Сгустки и руины

«Вивиан фон Кейнхёрст, прошу вас незамедлительно отложить все ваши дела и даже невзирая на неучтивость, прервать нынешнее времяпровождение, даже связанное с переговорами.» Ни помарок, ни лишний раз записанной учтивой фразы ― увы, в этом случае ей придётся потратить время на переписывание самостоятельно. Пока что это дело касается лишь её и её личной канцлерин. «В срочном порядке извещаю вас, чтобы все подарки и подношения, адресованные мне под предлогом личных презентов были безотлагательно доставлены в мои личные покои в моём же присутствии и в отсутствие какого-либо эскорта (кроме лиц, необходимых для их передачи)». Аннализа проверяет ещё раз. Шкатулка, разрисованная малиновками ― всё же не столь важный презент, чем некогда украденная у одной из баронесс ручная ворона. Остаётся лишь надеяться, что цветочные мотивы, которые уже месяц повторяются в тайно преподносимых подарках, будут продолжаться и далее. Тем более что они не доставляют Её Величеству никаких хлопот и преподносят их с явным вкусом, уважая уже старые для нынешнего поколения традиции. «При этом также прошу вас сообщать о пропажах цветов в саду и окрестностях, но не ставить в известность ни избранных для служения лично мне, ни общую охрану, о заметках касательно заказа подарков. Слухи же о происходящем прошу по возможности пресекать, а записанные ― приносить мне лично от доверенных лиц моей тайной канцелярии. Те как раз будут дожидаться вас после полуночных тренировок озверевания новичков, у леса, вы как раз отличите их по алым камням на масках. Как и раньше, прошу вас воздержаться от посыльных и уезжать по выданной от меня грамоте. И разумеется, предупреждаю вас, что уклонение от просьбы — это не нарушение приказа. Пока не нарушение. Как и черновик нынешнего дворцового указа найти тех, кто столь неравнодушно относится ко мне в обход почитания Идона. Также по возможности ограничьте вмешательство жриц ― сейчас стоит воздержаться от возможного преследования, хотя нынешние служительницы внушают мне доверие своими взглядами.» Аннализа открывает покрытую изящной золотой вязью шкатулку, присыпая чернила пудрой. Ещё несколько десятков неразобранных писем. Указания от тайной канцелярии об интригах с границами земель ― внимание Её Величества снова хотят отвлечь склоками. И шкатулка с малиновками в верхнем ящике стола. В ней на шёлке покоится застывшие в смоле цветы акации. Колючее, высокое дерево, разживающееся по весне столь нежными и простыми цветами. Простая, показываемая словно потупленный взгляд, любовь. И жажда объясниться. Ничего необычного. Но у Аннализы на миг едва ноет в груди. Надолго ли? Сколько же смертные будут тайно её любить? Сколько лет людской жизни у них на это уйдёт? Неизвестно. Скорее всего, это снова попытка добиться её расположения и благ. Но если... Аннализа задумывается. Если бы чувства были искренними, они бы не стали ей понятны. Но приятны ли? Слишком тягостно думать, как быстро пролетит это отведённое на них время. Для неё оно отныне течёт лишь так. Аннализа запирает верхний ящик и подвигает к себе свечу с подставкой для нерастопленного сургуча. Пока не время для ложных надежд. Ни тем, кто ей признаются, ни уж тем более себе.