***
rihanna — what now Первое, что услышал Лоркан, когда вошел в Выручай-комнату, было тихое наигрывание спокойной мелодии, разбавленное громким дыханием Рейны. Она стояла посреди комнаты лицом к зеркалу и самозабвенно танцевала, прикрыв глаза, так что сразу и не заметила его. Ее волосы были собраны на затылке в высокий хвост и вспыхивали золотом каждый раз, когда она прокручивалась вокруг своей оси или подпрыгивала. Одета она была в простой розовый свитер и темные лосины, так выгодно подчеркивавшие ее точеную фигуру, а ноги были облачены в изящные пуанты. Не решаясь прерывать ее, Лоркан облокотился плечом об косяк и сложил руки на груди, принимаясь наблюдать за ней. В детстве Рейна занималась балетом, и сейчас годы строгой выправки отчетливо сквозили в каждом ее движении и броске вперед. Но было в ее танце и кое-что еще: что-то, чему не учили ни в одной академии, чего нельзя было выработать годами тренировок, но то, что делало это представление поистине завораживающим и животрепещущим. Истинные эмоции Рейны Паркинсон, которые она привыкла скрывать за семью замками из страха обнажить свою уязвимость. Которые она не позволяла кому-либо видеть, разве что одному-единственному человеку в редкие моменты слабости. Лоркан жадно оглаживал взглядом гибкий силуэт Рейны, с каждой секундой ощущая, что падал все глубже и глубже. Он осознавал, что не готов был ее отпустить, не сейчас. Было так страшно представить свою жизнь без Рейны — это было так неестественно, так неправильно… Лоркану хотелось подойти к ней прямо сейчас, обнять со спины и прижать к себе, выдав упрямо-детское «Не отдам», и плевать на последствия. Вот только голос Никс в голове, взывающий к зрелости и здравомыслию, все никак не хотел умолкать, и даже биты танцевальной музыки и тяжелое дыхание Рейны не могли заглушить его. Погрузившись в свои мысли, Лоркан не сразу заметил, как музыка остановилась. Когда он осознал это, то запоздало метнулся глазами в сторону Рейны и увидел, что она теперь молча стояла посреди комнаты, сканируя его внимательным взглядом. Он ожидал, что она прямо сейчас накинется на него с упреками и обвинениями, но она лишь смиренно стояла на месте, оглядывая его большими зелеными глазами, и тяжело дышала. Секунду-две Рейна не двигалась, пока вдруг не протянула вперед руку. Лоркан, словно ведомый заклинанием притяжения, молча сдвинулся с места, и направился ей на встречу. Мягко встретил ее ладонь собственным прикосновением. Переплел их пальцы и подошел ближе, упираясь своим лбом в ее. От Рейны исходило разгоряченное тепло вперемешку с ароматом ее духов. Лоркан блаженно прикрыл глаза и неосознанно вдохнул этот запах так глубоко, как только мог. Он знал, что она скажет, еще до того, как Рейна открыла рот. — Прости меня, — выдохнула она тяжело. — За что? — тихо переспросил Лоркан. — Это я был неправ. Рейна чуть отстранилась, потянула его вниз и уселась на пол, поджимая под себя ноги. Лоркан послушно сел напротив, не выпуская ее рук из ладоней. Хотелось насладиться ее прикосновениями сполна перед тем, как окончательно отпустить. Он уже все решил. — За то, что… — Рейна запнулась, нервно облизнула сухие губы и отвела взгляд в сторону замызганных зеркал. Стоящий в углу проигрыватель уютно шуршал, разбавляя отягощенную тишину комнаты. — Конечно, я надела сегодня форму Слизерина, чтобы поддержать Ану-Исабель, но… Но часть меня хотела сделать это назло тебе, понимаешь? Ты был прав. Все, что ты сказал мне тогда под трибунами… Это правда. Лоркан растерянно моргнул и окинул лицо Рейны хмурым взглядом. Зачем она говорила ему это? Зачем все усложняла? Ему и так с трудом далось это решение. — Как Ана-Исабель? — невпопад спросил он, так и не найдя, что ответить. Рейна озадаченно перевела на него взгляд, но все же ответила: — Расстроилась, конечно. Но это была ее первая игра, было бы чудом, если бы она сумела обыграть Уизли — он все же лучший ловец школы. — Мне жаль. Но она держалась молодцом, так и передай ей. — Хорошо, — просто ответила Рейна, а потом, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила: — Ты ничего не скажешь? Лоркан пожал плечами и несильно сжал ее пальцы: — Я не знаю, что говорить, Рей. Мы оба облажались в очередной раз. И ты ведь понимаешь, что вечно так продолжаться не может. Может, ему показалось, но в тот момент все тело Рейны будто пробрало едва заметным разрядом, прошедшимся с головы до пяток. Она сжала его пальцы еще крепче в ответ и пылко пробормотала: — Понимаю. Но такого больше не повторится никогда, слышишь меня, Лоркан? Я всегда, всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Лоркан обреченно выдохнул и поднял на нее испуганный взгляд. Рейна смотрела на него отчаянно, глаза ее едва заметно поблескивали от невыплаканых слез. В дальнем уголке сознания мелькнуло понимание, что говорила она не только о квиддиче. Зачем, зачем она говорила ему это? Зачем сидела здесь — такая красивая, такая родная, такая преданная? Зачем сбивала его с мыслей и изначальных намерений — он ведь собирался закончить все здесь и сейчас, резко сорвав пластырь с кровоточащей раны, что вот уже несколько лет гноила и причиняла боль. Чреда воспоминаний, словно кинолента, промелькнула у него перед глазами. Вот он, жутко краснея и заискивая, приглашает Рейну в Хогсмид на выходных. Им по пятнадцать — у Рейны на груди поблескивает совсем новенький значок старосты, а у Лоркана на подбородке зудит совсем свежий уродливый прыщ, который они с Лисандрой весь предыдущий вечер пытались вывести при помощи сока визгоперки. Он весь растрепанный и взъерошенный после утренней тренировки, пока она стоит перед ним в идеально выглаженной мантии и лакированных туфлях. Ему кажется, что она вот-вот окинет его надменным взглядом и развернется прочь, но Рейна лишь растягивает губы в холодной улыбке и едва заметно кивает головой. Вот они лежат на шелестящих простынях под синевой бархатного полога спальни Рейны. Им по шестнадцать — у Лоркана жутко потеют ладони и возбуждение не дает трезво мыслить. Рейна смущенно прикрывает свою обнаженную грудь и в ожидании боли закусывает нижнюю губу. Никс говорила, что первый раз у девушек зачастую болезненный, но ему так не хочется делать ей больно. Она и без того слишком многое пережила. Лоркан прижимается к Рейне разгоряченным лбом и пылко шепчет ей в губы: «Я буду аккуратен, Рей, тебе нечего бояться», и она ему верит — плечи ее расслабленно отекают, а руки тянутся вперед, чтобы ласково обнять за шею. Вот в небо взлетает Кубок Квиддича, ловя округлыми боками золото разливающегося в небе солнца. Лоркан громко празднует победу с командой, но тут же отделяется от нее, стремительно летя в сторону трибуны группы поддержки. Рейну он ловит буквально в воздухе. Ее улыбка — ярче кубка. Она шуршит за его спиной помпонами и пылко целует, поздравляя с победой. Лоркан усаживает ее перед собой на метлу, и они взлетают навстречу ясному небу. Вот Рейна захлебывается в собственных слезах, сидя на холодной плитке душевой. Она что-то невнятно лепечет, время от времени срываясь на всхлипы. Лоркан испуганным взглядом шарит по ее телу, сжимая в скользких руках палочку, и не знает, что делать. Ему страшно, пальцы онемели от холода, но он не позволяет тревоге взять верх. Лишь падает на пол, отбивая колени, позволяет холодной воде залиться за шиворот и крепче сжимает Рейну в объятиях, обещая ей, что все будет хорошо. Они были первыми друг у друга, они были единственными, они были и поддержкой, и радостью, и болью. Разве можно было это так просто отпустить? Разве мог он взглянуть ей в глаза после всего, что было, и хладнокровно сказать, что им нужно расстаться? Разве мог он так поступить с ней, зная, что внутри нее все еще таилась та самая боль, которая только и ждала нужного случая, чтобы вырваться наружу? Нет. Рейна была его ответственностью с того самого момента, как он позвал ее в Хогсмид, как их тела переплелись и слились воедино на влажных простынях под пологом цвета индиго. А Лоркан не привык бегать от ответственности. — Я знаю, малыш, — наконец произнес он, тяжело сглотнув. Во рту страшно пересохло, сердце набатом шумело в ушах. Лоркан не понимал, правильно ли поступает, но ничего не мог с собой поделать. Поэтому, откинув все сторонние мысли, он просто прижал к себе Рейну — так крепко, как только мог — и уткнулся носом в изгиб ее шеи. Она в ответ вцепилась в него так, словно он был ее спасительным кругом посреди бушующего океана. — Я тоже всегда буду на твоей стороне.***
Никс аккуратно привстала на кровати, выскальзывая из-под душного пухового одеяла. Ночная прохлада тут же огладила ее нагое тело отчужденным прикосновением. Едва заметно поежившись, она отодвинула в сторону грузный алый полог и пошарила ладонью по полу в поисках своего белья, когда справа от нее раздался тихий шорох. Рахим Томас тяжело перевернулся во сне, подминая под себя подушку, на которой секундами ранее покоилась голова Никс. Одеяло чуть сползло вниз, обнажая вид на крепкую могучую спину, испещренную алыми полосами от ногтей. Убедившись, что Рахим продолжает спать крепким сном, изморенный после тяжелой игры, Никс притянула к себе нижнее белье и поспешила облачиться в него, не издавая лишнего шума. Со стороны гостиной Гриффиндора все еще доносились отголоски вечеринки — большая часть народа уже разошлась по комнатам, оставив самых стойких продолжать вечер. Судя по пустующим соседним кроватям в спальне мальчиков, Луи Уизли, Джей Фостер и, возможно, Лоркан были в их числе. Порадовавшись тому, что не придется совершать позорную прогулку под прицелом лишних глаз, Никс спрыгнула с кровати, принимаясь искать одежду по комнате. Она возвращалась в замок со Скорпиусом и Альбусом полтора часа назад, когда получила сообщение. Увидев на экране знакомое имя, Никс удивилась — Рахим старательно избегал ее вот уже больше месяца с того случая, как Ксандер устроил ему взбучку на вводном уроке Истории Магии. Сначала он просто переносил их встречи и убегал в неизвестном направлении каждый раз, стоило Никс только приблизиться к нему на пару футов — оправдывался завалом по учебе и тренировками (будто она верила ему), а потом и вовсе начал в тупую игнорировать, не отвечая на сообщения или делая вид, будто не заметил ее в толпе. У Никс тоже какая-никакая гордость имелась, так что она перестала утруждать себя поиском встречи с ним, переключая все внимание на другие дела. Со временем их общение сошло на нет, пока Рахим не решил вновь напомнить о себе немногословным сообщением. @asap_raheem: Привет. Никс скользнула по экрану телефона насмешливым взглядом и сунула его обратно в карман, но через пару минут он снова напомнил о себе чередой вибраций. @asap_raheem: Ладно, Забини, я понимаю, что облажался, и ты имеешь полное право послать меня на хер. @asap_raheem: Но дай мне шанс все объяснить. @asap_raheem: Давай увидимся. Пожалуйста. — Придурок, — фыркнула она себе под нос, крепко сжимая телефон. — Кто? — хмыкнул шедший впереди Альбус, оборачиваясь через плечо. — Да Томас. — Не спорю, конечно, но почему? Я думал, вы с ним в очень хороших отношениях, — многозначительно протянул он, поигрывая бровями. Никс не удержалась от того, чтобы отвесить ему легкий подзатыльник по скрытой под капюшоном макушке. — Ауч, не дерись. — Придурок просто, вот и все, — устало выдохнула она, не находя в себе сил на объяснения. Альбус возражать не стал — лишь чинно пожал плечами, продолжая путь к замку, а Никс всю оставшуюся дорогу продолжала думать о Рахиме. По правде говоря, в объяснениях его она не нуждалась — и без того все было понятно, — но вот порцию заискиваний и извинений в свой адрес услышать хотелось. К тому же, у нее так давно не было секса — с самого лета. Надеясь, что не совершает очередную ошибку, Никс разблокировала телефон и негнущимися от холода пальцами пробежалась по клавиатуре.@nicole_zbn:
Ваша вечеринка еще не закончилась?
Ответ от Рахима пришел незамедлительно. @asap_raheem: В самом разгаре@nicole_zbn:
Может, загляну, чтобы немного выпить.
Разошедшись с друзьями на входе в замок, Никс неспешным шагом направилась на зов вечеринки. И едва она успела ступить за полотно Полной Дамы, как из толпы к ней навстречу выплыл Рахим, уже держа наготове запечатанную банку сливочного пива. — У тебя есть пять минут, — безразлично кинула ему Никс, открывая банку и ныряя в в толпу разгоряченных тел, качающихся под ритмы музыки. Рахим несильно придержал ее за локоть и, наклонившись к уху, прокричал: — Тут слишком шумно, пошли наверх. Никс запрокинула голову назад и раскатисто рассмеялась: — О нет, я знаю, куда это все ведет, — дразняще покачала она головой. — Николь, пожалуйста, — одними губами прошептал Рахим, перемещая пальцы с ее локтя на запястье и мягко оглаживая его. — Я не буду тебя задерживать, только если ты сама этого не захочешь. Мимо, словно наглядно склоняя чашу весов ее решения в другую сторону, пробежал вусмерть пьяный пятикурсник с голым торсом, изрисованным ало-золотой краской, и резко припал к старым доспехам, срывая с них шлем и срыгивая прямо в него. Брезгливо поморщившись, Никс досадливо покачала головой и все же позволила Рахиму увести ее в сторону спальни мальчиков седьмого курса. Едва дверь за ними захлопнулась, отрезая все посторонние звуки, как она безапелляционно заявила: — У тебя осталось четыре минуты. Рахим нервно облизнул губы и принялся сбивчиво оправдываться. Он говорил много: о том, что изначально просто испугался и не хотел наживать себе проблем в выпускной год, что почти сразу осознал ошибку, но боялся просить прощения, что плевать он хотел на всех этих профессоров, что ему ее не хватает, что он скучает, и прочее, прочее, прочее… Признаться, Никс уже приняла для себя решение еще по пути в замок, но все же не перебивала, позволяя Рахиму оправдываться и тешить ее самолюбие. В конце концов, пусть думает, что серьезно облажался, и тщательнее зарабатывает себе ее прощение. Прощение Рахим все же получил, подарив ей два крышесносных оргазма часом позже. После этого обессиленная, но жутко довольная, Никс лежала на влажных простынях, размышляя о том, что ни капельки не жалела о своем выборе. Рахим был слишком хорошим парнем и слишком искусным любовником, чтобы упускать его. К тому же, он ничего от нее не требовал — а это было самым главным. Никс бродила по темной комнате в поисках одежды, когда за дверью раздались шаги. Замерев на месте, она сорвала со спинки стула первое, что попалось под руку — широкую футболку Рахима — и поспешила натянуть ее на практически голое тело, когда дверь со скрипом отворилась. Комнату залил золотой свет, доносящийся из коридора, но через секунду снова потух. Вглядевшись в темноту, Никс смогла разглядеть вошедшего Лоркана. — Твою мать! — дернувшись на месте, испуганно чертыхнулся он, явно не ожидавший встретить в комнате кого-либо еще. Переведя дыхание, Лоркан достал из-за пояса штанов палочку и зажег на ее кончике свет. Брови его удивленно поползли наверх, когда он признал в стоящей у окна темной фигуре Никс. — Забини, ты, что ли? Нельзя же так пугать. — Перестань светить в глаза, будь добр. Спохватившись, Лоркан потушил палочку и прошел к своей кровати, обходя стороной раскиданную по полу одежду. — Я гляжу, вы с Рахимом все же помирились, — хмыкнул он, выдвигая ящик прикроватной тумбочки и принимаясь шарить в ней. — Да мы и не ссорились, — дернула плечом Никс, возобновляя поиски одежды. — Так, поигнорировали друг друга пару недель. Лоркан снисходительно покачал головой и, достав что-то из ящика, прошел к мутному замызганному окну. Жалобно скрипнула старая деревянная рама, а секундой позже в комнату хлынула вечерняя осеняя прохлада. Никс зябко поежилась, на автомате прикрывая бедра краями футболки, и обернулась. Лоркан зажимал меж губ сигарету и прикуривал от палочки. — Что случилось? — спросила она, обнимая себя руками и подходя ближе к нему. Облокотилась бедром о каменный подоконник, игнорируя забравшийся под одежду могильный холод, и потянулась к лежащей рядом пачке. — Ты виделся с Паркинсон? Поморщившись то ли от дыма, то ли от звука имени Рейны, Лоркан глубоко затянулся, коротко покивал головой и выдохнул. — И как прошло? — спросила его Никс чуть невнятно, обхватывая губами сигарету. Он тут же поспешил помочь прикурить ей от палочки и серо произнес: — Я — дурак. — Знаю. В комнате вновь повисла сонная тишина, разбавляемая эхом музыки из гостиной и шелестом деревьев с улицы. Лоркан едва слышно прыснул со смеху, и Никс повторила за ним. — Я не смог расстаться с ней, — наконец произнес он чуть хриплым голосом. — Просто, понимаешь… Она сидела там, смотрела на меня этими честными глазами, говорила, что всегда будет на моей стороне… Разве я мог? Никс легонько затянулась, ничего не отвечая. Лоркан спросил: — Ты знала, что так будет? — Да, — коротко ответила она, но, чуть подумав, добавила: — Скорее не знала, а просто не верила в иной исход. За все эти годы сложилось такое ощущение, что вы с Рейной никогда не сможете отпустить друг друга. Лоркан едва заметно вздрогнул. «Никогда». Это слово пугало так же сильно, как и «всегда». — Думаешь, я снова совершил ошибку? Никс издала короткий смешок и покачала головой: — Не у того человека ты спрашиваешь совета по отношениям, Скамандер, — она невольно обернулась в сторону кровати, на которой спал Рахим. — И правда, тупанул, — поспешил оправдаться Лоркан. — Раньше я не понимал тебя, но теперь вижу, что ты на самом деле выбрала правильную тактику. Никс скосила на него нахмуренный взгляд и, струсив с сигареты пепел в стоящую рядом жестяную банку из-под пива, спросила: — Какую такую тактику? Совсем что ли крыша поехала с этим твоим квиддичем? — Тактику избегания отношений, — обреченно закатил глаза Лоркан, принимаясь разъяснять ей. — Думаешь, я ее сама лично выбирала? — невесело хмыкнула она. — А разве нет? — Нет. Так получилось. К тому же, не то чтобы за мной выстроился целый выводок потенциальных партнеров для отношений. Лоркан было вскинулся, чтобы что-то ответить, но тут же угрюмо замолчал, в последний раз затягиваясь сигаретой. Никс это заметила. — Что ты хотел сказать? — Да ничего, — упрямо мотнул головой он, сунув бычок в банку. — Говори уже, — Никс легко поддела его локтем в бок. Лоркан помолчал пару секунд, о чем-то раздумывая, а потом все же открыл рот: — А что насчет Финнигана? Никс саркастично усмехнулась: — А что насчет него? Лоркан неуверенно пожал плечами: — Ну, не знаю. Он кажется хорошим парнем. И вроде бы серьезно настроен по отношению к тебе. — А то, что я к нему ничего не чувствую, тебя вообще не волнует? — Мы же не в романтической комедии живем, где герои одновременно влюбляются в друг друга и тут же начинают встречаться. Чувства приходят в процессе. А если не приходят — ты просто заканчиваешь отношения, но хотя бы даешь себе возможность попробовать. — Я не думаю, что у Илая есть реальные чувства ко мне. — Ты уже за него решила? Никс проигнорировала язвительный выпад Лоркана, потушила свою сигарету и продолжила, подставляя лицо прохладным потокам, тянущимся с окна: — Я думаю, Илай просто хочет меня, потому что я так недостижима для него. — Так почему бы тебе не дать ему то, чего он хочет? В лучшем случае — из этого выйдет что-то хорошее. В худшем — он просто разочаруется в своих ожиданиях. — Я… я не знаю, — неуверенно протянула Никс, обхватывая себя руками. — А я знаю, — твердо ответил Лоркан, награждая ее пристальным взглядом. Она развернула лицо к нему и выжидающе выгнула левую бровь. — Ты просто боишься, что он в тебе разочаруется. — С чего мне этого бояться? — раздраженно бросила Никс, хмурясь. — Тебе нравится то, что он в тебе видит. Никс задумчиво поджала губы и устремила взгляд черных глаз на улицу — туда, где вдали едва заметно вырисовывались на фоне ночного неба пики гор и очертания поля для квиддича. Слова Лоркана отозвались чем-то неприятным внутри нее. Мог ли он быть прав? Никс привыкла к тому образу, который видели в ней другие парни. Она замечала, какими взглядами они смотрели на нее — плотоядными, полными желания. Но Илай же… Карие глаза Илая были затоплены искренностью. Он знал, какие слухи о ней ходят по школе, но все равно продолжал смотреть на нее так, будто она являлась самым прекрасным и непорочным существом на этой планете. Был ли он действительно влюблен в нее или был просто дураком? А была ли Никс дурой или была просто недолюбленным ребенком, так остро нуждающимся в том, чтобы хоть кто-то любил ее по-чистому и неискушенно? Может, поэтому ей не хотелось рушить ожидания Илая. Продолжит ли он и дальше так смотреть на нее, когда она подпустит его ближе и позволит увидеть все свои изъяны и шероховатости? Это все было сложно. Разбираться в этом не хотелось. — Ты меня утомил, — наконец устало выдохнула Никс, закатывая глаза и захлопывая форточку. — Херню несешь. Лоркана, однако, это не убедило. Расплывшись в довольной улыбке, он поспешил возразить: — Да брось, Забини, ты знаешь, что я прав. Просто признай это. Ожидаемо промолчав, Никс похлопала его по плечу и развернулась на месте. — Уже поздно, мне пора возвращаться к себе. Не поможешь отыскать мою одежду?***
Хогсмид искрился в лучах утреннего ленивого солнца. Деревня переживала налет вышедших на свободу студентов Хогвартса: то и дело в серой толпе мелькали проблески ярких факультетских шарфов и шапок, из лавок доносились отголоски особенно густого перезвона монет, хор жизнерадостных голосов эхом отскакивал от стен пабов и магазинов. Лили чуть нервно провела вспотевшими ладошками по подолу кремовой юбки, пытаясь не выдать легкое подрагивание пальцев, и глубоко вдохнула свежий осенний воздух, пропахший карамелью и пряностями. Ветер мягко перебирал ее волнистые локоны, собранные за спиной в изящную мальвинку, и охлаждал и без того пылающие щеки. Мерлин, как же она волновалась. Раздавшийся за спиной голос Идриса Макмиллана заставил ее желудок судорожно сжаться: — Черт, ну и очереди. Не думал, что так долго простою, прости, — пробормотал он, протягивая перед собой дымящийся бумажный стаканчик с логотипом «Трех Метел». Внутри был глинтвейн. — Спасибо, — мягко улыбнулась Лили, тут же делая глоток. Рот наполнился пряным вкусом корицы и яблок — это помогло немного успокоиться. — Очень вкусно. — Осторожно, только не обожгись, — учтиво подсказал Идрис и приложился к собственному стаканчику. Они были на свидании — если их полную молчания и неловкостей прогулку по окрестностям Хогсмида можно было так назвать — уже около часа, и Лили за это время успела известись по полной программе (и это не беря в расчет еще два часа тщательных приготовлений, в течении которых она все никак не могла выбрать между светлой и темной юбкой, будто от этого решения зависела судьба всего человечества). Идрис, казалось, вообще не был ничем смущен — он вел себя как обычно, остро шутя и ведя непринужденные разговоры, пока Лили боялась сказать хоть что-либо, опасаясь выставить себя полной дурой. Поэтому она лишь время от времени кивала на его живые реплики и тихо посмеивалась с шуток, хотя было, на самом-то деле, не особо смешно. То ли она слишком переволновалась, то ли… Лили старалась не думать об этом. Идрис был просто очаровательным, и ей невероятно повезло находиться в его компании в этот день. Телефон в кармане кашемирового пальто нещадно разрывался чередой вибраций от нескончаемого потока сообщений от подруг. Эллисон и Айви без устали написывали Лили в общий чат, намереваясь узнать о подробностях «свидания». Лили их упорно игнорировала. — Как тебе вчерашняя игра? — все же решилась она наконец подать голос, когда неловкое молчание слишком затянулось. Оторвав взгляд от носков полусапожек, Лили осмелилась посмотреть на Идриса. В свете полуденного солнца его русые волосы были окутаны золотым свечением. Каре-зеленые глаза стали совсем светлыми — почти прозрачными. Все же, он был очень красив. — Ну, в целом, примерно такого исхода мы и ожидали, — самодовольно пожал плечами Идрис, взъерошивая свободной рукой шевелюру. — Все ставки вчера и так были на Гриффиндор, а слизеринцы только в лишний раз доказали свою никчемность. Конечно, у них еще есть время раскачаться и натренировать нового ловца, но я не думаю, что их можно рассматривать как серьезных соперников на этот сезон. Лили со знающим видом кивнула. Живя с Джеймсом в одном доме, она за все свои шестнадцать лет уже успела перенасытиться разговорами о квиддиче, но все же делала вид, будто ей жутко интересно. А что еще обсуждать с Идрисом? — Что насчет нас? — спросила она, намекая на сборную Рейвенкло. Идрис хитро взглянул на нее из-под падающей на глаза челки и спросил: — Тебе честно ответить или соврать? Лили возмущенно выдохнула: — Ах вот, значит, как? Идрис разошелся в раскатистом смехе: — Нет-нет, не подумай ничего плохого. Ваша сборная тоже довольно сильна — уж сильнее слизеринцев, это точно, — однако, не хочу хвастаться, но мы в этом году разработали просто мощнейшую стратегию. У соперников не останется и шанса. — Ну, это мы узнаем уже через пару недель. Матч ведь скоро? — Да. Давай заключим пари. Лили азартно вскинула на него взгляд, останавливаясь на месте. — На что? Идрис поудобнее перехватил стаканчик с глинтвейном и провозгласил: — Если выиграем мы, то ты сходишь со мной на еще одно свидание. Сердце Лили резко скакнуло. Мерлин, она готова была была сходить с ним хоть на десять свиданий и без этого тупого пари. Однако в слух она этого, конечно, не произнесла и ответила как можно спокойнее: — А если выиграем мы? — Я схожу на свидание с тобой. Лили показалась, что она готова взорваться прямо на этом месте от переизбытка эмоций. — Мне кажется, тут где-то есть подвох, — все же нашла она в себе силы ответить с легкой насмешкой. Идрис нацепил на лицо самое честное выражение: — Нет, что ты, все чисто. Ну так что, принимаешь пари? — и протянул ей ладонь. Лили окинула искрящимся взглядом его широкоплечую фигуру и протянула руку в ответ.***
В «Трех Метлах» было не протолкнуться от большого количества народу: некоторым посетителям даже пришлось ютиться на лестничных пролетах и подоконниках в ожидании свободных столиков; у бара толпилась беспросветная очередь, официанты сбивались с ног, левитируя над толпой донельзя забитые подносы с заказами. Где-то из угла равномерно бренчал проигрыватель, но музыка тут же утопала в гомоне голосов и перезвоне посуды. Воздух заполонили соблазнительные ароматы жареного мяса и пряного сливочного пива. — Да где там наш заказ? — недовольно пробурчал Лоркан, угрюмо складывая руки на груди и откидываясь на стертую спинку кожаного дивана. Им с друзьями повезло занять свободный столик в углу зала прямо рядом с окнами, что слабо разгоняли полумрак заведения, но еда все не прибывала. — Потерпи немного, официанты и так зашиваются, — едва слышно отозвался Скорпиус, не отрывая головы от сложенных на столе рук. — Есть хочу, — обиженно пробормотал Лоркан, скатываясь вниз по сидению. Атмосфера за столом стояла самая что ни на есть унылая, и это не скрылось от внимания Альбуса. — Эй, я не понял, а вы чего все такие хмурые с утра? — непонимающе оглядел он друзей. Те вскинули на него кислый взгляд и красноречиво промолчали. Никс обреченно закатила глаза — без макияжа и с лишенными укладки волосами она выглядела блекло и как-то болезненно. Лицо притихшей в углу Лисандры и вовсе отекло так, будто она проревела всю ночь. Лоркан выглядел серее тучи, загруженный донельзя, что было на него непохоже. Скорпиус, меланхолично покачивающий головой в такт музыке в наушниках, выглядел, в принципе, как обычно, но на фоне остальных это тоже отчетливо бросалось в глаза. — Вчера же все хорошо было, чего сегодня загнались? — предпринял еще одну попытку растормошить друзей Альбус. — Да они просто голодные, отстань от них, — отозвался Скорпиус, выпрямляясь. Альбус в ответ лишь тяжело вздохнул и, погрузив руки в карманы толстовки, тоже откинулся на спинку стула. Через пару минут к их столику подлетела крайне запыхавшаяся официантка с подносами, забитыми едой. — Ну наконец-то! — тут же встрепенулся Лоркан, живо набрасываясь на сэндвич с тунцом. Остальные ребята тоже приступили к трапезе, пусть и с чуть меньшим энтузиазмом. Кроме Лисандры — она даже не подняла взгляда, когда перед ней приземлилась тарелка с тыквенным кексом и кружка с латте на миндальном молоке. — Эй, Лис, ты чего не ешь? — обеспокоено окликнула ее Никс, смахивая с бледных губ крошки от круассана. Лисандра едва заметно встрепенулась на месте и подняла на нее взгляд покрасневших глаз. — Да, сейчас, — чуть сипло отозвалась она, выпрямилась на стуле и, заправив за уши потускневшие волосы, отщипнула от кекса кусочек. Никс внимательно проследила за ее действиями, а потом, пододвинувшись чуть ближе, прошептала: — Что случилось? Ты плакала? Лисандра излишне бодро помотала головой, избегая смотреть на нее: — Нет. Просто тяжелая смена в Крыле. — Да брось, я же вижу, что что-то не так. Ты не была такой расстроенной с того момента, как в «Зонко» убрали с продажи перья в виде лукотрусов. — Они смешно трясли листочками, когда я допускала ошибку в тексте, — жалобно протянула Лисандра, отправляя в рот очередной кусочек кекса и принимаясь монотонно пережевывать его. — Лис… — настойчиво повторила Никс. Та наконец вскинула на нее взгляд и попыталась улыбнуться: — Да все в порядке, правда. Просто устала. — Хочешь, вечером соберемся у тебя и посмотрим мюзикл Мусидоры Барквиза? Я притащу маски для лица. Лисандра отпила из кружки и кивнула без особого энтузиазма: — Давай. Едва слышно вздохнув, Никс в последний раз окинула подругу беспокойным взглядом и вернулась на прежнее место. Далее они ели в тишине, пока вдруг ее внимание не привлекло движение за окном, около которого они сидели. — Ал, я тебе сейчас кое-что скажу, но ты пообещаешь мне, что не начнешь психовать и позориться, — спокойно проговорила Никс, перегибаясь через весь стол к Альбусу. Тот резко подобрался на месте, отводя от лица кружку со сливочным пивом, и заозирался по сторонам. — Что такое? — насторожено пробормотал он, слизывая с губы кремовую пенку. — Сначала пообещай, — настойчиво повторила Никс. — Ты просишь от него невозможного, — прошамкал с набитым ртом Лоркан, утирая тыльной стороной ладони жирные губы. — Ал по природе своей не может не позориться. — Тебя не спрашивали, — обиженно отозвался Альбус, отвешивая ему увесистый пинок под столом. — Что там, Забини? Не томи. Никс напряженно поджала губы и, расценив, что пусть лучше он узнает это от нее, чем от кого-то другого, произнесла, кивая головой в сторону окна: — Там на улице Лили. И она не одна. Альбус тут же привстал с места, вытягивая голову. — Это… это что, уебок Макмиллан?! — воскликнул он возмущенно, упираясь ладонями в стол и наблюдая за тем, как Лили и Идрис пожимают друг другу руки и, развернувшись, вместе направляются дальше по улице прочь от «Трех Метел». Никс цепко схватила его за плечо и с силой усадила на место: — Попросила же не психовать! — процедила она сквозь зубы, нервно оглядываясь по сторонам. Но в пабе и без того все стояло вверх дном, так что на них никто даже не обратил внимания. Лицо Альбуса покраснело вплоть до ушей, а сам он весь как-то надулся и напыжился, словно вот-вот его нос отскочит в сторону, как клапан старого чугунного чайника, и на весь паб разойдется оглушающий свист. — В школе столько парней, а она выбрала этого ушлепка! Внезапно раздался громкий скрежет. Со стола резко поднялся Скорпиус, заставляя деревянный стул, на котором он сидел, жалобно скрипнуть. — Эй, Скорп, ты куда? — растерянно отозвался Лоркан, обеспокоено хмурясь. Скорпиус перевел на него равнодушный взгляд и, едва заметно дернув желваками, бросил безразлично: — Покурить. — Давай я схожу с… — уже было подорвался с места Лоркан, но Скорпиус пригвоздил его обратно коротким: — Не надо. И, стянув со спинки стула тяжелую кожаную куртку, поспешил в сторону выхода. Никс пересеклась растерянным взглядом с Лорканом. На секунду между ними проскочила искра понимания, но она тут же оказалась потушена появлением внезапных гостей. — Какие люди! — раскатился над столом густой бас Рахима Томаса. Никс посмотрела на него и против воли расплылась в улыбке. Рахим коротко подмигнул ей, когда из-за его спины выступила невысокая фигура Бренды Рэшфорд. — Мерлин, вас тут еще не хватало, — обреченно пробормотал Альбус, неприветливо косясь в сторону гриффиндорцев. — Чего приперлись? Бренда скривила лицо в приторной улыбке и ядовито процедила: — Да вот, зашли поесть, смотрим — а тут One Direction. Где Зейна потеряли? — О, Скаузер, не знал, что ты у нас ценитель попсы. — Мой музыкальный вкус высмеять решил? Смело для того, кто горланит по пьяни песни Селестины Уорлок. — Да было-то всего один раз, Мерлин! — Может, вы заткнетесь оба? — устало отозвался Рахим, спеша встать между Альбусом и Брендой. Те метнули в него одинаково раздраженный взгляд и, насупившись, отвернулись друг от друга. Рахим тем временем обратился к другим ребятам: — Не против, если мы присядем с вами? А то мест вообще нет. — Против, — буркнул Альбус, но на него никто внимания не обратил — Никс и Лоркан принялись сдвигаться плотнее, а Лисандра даже не отреагировала, продолжая пустым взглядом смотреть перед собой. — Ну да, конечно, игнорируйте меня. Бренда послала ему из-за пазухи средний палец и попыталась наколдовать себе новый стул. Стул вышел с тремя ножками — Альбус удовлетворенно прыснул со смеху в кулак. Никс устало вздохнула, достала из футляра под платьем палочку и поспешила исправить косяк Бренды. Та благодарно кивнула ей в ответ и уселась. — Что посоветуете заказать? — будничным тоном поинтересовался Рахим, устраиваясь по соседству с Никс. Через секунду на ее колено легла его широкая ладонь, принимаясь мягко поглаживать. Никс едва заметно заерзала на месте, старательно пряча так и вырисовывающуюся на лице довольную улыбку. — Портал до Китая, — пробормотал себе под нос Альбус. — Сэндвич с тунцом не заказывайте — дерьмо полнейшее, — отозвался Лоркан. — Поэтому Поттер сегодня противнее обычного? — хрипло хохотнула Бренда, призывая с барной стойки меню. — Невкусно поел? — Да нет, вкусно, просто аппетит пропал, как тебя увидел. — Какой у тебя нежный желудок. — Не всем же слизней жрать. — К твоему сведению, сналлигастеры питаются мясом. — О, ну тебе, конечно, лучше знать. — Наложите на них кто-нибудь Силенцио, пожалуйста, — обреченно пробормотала Никс, пряча лицо в ладонях. — Кстати, Поттер, удивлен, что ты здесь, — заметил Рахим, продолжая мерно поглаживать ее коленку под столом. — С чего это? — рявкнул в его сторону Альбус. — С того, что это заведение для приличных людей, — не упустила возможности вставить свои пять сиклей Бренда. Альбус уже было вскинулся, чтобы огрызнуться, но Рахим его перебил: — Так твой отец же приехал. Я думал, ты будешь с ним. Альбус резко обернулся к нему, удивленно блеснув глазами: — Мой папа здесь? Ты уверен? — Да, мы видели его с Брен по пути сюда. — Где? — У «Кабаньей Головы». Ну, минут десять назад он точно был там. — Странно, почему он не сказал нам… — растерянно пробормотал Альбус. Лоркан поспешил его подбодрить: — Может, не успел? Или отправил тебе сову в замок, когда мы уже ушли. Альбус посмотрел на него с недоверием, но все же кивнул. — Да, наверное. Ладно, пойду поищу его, раз уж обед все равно испорчен, — и он метнул острый взгляд в сторону Бренды, поднимаясь с места. Та выразительно фыркнула, не отрывая глаз от страниц меню.***
Сгорбленную фигуру отца можно было заметить даже издалека. Облаченный в черное наглухо застегнутое пальто, он на удивление гармонично вписывался в мрачный антураж, царивший вокруг «Кабаньей Головы». Гарри Поттер стоял прямо под покосившейся вывеской трактира, на которой была изображена отрубленная голова кабана, кровь с которой стекала прямо на белую скатерть. Довольно смелое заявление, подумал про себя Альбус. Ему приходилось пару раз бывать в «Кабаньей Голове», и он мог с уверенностью сказать, что белой скатертью в этом заведении и не пахло. В воздухе пронесся особенно колкий порыв пронизывающего ветра. Альбус зябко вжал голову в плечи и, спрятав руки в карманы, перебежал через улицу, приближаясь к трактиру. Как раз в этот момент отец повернулся к нему. Заметив Альбуса, он спешно откинул в стоящую рядом урну недокуреную сигарету и удивленно вскинул густые брови. — Ал? — Привет, пап, — криво усмехнулся Альбус, подходя ближе. Встал рядом, красноречиво оглядел вывеску трактира и выжидающе уставился на отца. Тот неловко прочистил горло и произнес: — Ты что тут делаешь? — То же самое хотел спросить у тебя. — У меня тут встреча. — Здесь? — недоверчиво переспросил Альбус, вновь косясь на вывеску. Гарри ничего не ответил — лишь неловко поскреб пальцами по отросшей черной щетине и мрачно кивнул. — Мог хотя бы предупредить нас, что будешь в Хогсмиде. — Я собирался найти вас позже, — попытался оправдаться он. — Это очень важная встреча. — Да, конечно, — невесело отозвался Альбус, кивая чему-то своему. Гарри вдруг тяжело вздохнул и подошел к нему ближе, кладя крепкую ладонь на плечо и несильно сжимая. — Ал. Альбус вскинул на него усталый взгляд, невольно подмечая залегшие под глазами отца темные круги и впалые щеки. Кажется, тот похудел еще сильнее с последнего раза, когда они виделись. Альбусу стало его жаль. Поэтому, чуть смягчив тон голоса, он произнес: — Да ладно, я понимаю. Работа и все такое. Не парься. Гарри болезненно нахмурился и на выдохе произнес: — Я приеду на следующих выходных. Возьмем Джима и Лили, посидим вчетвером в «Трех Метлах», закажем те жутко жирные бургеры, хорошо? — Нас на следующих выходных не выпускают в Хогсмид. — Выпустят. Я договорюсь с Невиллом. Альбус вскинул на отца просветлевший взгляд и довольно кивнул: — Хорошо, — а потом, чуть подумав, добавил: — У тебя все в порядке? Гарри глухо хохотнул и покачал головой: — Да, не переживай. У тебя как? С преподавателями не ругаешься? Мне нужно что-то знать перед тем, как писать Невиллу? — Да брось ты, — закатил глаза Альбус. — Все нормально. — Ну, смотри мне. Это твой последний год, постарайся ни во что не ввязываться. — Хорошо, хорошо. Гарри еще раз сжал его плечо напоследок перед тем, как отпустить и потрепать по волосам. Альбус недовольно скривился и поспешил вывернуться из-под отцовского прикосновения, как вдруг, вспомнив о чем-то, резко посерьезнел. — Слушай, пап, — осторожно начал он. Гарри тут же нахмурился: — Так, знаю я этот тон. Что случилось? Альбус тут же спохватился: — Нет, ничего такого. Просто… — он слегка замешкался, опуская взгляд себе под ноги и принимаясь ковырять носком кеда пористую брусчатку. Решив не ходить вокруг да около, он вдруг резко вскинул голову и выпалил на одном дыхании: — В общем, в школе есть одни ребята — Селвин, Гойл и Руквуд. И без того серьезное лицо Гарри помрачнело пуще прежнего. Дернув плечами, он напрягся всем телом и подался вперед. — Они опять вас задирают? — Я не об этом. Просто нам с ребятами кажется, что они что-то затевают. Что-то нехорошее. Пару секунд Гарри внимательно вглядывался в лицо сына, прежде чем задумчиво потереть подбородок ладонью и назидательно произнести: — Что-то нехорошее? Ал, я понимаю, что они вас обижают, но вы не должны… — Нет, пап, все не так! — пылко возразил Альбус, раздраженно дергая головой. — Пару недель назад Лоркан видел, как они заходили в лавку темных артефактов. Я знаю, что это ничего не значит, но… — он обессилено замолчал, всплескивая руками. — Но учитывая, что их семьи состоят в Ковене… — Так, Альбус, я тебя здесь перебью, — резко отозвался Гарри, вскидывая ладонь и тут же меняясь в лице. — Это уже серьезные дела, а я просил тебя держаться тебя от этого подальше еще после того, что произошло летом. — Но я и не лезу! Мы просто увидели случайно, и я посчитал, что ты должен это знать. — Хорошо, спасибо, что сказал мне. Но на этом все. — Ты сделаешь что-нибудь с этим? Расскажешь там, не знаю, Невиллу или Макгонагалл? Пробьешь эту лавку? «Регалии Мордреда», если что. — Я постараюсь разузнать, но, Ал… Эти дети — просто подростки, такие же, как и вы, не смотря на то, чем занимаются их родители. — Ужасно мерзкие и противные подростки. — Да, я понимаю. Поэтому просто держитесь от них подальше. Я серьезно, Ал — не ищите себе лишних проблем. Альбус тяжело вздохнул под испытывающим взглядом отца и поднял руки на уровне головы в жесте капитуляции: — Ладно, ладно, не будем. Если они сами не будут к нам лезть. — Если будут — сразу же говорите Невиллу, — настоятельно произнес Гарри. — Как последние стукачи? — Альбус! — Да, хорошо, сразу говорим Невиллу! Гарри обреченно покачал головой и смерил Альбуса недоверчивым взглядом. Немного помолчав, он хотел было сказать что-то еще, но его внимание привлекла появившаяся из-за угла грузная фигура. — Ладно, мне пора, — быстро возвестил он Альбуса, протягивая ладонь к его макушке. Тот, заранее подготовленный, снова ловко вывернулся и оглянулся через плечо. Увидев, куда смотрел отец, он нахмурился. По брусчатой дорожке к ним тяжело шагал профессор Корнер. — У тебя с ним встреча, что ли? — удивленно воскликнул он, поворачиваясь обратно к Гарри. Тот спешно закивал: — Да. Увидимся на следующей неделе, хорошо? — Хорошо. — Деньги есть? — Есть, мама на прошлой неделе отправила. — Я скину тебе еще вечером. — Окей, спасибо. Я пошел. — Давай. Обняв отца напоследок, Альбус развернулся на месте и побрел прочь от трактира, по пути коротко кивнув профессору Корнеру в знак приветствия. Тот на него даже не взглянул и прошел мимо, ссутулившись. Раздраженно закатив глаза, Альбус ожесточенно пнул валявшийся на дороге камень и прибавил шагу. Рассказать отцу о том, что Слизеринская троица что-то замышляет, было их запасным планом на случай того, если они самостоятельно ничего не смогут выяснить, и к которому решили прибегнуть вчера, когда Селвин ясно дала понять, что их махинации не остались незамеченными. Альбус изначально был скептически настроен — он знал, что отец не воспримет его слова всерьез. Конечно, для него, наверное, это все звучало как детский бред. Великий Гарри Поттер гонялся по всей стране за оборотнями и коррупционерами, какое ему вообще было дело до жалкой кучки подростков, пусть и крайне подозрительной? Но Никс, будучи голосом здравомыслия, настаивала на том, чтобы они рассказали все взрослым, а не пытались разрулить ситуацию в одиночку. Альбус подавил в себе ядовитый смешок, представив, какое выражение лица состроит Никс, когда окажется, что он с самого начала был прав и отцу оказалось плевать. Когда он вернулся к «Трем Метлам», друзья уже ждали его снаружи — без Томаса и Рэшфорд, слава Мерлину. Лица их по прежнему были мрачными и невеселыми, как будто они только что вышли с похорон, а не с обеда. Альбус не знал, у кого какие были причины для плохого настроения, но его это не на шутку раздражало. Он ощутил, как и сам начал закипать — на него будто одновременно навалилось все сразу: и Лили с Макмилланом, и противная Рэшфорд, и встреча с отцом. Хотелось выкурить пол пачки сигарет, а потом хорошенько прокричаться или отметелить висящую в Выручай Комнате грушу, чтобы дать выход эмоциям. А еще убежать отсюда подальше — от карамельного воздуха Хогсмида, веселого щебета уличных торговцев и слишком жизнерадостных лиц студентов. — Быстро ты, — произнес Лоркан, когда Альбус приблизился к столпившимся у крыльца друзьям. Оглядев его кислое лицо, он подметил: — Все прошло не очень? — Не очень, — буркнул Альбус, недовольно отводя взгляд в сторону. А потом вновь вскинул его, оглядывая друзей — те сбились в небольшой полукруг, погруженные в собственные мрачные мысли, нагоняющие тоску одним своим видом — и не выдержал: — Так, все, вы меня достали! Ребята растерянно встрепенулись и непонимающе посмотрели на него. Альбус раздраженно выдохнул и уверенно выпалил: — Пошлите. — Куда? — без особого энтузиазма отозвался Лоркан. — За мной. Я знаю, как нам встряхнуться.