Приручить зверя

Дамблдору ничего не оставалось делать, только как подчиниться магу. Несмотря на то, что мысль о появлении великого Основателя не приносила радости, все же нельзя было не отметить, что этот маг и вправду силен. Поэтому именно сейчас он представлял другим преподавателям нового профессора зельеварения, самого Салазара Слизерина. Альбус рассказал историю о том, как маг оказался на почти тысячелетие в будущем, которую ему любезно поведал сам виновник торжества. Но вот в чем был уверен директор, так это в том, что история лживая, но показывать сейчас темному магу свое недоверие было бы верхом неосмотрительности. Когда директор и остальные профессора, кроме Салазара, вошли в Большой Зал все вместе и расселись по местам, то самые внимательные ученики заметили еще одно пустое место между вечно мрачным Снейпом и Горацием Слизнортом. —Уважаемые ученики,—начал директор и, дождавшись тишины, продолжил,—В связи с некоторыми обстоятельствами, о которых вам расскажут позже, в наше время переместился один из Основателей. Как и предполагалось, в Зале поднялся гул, каждый хотел обсудить эту новость, ведь причин не верить директору не было. Все надеялись, что это будет Основатель именно их факультета. И только, когда все немного стихли, Дамблдор продолжил: —Поэтому позвольте представить вам нового преподавателя зельеварения старших курсов—Салазара Слизерина. И в Большой Зал вошел маг. Высокий, с темными, как смоль волосами, аккуратно завязаными в небольшой хвост, и с ярко-зелеными глазами. —Доброе утро,—поприветствовал всех маг и осмотрел Зал цепких взглядом, задерживаясь на своем факультете,— Вам уже меня представили, поэтому не вижу причин задерживать вас разговорами. Скажу только одно,—Слизерин сделал небольшую паузу и продолжил,—всем приятного аппетита и удачного дня. И с высокомерным видом сел на свое место, пытаясь разглядеть среди учеников ту девушку. Он вспомнил, что сбежал, даже не поблагодарив ведьму. Да он даже не знал как ее зовут и с какого она факультета. Поэтому сейчас приходилось высматривать ее среди столов, полностью забитых учениками. Почему-то вначале он решил искать ее среди своего же факультета, но не увидел ее среди змеек. Переместив взгляд на стол барсуков, он тоже не нашел ее. Он посмотрел на стол Рейвенкло и уже было хотел переместить взгляд на стол своего побратима, как вдруг, он заметил черную макушку. Девушка упорно смотрела в тарелку и не поднимала взгляд, поэтому маг не мог точно знать, что это она. Но это была она, он был уверен. Все его нутро и магия вопили о том, что это та самая ведьма. Он вспомнил ее глаза и мысленно чертыхнулся. Он уже минут пять не прикасается к еде, а просто рассматривает учеников, в конце так вообще задержавшись на определенном месте. Это могло вызвать подозрения, поэтому Салазар вернулся к еде и решил побеседовать с другими профессорами. Все таки нужно было прощупать почву. И как раз его сосед-Снейп закончил разговор и сейчас был занят поглощением бифштекса. —Мистер Снейп,—обратил на себя внимание маг и вдоволь насладился удивлением на лице зельевара. Тот медленно отложил приборы и повернулся к говорящему и заговорил: —Да, лорд Слизерин? О, Слизерин даже восхитился Снейпом. Такое самообладание. Задав пару вопросов по учебной части, Слизерин увлек профессора Снейпа в обсуждение некоторых зелий. Так в непринужденной обстановке прошел завтрак. *** Айрин Поттер не радовала перспектива стать аврором от слова совсем. Но ее с самого начала уговаривали пойти и стать мракоборцем, прям настойчиво так. Будто, если она не встанет в ряды защитников Света, то мир рухнет. «—Девочка моя, ты должна понимать, как это важно. Стать мракоборцем очень престижно, еще не поздно передумать,—в который раз говорил ей директор.» Ну не хотела она им быть и сражаться против зла тоже не хотела. Но директору было на это плевать и он продолжал наседать на мозги своими наставлениями и нравоучениями о Добре и Зле. Но несмотря на это, в конце второго курса Поттер выбрала Древние руны, Нумерологию и Уход за Магическими Существами. Тогда она точно знала, что станет мастером Артефакторики, и неважно, что думает на этот счет любитель лимонных долек, это ее жизнь и распоряжаться ей будет она. Но стоит начать историю с самого начала, с того дня, как к ним в дом пришел Хагрид и рассказал о том, что она волшебница. Сначала у нее было недоверие, потом удивление, сменившееся восторгом. Но детский восторг прошел так же быстро, как и пришел, когда жестокая реальность обрушилась на голову маленькой Поттер. И казалось, никого вокруг не волновало, что она ни черта не знает о мире магов. Люди были благодарны ей за победу, которую она даже не помнит. На нее, по сути, всем было безразлично. Где она жила? С кем? Никого это не интересовало. Сначала Айрин было обидно, а потом она смирилась и даже нашла в этом свои плюсы. Чем меньше людей заботится о ней, тем больше у нее свободы. Когда они с Хагридом шли по Косой Аллее, она решила не заводить друзей. Ведь так проще?! Именно поэтому, тогда в школе, Айрин Поттер отказала в дружбе Драко Малфою. Именно поэтому не разговаривала с надоедливым Уизли и Грейнджер. И именно поэтому в конце(а может это было начало новой истории) шляпа громко вынесла свой вердикт: «Рейвенкло». И маленькая Поттер бодро зашагала в сторону синезнаменных, чувствуя на себе всеобщее внимание. Факультет Рейвенкло давно окрестили сборищем умников, поэтому сидеть за столом с книгой в руках, идти с книгой в руках и даже спать с ней, было нормальным и обыденным делом. Ученики Ровены ценили тишину и были очень спокойными ребятами, чему Поттер была рада. Маленький полугоблин—Флитвик, зашедший вечером в башню своего факультета, дабы познакомится с первокурсниками и пожелать всем удачи, кажется, был в неописуемом восторге от того, что Героиня-Всея-Британии стала ученицей его дома. Ей же очень понравился профессор, добрый и веселый, но в то же время очень серьезный человек (или получеловек?). Поттер понравился орел, охранявший вход в башню и требующий ответа на загадку, дабы зайти. С самого детства она любила разгадывать тайны и загадки, особенно какие-нибудь заковыристые и обязательно со скрытым смыслом. Айрин всегда любила учиться и поэтому впитывала в себя знания, как губка, смотрела в саму суть, экспериментировала и изучала что-то интересное со всех сторон. На первом курсе Айрин случайно наткнулась на книги по древним рунам и увлеклась ими. Потом она узнала, что среди Поттеров было достаточно мастеров артефакторики, поэтому на каникулах она скупила чуть ли не все книги по этой теме, которые ей продали. Потратила она тогда довольно кругленькую сумму, но не считала эту трату глупой или бессмысленной. Как оказалось, артефактор должен был знать не только руны, но и зельеварение, которое она любила всей душой, нумерологию, чары, трансфигурацию, но помимо этого нужно было знать свойства камней, минералов разных пород, деревьев, металлов, тканей и в общем всего, из чего можно было сделать артефакт. Вначале она думала, что артефакты— это только кольца, шкатулки, браслеты, всякие украшения, а на деле все оказалось намного интереснее. Та же мантия-невидимка и Распределяющая Шляпа являлись артефактами. Артефакт можно было сделать даже из запонок или булавки, и это мысль приводила ее в восторг. Потом она училась, училась и училась. Иногда общалась с Невиллом и Луной. А по вечерам, накинув на себя мантию-невидимку, уходила в Запретный Лес и собирала редкие ингредиенты. Так прошли годы. Поттер шла в сторону Леса, напевая какую-то магловскую песенку, как вдруг, она увидела среди деревьев силуэт. Страх оказаться пойманной пропал, когда она поняла, что это не учитель. И только, когда этот некто начал оседать на землю, то Айрин сломя голову побежала к нему. Нет, альтруизмом она не болела, но все же на улице холодно и ночь, а человек, возможно, умирает. Тот маг и правда был без сознания, а на груди и плече были раны. Она боялась, что не успеет перенести его в Хогвартс, поэтому решила оказать хоть какую-то помощь прямо в Лесу. Благо она всегда с собой носила мазь собственного приготовления, на всякий случай. Кое-как растегнув на маге странную рубашку, девушка трансфигурировала ветку в небольшую чашу и, наколдовав воды, начала промывать рану, попутно рассматривая необычного волшебника. При свете небольшого огонька, летающего над ними, сложно было рассмотреть мага. Но Айрин точно разглядела подтянутое тело, покрытое немногочисленными шрамами, средней длины темные волосы, и мертвено-бледное лицо. —Вулнера Санентур,—уверенно произнесла ведьма, направляя палочку на раны. Чары всегда давались ей легко. Постепенно раны затянулись, оставляя только шрамы, которые она аккуратно сказала мазью. Рубцы быстро исчезли, поэтому она застегнула его рубашку. Что делать дальше она не знала. Леветировать в Больничное крыло? Тогда придется рассказывать о своем походе в Лес. В Выручай-Комнату? Возможно, но она не знала этого человека. Что если он опасен? Но ее вторая часть, безрассудная, твердила, что второй вариант самый верный, а оставлять мага на произвол судьбы, как-то жестоко. Поэтому она достала из кармана Карту Мародеров, прошептала Мобиликорпус и, накинув на мага и себя Дезиллюминационные чары, она двинулась в сторону замка. Сегодня удача была на ее стороне, ибо по пути ей никто не попался, правда держать так долго два заклинания было тяжело, поэтому, как только маг был уложен в кровать, она обессиленно рухнула на стул, стоявший рядом. Она не знала сколько крови он потерял, но Кровевосполняющее и Болеутоляющее зелья ему были точно нужны. Их у нее не было, но были в Больничном крыле. Поттер понимала, что совершает глупые, по ее мнению, поступки, но, если уж вызвалась помогать, то помогай до конца. Именно с таким девизом она шла к мадам Помфри, чуть не попавшись мистеру Филчу. Когда она вернулась с зельями, маг еще спал. Аккуратно влив зелья в него, она снова села на стул. И только сейчас она заметила перстень у него на пальце. Дабы разглядеть его получше, она наклонилась к его руке, и ее длинные волосы упали на него. И, когда он дернулся, она резко отпрянула, боясь его разбудить. Решив немного отдохнуть, Поттер положила голову на краешек кровати и не заметила, как уснула. Проснулась она от того, что на нее кто-то смотрел. И ее глаза встретились с его. Такие холодные, властные, с каким-то золотистым блеском, глаза, казалось, прожигали ее насквозь. Но не было дискомфорта или жгучего желания отвернуться. В голове кружились тысячи вопросов от простого «Кто Вы?» до банального «Что Вы делали на территории замка?». Но не один из них Поттер не произнесла. —Вы в порядке? Ничего не болит? Как вы себя чувствуете?— вместо этого спросила она, чуть охрипшим ото сна голосом. Правда маг долго молчал и смотрел на нее в упор, только теперь он смотрел не в ее глаза, а просто на нее. И это напрягало. —Где мы?— тихим, с шипящими нотками, голосом спросил незнакомец. —В Выручай-Комнате, сэр,—неуверенно пролепетала Айрин, наблюдая за скользнувшим по красиву лицу волшебника удивлением, и хотела было спросить, как этот совершено непонятный и странный маг резко встал и, бросив напоследок: «Извините, юная леди. Мне нужно идти,» — скрылся в дверном проеме. Сей факт странного побега этого странного мага вызывал у ведьмы гамму противоречивых чувств. Во-первых, она злилась на него за то, что он не поблагодарил ее. (Да-да, подростковый максимализм со всеми его вытекающими.) Во-вторых, она злилась на себя за то, что так глупо пялилась на мага, и неважно, что он тоже рассматривал ее. Ну, а в-третьих, она боялась. Потому что не знала, кто этот человек и, что он собирается делать. Он определенно знал о Хогвартсе и о Выручай-Комнате, но она никогда не видела его в стенах школы. Не долго думая, она решила все же спуститься на завтрак, но пока никому не рассказывать о ночном событии. Время оказалось довольно ранним, и поэтому она решила сначала зайти в башню и переодеться. Как и всегда ее встретил грозный орел, готовый завалить каким-нибудь заковыристым вопросом или загадкой. —Что невозможно удержать и десяти минут, но оно легче перышка?—спокойным голосом спросил орел. Вопрос оказался легким, даже слишком, поэтому недолго думая, Айрин ответила: —Дыхание,— и не дожидаясь, когда орел скажет, что это правильный ответ, она юркнула в проем, который уже открылся. Зайдя к себе в комнату, она обрадовалась, что на их факультета каждый живет в отдельной. И с самого начала комната прикрепляется к ученику и остается за ним на протяжении всех лет обучения. Тут разрешалось менять обстановку как тебе хочется, если, конечно, сил и знаний хватит, все равно по окончании школы интерьер возвращался к исходному варианту. Разложив добытые ночью ингредиенты, коих оказалось мало, в специальный чемоданчик, Поттер умылась, переоделась и, взяв со своего стола книгу о свойствах белладонны, которую не успела дочитать, пошла на завтрак. Хогвартс давно привык к Поттер-Которая-Учиться-На-Факультете-Умных-И-Немного-Того (все же не будем изменять традиции, писать через дефис), поэтому на нее уже практически не обращали внимания. Правда иногда на нее смотрел Драко Малфой, особенно после ее выходки. Точнее, она даже выходкой это не считала. Ну подумаешь, в конце того года принесла официальные поздравления наследнику Древнейшего и Благородного рода с успешной сдачей СОВ, тот, конечно же, удивился и расстерялся, но потом принес такие же поздравления единственной наследнице Поттер, и удалился восвояси. По ее мнению это не было ошибкой, Драко, хоть и давно перестал задирать ее, но все же не питал к ней теплых чувств, (видимо из-за ее, тогда прилюдного, отказа в дружбе) то теперь он стал поглядывать на Поттер с интересом. Ведь по сути, официальное поздравление при свидетелях, в большинстве случаев, являлось заявлением о равном положении обоих сторон, и не принести такие же ответные поздравления (если таковые могли быть) или благодарность, означало лишь одно, что ты отказываешься вставать с этим человеком в равноправные отношения и не считаешь этого человека, достойным твоего внимания. Благо Малфой не был дураком, и такой исход событий его не устраивал. Наконец-то Поттер села за стол и посмотрела на другие факультеты. Стол Хаффлпаффа практически пустовал, как и стол Гриффиндора, все же барсуки и львята любили подолгу нежиться в постели. За столом Слизерина уже было несколько учеников, в основном это были старшекурсники. Заметив взгляд Малфоя, она медленно ему кивнула в знак приветствия и, получив такой же кивок в ответ, посмотрела на стол своего факультета. Рейвенкло славился своими ранними пташками, таковые были и на младших курсах, и на старших. Закончив с изучением учеников, она повернулась в сторону преподавательского стола и удивилась, когда увидела, как все преподаватели вместе с директором входят в Большой Зал и садятся по своим местам. Что удивительного, спросите вы? Все до нельзя просто. Профессора всегда приходят в разное время, а некоторые вообще не появляются на трапезах, а если они зашли все вместе, да еще и с директором—это означало одно. Сейчас их ждет умопомрачительная новость, а учитывая, что между Снейпом и Слизнортом появилось свободное место, возможно им сейчас представят какого-нибудь министерского работника, как Амбридж, или нового профессора. Но только вот, что он будет преподавать, если ее догадки верны? И тут Айрин осенило. Что если тот маг и есть, возможно, новый преподаватель? —Ты тоже это чувствуешь?—неожиданно спросила Лавгуд, прерывая поток мыслей. Айрин с удивлением посмотрела на соседку, которая только что к ней подсела. Полумна, хоть и была странной, но иногда говорила интересные вещи. —Смотря, о чем ты говоришь,—ответила Поттер и только теперь обратила внимание на завтрак. —О магии Хогвартса,—будничным тоном продолжила Луна, словно они разговаривают о погоде,—Она изменилась. Иной раз Айрин не понимала эту странную девушку, но все же разговаривать с ней было легко. Правда, сегодня был особенный день, поэтому Поттер прекрасно поняла, о чем речь, она сама почувствовала изменения, когда вошла в Зал. —Я тоже чувствую это, Луна,—ответила и только сейчас поняла, что директор что-то говорит. —…Нового преподавателя зельеварения старших курсов—Салазара Слизерина,—услышала ведьма и снова посмотрела в сторону преподавателей. И в этот момент в Большой Зал вошел маг. Высокий, с темными как смоль волосами, аккуратно завязаными в небольшой хвост, и с ярко-зелеными глазами. Выглядел он намного лучше, чем при их первой встречи, но все же ей не давала покоя мысль, что это сам Основатель. И снова ее мысли прервала Полумна. —Его мозгошмыги, на удивление, спокойные, при взгляде на тебя начинают метаться,—немного отстраненно сказала пятикурсница и принялась за еду. Поттер, бросив последний взгляд в сторону нового профессора, уткнулась в свою тарелку и больше не поднимала головы, только изредка отвечая Полумне. Айрин чувствовала на себя его взгляд, но упорно продолжала не смотреть на него. Что это? Гордость? Злость? Получить ответ на этот вопрос ей не удалось, так как Луна, встав со стола, сказала, что до начала урока осталось 15 минут. Мысленно проклиная всех на свете, Поттер пошла на урок по Чарам. Книга, которую она хотела дочитать, теперь благополучно покоилась на дне сумки, так и не открытая сегодня. *** Салазар Слизерин шел на свой первый урок в этом времени, наслаждаясь всеобщим интересом и ажиотажем. Ведь не каждый день на головы учеников и профессоров сваливается давно умерший человек. Правда, долго ему радоваться не пришлось. Вы когда-нибудь видели смущенного Основателя? Я думаю, даже его друзьям не часто доводилось видеть вечно холодного и сдержаного мага в таком виде. А дело вот в чем… Представьте себе, маг, живший в одинадцатом веке, где практически все ходили в длинных платьях с корсетами, привыкший к древним устоям и понятиям, вдруг оказывается в конце двадцатого века, где моральное воспитание и скромность редко встретишь. И вот этот оный маг, первое, что увидел после пробуждения и игры в гляделки оказалось это! А назвать ту одежду, которая теперь гордо называлась «школьная форма», кроме как словом это , он не знал как еще. Но если бы дело было только в форме. Такой распущенности нравов и наглости Салазар еще не видел. Идущие мимо него девушки, без зазренья совести, во всю обсуждали мага, кидая на него томные взгляды и мило посмеивались. Нет, конечно, Слизерин был популярен среди девушек и в своем времени, но те были уже давно совершеннолетние. Поэтому, вначале немного смущенный короткими юбками, маг после пришел в ярость. Ведь это безобразие творилось в его школе, его ученицы поглядывали на него с нескрываемым вожделением. Именно, поэтому в класс Слизерин не вошел, а влетел, как разъяренная мантикора.