Хайноре. Книга 1

— Ну и хоромы! Бальная зала просто королевская! Тебе понравится, там красиво, как ты любишь. Куча картин, этих… ковров… — Гобеленов. — Да-да, гобеленов! Окна все в кружевной паутине, а стены будто в бархате! Видно, король и впрямь любит твоего жениха. Что она там делала? Неужели?.. — И все в золоте. Будто он не Холмам хозяин, а всем Южным островам разом. Она ведь его недолюбливает… она ведь и мужчин-то не слишком жалует… — Зачем все это? Не пойму. Колье алмазное посреди леса и гор. Перед кем тут щеголять? Перед волками и лисами? Два раза… нет, пускай один, но два… зачем… они… она... он… она приглянулась ему? — Как Сорка? Вы поговорили? — Угу. — И что же она сказала? Это так мерзко… он был её защитником… — Госпожа моя? Вернись из мира дум. Альма щёлкнула перед её лицом пальцами, и Лира будто очнулась. — А… — Ну? — ведьма встала перед ней — маленькая, худая, руки в боки, взгляд с хитрым прищуром. — Что такого тебе наболтала старая квохталка? Не лги, я вижу, как ворочаются в твоей голове змеи! Лира нахмурилась, хотела отвернуться, отослать её из покоев, как надоевшую прислугу, обратно, на острова Фандия, в портовый беднятский городок, где самое место таким мерзким предательницам как она!.. — Скажи! Не таи от меня, я смогу узнать и иначе, — Альма взяла её за подбородок и повернула к себе, заставляя посмотреть в глаза. Жёлтые, острые, злые… может Сорка была права?.. Но вдруг эти глаза налились влагой и будто задрожали. — Ты разбиваешь мне сердце. Я думала, ты любишь меня. Я думала, ты мне веришь. Да простят меня Древние, похоже над нами сгустились тучи, похоже я впервые ошиблась… — Нет! — вдруг выпалила Лира, хватая ведьму за ускользающую руку. — Прости, я… я должна была сразу поговорить с тобой… какая я дура… не знаю, чему верить и всему верю!.. Альма села перед нею, держа в руках ладони Лиры, как некогда делала Сорка. Она молча смотрела ей в глаза, ожидая ответа. — Сорка… она сказала, что видела тебя с Биро. Что ты ходила к нему, когда все спали. Два раза. Зачем?.. Взгляд ведьмы вмиг из участливого сделался насмешливым, она фыркнула и хлопнула Лиру по ладоням. — Так вот в чем дело. Всего-то. Я ходила к нему, чтобы растолковать на случай, если он сам, остолоп, не понимает. Посоветовала ему не соваться к тебе лишний раз. Чтобы не вышло чего дурного. Ты знаешь о своём истинном долге. — Но он мой защитник! Мы просто… дружим… — Дружите? — ведьма оскалилась и вскочила на ноги, будто волчица, которой ткнули в нос факелом. — Врешь мне? Мне?! Дружите! Ха! Видно поэтому ты так взревновала? Видно поэтому тебя так мучает мысль — а вдруг они там ласкаются, как любовники? Верно? Так ты подумала? Нет, не лги мне опять. Я знаю. Всё знаю. Мы связаны, помнишь? Я уже в тебе! Я слышу твои мысли! Ты думала, что я с ним резвлюсь? Тешусь? Думала, как он лезет ко мне под юбку? Представляла, как я его ублажаю? Признайся! Лира молча глотала слезы, ей было невыносимо стыдно, стыдно издать даже малейший звук, стыдно поднять глаза, стыдно думать о чем-то кроме своей вины… какая я дура… как я могла так думать о ней… как я могла сомневаться… —— Я не достойна!.. — Валирейн упала на колени перед Альмой, обняла её ноги, и разрыдалась в голос, едва способная говорить. — Я… я… я такая дура… я не… не достойна… не достойна тебя… твоей любви и преданности… я слабая… глупая… — Хватит! — не голос — удар хлыстом. — Я просила тебя признаться, а не оправдываться. — Да… я… думала так… я признаюсь… признаюсь. Леди Оронца дрожала страшной, крупной дрожью, она все ещё не осмеливалась поднять глаза, она вцепилась в Альму, как цепляется моряк за мачту тонущего корабля. Но дрожь внезапно стихла, когда ей на голову мягко опустилась рука. — Хорошо. Хорошо, что ты призналась. У нас не должно быть секретов друг от друга. Даже когда мысли наши низменны и постыдны. Мы единое целое перед взором Древних. Ты Дитя Лима, а я твой поводырь в этом мире. Не бей саму себя по руке, госпожа. — Альма села рядом с нею на колени и нежно погладила мокрые щеки. Взгляд её некогда такой злой и жестокий, сочился нежностью и теплом южного солнца. — Я твоя. И никогда не предам тебя. И никакой мужчина не встанет меж нами. Лира улыбнулась, и порывисто обняла Альму, свою любимую дорогую Альму, свое сердце и душу, они навеки будут вместе, всегда, всегда, всегда! Ей в миг стало лучше, чёрные птицы, что скреблись где-то внутри и тревожно шелестели тугими крыльями, утихли, залегли куда-то. Возможно однажды они снова проснуться, чтобы терзать Лиру с новой силой, но теперь она знала, что стоит ей заглянуть в эти жёлтые глаза, стоит только ощутить её руку на себе, как все стихнет и придёт покой. Как она теперь без неё?.. — Я… обещаю тебе. Нет, клянусь! Клянусь разорванным кольцом на моей руке, что не предам наше дело. Ни за что. Ни ради чего. И уж точно не ради мужчины! — Лира фыркнула точь-в-точь как Альма, и они обе посмеялись этому схожему жесту. Ведьма шутливо насупилась и дёрнула Валирейн за ухо. — Как ты вообще могла подумать, что я захочу покувыркаться с каким-то деревенским простачком, сосланным гвардейцем? Уж не знаю, чем он так пришёлся тебе по душе, но если бы я и хотела с кем-то возлечь, чтобы унять свои природные зовы, то выбрала бы мужчину иного толка. Лира возмущённо толкнула ведьму в плечо. — А что с ним не так?! Ну да, он простой… Зато мужественный! И не болтает попусту, как всякие придворные хлыщи! И вообще… он… что-то в нем есть… он мой защитник! Ведьма засмеялась. — Ну ладно, раз так. Пускай играет в защитника, если тебе так хочется. Если тебе так нравится ходить по краю бездны. Ходи. — Альма усмехнулась, поигрывая бахромой, свисающей с балдахина. Волчьи глаза хищно щурились. — Всё одно, что не случается в твоей жизни, то испытание, ниспосланное Древними. Может, этот твой гвардеец призван соблазнять тебя с истинного пути. Может, Папа Ромох так проверяет твою преданность и любовь. —Ведьма качнул плечом. — Почём мне знать? Валирейн насмешливо фыркнула, точь-в-точь как Альма и поглядела на неё так же хитро. Играется с нею, как и со всеми, проклятая ведьма. Но у неё многому можно поучиться, особенно, когда дело касается хитрости. А хитрость — это то, чего Лире всегда не доставало… К обеду Лира выбрала платье изумрудного бархата, с нежными серебристыми манжетами из лифантийского ажура, узор королей, как его называли. В их первый официальный обед с женихом леди Оронца хотела предстать во всеоружии, царственно, но без излишеств, к тому же и Альма сказала, что густо-красный наряд, второй из подаренных сестрой, лучше приберечь для ужина. Прислуживать за обедом им должны были слуги самого лорда, и это немного огорчило Лиру, очень уж она привыкла за месяцы пути к тому, что Сорка и Альма всегда рядом, что именно они хлопочут об её завтраке, обеде и ужине. Но являться к лорду со своими порядками было бы дурным тоном, а об этикете Валирейн знала едва ли не с люльки. — Значит, тебя не будет рядом, — со вздохом заключила Лира, когда ведьма воевала с её корсетом. — Жаль, было бы здорово. У тебя хорошее чутье, вдруг Древние ниспошлют какие-то знаки, смогу ли я их растолковать… вдруг Папа Ромох уже вселился в него… — Что ж, какое-то сходство определённо есть, Папа Ромох тоже не прочь приложиться к горячительному… Но я видела твоего лорда сегодня утром, и не почувствовала никакого потустороннего присутствия. Возможно, Древние ждут какого-то особенного момента, стечения событий или движения звёзд… Я поговорю с ними, когда ты уйдёшь на обед. Если только эта старая змея мне не вздумает помешать, потрясая знаменем Отца, — Альма пренебрежительно кивнула в сторону Сорки, которая готовила для Лиры платье, расправляя его на широкой постели. Сорка снова стала тихой и печальной, как тогда, когда узнала, что её дочь не поедет вместе с ними на север. Видно, она поняла, что её предостережения не возымели никакой силы и опять замкнулась в себе. Это тоже кольнуло Лиру. Ей отчего-то было стыдно, будто она предаёт не слугу, а родную мать. Может, это сила молока, коим Сорка вскормила её в далёком детстве? — Не волнуйся, госпожа, — маленькая рука легла на её плечо, такая горячая, что казалось прожжет сорочку. — Я уйду в сад или найду какую-нибудь всеми забытую кладовку и поговорю с Древними. Я сделаю это для тебя, чего бы оно не стоило. Лира сжала её ладонь на своём плече и тихо прошептала: «Спасибо», потом к ним подошла Сорка с платьем, и Лира через мгновение превратилась из лебедя в хозяйку зелёных холмов. — Хорошо вам, миледи, — растроганно проговорила кормилица, расправляя манжеты. —Лорд с ума сойдёт. Я бы сошла. — Неужели? Интересно, что твой Отец об этом подумает? — О чем? — Сорка нахмурилась и настороженно посмотрела на ведьму. Они стояли по разные стороны от Лиры и отправляли складки на изумрудных юбках. — О том, что тебе девицы нравятся. Женщина захлопала глазами, потом вдруг воскликнула какое-то ругательство и прижал ладонь к губам. — Да чтоб у тебя рот сгнил от таких слов! — Говоришь как ведьма. Сорка возмущённо бросила в Альму полотенцем, и ушла, громко стуча башмаками, а ведьма только захихикала. Лира смотрела на неё из зеркала и качала головой. — Что? — улыбнулась та. — Должна же была я отомстить этой стерве за наветы. — Ты ведь говорила, что с ней стоило бы наладить отношения, а теперь сама её выводишь пуще прежнего! — Налаживать с ней нужно тебе, а не мне, — Альма пожала плечами. — Госпожа ты, а я всего лишь мелкая пакостливая ведьма. Лира вздохнула, и глядя на себя в зеркало, оправила кудри, словно бы с ними было что-то не так. — В том и дело. Она, напротив, думает, что ты высшее зло и сведешь меня в могилу. — Кто знает, — отражение ведьмы шкодливо подмигнуло ей. — Может так оно и будет. К столу Лиру сопровождал чопорный Дитор. Леди Оронца украдкой оглядывалась по сторонам, ей очень хотелось увидеть хоть одно знакомое лицо, ей и вовсе казалось, что ведут её не на обед, а к плахе, до того все вокруг было чужим. Хоть бы мой защитник был рядом, мой Биро, преданный всеми, как и я, брошенный на север, как и я, где ты… Но от мысли, что он возможно наблюдает за нею, стоя во дворе за окном, или притаившись за одним из гобеленов, становилось спокойнее. Ей нравилось воображать, словно ей угрожает опасность, но некто сильный и хитрый оберегает её на расстоянии. Нет, Лира, глупо полагать, что твой будущий супруг представляет для тебя угрозу. Глупо. Это все твои детские выдумки. Пора становиться взрослее. Она расправил плечи, ускорила шаг, чтобы идти точно вровень с по-солдатски быстроногим камергером, и вошла в обеденную как будто уже жена. — Доброго дня, миледи, — приветствовал её лорд Холмов. Он уже восседал во главе стола и потягивал вино из кубка, он даже не встал, чтобы поприветствовать невесту, а заботы о ней оставил камергеру. Дитор подвёл Лиру к её месту и задвинул стул, когда она присела. На пару мгновений залом овладела тишина, но потом лорд Дормонд наконец оторвался от кубка и посмотрел на Валирейн. — Какой недовольный у вас вид, — усмехнулся он, и Лира чуть не поперхнулась от небрежности этих слов, хотя ещё ничего не брала в рот. — Дитор был не слишком услужлив? Или я? — Кхм… Нет, все хорошо, простите, если я показалась вам недовольной. — Терпеливая и короткая, вот какой должна быть настоящая леди и жена. — Славно, — кивнул лорд, провожая скучающим взглядом служанку, что принесла им блюдо с томленой на углях и травах квохталкой. — Ешьте вдоволь, миледи. Больно вы худощавы. Жена должна быть сильной и крепкой, чтобы вынести здорового наследника. Особенно от меня. Вы знаете моё имя? Лира немного опешила и не торопилась с ответом. Она спешно рыскала в памяти в поисках его имени, но потом с удивлением осознала, что ей его никто не называл. — Н… нет, милорд. Она ждала, что хозяин Холмов нахмурится, но он, напротив, кивнул и казался доволен ответом. — И славно. Оно вам ни к чему. Когда нас обвенчают, вы будете звать меня мужем, а когда я буду гневаться на вас, вы из страха будете звать меня полным титулом, потому должен вас предостеречь — это взбесит меня ещё больше. — Вас… раздражает ваш титул? — Безмерно. — Но… разве он не один из самых почётных? — Предельно. Снова тишина. Лира совершенно ничего не поняла и не знала, что ответить. Она лишь заглядывала в глаза лорда, пытаясь разглядеть в них божественную искру Папы Ромоха, но ничего не видела и не чувствовала. Только бы Альма смогла с ними поговорить, только бы ей удалось… — Как поживает ваша сестрица? — лорд откинулся на спинку своего роскошного стула-трона и тот заскрипел под ним, как старый дуб скрипит под ураганом. — С ней все хорошо, — Лира постаралась выдержать его прищуренный влажный взгляд. Она хотела бы прервать беседу и поесть, но знала, что сейчас ей в горло не поместится даже семечко. — Слыхал, недавно разродилась очередным щенком. Лира возмущённо вскинула голову. Он назвал её племянника щенком?! Да как он… — Прошу прощения, — усмехнулся он, — С вашей сестрицей у нас давняя… дружба. — Да, недавно она подарила своему мужу второго сына, — Лира старалась, чтобы голос звучал гордо. — В отместку королеве, не иначе. — Ничего подобного! Лира вспыхнула гневом, но тут же погасла под холодным, острым, как осколок льда, взглядом лорда. — Ужель делатель королей не учил вас не перечить мужу? — Прошу прощения, милорд… — Хоть вы мне ещё и не муж… Они снова ели в молчании, тишине, которую нарушал лишь шаркающий шаг старой прислуги и перезвон столовых приборов. Лира силилась расслабиться, но у неё совсем не получалось — спина была ровной как жердь и руки почти не сгибались, а пальцы постыдно дрожали, словно бы она и впрямь сидела за столом с тем, кто вечером поведет её на плаху. Он выглядел жутковато… огромный, заросший медведь, с мешками под налитыми кровью желтушными глазами. Он ел, как будто спал всю зиму в берлоге, его руки были огромные, как лапы, и если бы эти лапы сомкнулись на её шее, то переломили бы как сухую веточку. Биро был не таким… Его она совсем не боялась… Ах если бы только Папа Ромох избрал для своего духа другого… Но пути Древних неисповедимы. — Впрочем, — вдруг заговорил лорд, словно бы продолжая диалог, — не стоит нам начинать знакомство с распрей. Я был неправ, дурно высказываясь о вашей сестре, хоть и учитывая наши с ней… недопонимания. Не держите обиды, леди Валирейн. Думаю, если мы будем проявлять к друг другу уважение, это станет неплохим началом, как считаете? Лира немного выдохнула, узрев в глазах этого доселе пугающего полузверя нотки человеческой рассудительности. Она кивнула, позволив себе кроткую улыбку, по законам этикета выказывая тем самым одобрение и согласие. Лорд кивнул в ответ. — Замечательно. Я уже распорядился, завтра мы с вами отправимся на охоту. Вы же любите охоту? Хорошо. Здесь одни из самых лучших охотничьих угодий в королевстве, сам король бывает у меня в сезон гона. Можете взять своих людей, им тоже не мешало бы развеяться с дороги. Ну что, согласны? Хорошая будет охота, даю слово.