон. Босых ног коснулась холодная роса. Я вздрогнула, вырываясь из сна. Не сразу поняв, что то теплое, к чему я так отчаянно льнула, было не что иное, как тело некроманта. Прямо сейчас он внимательно смотрел на меня, обхватив одной рукой и прижимая к себе. Я так и заснула рядом с ним, прислонившись к дубу. И сейчас мы оба были накрыты одним плащом. Я вжала голову в плечи, отодвигаясь, стараясь игнорировать легкую усмешку колдуна. — С возвращением, — хрипло сказал он. Я виновато взглянула. Он все еще выглядел невероятно усталым. Мне стало настолько неловко, что я даже почувствовала, как лицо заливает румянец. — Спасибо, — только и вымолвила. — Обращайся, — спокойно ответил он, убирая руку с моего плеча и отодвигаясь. — Теперь, я надеюсь, ты поешь? Нам нельзя здесь больше оставаться. Я кивнула. Не знаю, сколько длился тот ужас, но мне до безумия хотелось есть. — Бенедикт, — спокойно позвала я. Он все еще сидел рядом и смотрел на спящего Гантара напротив. Мужчина устало взглянул на меня. — Что она сделала? — Чуть было не забрала то, без чего не могут жить такие, как вы, — спокойно объяснил он. Он протер ладонью лицо и почесал бороду. Я зачем-то потянула к нему руку и прикоснулась к его пальцам. Прикосновение тут же отозвалось холодом, но я выждала пару мгновений, стараясь к этому холоду привыкнуть. Бенедикт, казалось, немного опешил, да я и сама не ожидала от себя. Он с интересом наблюдал за мной, глядя сначала на наши руки, а затем на мое лицо. Гантар тяжело вздохнул, и я, будто опомнившись, резко одернула руку. — Я хочу поговорить, — я со всей серьезностью посмотрела на него. И на этот раз в его глазах не увидела ни злости, ни раздражения. Только тяжелейшую болезненную усталость. Бенедикт кивнул. — Я отвечу на все вопросы.***
Раны чесались. Так сильно, что хотелось просто содрать себе кожу. Заметив мое неудобство, Бенедикт предостерег, посоветовав лишний раз лучше не трогать. Я не знала точно, где именно мы находились, но понимала, что это достаточно далеко от места, где мы изначально останавливались на ночлег. Хотелось поинтересоваться, есть ли за нами погоня, потому что немного надоело постоянно оглядываться на каждый шорох, и хотелось бы вообще получить какие-нибудь комментарии по поводу того, что нам следует делать дальше. Но Бенедикт выглядел настолько плохо, что я приняла решение не трогать его. Просто слушать и идти. И пытаться не чесать зажившие раны. — У тебя были вопросы, — отдаленно начал он сам, когда мы остановились на ночлег, у небольшого холма, сплошь усеянного жухлыми цветами и зеленой травой. Гантар вызвался добыть еды в лесу, а я в это время собиралась разжечь костер, складывая сухие ветки. — Да, — кивнула я, соображая, как буду разжигать этот самый огонь. Кремень был у Гантара, да и вообще костром обычно занимался он. Не крутить же мне прутик… — Просто глубоко вздохни и неторопливо подуй на него, дети леса умеют призывать огонь, — видя мое замешательство, порекомендовал Бенедикт. Я с недоверием глянула на него. Но потом, вспомнив, чего уже насмотрелась в этом мире, припала к земле и, набрав воздуха в грудь, медленно подула на сложенные ветки. К моему удивлению, они покраснели и задымились. И вскоре занялись огнем. Я ошеломленная отпрянула назад. — С ума сойти! — выдохнула я. — И я всегда это умела? — Нет, ты и сейчас не умеешь, этот костер — моих рук дело, — чуть ухмыляясь ответил некромант, не без удовольствия глядя, как я поменялась в лице. — Давай, лекарь, спрашивай, пока меня не сморило. — Вопросов накопилось слишком много, — я попыталась придать голосу бесстрастность, но обида в нем все же прозвучала. — Ну ты начни хоть с одного, — Бенедикт откинулся на бок, но зашипел от боли, схватившись за плечо. — Ты ранен? — тут же спросила я. — Жить буду. Так что за вопросы? — Я могу посмотреть, — предположила я, но напоролась на очень недобрый взгляд колдуна. — Ты уже посмотрела зуб старухи в таверне. А заодно и попутешествовала. И познакомилась с моей родней. Не стоит. Может ты и лекарь, но явно не самый удачливый. — Я не лекарь. — Это уже не тебе решать. — Они будут нас искать? — я проигнорировала его последние слова и спросила о том, что на данный момент беспокоило больше всего. Бенедикт нахмурился и посмотрел в сторону. — Мелисса просто так тебя мне не отдаст. — А зачем я… тебе? На этот раз некромант оценивающе взглянул на меня, но помолчал какое-то время, прежде чем ответить. Я даже подумала, что он не скажет на это ничего. — Чтобы ты не досталась Мелиссе и моим братьям. Логично. А чего ты хотела, Стелла? Подробных разъяснений? От него? — А как они попали сюда? — Чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Если ты хочешь ворожить, то тебе придется отдавать что-то взамен. На детей леса это правило действует немного иначе. Вы отдаете постоянно. Вы находитесь с миром в постоянном взаимодействии. Вот поэтому часто среди детей леса оказывается много лекарей. Вас подпитывает природа, а вы созидаете в угоду остальным. — А ты? — А моя магия требует совсем другого, — неопределенно сказал он. Я помолчала несколько минут, стараясь вникнуть в его слова. — Сейчас ты разжег костер. Что ты отдал для этой магии? — Тот ресурс, что я отдал, я позаимствовал, — уклончиво ответил он. — У кого? — не поняла я, и Бенедикт наградил меня долгим и тяжелым взглядом. — У меня?! — Тебе это никак не повредит. — Я не хочу, чтобы ты заимствовал у меня… ресурс! Это мой ресурс! — Такие как ты так не говорят, — усмехнулся Бенедикт. — Не жадничай, это не в твоей природе. Мое возмущение мне самой показалось глупым. Некромант устало наблюдал как трещит огонь. Я понимала, что он предложил разговор только потому, что рядом не было Гантара. И если наш третий спутник сейчас вернется, то вряд ли я еще узнаю что-то в ближайшее время. — Все эти люди… Они твои родные братья и сестра? — Не все. С некоторыми у нас разные матери. — И всего вас… — Было девять. Я младший, — лицо Бенедикта помрачнело. — Сейчас живых семеро. — А те двое… — не уверена, что хотела это знать, но все равно зачем-то спросила. — Моя сестра, Веста, пропала. Сразу после того, как был убит мой брат. — Мне очень жаль, — искренне ответила я, видя, как он говорил о них. Если к остальным братьям и сестре он не питал нежных чувств, то к этим двоим, кажется, да. — Как его звали? — Иормет. До меня не сразу дошло, откуда я знала это имя. Сначала я просто кивнула, а затем поняла, что имя это, мягко говоря, у всех на слуху здесь. — Иормет? — переспросила я. — Да, — просто ответил он. — Но мне удалось вытащить его из Бездны. Я была окончательно сбита с толку. Он вытащил из бездны брата? То есть, оживил? Насколько я поняла, это Гантара он вытащил с того света… Или… — То есть Гантар — это… — Да, — спокойно ответил Бенедикт. — Это мой брат Иормет. — Но почему тогда Гантар? — Потому что он ничего не помнит. И не вспомнит. Не знаю, к сожалению, или к счастью. Я рассказывал ему, объяснял, но он столько времени провел там, что не смог вспомнить ничего. Он был добрым человеком, гораздо лучше, чем все мы. Он и Веста. А еще он был очень талантлив. Его матерью была фейри. Конечно же Мелисса и остальные не могли этого просто так оставить. — Но он же и ее брат тоже! — Это я убил его. Я замолчала. Кажется, на меня сегодня хватит ответов. Вот почему мне показались так похожи их глаза. Гантар был таким искренним, отзывчивым, улыбчивым, и он так сильно верил в Иормета. — Он хотел положить конец путешествиям братьев и сестры. Мы оба хотели. Только Веста говорила, что это может для нас плохо кончиться. Иормет просто не мог больше видеть, как Мелисса и Альвион убивают его сородичей по матери. И, когда поиски очередного артефакта затянулись, Мелисса решила забрать силу Иормета. Она почти сделала это. Но я попытался переместиться и заодно забрать его с собой. Оставшихся сил Иормета на это не хватило. Я попал сюда с мертвым братом на руках. Когда спустя не один десяток лет мне удалось вернуть его, я рассказывал ему о всех чудесах, что он совершал. О том, как он исцелял людей, как помогал страждущим, — голос его звучал совсем досадливо. — Он же ни на миг не понял, что я говорил о нем. Не верил мне. Зато очень поверил в Иормета. Так и появилась церковь Иормета в этом мире. Я — ее первый проповедник. А он, Иормет, мой последователь. — Почему… Я не понимаю, почему им так важно — путешествовать? — нахмурила брови я. — Они не путешествуют. Они пытаются найти дорогу домой. Переместившись раз, мы так и не смогли вернуться в родной мир, обратно. Я пытался перемещаться без помощи таких, как ты. Но для этого приходилось отдавать свой ресурс. Тогда я стал искать, как это можно было уравновесить, чтобы я смог выбраться отсюда и при этом не умереть от физического и духовного истощения. И нашел новые пути, используя не живых, а мертвых. — Некромантия, — сказала я, и Бенедикт слабо кивнул. — Это оказался неисчерпаемый ресурс, только вот единственный мир, грани которого он открывал — мир мертвых душ. Бездна. И я стал обращаться к ней все больше и больше, лишь предположив, что могу попытаться вернуть Иормета. Как видишь, это мне удалось. — Но с помощью некромантии не получится вернуться в родной мир, — я хотела спросить, но получилось скорее утверждение. Мне показалось, что я совсем измотала его своими расспросами. Учитывая, что ответы его были не самыми радужными, и вряд ли он вообще хотел лишний раз об этом говорить. — Иногда мне кажется, что Бездна — и есть мой родной мир… Мне стало его ужасно жаль. Он растянулся на траве, закрыв глаза рукой, и вытянул ноги к костру. Через несколько минут, его грудь мерно поднималась и опускалась в такт дыханию. — Почему он так изможден? — спросила я Гантара, когда тот вернулся к нам с убитым кроликом в руках и большой горстью ягод. Гантар, пребывавший явно в хорошем расположении духа, взглянул на Бенедикта с беспокойством. — Чудеса требуют сил. Он потратил их слишком много, когда искал тебя. И еще когда пытался остановить ворожбу Мелиссы. — Я могу как-то ему помочь? — с сомнением спросила я. — Ты можешь помолиться за него, — Гантар положил у костра кролика и ободряюще похлопал меня по плечу. — Боюсь, что я не из числа ваших прихожан, — с сомнением ответила я. Помолиться с Иорметом самому же Иормету. Да уж! — Так помолись своим богам, если поклоняешься им, — рассудительно сказал он. — Искренняя молитва творит чудеса, поверь, сестра. Я прикоснулась ко лбу некроманта пальцами. Он был обжигающе холодным. Точно таким же, как его руки, когда касались меня без перчаток. Я убрала пряди волос со его лба и приложила теперь полностью всю ладонь, стараясь игнорировать холод. На миг мне показалось, что болезненные складки между бровями чуть разгладились. — Духи леса, — тихо прошептала я, вспоминая, как он сам обращался к ним. — Помогите ему…