Лёшенька

19 сентября, Санкт-Петербург Любезный друг! Приятно писать вам вновь, даже не имея ничего особенно нового для сообщения вам. Я живу по сути всё так же: в первой половине дня учусь, после — предаюсь чувственным удовольствиям. Вокруг холодает, и осень вступает в свои права. Крохотная речка С, мирно текущая невдалеке от великих скопищ людей, рядом с которой лишь изредка идёт безынтересный прохожий, привлекает меня своей уединённостью и своеобразной красотой индустриального пейзажа. Довольно часто я после учёбы — благо это от силы минутах в десяти от школы, прихожу на эту речку и стою на мосту, припорошённом палой листвой, слушая Вебера и бросая взгляды вокруг. Прямо перед мостом над самой водой нависает старый узловатый клён, вросший корнями под темный бетонный забор, жмущийся к берегу, роняя в воду грозди оранжевых листьев. Они кружатся и качаются на волнах и уплывают направо, за поворот С. Вокруг всё застывшее и сдержанное, как разно-серое небо над головой, веет лёгкий ветерок и кленовые листья колеблются вместе с зеркальной глубиной воды... Как потрясающе звучит в такой обстановке сцена литья волшебных пуль! Всё внешнее спокойствие проникается глубоким смыслом в контрасте с внутренним неистовствованием, последнее всё более нарастает, разражается громовым аккордом великолепной темы — и я проникаюсь им. Это почти то же безгранично далёкое аустерлицкое небо князя Андрея — и это истинно великолепно. Я читаю: по долгу службы — Толстого, сам по себе — "Великих посвященных"; рисую — всё больше портреты, свой, ваш — вы, верно, уже обнаружили его в конверте; пусть он будет моим вам маленьким подарком, — разных людей, встречаемых мною... Немного обидно, что ни один из них за прошедшие недели не смог даже сравниться по красоте штриха с тем набросочком, о котором я сообщал вам в P.S. моего предыдущего письма. Но, тем не менее, моя техника совершенствуется. Я совсем забросил фортепиано: до боли скромные успехи в извлечении мелодических звуков из этого черного ящика не вдохновляют меня на дальнейшие занятия. Зато — забавно, я наконец внял множеству людей, в один голос советовавших мне это — я записался в театральную студию. Теперь дважды в неделю я имею удовольствие строить из себя актера — отчасти даже быть им — и, между прочим, видеться с Лёшенькой — так, как выяснилось, зовут того милого паренька. И что в итоге? Ничего, в общем-то. Я слегка счастлив так же, как всегда бывает слегка счастлив ваш верный друг, Руслан P.S. В последнее время я стал чуть слишком ленив; мне неохота перечитывать письмо. Пусть отправляется так.