Book of Faith

Жарко. Повсюду была жара. Нагретые солнцем стены излучали тепло, твидовая обивка дивана покрылась потом от её ягодиц, руки Майка оставляли жаркий след повсюду на её теле. Она не помнила время, когда бы не была охвачена жарой, она была сухой и влажной, на солнце и в тени. Сраный Майк прижимал её к себе, буквально слепляя их вместе, и Грейс терпела, потому что так делали взрослые девушки, а она уж точно была взрослой. Майк был мясистым, обладал неким подобием чувства юмора и считался крутым в их школе. А ещё - он безбожно вёлся на лёгкие подначивания Грейс и изгибы её шикарного тела. Летом в Канзасе ты снимаешь с себя максимум одежды или закипаешь, но Грейс выбирала минималистичные наряды не только из-за жары - а потому что знала, как отпадно в них выглядит. Многие парни в округе готовы были бросаться ей в ноги, а девчонки просто фонтанировали злостью. Грейс не злоупотребляла своей красотой, ведь если все эти бляди, с чьими парнями она мило флиртовала, собрались бы вместе, она бы точно не смогла от них отбиться. В школе её считали немного чокнутой, и это было хорошо, так как до поры держало всяких истеричек на расстоянии. Но привлечь внимание парня было несложно. А вот закрутить с ним так, чтобы он восторженно трепался всем о ваших сексуальных подвигах - это была высшая лига. Майку было далеко до идеала парня Грейс, если такой вообще существовал, но ему было семнадцать, и отношения с ним уж точно поднимут её репутацию в школе. - Знала бы ты, какие приятные вещи я хочу с тобой проделать... - томно, как ему казалось, прошептал Майк ей на ухо. Он казался засранцем ровно до тех пор, пока не начинал умело уводить тебя в горизонтальную плоскость мягкими движениями рук. У него явно был опыт в соблазнении противоположного пола. И всё же, он был настоящей сволочью. - Ну, чего ты? Нам ведь никто не помешает? - этой фразой Майк разрушил всё очарование. Ха-ха, этот увалень считает, что остроумно пошутил. В пятничный вечер, когда порядочные родители возвращаются с работы провести время с семьёй, весь город знает, что папаня Грейс сверхурочно трахает секретаршу, а мать пашет круглосуточную смену, чтобы поддержать их скудеющий бюджет. Дома кроме них только её младшая сестра, по обыкновению приклеившаяся к книжке - она по-своему сбегает от задолбавших предков. Ну и нахера ему было такое ляпать? А ведь Майк наблюдал за ней. Проверял, скорчит Грейс гримасу отвращения или продолжит с улыбкой прижиматься, теша его самовлюблённую натуру. Не то чтобы у неё не было выбора, но терять с трудом завоёванные позиции она не собиралась. Грейс повернула шею, подставляясь под ласки Майка. Она умело игнорировала то, что его джинсы становились всё теснее. - У тебя такие сочные персики, - Майк игриво провёл пальцем по вырезу её майки, невзначай задевая кожу, - я мутил со многими девчонками, но ни одна из них не была такой взрослой для своего возраста. Грейс оскалилась от упоминания других его пассий, но, в конце концов, это было сравнение в её пользу. - Дело ведь не только в размере моей груди? - девушка посмотрела ему в глаза, выискивая верный ответ. Она хотела встречаться, целоваться и с трепетом ждала первого секса, пока её ровесницы ещё ссались в постельку и устраивали чаепития для кукол. Почему нельзя пропустить этот чёртов пубертат и свалить из дома, где тебя считали чем-то вроде подкроватной плесени? Почему бы им всем просто не повзрослеть? Всё более уверенные ласки Майка вызывали дрожь в её теле - много возбуждения, совсем чуточку страха. - Скажи, что я буду первым, пупсик. Парень уже целиком запустил ладонь под майку Грейс, и практически перетащил её к себе на колени. Вокруг было жарко и сухо, и пахло так предвкушающе, как обрумянившаяся корочка на безе, или аромат персикового сада, принесённый встречным ветром. Девушке стало немного душно, захотелось отстраниться... Но она не отступит. Не сейчас. Майк схватил пальцами её сосок, когда в глубине дома раздался пронзительный крик. Карма! Оттолкнув хозяйничающие на её теле руки, Грейс ломанулась в сторону спален. Голос сестры эхом отдавался в её ушах, напрочь лишая разума. Она бежала медленно, будто во сне, а коридор всё растягивался. Что она увидит в комнате сестры? Пожалуй, девушка боялась ответа больше, чем желала его получить. Крик раздался снова. Грейс затормозила рукой о дверной косяк, неловко схватила с журнального столика увесистую вазу, и распахнула дверь, почти снеся её с петель. В свете одного только тусклого телевизора Карма металась по своей постели, глаза её были закрыты. Всего лишь ночной кошмар!.. Грейс подлетела к сестрёнке и заключила её в крепких объятиях, млея под ледяной волной облегчения, и только загнанное сердце ещё отбивало барабанную дробь. - Тише, тише, это только сон, я с тобой, всё хорошо... - она шептала сестре всякие ласковые глупости, не уверенная, что та вообще её слышит. Свет замелькал цветным часто-часто, и, повернув голову, девушка узнала финальную сцену какого-то древнего ужастика. - Ну кто же такое на ночь смотрит, глупая?.. - Там одна девочка очень похожа на тебя... С ней всё будет хорошо? "Проснулась!" - она подумала с облегчением, целуя Карму в лоб, заправляя ей за уши влажные пряди волос. - Конечно, будет. Она будет жить долго и счастливо, - Грейс дотянулась до кнопки выключения в тот момент, когда маньяк заносил нож над главной героиней. - Прямо как ты. На личике заплаканной Кармы уже блестела робкая улыбка. - Ну всё, стрекоза, давай теперь уложим тебя спать, как полагается. Грейс кое-как отлипла от сестры, включила ночник и собиралась поправить одеяло, когда от двери раздался голос. - Я бы тоже хотел кое-кого уложить, - ухмыльнулся Майк, облокотившись о косяк. Девушка искренне понадеялась, что его сальная улыбка предназначалась ей одной, иначе она просто... Со вздохом она потрепала волосы Кармы. - Я вернусь через пять минут, ладно? - Нет, не уходи, пожалуйста! - девочка отчаянно вцепилась ей в руку, - Я не смогу уснуть, если ты не прочитаешь мне сказку! - Ну пляситай мне сказьку! - передразнил Майк. Сестра крепко держала её, только поэтому Грейс не кинулась выцарапывать мудню глаза. - У нас там делишки, вообще-то. Может, уже отлепишься от своей малявки? Сучий гондон! Она может проломить ему череп вазой и закопать на заднем дворе, пусть кормит сраные гладиолусы. Но ей снова нужно будет подбираться к такому же похотливому козлу, и не факт, что он не окажется хуже. Девушка посмотрела на сестру, пытаясь придать лицу мягкое выражение. - Две минуты, обещаю. Пока что выбери сказку. Когда ладошка Кармы плавно соскользнула с её руки, Грейс показалось, что та падает в пропасть. Сегодня всё должно было быть не так, не так... Ну кто разрешает детям смотреть чёртовы ужастики? Маменька с папенькой могли бы не шляться где попало так поздно. Майк следом за ней вернулся в гостиную, настроенный больше на издевки, чем на романтику. - Оставила бы её как есть, подумаешь, кошмар - покричит да успокоится. - У тебя, видимо, нет младших братьев или сестёр. - Нет, именно поэтому у меня столько времени на клёвых девчуль. Если будешь эротично стонать, я как раз уложусь в твои две минутки. Парень зашарил ладонями по ширинке. Все его две сотни фунтов буквально излучали возбуждение. Пришлось собрать волю в кулак, но она всё же толкнула его в сторону выхода. - Не говори так о моей сестре! Твоё обаяние не даёт тебе право пользоваться мной по первой прихоти. - Мне казалось, ты сама вешалась на меня? - лицо Майка побагровело, - Ну хоть пососёшь? - До встречи в школе, - Грейс скрестила руки на груди, не желая показывать, как они дрожат. Пусть он уйдёт, пусть уйдёт, пожалуйста! Они заперты в доме практически вдвоём, и с силой Майка ему не нужно её согласие. Она прочистила горло, придавая голосу игривости. - В следующий раз найдём место, где нам точно никто не помешает. Парень скривился, но, кажется, гнев начал его отпускать. - Обязательно. Но перед тем, как хлопнуть дверью, сказал: - Ты никуда от меня не денешься, сучка. Грейс осталась в тишине. Её колени дрожали, она осела на диван, ещё хранящий форму их потных ягодиц, и обхватила себя руками. - Чёрт возьми... Комната никак не желала вставать на место, девушка дышала быстро и часто. Лишь бы он никому не рассказал об этом! Она станет не просто динамщицей - неудачницей, сюсюкающейся с маленькой трусливой сестрой. Все будут шептаться у неё за спиной, шутить и подначивать, и Грейс никогда не найдёт себе нормального парня. Дерьмо. Нужно как можно скорее всё переиграть. Она завтра подойдёт к нему и договорится о новой встрече. А сейчас её ждёт испуганная Карма, на которую из-под подушки вот-вот напрыгнут монстры. Грейс быстро привела себя в порядок и вернулась в комнату. - Так что ты хочешь послушать? Сестрёнка робко улыбнулась, увидев её, и развела руками. Грейс уже знала наизусть несколько историй, поэтому зачастую Карма полагалась на её выбор. - Ладно, что будет сегодня... Про мальчика с девочкой тебе ещё рано, про улиток скучно, а хочешь про крысолова? Веки Кармы чуть затрепетали, девочка изо всех сил боролась со сном, боясь снова провалиться в кошмар - но Грейс ей не позволит. Мысленно послав Майка ко всем чертям собачьим, девушка улеглась на кровати сестры поверх одеяла и осторожно обняла её, делясь своим теплом. - Итак, в одном городке на Рейне жил мужчина с самыми пышными в мире усами...        *** Отец громко шуршал газетой, демонстративно вздыхая над каждой страницей - все и так знали, что мир с каждым годом катится к чертям, но он использовал любую возможность для выражения недовольства на публику. Папаня заявился в дом под утро, неожиданно, неотвратимо и совершенно не к месту - впрочем, здесь его давно уже особо не ждали. Он лишь громко постучал по распахнутой двери спальни Кармы, гаркнув "Подъём!", тревожа так и заснувших в обнимку сестёр. Так начиналась пятница, и обе они должны были ровно в восемь ждать отца у его красной зверюги, иначе получали позорную прогулку до школы на своих двоих. И если Грейс ещё могла добрести сама, Карму она никогда не бросала посреди дороги, выскакивая из машины вслед за ней, сопровождая, следя, опекая. Больше было некому. Но сегодня, нет, сегодня она была обязана успеть! Паршивец Майк разнесёт весть о её неудаче, если не удастся перехватить его перед уроками. И если угодить отцу с его утренними ритуалами, он сжалится над девочками и избавит их от своего присутствия раньше срока. Какая же умничка Карма, что всегда собирает рюкзак загодя. Сама Грейс хранила все школьные принадлежности в шкафчике, не выделяя опостылевшей учёбе ни минуты сверх необходимого. Она могла криво списать задание у безропотной тюфячки-ботанки, подслушать разговор по предстоящей теме от местных олимпиадников, и всё равно выступала перед учителем лучше тех, кто прилежно штудировал предмет. Зачем ей нужны все эти названия, формулы, и, ах да, кучка дохлых поэтов-алкашей, которые сами не разбирались в бреднях, выходивших из-под их пера? Жизнь - не школьная парта, она не вручит тебе ключи от всех дверей, если ты лучше всех напишешь тест. Грейс вообще ни дня в своей жизни не собиралась работать. Но пока что скорчилась у плиты, заваривая кофе для папаши. Ведь мог его пить со своей секретуткой на работе, но по какой-то извращённой логике считал необходимым ритуал семейного завтрака. Спасибо, хоть пепельницу не водрузил на обеденный стол; но что курил в машине, было не лучше - за короткую поездку до школы волосы и одежда успевали впитать лёгкий запах табака, что придавало веса её школьному статусу хулиганки. Сама Грейс ещё в жизни не выкурила ни одной сигареты, и не видела смысла начинать. Горячий кофе для отца был подан, девушка тайком влила в себя остатки из турки, ведь в их семье любые стимуляторы и алкоголь считались запрещёнными до совершеннолетия. И ведь странное дело - в шестнадцать лет она сможет водить машину, потенциальный таран и гроб на колёсах, а вот кофе ни-ни... Ха, да как только ей вручат ключи от какой-нибудь разбитой тарантайки, ноги её не будет в этом доме. - Во дворе через пять минут, - сухо бросил отец, вставая из-за стола. - И зачем тебе вообще эта школа?.. Одеваешься, как шлюха, видимо, задел на будущее. "А твои шлюхи так же одеты, да?!" - девушка проглотила ответ, сжимая ручку буфета. Если она будет с ним спорить, это кончится опозданием, вот и всё. Ну, и её из дома выпрут на пару дней "подумать о своём хамском поведении". Достал уже, блять, со своими придирками. Грейс хватило одной ночи в полицейском участке, назойливого внимания копов и похотливых взглядов торчков из-за решётки. Её пинком погнали с крыльца, когда пришла слишком размалёванная с вечеринки, вот и брела вдоль дороги, размазывая макияж вместе с соплями. Проезжающий патруль сначала принял за девицу лёгкого поведения, ведь и в двенадцать лет росту в ней хватало, но всё равно, разобравшись, оставили на ночь у себя, спасибо хоть, не в камере. Грейс тогда натерпелась на всю жизнь страха и унижения, а предкам хоть бы хны, когда её привезли под утро, наконец-то выдавившую из себя домашний адрес. Папаня до сих пор глумится над ней за тот "арест", а мама... Она либо на работе, либо такая уставшая, что ей на всё плевать. Молча тогда смотрела на копов, затем повернулась и безразлично ушла обратно в спальню. И только Карма, чудо в перьях, прокралась к ней в комнату, сминая дрожащими руками ухо плюшевому медведю, и попросила, чтобы Грейс никогда больше не сбегала из дома. Однажды она вырастет и поймёт, как сильно душат сестру эти глухие потрёпанные стены. Поймёт и сбежит, оставив предков наедине с их неудавшимися жизнями. Сама Грейс будет уже где-то очень далеко.        В школе вроде бы никто не знал. Майк решил сохранить в тайне её вчерашний позор, или дожидается большой перемены, чтобы в столовой донести это сразу до всех? Девушка торопливо обходила коридоры, надеясь, что её к дружку не прилипла с утра пораньше компания подпевал. Чёрно-белая плитка на полу рябила в глазах, все ехидные смешки и перешёптывания толпы как будто предназначались ей одной. Последний коридор в крыле естествознания скрывался за поворотом. Ученики торопливо рылись в шкафчиках, боясь задержаться в коридоре после звонка; к своему Грейс ещё даже не приближалась, но ей сейчас было плевать. В висках стучало, окружающие лица сливались в одно пульсирующее пятно, при этом девушка понимала: здесь не было того, кто ей нужен. Когда позади раздался взрыв смеха, она повернулась испуганно и озлобленно, совсем не глядя, куда несётся, и тут же протаранила кого-то плечом. - Эй, смотри, куда прё... О, детка, часом не ко мне торопишься? Она так ждала этой встречи, но от неожиданности растеряла все слова. Майк быстро сменил гнев на милость - если считать таковой его плотоядный оскал. - Нам нужно... знаешь... - Я точно знаю, что нам нужно, - его глаза как-то нехорошо блеснули, но Грейс это было по барабану, пока парень её слушал. Как не вовремя заколотил треклятый звонок! Среди разбегающихся учеников они так и застыли вдвоём посреди коридора: она в ожидании его вердикта, а он будто специально издеваясь над ней. - Приходи на стадион после трёх, договорим. Сегодня там должны были тренироваться "Вербейские тигры", весьма успешная футбольная команда школы, где Майк выступал полузащитником. Он любил расхваливать свои футбольные успехи, но девушка считала это не более чем самолюбованием и раздуванием авторитета перед подпевалами. Однако посмотреть их тренировку в качестве извинений было малой ценой, так что Грейс воспряла духом. А если в конце он поцелует её перед завистливыми сучками-черлидершами... Уроки в тот день прошли мимо неё. После звонка девушка дважды заходила в чужой класс, а на биологии мерзкую лягушку, вместо вскрытия, стала нарезать тонкими кольцами. Отрубленная жабья голова глядела озлобленно, словно мечтая поменяться с девушкой местами; часть её кишок случайно осела в волосах одноклассницы, которая утихомирила гнев только после демонстративного покачивания скальпелем перед её носом. Чудо, что её не вызвали к директору (хотя, может, вызвали, да только Грейс не запомнила ни единого слова учителя), и, едва отмыв руки от требухи, девушка бросилась к южному выходу, ведущему на спортивную площадку. Солнце нещадно палило сверху, от жары вяла трава и падали с неба птицы. Давно пересохший питьевой фонтанчик торчал у входа на стадион, вокруг него с противным писком вились мошки. Грейс ожидала увидеть забитую потными парнями площадку, но не девственно пустой газон. Ей не требовались часы, чтобы сказать: уже три пополудни. Этот козёл всё-таки решил её кинуть? Ослеплённая солнцем, Грейс не сразу заметила, что с противоположного конца поля, из-под трибун ей кто-то машет. По крайней мере, там была хоть какая-то тень. Девушка пересекла площадку, уставившись на скалящего зубы Майка. - Нравится? Сегодня всё поле наше, и никакой надоедливой мелочи! - Ты что, умудрился разогнать отсюда всю команду, чтобы поговорить со мной? - Не льсти себе, - парень чуть скривился, - они на выездной тренировке в "Льюкерс". Отборщики что-то намудрили с датами, теперь выкручиваются, осматривая две команды за раз. Грейс вопросительно подняла брови. Когда Майк садился на своего спортивного конька, готов был часами просвещать всех напролёт. - А, бабы, что с вас взять... Эти ребята пару раз в год наведываются к командам школ и колледжей, выискивая таланты. Понравился отборщику - получил шанс на высшую лигу. "Значит, тебе точно ловить нечего, раз ты не там..." - подкол едва не сорвался с её языка, но девушка вовремя сжала челюсти. - И ты не со своей командой, потому что... - она осторожно дала ему продолжить. Оказалось, засранец только этого и ждал. Его мясистые губы вдруг сложились тонко-тонко, как будто он был каким-то тощим пареньком с задранным носом с обложки модного журнала, и на лице расцвела непривычно спокойная, уверенная улыбка. Грейс даже подумала, что, будь он таким в настоящей жизни, мутить с ним из-за репутации было бы не такой уж мукой. - Это было в прошлом месяце. Родственник какой-то шишки из комиссии случайно попал на игру, где я вклинивался в строй соперника, словно ядерная боеголовка, и отобрал у этих тупых неудачников всякие шансы на кубок. От восторга он трепал об этом всем подряд, и... - он чуть прищурил глаза, раздвигая улыбку на всю ширину рта, - ты же умная девочка. Она опустила взгляд, смущённая комплиментом. Рядом с таким парнем, каким стал Майк на эти несколько секунд, хотелось быть милой и восторженной. Тем более, что его настроение играло ей на руку - нужно только этим воспользоваться. - Долго же ты ждал, чтобы сказать от этом... - тут её голову прошибла внезапная мысль, - погоди, но в школе я не слышала ни единого слова? Майк с притворным смирением покачал головой. - Сегодня узнают "Тигры", и, считай, вся школа будет в курсе. Девушка чуть придвинулась к нему, невзначай смахивая волосы с плеча. - Но до тех пор ты умудрялся держать это в тайне. И сказал только сейчас - мне. Предательский луч солнца мазнул по лицу, ненадолго ослепляя Грейс, поэтому она не заметила приближающихся к ней цепких рук. - Я бы сказал ещё вчера, - внезапно, влажный жар его дыхания обдал её висок, - если бы ты так нагло не отшила меня из-за той мелкой сучки. Всякий намёк на романтику испарился; в голове Грейс мгновенно вспыхнула злоба и желание оказаться как можно дальше от проклятого стадиона, где они в послеурочный час остались совсем одни. Никто, никто не имел права так говорить о её сестре, даже если она сама... Нет! Это сейчас не главное. Девушка попыталась вырвать руки, но жаркие, влажные наручники из его ладоней уничтожали любое её сопротивление. Майк снова прижимался почти вплотную, как вчера, на старом диване, и такая же духота стояла вокруг. Грейс не позволяли вырваться из духоты, и она вся горела. Парень перехватил рукой оба её запястья, второй напролом полез к груди. - Ты же хотела быть моей королевой? - шептал он скрипучим злорадным голосом. - Мы могли бы сегодня войти в школу рука об руку, так, что все узнали бы, кому ты принадлежишь. Мне нахер не сдались шлюхи из выпускных классов, я торчу от их податливых кисок, но им нужен тупо один я - большой крутой кусок мяса! Ты же смотришь намного дальше, я вижу. Он практически содрал с неё майку и лифчик; Грейс уже не могла сопротивляться, в немом ужасе уставившись в его гипнотические глаза. - После школы я попаду прямиком в местную команду, и за пару лет пробью себе дорогу наверх. К твоему выпуску у тебя был бы парень, выступающий в национальном чемпионате, а у меня была бы юная горячая красотка для поддержания имиджа. Может, мы бы расписались - чисто для формальности, конечно, - я бы таскал тебе брюлики, а ты бы отсасывала мне в лимузинах по дороге в шикарные отели, возможно, в компании заядлых болельщиц... но в твой изящный ротик я бы всегда кончал первым. То, как он произнёс эти слова, и как его свободная рука очертила губы Грейс, испугало её почти до обморока. Она поняла неотвратимость того, что случится, невольно начиная скулить, голову заполнил тревожный, пульсирующий вакуум. - Нет... Нет... - то были чужие, пропитанные жалостливой вонью слова, которые, оказывается, изрыгал её рот. Она повторяла их снова и снова, когда Майк больно стукнул её спиной об опору трибун. Он продолжал стаскивать с неё одежду, но ей хотелось только снять собственную голову и пинком отправить её на Луну. - Ты всё равно будешь моей шлюхой, - сказало это ужасное существо голосом Майка, - только теперь об этом никто не узнает. Она ведь ела утром, уже не помнила, что. Её начало тошнить; парень успел это увидеть, согнул её почти пополам, и она выблевала завтрак недалеко от правой туфли. На языке был стойкий привкус желчи, но даже не близко с тем, что происходило у неё внутри. - Плевать, всё равно не та дырка, - ухмыльнулся Майк и рванул вниз её шорты вместе с трусами. Его одежда была уже достаточно спущена. Грейс заперлась внутри какой-то части себя, где лишь сухо дул ветер. Она слышала звук проникновения, собственный приглушённый крик, чувствовала дрожь, но это всё доходило до неё как через толщу воды. Она знала, что рано или поздно придётся выбраться, и всё происходящее обрушится на неё, испепелит дотла. Но пока она чувствовала лишь толику издевательств над своим телом. Страх застыл, затвердел, таращился на неё из ловушки сознания рядом пик, а сверху танцевали два огненных смерча, на которые было невыносимо смотреть даже из безопасного места. Она почти потеряла сознание, и Майк выдал ей хлёсткую пощёчину, даже не замедлив темп. Он тихо пыхтел над ней, оставляя синяки на безвольных руках, и даже пытался нащупать что-то губами на её лице. Это показалось самым удобным моментом; она подалась вперёд и укусила его, почувствовала солёный вкус на языке. Только вот Майку ничего не стоило перехватить её за шею и крепко прижать к опоре. Он уже наваливался на неё всем телом, пульсация боли между ног смешивалась с касаниями его разгорячённого тела. Руки Майка были везде, оплетали, воровали последние остатки её здравого рассудка. Он поднял её подбородок выше, и два смерча... его глаза. Он смотрел, вгрызался, уверенный в том, что сломал её. Это было не так. Приходилось терпеть нарастающую боль, хлюпающие движения и чувство медленно разрывающейся внутри бомбы, но Грейс больше не позволила себе уплыть. Внутри неё было столько трещин, однако их накрепко затопила ненависть. Там из осколков зарождалось что-то новое, что она с радостью теперь выставила вперёд, как меч и щит перед сомкнутыми рядами врага. Уёбок ещё не знал, но он был обречён. Она отплатит ему, разрушит всё, что у него есть и могло бы быть! Если нужно, она разорвёт его на куски и скормит собакам. Нет, пусть гниёт в земле. Он достоин только, чтобы его жрали черви. Толчки участились, стали нервными и будто вколачивали в неё гвозди. Лицо Майка было красным, по лбу стекали капли пота, падая куда-то в тесное пространство между ними, проникая липкой жарой под её кожу и дальше. Девушке захотелось вырвать свои кости, заточить их и пришпилить ублюдка, как бабочку, к соседнему столбу. - Не бойся, я не собираюсь плодить маленьких паразитов. Он в последнюю секунду вытащил пульсирующий член, буквально выпал из неё, и излился ей на ногу. Его семя смешалось с её кровью, было столь разъедающе мерзким, что, стекая на землю, должно было прямо там выжечь ей в земле уютную могилу. Майк отстранился и принялся вытираться бумажным платком. Лишённая его удушающей опоры, Грейс сползла вниз. Она спряталась в своих дрожащих руках, не думая о своём виде, или о людях вокруг. Пусть её увидят, пусть сфотографируют и раздадут копии каждому в городе - всё это уже не станет хуже. Весь гнев, что пылал у неё внутри, не находил физических сил для воплощения. Девушку будто вывернули наизнанку, слизали до последней капли энергию и оставили пустую оболочку гнить и разлагаться. И вся эта гниль будет собираться, набухая, там, где он оставил свои следы - повсюду... Ничего, никого больше не было за чёрно-красными вспышками. Майк зашуршал натягиваемой одеждой, скомканная салфетка полетела в траву. Поднять голову или нет? Плевать. Он всё равно не собирался уходить молча. - Ты такая тесная, я ещё никогда так быстро не кончал. Он затих, надолго, зловеще, она почти поверила, что Майк просто испарился. - Говорят, в первый раз вам всегда больно, зато дальше... Если захочешь проверить, не стесняйся. Зашуршала сухая трава. Звук не стихал ещё долгие минуты, даже когда вдалеке послышались трели цикад. Двигаться или остаться здесь, прирасти к остову стадиона, раствориться в земле? Нет, нет. Он будет здесь ходить, раздутый своими победами, и каждый чёртов раз ностальгически смотреть на опору, к которой её прижимал. Как убить засранца, если он навеки поселился в её голове? Был самый простой и радикальный способ избавить себя от боли, но... Это было неправильно, но после случившегося - она её хотела, до последней капли. Это её решимость, её сжатый кулак. Нужно подняться на ноги. Грейс найдёт способ его достать. Девушка посмотрела вниз, и её снова стошнило. Кроме собственной одежды, ей нечем было вытереть красно-белые разводы на бедре. Пришлось рвать траву вокруг себя, сбивая её в плотный пучок, и с отвращением отскребать липкую смесь от тела. Под конец она почти ничего не видела, разводы сливались в один серый порыв, но только потому, что (оказывается, бывает!) солнце село за горизонт. Оно что, и дальше будет ходить спокойно по орбите после всего, что видело? Ни до кого не дотянется испепеляющими лучами?! Ладонь сжалась в кулак, Грейс почти услышала хруст дерева под костяшками. Рука налилась кровью и теперь болезненно пульсировала, но как же ей стало легче... Если это чудодейственная сила возмездия, она не остановится, пока не долезет до самого дна.        Она, конечно же, не попёрлась домой. Появиться в таком виде перед родителями и Кармой? Первые всё поймут, а сестре не нужно ещё знать об этой мерзкой стороне мира. Грейс брела по знакомым-чужим улицам, по наитию выбирая самые безлюдные. Её одежда была измятой и грязной от пыли, но если бы это вообще нахер кого-то беспокоило. Однажды отец сказал ей, что в жизни нужно стремиться быть полезной - ибо всё бесполезное так или иначе отправляется на свалку. Это было иронично, учитывая, что именно к городской свалке её привели ноги. Сторож был старым алкашом, находящимся в сознании скорее по редкому везению, чем по привычке. Грейс обошла старую рябицу, призванную разве что удержать охранника в границах вверенной территории, нашла земляной лаз под прохудившейся секцией и нырнула вниз. У девушки не было с собой мясной взятки, как раньше, в детстве, но и собака на входе давно издохла. Она прижалась к почти родному передку старой Белль Эйр, перегнулась через крыло, практически повисла на передней стреле. Это было её родное место, она много играла здесь раньше, когда у родителей из всех забот были они сами да деньги, которые улетали в семью словно в бездонную пропасть. Это когда уже появилась Карма, Грейс узнала, что детей можно любить и баловать, уделять им искреннее внимание. И всё же - зависти не было; она стала именно такой, какая есть, отрастила жёсткую корку, которой и в помине не было у сестры. Как будто одной досталась сочная мякоть, а другой - шипы, но вместе по-прежнему цельный плод... Что-то должно было с ним случиться, она знала это так же чётко, как стремительные линии кузова старого металлолома. Грейс покосилась на облупленный передок, лишившиеся остекленения передние фары, мощный провал переднего окна… Старый салон давно был остовом с торчащими тут и там остатками кожаных лоскутов, но передний диван по-прежнему мягко принял её на месте пассажира. Девушка раньше не доставала до педалей достаточно, чтобы по правде ощутить, что водит эту ретро-красотку, а сейчас не чувствовала себя достаточно целой, чтобы попробовать. Она вздохнула и вылезла на улицу, полную трелей сверчков и обманчивой вечерней прохлады. Двигаться было немного трудно из-за ноющей боли между ног, напоминающей лишний раз о её злости. Грейс хотела сместиться немного в сторону, но отпрыгнула из-за странного укола в ногу. - Да чтоб тебя!.. – она тихо выругалась, не забывая о спящем неподалёку охраннике, и припала к земле в поиске раздражителя. Снизу, в районе переднего колеса Шевроле, из земли торчала острая палка. Девушка схватила её за основание, осторожно щупая ладонью остроту граней, и выдернула из застывшей грязи, отбросив подальше от себя. Палка тихо вонзилась в десятке футов от неё, но… вдвое короче? Втрое? Грейс пошла к этой странной штуке, пытаясь понять, не обманывают ли её глаза: палка теперь была не длиннее её запястья, хотя ранее показывала куда как внушительный размер. Девушка подняла её и поднесла к глазам, рассматривая, из любопытства выискивая секрет. Обычный короткий железный стержень. Но стоило тряхнуть рукой, как он разложился почти на целый ярд. Если плотнее обхватить основание, им можно работать почти как мечом. Грейс трясла её, игралась, меняя длину, пока ожидаемо не пустила себе кровь. Тонкая полоса на лодыжке была почти не заметна при тусклом фонарном свете, но девушка чувствовала пульсацию крови, будто она била фонтаном. В странном порыве она чуть облизала окровавленный кончик лезвия: на языке смешались тёплая соль, ржавчина и горечь. Таким же она сделает и его, покрытым тёплой кровью, слипшейся ржавой коркой, с тупым ужасом в глазах. Лезвие было сложено и заткнуто за пояс, а ком внутри почти не болел.        Входная дверь отворилась, едва девушка вставила ключ в скважину. Отец был молчаливо сердит, как обычно в моменты, когда хотел казаться оскорблённым праведником. За его спиной тускло горел телевизор. - Мы с матерью места себе не находили, - он отчеканил каждое слово, гневно сведя брови, - ну и где ты позволяешь себе шляться так поздно? Папаня застрял в дверях, не давай ей пройти, так что Грейс была вынуждена таращиться на коврик. Его слова уже много лет были белым шумом, но когда отец схватил её за руку, девушка внезапно захотела разложить свой клинок и… что? Она же не собиралась устроить резню в собственном доме? - Откуда это?! – он тряс её запястье с налившимися синяками. Тщательно осмотрел её с головы до ног, вытаращив глаза так сильно, что те чуть не выпали. Но Грейс и без того чувствовала себя погано, так что ей было плевать на его возмущение. Она одёрнула руку, протискиваясь мимо, когда отец отступил на шаг. Мать оккупировала диван, лениво щёлкая пультом, и только проводила девушку гнетущим взглядом. Это было… тяжелее, чем она думала. Предки либо не знали, что с ней случилось, и давили с совершенно ненужной силой, либо всё-таки поняли, и им было плевать. Эти коридоры стали ещё уже. Рожа Майка… он был здесь, он так смотрел на неё! Он хотел, чтобы всё это случилось – сперма, стекающая по её ноге, самодовольный голос у самого уха… - Ты вернулась! – в девушку буквально влетело что-то маленькое и горячее, крепко прижавшись к груди. Внизу живота всё охнуло от резкого толчка, но она только стиснула зубы и погладила растрёпанную макушку. - Ты чего не спишь? Ответом было возмущённое сопение. - Ну всё, всё, идём, уложу тебя. - Пойдём, я тебе кое-что покажу! Детская ладошка с неожиданной силой обхватила её запястье и потянула к своей комнате, как будто Грейс не собиралась идти туда же всего секунду назад. Она только сейчас заметила, что рука Кармы была холодной и влажной. В спальне та что-то взяла со своего стола и сунула Грейс в руку. Пальцы коснулись полированной кожи – сувенирный футбольный мяч, впятеро меньше обычного, таким разве что швыряться в соседскую кошку. - Этот мальчик был здесь, - затараторила сестра, - он был такой важный и вредный, но родители всё равно его выслушали и поблагодарили за то, что зашёл. Глотку схватил удушливый холод. Этот сукин сын посмел припереться в её дом, говорить с родителями? Он дал Карме этот дурацкий мяч, теми же руками, что держал её, пока… Она шлёпнулась на кровать. Голову кружило, пол и потолок будто поменялись местами, желудок подталкивал к выходу смесь воздуха и кислоты. Он хотел её так унизить? Добить? Неужели он им всё рассказал? Грейс с силой отшвырнула игрушку подальше; в дальнем углу комнаты что-то брякнуло. - Эй, осторожнее! Через пару лет можно будет его продать и получить кучу денег. Это ещё что за новость? Девушка с силой приподняла голову. - Откуда ты это взяла? - Он сказал, это его самый первый ав-то-граф, и когда он станет известным спортсменом, этот мячик будет дорого стоить. Просто не оставляет ей выбора!.. Девушка застонала и уронила голову обратно. - А о чём он говорил с родителями? - Извинялся, что ты придёшь домой поздно, потому что он позвал тебя гулять. Карма уже нашла мяч и теперь мяла его в руках, глядя на сестру большими наивными глазами. - А сколько мы за него получим? Сможем купить новый дом, поближе к воде? Мельтешение пальцев на коже, которую ублюдок любезно для неё подписал… Они же думают, что она сама пошла с ним трахаться! Теперь бесполезно доказывать обратное, даже если бы она решила вынести эту грязь на всеобщее обозрение. Но отец станет смотреть на неё ещё гаже, хотя ей казалось, что дальше уж некуда… Карма тоже поняла? Если нет, то как скоро догадается? Станет ли после этого так беззаботно обнимать сестру, устраиваться в одной постели в попытках словить хороший сон? Или в её взгляде появится то же презрение, какое Грейс испытывает к себе? Чёртов мяч… - Хватит! – она вырвала несчастную игрушку и теперь выкинула прицельно в открытое окно. – Он никогда не будет стоить больше, чем за него просили в магазине. - Но это же… - Карма безуспешно пыталась скрыть обиду. - Надеюсь, до утра он исчезнет, иначе я его сожгу, - и, хлопая по месту рядом с собой: - Я обещала тебя уложить. Забудь об этой штуке, хочешь, купим того плюшевого зайца, который тебе понравился? Он уж точно не нуждается в подписях. …Когда Карма сопела уже под боком, девушка вяло прокручивала созревший в голове план мести. Если Майкл решил, что первый и последний ход идиотской трагикомедии был за ним, то он совершенно не знает мстительную суку д`Ардженто. Сегодня ей приснятся кошмары; но ему они будут являться всю оставшуюся жизнь.        *** Она с трудом заставляла ноги передвигаться. Каждый новый шаг в сторону Майка требовал всё больше усилий, как будто воображаемые членистоногие чудовища оплетали её вязкой паутиной. Синяки по телу налились багровым – их бессмысленно было скрывать под одеждой, поэтому Грейс, по обыкновению, оделась ярко и вызывающе. Сейчас этот прикид казался ей бронёй, лицом её привычной беззаботно-дерзкой ипостаси, внутри которой теперь извивалось в истерике нечто орущее проклятья. Она знала, что когда-нибудь крик станет тише – может, даже сегодня, после того, что она осмелится сделать. Но разве стоит затыкать его раньше времени, чтобы вытолкать всю мерзость, которую он в неё заронил? Ох, она только что нашла оправдание подступающей истерике? Сраный возраст, чёртовы гормоны! Майк с мамочкой и папочкой радостно передавали друг другу хлопья – за плотными занавесками были видны только силуэты, но додумать остальное не составляло труда. Его бимер, тачка всех подонков, сверкал хромом на лужайке; ему хватило лёгкого стука по колесу, чтобы тот разразился истошной сигнализацией. Когда её хозяин примчался на визг, Грейс уже смогла напустить на себя чуть больше радости. - Вот это сюрприз! Пришла за добавкой? Да у него скулы должны были полопаться от такой улыбки! Как никогда ей захотелось отрезать подонку нос, раскладное лезвие покоилось в голенище сапога… - Вообще-то, да. Всё, что ты говорил, о своей карьере, и что мы могли бы стать звёздной парой – у меня было время подумать об этом. Если бы ты сразу сказал, чего от меня хочешь, мы могли бы не прибегать… к крайностям. – ей стоило огромных трудов не свернуть себе челюсть, пока она произносила эти оскорбительные, насквозь лживые слова. – Мы ещё можем попробовать. Чистый лист. Что скажешь? Девушка не позволяла себе приближаться к Майку: возможно, пара невинных жестов подкрепила бы её речь, но она не смогла бы спрятать дрожь в холодеющих руках. Сцепленные ладони сейчас покоились на её животе, создавая иллюзию невинности, но упырь полировал взглядом совсем другие части её тела. - Этот поезд почти уехал, - сказал парень самодовольно, - с чего ты взяла, что сможешь запрыгнуть в последний вагон? - Только если кто-то дёрнет стоп-кран… - Дёрнет, говоришь? Парень сбросил улыбку, и, поигрывая челюстью, встал почти вплотную к ней. Их разница в росте была около семи дюймов, хотя за пару лет Грейс должна была его догнать; но сейчас он сверлил её взглядом с практически недосягаемой высоты. - Так тебе понравилось дёргать мой кран? Она скрасила гневный румянец улыбкой. - Пожалуй, в следующий раз у меня выйдет лучше. И… давай не будем откладывать? Майк наигранно раскинул руки. - Детка, ты хочешь оседлать меня прямо здесь? Маман будет в ярости, что я так оскверняю её газон. - Как насчёт вечера? Я знаю одно место в городе, где нам никто не помешает. Он наклонился к ней близко-близко, обхватив руками за шею. Синяки под его пальцами почти горели. - Твой последний шанс. Облажаешься – отдеру тебя так, что ходить не сможешь, и брошу бездомным собакам. Боже, ну почему нельзя сейчас вырваться?! Силы почти иссякли, так хочется упасть на колени и проблеваться на сраный газон… Но у неё уже почти всё готово, и скоро станет легче, совсем легко, правда! Она прикрыла глаза, смахивая подступающие слёзы, и попыталась найти внутренний стержень, который, кажется, провалился к чертям под землю. Нужно завлечь. Сделать всё так, чтобы он поверил. - Ты в жизни не делал более правильный выбор, чем пойти сегодня со мной. *накануне вечером* Страшно и немного тошно от собственных планов стало ещё на подходе, но, проникнув внутрь заветного места, Грейс странно расслабилась, будто уже прыгнула с моста, имея возможность лишь наслаждаться пейзажем. Смуглый бородатый детина почти сразу привлёк её внимание. Она уселась напротив него, старательно игнорируя тяжёлый взгляд. - Ты как сюда пробралась? – пробасил он, практически не размыкая губ, хотя музыка в заведении долбила на полную катушку. - Сказала, что ищу старшего брата! Кажется, у вас здесь не очень любят пускать женщин. - Была бы ты ещё женщиной… Да уж, она знала, куда шла. Парни у барной стойки старательно полировали беседу коктейлями, беспрестанно борясь за право быть сверху, а своего собеседника девушка заприметила от самого входа, поняв, что он идеально ей подходит. Правда, на неё пока смотрели как на блохастого котёнка, которого вот-вот выпнут за порог. - У меня для вас деловое предложение, - потребовалось время, чтобы привыкнуть к оглушительным басам, но теперь Грейс могла говорить, не повышая голос. - С бабами не сплю, даже за деньги. - А вам и не нужно будет спать… с бабой. Тот выгнул кустистую бровь. - Как насчёт молодого парня, оказывающего лёгкое сопротивление? Раз уж бабы – не ваш размерчик. - Ты вообще понимаешь, куда зашла с такими разговорами? Лысина собеседника начала краснеть, Грейс подозревала, что её щеки от страха тоже наливались цветом. Она умела манипулировать парнями, заглядывающими в её сиськи вместо глаз, но тут был совершенно другой случай – нужные запчасти у неё отсутствовали по определению. Тем не менее, отступить сейчас означало снова быть облапанной этим уродом, либо получить несмываемый позор до самого выпуска. Грейс перекатила во рту вязкую слюну, на мгновение закрыла глаза и выпустила с выдохом накатившую панику. - Я хочу отомстить одному уроду, и при этом не отъехать ни в какое заведение. Физические увечья он сможет зафиксировать у копов, но сомневаюсь, что этот надутый индюк пойдёт с обвинениями в изнасиловании, тем более если отщёлкать весь акт на плёнку. Мужчина удивлённо хмыкнул; Грейс немного расслабилась, увидев, что его раздражение сменилось любопытством. - Я так понимаю, это от него? – он кивнул на синяки, которые девушка и не пыталась скрыть. - И не только это, - она процедила. Почему-то девушке показалось, что правда, пусть и неприятная для неё, поможет им договориться. - И ты хочешь вернуть ему ровно то же обращение? - Хочу стереть ухмылку с его самодовольной рожи. - И как ты себе это представляешь? - Завтра вечером я позову его в город, затем предложу уединиться в тёмной подворотне за кинотеатром, где будете ждать вы. - Ты всё продумала, да? – на лице мужчины заиграла ухмылка. – Ну а каков он из себя? - Он грёбаный урод! - Полегче, душечка. Допустим, я сейчас соглашусь – но если там будет какой-нибудь жирный прыщавый гоблин, разбирайся с ним сама. - Он футболист, первый красавчик в школе, и его только что взяли в высшую лигу. - Лёгкое сопротивление, значит? Это он с тобой так праздновал? На этих словах ей вспомнился стадион, деревянная балка под трибунами, его мерзкое дыхание… Грейс почувствовала, как её пробирает мелкая дрожь, и спешно убрала руки под столик. Мужчина заметил этот жест, мигом перестав улыбаться. - Почему ты сама не пойдёшь к копам? Они любят истории про несчастных обманутых девочек. - Потому что все, включая мою семью, думают, что всё было по обоюдному согласию. Да и его предки наверняка отмажут сыночка, чтобы на его будущей безупречной карьере не было пятен. А так он хотя бы свалит из города, и не будет мозолить мне глаза. - А ты серьёзная штучка, - мужчина произнёс с улыбкой. Кажется, он почти согласился! Оставалось только дожать его, не сморозив при этом какую-нибудь мерзость. - У меня есть сто долларов. Но если нужно, я достану ещё! - Давай сюда свою сотку. И когда вас ждать, голубки? Боже, неужели, неужели… Влажными руками она принялась доставать скомканную купюру из кармана, случайно уронив её под стол. Длинная рука собеседника тут же нащупала бумажку, а сам он уже откровенно забавлялся. - Знаешь, я обычно предпочитаю знать имя пташки, которая просит трахнуть её дружка. Ей показалось, что в наступившей между песнями тишине эту фразу услышал весь бар. Девушка стыдливо закрыла лицо волосами, опасаясь насмешек и издевательских взглядов… Либо она переоценила чувство юмора у геев, либо такие предложения здесь были в порядке вещей. - Я Грейс. Вы ведь не пойдёте с этим в полицию? - Знаешь, сколько рож я протёр кулаками, когда пьяное мудачьё цеплялось к моим друзьям? Поверь, мне тряски с легавыми нужны ещё меньше, чем тебе. - Значит… это всё, да? - Не парься, котёнок, всё будет в ажуре. Твой мальчик получит весь спектр ощущений. *текущий вечер* - Знаешь, я бы не хотела делать это в зале. - Ну и что – это? - Ты же понимаешь, что. Соседние кресла наверняка будут заняты, а я не хочу лишнего внимания. - Детка, когда ты так говоришь, я завожусь просто безумно! Борясь со страхом, Грейс потащила Майка к тёмному тупику. Её по-прежнему одолевали сомнения: что, если тот детина, несмотря на договорённость и деньги, так и не явится? За халявой её супер-сексуального сапога был упрятан выкидной клинок, но будет ли у Грейс шанс им воспользоваться? Никакая она не секси-штучка, которой себя воображала – та же испуганная девчонка, что со страхом ждала первого поцелуя на школьном дворе. Но теперь всё будет гораздо, гораздо страшнее… Света осталось достаточно мало, чтобы выражение лица Майка нельзя было разглядеть – теперь в его похотливых глазах она не могла прочесть момент, когда тот бросится в атаку. Но едва ублюдок припечатал её к стене, на его плечо опустилась мощная ладонь. - Ну-ка посмотри на меня, мальчик, - Майка буквально оторвали от девушки, - знаешь, а пойдёт. Меня уже тошнит от тощих хлюпиков. Если бы подонок догадался проверить её сумку, обязательно задался бы вопросом, зачем Грейс понадобился фотоаппарат. Ну ничего, он узнает прямо сейчас. - Да у нас всё в порядке, мистер, - Майкл явно не привык давать отпор людям сильнее себя, - мы с моей девушкой решили здесь… вы же понимаете? Дорогая, скажи этому блюстителю нравов, что у нас всё окей. - У нас, - она выразительно посмотрела на здоровяка, - всё просто супер. А вот твоё настроение будет зависеть от того, как сильно ты станешь сопротивляться. - Чего?.. Если он и не понял намерений незнакомца, звонкий шлепок по заднице должен был ему кое о чём сказать. Даже под мерцающим светом уличного фонаря Майк выглядел бледным, как мертвец, и убавил пару дюймов роста. - Это что за хрень? Убери от меня лапы, извращенец! Если так сильно её хочешь, мог бы и сказать, я поделюсь. - Вот же ты сучий выродок!.. Его очень кстати зафиксировали со сведенными за спиной руками, Грейс подлетела к нему, тыча в горло острием клинка. - Ты нихрена не понял. Это я тобой делюсь. Размытые углы зрения вернулись в норму, сдавливающие голову тиски исчезли. Она поняла, что может слышать своё дыхание сквозь грохот крови в ушах. Влажная ладонь выпустила клинок обратно в надёжный тайник, а у девушки будто с груди убрали наковальню. Теперь в испуганных глазах Майка она видела отражение собственного ужаса, и смогла наконец-то расправить плечи. Она будет наслаждаться каждой секундой мерзкого действа, на которое подписала этот кусок дерьма. - Сейчас, мой сладкий, ты станешь настоящим мужиком. Майк орал что-то бессвязное, визжал и сопротивлялся, и выглядел по-настоящему жалко. Такой же была и она всего два дня назад. Правильно ли было в наказание причинять человеку ту же боль, что он принёс ей? О нет, мерзавцу достанется больше. В конце концов, её сообщник сдёрнул штаны с обмякшего парня. Тот плавал на грани обморока, и без хватки сильных рук вряд ли бы оставался на ногах. Девушка на автомате щёлкала кнопку каждые несколько секунд, так что вспышка выхватывала для неё слайд-шоу из жутких гримас. Член здоровяка не был виден в темноте, но его выдающийся размер угадывался интуитивно, за движениями и шлепками задниц, за прогибами поясницы Майка и его отчаянными хрипами. Без привычного для порнухи музыкального сопровождения и смены ракурсов сам процесс выглядел невыразительно, только вот Грейс в жизни своей не видела более фееричного действа. В конце концов, на лице парня заблестели слёзы, и он стал пугающе похож на безвольный манекен. Через несколько минут размеренного сопения мужчина прогнул Майка ещё сильнее, вколачиваясь с нарастающей скоростью, потом застыл в нём, прикрыв глаза, лишь слегка оглаживая торс парня под футболкой. - Мой пенис отлично в тебе потрудился – ты же почувствовал, как он ласкал твою простату? Подрочи себе, если хочешь, но не проси тебя дожать – за вторым оргазмом я в твоё дерьмо уже не полезу. То, что он говорил, было так… Раньше на подобных словах она бы скривилась в отвращении, но теперь было до мерзкого приятно. Правда, с окончанием процесса чудовище внутри неё продолжало требовать крови – может, нужно завершить этот акт мести по каким-то особым правилам? Да к чёрту! Теперь Грейс не хотела даже касаться этого мерзкого человека, не то что калечить ещё сильнее. Здоровяк, быстро натянув штаны, подозвал её в противоположный угол. - Я понимаю, зачем тебе фотки, и отбирать ничего не буду – но выбирай те, на которых меня нельзя будет узнать. Надеюсь, ты довольна? Я-то своё точно получил. Кстати, не скажешь, где живёт этот пирожок? Я бы его ещё перед отъездом… навестил. Девушка растерялась от такого напора. Он что, и правда собирался?.. Ей было плевать, что будет дальше с пользованной задницей Майка, но если этого любвеобильного мужика поймают на горячем, он тут же её сдаст. - Вроде бы в Винкерс-поинт, на холмах. У меня в том месте приятелей нет, там кучкуются только богатые чистоплюи. - Я знаю несколько прилизанных мальчиков оттуда, - хохотнул здоровяк, - у всех, как на подбор, упругие задницы. Ты там передай своему, что я могу заскочить, если что. И, малая, - он наклонился к ней и хлопнул по спине с силой достаточной, чтобы свалить почтовый ящик, - несмотря на любые различия, в одном месте мужики все одинаковые. Если к тебе кто полезет, бей по яйцам и беги, а если бросятся догонять – бей ещё раз, только чем-нибудь потяжелее. Одного такого омлета обычно хватает, чтобы отбить тягу лезть куда не надо. Ну, покедова. Его гулкие шаги почти поглотила тишина, а Грейс всё стояла посреди тупика, в растерянности размышляя, что делать дальше. Вонючая кучка тряпья в углу даже не пыталась привести себя в порядок, а лишь беззвучно содрогала плечи. Теперь девушка чувствовала к нему только брезгливое отвращение, но нужно было ещё немного потерпеть, чтобы этот акт достиг цели. Она приблизилась к Майку, держа в руках фотоаппарат, и сделала пару последних щелчков. - А теперь слушай меня очень внимательно, ты, похотливое животное. Ты как можно скорее собираешь свои манатки и валишь нахрен из города, а лучше вообще из штата, один или с предками – не важно. Если я увижу тебя в школе через неделю, или если ты пойдёшь к копам, я сделаю так, чтобы эти красочные фотографии попали к каждому в твоём районе, а для верности разошлю по местным газетам. И скажи спасибо, что это был всего лишь здоровяк с огромной сосиской – сначала я вообще планировала отрезать тебе ноги и оставить истекать кровью на твоём любимом стадионе. Кстати, мой друг пообещал приглядывать за вашим домом, пока ты будешь здесь. Ты меня понял? Майк напряжённо застыл; больше никакой реакции не последовало. Девушка посчитала, что её слова всё же дойдут до него – сейчас или позднее. Хотелось закончить их знакомство какой-нибудь пафосной фразой, какие всегда произносят хорошие парни в старом кино, но ей было просто лень что-то придумывать. Да и она сейчас с трудом могла назвать себя хорошей. Но кое-что всё-таки всплыло, пронеслось в мозгу вспышкой молнии, едва Грейс подумала о возвращении домой. - И ты, сука, больше никогда не приблизишься к моей сестре! Она летела, будто на крыльях, к ближайшей автобусной остановке, забыв, что даже не проверила плёнку в фотоаппарате.        *** И снова в окнах горел свет. До полуночи оставались считанные минуты, мама торчала на смене, а папаня… Неужели он изменил своему трахо-распорядку, и остался караулить её после пятницы? Теперь уж она не боялась предстать перед ним. Отец, щуплый очкарик с жёлтыми от курения зубами, занимал своим театрализованным возмущением всю гостиную. При её приближении он буквально выпрыгнул из кресла. - Ты снова шляешься по злачным местам? Я же говорил тебе, что не потерплю непослушания в своём доме! Я целыми ночами сижу тут и представляю, что однажды ко мне заявится полиция с дурными вестями! Пока отец был на расстоянии, её даже забавляли его бесконтрольные взмахи руками. Объяснять ему опоздание было всё равно, что тушить пожар охапкой поленьев. Его же самого не хватит надолго. -…и перестань так провокационно одеваться, на тебе меньше одежды, чем на пляжных волейболистках! Девушка, тебе всего четырнадцать! Если каждая пубертатная горилла в этом городе позволяет себе так с тобой обращаться, может, это с тобой что-то не так, а не с ними? Ну конечно, он не забыл про сраные синяки! Наверняка второй день генерировал в своём зловонном котле всякие родительские нравоучения. Грейс была так измотана прошедшим днём, что рискнула сунуться в свою комнату без полной порции словесного дерьма. - А ну стоять! - Я с таким же неудовольствием послушаю всё это утром, а пока – нужно смыть с себя следы бабуинов. - Дочь, подожди. Она застыла скорее не по команде, а от удивительно спокойного тона. Либо сейчас начнётся буря, либо он настолько пьян, что уже исчерпал все свои децибелы. Но папаня снова её удивил: поднял с дивана не замеченную ранее коробку и вручил ей. - Если ты не в состоянии отвадить неадекватных ухажёров, вот тебе тот, кто сможет – если надрессируешь, конечно. Весь уход полностью на тебе; а если я замечу в доме хоть какой-то беспорядок, буду тыкать в него вас обеих. Грейс чуть не подпрыгнула, когда в её руках коробка начала… шевелиться? Любопытство наконец пересилило ступор, и она осторожно приподняла крышку. К её величайшему удивлению, из тени показался чёрный сморщенный нос. - Это?.. - Это твой подарок на ближайшее Рождество. Всё, теперь проваливай к себе, мне нужно отдохнуть перед рабочей неделей – теперь кормить на один рот больше. - Спасибо… Она только что поблагодарила за что-то отца?! Девушка осознала этот редкий факт уже перед своей комнатой. Коробка в её руках казалась одновременно хрустальной и взрывоопасной, так что переносилась с огромной осторожностью. Грейс толкнула дверь плечом, удерживая ценный груз обеими руками, и уже приготовила восторженную реплику о подарке для Кармы – та частенько засыпала на кровати сестры, дожидаясь её по вечерам, однако сейчас постель была заправлена и совершенно пуста. Но явно ненадолго – скоро милый щеночек будет дрыхнуть в кровати хозяйки, и его никакими ухищрениями оттуда не сгонишь. - Если Карма меня к тебе приревнует, в доме начнётся настоящее веселье. Коробка была открыта и поставлена на пол, так что Грейс могла наблюдать робкие попытки щенка вылезти наружу. Вот перед ней показался осторожно нюхающий воздух нос, блестящие глазки, пухлые неуклюжие лапки, короткий торчащий хвостик… Маленький чёрный лабрадор не удержался на лапах, и, смешно пикнув, плюхнулся на живот. В груди Грейс возникло незнакомое тёплое чувство, которому она не могла подобрать названия. В этот момент она была готова простить отцу все прегрешения. Кроме того, о котором ещё не знала.