Лабиринт

Перчатки — в хлам. Половина стрел — в хлам. Большая часть зелий — в хлам. Дорого же мне обошлось сражение с дорогумо. *** Синяя территория — это большое поселение, население которого, как мне известно, составляют шестнадцать тысяч человек. Чтобы полностью пересечь её в прошлом требовалось несколько часов, в это же время… я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Огненные руины остались далеко позади, сейчас я мчусь по центральному проспекту. Если мне не изменяет память, то, следуя по этой улице, через дюжину минут я выйду к трёхэтажному жилому комплексу, пройдя по двору которого я выйду в следующий район, в котором находится лечебница Святого Джерри. И в моих интересах достигнуть этого комплекса как можно скорее. Шум позади меня взял новый уровень — звучали гортанные стоны и пронзительные вопли. Я поморщился, продолжая бежать и сохранять дыхание. Концентрация чудовищ в центре территории… она просто чудовищна. И шагу ступить нельзя, чтобы не натолкнуться на монстра — к счастью, обычного, не из тех ядовитых или того хуже. Поэтому за мной следует хвост из чудовищ, который постоянно пополняется, когда я пробегаю мимо их сородичей, которые из-за густого тумана не успевают вовремя отреагировать на пробежавшего мимо человека. Забежав за арку я притормозил, взялся за створки ворот и с металлическим лязгом закрыл их. Волна чудовищ разбилась о кованые врата и пронзительно закричала, вызывая вспышки острой головной боли. — Заткнитесь!.. Я свалился на землю, отчаянно переводя дыхание. Лёгкие горели, правый бок при каждом вдохе отзывался сильной тупой болью. Слюна во рту была тягучей. Я тут же сплюнул и протёр губы тыльной стороной ладони. — Заткнитесь, — пробормотал я. Мой тихий бессильный шёпот потонул в какофонии воплей. Твари истошно кричали и лезли на железную ограду, накалывая себя на колья, которыми та кончалась. Оставаться здесь было небезопасно. Не без труда поднявшись я пошёл к зданию, копаясь в нагрудном кармане. Секунда — и рука плотно обхватила бумажный свёрток. Вытащив и развернув его, я высыпал себе в рот оставшиеся таблетки и, хрустя ими, толчком плеча распахнул дверь и ввалился дом. — Надо завалить дверь, — лихорадочно прошептал я, скользя взглядом по вестибюлю. Увидев пара комодов я смахнул с них цветочные вазы и по очереди придвинул к двери, надёжно заперев её. Только после этого я позволил себе развалиться на полу, опёршись спиной о стену. Тошнило, не хватало воздуха, виски покалывало, сердце билось как сумасшедшее. Через минуту успокоительное начало действовать, сердцебиение начало выравниваться, а мигрень отходить. — Нужно продвигаться дальше… дальше, — пробормотал я, поднимаясь, оперевшись рукой об стену. Убив нескольких монстров, прятавшихся за элементами декора, я проходил по обеденному залу к чёрному выходу, когда ощутил что-то. Рядом есть кто-то ещё. Я обернулся и дёрнулся назад, подняв руки с мечами и вставая в боевую стойку. Неподалёку, в нескольких метрах от меня стоит высокое тонкое существо с гипертрофированно длинными конечностями без лица, за спиной которого клубится непроницаемая тьма. Непонятно как, учитывая, что я наталкивался и на более страшных чудовищ, оно заставило меня передёрнуть плечами от холодка пробежавшего по спине. Чёрт. Бой с ним в замкнутом помещении может как и дать мне превосходство, так и стать самоубийственной затеей. Он подался вперёд, укладывая правую руку на полный явств стол и сгибая пальцы; когти легко разрубили дерево. Слегка пригнувшись, чтобы наши головы были на одном уровне, он потянулся ко мне левой рукой, и я отпрыгнул. Монстр остановился и через несколько секунд опустил руки и исчез. Сложив клинки в ножны я подошёл к тому месту, где он стоял, и пригнувшись взял вырванный откуда-то листок, оставшийся после чудовища. На нём что-то написано. «После того происшествия, в чём бы оно не заключалось, доктор Линкольн начал странно вести себя. На протяжении всего дня я часто видел его у палаты двести восемь. Я должен понять в чём дело.» Палата двести восемь… Я сложил листок и поместил его во внутренний карман. Если я найду Линкольна живым и разумным — от меня он не уйдёт. *** По мере приближения к лечебнице запах гари становился всё сильнее. Перепрыгнув через забор, так как ворота были крепко заперты на замок, я тихо потрусил по аллеям в лесу и через несколько минут вышел к обширной площади перед обугленным зданием. Судя по всему тут произошёл пожар. Я шагнул в дверной проём, касаясь его — дерево под моими пальцами источало тепло. Холл лечебницы сильно обгорел и под слоем золы и сажи, кажется, тихо тлел; в воздухе витали искры и пепел. Ресепшн, как ни странно, стоял на месте, тоже прилично опалённый. Около него, прислонившись к стене, кто-то сидел, спрятав лицо за ладонями и тихо посмеиваясь. — Зря… Зря… — его слабый смех перемешивался с рыданиями. — Всё было зря… Я остановился около него и шаркнул ногой по полу, давая знать, что он не одинок. Неизвестный опустил руки, открывая взгляду испачканное сажей лицо, и поднял голову. — А-а-а, — почти плачуще протянув оскалился он. — Я помню тебя. Я тоже. Передо мной сидел тот буйный, которого я встретил два месяца назад. Кажется Линкольн назвал его Джонатаном. Нужно узнать у него, что именно произошло в лечебнице. — Что здесь случилось, Джонатан? Он громко рассмеялся. — Тогда ты бросил меня! — он встал и исказил иссохшие губы в кривом оскале. — Похоронил всякую надежду на спасение всех лабиринтитов! Ты, поганая тварь!.. Сильный удар в живот сотрясает его. Он вскрикивает от боли и отшатывается, чтобы в следующий миг ощутить на своей шее крепкую хватку, немного приподнявшую и прижавшую его к стене. — Что здесь случилось, Джонатан? — вновь звучит в гробовой тишине мой голос. Я чуть наклонил голову, смотря на него. — Что здесь случилось? Капельки пота скользнули по его искривлённому лицу. Он захрипел, хлопая по удерживающей его руке: — Отпусти… Я расскажу… Пальцы разжались и мужчина свалился на землю. Немного отойдя я подождал пока он придёт в себя, судорожно восполняя запасы воздуха. — Что именно ты хочешь знать? — испуганно и настороженно следя за мной спросил он. Я на мгновение задумался. — Расскажи, как всё началось. *** — Я сам мало, что знаю. Мы устроились на крыльце лечебницы, созерцая молчащую чащу. — Тогда я спал в своей камере и проснулся от запаха дыма. Он сочился из-под двери… Он расхохотался, сжавшись и вздрагивая всем телом. — Лечебница горела, и мы вместе с ней. Не помню сколько это длилось… Когда я пришёл в себя огонь потух, а дверь сгорела. Я выбрался оттуда и пошёл… Он помолчал, прежде чем продолжить: — Знаешь, пол коридоров был просто усеян почерневшими костями, — схватившись за голову поведал он. — Они хрустели и впивались мне в стопы, когда я шёл по ним… Мужчина замолк. Ясно. — Другие пациенты. Что с ними? Его разобрал смех. Кое-как подавив его он произнёс: — Они потеряли разум. Все, до единого. Эффект от его слов был схож с ударом от великана. Я прикусил щёку, и боль отрезвила меня. — Ты проверял только левый корпус? — как я знаю, именно там содержат кого-то вроде Джонатана — то есть буйных больных, контакт которых с мирными пациентами не желателен. — Да! — яростно крикнул он. Встав и глядя на меня, он продолжил: — Ты хотел бы, чтобы я пошёл дальше?! А вот хрен тебе! Я и так… Он замолк, когда я поднялся и прошёл в лечебницу. — Ты куда? — растерянно раздалось мне в спину. Губы дёрнулись в раздражении. — Хочешь конфликта — иди за территорию лечебницы. Там его ты найдёшь в достатке. *** Ситуация повторилась и в правом крыле — весь пол был покрыт обугленными костями, хрустящими под моими ногами. Я остановился перед очередной дверью; на ней висела табличка с цифрой двести восемь. Потянувшись к грязной от сажи ручке я замер. Что я увижу там, за дверью? Пустую обгоревшую палату? Или потерянную, сидящую посреди комнаты и уперевшую пустой взгляд в тлеющий хрупкий пол? Выдохнув я пересилил себя, взялся за ручку и распахнул дверь.