***
Наруто по пришествии в Суну, стоило ей пройти чуть дальше ворот, тут же увели под белы рученьки в госпиталь проверять ее здоровье от и до. Узумаки ощущала себя хрустальной с таким положением вещей. Интересно, если она палец порежет или лодыжку потянет в домашних условиях, то ее тоже упекут в больничку на пару дней? С нее чуть ли пылинки не сдували. Возможно, о таком отношении к себе она когда-то мечтала, в глубоком детстве. Но это было давно и неправда. Ей претило это. Тем более, это были приказы Четвертого Казекаге, и обращались с ней как с принцессой лишь на этом основании. По смутным и смазанным ощущениям она сделала выводы, что в Конохе с ней при ее статусе дочери Хокаге так никогда не обращались, и такая привилегия у нее была лишь в Песке. Быть невесткой Казекаге оказалось утомительно. Последствия после приключений на пути к дому были не особо значительными. Подвернутая нога, возможно вывих или растяжение, Узумаки не помнила точно, да и ей никто не сообщал о состоянии ее здоровья, пару ссадин и синяков да вселенская усталость. И с таким незначительным ущербом ее оставили в госпитале, чуть ли не силком привязав к койке. Медики разводили руками — мол, отдых в стенах больницы будет куда полезнее, чем отдых в собственной комнате. С того момента как ее утащили от ее супруга и надзирателя, Наруто не видела ни Гаару, ни Сасори. А еще Курама избегал ее общения. Точнее игнорировал. Джинчуурики не спешила спускаться в свое подсознание, зная, что ее ждет выматывающая душу и нервы беседа с биджу и торги. Потому что беспрекословно девушка никогда и никого не слушала, а значит предстоит приходить к компромиссу, что будет похоже на какой-то аукцион, где лотом будет ее безопасность и жизнь. Узумаки жутко клонило в сон. В уплывающем сознании промелькнуло, что опять ее обманули, сказав, что ей необходим прием витаминов, а капельница именно их и содержат. Собаку но Гаара был в жутком замешательстве. Проще быть монстром, которого волнует лишь сколько крови пролить и каким образом это сделать. Быть относительно человеком было не то что странно, но и раздражало. Возникло тысяча вопросов, почему он поступает так, а не как обычно. Почему он до сих пор не порвал ее в клочья? Почему она все ещё дышит, хотя было предостаточно и причин, и ситуаций, когда можно было забрать ее жизнь? Наличие биджу? Эта причина лишь подначивала проверить свои силы. Он всю жизнь боролся за свое существование, выгрызая из глоток врагов право на существование. И побеждая тех, кто был сильнее и больше него, он самоутверждался не только перед теми, кто хотел его уничтожить, но и перед собственным демоном, утверждающим, что его носитель слаб и никчемен. Сильные враги его привлекали, забавляли, а победа над ними была особенно сладкой. Жалость и сострадание? Определенно нет. Гаара был беспощаден, всецело оправдывая свое имя. И таких понятий не знал и узнавать не хотел. Только в последнее время он не торопился доказывать всю свою кровожадность вкупе с хладнокровной жестокостью. Его супруга однозначно должна была получить сполна за то, что принесла в его жизнь вереницу событий, вводящих в праведный гнев беспринципного убийцу. Ладно ее жизнь, он защищает ее! Это немыслимо. Гаара никогда никого не защищал. Зародившийся к ней интерес из тлеющего, почти потухшего уголька стал разгораться. Ему было любопытно наблюдать, как она барахтается в этом болоте, полном опасностей. Как она отчаянно пытается кому-то что-то доказать, не жалея даже себя. Как она, отбросив страх, силится заверить его, что обратный путь от монстра к становлению человеком существует. В случае с Наруто было интересно наблюдать за ее абсурдными попытками поменять его. Отчаянными, на грани безрассудной глупости, полными простодушной доброты и необоснованной надежды. Но все равно, это казалось каким-то надуманным, притянутым за уши оправданием собственного замешательства. Определенно, быть человеком не есть хорошо. Проще ежедневно бороться с внутренним демоном, демонстрировать окружающим свою нечеловеческую жестокость и окунуть свои руки в кровь, чем сидеть напротив окон палаты супруги, наблюдая за тем, как вокруг нее вьются медики и пытаться дать себе ответ на вопрос «Почему она до сих пор не мертва?».***
— Ты нормальная? — Наруто все же провалилась в свое подсознание и первое, что она услышала, так это полный ярости голос. И если бы они с Курамой не были друзьями, то поджилки бы у нее затряслись основательно от такой волны Ки. — Спасибо за заботу, — лучезарно, но устало улыбнулась Наруто, пытаясь избежать зубодробительной беседы, игнорируя явно сердитого друга. Она отлично знала, что Лис перенервничал. Сколько бы он не говорил, что он Наруто защищает из уважения и спасения собственной шкуры, все было иначе. Узумаки отлично это чувствовала и любила этим знанием пользоваться, чтобы заткнуть, но в этот раз она довела Кураму и такое вряд ли его заставит замолчать, лишь сильнее раздраконит. — Я знаю что ты беспокоишься, потому что любишь меня. — Наруто устало потерла шею, тяжело вздыхая. Ее вымотало и духовно. — Ты что-то путаешь, девчонка! — прошипел Курама, вздыбив шерсть и яростно замахав хвостами. Растянув пасть в яростном оскале, он собрался было начать нравоучительную беседу, но его бестактно прервали. — Я всегда знал, что ты отсталый, — хохотнул посторонний голос, нагло вклиниваясь в эту не лишенную чувств привязанности беседу. — Ты-ы-ы! — Курама пришел в бешенство, а Наруто, подпрыгнув от неожиданности, чуть не свалилась. Оба едва не схватились за сердце, завидев постороннего. Что Кьюби, что Узумаки уставились на источник онного смешно вылупленными глазами. Вот так сюрприз! Неприятный, весьма дерьмовый сюрприз! В порыве своего бешенства, девятихвостый не обратил внимания на то, что в зале нарутовских катакомб присутствует нежеланный гость. — А так что, разве можно? — Наруто дернулась в сторону, испытывая приступ неясной тревоги, скрутившей внутренности в тугой узел. С Ичиби у нее всегда было все плохо. — Можно, — оскалился Лис, доходя до точки кипения за какое-то мгновение. — Думаешь, я побрезгую воспользоваться этим самым рикудовским каналом связи? Тем более в ней есть моя чакра, — кивнул головой Шукаку на джинчуурики, но промолчал, что его гложет интерес, откуда в ней его чакра, которая была наглухо запечатана. Тануки подкрался к застывшей девушке, оплетая ее ноги хвостом, опасно скалясь и обнюхивая ту, как какая-то псина. Он чуял и чакру других своих собратьев. Это был скорей трюк, чтобы разозлить лиса и напугать девчонку, дерзкая и пугающая провокация. Курама со всей дури впечатался боком в клетку, злобно рыча, чая надежду выбить бронзовые прутья печати и растерзать этот наглый и борзый сгусток чакры в клочья. А лучше и вовсе проглотить. Клетка от такого агрессивного напора содрогнулась, а вода-чакра пошла рябью. — Думаешь, напугаешь? Меня, лет пять точно, вот эта рыжая морда запугивала, — Узумаки расслабилась, подавив подкатывающую к горлу тошноту от противного волнения. Ощущение было такое, будто бы ее ноги оплел тот самый кровавый песок Гаары, а это неприятно щекотало нервишки. Ассоциации работали на ура. — Ты, бешеная псина, не провоцируй меня, — Кьюби когтями высекал искры, вжимаясь мордой в прутья и утробно рыча. За его спиной бурлила алая чакра, заполняющая все пространство по ту сторону клетки, а также из трещины в печати тонким ручейком стекала на пол, смешиваясь с энергией джинчуурики. — Нечего было меня провоцировать. Всегда ты переоцениваешь себя, — Ичиби с нахальной ухмылкой пугающе клацнул зубами над ухом Узумаки. — Наглый дерзкий лис, вот увидишь, тебе аукнется твое самодовольство и гордыня, — Шукаку с удовольствием наблюдал как мечется хвостатый собрат в приступе бешенства, ощущая жажду крови того. — Я достаточно видел, чтобы всю жизнь тыкать тебя носом в твою жалкую добросердечность. Аж противно, — фыркнул в шею девушки демон, хватая ту лапами за плечи. — Кровожадность, ненависть, злоба к людям, где оно все? Смотри, как ты печешься за свою жалкую человечишку-джинчуурики. Ичиби не составило труда определить слабое место своего извечного соперника, в тихую проникнув в чужое подсознанием, тем более без каких-либо проблем в момент, когда Курама чуть ли когти не грыз от волнения за свою джинчуурики, показывая явно куда больше дружеской симпатии. Спасибо этой странной привязке в виде его энергии. И от открывшейся истины было до глупого смешно. Самый сильный, конечно же если верить словам самого Курамы, сгусток концентрированной злости и ненависти к людям, жаждущий проливать реки человеческой крови, почти в такой же степени как и сам Шукаку, был наглухо привязан непонятными ему узами к человеку, к своей клетке\тюремщице\джинчуурики. Бред! Курама в его глазах пал ниже некуда. — Что же в ней такого, что ты печешься о ней? — Шукаку всегда знал, что любая привязанность губительна. Это-то он и впаривал всю сознательную жизнь Гаары, выдолбив простую истину в душе своего сосуда: жизнь без привязанностей — жизнь без слабостей. — Какая жалость, что я не могу больше влиять на сознание Гаары, иначе мы бы закончили начатое, — когтем провел по тонкой шее Наруто, с сожалением замечая, что вреда ей причинить не может. Курама зашелся в приступе бешенства и жуткого волнения. Демон пообещал себе, что вырвет единственный жалкий хвост тануки, а также и сквернословный язык енота, затолкав тому под хвост эту чертову мышцу. — Ками-сама, за что мне все это? — Узумаки возвела глаза к потолку, испытывая негодование и молча терпя извращенную попытку однохвостого запугать ее. Появление или же, лучше сказать, оживления сгустка чакры Однохвостого ни капли не воодушевило. Кажется, в месте, где можно было спрятаться от этой ужасной и почти что смертельной суеты этой действительности, теперь не является тихой гаванью и надежным укрытием. Но долго злорадствовать Ичиби не смог, вновь став бессознательным сгустком чакры, едва подрагивающим у ног Узумаки. — Что это было? — передернув плечами в попытке скинуть неприятные ощущение, подаренные однохвостым биджу, Узумаки пнула ногой сгусток, вкладывая в этот удар весь свой негатив, но тот даже формы не потерял. — Не подходи к Гааре без нужды! Этот сгусток не наделен сознанием. Простая чакра, за которую зацепился Шукаку этого мира и проник сюда, — Курама почти с той же скоростью, с которой и рассвирепел, принял почти непринужденный вид, будто бы не он только что поддавался на глупые провокации песчаного енота, потеряв самоконтроль. — Это невозможно! — сразу же стала возмущаться Узумаки. Причем это было невозможно не только по ряду некоторых причин, таких как их проживание в одном доме или же их статус супругов, но и из-за того, что Наруто вознамерилась все же сделать из Гаары человека. Ну и попытки его избегать будут казаться ее трусостью, а этого ей бы хотелось в последний момент. — Это возможно, было бы желание, — фыркнул Курама, ожидая как раз таки именно такого ответа. — И ты приобретешь его, иначе наша с тобой жизнь станет адом, — терпеть в своих казематах другого хвостатого это верх его возможностей, тем более таких наглых и глумливых как Ичиби. — То есть твоя? — Наруто достаточно знала своего демона, чтобы уличить его в эгоизме. Она понимала желание Курамы, но и против своих она идти не хотела. Все же еще не доказано, что Шукаку тут оказался из-за близкого присутствия Гаары рядом с ней. И если оно именно так, то что рядом с ней забыл Гаара? Пока она в отключке, песок пытался на нее наложить? — И твоя жизнь тоже, ты забываешься, сосуд, что я могу транслировать все, что тут происходит, — ехидно оскалился демон, завидев как его джинчуурики вмиг перекосило. Только что она стала свидетелем «теплых» отношений собратьев. И они определенно вызывают головную боль и неприятные ощущения. — Веский аргумент, — Наруто устало помассировала пальцами переносицу, задумавшись. И правда. Обрекать себя на трансляции вечно грызущихся биджу то еще удовольствие. Возможно, даже сократив с Гаарой встречи, она все равно сможет сделать Гаару более человечным. А там, того и гляди, Шукаку надоест третировать Кураму, или же все-таки тоже станет чуточку человечнее. — Сочту за согласие, — закончил разговор Курама, отворачиваясь от Наруто. — Вот же засада, — всплеснула руками в накатывающем бешенстве Узумаки, вечно ее пытаются ограничить. Этот мир прямо и пестрит ограничениями. Ужас!***
— Что? — Узумаки не смогла удержаться и выплюнула от удивления воду на того же Расу, тут же выпалив свой вопрос. Сердце в этот момент оборвалось. В любой другой бы ситуации блондинка бы засмеялась от такого конфуза и убежала бы, пока ее не настигла кара, но сейчас… Силы были только стоять напротив мужчины с разинутым ртом и выпученными глазами, с ужасом переваривая услышанное и молясь, чтобы это было ложью, глупой шуткой, но не правдой. — Тебя будет обучать Гаара, — на повышенных тонах произнес Казекаге, стараясь не перегнуть палку и интонацией не указывать на то, какого он о ней мнения, сохраняя свое лицо. И удостоверился, что до нее все же дошел смысл сказанного. — Но… — отчаянно и с надеждой. С момента как они вернулись в Суну, прошло пару дней, и за это время Лис едва уговорил ее не контактировать с Гаарой без надобности, чем пытался обезопасить нерадивую джинчуурики, а тут такое. Наруто потеряла дар речи и страшно округлила глаза, внезапно вспомнив, что сталось с тем преступником. Его в прямом смысле пустили на фарш. Тренировки могут благополучно пойти под откос и закончиться кровопусканием и приношением в жертву могучему и ужасному Шукаку невинных дев. — В связи с последними событиями, это вполне безопасно, и ты будешь под наблюдением АНБУ, — в свои слова Раса не верил, но был достаточно убедительным, говоря ей о ее грядущих тренировках. О его сомнениях явно указывало наличие спец отряда на тренировках, готового вот-вот повлиять на исход событий, но и это было сказано таким будничным тоном, что не вызывало опасений, что эта затея не смертельна, по его точке зрения. — Вы сами в этом не уверены! — возмутилась она, вытирая рукавами кофты лицо, найдя за что уцепиться в этих словах, видя лазейку. — АНБУ лишь предосторожность, — Казекаге сделал пару шагов вперёд, положив свою ладонь на плечо Наруто. По сути, этот жест должен успокоить и расположить к себе, но невестка напряглась, едва подавив желание отшатнуться. — Я бы сам взялся за твое обучение, но должность Казекаге не даёт мне свободного времени, — смягчил тон мужчина, пытаясь быть более лояльным по отношению к ней. — Лучше Гаара, — услышав что за ее обучение хотел взяться Раса, Наруто сконфузило. Чего-чего, а Четвертый правитель Песка не то, что доверия не внушал, но и казался куда более бесчувственным, чем тот же Гаара. Возможно, потому что у него стыда хватило своими собственными руками обречь сына на кошмар и тем самым убить супругу? И судя по всему, совесть его не мучила. Он не был похож на человека, который раскаивается в содеянном. Нет, Наруто не отрицала, что есть вероятность, что он переживает это глубоко в себе, но выглядел он куда более бесчеловечным и беспринципным. Четвертого такое резкое обращение и почти что осязаемое презрение, мелькнувшее в ясных глазах невестки, оскорбило. Будто бы это он был монстром, а не Гаара. Резкие перемены в девушке ему не нравились. После того события она перестала быть кротким испуганным зверьком, постоянно забивающимся в углу дома от греха подальше. Правитель был рад, что ее сокрытые таланты проснулись, но и с ними пробудился знаменитый строптивый нрав клана Узумаки. Держать невестку под контролем уже было невозможно. — Тренировки будут на окраине города, — то, что видел своими глазами Казекаге, ему не нравилось. Перемены, казавшиеся что они были к лучшему, имели двойное дно. — А что же не за городом? Так же надёжнее! — поддела его Узумаки, поняв, о каких полигонах идёт речь. Являясь не редким гостем в Суне своего мира, она облазила всю деревню и знала, где находятся закрытые для пользования земли. Раса промолчал. Тактично попрощавшись и пожелав Наруто удачи, он отправился в резиденцию. — Прости, Курама, но нам придется терпеть все лишения этого мира, — но Наруто была не шибко расстроена. Это отменяло правило, установленное Курамой и которого она придерживалась из-за любви и уважения к демону, сдерживая свои благие порывы. «Что-то я не слышу сожаления и печали в твоём голосе, » — Курама впервые за все время пребывания в этом мире пожалел о запретной технике, перенесшей их сюда.***
Гааре от слова совсем не нравился приказ отца. Наруто его ученица — очень смешно. Но ни надежд Расы, ни стремления Наруто стать сильной он не разделял. То, что все это происходит, отчасти было его ошибкой. Гаара был достаточно умен, чтобы проследить причинно-следственные связи и понять, что доля вины лежит именно на его плечах. Нечего было защищать эту девчонку с суицидальными наклонностями. И потакать ее прихотям тоже было нечего. Во всем этом он видел стремление отца поменять его с помощью супруги, которая могла с ним совладать на словах, что не удавалась никому. Казекаге пришлось отвоевывать свой авторитет в глазах джинчуурики Суны, а Наруто тем временем почти без борьбы смогла придать ценность своим словам в его глазах. Но Собаку скептически смотрел на мнущуюся в противоположной стороне полигона девушку, у которой на лице было написано как она «рада» этой затее. Возможно, их настроение по поводу все этого было единодушным, но дальше их мнения расходились. Узумаки, была рада, да только всю радость смазывали два противно рычащих голоса в ее голове. Курама, как и обещал, транслировал происходящее, вызывая мигрень. Их догадка подтвердилась. Вблизи Гаары Шукаку просачивается в ее подсознание, цеплялся за сгусток собственной чакры из другого мира и третировал Кураму. Оставалось лишь надеяться, что эти оба когда-нибудь устанут от этой словесной войны. Ну и, само собой, возможность пойти на корм червям, если в Суне такие живут. При такой-то жаре, как она все еще дышит-то? — Ну, мы будем заниматься? — Наруто оттянула противно липнущую футболку от кожи, изнывая от жары. Стоять и играть в гляделки ее достало. Они уже минут пятнадцать, а может быть и целую вечность, что и делали, так это упрямо пялились друг на друга. В ответ молчание, которое мигом отсудило ее, напару с холодным грозным взглядом. — Ясно, понятно, — одолжение ей делать не собираются, как и учить. Гаара как стоял изваянием, так и стоял на другой части тренировочного поля, не подавая даже признаков жизни, облаченный в плащ да штаны. Узумаки успела задаться вопросом, как он не сопрел-то, и не умер от перегрева. Климат пустыни вне дома ей категорически не нравился. Чем думал Казекаге — тот еще вопрос. Наруто считала его куда умней и хитрей. Гаара самый бестолковый учитель, и в списке бестолковых учителей занимал лидирующую позицию, второй — Какаши до того момента, как она вернулась с Джирайей из путешествия. Негодующе покачав головой и недовольно цокнув, Наруто взяла ситуацию под свой контроль и начала разминку. Будет просто тренироваться при зрителях, тем более ей куда лучше и понятней, что и как надо делать. Главное — подавить свою импульсивность, а то еще раз упасть животом на кунай в момент радости или вывихнуть себе конечности, а то и шею свернуть на потеху Гаары, не хотелось бы.***
Гаара наблюдал за супругой, которая, обливаясь потом, тренировалась по своей собственной установке, делая упор на физические нагрузки. У нее хромало все. Как она при этом закончила Академию в Конохе, коей в Суне не было, и получила каким-то чудом повязку генина? Тут ее, пока не натренировали бы до идеальной дисциплины, повышенной выносливости, достаточно высокого контроля чакры и владения хоть каким-нибудь видом оружия, не получила бы даже миссию ранга-D. Навыки у нее были не ахти, по меркам Песка, а по тем бумагам, что он читал, у нее около пятидесяти миссий D-ранга, и с десяток миссий С-ранга. Похоже, у Конохи заниженные требования к шиноби. Или бумаги были подделаны. Как она уже дважды выжила в смертельных сражениях — загадка. Хотя… Нет. Если подумать, то все достаточно просто. Банальный выброс адреналина и стресс толкают ее на безумные поступки, позволяя крутиться так, что она выходила за рамки своих возможностей. Два часа ее тренировок были утомительны. Смотреть было не на что. — Усложним, — он даже предупредил ее. Но и это не спасло положения. Когда перед бегущей куноичи выросла стена песка, девушка благополучно врезалась в нее не заметив, потому что вопросительно смотрела на него, повернув шею почти на сто восемьдесят. Наруто хотела было обижено рявкнуть, что предупреждать надо было, да только вот ее предупредили, это она, дура, отвлеклась. Пришлось со смесью стыда и злости проглотить свое замечание, встать и снова продолжить бег. Гаара нашел для себя развлечение. Теперь помимо основной полосы препятствий он устраивал ей неприятные неожиданности в виде подножек, тычков в спину, песчаных стен, да зыбучих песков. Узумаки молча злилась, кидала на него убийственные взгляды, чертыхалась, спотыкалась, эпично падала, плевалась песком, но вставала и продолжала бежать, зло сцепив зубы в тщетных попытках уклоняться от неожиданных атак. — Весело ему, посмотрите-ка! — но по виду Гаары не скажешь, что ему весело. Все такой же непроницаемый, как вон тот булыжник. Его злорадное и садистское веселье она ощущала с каждым падением. Узумаки кипела от негодования и жгучего стыда. Каждый раз падать было унизительно. Но когда она как следует наелась песка, да и сама вся была с головы до пят в этом адском природном минерале, который скоро у нее и по венам потечет, потому что забился повсюду, даже туда, куда по идее не должен был, Узумаки вскипела. — Это не тренировка, а издевательство, даттебайо, — Наруто резко затормозила, тем самым избежав очередной преграды из песка Гаары. Развернулась к недо-сенсею и двинулась, угрожающе сжав кулаки, к нему, собираясь высказать, что она по горло сыта и песком, и его издевками. — Ты ожидала чего-то другого? — спокойно спросил он. Ее детские угрозы не внушали ничего кроме жалости. — Я ожидала от тебя более серьезного подхода, а не эти детские выходки, — уперев руки в бока, упрекала его Наруто в некомпетентности, не боясь последствий и смотря хмурым взглядом. — Я более чем серьезен, — ее претензии он не понимал. Отличный способ тренировки, да только быстро наскучить может. А еще его бесила ее близость и осознание того, что ее нисколько это не пугает, и она может нарушать границы его личного пространства. А девушка всего-то остановилась от него в паре шагов, чем и начала нервировать. И вообще, радоваться должна, что он на полном серьезе не пытается ее убить. Это было бы достаточно легко провернуть, подстроив под несчастный случай. Хотя, с каких это пор он ищет оправдания своим убийствам, хоть и грядущим? — Ты никчемен, — в сердцах бросила девушка, разочаровавшись окончательно в учительских навыках Гаары. А в том мире у него была ученица, да и не одна. И тут она думала, что он сможет ее подготовить к жестокой и опасной жизни шиноби. Его реакция не заставила себя долго ждать. За какие-то жалкие мгновения он схватил ее за горло, с желанием не то что придушить, а свернуть ей шею. Лицо его исказило ранее спящее безумие и в глазах заблестела та самая жажда крови, сделав их мутными, а губы растянулись в зверином оскале. Наверное, он давно мечтает свернуть ей шею, а она только возможности и успевает ему подкидывать. Узумаки ожидала, что с накалом страстей тут же появятся АНБУ, о которых говорил Казекаге, но их не было. Паника наложила свои лапки на ее испуганное сердечко и заполонила собой разум, почти затмив ее примитивную храбрость. На периферии сознания она услышала гневный голос Курамы и довольный злорадный гогот Шукаку. Да, за своими словами в присутствии Гаары лучше следить, если доживет до следующей тренировки, ну или разговора хотя бы. — Гаара, отпусти, — прохрипела Узумаки, едва вытолкнув из горла хоть какие-то звуки. — Пожалуйста, — она положила свои ладони поверх его, сомкнутых на ее шее, мягко сжала, хотя все ее естество напару с Курамой вопило сжать до боли, царапая кожу. Наруто уже четко ощущала, как по ее каналам начинает течь чакра Кьюби. Демон с остервенелой силой проталкивал через маленькую трещину свою чакру, пытаясь помочь Узумаки почти со связанными руками-лапами. Выходило плохо. Гаару перемкнуло от этого жеста. Наруто, уловив проблеск адекватности в его глазах, поняла, что поступает правильно, и что не стоит отвечать агрессией на агрессию. Тем более, если хочет, чтобы между ними был шаткий мир и хоть какое-то подобие доверия и дружеской симпатии, то надо переступить через привычку сразу же кидаться в бой. — Прости, — сипела девушка, ощущая легкое головокружение и жуткое давление на горле. Пока что дышать она могла, он не торопился ее убивать мгновенно. Наверное, наслаждался ее муками. Садист хренов! Поглаживая его руки, она пыталась загладить и свой промах, сбивая его с намеченной цели ласковыми прикосновениями. Гаара с недоверием уставился на ее ладони, мягко скользящим по его собственным, вызывающие все те же странные ощущения вместе с обжигающим кровь жаром. — Ты понимаешь, что я сильней и могу тебя убить в любой момент? — хватку он ослабил под давлением невесомых и щекочущих движений чужих рук и чужой, почти что нежной горячей кожи. На место безумию и желанию убить за обидное слово пришло смятение. Сосредоточиться на ощутимо бьющейся жилке сонной артерии на ее тонкой шее было трудно. Больше не приносило того неописуемого восторга ее хрупкая жизнь, которую он волен сломать, стоит лишь сильнее сдавить. Чувство собственного превосходства больше не дурманило. Его пьянили другие ощущения, которыми он готов был упиваться, резко контрастирующие и идущие в разрез с его понятием удовольствия. — Понимаю, — дышать стало легче. Наруто сделала глубокий вдох, чуть не подавившись кислородом, да и легкие обожгло от такого количества воздуха. — Я виновата, прости, — еще раз тихо проблеяла она извинение, искренне, с чувством полного раскаянья. Гаара соображал медленно, переваривая и прокручивая в голове ее извинения. Она смотрела без страха, лишь с отголосками чувства вины, затухающим, но не сломленным решительным взглядом, и слова ее были не фальшивкой, не попыткой цепляться за свою жизнь, и не мольбой. Они были правдой, той самой, которую ему хотелось слышать всегда, вместо жалкого лицемерия жертв-обидчиков. Он стоял достаточно близко, чтобы она могла дотянуться до его лица, переходя к более радикальным действиям, вступая на зыбкую поверхность его кровавого песка. Наруто была уверена, он собственноручно никому не ломал шею, причем так медлительно и неуверенно, она первая и, возможно, последняя. Это стало ее возможностью выкарабкаться из патовой ситуации, использовав банальную ласку. Кончиками дрожащих пальцев она дотянулась до его щеки, ощущая подушечками собственное безрассудство на его коже, нервно сжимая другой рукой его кисть от волнения. — Успокойся, — выдавила мягкую улыбку, хотя хотелось разрыдаться. Ее давно так долго не держали на грани жизни и смерти, при том, что ежедневно она была в шаге от этой пропасти. Ее ладонь скользнула вверх, поглаживая контур скулы, осторожно, почти с опаской, касаясь почерневшей кожи в уголке глаз. Гаара застыл, будто бы онемев. Не получив отпора, она смело продолжила сие действие, нежно касаясь уже надбровной дуги, лба и вновь переходя на скулу. Наруто теряла нить происходящего, то ли от адреналина ударившего в голову, то ли от сумасшедшего напряжения, почти не следя за траекторией движений собственных рук. Гаара внутренне боролся с самим с собой, со своими противоречивыми желаниями. Неизвестные, непонятные чувства топили его с головой. Ощущения легкой дрожи вдоль позвоночника, спазмов в животе, скручивающих желудок в узел, приводили в диссонанс: хотелось то ли прервать эту ненормальность происходящего, то ли провоцировать Наруто и дальше, чтобы не прекращала это. И под всем этим все еще теплилось желание свернуть ей шею, чтобы не приносила в его жизнь суматоху, чтобы прекратила озадачивать его своим глупым, выходящим за рамки нормальности, поведением. Он разжал руки, резко освободив ее горло от стальных тисков его хватки, когда ее пальцы почти коснулись уголка плотно сжатых губ. Наруто чтобы не рухнуть от облегчения, подалась вперед, обхватив Гаару за шею в подобии объятий, повиснув на джинчуурики однохвостого без сил, испытывая чуть ли не опустошение. Гаара растерялся, а Наруто устало уткнулась носом в высокий ворот его плаща, переводя дыхание и задрожав всем телом, и он терпел это ровно минуту, прежде чем исчезнуть в вихре песка, не заботясь о состоянии своей супруги. — Это будет ужасно, — с уходом Гаары исчез и невроз, и противный высокий голос в голове, принадлежавший кровожадному Еноту. Перевернувшись на спину и отплевавшись от песка, девушка приходила в себя. Ну и тренировки. Весьма близкие к действительности опасной жизни шиноби. Узумаки внезапно разрыдалась. Эмоции, которые она так старательно подавляла, чтобы не упасть в глазах Гаары еще ниже, навалились на нее, придавив под своим весом. Страх за свою жизнь, отчаянье, ужас смешались с радостью от того, что она нашла, как влиять на Гаару на первых порах, да только это было весьма страшно и рискованно, ее попытки могли расцениваться как нанесение вреда, и тогда ей точно не жить. И в этом кошмаре ей надо научиться выживать. Казекаге же, наблюдавший за ее тренировкой со стороны, понял, что не ошибся, и слова Сасори были истинной правдой. Его невестка могла укротить монстра, которым стал его младший сын, простой женской хитростью! Она ещё совсем неуклюже и неловко давила на него своим девичьим обаянием и шармом, пытаясь завлечь такого мужчину, как Гаара, и у нее это выходило. Да только ей надо было еще оттачивать это мастерство, и тренировки им обоим пойдут на пользу. Все складывается лучше, чем он предполагал. Со временем, это устранит и первоначальную проблему, стоявшую на пути у выполнения условия союза двух стран. Возможно, даже сама Наруто перейдет на совсем иной уровень манипуляций, доигравшись до физической близости другого плана. Тогда все будет просто великолепно. Казекаге будет в выигрыше дважды.