Пятеро

      Лили хмуро оглядела напряженные лица родителей, делающих вид, будто все нормально, и с ужасом осознала, что действительно ждет начала устраиваемой Айви вечеринки, лишь бы поскорее уйти с семейного бранча. Хотя, конечно, в красках представив все то, что ее ожидает, она мысленно содрогнулась и ощутила на себе весь груз безысходности. Фальшивые улыбки, куча пьяных подростков, жутко неудобные каблуки и море — море розового цвета. Лили с радостью бы отдала все, что имела, взамен на то, чтобы не явиться на собственный праздник, а вместо этого накупить вредной еды в «Сладком Королевстве» и провести остаток дня в спальне Хьюго, пересматривая с ним третий сезон «Очень Странных Дел» или играя в волшебные шахматы. — Солнышко, ты даже не притронулась к еде. Все в порядке?       Лили растерянно моргнула и подняла глаза на маму. Она, как и все остальные за столом, смотрела на нее с беспокойством на лице. Молча — очевидно, Джеймс уже закончил рассказывать историю о том, как он подарил дяде Рону футболку Эвана Дайера после их последней игры с «Пушками Педдл».       Они сидели в «Трех Метлах» — отец по такому поводу зарезервировал отдельный зал, где их никто бы не потревожил, Джеймс отпросился с базы «Торнадос» на пару часов, мама привезла с собой кучу подарков и поздравлений от родственников, а Альбус… Что же, Альбус с утра не сказал Лили ни единого неласкового слова, зато пообещал, что придет на ее вечеринку с друзьями. Возможно, звать их и вправду было плохой идеей, но после того, как Айви сказала, что заказала караоке, Лили поняла, что праздник уже сложно будет еще чем-либо испортить. — Да, все отлично, — излишне бодро улыбнулась она, хватая с тарелки успевшую остыть вафлю и аккуратно надкусывая ее с краю, чтобы не запачкаться шоколадной пастой, — просто немного волнуюсь перед вечеринкой. — Какая еще вечеринка? — отозвался папа, удивленно вскидывая брови, и отставил в сторону полупустой стакан со сливочным пивом. — Лили с подругами собираются в «Кафе Мадам Паддифут», — пояснила мама, упорно избегая смотреть прямо на него и делая вид, будто очень увлечена изучением меню. — Не хотите заказать тарелку французских гренок с кленовым сиропом? — Ты тоже будешь там присутствовать? — спросил Гарри.       Джинни по-прежнему не поднимала глаз, скользя взглядом по строчкам меню: — Нет, зачем? Пусть девочки повеселятся сами. — Французские гренки — звучит здорово, — поспешил вмешаться Джеймс, ощущая, как сгустилось и без того повисшее над столом напряжение. — Повеселятся сами? Это может быть опасно. — Как вечеринка в дневное время в кафе, полном людей, может быть опасна? — Только давайте вместо кленового сиропа попросим малиновый джем?       Сощурившись, Гарри вперил в Джинни стальной взгляд: — Так же, как и была опасна поездка на полном учеников поезде утром первого сентября.       В ответ мама с громким хлопком опустила на стол меню в кожаном переплете и наконец посмотрела на него: — И что, ты предлагаешь запретить нашей дочери праздновать день рождения с друзьями? Или, может, нам вообще забрать ее из Хогвартса на домашнее обучение? Везде же так опасно сейчас.       Лили устало закатила глаза и переглянулась с сидящим напротив Альбусом. Тот как-то насмешливо фыркнул, снисходительно качнув головой, подцепил с тарелки половинку сэндвича и отправил его в рот. Джеймс тем временем не прекращал отчаянных попыток разрядить обстановку: — Мне позвать мадам Розмерту, чтобы сделать заказ?       Но родители даже не обратили на него внимания. — Три недели назад ты устроила мне разнос перед всем участком, когда, цитирую: «…наши дети вновь подверглись опасности из-за моей работы». А сейчас со спокойным сердцем позволяешь Лили устраивать вечеринку без присмотра взрослых? — Как ты можешь сравнивать? — О, конечно, это ведь совершенно другое! — Да, это другое! В Хогсмиде сейчас полно преподавателей, улицы патрулируют твои же авроры, да и не нужно быть гением политики, чтобы понимать, что никто не будет устраивать повторное нападение всего три недели спустя! — Это не повод отпускать нашу несовершеннолетнюю дочь на вечеринку без присмотра! — Почему же без присмотра? — раздался нахально-ленивый голос Альбуса. Он уже расправился со своим сэндвичем и сейчас просто сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. — Мы с ребятами будем там и присмотрим за Мелкой и ее подружками.       Родители на секунду умолкли, метнув в его сторону одинаково строгий взгляд, намекающий на то, чтобы он не лез в разговор, и снова повернулись друг к другу. — Удивлена, что с такими мыслями ты все еще не приставил к нашим детям персональную охрану! Что ты мне предлагаешь сейчас? Испортить Лили праздник и отменить ее вечеринку?       Лили еле сдержалась от того, чтобы воскликнуть: «Да, пожалуйста!». Вместо этого она потянулась за стоящим неподалеку кубком, чтобы занять хоть чем-то руки, и отпила из него тыквенного сока. — Я говорил хоть слово о том, чтобы отменить вечеринку? Лишь упомянул, что неплохо было бы присутствовать на ней и лично проследить за безопасностью Лили! Или хотя бы предупредить меня о том, что она планируется. Я все же ее отец, если ты еще не забыла! — О, так это я забыла? А как насчет тебя? Возможно, если бы ты интересовался жизнью детей чуть больше, то сам бы узнал о вечеринке!       Слушать это было больше невозможно. С грохотом отложив от себя вилку, Лили резко поднялась с места, заставив деревянные ножки стула с мерзким скрипом проехаться по паркетному покрытию, и вылетела из зала. — Лили, стой! — Доволен? Обязательно было портить…       Громкий хлопок двери отрезал от нее раздраженные голоса родителей.       Сентябрьский прохладный ветерок, пропахший карамельными яблоками и пожухлой травой, подхватил рыжие кудри Лили, едва она успела выскочить на улицу, и бросил их ей в лицо. Отведя непослушные пряди и заправив их за уши, она зябко обхватила себя руками и беспомощно огляделась по сторонам. Улицы Хогсмида были наполнены студентами, снующими туда-сюда и пока не обращающими никакого внимания на стоящую посреди улицы девочку в легком шифоновом платье с полупрозрачными рукавами. Досадливо поджав губы и сетуя на то, что не догадалась захватить с собой пальто, Лили прошла чуть вверх по главной улице, прежде чем свернуть в узкий неприметный переулок, начинающийся прямо за углом «Трех Метел». Найдя там чуть покосившуюся, с облупившейся старой краской лавочку, она уселась на нее, скрещивая ноги и еще крепче обнимая себя, как будто это могло помочь ей сохранить тепло.       Где-то вдалеке играла музыка, смеялись дети, осенний ветер с загадочным шелестом гонял уже успевшую опасть листву по рельефной брусчатке Хогсмида. Лили запрокинула голову вверх, вглядываясь в растекшееся пятнами облаков лазурное небо — небо было цвета ее платья, — и сощурилась. Если ее глаза и будут слезиться, то пусть из-за того, что она не мигая смотрит на зенитное солнце, а не из-за… — Эй, Мелкая, лови!       Не успела Лили среагировать, как в лицо ей тут же прилетело что-то мягкое, но тяжелое. Убрав его от себя, она увидела, что то было ее бежевое кашемировое пальто, так заботливо брошенное Альбусом. — Да, понятно, почему в нашей семье в квиддич играет только Джеймс, — хмыкнул он, пряча руки в карманы куртки, накинутой поверх оранжевой толстовки, и прошел к лавочке, присаживаясь возле Лили. — Чего надо? — недружелюбно фыркнула она, все же заворачиваясь в пальто и плотнее запахивая его на груди, чтобы согреться. — Не тебе одной тяжело находиться с ними в одной комнате, — коротко пожал плечами Альбус и полез за чем-то в карман. — Ал, вот скажи мне, ты совсем идиот? — Лили еле удержалась, чтобы не отвесить брату затрещину, когда увидела, что он достал пачку сигарет. — Родители буквально в паре футов от нас за этой стеной. Мне не нужен очередной скандал.       Альбус выразительно закатил глаза, пробормотал себе что-то под нос и вернул сигареты на место. Некоторое время они сидели молча, каждый думая о своем, пока не подала голос Лили: — Неужели так сложно было не ругаться хотя бы сегодня? Они ведь уже давно развелись… Что им еще надо? — сиплым шепотом проговорила она, упорно смотря вниз на вытянутые ноги, облаченные в новые белые полусапожки — подарок от мамы. — Взрослые — отстой, — кисло протянул Альбус. — Я уже давно бросил попытки понять их. Это Джим у нас все никак не может перестать выступать миротворцем.       Лили горько усмехнулась и бросила короткий взгляд за его плечо: — А мне кажется, что Джим уже тоже сдался. — Ну да, конечно, — фыркнул Альбус, но тут же осекся, когда Лили, дернув бровями, указала ему кивком головы куда-то за спину. Обернувшись, он увидел, что к ним шел Джеймс. — Семейное собрание, а меня не позвали? — расплылся тот в излишне бодрой улыбке, подходя ближе. В одной руке Джеймс удерживал три бутылки содовой с вишневым сиропом, а второй пытался пригладить растрепавшуюся от резкого ветра каштановую шевелюру. — О чем шепчетесь? — Да вот, обсуждали, как нам не повезло с предками, — Альбус принял у него одну из бутылок. Протянув вторую Лили, Джеймс уселся по другую сторону от нее и также вытянул вперед свои длинные ноги. — А ты чего здесь? Разве ты не должен сейчас успокаивать их и призывать к спокойствию? — Ну на хрен, — коротко отрезал Джеймс, с каким-то ожесточением срывая пробку с бутылки, отчего она жалобно зашипела и едва не облила его пальцы липкой содовой, но он успел вовремя приложиться к горлышку ртом и выпить все то, что грозилось вылиться. Сделав еще пару шумных глотков, Джеймс оторвался от опустошенной наполовину бутылки и произнес стянутым голосом: — Не хочу больше бегать между ними.       Лили и Альбус удивленно переглянулись меж собой, округляя глаза. — Думал, что хотя бы сейчас они смогут забыть о своих склоках и продержаться ради Лилз, но, видимо… Мерлин, я устал уже находить им оправдания. — Добро пожаловать в команду, — усмехнулся Альбус, приставляя бутылку с содовой к краю лавки и ударяя по ней кулаком, отчего металлическая пробка глухо откупорилась и со звоном покатилась вниз по узкой улочке. Передав открытую содовую Лили, он забрал у нее из рук закрытую и повторил свои действия, после чего приложился к стеклянному горлышку и с наслаждением сделал пару крупных глотков. Проходящие через бутылку, как через призму, лучи осеннего солнца окрашивали его лицо в вишневые тени, волнующиеся рябью. — Что? — Альбус оторвался от содовой и вопросительно уставился на Лили, что все это время смотрела на него со смесью задумчивости и удивления. — Ничего, — тихо пробормотала она, отводя взгляд, и, в попытке спрятать так и просящуюся на лицо улыбку, тоже приложилась к бутылке. Напиток был до ужаса сладким, отдавал приторной вишней, но напоминал ей о детстве.       В их семье Джеймс был тем, кто всегда заботился об остальных. Шляпа распределила его на Гриффиндор, потому что это было правильно, но порой Лили казалось, что он так же подходил и Хаффлпаффу. Джеймсу была присуща какая-то самоотверженность и даже альтруистичность. На седьмом курсе он отказался от статуса капитана команды по квиддичу, который занимал последние два года, уступая свое место Лоркану, чтобы тот успел набраться опыта перед выпускным годом и освоиться на новой должности. Когда их родители только развелись, Джеймс взял на себя все обязанности по дому, позволяя маме на пару недель раствориться в апатичном состоянии безысходности и жалости к себе. Он мог остаться дома вместо очередной вечеринки с друзьями, если замечал, что Лили начинала плакать или Альбус уходил в себя особенно глубоко. В такие вечера они вылезали на крышу их коттеджа в Годриковой Впадине, расстилали поверх шершавой черепицы стеганое одеяло, которое стащили с дивана в гостиной, наблюдали за звездами в летнем небе и распивали содовую с вишневым сиропом. Джеймс был тем, кто помог им пережить этот период. Он был вылепленным по всем канонам старшим братом — с доведенными до рефлекса жестами помощи, теплыми карими глазами и медвежьими объятиями.       Альбус же был совершенно другим.       Конечно, Лили знала, что Альбус любил их. Любил по-своему, но отчего-то стыдился показывать это, прячась под скорлупой отчужденности и колючего поведения, будто если он признает, что любит свою семью, то разрушит образ озлобленного на весь мир подростка. Его забота обычно выражалась в резких подначках, ворчании, подзатыльниках и саркастичных замечаниях, именно поэтому Лили была так удивлена тому, что он сделал сейчас. Тот жест, которым он открыл для нее бутылку, был каким-то неосознанным и выведенным до автоматизма, как у Джеймса. И если такую откровенную заботу старшего брата она уже воспринимала как должность, то получать нечто подобное от Альбуса было непривычно и странно.       Возможно, это было разовой акцией в честь ее дня рождения. — Ты в порядке? — Лили обернулась на голос Альбуса и обнаружила, что теперь он смотрел на нее так же, как она на него пару секунд назад. — Не именно сейчас, а вообще. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что последние недели ты выглядишь так, будто где-то над тобой витает дементор и высасывает из тебя всю радость жизни. Что, собираешься отобрать у меня звание самого депрессивного Поттера?       Лили негромко фыркнула и легонько ударила своей ногой по ноге Альбуса: — Нормально все со мной. — Врешь, — отозвался он и тут же слегка смутился: — То есть, не то что бы мне есть прям большое дело до тебя, просто угадай, кому маман надерет задницу первым, если с тобой что-нибудь случится.       Закатив глаза, Лили пожала плечами и отпила немного содовой из бутылки. — Лилз, — подал голос притихший до этого времени Джеймс, — это из-за того, что произошло в поезде?       Лили опустила взгляд на сжатую в ладонях бутылку и задумчиво закусила губу. Возможно, он был прав — иногда ей снились по ночам люди в масках, а сама она стала замечать, как начала пугаться резких или громких звуков, — но признавать этого не хотелось, потому что никто вокруг об этом не говорил. Как-то раз за завтраком директор Макгонагалл объявила, что все, кто стал очевидцем теракта первого сентября, могут обратиться за помощью к школьному психологу — профессору Корнеру. До того, как тот исчез из школы на целый год и вернулся совсем другим человеком, он принимал после уроков у себя в кабинете. Лили и сама его посещала пару раз на втором курсе, и Корнер действительно помог ей, как и многим другим студентам, но сейчас мало кто осмеливался обратиться к нему за консультацией, потому что выглядел он так, будто сам нуждался в ней больше всех остальных. К тому же никто не воспринимал этот теракт всерьез — в этот раз все обошлось без жертв, крови и страшных проклятий, а разговоры о нем стихли уже неделю спустя после произошедшего. Поэтому Лили было стыдно признаться даже самой себе, что этот инцидент мог повлиять на нее.       Словно прочитав ее мысли, Джеймс положил ладонь ей на плечо и легонько сжал в ободряющем жесте: — Эй, нет ничего постыдного в том, что тебе страшно.       Лили принялась ожесточенно сдирать ногтем этикетку с бутылки и приглушенно произнесла: — Я знаю, но просто это так… глупо. Ведь ничего страшного не случилось, авроры подоспели вовремя, виновных схватили. Теракт в 2013-м на День победы и то был куда страшнее. — Да, но мы ведь тогда были совсем детьми и вообще не осознавали, что произошло. Тебе было сколько? Лет пять? — Шесть, — исправила Джеймса Лили. — Понимаешь, в том то и дело, что я не хочу, чтобы мне было страшно. В этом году и так куча всего навалилась: СОВ, должность старосты, занятия с хором… У меня нет времени бояться.       Внезапно Джеймс звонко рассмеялся, заставив Лили резко повернуться в его сторону и кинуть на него злобный взгляд: — Что смешного?       Она ожидала, что Альбус рассмеется вместе с ним, принимаясь ее подначивать, но этого не случилось. Тот просто сидел рядом, притихнув и то ли внимательно слушая их, то ли погрузившись в собственные размышления. — Лилз, ну, ты же не робот, — отсмеявшись, произнес Джеймс легко. — Это нормально — бояться и испытывать эмоции. И вовсе не обязательно находить для них время в своем расписании. — И что, позволить им взять над собой верх? — Нет. Просто пропустить их сквозь себя и отпустить.       Лили внимательно посмотрела на добродушное лицо Джеймса и подумала про себя: действительно ли ему все так легко давалось или он вынужден был создавать видимость этого, потому что так обязывала должность старшего брата?       Размышления ее прервал громкий голос отца, прокатившийся гулким эхом по узкому переулку, в котором они спрятались: — Лили, Альбус, Джеймс! Дети!       Устало переглянувшись между собой, младшие Поттеры поднялись с лавочки и, выбросив недопитые бутылки с содовой в стоящую по соседству чугунную урну, побрели на голос Гарри. — Мы тут, пап! — крикнул Джеймс и скорым шагом поспешил навстречу отцу, отчетливо различая в его интонациях налет тревоги и паники. — Эй, Мелкая, — негромко произнес Альбус, когда спина Джеймса отдалилась от них на приличное расстояние. Чуть замедляя шаг, но не останавливаясь, Лили обернулась к нему и вопросительно вскинула брови. — Какие планы на завтрашний вечер? — Буду сидеть за домашкой, наверное, — ответила она, полностью озадаченная его вопросом. — А что? — Приходи в семь часов на восьмой этаж замка.       Нахмурившись пуще прежнего, Лили спросила: — Зачем?       В ответ Альбус лишь хитро дернул уголком губ, подмигивая ей, из-за чего вдруг приобрел еще большее сходство с Джеймсом: — Увидишь.       И, не дав Лили возможности осыпать себя новой порцией уточняющих вопросов, он сунул руки в карманы куртки, прибавил шагу и припустил за Джеймсом. Лили ничего не оставалось, кроме как раздраженно закатить глаза и последовать за ним.       Выйдя из переулка на главную улицу, они услышали облегченный голос отца: — Вот вы где! Хоть бы предупредили, куда уходите, нельзя же так пугать!

***

      Лоркан хмуро оглядел стоящую перед ним тарелку с салатом из цветной капусты, хумусом и ломтиком рисового хлеба и с тоской подумал о жирном двойном чизбургере, который подавали в обеденные часы в «Трех Метлах». Они с родителями сидели в какой-то веганской забегаловке на окраине Хогсмида: вся мебель тут была выполнена из необработанной древесины, наименования в меню больше походили на содержание учебника Травологии, а столики по соседству занимали настолько экстравагантные личности, что на их фоне мама в своих спектрально-астральных очках и папа с обвязанными вокруг шеи африканскими бусами из терракоты выглядели очень даже скромно.       Пустые тарелки Лисандры и родителей стояли в стороне, а сами же они склонились над стопкой пестрых колдографий и громко смеялись над кадром, на котором отец исполнял брачный танец штырехвоста, пытаясь не дать ему пробраться в их лагерь.       Лоркан взглянул на горящие глаза сестры и подавил в себе желание потянуться вперед за колдографиями, чтобы самому увидеть и брачный танец отца, и новый выводок детенышей фвуперов, и стаю короткошерстных демимасков, обитающих на западе Мадагаскара. Он был обижен на родителей и пытался всем своим видом обозначить это. Только они, казалось, не замечали его сигналов. Или делали вид, что не замечали, придерживаясь своей излюбленной тактики — игнорировать проблему до тех пор, пока она сама собой не решится. — А это новорожденный щенок шишуги, ему еще даже не обрезали хвост, смотри. Папа успел сделать этот кадр ровно до того, как он стащил у него из кармана бумажник и попытался съесть, — рассмеялась мама, выуживая из кучи очередную колдографию. Облако ее пушистых молочных волос, удерживаемых на макушке очками, словно сверкало, пропуская сквозь себя лучи дневного солнца, что лились со стеклянного потолка кафе. Она сидела на грубом низком стуле, поджав под себя ноги по-турецки, и куталась в оливковый воздушный кардиган крупной вязки, накинутый поверх холщового свободного платья. Платье было расписано африканскими орнаментами, а запястья и шея мамы были унизаны украшениями из пестрых бус, яркого бисера и минеральных камней. Так было всегда — возвращаясь из очередной страны, они с отцом еще некоторое время словно проживали ее культуру, привнося этнические детали в свой стиль или используя в речи иностранные слова. Например, в прошлом году родители, вернувшись из Японии, еще целый месяц в качестве повседневной одежды носили шелковые кимоно, пытались колдовать зачарованными веерами и называли детей исключительно Лори-кун и Лиса-чан. — О Мерлин, какой же он милый! — восторженно завизжала Лисандра, выхватывая из унизанных грузными кольцами пальцев мамы снимок и поднося его ближе к лицу. Ее голова была обвязана на манер чалмы желто-синим шелковым платком, который привезли родители из Африки. Подарок Локана же так и лежал на соседнем стуле, нераспакованный. — Мы хотели привезти вам одного щенка, но они недостаточно окрепли для того, чтобы их перевозили через границу, — раздался чуть приглушенный голос отца из-за огромной керамической чашки, из которой он попивал лавандовую матчу. Лисандра обиженно выпятила нижнюю губу и отложила снимок в сторону, потянувшись за следующим, и Лоркан не смог удержаться от того, чтобы незаметно скосить на него взгляд. Щенок и вправду был милым, но все же это было к лучшему, что родители не привезли его им в качестве подарка — кто бы за ним ухаживал? Лисандра еле успевала следить за своим котом, который уже несколько недель подряд периодически пропадал где-то, занятая учебой, практикой в крыле и тренировками, а Лоркан едва успевал следить за Лисандрой, погруженный в подготовку к началу квиддичного сезона. Родители, казалось, даже не задумывались об этом. — Ой, а это что?       Отец отставил в сторону чашку и наклонился к Лисандре, чтобы взглянуть на новый снимок, который она выудила из кучи. При этом рукава его широкой туники, унизанные бахромой, едва не угодили в грязную тарелку с остатками тыквенного крем-супа. — Это смеркут. Слава Парацельсу, нам повезло застать его и даже успеть сколдографировать, пока мы были транзитом в Алжире. У них там есть даже целый отряд охотников на смеркутов. Они очень долго не хотели подпускать нас к нему, но, как вы знаете, мы с вашей мамой обладаем потрясающим даром убеждения. Лори, не хочешь взглянуть?       Лоркан вскинул равнодушный взгляд на отца, борясь с соблазном. Смеркуты были настоящей редкостью — даже в интернете сложно было найти их достоверные изображения, а рисунки в книгах по Уходу за Магическими Существами и в подметки не годились настоящей колдографии, сделанной родителями. Разглядев на его лице тени борьбы и правильно растолковав их, отец растянул свой большой рот в понимающей улыбке и беспечно произнес: — Если хорошенько поискать, то где-то там еще должны быть кадры, как охотники нейтрализуют его с помощью заклятия Патронуса.       Это было последней каплей. Едва отец успел договорить, как Лоркан и Лисандра синхронно подорвались со своих мест и принялись активно перебирать стопку колдографий в поисках того самого кадра. — Этот матагот следовал за нами целый день! — увлеченно рассказывал отец очередную историю пятнадцать минуть спустя. Лоркан его внимательно слушал, с особым энтузиазмом уплетая обед — на смену обиде пришел аппетит. Хумус был хорош, рисовый хлеб — тоже. К цветной капусте, однако, он все же прикасаться не рисковал. — Хэ Вон всю дорогу шептал молитвы — у них почему-то принято бояться всех представителей семейства кошачьих. А Манифа наоборот пыталась поймать его, чтобы призвать удачу, но матагот все равно держался от нас на расстоянии. — Тогда почему он следовал за вами? — Лисандра подперла подбородок руками и уставилась на отца искрящимися глазами. Ответила ей мама: — Мы выяснили это только вечером, когда сделали привал. Оказывается, все это время Куинси прятал в своем рюкзаке крылышки из KFC. А матаготы, как известно, любители полакомиться… — мама слегка запнулась, кидая на Лисандру осторожный взгляд и пытаясь подобрать более щадящую формулировку: — …пищей животного происхождения. — А потом что? — заинтересованно подался вперед Лоркан, отпивая из чашки. — Куинси с огромным сожалением пришлось расстаться со своим обедом, а матагот, когда понял, что ему больше ничего не перепадет, отстал от нас и скрылся в зарослях джунглей. Но мы еще долго пребывали в состоянии шока, потому что даже не подозревали, что они водятся в этих краях. — Они и не должны были! — с запалом воскликнул отец, машинальным движением поправляя сползшие с переносицы очки. — Пару лет назад их точно там не было. Что-то заставило матаготов мигрировать в более теплые края, и мы просто обязаны выяснить, что именно. Манифа и Куинси тоже загорелись этой идеей, а вот Хэ Вон не поддержал нас, что вполне предсказуемо. Мы собираемся вернуться в Конго через неделю, чтобы попробовать выследить их прайд.       Лоркану показалось, словно кто-то резко дернул его за уголки губ вниз, стирая с лица улыбку. Он посмотрел на сестру и увидел, что ее прежде воодушевленное выражение на лице тоже начало медленно гаснуть, хоть она и пыталась не подавать виду. — Через неделю? — спросил Лоркан вновь похолодевшим голосом, отставляя в сторону чашку. — Я думал, вы задержитесь подольше на этот раз.       Родители будто даже не заметили их резкой смены настроения. — Нам бы очень хотелось, но необходимо вновь отыскать прайд, пока они не ушли слишком далеко от того места, где мы их видели в последний раз. — Глаза отца за стеклами очков загорелись нешуточным энтузиазмом, словно он хоть прямо сейчас готов был сорваться с места и отправиться на поиски матаготов. — Неужели нельзя отложить поездку хотя бы еще на неделю? Скоро открытие квиддичного сезона, мы играем со Слизерином. Я надеялся, что вы сможете прийти на матч. — Ох, милый, — ласково протянула мама, подаваясь вперед и накрывая ладонь Лоркана своей, — мы бы очень хотели, но нам и так пришлось сильно отклониться от назначенного курса, когда мы получили письмо от Гарри.       Лоркан выдернул ладонь из-под теплых пальцев мамы и всплеснул руками: — О, ну простите, что мы посмели подвергнуться нападению террористов и нарушить ваши планы! Простите, что посмели нуждаться в родителях! — Лоркан, прошу, не надо, — тихо, но твердо произнесла Лисандра, пытаясь вразумить брата, в ответ на что тот лишь метнул в нее разъяренный взгляд голубых глаз.       Раздался спокойный голос отца: — Лори, я уверен, что если ты сейчас успокоишься, то мы сможем все обговорить и решить… — Обговорить? Да вы как приехали, даже ни разу не поинтересовались у нас, как мы себя чувствуем после нападения и все ли с нами в порядке. — Мы не хотели напоминать вам о травмирующем опыте.       Где-то на задворках сознания слабым отголоском отозвалась мысль о том, что родители могли быть в чем-то правы, но бурлящая в крови злость тут же поспешила откинуть ее куда подальше. — Знаете, а мы ведь правда нуждались в вас, — произнес он подрагивающим голосом. Посетители кафе уже начали заинтересованно оглядываться в их сторону. — Тогда, три недели назад, когда травмирующий опыт только произошел. Но вы находились вне зоны доступа, и мы с Лис сидели совершенно одни в приемной аврората, пока ко всем остальным прибывали родители. Зато вы стали свидетелями вылупления нового подвида фвуперов и вышли на след матаготов, здорово, правда? — Лоркан, вы еще очень многого не понимаете. Мы бы хотели вам все объяснить, но… — мама старалась говорить успокаивающим тоном, однако Лоркана это лишь еще больше распылило. — Но для этого надо хотя бы время от времени присутствовать в нашей жизни, да? А не появляться в ней только по зову главного аврора страны. Я так полагаю, для того, чтобы мы смогли увидеться с вами еще раз, над нами снова должна будет нависнуть смертельная опасность?       Вечно мечтательные и затянутые пеленой беспечности глаза мамы внезапно наполнились болью, что совершенно не шло ей. — Милый…       Но Лоркан даже не дал ей договорить, резко срываясь с места: — Я пойду. Не хочется вас задерживать, а то вы и так сбились с намеченного плана.       И, сдернув со спинки стула свою гриффиндорскую спортивную куртку, он направился к выходу, игнорируя облепившие его со всех сторон заинтересованные взгляды. В спину донесся спокойный голос отца: — Ему просто надо немного успокоиться.       Лоркан уже дошел до двери, по пути уворачиваясь от летающих по кафе подносов с заказами и переплетов меню, как его окликнула Лисандра: — Лоркан, не уходи, — она схватила его за рукав куртки, разворачивая к себе. Шелковый платок больше не был обвязан вокруг ее головы, а теперь просто лежал на плечах. — Если я не уйду, то наговорю много лишнего, о чем потом пожалею. — Ты ведешь себя как капризный ребенок, — Лисандра неодобрительно поджала губы и свела светлые брови к переносице. Лоркан горько усмехнулся, резко выдернул руку из ее хватки и процедил: — А они ведут себя как хреновые родители.       И, оставив сестру растерянно стоять посреди зала, он вылетел из кафе, едва не столкнувшись на выходе с пожилой женщиной, одетой в слишком теплую для такой погоды мантию.       Первые пару минут Лоркан бездумно брел вперед, не разбирая дороги, ослепленный злостью и обидой, после чего все же заставил себя остановиться, перевести дыхание и оглядеться по сторонам. Он все еще находился на окраине Хогсмида — по пустым полутемным улочкам лишь изредка прогуливался кто-то из местного населения. Рядом находился какой-то затхлый паб, из которого глухо доносилась музыка и позвякивание бокалов, небольшая зельеварская лавка с заколоченными окнами и дверьми, бывший пост совиной почты и еще несколько магазинчиков и заведений с выцветшими вывесками, с которых невозможно было считать даже названия.       Достав из кармана куртки телефон, Лоркан задумчиво покрутил его в руках, собираясь написать Рейне и предложить ей встретиться, но вдруг остановил себя. Он и так сейчас пребывал на эмоциях, а это грозило очередной ссорой. К тому же она наверняка была на шоппинге с Эйрис и Илаем, так что отвлекать ее не стоило. Лоркан хотел было уже написать друзьям в надежде, что сможет уговорить всех завалиться в «Три Метлы» и отведать жирных бургеров, как вдруг вспомнил, что они сегодня собирались на вечеринку Лили.       Отлично, туда-то он и заглянет. Но для начала неплохо было бы обзавестись травкой или выпивкой — Лоркан остро нуждался в этом прямо сейчас и сомневался, что на вечеринке пятикурсников его этим обеспечат. Поэтому в следующий момент он открыл список контактов и нашел имя Майлза Криви.

@lrcn.smndr: Есть дурь?

@miles_the_goat: обижаешь

@lrcn.smndr: Я возьму

@miles_the_goat: встретимся на углу пятой и тридцать второй       Лоркан спрятал телефон в карман куртки и повертел головой по сторонам в поисках указателей. Найдя их, он с удовлетворением подметил, что находился всего в нескольких кварталах от назначенного Майлзом места, и направился в нужную сторону.       Угол пятой и тридцать второй оказался еще более мрачным и глухим районом, чем тот, откуда Лоркан только что пришел. Покосившиеся старые домишки, выложенные из темного грубого кирпича, находились так близко друг к другу, что карнизы их крыш едва ли не переплетались между собой, не позволяя солнечному свету пробиться внутрь. По узким влажным улочкам, своими изгибами напоминающим туловища змей, одиноко летали ошметки мусора да время от времени пробегали облезлые кошки, опасно сверкая в полусумраке огнивом янтарных глаз. Воздух был пропитан смрадом помойки, каких-то зелий и затхлой сырости.       С раздражением размышляя о том, что Криви, должно быть, пересмотрел магловских фильмов про наркодилеров, раз выбрал подобное место для встречи, Лоркан быстрым шагом пересек узкую улицу и приблизился к указателю, неосознанно втягивая голову в плечи. Гуляющий здесь ветер отчего-то казался куда более пронизывающим и мерзким.       Прошло около двух минут, прежде чем до Лоркана донеслось гулкое эхо чьих-то шагов. Не успел он подумать о том, что они могли принадлежать Криви, как вдруг раздался знакомый голос, усиленный акустикой мертвого переулка: — Это должно быть где-то здесь!       Чертов Монтгомери Гойл. — Тут сказано, что они находятся на седьмой улице, — это уже была Камиль Селвин. — А это…       Лоркан резко обернулся к указателю, возле которого стоял, и едва не выматерился вслух. Молясь Мерлину, чтобы его не заметили, и стараясь производить как можно меньше шума, он со скоростью сниджета скользнул в тень близстоящей лавки и спрятался за выпуклой витриной ровно за секунду до того, как мимо него прошли слизеринцы. Оба были облачены в черные пальто и такие же черные перчатки. Гойл спрятал свое лицо за козырьком твидовой кепки, а Селвин — под полями изящной шляпки с воздушной сеткой вуали. Подойдя к заржавевшему покосившемуся указателю, они внимательно оглядели его. — А это пятая, — закончила Селвин. — Мы почти на месте.       Гойл что-то сварливо проворчал, но они уже отошли на приличное расстояние, чтобы Лоркан мог разобрать его слова из своего укрытия.       Решение проследить за ними возникло у него в голове прежде, чем он даже успел сформулировать полноценную мысль. Вот уже несколько недель знание того, что слизеринская троица что-то замышляла, не давало Лоркану покоя. И сейчас ему выпал шанс хоть немного приблизиться к разгадке и пониманию.       Стараясь ступать максимально бесшумно, он принялся перебегать из одного угла за другой, временами прячась за фонарными столбами, стендами с объявлениями или замызганными витринами, следуя за уходящими все вглубь грязных закоулков слизеринцами. Казалось, что чем дальше они шли, тем у́же и темнее становились улицы, а воздух — холоднее и дурнее. Один раз присутствие Лоркана чуть было не выдало шипение пробегающей мимо кошки, но слизеринцы ничего не услышали благодаря гулкому цокоту каблуков Селвин, что эхом отскакивал от каменных стен мрачных домов.       Благодаря ему же Лоркан не мог слышать то, о чем они говорили.       Наконец спустя минуты долгой ходьбы, которые показались Лоркану часами, слизеринцы остановились напротив неприметной лавки, окаймленной черными рамами и такими же черными ставнями. Неуверенно переглянувшись с Селвин, Гойл быстрым шагом взобрался по покосившимся деревянным ступенькам и дернул за висящий рядом с дверью потемневший бронзовый колокольчик. Неуместная задорная трель от него прокатилась вдоль по улице.       Дверь отворилась почти сразу, являя им темное, вязкое нутро дома.       Гойл обернулся к Селвин, подал ей руку, помогая подняться, после чего они скрылись внутри, поглощенные беспросветной тьмой.       Прячущийся за ближайшим углом Лоркан наблюдал за всем этим действием, едва ли не задержав дыхание. Выждав после хлопка двери пару минут, он все же решился выглянуть из укрытия, подбираясь ближе к лавке. Окна и витрина, помимо векового слоя пыли и грязи, казалось, были покрыты чем-то еще, из-за чего разглядеть то, что происходило внутри, не представлялось возможным.       Все еще стараясь держаться в тени, Лоркан подкрался еще ближе и вдруг ощутил, что воздух вокруг начал едва уловимо сгущаться и потрескивать, словно от напряжения. Должно быть, вокруг лавки были возведены мощные защитные чары.       Покачивающаяся на ржавых цепях вывеска тоже не содержала особо много информации — лишь выведенные выцветшей желтой краской буквы, образующие название лавки: «Регалии Мордреда». — Ты чего тут? — раздался прямо позади чей-то голос.       Лоркан испуганно подскочил на месте, оборачиваясь и в последний момент сдерживая себя от того, чтобы не закричать во весь голос.       За ним, широко улыбаясь во весь рот, стоял Майлз Криви, спрятав голову под капюшоном толстовки, а руки — в ее карманах. — Криви, блять! — взвыл Лоркан, смачно впечатывая свой кулак в его плечо. — Нельзя же так подкрадываться!       Спина и лоб покрылись холодной испариной, сердце бешено колотилось где-то на уровне горла. Успокаивающе проведя по взмокшему лицу чуть подрагивающей ладонью, Лоркан опасливо оглянулся, а затем, схватив Криви за локоть, потащил его прочь от зловещего здания. — Я не подкрадывался, — пробурчал тот, обиженно потирая ноющее плечо. — Просто шел мимо, как вдруг увидел тебя. Мы ж договаривались встретиться на углу… — Да-да, я помню, — нетерпеливо прервал его Лоркан, — а теперь заткнись и иди за мной.       Скорым шагом он преодолел несколько кварталов, прежде чем почувствовал себя на безопасном расстоянии. Криви все это время следовал за ним, не задавая лишних вопросов, лишь прятал голову под капюшоном, сильно ссутулившись. — От кого бежим? — спросил он, нахально вскидывая подбородок, когда они забежали за угол какого-то нежилого, судя по внешнему виду, дома. — Да так, показалось, что увидел кого-то из преподов, — отмахнулся Лоркан, все никак не переставая нервно оглядываться по сторонам. — Ты принес? — Сначала пароль, — хмыкнул Криви.       Лоркан замер на месте и окинул его недоуменным взглядом: — Криви, ты еблан?       Тот в ответ лишь невозмутимо дернул плечом и повторил: — Пароль, Скамандер, я не шучу. Ты вообще видел, что сейчас творится в Хогсмиде? Кругом снуют авроры. Некоторые даже поговаривают, что видели Гарри Поттера. Нужно быть максимально осторожным.       Тяжело вздохнув, Лоркан закатил глаза и напряг память, пытаясь вспомнить пароль, которым давно не пользовался. — Э-э-э… Панталоны Лонгботтома? — Подтяжки. Ладно, принимается. Что будешь? — А что есть? — Как обычно: Мэри Джейн, Хэш, Нифель, Черный Русский, ну, и почти весь список С.       Лоркан отстраненно кивнул — все его мысли сейчас были заняты Гойлом и Селвин — и пробормотал: — Ладно, давай одну Мэри Джейн и две тентакулы.       Криви деловито кивнул головой и аккуратно осмотрелся по сторонам, прежде чем полезть в рюкзак, что все это время висел у него на спине. Покопавшись в нем пару секунд, он выудил на свет две коробочки от драже «Берти Боттс» и протянул их Лоркану: — Шестнадцать галлеонов и три сикля, — а потом, задумавшись, добавил: — Но тебе могу скинуть до пятнадцати.       Лоркан молча вложил в ладонь Криви горсть золотых монет и забрал у него коробочки от драже, в которых тот прятал матовые пакетики с сушеной травой.       Распрощавшись, парни разошлись в разные стороны, не забывая изредка внимательно оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видел. Закинув купленную траву поглубже в карман куртки, Лоркан выудил оттуда телефон и сверился с временем. До вечеринки Лили еще оставалось больше часа. Возможно, он даже успеет встретиться с Рейной.

***

— Your stare was holdin’, ripped jeans, skin was showin’, hot night wind was blowin’, where you think you’re going, baby? Hey, I just met you…       Несмотря на то, что настроения не было совсем, Лили все же не смогла сдержать так и просящуюся на лицо улыбку, наблюдая за Айви и Хьюго, что сейчас, нацепив на лица яркие очки и обвернув вокруг шей пестрые боа из перьев, распевали караоке. — And this is crazy! But here’s my number, so call me maybe! — Мне кажется или они пьяны? — прищурилась Лили, отпивая сливочного пива через трубочку. — Насчет Хьюго не знаю, но Айви точно пьяна. Она с самого начала вечеринки бегает с Нотт в туалет, — презрительно хмыкнула Эллисон, плотнее прижимаясь спиной к Милану Забини, что стоял позади, закинув ей руку на плечо. — Мерлин, и где она только прячет свои запасы? Неужели в этом крохотном клатче? Я слышала, что сумки из последней коллекции Иделлы Эйвери снабжены заклятием невидимого расширения. Но и стоят они, конечно, целое состояние.       Лили проследила за взглядом подруги и заметила, как из кабинки туалета, находящегося в противоположном конце зала, выходит Глиммер Нотт в компании нескольких девчонок из своей свиты, имена которых она даже не помнила. Их лица слегка раскраснелись, глаза горели пьяным блеском, а сверкающие мини платья немного смялись и выглядели уже не так дорого и роскошно. Лили неосознанно развернулась к висящему неподалеку от нее круглому зеркалу и окинула себя критическим взглядом, убеждаясь, что выглядела по-прежнему идеально. Сегодня все внимание было приковано к ней, так что она не могла позволить, чтобы ее прическа растрепалась, макияж — растекся, а платье — смялось или испачкалось. Машинально проведя рукой по юбке, разглаживая плотную ткань, Лили снова повернулась к Эллисон и увидела, что та не сводила с нее внимательного взгляда. — Может, тебе тоже нужно? — Что? — Выпить. А то наводишь на всех тоску своим кислым видом.       Голоса Хьюго и Айви продолжали бездарно завывать на фоне. Лили резко отставила стакан со сливочным пивом на столик, у которого они стояли, и краем глаза подметила, как на розовую муслиновую скатерть попала пара капель. — О, извини, что мне не так весело, как тебе, — ядовито хмыкнула она, вскидывая брови и многозначительно осматривая Эллисон. Та лишь закатила глаза и проговорила: — Да, вот только это не мой день рождения. Попытайся хотя бы сделать вид, что хорошо проводишь время. Люди как бы пришли сюда ради тебя.       Лили знала, что Эллисон произносила эти слова не из злого умысла, просто в этом была вся она — говорила то, что было у нее на уме, не задумываясь, как это могло звучать на самом деле. Но все же Лили было обидно. И не столько от сказанного Эллисон, сколько от осознания того, что она была неправа. Потому что люди пришли на вечеринку не ради нее.       Они пришли выпить, потанцевать, сделать пару стильных фотографий, которые потом смогут выложить в сеть и похвастаться, что побывали на вечеринке Лили Поттер.       Ситуация складывалась донельзя ироничной: внимание всех присутствующих действительно было приковано сегодня к ней, но никто не замечал, насколько ей было тоскливо. Либо же им было плевать. — Пойду проверю, все ли хорошо проводят время, — отозвалась Лили, стаскивая со стола свой белый клатч и намереваясь оставить Эллисон и Милана одних — смотреть на их лобзания тоже настроения не было. Подруга что-то крикнула ей в спину, но голос ее потонул в грохочущей на весь зал музыке. — Before you came into my life, I missed you so bad. I missed you so bad, I missed you so, so bad…       Лили принялась пробираться сквозь толпу, намереваясь выйти на крышу — там было не так много народу и можно было подышать свежим воздухом, — по пути давя фальшивые улыбки, принимая однотипные поздравления и подставляя свое лицо для фотографий. — Классное платье! — Спасибо, это Twilfitt and Tattings.       «Я продрогла в нем насквозь». — Отличная вечеринка! — Это все заслуга Айви.       «Скорее, ее вина». — Потрясающе выглядишь, Лили! — Ох, благодарю.       «На самом деле я готова разреветься прямо тут». — Не хочешь потанцевать? — Может быть, позже?       «Мерлин, просто иди и убейся об стену, Хафлин».       Откуда ни возьмись из толпы выплыла разгоряченная Айви, еле держащаяся на ногах, и накинулась на Лили с объятиями: — Ты просто обязана спеть в караоке! — прокричала она ей на ухо, накидывая на шею розовое боа и обдавая пропахшим вином дыханием. — А ты обязана протрезветь, пока у тебя не возникли проблемы. Как ты собираешься возвращаться в школу в таком состоянии? — недовольно процедила Лили, раздраженно стаскивая с себя боа и откидывая его за спину. Айви лишь легкомысленно взмахнула рукой: — У Глиммер есть запасы Антипохмельного зелья. Ну же, Лилз, тебе просто надо расслабиться и насладиться вечером! — Айви схватила Лили за руки и закружила в нелепом танце, грозясь навернуться с высоты собственных каблуков, а потом наклонилась ближе и пылко зашептала на ухо: — Знаешь, я видела, как Макмиллан ушел на крышу. Уверена, если именинница позовет его на танец, то он не откажет ей.       Лили закатила глаза: — Я не собираюсь бегать за ним, — тихо, но четко произнесла она, выдергивая руки из хватки Айви, и растянула перламутровые губы в приторной улыбке. — Почему бы тебе не вернуться к караоке? Кажется, я вижу, как Хьюго собирается выбрать что-то из репертуара Селестины Уорлок.       И без того огромные глаза Айви широко распахнулись. Пропищав что-то о том, что они обязаны спеть «Котел, полный крепкой, горячей любви» дуэтом, она резко развернулась на месте и снова нырнула в толпу гостей, пробивая себе путь обратно к караоке. Минуту спустя на весь зал раздались тоскливые завывания музыки, а после и голоса Айви с Хьюго. — I've got a cauldron full of hot, strong love, and it's bubbling for you! Say Incendio, but that spell's not hot as my special witch's brew!       В очередной раз за вечер тяжело вздохнув, Лили отыскала среди кучи сваленных на вешалках вещей свое пальто и направилась в сторону лестницы, ведущей на террасу на крыше.       Здесь веселье проходило куда спокойнее. На улице еще не стемнело — солнце медленно приближалось к кромке горизонта, прячась за графитовыми силуэтами крыш Хогсмида — однако развешанные по всему периметру террасы гирлянды в виде лампочек постепенно наливались золотым свечением, готовые отогнать наступающую тьму. Здесь не было караоке, громкой музыки или праздничного стола, но гости все равно отлично проводили время, расположившись на низких диванчиках и мягких пуфиках, попивая сливочное пиво и весело болтая. В основном тут собрались ребята со старших курсов: Лили заметила в дальнем углу Альбуса, Николь Забини и Скорпиуса — они развалились на диванчиках прямо у перил террасы, раскуривая на троих одну сигарету; на соседних подушках сидели Роуз и Луи, попивая из запотевших банок холодное сливочное пиво; на противоположной стороне у столика с настольным квиддичем Лили заметила Идриса Макмиллана в компании друзей. Половины из них она не знала даже по имени, но Айви это не помешало выслать приглашения и им.       Лицо Идриса было максимально сосредоточенным, пока он прицеливался, чтобы сделать бросок. Одинокая темно-русая прядь выбилась из его прически и упала на красивое лицо. Заправив ее резким движением за ухо, Идрис нервно облизнул губы, сощурил темные глаза и, наконец, выбросил левую руку вперед. Послышался хлопок, раздался победный перезвон, и ребята, стоящие у правой стороны столика, радостно завыли, принимаясь ободряюще похлопывать Идриса по спине и плечам. Тот широко развел руки в стороны, лениво улыбаясь и наслаждаясь своим триумфом.       Лили почувствовала, как на ее губы невольно набежала улыбка, а в животе что-то едва уловимо затрепетало. Она могла бы подойти к этим ребятам, спросить, хорошо ли они проводят время, принять парочку поздравлений и присоединиться к игре. Возможно, у нее получилось бы даже немного пофлиртовать с Идрисом, попросив его научить ее играть в настольный квиддич. В конце концов, сколько можно наблюдать за ним со стороны и бояться проявить инициативу? Лили была красива, умна и популярна — она вообще не должна была бояться того, что какой-нибудь парень мог отвергнуть ее.       Воодушевленная внезапным приливом уверенности, она сделала было уже первый шаг в нужном направлении, как вдруг увидела то, что заставило ее резко остановиться на месте и почувствовать, как улыбка медленно сползает с лица. На шею Идрису кинулась какая-то девчонка из их компании — кажется, ее звали то ли Сара, то ли Саванна — и смачно поцеловала его в щеку. Тот в ответ лишь рассмеялся, одной рукой обнимая ее за талию, а вторую победно вскидывая вверх.       Лили почувствовала себя полной идиоткой.       Резко развернувшись на месте и надеясь, что никто не успел заметить ее, она зябко обхватила себя руками и поспешила вернуться обратно в зал.       Как же глупо это было — расстраиваться из-за какого-то мальчишки. Тем более, что Саванна (или Сара?) ведь просто поцеловала его в щеку — даже не в губы, но Лили все равно не могла выбросить эту картину из головы. И без того отвратительное настроение резко ухудшилось хотя, казалось, хуже было уже некуда.       Спустившись в зал и вновь окунувшись в пучину разгоряченных тел, громкую музыку и неоновый густой воздух, Лили показалось, что она задыхается. Люди вокруг нее танцевали, пели и веселились, не замечая ее состояния, и она поспешила отойти в сторону — туда, где в самом углу стоял широкий стол, накрытый белой блестящей скатертью и заваленный подарками. Тут была куча всего: букеты лилий, яркие свертки, обвязанные шелковыми лентами, коробки со сладостями, стопки книг и прочее, прочее, прочее. Люди думали, что знали ее, раз считали, что лилии, косметика и книги — это то, что она мечтала получить на свой день рождения.       Выудив из огромной пестрой кучи первое, что попалось на глаза — книгу в бархатной обложке и коробку шоколадных сердечек из «Сладкого Королевства» — Лили поспешила покинуть собственную вечеринку, уверенная, что никто даже не заметит ее отсутствия.       Но втайне все же надеясь на обратное.

***

      Скорпиус ненавидел посещать вечеринки именно из-за этого — из-за презрительных и подозрительных взглядов, что не оставляли его ни на минуту. Все вокруг как будто бы только и ждали, что он вот-вот слетит с катушек и накинется на кого-нибудь с кулаками или волшебной палочкой — прямо как на вечеринке Финнигана. И если честно, Скорпиус не мог их винить — он целиком и полностью заслужил такое отношение своим поведением. Однако врезать тому зализанному рейвенкловцу, что уже пять минут не сводил с него осуждающего взгляда, от этого меньше не хотелось. — Да, приятель, мне тоже хочется всечь этому уроду, — раздался понимающий голос Альбуса поблизости, и Скорпиус едва заметно дернулся, выныривая на поверхность и позволяя застилающей глаза пелене рассеяться. — С чего ты взял, что я хочу всечь ему? — хмыкнул он, пытаясь придать голосу максимально расслабленное звучание. Альбус крепко затянулся от сигареты и перевел взгляд с рейвенкловца на руки Скорпиуса. Тот опустил глаза и увидел, что сжал полупустую банку из-под сливочного пива так сильно, что металл прогнулся, грозясь вылить все содержимое наружу. Раздраженно отставив банку в сторону, Скорпиус выхватил из пальцев Альбуса почти докуренную сигарету и, обхватив ее губами, чуть невнятно произнес: — Нам необходимо что-нибудь покрепче, чтобы дотянуть до конца вечера. — Может, свалим? Уверен, Лили даже не заметит. Наверняка она там веселится с подружками и поет в караоке.       Скорпиус пожал плечами. Идея не казалась такой уж и плохой.       Сбоку раздался взрыв смеха, и они с Альбусом синхронно повернулись к сидящей рядом Никс. Та уже который час флиртовала с Луи Уизли: он очаровательно ворковал на французском, осыпая ее претенциозными комплиментами, а она делала вид, что ведется на них, кокетливо хлопая густыми ресницами и наклоняясь вперед так, чтобы Луи открывался хороший вид на ее декольте. — Ну, хоть кому-то тут весело.       Через полчаса к ним присоединился Лоркан. Присутствующие встретили его, конечно, куда лучше: пока он пробирался к друзьям через всю террасу, к нему то и дело подходили какие-то ребята, приветственно хлопая по спине и пожимая руки, словно он был их давним приятелем. Лоркан отвечал им всем с улыбкой, успевая по пути перебрасываться шутками или короткими дежурными фразами, но стоило ему приблизиться к друзьям, как те сразу поняли, что он был напряжен, словно натянутая до предела струна. — А где Лис? — спросил Альбус, когда Скамандер наконец присел напротив них в кресло в форме огромной подушки и устало вытянул перед собой ноги, обутые в замызганные белые кроссовки.       Лоркан раздраженно дернул плечом и удивленно покосился в сторону флиртующих Никс и Луи: — Не знаю, наверное, все еще с предками.       Уловив в его голосе плохо скрываемое раздражение, Альбус и Скорпиус понимающе переглянулись между собой. Лоркан если и заметил это, то виду не подал, лишь нервно осмотрелся по сторонам и произнес: — Надо поговорить, — он осторожно покосился на сидящих рядом Луи с Роуз и негромко добавил: — Без лишних ушей.       Не говоря ни слова, парни поднялись со своих мест. — Забини? — окликнул Никс Лоркан. Та нехотя развернулась к нему, прерывая на полуслове рассказ Луи о том, как он с отцом отправился в пещеры Египта на поиски гоблинского золота. — Чего? — Завязывай флиртовать с очередным моим соседом по комнате и пошли, есть разговор. — Не завидуй, Скамандер, — нахально усмехнулся Луи. Лоркан не стал распинаться в ответ — лишь красноречиво показал ему средний палец и потянул друзей в противоположную сторону.       Никс недовольно закатила глаза, но все же поднялась с места, следуя за ними. — Что за срочность? — проворчала она, подходя ближе и запахивая на себе осеннюю мантию, под которой в свете закатного солнца переливалось черным шелком короткое коктейльное платье. — Луи, серьезно? — кисло переспросил Альбус, кидая возмущенный взгляд в ту сторону, где расположились его кузены. — Не могла найти никого получше? — А ты видишь тут кого-то еще старше семнадцати? — Никс коротко вздернула вверх тонкую бровь, облокотилась бедром о перила, около которых они стояли, и посмотрела вниз. Улицы Хогсмида под ними кишели людьми. — Ладно, давайте обсудим сомнительные предпочтения Забини чуть позже, — поспешил вмешаться Лоркан, пряча руки в карманы куртки и не переставая нервно оглядываться по сторонам. — Я сегодня видел кое-что странное.       Он коротко пересказал, что случилось с ним после того, как он ушел с семейного обеда. Друзья некоторое время молчали, переваривая услышанное, пока первой не заговорила Никс. Лоркан уже ожидал, что она снова отреагирует с присущим ей скептицизмом, высмеивая его одержимость слизеринцами, но вместо этого услышал: — «Регалии Мордреда», говоришь? — Ага. Без понятия, что там находится. — Ну, судя по названию, явно не кондитерская. Регалии… Подходит для чего-то вроде… — Никс вдруг резко перестала хмуриться и вскинула проясненный взгляд на Скорпиуса. Следующее слово они произнесли вместе: — Артефактов.       Альбус и Лоркан сначала растерянно переглянулись между собой, а затем уставились на них: — Объясните? — Гойлы занимаются артефактами, — начал Скорпиус, принимаясь задумчиво потирать ладонью острый подбородок. — Темными, в основном. — Я думал, они владеют квиддичным клубом… этим, как его… — Альбус пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить название. — «Сенненские Соколы», — учтиво подсказал ему Лоркан. Никс согласно кивнула: — Да, официально они являются владельцами «Соколов» и держат букмекерскую контору в Лютном. Однако многим известно, что большая часть состояния Гойлов, да и всех семей Ковена, наверное, происходит от, так сказать, подпольной деятельности. В обществе поговаривают, что Гойлы нелегально торгуют темными артефактами. — А Селвины? — жадно подался вперед Лоркан с горящими глазами. — Они тоже?       Скорпиус и Никс снова переглянулись и пожали плечами: — Не то что бы есть какой-то справочник по нелегальной деятельности Ковена, — отозвалась Никс, принимаясь ритмично отбивать ногтями по перилам. — Единственные сплетни, которые я слышала про Селвинов, были о том, что они якобы используют нелегальный труд эльфов на своих винодельнях. Кажется, об этом даже писали какое-то время в газетах, но в итоге все обвинения опровергли. — Что насчет Руквудов? — все никак не унимался Лоркан.       Скорпиус чуть нахмурился, напрягая память: — Руквуды, кстати, занимаются артефактами вполне легально. Коллекционируют их наряду с картинами в своих галереях. Но, конечно, ничего темномагического и все под строгим контролем Министерства. — Но Руквуда там не было. Только Гойл и Селвин.       Резко подтянувшись на руках, Альбус присел на край перил спиной к оживленной Хогсмидской улочке и предположил: — Может, Рейна что-нибудь знает? Они же с Гойлом дружат семьями и все такое.       На и без того хмурое лицо Лоркана набежало еще более тучное выражение. — Ни хрена она не знает, — отрезал он, резко дергая головой. Спрятанные в карманах куртки кулаки напряженно сжались.       Никс одарила его проницательным взглядом, прищурив маслянисто-черные глаза: — Ты уже успел с ней свидеться, — произнесла она скорее утвердительно, чем вопросительно.       Лоркан подошел к перилам по правую сторону от Альбуса и, уперевшись в них ладонями, понурил голову, окидывая мрачным взглядом снующих по тротуарам людей внизу: — Ага. Думал, она будет в хорошем настроении после похода по магазинам. В принципе, так и было, пока я не заговорил о Гойле. В итоге мы снова посрались, потому что она каким-то образом связала все с приближающейся игрой и моей ревностью. — Действительно, с чего бы это? — издевательски протянула Никс, отчего Альбус прыснул со смеху. Лоркан наградил их уничтожающим взглядом через плечо. Скорпиус покачал головой: — И что это нам дает? — Ну, я могу, конечно, рассказать отцу, — пожал плечами Альбус, — но не знаю даже, что он сможет сделать. За поход в лавку темных артефактов — а мы, к слову, не можем точно утверждать, что это она — в Азкабан не сажают и из школы не исключают. К тому же без каких-либо доказательств. — Но приглядывать за слизеринской троицей не помешает, — отозвалась Никс, чем тут же привлекла удивленные взгляды друзей. — Что? — С каких пор ты участвуешь в этом? — хмыкнул Лоркан.       Никс попыталась примерить на себя как можно более беспечный вид, сложила тонкие руки на груди и дернула плечом: — Я же не предлагаю устанавливать за ними круглосуточную слежку и в случае чего тут же бежать с доносом к Макгонагалл. Просто нужно быть начеку. Они действительно что-то замышляют, и судя по тому, что ты сегодня видел, это может быть что-то опасное, — она послала тяжелый взгляд в сторону Лоркана и Скорпиуса и повторила с нажимом: — Быть начеку. А не безрассудными.       Мальчики обменялись безобидными взглядами и синхронно подняли руки на уровне головы, выражая свою непричастность. — Кстати, Лор, — подал голос вдруг Альбус, — ты вроде упоминал о том, что встречался с Криви. — Ах да, — вскинулся тот, вновь погружая руки в карманы и нащупывая там что-то. — У меня есть марихуана и два пакетика тентакулы. Дунем? — Я уже думал, что ты не предложишь, — Альбус возбужденно потер ладони друг о друга и резво спрыгнул с перил.       Двадцать минут спустя друзья развалились в уютных креслах в дальнем углу террасы, расслабленно смеясь и передавая по кругу небрежно скрученный косяк. Сладковато-горький дымок от жженной травы едва успевал собираться над их головами, как тут же разносился по воздуху легкими порывами осеннего ветра, но все же притягивал к ребятам то ли завистливые, то ли осуждающие взгляды остальных присутствующих на крыше. С нижнего этажа из праздничного зала доносились чьи-то фальшивые завывания, в которых узнавалась очередная песня Селестины Уорлок.       Услышав знакомую мелодию, Лоркан неловко поднялся на ноги, едва заметно покачиваясь: — О Мерлин, отвратительная песня, — протянул он чуть укуренно, после чего повернулся к Никс и, резко подавшись вперед в попытке отвесить галантный поклон, подал ей руку: — Потанцуем?       В ответ Никс лишь насмешливо закатила глаза и красноречиво вытянула вперед ноги, обутые в сапоги на высоком каблуке. Тогда Лоркан развернулся к Альбусу, повторив свое предложение. — С удовольствием, — напыщенно произнес тот и ухватился за протянутую ладонь, чтобы поднять себя с места. Встав напротив друг друга, парни, не сговариваясь, одновременно принялись танцевать макарену под тягучие мотивы баллады Селестины Уорлок.       Скорпиус наблюдал за всем этим действием с легкой улыбкой, лениво втягивая в себя дым, что едко прожигал его гортань и легкие, оставляя на языке травяной привкус, когда к нему вдруг потянулась Никс, ловко выхватила длинными пальцами зажатую меж губ самокрутку и коротко подмигнула ему в ответ на возмущенный взгляд. — Не хмурься так сильно, а то распугаешь всех вокруг, — легко хохотнула она, изящно затягиваясь, будто курила не дешевую траву, а дорогие французские сигареты. Скорпиус пару раз проморгался, пытаясь придать лицу наиболее расслабленное выражение, и поднялся с места. — Ты куда? — Пойду поищу что-нибудь поесть, — ответил он, поправляя на себе кожаную куртку, накинутую поверх слизеринской толстовки. — Тебе что взять?       Глаза Никс тут же голодно заблестели. — Кажется, я видела на праздничном столе круассаны с ветчиной, — кинув короткий взгляд на танцующих Лоркана и Альбуса, она добавила: — И этим двоим захвати что-нибудь.       Пятясь спиной вперед, Скорпиус шуточно отсалютовал ей и обернулся на месте, как вдруг ощутил резкий толчок. В следующий момент он почувствовал, как его толстовка медленно намокает. В нос ударил запах магловского пива. — Смотри, куда прешь! — раздался резкий голос. Скорпиус вскинул голову и увидел двух парней с шестого курса, неожиданно выросших перед ним. Одного из них — высокого, с зализанными назад темно-русыми волосами и самоуверенным выражением на смазливой физиономии — он узнал сразу. Им был Идрис Макмиллан — капитан сборной Хаффлпаффа.       Скорпиус мигом ощетинился, готовый ответить на выпад, но тут же заставил себя успокоиться. Он не собирался делать того, чего от него все ожидали. И не собирался портить вечеринку Лили.       Стоящие напротив хаффлпаффцы, однако же, его мнения не разделяли. — Да он же укуренный вусмерть, — хохотнул дружок Макмиллана — невысокий, но крепкий парень с афрокосичками и жидкой, едва заметной растительностью над верхней губой. На нижнем ряду его зубов сверкали серебром гриллзы. — У тебя какие-то проблемы с этим? — процедил Скорпиус, крепко сжимая кулаки и ощущая, как глубоко в кожу ладоней впиваются ногти, словно пытаясь отчаянно удержать так и ускользающие от него остатки самоконтроля. — У нас-то никаких проблем, — вышел вперед Макмиллан, кидая презрительный взгляд ему за спину. — А вот у тебя их, судя по всему, полно. Почему бы тебе и твоему отряду лузеров не свалить с вечеринки до того, как вы испортите ее? В очередной раз. — Слышь, Принц Чарминг, ты же осознаешь, что это день рождения моей сестры? — неожиданно раздался позади голос Альбуса. Скорпиус и не заметил, как они с Лорканом подошли к нему.       Макмиллан ничуть не смутился. Лишь дерзко задрал подбородок и произнес: — Как жаль, что родственников не выбирают.       Скорпиус мог кожей чувствовать, как напряглись стоящие позади Лоркан и Альбус, готовые в любой момент перехватить его по обе стороны, когда он кинется на Макмиллана и его дружка с кулаками. Потому что по закону жанра именно в этот момент чаша терпения Скорпиуса должна была переполниться, подстрекая его резко дернуться вперед, чтобы нанести первый удар. Но не сегодня.       Он заставил себя прикрыть глаза — недолго, лишь на короткое мгновение — и медленно выдохнуть. — Макмиллан, Престон, вам чего надо? — заговорил расслабленным тоном Лоркан, когда убедился, что Скорпиус не собирается разъяренным зверем кидаться на хаффлпаффцев. Но все же в его голосе можно было различить едва уловимые предупредительные нотки, свидетельствующие, что он оставался наготове. — Идите, куда шли. — А ты ведь нормальный парень, Скамандер, — склонил голову набок Престон, делая шаг вперед. Отстраненным кусочком сознания Скорпиус вдруг уловил, что от того несло алкоголем. — Мне всегда было интересно, зачем ты водишься с этим сбродом. Ладно, Поттер еще хоть куда, но Малфой и Забини? — О, ну спасибо, — саркастично ввернул ему Альбус. — Мерлин, Престон, если хочешь залезть мне под юбку, так и скажи, я же вижу, как ты на меня смотришь, — раздался насмешливо чуть приглушенный голос Никс. — Не нужно размениваться на мелочные оскорбления.       Со всех сторон послышались смешки и одобрительный гул. Оказывается, вокруг них уже успела собраться толпа зевак, с азартом наблюдая за развернувшимся представлением.       Скорпиус вдруг ощутил на себе тяжесть десятков взглядов. Все они ждали. Боялись, но ждали, когда же он сорвется и подарит им еще один повод ненавидеть себя. — Смотрю как, Забини? — истерично взвизгнул Престон, явно уязвленный выпадом Никс. — Как на последнюю шлюху?       Его высокий голос, раскатившийся по террасе, подобно выстрелу заставил все натянутые до предела эмоции сорваться с низкого старта.       Им нужен был повод? Он даст его.       Прорычав что-то нечленораздельное сквозь зубы, Скорпиус резко рванул вперед с такой силой, как если бы у него вдруг раскрылись за спиной крылья. Но Лоркан и Альбус ожидали этого. Они успели кинуться ему наперерез до того, как его выставленный вперед кулак впечатался бы хоть в чье-либо лицо. — Скорп! Скорп, успокойся! Только не здесь! — кричал ему Альбус на ухо, повисая на его плече. — Так, свалили оба на хрен отсюда! — рявкнул шестикурсникам Лоркан, одной рукой удерживая на месте Скорпиуса, а второй пытаясь оттеснить распылившегося Престона, которому тоже явно не терпелось сцепиться в драке. — Иначе я сам лично надеру вам задницы, ясно?       Очевидно более трезвый Макмиллан перехватил Престона поперек груди и потащил подальше от гущи событий, кидая уничтожающие взгляды на Скорпиуса. Альбус послал ему вслед средний палец. Собравшаяся вокруг толпа разочарованно загудела и принялась разбредаться в разные стороны. — Воу, что за парад токсичной маскулинности, — снова раздался откуда-то позади беспечный голос Никс, но до Скорпиуса он доносился как из-под толщи воды.       Ярость красными всполохами мерцала у него перед глазами. Когтистыми лапами разрывала грудь изнутри. Нарастающим гулом шумела в ушах.       Резким движением скинув с себя руки друзей, что все еще продолжали его удерживать, Скорпиус сорвался с места, не совсем отдавая себе отчет в том, что делает. — Эй, ты куда? — поспешил нагнать его Лоркан, вновь цепляя за локоть. Скорпиус дернулся, вырываясь из его хватки, и кинул через плечо, не оборачиваясь: — Оттереть сраное пиво с толстовки.       Он постарался побыстрее нырнуть в проход, ведущий с крыши в помещение кафе.       Оставшийся позади Лоркан проводил его спину растерянным взглядом. — Я могла бы вывести это пятно заклинанием за две секунды, — хмыкнула Никс, подходя к нему и откидывая волосы за спину.       Лоркан покачал головой: — Ему просто нужно остыть.

***

      Скорпиус и сам не помнил, как добрался через бушующую толпу подростков до уборных, никого не избив по дороге. Но его контроль был на исходе, он чувствовал это — чувствовал, как последние капли самообладания стекают с края его сознания.       Ему необходимо было огородить себя от остальных, пока не произошло непоправимое.       Дверь в мужской туалет как назло оказалась заперта. Скорпиус пару раз долбанул по ней кулаком и, так и не дождавшись ответа, вытащил из внутреннего кармана куртки палочку и взмахнул ею, произнося первое пришедшее на ум заклинание. Дверь с грохотом отворилась, едва не срываясь с петель. Находящиеся в это время в туалете двое парней испуганно подпрыгнули на месте, инстинктивно пряча за спинами ополовиненную бутылку огневиски. — Эй, какого хрена, чувак?! — возмущенно завопил один из них, опомнившись. — Занято, не видишь, что ли?       Не говоря ни слова, Скорпиус подлетел к парням и, схватив их за шиворот, вытолкал наружу. Те пытались отбиваться, крича ему что-то гневное в ответ, но он не обращал на них никакого внимания.       Парни, оказавшись выброшенными в коридор — один распластался на полу, второй крепко въехал плечом в стену, едва не разбив бутылку — довольно быстро опомнились и проворно подорвались со своих мест, чтобы кинуться на Скорпиуса, но тот одним резким движением отрезал их присутствие от себя, захлопывая дверь и запечатывая ее заклинанием.       Эти ребята явно были несовершеннолетними, так что вряд ли смогут пробиться к нему. С той стороны послышались глухие удары. Дверь едва заметно затряслась.       Упорно игнорируя чужие попытки прорваться, Скорпиус подлетел к раковине, пустил воду и тяжело уперся в нее ладонями.       Он пытался восстановить дыхание, стараясь дышать ровно и глубоко, считая про себя до десяти, но постоянно сбивался на четырех. С каждым вздохом в легких как будто становилось меньше места. Кончики пальцев начали привычно гудеть — Мерлин, как же Скорпиус ненавидел это ощущение. Он несколько раз сжал и разжал кулаки в попытке утихомирить нарастающий зуд, но ничего не помогало.       Скорпиус вскинул голову и тут же встретился со своим отражением в висящем напротив зеркале, окаймленном резной бежевой рамой. Это должно было быть его отражением, но оно не было им. Скорпиус будто смотрелся не в зеркало, а в Омут Памяти, где был заточен некто ему незнакомый.       Растрепанные алебастровые волосы, бешеный взгляд покрасневших глаз, широко раздувающиеся ноздри, искривленные в жуткой гримасе губы — все эти части по отдельности были ему знакомы, но вместе они образовывали совершенно чужую картину.       Скорпиус не знал этого человека, но уже успел проникнуться к нему отвращением.       Собранная в кулак ладонь полетела на встречу с зеркалом прежде, чем он успел осознать, что делает. Стекло с тошнотворным треском раскроилось мелкой паутиной, впиваясь крошечными осколками в плоть.       Боль.       Она отрезвляла. Она была тем, что он заслужил. Но не это было ее самым лучшим качеством.       Густая кровь алой тенью стекала по пальцам, оседала уродливыми разводами на кристально-белой поверхности мраморной раковины, смешивалась со стремительным потоком воды и водоворотом исчезала в сливе.       Скорпиус отстраненно подставил кровоточащую ладонь под мощную струю холодной воды и сдавленно зашипел, когда боль вспыхнула с новой силой, полностью возвращая ему утерянное ранее самообладание. Дыхание постепенно восстанавливалось, хоть и продолжало вырываться из его груди хриплыми вздохами.       Лисандры рядом не было, чтобы привычно залечить полученные раны, так что Скорпиусу пришлось справляться собственными силами. Он помнил парочку заклинаний, которые Лис использовала чаще всего. Неудобно перехватив палочку левой рукой, он принялся нашептывать их себе под нос, сначала избавляясь от впившихся в плоть осколков стекла, а потом неумело сращивая рваные края кожи, оставляя свежие розовеющие бледные шрамы.       Лисандра бы шрамов не оставила.       Когда с ранами было покончено, Скорпиус устало отошел к дальней стене и откинулся на нее затылком, глубоко дыша. Руки по-прежнему гудели, но боль постепенно отступала. Вот оно — ее лучшее свойство. Рано или поздно боль отступает, принося чувство облегчения. Ради этих сладостных моментов Скорпиус готов был стерпеть все, что угодно. Потому что именно тогда он отчетливо осознавал, что ничто не вечно. Все плохое проходит. Однажды станет легче.       В дверь с той стороны снова яростно забарабанили, заставив Скорпиуса встрепенуться. Отделившись от стены, он вновь подошел к зеркалу и взмахнул палочкой, заставляя разбитые осколки собраться вновь воедино. Смыв с белого мрамора разводы крови, плеснув себе в лицо холодной водой и наспех зачесав волосы назад мокрой ладонью, он наконец вышел из уборной и наткнулся на воинственно настроенных парней, которых он минутами ранее вышвырнул в коридор. Пробормотав им что-то отдаленно похожее на извинения, Скорпиус быстрым шагом прошел мимо и оказался погруженным в пучину хаоса подростковой вечеринки. Грохочущая музыка била по перепонкам, в воздухе пахло алкоголем, фруктами и пряностями, вокруг было слишком много разгоряченных тел, дрыгающихся в такт битам.       Скорпиус направился в сторону лестницы, ведущей обратно на террасу. Он планировал показаться друзьям, убедить их, что с ним все в порядке и вернуться обратно в замок, либо же просто бездумно побродить по улицам Хогсмида. Но, дойдя до последней ступеньки, Скорпиус вдруг осознал, что еще не готов возвращаться туда. Не готов к тому, чтобы вновь встретиться с осуждающими и презрительными взглядами остальных.       Рука, испещренная тонкими линиями бледно-розовых шрамов, замерла в нескольких дюймах от двери. Решение само собой пришло на ум, когда Скорпиус вдруг обратил внимание на другую сторону лестничной площадки, где виднелся еще один, совсем неприметный выход, который, судя по всему, вел на заднюю часть крыши, предназначенной для технических целей. Он мог бы спрятаться там — вдали от звуков и людей — выкурить одну или две сигареты, подышать свежим воздухом, а потом вернуться к ребятам. Возможно, ему даже удастся убедить себя остаться с ними и не портить остаток вечера.       Дверь на удивление легко поддалась. Скорпиус осторожно прикрыл ее за собой и оказался на небольшой открытой площадке, заставленной всяким хламом вроде пустых коробок из-под сливочного пива и фруктов. Кое-где прямо над крышей возвышались закопченные дымоходы, кашляя густым дымом в небо и распространяя повсюду удушливый запах, который, в прочем, тут же рассеивался. Достав из кармана куртки полупустую пачку и зажав одну сигарету меж зубов, Скорпиус, не торопясь, направился в сторону края крыши, намереваясь понаблюдать оттуда за вступающим в свои владения закатом.       Он не сразу заметил, что находился здесь не один.

***

      Книга, которую читала Лили, была не настолько интересной, чтобы она не обратила внимания сначала на хлопок двери, а затем на шуршание чьих-то неспешных шагов по крыше. Задержав палец на нужной странице, она прикрыла книгу и настороженно вскинула голову в ожидании, со скоростью сниджета генерируя у себя в мыслях оправдания, но все же где-то глубоко надеясь, что этот некто неизвестный пришел сюда целенаправленно в поисках нее.       Долго ждать не пришлось — всего через пару секунд из-за ближайшего широкого дымохода выступила долговязая фигура в черном. Заметив Лили, Скорпиус Малфой резко остановился на месте с зажатой в зубах сигаретой, награждая ее не менее удивленным взглядом.       Первой молчание нарушила Лили: — Привет? — неуверенно протянула она, мягко приподнимая уголки губ в вежливой полуулыбке. Стряхнув с себя наваждение, Скорпиус отзеркалил ее жест и произнес: — Привет. Ты что тут делаешь?       Лили помахала ему зажатой в руке книгой и указала одними глазами на лежащую рядом коробку с шоколадными сердечками, которую она успела опустошить на четверть: — Читаю книгу и ем шоколад. — Я не помешаю? Могу уйти. — Вовсе нет. К тому же, тут полно места.       Она приглашающим жестом обвела широкий парапет, на котором устроилась. Однако Скорпиус, словно не желая нарушать ее личное пространство, лишь благодарно кивнул и опустился прямо на землю, откидываясь спиной на каменный дымоход, из-за которого вышел минутой ранее. Достав палочку, он поднес ее ко все еще зажатой меж зубов сигарете и прикурил от вспыхнувшего на кончике язычка пламени. Лили как завороженная наблюдала за тем, как он сначала втянул в себя дым, а затем выпустил его молочными клубами, что тут же поспешили раствориться в воздухе. Запахло крепким табаком.       Губы Скорпиуса зашевелились: — Что читаешь?       Поймав себя на том, что все это время беззастенчиво пялилась на него, Лили поспешно отвела взгляд, надеясь, что он не заметил ее смущения. — Сборник волшебных сказаний и легенд Франции, — она подняла книгу и легонько потрясла ею в воздухе, демонстрируя бархатную обложку цвета индиго, расписанную серебряными мерцающими буквами. — Подарок от Луи.       Скорпиус чуть прищурился в попытке разглядеть книгу внимательнее и снова затянулся, прежде чем спросить: — Интересно?       Он не спрашивал, почему Лили вообще оказалась в одиночестве на крыше кафе, когда должна была отрываться на вечеринке по случаю собственного дня рождения, и она была ему за это благодарна. Потому что у нее у самой не было ответа на этот вопрос. — Не особо. Тут в основном типичные детские сказки: про Жеводанского зверя, Ведьму с квартала Монмартр и прочее. Мне все это читала Вик в детстве. Я любила эти сказки когда-то, наверное, поэтому Луи и решил мне подарить иллюстрированный сборник.       Лили опустила глаза на страницу, где невероятно красивая девушка с белыми волосами сначала исполняла изящный танец, а затем обращалась в голубку и улетала навстречу солнцу. — Кстати, о подарке, — произнес вдруг Скорпиус, заставляя Лили вновь вскинуть на него взгляд. — Я думал положить свой подарок к остальным чуть позже перед уходом, но раз уж выпал удобный случай…       Так и не договорив, он коротко взмахнул палочкой, которую все это время продолжал вертеть меж пальцев, и тихо пробормотал под нос заклинание. Лили смогла различить только «Акцио». Меньше, чем через минуту, в руки к Скорпиусу приземлился небольшой черный рюкзак, который он, видимо, оставил где-то на террасе. — Надеюсь, он не огрел никого по дороге.       Покопавшись немного в рюкзаке, Скорпиус выудил оттуда небольшую коробочку в крафтовой бумаге, обвязанную лазурной лентой, а затем поднялся на ноги, подошел ближе к Лили и протянул ей подарок: — С днем рождения.       Она приняла у него из рук коробку, благодарно улыбаясь, и тут же поспешила расправиться с упаковкой. Скорпиус тем временем, не переставая наблюдать, спрятал руки в карманы и присел на парапет рядом с ней.       Открыв коробку, Лили еле сдержалась от того, чтобы не выпустить громкий пораженный вздох и не выставить себя излишне впечатлительным ребенком, хоть и впечатляться было от чего. Внутри лежала шкатулка. Наверное, самая прекрасная шкатулка, которую Лили когда-либо видела, а повидала красивых реликвий она немало — кладовые и серванты в доме на Площади Гриммо были просто забиты подобным барахлом.       Шкатулка была круглой, тяжелой, отлитой из темно-синего фарфора и окруженной серебряным каркасом, выкованным в виде изящных узоров. Сбоку торчал небольшой ключик, который, видимо, запускал какой-то механизм, если его покрутить. Лили аккуратно провела пальцами по выпуклой крышке, на которой была изображена луна в окружении созвездий, и, поддев ногтем крошечную защелку, откинула ее. Внутри, установленная на небольшой круглый подиум, стояла отлитая из серебра изящная фигурка девушки, играющей на скрипке. — Вау, — только и смогла произнести Лили, будучи не в силах оторвать глаз от подарка. — Так красиво. — Если повернуть ключ, то заиграет мелодия. Но только не совсем простая, — произнес Скорпиус. Лили услышала, как зашелестела его кожаная куртка, и острее почувствовала запах табака, когда он подался чуть вперед и завел шкатулку. — Мелодия будет отражать твое настроение. И, если она тебе понравится, ты можешь нажать на кнопку, спрятанную в задней панели. Тогда шкатулка покажет ноты. Я попросил настроить ее так, чтобы ноты были для струнных.       Лили заставила себя оторваться наконец от жадного разглядывания подарка и посмотреть на Скорпиуса: — Спасибо, — произнесла она негромко. Он вскинул на нее взгляд в ответ, мягко улыбаясь: — Пожалуйста.       Шкатулка издала тихий щелчок, и стоящая в середине фигурка девушки мягко закружилась вокруг оси под нарастающие звуки медленной тоскливой мелодии. Лили узнала в ней «Сарабанду» Генделя. Седьмая сюита на удивление точно передавала ее нынешнее состояние, как будто кто-то просто выудил все эмоции Лили из ее нутра, перенес на нотный стан и воспроизвел на фортепьяно. — Какое-то слишком печальное у тебя настроение для именинницы, — вкрадчиво подметил Скорпиус, туша дотлевший окурок о край парапета. Лили понуро пожала плечами, избегая смотреть на него: — Это глупо. — Почему же? — Потому что… Не знаю, просто глупо. У меня не должно быть причин для грусти. — У всех они есть. — Да, но грустить из-за того, что вечеринка по случаю твоего дня рождения вышла отстойной — верх тупости. — Ты поэтому спряталась на крыше?       Лили упрямо замолчала, не сводя глаз с шкатулки. Она чувствовала на себе взгляд Скорпиуса и чувствовала отчего-то, что он ее понимает, хоть она ничего конкретного и не сказала. Хотя, может, она надумала себе всякого. Может, он сейчас просто рассмеется, скажет, что она накручивает и драматизирует, и назовет избалованной девчонкой. Однако вместо этого Скорпиус вдруг резко поднялся с места, закинул рюкзак на плечо и протянул Лили ладонь: — Пошли, — коротко сказал он, легонько поигрывая пальцами и смотря на нее сверху вниз. Лили подняла голову, окинула Скорпиуса озадаченным взглядом и вспомнила, как всего месяц назад он вот так же стоял перед ней, вытянув руку, пока она, пьяная и заплаканная, сидела на холодных ступенях ночного клуба. Казалось, уже остывшее чувство стыда вспыхнуло вновь. — Я не хочу возвращаться на вечеринку, — пробурчала Лили, захлопывая крышку шкатулки. — Я тоже, — хмыкнул Малфой, дернув плечом. — Тогда куда…       Бледное лицо Скорпиуса озарилось предвкушающей улыбкой. — В Лондон. Я знаю одно магловское кафе, где подают потрясающий вишневый пирог. Думаю, тебе понравится.