Book of Faith

Мерная вибрация, что передавалась от стекла к голове, разномастные запахи и звуки храпа позади не давали ей провалиться в приятный сон. Напротив, инстинкты Элис обострились до предела в попытке вырваться из этой ничтожной, унизительной ситуации. Но что поделать - выпрыгнуть из автобуса на полном ходу? До Чикаго слишком много миль, чтобы помыслить о подобном. Мысли никак не хотели складываться в кучу. Она редко испытывала это состояние, когда мозг безуспешно пытается пробиться сквозь желе из усталости и разочарования, но это был как раз такой случай. Сколько всего можно было бы сделать по-другому! Сначала пытаешься жить одним моментом, а позже оглядываешься, недоумевая, почему был таким придурком. Может, вместо так называемых поисков себя, ей сразу стоило сосредоточиться на поиске денег? Пока что она лишь отменно научилась их тратить. Но, действительно, как легально выманивать у простаков значительные суммы? Совершенно случайно на одной из остановок ей в руки попал буклет с рекламой местной галереи. Поганого качества печать зазывала посмотреть на работы художника, который, судя по всему, тащился от жутких человекообразных деревьев. А ведь за это дерьмо люди готовы платить бешеные деньги! Не конкретно за то, что она сейчас держала в руках, конечно. Кажется, на подъезде к городу у неё созрел новый план. Что-то толкнулось в щёку - тормоза неуклюжей подвеской выбросили кузов автобуса вперёд, пока водитель до упора жал педаль. Она почти почувствовала на зубах сухой твёрдый песок Иллинойса; объявили конечную. Нужно найти ближайшее банковское отделение и обновиться, не ходить же, будто у неё не припасено ещё семьсот с половиной тысяч? Она была во всеоружии. Новая красочная листовка указывала на здание впереди, и у Элис были причины ему верить - кто ещё наводит такой бесполезный шик, как не люди искусства? Она не понимала и доли этих примочек, но следовало на время забыть о здравом смысле, раз уж собралась рубить на этом деньги. Она вошла сквозь неслышно раздвигающиеся двери, натыкаясь тут же на указатель, что нужная ей выставка проходит направо по коридору. А за другой дверью?.. Холодный пластик скрывал самое интересное, так что она всё же повернула за стрелкой. Что ж, бумажка хотя бы не соврала - повсюду аляповатые изображения, портреты - автопортреты? - странно выглядящих людей, и тонны, тонны пафоса в каждом углу галереи. Модная музыка, официанты в галстуках-бабочках разносят закуски, и шепчущиеся группки людей, как будто им не позволяют говорить в полный голос. Она порадовалась, что удачно выбрала наряд в ближайшем бутике, и ринулась навстречу возможности облапошить этих идиотов. - Мне кажется, все вокруг сошли с ума и совершенно потеряли вкус, - обратилась к первой группе, - если бы не обязательства перед нанимателем, ноги бы моей не было в этом гадюшнике. Она уронила эту фразу и принялась невзначай оглядываться по сторонам. Нет, эти презрительно фыркнули и теснее сгруппировались вокруг этой чёрно-белой мазни на стене. Ладно, как насчёт такого? - Едва взглянув в глаза этого образа, я поняла, что наткнулась на подлинное искусство. Хоть сегодня такая картина и может быть по карману, скоро этот шедевр получит признание и станет объектом настоящей охоты. Хотела бы я взглянуть на счастливчика, что вовремя озаботится покупкой... Новая группа только растянула губы в этом добрый-вечер-как-поживаете приветствии, и принялась обсуждать недооценённых художников стиля альт-гранж. Элис мысленно выругалась, ища глазами новые уши. Тень в тёмном ответвлении отделилась от стены и неслышно последовала за ней. Будь она так же рассеяна, как и все вокруг, точно пропустила бы преследователя. Она притормозила у новой кучки людей, пробуя усреднённый вариант, и краем глаза наблюдала за реакцией тени. - Что за времена - люди наблюдают эти мимолётные вспышки, уверовав, что когда-нибудь действительно встретят падающую звезду. Так много творцов ждут за другими дверями, а вы лишь тратите время! Она всё продолжала попытки, но эти идиоты упрямо её игнорировали. Элис думала, что запросто сможет прикинуться менеджером какого-нибудь художника и развести пару-тройку коллекционеров на фиктивные сделки, но эти ребята оказались не так просты. Несколько дней она атаковала их с новых сторон, этих любителей так называемого искусства, собирающихся, чтобы поесть и выпить на халяву, только они были либо достаточно умными, либо слишком бедными. С каждым днём она разыгрывала всё более убедительные спектакли, только ей казалось, что её оставляют на шаг позади. Чего-то вечно не хватало Элис, чтобы сойти за эдакий приземлённый воздушный шарик, вечно задирающий нос. Это было настоящее испытание для её искусства мимикрии. Однажды, за бокалом шампанского, которое она втихаря сливала в горшки на окнах, с ней заговорил высокий очаровательный блондин. - Я знаю, зачем вы здесь, - он заявил ей прямо в лицо, - оставьте в покое растения. И те, что в горшках, тоже. Это уже интересно... Не будь Элис так уверена в своей исключительности, подумала бы, что он такой же, как она. - Прошу прощения? В руке незнакомца появилась карточка. - Подобным образом можно нажить множество врагов. Я же предлагаю вам, - рука протянулась к ней, предлагая визитку, - друга. При условии, что вы будете достаточно разумны. Это она неразумна?! Да все остальные по сравнению с ней здесь сраные амёбы! Элис оглядывалась по сторонам, на кучки придурков, спешно отводящих взгляд от их диалога; на блондина, что застыл в прежней надменно-вежливой позе. Кажется, в этих кругах он действительно что-то из себя представляет. На матовом чёрном картоне серебрилась надпись "Ночной клуб "Стекло"", а ниже - "Минотавр". Что за богемная чушь. - Мне называть вас просто Минотавром, или с приставкой "мистер"? - она вообще не собиралась к нему так обращаться, сказала чисто, чтобы позлить. Собеседник слегка нахмурил брови, затем беззвучно рассмеялся; группы людей на периферии спешно покидали помещение. - Боюсь, вы неверно меня поняли. Я всего лишь посредник. Но вы оказались достойны интереса моего нанимателя, и, если не обманете его ожиданий, в этом городе обретёте надёжного... - тут его улыбка резко исчезла, словно кто-то сжал в кулаке пластилиновые губы, оставив тонкую нить и рассекающий лицо разрез, - надёжный контакт. Столько гневных ответов роилось в её голове, что она не сумела выбрать подходящий, когда блондин скрылся через главный вход. Элис оглянулась: она, эти идиотские картины и неожиданно интригующий кусок картона в её руке. Кажется, она перешагнула сразу несколько ступенек социальной лестницы, тут же вступив в конфликт с местным собирателем сливок. Вряд ли этого Минотавра так легко будет сбросить со своего следа, а уезжать из города ей было откровенно лень; может, он хотя бы предложит что-нибудь интересное. Элис быстро покинула галерею, так и не обратив внимание, что всё это время неосознанно стучала ногой в такт тихой альтернативе из колонок. Красиво, богато и очень красно - именно так её встретил вход в нужное заведение. Сама ставшая невидимкой в чикагском даунтауне, она с лёгким удивлением отметила, что даже на фоне местной эксцентрики клуб... выделялся. Не крикливостью или откровенным безвкусием, за что уже был достоин некоего уважения, наоборот, гуляки задерживали на дверях взгляд, словно вопрошающий "а достойны ли мы сюда войти?" и, придя к неутешительным выводам, спешили дальше. Снова эта музыка, которой она вторила ритмичными движениями пальцев, и густое облако дыма подхватили её и занесли внутрь. Впервые за долгое время Элис не просто шла вперёд, она предвкушала. Странное соединение ласкаемого пальцами фортепиано и синтетических волн вытолкнуло её в просторный зал тёмного дерева. Таинственные деревья тянули к ней лапы, изменчивые в мигающих лампах на проекции стекла; человеческие запахи возбуждения и веселья врезались в нос даже сквозь сигаретную вонь. У самого входа чья-то рука резко утянула её в сторону: шкафоподобная фигура и трещащий по швам дорогой костюм - никак секьюрити. Ладно, если её ждут, визитка под нос должна утихомирить этого верзилу. Тот в ответ указал ей на столик в углу, подозрительно свободный в этом забитом почти до отказа заведении, и удалился в переплетение дыма и танцующих человеческих тел. Как-то незаметно у свободно раскинутых рук появился бокал напитка, обильно снабжённого льдом. Простая вежливость, а, может, там покоился растворённый яд, проверка на тупость для новоприбывшего. В любом случае, от слабого запаха алкоголя девушка только поморщилась и отодвинула прочь звенящее льдом стекло. - Кажется, сегодня мне повезло. К столику подошёл тощий человек в плаще с торчком поставленными рыжими волосами, чьё лицо полностью закрывала белая маска с красным крестом. Незнакомец чуть дёрганым движением плюхнулся рядом с ней. По небрежному жесту его пальца официант унёс со столика нетронутый бокал, на замену приземляя пепельницу. Музыка в их углу приглушилась, позволяя разговаривать не повышая голоса. Ну, это явно не клубный пикапер. - Зовите меня Минотавр. Хотя, обычно меня не зовут, я для этого слишком бесцеремонен. Она с трудом сдержала реплику, ожидая продолжения его бреда. - Здесь вы можете говорить свободно. Мы, знаете ли, не расчленяем людей за отличающееся мнение, - хоть лицо было скрыто маской, она почти уверена, что он улыбнулся. - А за что расчленяете? - О, для этого нужно весьма постараться. Он откинулся на спинку дутого диванчика, чуть скрипя дерматином, и достал из кармана брюк мятую сигаретную пачку. - Не возражаете? - Нисколько. Элис тоже порылась в куртке - обычно, когда отзеркаливаешь привычки или жесты других людей, это подсознательно располагает их к тебе. Но едва она зажгла кончик сигареты, как Минотавр буквально взбесился. - Что это ещё за дрянь?! Потуши немедленно, иначе я за себя не ручаюсь. У современной молодёжи совершенно отбили вкус... Элис изумлённо уставилась на сигарету. Она-то обойдётся, но что за психи у этого парня? - Простите, ненавижу ментоловые сигареты. Эти штуки стоят конских денег, добываются рабским трудом детишек из Таиланда и призваны медленно убивать всякого, кто возьмёт их в рот; так пусть и пахнут соответственно. - А-а, - только и смогла выдавить. От предложенной взамен пачки отказалась. - Эти попытки облапошить ценителей искусства выглядели забавно, но вам явно недоставало подготовки. Я могу с этим помочь. - Что взамен? Ей понравилась его манера сразу перейти к делу, хотя внешний вид этого человека не говорил в пользу его адекватности. - Ну, во-первых, мне будет весьма интересно за вами понаблюдать. Музыка в клубе затихла, подводя трек к завершению, и на несколько мгновений прожекторы освещали лишь застывший в клубах дымного тумана человеческий лес. - Далее, вам как новому лицу будет легче свести счёты кое с кем из моих старых друзей. Разумеется, пятьдесят процентов от выручки. Половина?! Она сваливает. Элис уже вскочила на ноги, готовая раствориться в подхватившей новую мелодию толпе, как перед ней внезапно вырос один из увальней-охранников. - И последнее: решив работать за моей спиной, вы рискуете покинуть город... после тщательной обработки. - То есть? - она хотела убедиться, что поняла его верно. - То есть, множеством мелких частей, ни по одной из которых вас нельзя будет опознать. Он всё так же сидел, лениво откинувшись на диване, но его тихий голос доносился, казалось, у самого её уха. Минотавр закурил новую сигарету - надо же, только сейчас заметила весьма удобную прорезь в его маске! - и кивнул на соседнее место. Она бы здесь и свернула этому гондону шею, только с ним не выйдет разыграть спектакль, как с охотником. - Вы думали, можете спокойно играть в чужом городе, не зная правил? - Честно говоря, не думала даже, что эти правила существуют. Она приземлилась обратно на тёплое сидение, ещё хранящее форму её тощей задницы. Ну да, вся эта беспомощная честность вполне может сработать. Докурив вторую сигарету, Минотавр вперил в неё провалы своей маски. На других это, должно быть, производило сильное впечатление; но какое? Что он ожидает увидеть на её лице? - Чтобы просчитывать человека, нужно знать о нём немного больше, не так ли? Человеческие эмоции - разноцветные вспышки, возникающие в потёмках разума, вы же бродите во тьме, из которой нет выхода. Именно поэтому вам нужен наводчик. Нет, я нисколько не умаляю ваших способностей, рано или поздно вы добились бы своего, но скажите: сколько шишек и врагов соберёте по дороге? Не говоря уже о тех, - он небрежно очертил себя ладонью, - кого устраивает текущий порядок, и кто старается всячески выпалывать неожиданные сорняки. - Я или работаю на вас, или умираю? Тот покачал головой. - Не выставляйте меня чудовищем. Но, впрочем, вы правы. Я даю вам несколько вариантов, в лучшем из которых вы обзаводитесь приличной суммой без лишней суматохи. Её натура требовала плюнуть мудаку в лицо и перегрызть несколько глоток. Она еле погасила плескавшуюся внутри лаву и стала думать, наконец, как рациональная личность. - О какой сумме идёт речь? - Каюсь, с этого и стоило начать разговор. Моя самая перспективная задумка принесёт от двух с половиной до трёх миллионов. Вы находите половину от этого достаточной причиной для сотрудничества? Это всё-таки в два раза меньше, чем она может получить, работая самостоятельно! Но Минотавр лишил её выбора. - Я принимаю этот вариант. - Похвально, учитывая, как тяжело он вам дался. Итак, задумка проста: в городе сейчас живёт коллекционер, чья собственность имеет высокий спрос на чёрном рынке. Вам предстоит втереться к нему в доверие, чтобы добраться до собрания картин в его жилище. Как вы это сделаете - на ваш откуп: короткий роман, либо якобы покупка чего-нибудь из его коллекции. Главное, попадите внутрь, и замените полотно на фальшивку, которую я вам предоставлю. - Гарантии? - Ну, я выпущу вас отсюда живой и без ошейника, что уже станет серьёзным проявлением доверия с моей стороны. Или вы о получении своей доли?.. Репутация в нашем деле - всё. - Я о вас ничего не знаю. - А это уже ваша проблема, не моя. Как же она ненавидела встревать в такие вот мутные схемы! Впрочем, он не оставил ей выбора. Элис подыграет, а в удобное время смоется к чертям со всем, что сможет утащить. - Хорошо. И что мне нужно делать?.. Девятнадцать часов и огромную лекцию спустя её несло в сторону ресторана "Белль Эпок". Минотавр дал ей выспаться, но затем послал своего помощника-блондина, оказавшегося редкостным занудой. Тот монотонно доносил до неё базис современной живописи, который мог пригодиться для дела; но как же заебал в процессе! Этот богатый мудозвон, Бенджамин Холл, американец британского происхождения, должен был ужинать в ресторане, куда Элис заявится якобы выпрашивать покупку части его коллекции. Не то чтобы она откинула идею с соблазнением, но само по себе это могло выглядеть подозрительно. Она прощупает Холла, а дальше что-нибудь придумает. Из малой детали всегда можно раскрутить логическое завершение. Метод проб и ошибок, где эти брови хмурятся, где эти губы еле заметно растягиваются в улыбке. Так называемые эмоции раскладывались перед ней мозаикой человеческих знаков, которые Элис со всей скрупулёзностью разумного существа фиксировала, раскладывала по полочкам и делала выводы. Этот метод заменял ей так называемую эмпатию, когда люди взаимодействуют на каком-то непонятном уровне, нутром чуя настроения друг друга. Как для неё, это был лишь суррогат логики, хромой, слепой и ненадёжный. Мир, где все подчиняются эмоциям, скатился в настоящее дерьмо, ей постоянно казалось, что только она ещё не растеряла мозги. Наверное, так оно и было. За столиком для одного, в костюме-тройке и с заткнутой салфеткой, Холл походил на знатную персону из её старых книг. Ещё на подходе официанты спешили изобразить вежливый поклон, даже гости двигались словно вокруг радиоактивной зоны. На столе меньше приборов, чем положено, значит, он успел поглотить часть ужина. После хорошей еды он будет более расположен к разговору, главное, произвести нужное впечатление. Блондин сразу сказал ей: - Ты не поймёшь искусство, у тебя для этого нет эмоциональных сенсоров. Но большой секрет в том, что его красота не абсолютна - оно отражает тех, кто на него смотрит. Поэтому критики так стараются перехватить главные места в газетах и журналах, так упражняются в словесном поносе и остроумии. Холл считает себя большим знатоком, и я даже предположу, что в этом есть доля правды; не пытайся встать на одну с ним ступень, наоборот, позволь сиянию его вкуса осветить и изменить себя, поглощай его с жадностью умирающего от жажды, и его эго купится на эту ложь. - Очень интересно, но пока нихрена не помогает. - Он понимает искусство, и особенно те картины, которые скупает в коллекцию. Притворись, что какая-то из них засела у тебя в подкорке, щекочет затылок, вот-вот раскроется в твоей голове, как утренний цветок. - Я похожа на чёртов цветок? - Солнце ещё не вышло из-за горизонта, но уже видно, что это скоро произойдёт. Косвенные признаки: розовеющее небо, роса, утренние птицы. Сделай вид, что хочешь купить картину ради великого открытия, и для Холла это станет не просто сделкой - он сам захочет помочь тебе. Изобрази косвенные признаки, за которые он схватится. Например, можешь... Её практически тошнило от копания в глубинах человеческой природы, устроенного блондином. Она бы с огромной радостью оглушила Холла где-нибудь около его квартиры и спёрла ключи. Но, во-первых, Минотавр утверждал, что его жилище напичкано серьёзными сигналками, которые только он сам сможет отключить, во-вторых, там была какая-то давняя история, так что Минотавр жаждет оставить бриташку в дураках. Когда официанты отошли достаточно далеко, она быстро перетащила соседний стул к столику Холла и уселась напротив него. - Полагаю, это вы храните у себя под подушкой раннего Берковича? Минотавр дал ей распечатки картин из коллекции Холла с кратким описанием, посоветовав несколько вариантов. Всё это, на её взгляд, была бессмысленная мазня, однако Элис пыталась найти в картинах хоть какой-нибудь отклик, так что выбрала ту, что напоминала ей о ночной пустынной дороге. - Полагаю, вы ошиблись заведением. Близкое расстояние не портило его вида: Холл действительно умел следить за собой. Это был представительный мужчина около шестидесяти, в идеально подобранном костюме и надушенный на грани приличия. Он умело не смотрел на Элис, произнеся приветственную реплику. - Мне жаль прерывать вашу трапезу, - ничерта подобного, - и я, очевидно, просто незнакомка, которая вторгается в вашу жизнь. Но вы можете избавиться от меня за минуту, просто выслушав моё предложение. Он слегка поёрзал в кресле, откидываясь на спинку, и впервые заглянул ей прямо в глаза. - Возможно, на этот раз обстоятельства вам благоволят. Сегодня еду подают так медленно, что до основного блюда я успею выслушать и отвергнуть... что бы вы там ни приготовили. - Деньги, сэр, огромное количество денег за один конкретный экземпляр из вашей коллекции. Видите ли... - Не заинтересован, - он ответил ровным тоном, слегка растягивая слова. - Если бы я что-нибудь продавал каждый раз, когда со мной заговаривают незнакомцы с деньгами, то давно пялился бы исключительно на голые стены. Выметайтесь, пока метрдотель не решил научить вас приличию. Я убью его, затем всех посетителей, усядусь на гору их трупов и заставлю тебя слушать! Кончиками губ она изобразила улыбку. - Честно говоря, сначала я собиралась просто украсть картину. Понимаете, люди, которые скупают их ради денег, не заслуживают на них смотреть. Но затем я подумала: может, вы другой. Либо вы продадите её мне по высокой цене, как хороший предприниматель, либо проявите участие, увидев, что я разделяю вашу страсть. - Страсть к чему? - Я хочу ту самую картину Берковича. На которой ночь, и пустынный простор, и красная дорожка из чего-то, подозрительно похожего на кишки, а грозные тучи сложены в форме разевающего пасть черепа. Она догадывалась, что "нормальные" люди вряд ли захотят пялиться на подобные штуки, значит, к Холлу у неё мог отыскаться совершенно другой подход. Когда до столика добрался официант с подносом, на лице Холла сияла широкая улыбка. - Принесите второй бокал. И... мяса? Горный ягнёнок на подушке из поленты с шафраном, мне крайне рекомендовали его попробовать. После слова "мясо" Элис перестала слушать, просто кивнув. Сегодня на обед у неё был только бургер с двойной котлетой, так что она успела изрядно проголодаться. Официант уже наливал ей рубиновую жидкость. Она не пила алкоголь без крайней необходимости, но из всех напитков именно красное вино оказывало на неё наименьший эффект, поэтому она чуть пригубила из бокала в ответ на движение Холла. - Нет лучше места для совиньона, чем альпийские склоны Италии. Каждый раз я возвращаюсь к этому региону, чем бы меня ни пытались переманить. А вы какое вино предпочитаете? Постарайся ему не врать, наставлял блондин, у бриташки детектор лжи в заднице. Только правда может быть разной - вопрос формулировок. - Честно говоря, ещё не знаю. Я не так давно приобщилась к подобной жизни, и гастрономия уступает в списке приоритетов. - И что же послужило толчком к приобщению? - Наследство. Элис ела как можно медленнее, но мясо так и просилось на язык! Холл этим будто забавлялся, постоянно откладывая приборы, чтобы почесать языком. Она должна опустошить тарелку одновременно с ним, но, чёрт возьми, как хотелось хватать куски руками и глотать не жуя... Через долгих-предолгих двадцать пять минут, каждая из которых отдавалась болезненным тиканьем в её часах, у них забрали тарелки. Холл отмахнулся на предложение десерта; он придирчиво промокнул салфеткой губы, и, наконец, бросил на неё ленивый взгляд. - Значит, вас интересует особое искусство. Так уж вышло, что я неплохо в нём подкован, и готов провести... углублённую демонстрацию, разумеется, в своей квартире. Кажется, старый хрен намекает на секс. - Что насчёт картины? - Определённо, вы сможете её увидеть. - Что толку, если она не будет моей? Я спрашиваю вас о её покупке. - Как вы сами сказали, искусство ради денег не имеет смысла. - И эта демонстрация поможет вам разобраться? - Я обещаю всерьёз обдумать ваше предложение в конце вечера. О, не смотрите на меня так. В конце концов, я всегда держу свои обещания; остальное будет зависеть от вас. Это стоит трёх лямов, повторяла она про себя, стоит даже двух. Потерпи один вечер, стащи что сможешь и делай ноги, пока Минотавр не пронюхал подставу. К концу месяца ты будешь купаться в деньгах. Расплатившись по счёту, Холл повёл её на парковку. В Чикаго Элис была вынуждена брать такси, поскольку не хотела тратиться на покупку хорошей машины, а в бюро проката предлагали один хлам. Её приятно удивил старый Мерседес, однако, когда она потянулась к пассажирской двери, Холл остановил её. - Нет-нет, уж вы сядете не здесь. Это птичка с моей родины. Она пригляделась: руль располагался справа. Пришлось в новом смысле открывать для себя привычное месторасположение в транспорте. До его дома ехали молча, только громко играла пафосная классика, которую Элис, как ни силилась, так и не смогла вспомнить. Холл вёл машину спокойно, даже отрешённо, что, впрочем, никак не сказалось на скорости: он оказался хорошим водителем, чувствовался многолетний опыт и уверенность богача, сумеющего отмазаться от любого инцидента. Люди на улицах, в освещённых окнах, на террасах баров в ресторанов наслаждались вечером, и только девушка недоумевала, с какой стати она сейчас не может присоединиться к ним, стать частью беззаботных человеческих волн под хороший кофе и с книгой в руках. Однажды она услышала, что счастье – это любовь к жизни. Но разве можно выказывать симпатию и уважение тому, что и так твоё по праву, по умолчанию? Счастье – это всего-навсего возможность получать то, что хочешь. Наверное. Ей в детстве как-то не выдали воображаемую линейку, которой люди так любят измерять всё это эмоциональное дерьмо. Лично её сейчас радовала будущая выгодная сделка с картиной. А что придётся раздвинуть ноги перед старым извращенцем – не такая уж большая цена. Она взглянула на своё отражение в тёмном окне, на воск застывших черт, меловую кожу, на чёрные глазницы, из которых смотрели широко распахнутые глаза. Затем снаружи снова замелькали огни, и её лицо было стёрто постоянно меняющейся маской города. - Ну вот мы и на месте! Ах, дом, милый дом… - бархатно проворковали справа. Планета не такое уж большое место. Если козёл слишком её выбесит сегодня, она вернётся и выпотрошит его. На лифте они поднялись к пентхаусу. Место выглядело дорого, по крайней мере здесь не было присущей разлагающемуся обществу грязи. Холл открыл дверь и с усмешкой пропустил её вперёд. Да уж, его жилище на обмануло ожиданий: как-то Элис была в музее, выглядевшем почти точно так же. Видимо, богатые придурки вроде этого бриташки передвигаются исключительно по подобным локациям, используя автомобили в качестве телепортов, чтобы не видеть убогости остального мира. Стены были увешаны старой живописью в позолоченных рамах, но ничего из списка Минотавра она не заметила. Элис напустила на лицо недовольство, решив, что излишне будет разыгрывать перед Холлом восхищение. Тот невозмутимо прошёл по мягкому бордовому ковру гостиной, включил проигрыватель и открыл буфет, зажав трость подмышкой. - Могу я что-нибудь вам предложить? Для вермута уже поздно, хотя непритязательный вкус и его найдёт подходящим… - Положусь на ваш выбор. Ей было плевать, какую дрянь она скормит ближайшему растению; хотя, может, сегодня и стоило накачаться до соплей, чтобы стереть из памяти события предстоящей ночи. Элис положила на ближайший столик выданную Минотавром сумку, в подкладке которой дожидался подменный холст. Ну уж нет, ей сегодня понадобится вся её ловкость и выдержка, которые бухло магическим образом стирает. Холл уже протягивал ей бокал шампанского, с этой улыбкой победителя, в чьи лапы сама прибежала добыча. Она приняла бокал и привычно прислонила к сомкнутым губам. Холл, кажется, сделал то же самое, по крайней мере, уровень жидкости в его бокале визуально не уменьшился. Да уж, у таких людей напитки были своеобразным ритуалом приветствия, а не началом пьянки. А она так надеялась, что и этого потянет на алкоголь вдобавок к сексу. Лампы в фальшивых канделябрах с трудом разгоняли тьму. Холл отставил бокал и приглашающе махнул рукой в сторону коридора. - Идёмте же, устроимся со всеми удобствами. Про себя она не переставая чертыхалась, уже уставшая от притворной вежливости. Они оба знают, что сейчас будет, только пижон решил растянуть удовольствие! Она едва обратила внимание, как Холл в очередном повороте лабиринта открыл перед ней дверь, и, едва она переступила порог, подсёк ногу тростью и со всей дури приложил по спине. Дальше её куда-то тащили за волосы, поднимали и привязывали. Видимо, для него это далеко не первый раз, потому что не прошло и минуты, как Элис оказалась зафиксирована в вертикальном положении. В подбородок ей упёрся кончик трости, вынуждая поднять голову. - Тупая сука, ты действительно думала, я приму тебя за равную? Это случайно свалившееся бабло никогда вас не облагораживает, наоборот, вы несёте свой свинарник всюду, где суёте носы! В той провинциальной дыре, откуда выползла, ты могла бы жить как королева; но замахнулась на то, чтобы стать подобной мне? Мне?! – он хрустящей перчаткой отвесил ей пощёчину. – Сейчас я поучу тебя манерам. Теперь она более-менее смогла рассмотреть комнату: тёмно-красный с коричневым интерьер, вместо кровати – парочка деревянных столбов, и тумбы, на которых лежали различные приспособления. Пыточная, не траходром. Ну, с этим уже можно работать. Холл снял цилиндр, расстегнул пиджак и принялся выбирать инструмент. - Признаться, мне пришлась по нраву твоя заученная речь, но всё же твой профессор Хиггинс явно недоработал. - Что, не тяну на иностранную принцессу? Его глаза слегка расширились, затем он рассмеялся. - Не пытайся казаться храбрее, всё равно через минуту будешь скулить, как последняя шавка. Он вернулся с короткой плетью, на конце которой поблёскивали металлические крюки. Пока Холл избивал её, клочьями сдирая одежду, Элис пробовала на прочность крепления для рук. Если бы только дотянулась зубами, могла бы перегрызть кожаные ремни… Он весь раскраснелся, на лице застыла хищная улыбка, и через пару минут остановился перевести дыхание. Она посмотрела вниз: по большей части оголённая кожа была до того исцарапана, что кровавые потёки покрывали весь торс. Раны только начинали затягиваться, когда плеть прокладывала новые. - Ну и как мне в таком виде ловить такси? Подонок явно разогревался, но ей надоело висеть в таком положении. Холл отбросил плеть, с прищуром вглядываясь в её лицо. - Ещё немного, и я действительно поверю, что ты не врала. Не дав ей придумать остроумный ответ, он наотмашь ударил тростью по лицу. Кажется, зубы были целы – она ещё не знала, умеет ли их отращивать – только из уголка губ потекла струйка крови. Элис задержала побольше во рту и плюнула в чистую рожу бриташки, конечно же, промазав. Он смешно отпрыгнул назад. - Кажется, сучка хочет поиграть по-крупному! С новой игрушкой, схваченной со стола, он снова направился к ней. По раздвоенной вилке своеобразного жезла побежали искры, и Холл приложил шокер к её шее. Он с упоением наблюдал, как её лицо искажается в неконтролируемой судороге, кажется, не догадываясь, что Элис едва ли обращает на это внимание. Она тем временем возилась с правой рукой, и, кажется, ей почти удалось просунуть под ремень костяшку большого пальца. - Упрямая стерва… - он стал откровенно избивать её кулаками. Рука девушки дёрнулась пару раз, и на взлёте очередного движения Холла она врезала ему ногой по яйцам. За несколько секунд передышки Элис таки высвободила правую руку; большой палец практически не двигался, но сейчас ей было на это плевать. Второй ремень кое-как поддался манипуляциям, и теперь у оклемавшегося бриташки практически не было шансов. Элис чувствовала слабость в теле, тем не менее, его руку на излёте перехватила и умудрилась отвести в сторону. - А сейчас мы поговорим предметно. Она врезала ему локтем под дых, затем снова прошлась по причандалам. - Я пришла сюда за Берковичем – и я его увижу. Она выпустила руку и пнула под колено, чтобы Холл оставался в полусогнутом положении. - Не меряй меня по остальным, побывавшим здесь. Твой ёбаный цирк – настоящая скука. Финальным жестом Элис врезала по его точёному носу, чувствуя, как там деформируется хрящ. - Можешь не провожать. Попытаешься ответить – убью. Она вышла в коридор, открывая все двери подряд, пока не обнаружила его приватную галерею. Подменила указанную Минотавром картину, что заняло некоторое время, впрочем, хозяин дома ей не препятствовал. На лифте спускалась, уже думая, какой отель выбрать. Что за долгий, идиотский вечер. Только уличный сквозняк напомнил, что она практически голая. Пришлось отбирать плащ у ближайшего прохожего. Всё-таки решила не дожидаться утра – сняла такси, чтобы довёз до пригорода. Почему-то ей казалось, что у Минотавра глаза и уши в каждом мало-мальски приличном заведении Чикаго. Но когда посреди пустынной трассы дорогу им преградил чёрный Мустанг, поняла, что ей уделяли несравненно больше внимания. Блондин удерживал в руке пистолет, когда непринуждённым жестом приказал ей выйти из машины. А ведь куш был почти у неё в кармане! - Кажется, вы невнимательно слушали условия сделки. Сначала картина, затем – побег на все четыре стороны. Затихающими улицами блондин отвёз её обратно к «Стеклу». О, как она была зла на этого выскочку, на Минотавра, на самого Холла!.. Ей может влететь за побег, а о новом нечего и думать под пристальным взглядом оружия. Её отконвоировали в помещение клуба, теперь совершенно пустое, разве что доверху заполненное вонючим сигаретным дымом. - Рад новой встрече, - неподвижный силуэт был слишком размыт дымом, чтобы Элис заметила его вовремя; но вот он колыхнулся, и навстречу ей вышел Минотавр, теперь не скрытый маской. Это был бледный человек в дурацком плаще, с рыжими волосами, тонкой бородкой и глазами разного цвета. Он приветственно протянул ей руку, только Элис сильно сомневалась, что ему нужно её рукопожатие. Она вручила ему сумку, и тот быстро извлёк из потайного кармана свёрнутый холст, что ещё пару часов назад покоился в раме на стене Холла. Он бережно развернул картину, и девушка впервые смогла её тщательно рассмотреть. Это был незнакомый ей «Сон китов», квадратное полотно, где на иссиня-чёрном фоне были изображены вертикально застывшие в воде спящие киты. Элис ничего такого не видела в этой мазне, но Минотавр, кажется, остался доволен. - Что же, вы сможете весьма хорошо на этом заработать, - уж она надеялась, - я практически сразу нашёл покупателя, и… Тут его лицо резко поменялось; Минотавр щёлкнул пальцами и что-то очень тихо сказал помощнику, отсылая прочь. Тот быстро вернулся с лампой в руке. - Нужно кое-что проверить. По чёрному стеклу Элис поняла, что лампа ультрафиолетовая. Она видела такие только в лаборатории, где росла, но что этот чудик сейчас собирается с ней делать? Он включил лампу и направил на картину. Теперь всё полотно пересекала огромная светящаяся надпись «ПРИВЕТ ОТ ПЭДДИ». Минотавр опустил руки и начал громко, истерически смеяться. Почему-то это навело Элис на мысль, что ей сегодня так и не заплатят. Спустя пару долгих минут смех стал затихать. Блондин осторожно удалился во время истерики босса, от чего ей хотелось просто хлопнуть себя по лбу за сообразительность. - В квартире, я полагаю, всё прошло гладко? - Как сказать… - она не стала выставлять полузатянувшиеся порезы. Минотавр уронил холст и лампу на землю, прошёл до ближайшего столика, рухнул на сидение и закурил. С его лица не сходила перекошенная улыбка, только девушка очень сомневалась, что ему было весело. Всё ещё рассчитывая получить свои деньги, она топталась рядом, пока пластичное лицо этого человека перебирало множество гримас. - Подделка… Когда-то давно эту картину подарил дорогой мне человек, но Бенджамин Холл сумел обманом присвоить её себе. Разными путями я пытался заполучить полотно обратно, и только теперь имею неудовольствие видеть, что мерзавец всё предугадал. Наверняка она надёжно спрятана, если вообще до сих пор находится в его владении. С Бенджи станется бросить полотно в костёр, чтобы только насолить мне… Вот она, предыстория, которой Элис так надеялась избежать. Ей было абсолютно по барабану, что эти глупые людишки вечно не могут поделить между собой. - Обстоятельства оказались сильнее нас, но я не могу оставить ваши усилия без награды. Допустим… пятьдесят тысяч за испорченный вечер. Получив указание, блондин на этот раз вернулся с пятью тощими пачками. Они издеваются! Это уже край. Элис шагнула к Минотавру близко-близко, со вполне определёнными намерениями, когда дуло пистолета упёрлось ей в висок. Мужчина даже не пошевелился. - От чего-то мне кажется, вы не станете задерживаться в городе надолго; могу лишь пожелать вам счастливого пути. Хотя, погодите-ка… - он сам подошёл к ней практически вплотную, и Элис чётко видела своё отражение в его огромном левом зрачке, - странно, вчера я готов был поклясться, что ваши глаза серого цвета, но сейчас я вижу в них ясное небо. Вы напомнили мне об одном знакомом с такой же особенностью. Если я прав, и вы действительно ищете приключения, немедленно отправляйтесь в Метрополис на юге штата, и в любой грязной дыре спросите о кровавой гонке. Вам это вполне подойдёт. Минотавр чуть улыбнулся, и тут же пошёл прочь. Элис хотела, наконец, перешагнуть этот дурацкий день, так что тоже развернулась к выходу. Она понимала, что сегодня минимум дважды избежала смерти, но распирающая изнутри злость не давала сосредоточиться на хорошем. С какой стати этот придурок вообще решил, что она послушается его совета?! Но, чёрт подери, как же ей теперь было любопытно, что такое эта кровавая гонка. Ещё не зная, что покидает Чикаго навсегда, Элис шла по длинному коридору со старыми постерами на стенах, приглашающими послушать тощую девчонку с огненной шевелюрой, статного молодого человека в чёрно-белых одеждах и какого-то грустного музыканта, чьё имя она так и не смогла разобрать.