полгода назад
Солнечные лучи, просачивающиеся сквозь расщелины меж досками, золотыми клинками рассекали прохладный полумрак. Лисандра крепко затянулась от зажатой меж пальцев самокрутки и, блаженно прикрыв глаза, откинула голову на деревянную балку, что поддерживала трибуны снизу. Воздух вокруг пах жженой тентакулой, апрельской свежестью, сырой древесиной и… дорогим мужским парфюмом. — Ну как? Резко распахнув глаза, Лисандра уставилась прямо на сидящего перед ней Бастиана и почувствовала, как закружилась голова. Промозглая земля, на которой они сидели, накренилась вбок, словно палуба корабля. — Слегка горчит, но в целом неплохо, — она сделала еще одну затяжку, стараясь набрать в легкие как можно больше дыма, и передала самокрутку Бастиану. Слегка подув на кончик, он поднес ее к тонким губам и затянулся. Лисандра, словно завороженная, наблюдала за тем, как заострились его и без того точеные скулы. Он был красивым. Раньше Лисандра этого не замечала — сложно было разглядеть красоту в парне, что задирал ее на протяжении пяти лет и являл собою все то, что она презирала. Но за последние месяцы она взглянула на него по-другому. Черные кудри Бастиана создавали отчетливый контраст с его фарфоровой кожей, усыпанной россыпью бледных родинок. Оливковые глаза, казалось, навсегда застыли в выражении вечной печали, даже когда он улыбался, что в принципе случалось редко. Сам Бастиан был каким-то угловатым и болезненным на вид: острая линия челюсти, тонкие запястья, худощавое телосложение, но все эти черты были пронизаны какой-то ненавязчивой королевской выправкой, что текла в его жилах с благородной кровью. Молодой лорд — так его все называли. И Лисандра честно не понимала, почему этот наследник древней аристократической фамилии сейчас прятался с ней под трибунами на квиддичном поле и раскуривал на двоих сомнительного качества косяк. Она ощущала к нему влечение — глупо было это отрицать, Лисандра успела пройти через все стадии принятия пару недель назад. Духовно они уже давно были близки, но вот физически — это было чем-то новым для нее. Неизведанным. И Лисандра догадывалась, что он чувствовал то же самое по отношению к ней. В конце концов, они оба были подростками с бушующими гормонами, что проводили друг с другом много времени и делились самым сокровенным. Временами она смотрела на своих друзей: на Лоркана, у которого начинали блестеть глаза, стоило Рейне появиться в поле его зрения; на Скорпиуса, что стал выглядеть куда более жизнерадостно за те несколько месяцев, которые встречался с Сильвией Смит; на Никс, получающую цветы и знаки внимания от Илая Финнигана, Тайлера Кейна и Рахима Томаса. Лисандра наблюдала и осознавала, что ей тоже хотелось ощутить нечто подобное. Хотелось быть нужной и хотелось нуждаться. Погрузившись в пучину собственных мыслей, она не сразу поняла, что ее звал Бастиан. — Прости, что? Он растянул губы в легкой улыбке и протянул ей косяк: — Я заметил, что ты очень часто уходишь в себя. Хотелось бы знать, о чем ты думаешь в такие моменты. Лисандра приняла из его пальцев самокрутку и поспешно обхватила ее губами, чтобы дать себе возможность потянуть с ответом. В повисшей под трибунами тишине можно было услышать, как стремительно дотлевали трава и пергамент. — Ты когда-нибудь влюблялся? — произнесла она наконец, выдыхая вместе со словами сизый дым, что тут же поспешил раствориться в воздухе и насытить его терпким кислым ароматом. Бастиан некоторое время молчал, внимательно рассматривая ее. Лисандре казалось, будто от его взгляда кто-то проходился кончиком пера по ее внутренностям, щекоча их. А может, это было всего лишь эффектом от выкуренной травки. — В прошлом году мне нравилась Глиммер Нотт, — спустя минуту раздумий ответил Бастиан, смущенно отводя взгляд в сторону. — Ты ее, наверное, знаешь. Она староста Слизерина от пятого курса. Лисандра кивнула, припоминая высокую девочку с необычными чертами лица, длинными ногами и жемчужными волосами. Глиммер носила короткие юбки, брендовые сумки, умело сочетала несочетаемые вещи и при этом умудрялась выглядеть как модель с обложки. Вокруг нее всегда крутилась свита из таких же подруг-кукол, а преподаватели никогда не упускали лишнего шанса ее похвалить. Лисандра вдруг почувствовала, как что-то неприятное кольнуло ее меж ребер. Ну конечно, Бастиану нравились такие девушки, а она, глупая, надумала себе невесть что. Разве мог Молодой лорд посмотреть на кого-то вроде нее? На чокнутую хаффлпаффку, что иногда по утрам забывала пользоваться расческой, красила глаза яркой подводкой и курила травку под трибунами? — Она нравилась мне довольно долгое время, — продолжал тем временем Бастиан. — В прошлом году мы даже повстречались пару недель, но почти сразу расстались. — Почему? — тихо спросила Лисандра, вытаскивая изо рта дотлевший косяк и туша его о землю. — Не сошлись характерами, — обтекаемо ответил Бастиан, как-то горько усмехаясь. — А ты? Влюблялась когда-нибудь? Лисандра поняла, что он еще не готов был говорить о Глиммер. Поэтому она поджала к себе колени, зябко обхватив их руками, и произнесла: — Да, на третьем курсе. В Альбуса. Брови Бастиана на долю секунды удивленно взметнулись вверх, но он ничего не сказал, лишь продолжил слушать. — Это тоже длилось довольно долго. Наверное, курса до пятого. — Как это — наверное? — Не знаю, — пожала плечами Лисандра. — Так случается. Ты живешь-живешь с чувствами, а потом вдруг осознаешь, что их больше не осталось, но не понимаешь, как это произошло. У меня так бывает с сырными шариками. Мы с Лорканом всегда едим их, когда смотрим фильмы, и я никогда не замечаю, как они заканчиваются. Просто в один момент видишь, что миска становится пустой, и все. — Интересная аналогия, — усмехнулся Бастиан, но брови его как-то напряженно сошлись у переносицы. — А у него были к тебе чувства? Лисандра насмешливо фыркнула: — Нет, ты что. У него были чувства к другой. — Мне всегда казалось, что вы довольно… близки. — Да, мы близки, — кивнула она, — но по-другому. Это было странно — обсуждать с Бастианом Альбуса. Все это время они старательно обходили разговоры о своих друзьях, и сейчас было абсолютно в новинку переступить за эту черту. Внезапно под трибуны ворвался еще не успевший пропитаться теплом весенний ветер и хлестким порывом окутал две сидящие на земле фигуры. Коротко вздрогнув, Лисандра отвела в сторону брошенные ей на лицо длинные волосы, еще крепче обхватила себя руками и невольно передернула плечами, обтянутыми лишь тонким форменным свитером. — Ты замерзла, — озабоченно нахмурился Бастиан, пробегаясь быстрым взглядом по ее острым коленкам, торчащим из-под школьной юбки, и стянул с себя плотную черную мантию. Лисандра ощутила внутри приятное тепло еще до того, как он пододвинулся ближе, не обращая внимания на грязь, запачкавшую его брюки, и накинул мантию на ее плечи. — Теперь замерзнешь ты, — произнесла она чуть обеспокоенно. — Не замерзну. Я же вырос в подземельях, забыла? — Бастиан закончил закутывать ее в мантию, но почему-то не спешил отодвигаться. Вместо этого он снял окоченевшие ладони Лисандры с ее коленей и мягко сжал в своих, пытаясь согреть. Его лицо находилось слишком близко, а запах заполонил все пространство вокруг. — Лисандра? — вдруг тихо спросил Бастиан, не отрывая взгляда от ее ладоней, что покоились в его. — Да? — А сейчас… Сейчас твоя миска пуста? Лисандра тяжело сглотнула: — Была какое-то время. Но теперь снова наполнилась. Ресницы Бастиана коротко встрепенулись, когда он резко поднял на нее взгляд потемневших глаз. Несколько секунд он томительно вглядывался в лицо Лисандры, медленно приближаясь к нему, словно давая ей возможность оттолкнуть или отодвинуться. Но она не двигалась с места. Даже не дышала. Мягкое касание чужих губ прошлось электрическим разрядом по каждой клеточке. Лисандра никогда не целовалась прежде, но казалось, ее тело само знало, что нужно делать. Она неосознанно потянулась руками к шее Бастиана и легонько приоткрыла рот, давая ему зеленый свет. Его губы были сухими и горячими. Лисандра почувствовала, как в животе что-то трепетно заволновалось и стянулось в приятной истоме. Пальцы проворно пробежались вверх по шее Бастиана и зарылись в его густые кудри. Через поцелуй она ощущала, как он улыбался. Когда Лисандра вышла из комнаты мальчиков, прикрыв за собой дверь, то увидела, что Лоркан и Никс стояли чуть поодаль у выхода, ведущего из спальных коридоров в гостиную Слизерина, прижавшись спиной к стене и пытаясь казаться как можно менее заметными. — Что вы… — спросила она у них, подходя ближе, но ее тут же прервало шипение брата: — Тише! — он приложил палец к губам и указал одними глазами в сторону гостиной. Никс схватила ее за руку и потянула на себя, вынуждая встать рядом. Послышались голоса. — …гостиной. Вряд ли их спрятали тут. Скорее всего они в Хогсмиде. Лисандра узнала медовый тембр Камиль Селвин. — Нас выпустят в Хогсмид только через три недели, — ответил ей резко второй голос, принадлежавший Монтгомери Гойлу. — А я не собираюсь терять столько времени впустую, у нас его не так много до Рождества. Вы хоть понимаете, что сделают с нами предки, если мы не справимся? Не в силах преодолеть распиравшее ее любопытство, Лисандра чуть подалась вперед и аккуратно выглянула из-за укрытия. В мрачной гостиной Слизерина, освещаемой лишь скупым пламенем массивного камина и изумрудным тусклым свечением, льющимся от зачарованных витражных окон, практически никого не было за исключением троих слизеринцев. Камиль Селвин развалилась на темно-зеленом бархатном диване, изящно откинувшись на вышитые серебряными нитями подушки, а Бастиан восседал в высоком кресле, властно закинув ногу на ногу и раскинув руки на резных деревянных подлокотниках. Оба со снисходительным выражением на скучающих лицах наблюдали за мечущимся по гостиной Гойлом. Тот словно что-то искал — крутился у камина, шаря ладонями под выступами и в нишах, рассматривая со всех сторон высеченный в изголовье герб факультета и постукивая кулаком по каменной кладке. — Осматривая каждый угол замка, мы тоже ничего не добьемся, лишь привлечем ненужное внимание, — флегматично произнес Бастиан, коротким движением зачесывая назад длинные кудри. — Нам нужно разработать план. Возможно, наведаться в библиотеку и к определенным людям. — Каким людям? — резко развернулся к нему Гойл, отвлекаясь от камина. — Все, мне надоело, — шепотом произнесла Никс, отделяясь от стены. — Мы так можем всю ночь прятаться. — Нет-нет, стой! — попытался остановить ее Лоркан, но было уже поздно — нарочито громко стуча каблуками по каменному полу, Никс направилась в сторону лестницы, ведущей к выходу. Голоса слизеринцев мигом затихли. Не имея иного выбора, Скамандеры послушно последовали за ней. В гостиной их встретили три настороженных взгляда, мигом обросшие враждебностью, когда их обладатели определили, кто был перед ними. — Что вы здесь забыли, лузеры? — брезгливо бросил им Гойл. В голосе его отчетливо проступил плохо скрываемый испуг. — Тебя навестить решили вот, — протянула Никс, кидая на него короткий, полный презрения взгляд, и продолжила уверенно идти в сторону выхода из гостиной. — А ты устроил нам столь одиозный прием. — Чего? — тупо переспросил Гойл. — Я говорю, что ты мерзкий, Монтгомери. И тупой, судя по всему, но это не то чтобы новость. — Однажды ты договоришься, Забини, — процедил Гойл, складывая руки на груди. Никс его проигнорировала, а Лоркан развернулся к нему лицом и, продолжая идти спиной вперед, ласково произнес: — Однажды ты получишь по своей мерзкой тролльей морде от меня, Монти. Гойл лишь криво усмехнулся: — Напугал. Передавай привет малышке Рейне. Насмешливое выражение лица Лоркана тут же сменилось на злое. Он замер на месте, опасно сверкнув глазами, и уже было двинулся вперед, когда перед ним выросла Лисандра. — Лоркан, не надо, пожалуйста. Он же специально тебя провоцирует, — зашептала она пылко, упираясь ладонями в его грудь. Брат перевел на нее яростный взгляд и крепко сжал челюсти. Тяжело выдохнув, он все же развернулся на месте и направился в сторону выхода, процедив громко, чтобы все присутствующие в гостиной это услышали: — Уебок. Облегченно выдохнув, Лисандра оглянулась на слизеринцев перед тем, как последовать за друзьями. Гойл и Селвин провожали их напряженными взглядами. Бастиан же смотрел прямо на нее с примесью нежности и печали. Мазнув по нему коротким взглядом, она с сожалением отвернулась и поспешила покинуть гостиную. — Они что-то замышляют! — яростно шипел Лоркан, идя вдоль по темным коридорам подземелья. — И что с того? — равнодушно спросила Никс, гордо вышагивая чуть впереди. — Какое нам дело? — Ты слишком пассивная, Забини. Вот случится завтра во всем мире геноцид по вине этих ушлепков, как тебе будет жить с мыслью, что мы ничего не предприняли, чтобы остановить их? — Никак. Если во всем мире случится геноцид — нас не станет. — Вот только не начинай умничать. — Ну хоть кто-то же должен. — С чего ты вообще взял, что они затевают что-то плохое? — поспешила вновь влезть между друзьями Лисандра. Лоркан нетерпеливо вздохнул и, сунув руки в карманы мантии, пожал плечами: — Гойл сказал, что их предки будут недовольны, если они не справятся. Значит, они выполняют какое-то их поручение. И все мы догадываемся, чем занимается Ковен. — Опять ты за свое, — закатила глаза Лисандра, но все же не смогла проигнорировать чувство тревоги, возникшее у нее где-то глубоко в груди. Лоркан все же мог быть прав. И это пугало. — Если ты скажешь мне, что все твои доводы не основываются на ревности, то, возможно, я прислушаюсь, — подала голос Никс. — При чем тут это?! — вспылил Лоркан. Лисандра тут же поспешила шикнуть на него: — Да тише ты. Мы вообще-то гуляем после отбоя. — При чем тут моя ревность? — повторил он уже звонким шепотом. — Как будто без этого Руквуд, Гойл и Селвин показывали себя прекрасными людьми. Никс нетерпеливо вздохнула, возвела глаза к потолку и остановилась на месте, разворачиваясь к Лоркану: — Слушай, я согласна с тем, что они явно не пасхальные яйца искали. Да, возможно, они ищут оружие массового поражения или прах Темного Лорда, чтобы впоследствии возродить его, но что мы можем сделать? Выбить из них признание? Сдать преподавателям? У нас нет ни доказательств, ни оснований. Мы только наживем себе лишних проблем, если сунемся в их дела. А, как ты сам верно подметил, судя по всему, их дела — это дела Ковена. Нам надо держаться от этого подальше. Мы — не герои. Закончив свою пылкую речь и даже не дав Лоркану возможности на нее отреагировать, Никс вновь развернулась на месте и продолжила свое шествие вперед, обозначая тем самым, что разговор был закончен. Лисандра поспешила за ней, оставляя брата позади. — А вот Скорп и Ал поддержали бы меня, — донесся им в спину его обиженный голос.***
— Прямо так и сказал? — переспросил Альбус на следующее утро, азартно блеснув зелеными глазами. — «Что сделают с нами предки, если мы не справимся»? — Да, прямо так и сказал, — подтвердил Лоркан. — И еще упомянул, что времени у них до Рождества. — Но если они и правда что-то замышляют, то Никс права — нам лучше не лезть в это и не наживать себе проблем, — разумно подвел Скорпиус, потирая пальцами острый подбородок и осторожно косясь в сторону слизеринской троицы, расположившейся через три парты от них. В ожидании начала урока Альбус, Лоркан и Скорпиус оккупировали последнюю парту, находящуюся в самом конце кабинета Истории Магии. Весь их поток пребывал в возбужденном состоянии: всем не терпелось увидеть, каков был в деле новый преподаватель. Особенным энтузиазмом отличались сидящие за передними партами хаффлпаффцы. — Так странно осознавать, что Бинс больше не выплывет из этой доски, чтобы впустую потратить два часа нашей жизни, — грустно протянула Морин Галлагер, подпирая обе щеки ладонями. — О, не грусти, малышка Морин, — деланно-сочувственно произнес Алек Джордан, закидывая руку ей на плечо и немного встряхивая. — Все мы видели, как вы с Клэр пускали слюнки на нового препода. Морин тут же поспешила ткнуть его локтем под ребра, недовольно кривясь: — Отвали, Джордан. — Вам не кажется его лицо каким-то знакомым? — спросил Нейт Финтч-Флетчли, скидывая с плеча портфель и подсаживаясь к ним. — Такое ощущение, будто уже где-то видел его. — Я знаю, где, — подал голос Алистер Бут, оборачиваясь к ним с передней парты, и положил перед однокурсниками телефон с открытой на сайте «Пророка» архивной статьей. — Смотрите. Хаффлпаффцы дружно скучковались вокруг гаджета, жадно вчитываясь в текст. — Да ладно… — с придыханием протянул Алек Джордан. — Это он — тот гвардеец, что прикрыл собой министра пять лет назад? Остальные студенты принялись заинтересованно коситься в их сторону. — Дай посмотреть! — перегнулась через соседнюю парту Роуз Уизли. Выхватив из цепких пальцев Джордана телефон, она вернулась обратно на свое место и, вытянув его так, чтобы сидящий рядом Луи мог тоже видеть текст, принялась зачитывать вслух: — Пару дней назад магический Лондон сотрясло поистине страшное происшествие. Двадцать первого мая министр Смит принимал в кабинете немецкую коллегу фрау Матильду Бринкерхоф, но не успели переговоры начаться, как во время протокольной съемки Министерство Магии подверглось террористической атаке со стороны запрещенной на территории Королевств экстремистской организации Дикелион, что продолжает… Бла-бла-бла, тут ничего интересного, о, вот: очевидно, целью злоумышленников было покушение на жизнь министра Смита, но, к счастью, их планы оказались подорваны честной и доблестной службой офицера Министерской Гвардии Ксандера Голдштейна, что отважно прикрыл собственной грудью фигуру министра и принял удар темным заклятием на себя. Целители определяют состояние офицера Голдштейна как крайне критическое, вот уже несколько дней он борется за жизнь в отделении для тяжело проклятых больницы Св. Мунго. Редакция «Ежедневного Пророка» желает ему скорейшего выздоровления и обещает держать вас в курсе событий. Роуз закончила читать на пафосной ноте и, заблокировав телефон, кинула его обратно Алеку Джордану. Тот ловко словил гаджет, заново разблокировал его и принялся дальше шарить по странице «Пророка». — Охренеть, — пораженно выдохнул Нейт Финтч-Флетчли. Его явно распирало от нескрываемого уважения. — Так, а что он в школе-то забыл с таким послужным списком? — Тут говорится, что он завершил службу в Гвардии где-то через год, а после о нем ничего не слышно, — снова подал голос Джордан. — Видимо, так и не сумел восстановиться от травмы. — Ему бы ЗоТИ преподавать, а не лекции по Истории читать, — воодушевленно отозвалась Морин Галлагер. Скорпиус, Лоркан и Альбус переглянулись между собой с одинаково кислыми выражениями на лицах. Класс продолжал возбужденно гудеть, зачитывая друг другу отрывки статей из «Пророка» и делясь все новыми, порой даже безумными теориями о Ксандере. — Слушай, Лор, я не меньше тебя хочу поднасрать этой ублюдской троице, — вернулся к прежнему обсуждению Альбус, — но по факту — что мы можем? Лоркан пожал плечами и заговорил на полтона тише: — Рассказать твоему отцу? — Рассказать главному аврору страны, что какие-то подростки что-то там планируют, но мы не знаем, что именно, знаем только, что в случае неудачи им достанется от их предков? — Скорпиус скептично выгнул светлую бровь, окидывая Лоркана насмешливым взглядом. — Сам-то осознаешь, как это звучит? — Согласен, не очень, — сообщил Лоркан, явно приуныв. — Ладно, понаблюдаем за ними еще, может, и удастся что-нибудь накопать. Просто понимаете, парни, я чувствую, что это наконец наш реальный шанс воздать этим уебкам за все те годы, что они отравляли наше существование. Альбус открыл было уже рот, чтобы ответить, как вдруг его окликнули спереди: — Эй, дрочила. В мгновенье определив обладательницу хриплого голоса, он тут же инстинктивно закатил глаза и лениво повернулся в сторону его источника: — Чего тебе, Сналлигастер? К ним подошла Бренда Рэшфорд и с громким хлопком уперлась ладонями в парту, нависнув прямо над Альбусом. — Здорово, кэп, — хмыкнула она, коротко кивая Лоркану, а потом обратилась к Скорпиусу: — И тебе привет, эмо-альбинос. — Ты просто поздороваться подошла? — обратил на себя ее внимание Альбус, недовольно хмурясь. — Могла бы сделать это из другого конца кабинета. Бренда перевела на него усталый взгляд и насмешливо-громко щелкнула жвачкой. Из-под ее темной школьной мантии выглядывал капюшон красной толстовки. Альбус сначала принял ее за гриффиндорскую спортивную форму, но потом, приглядевшись, сумел различить очертания золотого рисунка спереди: птица и надпись «Ливерпуль». На губы тут же набежала издевательская ухмылка, вызванная снизошедшим на него озарением: — Подожди… Ты что, скаузер? — весело протянул он. Бренда выпрямилась и осмотрела свою толстовку: — А ты очень наблюдательный, да? — она подняла на Альбуса взгляд, явно удивленная его познаниями в футболе, и тут же уловила насмешливый блеск в зеленых глазах: — Попробуй только заикнуться про мою… — Тяжело, наверное, с такой-то фамилией? — откровенно издевался Альбус, не внимая ее предупреждению. Выразительно закатив глаза, Бренда медленно захлопала в ладоши: — Ты такой оригинальный, Поттер, поздравляю, — фыркнула она и, скривившись пуще прежнего, поспешила сменить тему: — Вообще, я пришла потому, что Блишвик сказала мне уточнить у тебя время нашего первого… занятия. Веселый настрой Альбуса испарился как по щелчку пальцев. — Давай после ужина, — хмуро ответил он, выражая всем своим видом недовольство. — Ой, вот только не надо из себя мученика корчить, — пробормотала Бренда, передразнивая его. — Я тоже не в восторге от всего этого. Кто знает, может, занятия с тобой наоборот понизят уровень моего IQ. — Будто бы ему еще есть, куда ниже, — не остался в долгу Альбус. — Пошел на хер, дрочила. Увидимся в семь, — Бренда окинула его напоследок презрительным взглядом и развернулась, чтобы уйти. — Сама пошла! И держи голову высоко-о-о, — издеваясь, пропел ей Альбус в спину. Не оборачиваясь, Бренда послала ему средний палец. — Что не так с ее фамилией? — переспросил Лоркан, озадаченно глядя ей вслед. — Она однофамилица Маркуса Рэшфорда — нападающего «Манчестер Юнайтед». А между «МЮ» и «Ливерпулем» уже наверное лет сто идет принципиальная вражда, — воодушевленно сообщил Альбус, но тут же наткнулся на непонимающие взгляды друзей. Тяжело вздохнув, он принялся разъяснять: — Это как если бы кто-то по фамилии Пламптон болел за «Холихедских Гарпий». — А-а-а, — понимающе протянули Лоркан и Скорпиус, улавливая суть. — Мерлин, вот так всегда, — проворчал Альбус. — Как только ты объясняешь шутку, она тут же перестает быть смешной. Лоркан сочувственно похлопал его по плечу, с ухмылкой переглядываясь со Скорпиусом, когда дверь в кабинет со скрипом отворилась. Весь класс как по команде притих, будто пораженный единым Силенцио. Сопровождаемый десятками заинтересованных взглядов, в кабинет, не торопясь, вошел Ксандер. Его коренастая фигура словно второй кожей была обтянута привычным одеянием: белая рубашка с закатанными рукавами, твидовая серая жилетка, вельветовые брюки. Образ довершали идеально-завязанный шелковый галстук, серебряные часы на запястье и круглые очки в коричневой оправе. Сидящая впереди Морин Галлагер не смогла сдержать пораженный вздох. — Доброе утро, — Ксандер говорил негромко, но, казалось, его спокойный голос обволакивал каждого присутствующего в классе. — Меня зовут профессор Голдштейн, и в этом году я буду преподавать вам углубленный курс Истории Магии на уровне ЖАБА. Он ленивым жестом скинул с плеча ремень кожаного портфеля, вешая его на спинку стула, и присел на край преподавательского стола, складывая руки на груди. Его крепкие мышцы тут же набухли от этого жеста, округлыми рельефами проступая сквозь тонкую ткань рубашки. На лицах студентов застыло любопытное выражение, но никто не осмеливался задать интересующие его вопросы вслух. Профессор Голдштейн тем временем сканировал класс внимательным взглядом. Проходясь им по последнему ряду, он на пару секунд задержался на Альбусе, Скорпиусе и Лоркане. Те смело посмотрели на него в ответ. — Профессор Лонгботтом предоставил список студентов, посещающих мои уроки, — Ксандер достал из внутреннего кармана жилетки палочку и коротко взмахнул ею. Висящий на спинке стула кожаный портфель послушно открылся и выплюнул наружу сложенный вчетверо лист пергамента. В повисшей в кабинете тишине можно было расслышать тихий шелест, с которым он самостоятельно развернулся и повис на уровне глаз Ксандера. Тот бегло пробежался по пергаменту взглядом и взмахом палочки откинул его в сторону. Лист мягко опустился на одну из лежащих на подоконнике книг. — Но я не собираюсь тратить время на перекличку. Познакомимся в процессе. А пока — начнем. Пошарив в нагромождающемся на преподавательском столе бардаке, оставшемся еще от профессора Бинса, Ксандер сумел выудить оттуда обедневший кусок мела и, не торопясь, прошел к доске, принимаясь выводить что-то на ее шершавой поверхности. Некоторые студенты послушно раскрыли тетради и с готовностью потянулись за перьями и ручками. Какое-то время стены класса наполнял лишь скрип мела и шелест пергаментных страниц. — Мистер Томас, — произнес вдруг резко профессор Голдштейн, продолжая стоять спиной к аудитории, — кто был первым маглорожденным волшебником на посту Министра магии Великобритании? Рахим Томас, до этого мирно сопящий на парте, спрятавшись за однокурсниками, испуганно подскочил на месте, разбуженный заботливым пинком от Бренды. Растерянно пробежавшись по классу заплывшим взглядом, он сфокусировал его на профессоре, пытаясь понять, что тот хотел от него. — Нобби Лич, — еле слышно процедила с передней парты Роуз, откидываясь на стуле чуть назад. — Мисс Уизли! — стальной голос профессора пронзил нависшую над кабинетом напряженную тишину. — Вопрос адресовался не вам. Мистер Томас? — Э-э-э, — протянул Рахим, неуютно ерзая на месте. — Нобби Лич? Ксандер отвернулся от доски, на которой теперь было выведено «Социально-экономическое развитие Магической Великобритании во второй половине XX века», и как-то снисходительно усмехнулся: — Вы сами пришли к этому ответу или с помощью мисс Уизли? — спросил он, ленивым жестом поправляя сидящие на переносице очки. Рахим сердито молчал, прожигая профессора тяжелым взглядом. — Что же, думаю, мы теперь не узнаем, как было на самом деле. Поэтому я просто вычту у Гриффиндора десять баллов. Гриффиндорцы недовольно зажужжали. — Воу, полегче, Макгрегор, — шепотом возмутилась Бренда, заставив Рахима невольно прыснуть со смеху. Это не скрылось от внимания Ксандера. — Вы что-то хотите сказать мне, мисс…? — он вопросительно приподнял брови. Бренда тут же стушевалась под его взглядом: — Нет, ничего, — буркнула она, недовольно складывая руки на груди и стекая вниз по стулу. — Отлично, — Ксандер довольно дернул губы в подобии улыбки. — Итак, после 1945 года в Магической Великобритании произошла корректировка социально-экономического курса. Этому поспособствовало сразу несколько значимых факторов… — Как думаете, — шепнул Альбус друзьям, не сводя внимательного взгляда с Ксандера, — это как-нибудь связано с тем, что Никс и Рахим… — Определенно связано, — поспешил согласиться с ним Лоркан. — Я почти уверен в этом, — поддакнул Скорпиус.***
— Мисс Забини, мне кажется, длина вашей юбки должна заканчиваться чуть ниже. Никс устало вскинула глаза и тут же напоролась на суровый взгляд профессора Вектор, что шла ей навстречу по главному проходу Большого зала. — Я учту ваше замечание, профессор, — приторно улыбнулась она в ответ, борясь с желанием прямо здесь достать палочку и укоротить юбку еще на пару дюймов. — Будьте добры, — сухо кивнула Вектор, поджимая губы в неодобрительном жесте, прежде чем продолжить свой путь. — Эй, Забини, мы тут! — Никс обернулась на голос и увидела друзей, собравшихся в этот раз за столом Гриффиндора. Круто развернувшись на месте, она направилась в их сторону, чтобы занять соседнее со Скорпиусом место. — С чего это должен быть я? — флегматично хмыкнул он, отпивая тыквенного сока из кубка. — А кто еще? — беспечно отозвался Лоркан. Он сидел, согнувшись над глубокой тарелкой, из которой с особым аппетитом наяривал сырный суп. — Ал что ли? — Знаешь, вообще-то это обидно, — поспешил возмутиться Альбус. — Ох, прости, малыш, я не хотел, — сочувственно протянул Лоркан. — Идиоты, — фыркнул Скорпиус, закатывая глаза. Никс потянулась через весь стол за сэндвичем с тунцом и негромко поинтересовалась у Лисандры: — О чем речь? Та оторвалась от справочника по целительским травам и произнесла: — Решают, кто будет тренировать нас. — О, понятно, — тут же утратила свой интерес Никс. Вернувшись на место, она раскрыла сэндвич и принялась вытаскивать оттуда дольки помидоров. Парни тем временем продолжали спорить: — Подожди, а на что ты вообще рассчитывал, когда соглашался? Что мы пригласим специалиста из Аврората? Или попросим Корнера о дополнительных уроках? Скорпиус откусил крупный кусок от йоркширского пудинга и принялся задумчиво пережевывать его: — Признаться, я вообще не думал об этом. Ну, просто чему я могу научить? Я не преподаватель и не тренер, у меня нет каких-то дополнительных знаний, я всего лишь умею управляться с палочкой чуть лучше вас. — И что — это все? — вскинул брови Лоркан. — Наша инициатива сворачивается, даже не успев начаться? — Мы можем набрать в библиотеке книг по боевой магии и учиться по ним вместе, — несмело предложила Лисандра, задерживая палец на нужной странице и прикрывая справочник. Скорпиус тут же поддержал ее: — А это идея. У меня еще есть пара брошюр из Аврората, думаю, там тоже можно найти немного полезной информации. — Будем учиться боевой магии по книжкам, — насмешливо фыркнул Альбус в кубок с соком. Ребята предпочли его проигнорировать. — Отлично, осталось только решить с местом… — Наша комната? — выдвинул предложение Скорпиус. — Принимается, — щелкнул пальцами Лоркан и принялся возбужденно выбивать барабанную дробь по столу, отчего стоящие на нем приборы дерзко зазвенели. — Да! Пора становиться крутыми парнями! И девчонками, — поспешил добавить он, наткнувшись взглядом на Лисандру. — Только давайте завтра, — подал голос Альбус, привлекая к себе внимание друзей. — Что? По Трансфигурации задавали кучу всего, а Хавертц только и ждет повода написать моей маман. Еще и это занятие с Рэшфорд… — Ладно, крутой парень, завтра так завтра. Никс окинула ребят насмешливым взглядом, откусила от сэндвича и снисходительно покачала головой, когда заметила какое-то движение сбоку. Нос тут же уловил знакомый запах. Изящно развернувшись на месте, она подперла щеку одной рукой и обольстительно протянула: — Приятного аппетита. Рахим Томас испуганно подскочил на месте и с грохотом вмазался коленкой в стол, по пути опрокинув кувшин с тыквенным соком. Сидящие поблизости ученики принялись громко возмущаться. Бренда Рэшфорд разразилась смачной матерной тирадой, выуживая из липкой лужи свою тетрадь. — Я такая страшная? — усмехнулась Никс, доставая из кармана мантии палочку и коротким взмахом заставляя лужу испариться. — Скажешь тоже, Забини, — как-то нервно фыркнул Рахим, потирая колено. — Просто это было… неожиданно. Да. — Какие планы на вечер? — поинтересовалась Никс, склоняя голову набок и не обращая внимания на его странное поведение. Черные глаза Рахима принялись судорожно рыскать по Большому залу, словно пытаясь что-то высмотреть. На секунду его взгляд остановился, наткнувшись на что-то позади Никс, после чего он быстро произнес: — Планы на вечер? Э-э-э, давай обсудим это позже, окей? Я вспомнил, что мне нужно заскочить в… в библиотеку. Сидящая рядом Бренда медленно обернулась к нему с охреневшим выражением на лице: — Ты в порядке, чувак? — В полном, — пробормотал он, поднимаясь из-за стола и закидывая на плечо рюкзак. — Брен, увидимся. Забини, я напишу тебе позже. Рахим исчез так же быстро, как появился, оставив девушек растерянно хлопать глазами. — И что это было? — Никс развернулась обратно к друзьям как раз вовремя, чтобы заметить, как многозначительно переглянулись между собой Альбус, Скорпиус и Лоркан. — Так, рассказывайте. Несколько секунд парни что-то выясняли, негромко перешептываясь, тыча друг друга в бок и выразительно указывая глазами в сторону Никс, после чего, тяжело вздохнув, заговорил Скорпиус: — Сегодня на Истории Магии профессор Голдштейн, — он особенно выделил это имя, — докопался до Рахима и отнял у Гриффиндора десять баллов. Никс широко распахнула глаза. Парни снова опасливо переглянулись между собой, подмечая вспыхнувшее в них пламя недоброго огня. — Неоправданно докопался? — процедила она. — Ну, он мог спросить любого ученика, но спросил его, — пожал плечами Альбус. — Да и вообще, кто такое спрашивает? Откуда он мог знать, кто был первым маглорожденным министром? — Все знают, что им был Нобби Лич, — закатила глаза Никс. — А вот и нет! — вскинулся Альбус, но тут же поспешил исправиться: — Но, в принципе, если ты считаешь, что это было оправданно, то, наверное, так и есть. В глазах потемнело от злости, потому что Никс определенно так не считала. Она отшвырнула недоеденный сэндвич и уже уперлась было ладонями в стол, чтобы резко подняться с места, как ее схватил за запястье Скорпиус: — Ты сейчас наделаешь глупостей, — спокойно проговорил он. — Тебе надо успокоиться. В его словах был смысл. Шумно выдохнув, Никс попыталась утихомирить поднявшуюся в груди бурю и привести мысли в порядок. Звон в ушах постепенно рассеялся, и вот уже она снова могла слышать воцарившийся вокруг гомон студентов и звон столовых приборов. Хватка Скорпиуса на запястье начала плавно ослабевать. Никс медленно обернулась в сторону преподавательского стола. Ксандер смотрел прямо на нее поверх кубка, из которого пил, а затем, отставив его в сторону, сказал что-то сидящему рядом профессору Лонгботтому, поднялся с места и направился к преподавательскому выходу. Никс резко подскочила на ноги, не слишком изящно перешагивая через деревянную скамью. — Никс! — Скорпиус запоздало мазнул по воздуху в том месте, где секунду назад находилась ее рука. Она подхватила со скамьи сумку и наклонилась к нему: — Я просто поговорю. Обещаю. Покинув Большой зал через главные двери, Никс скорым шагом пересекла вестибюль замка и завернула в узкий коридор, что тянулся как раз со стороны запасного выхода. Из густого полумрака доносились чьи-то шаги, и она стремительно направилась им навстречу, заведомо зная, кому они принадлежали. — Профессор Голдштейн! — натянуто-вежливо воскликнула Никс, когда из темноты выступила крепкая фигура Ксандера. Тот вскинул голову и сощурил глаза, ничуть не удивленный ее появлением. — Не уделите мне минуточку вашего драгоценного внимания? — Мисс Забини? — он остановился на месте, погрузил руки в карманы брюк и учтиво склонил голову набок. — Чем могу быть полезен? — Что произошло сегодня на уроке? — процедила Никс, приближаясь к нему и старательно удерживая столь хрупкое хладнокровие. — Много чего. Вы бы знали, если бы посещали мой курс. — Мне казалось, что отец отправил тебя сюда для того, чтобы ты следил за моей безопасностью, а не портил мою жизнь. В том числе и личную. Ксандер крепко сжал челюсти, отчего на его покрытых отросшей щетиной скулах перекатились желваки, и посмотрел на Никс сквозь стекла очков: — Ты многого не понимаешь. — Ну, так объясни, будь добр. Из глубины коридора послышалось гулкое эхо чьих-то шагов. Коротко дернув головой в сторону звука, Ксандер вытащил одну руку из кармана брюк и сверился с часами: — У меня сейчас нет времени, мисс Забини. Если вы хотите получить дополнительную информацию, то можете заглянуть ко мне в кабинет после уроков. А сейчас прошу извинить. Кивнув на прощание, Ксандер обошел Никс, оставляя ее один на один с пустым коридором. Проводив его яростным взглядом, она сделала пару шагов назад, упираясь в стену спиной, и устало откинула голову.***
Лили бережно уложила скрипку в футляр и, захлопнув крышку, принялась методично клацать защелками. — Всем спасибо за занятие, увидимся на следующей неделе! И не забудьте тщательнее отработать свои партии! — воскликнул на прощание профессор Перкинс и, схватив со стула потертый старый портфель, поспешил покинуть музыкальный класс. Лили коротко взглянула ему вслед и выпрямилась, откидывая упавшие на лицо волосы в сторону: — Кому действительно стоит отработать свою партию, так это Нотт, — хмыкнула она еле слышно, косясь в сторону. Туда, где, весело щебеча со своими подружками, стояла Глиммер Нотт — высокая тощая девушка с белыми волосами, едва доходящими ей до плеч. Узкое лицо, далеко расположенные друг от друга глаза и просто огромные губы делали ее похожей на рыбу. — Да брось, она была не так уж и плоха, — мягко возразил Хьюго, упаковывая в футляр свою гитару. — Возможно, для бэк-вокалистки. Но для главной солистки это было слабо, — надменно произнесла Лили и тут же напоролась на осуждающий взгляд кузена. — Что? Я просто хочу, чтобы номер был отыгран идеально. А она своими фальшивыми нотами перечеркивает старания всего хора и оркестра. — Ты не можешь контролировать все на свете, Лилз, — нравоучительно отозвался Хьюго, приобнимая ее за плечи и ведя в сторону выхода. — К тому же, идеала достичь невозможно. — Да, но можно попытаться. — Это всего лишь школьный хор, мы же не собираемся выступать в консерватории. Все наши выступления проходят перед такими же учениками, как и мы, большинство из которых не могут даже отличить до мажор от ля минор. Лили раздраженно закатила глаза: — Это не значит, что теперь не нужно стараться. Хьюго тяжело вздохнул и уже собрался было ответить, когда за их спинами раздался мелодичный голосок: — Поттер! Они синхронно обернулись. Окруженная своей свитой, к ним приближалась Глиммер. На ней была объемная толстовка темно-изумрудного цвета, из-под которой выглядывал край школьной юбки, оголяющий ноги в черных капроновых колготках. Из-под ворота толстовки виднелись острые наконечники отворотов блузки, на сгибе локтя болталась лакированная сумочка от Dior, а на груди поблескивал значок старосты Слизерина. — Ты что-то хотела, Нотт? — учтиво поинтересовалась у нее Лили, цепляя на лицо вежливую улыбку. — Да, хотела поблагодарить за приглашение. — Глиммер выудила из сумочки небольшой конверт розового цвета, мерцающий золотыми блестками. С конверта им улыбалось изображение Лили, взмахивающей палочкой, отчего рядом с ней загоралась неоновая надпись «Lily's Sweet Sixteen». Отвратительный приторный дизайн был идеей Айви, в прочем, как и все остальное. — Есть какие-то особые пожелания насчет подарка? — Нет, абсолютно никаких. Главное, чтобы мы все хорошо провели время, — ответила Лили, про себя мечтая о том, чтобы зажатое меж цепких пальчиков Нотт приглашение сгорело и осыпалось пеплом прямо тут. — Ох, намек понят, — Глиммер растянула свои огромные губы в улыбке, становясь еще больше похожей на рыбу. — У меня уже появилась пара идей. Что же, тогда еще увидимся! И она внезапно подалась вперед, легонько расцеловывая Лили в обе щеки и обдавая ее резким запахом духов, прежде чем повести свою свиту в сторону выхода. — Кстати, Уизли, — обернулась Глиммер перед дверьми, окидывая Хьюго оценивающим взглядом, — ты здорово сыграл сегодня. Думаю, нам стоит как-нибудь выступить в дуэте. Щеки Хьюго тут же приобрели пунцовый оттенок. Он нервно ухватился за свой желто-черный галстук, пытаясь незаметно ослабить узел, и растерянно глазел вслед удаляющейся Глиммер. Лили скосила на него взгляд и щелкнула пальцами перед носом. — Ой, вы только посмотрите. Стоило Нотт заговорить с ним, как он тут же растекся лужицей, — издевательски протянула она, резко шагнув к выходу. — Ничего подобного, — обиженно пробурчал Хьюго, тут же беря себя в руки, и последовал за ней. — А вообще, кто бы говорил! Не ты ли пригласила ее на свой День Рождения? — Вот именно, что не я. Это была Айви. Она объяснила это тем, что Нотт всегда находит, где достать выпивку и как пронести ее на вечеринку. — К слову, я свое приглашение так и не получил, — продолжал наседать Хьюго. Они шли по широкому коридору, и пламя от горящих факелов то и дело отскакивало бликами от металлической оправы его очков. Лили обняла его за руку и чуть повисла на ней: — О Мерлин, Хью, это потому, что ты и так приглашен по умолчанию. Ты ведь моя самая близкая душа, куда я без тебя? Это было правдой. Между Лили и Хьюго, родившимися с разницей в полгода, с самых ранних лет установилась крепкая связь. Все детство они провели вместе: вместе играли, вместе осваивали музыку, одевались в парные костюмы на Хэллоуин и не спали всю ночь перед Рождеством, собирая из старой бабушкиной макулатуры оригами журавликов, которые, по поверьям, исполняли самые сокровенные желания. С поступлением в Хогвартс, конечно, их пути слегка разошлись: они поступили на разные факультеты, нашли себе новых друзей, но все еще оставались самыми близкими друг для друга людьми даже не смотря на то, что могли не общаться неделями. — Звучит как отговорка, — пробурчал Хьюго, все же немного оттаивая и старательно пряча улыбку. — Альбусу я тоже не отсылала приглашение, — пожала плечами Лили. — Он все равно не придет. — Да, скорее всего, — она приложила максимум усилий, чтобы не звучать подавленно, но это все равно не скрылось от внимания Хьюго. Он всегда видел ее насквозь. — Знаешь, может, оно и к лучшему. Вспомни, что было на твое четырнадцатилетие, когда Джинни заставила его прийти. Он весь вечер просидел с недовольным лицом, жалуясь на то, какие у тебя отстойные друзья, а потом пришли его друзья, и они напились в туалете. — Мерлин, — устало протянула Лили, припоминая события двухлетней давности, — а потом он заблевал мои новые туфли, пока я прикрывала его задницу от мамы. Это был мой худший день рождения. Ну, если не считать того, на который родители поругались из-за праздничного торта. — Это когда дядя Гарри заказал из «Сладкого Королевства» торт в виде квоффла, а не Принцессы-пикси? — уточнил Хьюго, чуть хмурясь. — Да, — кивнула Лили и выразительно закатила глаза. Вокруг постепенно становилось шумно. Ученики медленно стекались со всех концов замка в сторону Большого зала, что манил к себе пленительными запахами сытного ужина и горячего шоколада. Блаженно прикрыв глаза, Хьюго повел носом по воздуху: — Идешь на ужин? Лили почувствовала, как ее желудок едва заметно стянуло в голодном спазме и тяжело сглотнула: — Я, наверное, просто перехвачу какой-нибудь сэндвич и побегу в библиотеку. Нужно успеть откопать пару книг, пока их не забрал кто-нибудь другой. Хьюго громко цокнул и неодобрительно покачал головой: — Лилз, сегодня буквально второй день учебы. — Да, но эти книги необходимы мне для подготовки к СОВ. Они свернули из широкого коридора налево и оказались в вестибюле замка, где потоки учеников двигались туда-сюда, периодически сталкиваясь друг с другом. Кто-то, торопясь, со всех ног несся на ужин, а кто-то, уже явно разморенный и сытый, покидал Большой зал, лениво переговариваясь с друзьями. Шаря безразличным взглядом по направляющейся к ней навстречу толпе, Лили вдруг зацепилась за знакомое лицо. Долговязая фигура Скорпиуса Малфоя на голову возвышалась над остальными студентами. Он брел куда-то сам по себе, удерживая одну руку в кармане мантии, а второй подбрасывая в воздух яркий апельсин. Ни Альбуса, ни кого-либо еще из их компании рядом не было, и Лили даже удивилась собственному везению. — Слушай, Хью, — окликнула она кузена, — почему бы тебе не пойти и не занять нам места? Мне нужно быстро кое-куда сбегать, но я присоединюсь к тебе позже. Хьюго перевел на нее недоверчивый взгляд: — Так и скажи, что хочешь по-тихому слинять в библиотеку. — Ничего подобного. Я правда ненадолго. Вот, в качестве гарантии доверяю тебе свою скрипку. Уж за ней я точно вернусь, — Лили поспешно сунула в руки Хьюго увесистый футляр с инструментом и, не дав ему возможности возразить, нырнула в несущийся навстречу поток. Неловко перехватив скрипку и спасая ее от встречи с полом в последний момент, Хьюго озадаченно уставился ей вслед: — Сумасшедшая, — едва слышно проворчал он, возобновляя путь в сторону Большого зала. Лили тем временем, ловко лавируя меж студентами, шла за Скорпиусом, выжидая момент, когда толпа вокруг них поредеет. И только оказавшись на полпути к лестницам, ведущим в подземелья, Лили позволила себе окликнуть его: — Скорпиус! Он даже не обернулся. Лишь продолжил идти вперед, не замечая ничего вокруг себя. Тогда Лили чуть прибавила шагу и, нагнав его, ухватила за рукав мантии. Он резко развернулся к ней — Лили даже показалось, что немного испуганно. Покоящаяся в кармане мантии рука напряженно дернулась, будто готовая вынуть палочку, но стоило Скорпиусу увидеть, кто был перед ним, как он тут же расслабился. — Лили? — переспросил он удивленно, вытаскивая из ушей наушники. Вдоль по коридору прокатились приглушенные биты музыки. — Привет, — она легонько улыбнулась ему. — Прости, не хотела пугать тебя. — Что-то случилось? — он слегка неловко запихнул наушники в карман свободной рукой. — Нет, ничего. Просто… — покачала головой Лили и полезла в свою сумку, чтобы выудить на свет небольшой сверток и протянуть его ничего не понимающему Скорпиусу: — Вот, хотела вернуть. Это твоя футболка. Он медленно принял сверток из ее рук и насмешливо вскинул бровь: — Ты таскала ее целый день с собой? Лили коротко пожала плечами: — Да. Не знала, когда именно встречу тебя. — А, понятно, — хмыкнул Скорпиус, пристально разглядывая ее. — Спасибо. Между ними повисло неловкое молчание. Немного смутившись от его внимания, Лили нервно заправила прядь волос за ухо, принимаясь рассматривать Скорпиуса исподлобья: мертвенная бледность, бесцветные волосы, залегшие под полупрозрачными глазами темные круги и выглядывающие из-под рукавов школьной мантии татуировки. Неудивительно, что вся школа сторонилась Скорпиуса Малфоя. Лили наверняка бы и сама его недолюбливала, если бы он не был другом ее брата и если бы она не знала, каким он был на самом деле. Однако остальных это не интересовало. Остальные предпочитали навешивать ярлыки, даже не давая человеку шанса переубедить их. Они все были их жертвами: Джеймса считали золотым мальчиком, Лили — золотой девочкой, Альбуса — разочарованием семьи. Скорпиус был сыном Пожирателя и предателя, Айви — глуповатой дочкой заместителя директора, что получала высокие оценки только благодаря положению отца, Хьюго — добродушным безотказным парнем. Лили порой сама не брезговала пользоваться ярлыками: она клеймила Глиммер Нотт подхалимной стервой, а Идриса Макмиллана — очередным пай-мальчиком, потому что порой так было легче. И если раньше она считала, что человеку повезло, если на него навесили положительный ярлык, а не отрицательный, то с возрастом ее мнение поменялось. Лили поняла, что нет ничего хуже и сложнее, чем возложенные на тебя чужие ожидания, которые необходимо оправдать. В этом плане она завидовала Альбусу. От него уже давно ничего не ждали. — Я, наверное, тогда пойду, — неуютно передернула плечами Лили, стушевываясь под пристальным взглядом Скорпиуса. Ей вдруг вспомнилось, как он выводил ее пьяную и заплаканную из туалета ночного клуба, отчего щеки тут же обожгло прилившим к лицу чувством стыда. Мерлин, ей действительно стоило позвонить тогда Луи или Роуз, но была высока вероятность, что те, решив сыграть в ответственных кузенов, сдадут ее родителям. А Скорпиус же… Ей почему-то казалось, что друзья Альбуса точно помогут ей и не будут осуждать. Так на деле и случилось, но Лили все равно было стыдно. — Еще раз спасибо. И за футболку и за… помощь. — Все в порядке? — учтиво спросил Скорпиус, улавливая нотки напряжения в ее голосе. Брови его чуть взволнованно сошлись у переносицы. Лили крепко зажмурилась и быстро произнесла на одном выдохе: — Мне безумно стыдно за то, что произошло летом. Вдоль по коридору прокатился легкий раскатистый смех, и она удивленно распахнула глаза. Скорпиус редко смеялся. И это уж точно не была та реакция, которую она ожидала. — Лили, расслабься, — просто произнес он. — Ты даже не особо пьяна была в тот вечер, поверь мне, я видал и похуже. — Все равно, я не должна была… — начала было Лили, но Скорпиус не дал ей договорить: — Да брось, перед кем ты оправдываешься? Или ты уже забыла, как два года назад мы с ребятами испортили твою праздничную вечеринку, завалившись туда пьяными? На этот раз на смех пробрало Лили: — О, вовсе нет, как раз сегодня вспоминала. Скорпиус улыбнулся: — Так что, наверное, это все же я задолжал тебе извинения. — Хорошо, извинения принимаются, — улыбнулась ему в ответ Лили, когда вдруг внезапная и совершенно нелогичная мысль пришла ей в голову. — Слушай, я ведь в этом году тоже устраиваю вечеринку. Шестнадцать лет, ну, понимаешь, — она вновь полезла в свою сумку в поисках оставшихся приглашений. Выудив на свет пару ярких конвертов, она протянула их Скорпиусу: — Приходите и вы с ребятами, только не как в прошлый раз, прошу. Я бы отдала приглашения Альбусу, но он наверняка снова начнет ворчать о том, что мои вечеринки всегда отстойные и все такое… Но, может, тебе все же удастся переубедить его. Было бы здорово, — Лили произнесла последнюю фразу как можно беспечнее, надеясь, что Скорпиус не уловил проскользнувшую в ее голосе отчаянную надежду. Тот, если что-то и понял, то виду не подал, лишь кивнул и произнес: — Я передам. Спасибо за приглашение, — и он запихнул конверты в карман. — Ладно, мне нужно бежать, — произнесла быстро Лили, сверяясь с часами на запястье. Ужин уже близился к концу, а она еще даже не заглянула в библиотеку. — Пока. — Увидимся. И, помахав Скорпиусу на прощание, она быстро развернулась на месте, ощущая, как предательски покраснели ее щеки — прямо как у Альбуса. Мерлин, до чего же это было неловко.***
Бренда опаздывала на пятнадцать минут. И это с учетом того, что сам Альбус опоздал на десять. В кабинете Зелий было пусто и темно. Под округлым сводчатым потолком тускло горела одинокая лампа, чей свет лениво растекался по каменным стенам и отражался в блестящих стеклянных сосудах с ингредиентами, что аккуратными рядами огибали кабинет по периметру. Сырой спертый воздух пах чем-то паленым и скисшим. Альбус устало сложил руки поверх исписанной несмываемыми чернилами парты и уронил на них голову, скрытую под капюшоном толстовки. Противная Рэшфорд, казалось, даже не собиралась появляться, и он в который раз подавил в себе порыв наплевать на все и уйти, помня о данном профессору Блишвик обещании. Где-то на задворках сознания мелькала надежда на то, что Бренда так и не появится по истечении времени, и их договоренность сойдет на нет по ее вине, а Альбус останется ни при чем. Но этот вариант событий был слишком хорош для того, чтобы свершиться, поэтому, когда Бренда все же ворвалась в класс, Альбус даже не испытал сильного разочарования — лишь всепоглощающее раздражение. — Ты опоздала почти на полчаса, — заявил он недовольно, стоило ей переступить порог кабинета и упасть на близстоящее место, тяжело дыша и хватаясь рукой за бок. — Ну извини, — ответила Бренда прерывисто, цепляя на лицо мученическое выражение, после чего скинула на парту тяжелый рюкзак и отставила в сторону свой скейтборд. На ее темно-каштановые волосы, собранные в небрежную косу, козырьком назад была нахлобучена черная бейсболка. Одета Бренда была в ту же красную толстовку с эмблемой «Ливерпуля» и потрепанные вансы, что и утром, только на ногах теперь вместо школьной юбки, сидели широкие джинсы с огромными дырками, через которые можно было увидеть ее ободранные колени. Альбус молчаливо осмотрел багровые пятна крови, проступающие сквозь плотную ткань джинсов, и все же не удержался: — Ты что, наебнулась по дороге? Бренда мигом ощетинилась и произнесла: — Не твое дело. И, словно пытаясь ему что-то доказать, резко поднялась на ноги, пересаживаясь на одно место ближе и подтягивая к себе оставшийся лежать в сторонке рюкзак. — Больно надо, — фыркнул Альбус и полез в свою сумку за учебником по Зельеварению. — Ладно, Скаузер, предлагаю начать занятие, так как времени у нас, благодаря тебе, осталось не так уж и много. Он открыл последнюю страницу учебника и принялся водить пальцем по строчкам содержания в поисках зелья, в процессе варки которого можно было бы определить уровень Бренды и выявить ее проблемы. Найдя нужное, Альбус не смог сдержаться от того, чтобы самодовольно ухмыльнуться себе под нос. — Сегодня будем варить Фунгуцид, — произнес он, с громким хлопком укладывая книгу на середину стола. — Точнее, варить будешь ты, а я буду следить и делать замечания. Недовольно стрельнув в него взглядом, Бренда подтянула книгу к себе, встала с места и прошла к полке с ингредиентами. — Нет-нет, — довольно воскликнул Альбус, когда увидел, за чем она потянулась. — Тебе не нужна слизь флоббер-червя. Возьми банку с живыми червями. — Но тут сказано… — непонимающе обернулась к нему Бренда, отдергивая руку от полки. — Мало ли, что там сказано, — нетерпеливо прервал ее Альбус, наслаждаясь своим превосходством. — В школьных книгах указаны самые практичные способы, но практичные — не значит эффективные. Если ты хочешь, чтобы твой Фунгуцид вышел идеальным, то тебе для него нужно использовать свежую слизь флоббер-червя. На лице Бренды застыла непроницаемая маска: — Только не говори, что мне придется добывать ее голыми руками. — Догадливая. Применение магии также может отрицательно сказаться на состоянии слизи, так что лучше делать все вручную. — Ты ведь это специально! — воскликнула Бренда, захлопывая книгу и полностью разворачиваясь к Альбусу. — Чтобы проучить меня, да? — Не понимаю, о чем ты говоришь, — беспечно отозвался тот, даже не прилагая усилий, чтобы скрыть довольную ухмылку, так и просящуюся на лицо. — Рэшфорд, по книжкам ты можешь заниматься и без меня. А раз уж я тут в качестве твоего репетитора, то будь добра прислушиваться ко мне и делать все так, как я велю. Пару секунд на квадратном лице Бренды мелькали глубокие тени различных эмоций: от ненависти и раздражения до отвращения и безысходности, но в конце концов она крепко сжала зубы и коротко произнесла: — Ладно, — а потом, отвернувшись обратно к полке с ингредиентами, звонко прошипела: — Еблан. — Я все слышал! — На это и был расчет! Через пару минут, посылая Альбусу убийственные взгляды, Бренда вернулась за парту, разложив перед собой учебник и нужные ингредиенты. — Температура котла тоже имеет важное значение, — принялся пояснять он, пока она старательно перемалывала в порошок рог взрывопотама. — Если ты варишь яд, зелье уничтожения или же преобразующее зелье, то нужно быть очень аккуратным: не перегреть и не переохладить. Поэтому перед началом работы поставь котел на медленный огонь, чтобы его температура была чуть выше комнатной, но при этом чтобы он не был раскаленным до предела. Вообще, такую практику лучше применять при варке любого зелья. Так ты не повредишь состав компонентов. Бренда отодвинула ступку с перемолотым рогом в сторону и вскинула на Альбуса удивленный взгляд. Тот расценил его по-своему: — Что, удивлена в моих познаниях? — Ага, — хмыкнула она, с отвращением на лице притягивая к себе банку с флоббер-червями. — Ты слишком хорошо шаришь в Зельях для такого беспросветного тупицы. — А ты слишком хорошо дерешься для такого неотесанного пугала, но я же не жалуюсь, — не остался в долгу Альбус. В то же мгновенье его толстовка оказалась заляпана болотно-зеленой смердящей жижей. — Эй, аккуратнее! — Ой, прости, — приторно улыбнулась ему Бренда, двумя пальцами распутывая клубок мерзко кишащих флоббер-червей. Лицо ее заметно побледнело в попытках сдержать рвотные позывы. Притянув к себе пустую тару, она принялась сцеживать туда слизь под слишком довольным взглядом Альбуса. Двадцать минут спустя котел Бренды тихонечко заурчал, подогреваемый снизу жарким пламенем от горелки. Уложив подбородок на сцепленные перед собой руки, она принялась терпеливо наблюдать за ним, время от времени сверяясь с часами. Альбус тем временем наблюдал за ней. Бренда не была такой, как многие девчонки. Она громко материлась, сутулилась при ходьбе и редко красилась. Вместо аккуратного маникюра ее ногти покрывал облупленный черный лак, губы и кожа рук трескались от сухости, а колени и локти постоянно цвели синяками и кровоподтеками. Смотря на нее, Альбус невольно вспоминал Эйрис Хафлин: ее аккуратно подведенные глаза, перламутровый блеск на губах и всепоглощающий запах ванили, что исходил от гладких блестящих волос. Помимо прочего, Эйрис была доброй, общительной и от нее исходила приятная энергетика — наверное, один из редких случаев, когда человек был красив изнутри так же, как и снаружи. Неудивительно, что Эйрис в школе все любили, а Бренду называли Сналлигастером за колючий характер. — Откуда ты знаешь столько про футбол? — внезапно спросила она, привставая с места, чтобы помешать зелье. Альбус отвлекся от собственных мыслей и ответил: — Кое-что дедушка рассказывал, кое-что сам узнавал. Это интересно, но я до сих пор не все понимаю, — пожал плечами он. — Например? — хмыкнула Бренда. — Например, в каких случаях засчитывается офсайд. И чем вингер отличается от флангового полузащитника. — И что, ты всегда увлекался им? Или начал после того, как тебя выкинули из команды по квиддичу? Возмущение захлестнуло Альбуса с головой, чуть ли не перекрывая доступ к воздуху. Это было ударом ниже пояса. И Бренда, судя по ютящейся в уголке губ ухмылке, нанесла его преднамеренно. — Очень остроумно, Сналлигастер, браво, — ядовито процедил он, не найдя более подходящего ответа. — Следи лучше за своим зельем, чтобы оно не убежало от тебя, как твой последний парень. — Пошел на хер, Поттер, — беспечно хохотнула Бренда, всем видом давая понять, что ему не удалось задеть ее. — Вингер, к слову, играет в нападении. А офсайд засчитывается тогда, когда пустой игрок атакующей команды находится к чужим воротам ближе, чем мяч и любой другой игрок команды соперника. — Ясно, — буркнул Альбус, недовольно складывая руки на груди. — Разбиралась бы ты еще так же в Зельеварении, и нам не пришлось бы терпеть друг друга по вечерам. — Не был бы ты таким лошарой, и тебя не исключили бы из команды. — Повторяешься, Рэшфорд. Больше не актуально. Бренда лишь закатила глаза и взмахнула палочкой, регулируя огонь под котлом. Альбус устало взглянул на часы. До конца их занятия оставалось еще тридцать бесконечных минут.***
Никс занесла кулак над дубовой дверью и уверенно постучала. Послышался приглушенный голос Ксандера: — Входите. Он стоял у чуть накренившегося пыльного шкафа, забитого всяким ненужным хламом, некогда принадлежащем профессору Бинсу. Вокруг на полу, на преподавательском столе и на первых партах ютилось огромное количество разного мусора, пропитавшего воздух затхлым запахом старости. Никс вошла в кабинет и с грохотом, обозначающим собственное присутствие, захлопнула дверь, когда к ее ногам откатился выброшенный Ксандером за спину старый радиоприемник. От удара об пол он тут же закашлялся болезненным хрипом и принялся выдавать обрывки какого-то квиддичного матча: — Брезовац перехватывает квоффл… х-р-р… с подачи… х-р-р… закидывает… — Мисс Забини, — хмыкнул Ксандер, оборачиваясь к Никс, и коротко взмахнул палочкой, заставляя приемник заглохнуть и отправляя его в одну из необъятных коробок, что были расставлены на полу. — Чем обязан? — Прекращай этот спектакль, Ксан, — устало отозвалась она, напролом пробираясь через свалки барахла. Под конец, не удержавшись, она ожесточенно пнула в сторону миниатюрную высушенную голову и уселась поверх свободной парты, закинув ногу на ногу и опершись на расставленные позади руки. — Ты вроде сам обещал объяснить мне простые истины, которые я не понимаю. Почему бы тебе не начать с того, зачем ты сегодня отнял у Рахима баллы? — Он не смог ответить на поставленный мною вопрос, — беспристрастно произнес Ксандер, с брезгливым выражением на лице доставая из шкафа стопку пергаментов, залитых воском, чернилами и чем-то еще дурнопахнущим, похожим на эктоплазму. Прицелившись, он четким броском закинул ее в коробку. — Это твой план, да? Прикидываться злым драконом и отпугивать от меня каждого парня, что осмелится подойти? Оберегать мою «честь»? — Никс выразительно нарисовала в воздухе кавычки. — Вот только ты опоздал, у меня уже пару лет как репутация шлюхи в этой школе. Можешь не стараться исправить это. Чуть приспустив очки, Ксандер раздраженно потер пальцами переносицу и выдохнул: — Нет, Николь, моим приоритетом является не твоя честь, а твоя безопасность. — Вот только не надо сейчас начинать про то, что ты знаешь, какими бывают мальчишки в этом возрасте, и что ты хочешь уберечь меня от этого. — Как хорошо ты знаешь этого Рахима Томаса? — О, поверь мне, очень хорошо, — мстительно произнесла Никс, опасно сузив темные глаза. — Послушай, я ведь как-то выживала здесь раньше без тебя. — Люди Ковена на тебя тоже раньше не нападали, — выпалил Ксандер и, тут же растерянно замолчав, отвернулся обратно к шкафу. Никс напряженно замерла на месте, буравя его спину пристальным взглядом и думая, как правильно поставить вопрос. Наконец она произнесла уже тише: — У отца серьезные проблемы с ними? — Ксандер не отвечал, молчаливо перебирая ряд распухших старых фолиантов с выцветшими названиями на ветхих переплетах. Понимая, что ответа она, вероятно, так и не дождется, Никс позволила себе повысить голос: — Голдштейн! Если ты думаешь, что своим молчанием защищаешь меня — то это не так! Он устало развернулся к ней, удерживая в руках пару старых книг, которые тут же поспешил отправить взмахом палочки в коробку к остальному хламу. — У твоего отца всегда было много конкурентов и недоброжелателей, — наконец произнес Ксандер, шумно отряхивая руки от пыли. — Просто недавние нападения заставили его по-другому взглянуть на ситуацию и понять, что они могут попытаться достать его через вас с Миланом. А к вам они могут подобраться через любого другого человека в школе. — И что, нам теперь до конца года шарахаться от каждого прохожего? Вообще избегать любых социальных контактов? — Я не говорю «избегать», но хотя бы не подпускать никого слишком близко. Никс пораженно покачала головой, отворачиваясь в сторону растянувшихся во всю стену арочных окон. За ними постепенно в свои владения вступали бурые сумерки, укрывающие Шотландский край куполом из закатного омбре. — Вы с отцом — просто чокнутые, помешанные на контроле психи! — произнесла она обреченно. — Иного объяснения я не могу найти. — Он волнуется за тебя, Николь, — мягко отозвался Ксандер, сдвигая в сторону увесистый сундук и присаживаясь на край стола. Сундук вдруг принялся дергаться на месте, ожесточенно гремя крышкой и замком. — А я обязан твоему отцу очень многим. И если он просит меня позаботиться о твоей безопасности — то я сделаю все возможное, чтобы выполнить его просьбу. — Ага, я вижу, — скептично хмыкнула Никс, красноречивым взглядом окидывая кабинет. Всепоглощающее чувство безысходности и осознание, что она даже не может распоряжаться своей собственной жизнью, тяжелым грузом сдавили легкие. — Просто чтобы уточнить: со своими друзьями я хотя бы могу общаться? Или они тоже теперь под запретом? — Я бы посоветовал тебе держаться подальше от сына Поттера, но ты ведь меня не послушаешь, верно? — Верно, — хлестко отрезала Никс и, спрыгнув с парты, принялась прокладывать себе обратный путь к выходу. — Хотя, можешь попытаться и у него отнять баллы в следующий раз. Посмотрим, как скоро вся школа догадается, зачем на самом деле ты здесь. И, не дожидаясь, пока Ксандер ответит ей, она поспешно покинула его кабинет, оглушительно хлопнув дверью напоследок. Погруженная в собственные мысли и еле сдерживающая себя от того, чтобы разреветься прямо здесь, Никс медленно брела по тускло-освещаемому коридору в сторону башни Рейвенкло. Учебная часть замка пустовала, что было закономерно — все студенты сейчас либо отдыхали в гостиных, либо засиживались в Большом зале и библиотеке за домашним заданием, — поэтому она слегка удивилась, когда дверь кабинета ЗоТИ отворилась, и оттуда в коридор вывалился злой, как тысяча чертей, Монтгомери Гойл. — Твою мать! — раздраженно процедил он сквозь зубы, взмахом палочки захлопывая дверь, и обернулся, натыкаясь взглядом потемневших глаз на Никс. — А ты какого хрена здесь забыла? — О, прости, что не попросила у тебя разрешения свободно передвигаться по школе, — саркастично отозвалась Никс на ходу, презрительно оглядывая его и уже намереваясь пройти мимо, как вдруг он резко схватил ее за руку, удерживая на месте. Предплечье тут же болезненно запульсировало под его цепкими пальцами, и Никс дернулась в сторону в попытке вырваться, но хватка Гойла была железной. — Осторожнее, Забини, я ведь могу и подумать, что ты намеренно следишь за мной, — процедил он ей на ухо, рывком притягивая к себе. — Подумать? — переспросила Никс. Визжащий на задворках сознания инстинкт самосохранения был послан куда подальше бурлящей в крови порцией ярости. — Вау, это что-то новенькое для тебя. Смотри, не переусердствуй с непривычки. Глаза Гойла зажглись недобрым огнем, а ноздри широко раздулись. Никс даже показалось, что она услышала, как скрипнули его зубы. — Ты слишком много болтаешь, Забини, — произнес он подрагивающим от гнева голосом. — Может, найти твоему рту другое применение? Никс снова попыталась высвободиться из его хватки, но та лишь усилилась, заставляя ее болезненно всхлипнуть: — Отпусти, придурок, мне больно! — Признайся, вы ведь специально подслушивали нас вчера? Как много ты и твои неудачники-друзья успели услышать, а? — Гойл дернул ее за руку, встряхивая. — Умерь чувство собственной важности, Монтгомери, — прорычала Никс, свободной рукой намереваясь достать из кармана мантии палочку, как вдруг Гойл перехватил и ее, крепко сжимая за запястье. — Ты чего удумала, стерва? — прошипел он ей прямо в лицо, обдавая несвежим дыханием. Никс снова дернулась, но, казалось, это лишь еще больше распалило и без того злого Гойла. Его лицо тут же скривилось в устрашающей гримасе, и она впервые ощутила перед ним страх. Одним резким движением Гойл пригвоздил Никс к каменной стене, ударом выбивая из ее грудной клетки весь воздух и заламывая руки над головой. Нависнув над ней, он прошипел: — Я же предупреждал, что однажды ты договоришься. Продолжая упрямые попытки вырваться из крепкого захвата Гойла, Никс чувствовала, как с каждым рывком силы медленно покидали ее, уступая место столь частому в последнее время ощущению безысходности. Он был сильнее, шире и выше ее. А еще злее — намного злее. Никс уже было зажмурила глаза и с трудом набрала в легкие воздуха, готовясь закричать о помощи, как вдруг некая невидимая сила отшвырнула наседающего на нее Гойла, словно тряпичную куклу, и со всей силы приложила о стену напротив. Тот даже не успел полностью стечь на пол и осознать, что произошло, как в следующую секунду к нему подлетел разъяренный Ксандер, схватил за отвороты мантии, одним рывком поднимая на ноги, и впечатал свой кулак в его скулу. — Мелкий ублюдок, — прорычал он Гойлу в лицо, удерживая на месте так, чтобы тот не свалился на пол от его удара. — Ты какого драккла тут вытворяешь? Тяжело дыша, Никс уставилась испуганным взглядом перед собой, пытаясь разобраться в происходящем. Она увидела, как Гойл вдруг растянул окровавленные зубы в мерзкой улыбке и бесстрашно посмотрел на Ксандера: — А вы? — усмехнулся он, брызнув кровью на свою мантию. — Думаете, я не узнал вас? Вы ведь работаете на Забини. — Да хоть на самого Мерлина, — гневно прошипел Ксандер, встряхивая его. — Мы прямо сейчас идем к директору, рассказываем ей все, а потом я с удовольствием понаблюдаю за тем, как ты вылетаешь из этой школы со скоростью бладжера. Не обращая внимания на разницу в росте, он заграбастал Гойла за шкирку, будто провинившегося котенка, и подтолкнул вперед. Пробежав пару шагов по инерции, тот вдруг развернулся на месте и, нахально вскинув подбородок, с которого медленно стекала струйка крови, невинно произнес: — А что именно мы ей расскажем, профессор? Я ведь так ничего и не сделал. А вот вы только что избили студента. У Никс снова перехватило дыхание. На этот раз от осознания того, в какой ситуации они оказались. Ксандер опасно сверкнул глазами за стеклами очков и уже было двинулся на Гойла, крепко сжав руки в кулаки, как вдруг она кинулась ему наперекор: — Оставь его, — произнесла Никс еле слышно чуть подрагивающим голосом. — Что будет, если это выйдет за пределы школы? Он перевел на нее затуманенный взгляд, и Никс едва ли не кожей ощутила вибрации, исходящие от тщательно сдерживаемой ярости, что так долго копилась у него внутри и теперь нуждалась в том, чтобы ее куда-нибудь выплеснули. И все же Ксандер ее услышал. Она поняла это по тому, как прояснился его взгляд по мере зарождения в нем осознания. Телохранитель Блейза Забини напал на сына Грегори Гойла. Это не сулило ничем хорошим. Приложив немало усилий, чтобы проглотить гордость и рвущуюся наружу ярость, Ксандер наконец обернулся к Гойлу: — Проваливай отсюда, пока я не размазал тебя по стенке. И не дай Мерлин я увижу тебя рядом с ней снова… Поверь, мне будет плевать на то, кто твой папаша. Размашистым жестом стерев с подбородка кровь и сплюнув ее на пол, Гойл послал им последний уничтожающий взгляд и поспешил покинуть коридор. Никс и Ксандер остались наедине. Некоторое время они угрюмо молчали, обдумывая, что только что произошло. В воздухе повисло много несказанного, но оба не горели особым желанием озвучивать вслух то, что и без того было понятно. — Я провожу тебя до гостиной, — наконец произнес Ксандер чуть севшим голосом, пряча руки в карманы брюк и избегая смотреть прямо. Никс даже не стала спорить и упираться — он все равно сделает по-своему, — лишь послушно развернулась и взяла курс на башню Рейвенкло, попутно доставая из кармана мантии телефон.@nicole_zbn: Все еще набираете людей на факультатив по надиранию задниц?
@lrcn.scmndr: Ну, думаю, пару мест найдется. А что?@nicole_zbn: Я в деле.