***
— Стоять! — рявкнула Наруто, наконец-то найдя Гаару еще до тренировки. План был банален и прост: найти его, загнать в угол и стребовать с него деньги, ну или на крайний случай потащить его на рынок и заставить там платить. Узумаки светловолосым ураганом налетела на Собаку Но, пытаясь загнать в угол. Для этого ей пришлось вступить на порог его комнаты и потревожить его медитации. Гаара же песком рассыпался перед ее носом, собравшись так же из песка в нескольких метрах от нее. — Никакого шуншина, даттебайо! — Наруто выглядела как разъяренный бык, готовая вот-вот кинуться на него в попытке вновь поймать неуловимое. Вид у нее был до нелепости свирепый, и ужасно странным образом его не умоляло даже осунувшееся за ночь бледное лицо с красными опухшими глазами. Гаара смерил ее таким взглядом, что у любого нормального человека, чье чувство самосохранения не отбито очумелым альтруизмом, давно бы дал деру в попытке спасти свою тушку. Наруто же продолжала выглядеть так же, как и выглядела, игнорируя его ментальные угрозы. Наруто переходила все границы дозволенного, это чертовски злило. Он и так потерял свой мнимый покой, а она еще усугубляет ситуацию, заполоняя его личное пространство. — Оставь эти взгляды для других, — отмахнулась от угрозы как от какой-то мухи. Она не только посмела нагло вторгнуться на его территорию, но и легко и просто не обращала должного внимания на красные всполохи ярости в глубине его глаз. — Черт, как же меня это достало! Прессинг от Казекаге, твои нешуточные угрозы для моей жизни, ар-р-р! — Наруто вцепилась в свои волосы и остервенело взъерошила их, желая вообще повыдирать несколько клоков от волны злости, что ее не воспринимают за человека. Один видит куклу, другой жертву или добычу. — Так, спокойно, спокойно, — пробубнила себе под нос девушка, ощутив уже кожей давление кровожадного Ки Гаары. Она пришла поговорить по-человечески, мирно попросить, а в итоге все дошло до того, что ее от гнева и жуткой несправедливости чуть ли не трясло, и выливала она это в разговоре с нестабильным джинчуурики Однохвостого. — Пошла прочь, — процедил сквозь зубы Гаара, ощущая вместо спокойствия едкое раздражение. — Ну уж нет, — уперев руки в бока, Наруто встала у двери, загородив ее собой, показывая этим, что пока не поговорит с ним, не выйдет ни он, ни она. Это было глупо, но серьезность намерения должна была продемонстрировать. Гаара молча растворился в вихре песка, запоздало понимая, что выглядит это как бегство от ее общества, но иначе… А еще, входит в привычку. — Какой хрен придумал этот дерьмовый шуншин?! — прорычала Узумаки тут же кидаясь к окну и, распахнув его, вылезла наружу. Ничего, она найдет Гаару, и говорить уже точно не станет. Видать, у него аллергия на разговоры, или на нее. Плохо, очень плохо, если на нее. Теперь она тоже будет поступать радикально, раз в Суне не знают о понятие «по-человечески», и потащит его с собой на рынок силком, чтобы не отвертелся. Курама же молча радовался, боясь спугнуть воспрявший духом боевой настрой своего сосуда.***
Наруто смогла сделать это. Она упрямо, обливаясь потом, под знойными лучами палящего пустынного солнца смогла перехватить Собаку Но. Она повисла у него на шее и тут же затараторила: — Пожалуйста, пойдем со мной, очень-очень надо! — стискивая его в крепких объятьях, лепетала Узумаки, плотно зажмурив глаза, ощущая каждой клеточкой тела недовольство Гаары. Черт, как же он хотел ее разорвать на части! Особенно в такие моменты, когда его как молнией ударяла ее близость. Представлял, как песком вспарывает мягкую кожу, врывается в девичье тело смертельным вихрем, выламывает изнутри, пытаясь превратить ее кости в порошок, смешивая со своим песком в дань уважения Однохвостому. Надорвать каждый ее гребаный нерв, дающий неправильный импульс в его присутствии. Сломать ее изнутри, вывернуть ее глупую улыбку наизнанку на веки вечные, доказать, насколько он неправильный, доказать этой бестолковой всю свою опасность и кровожадность. Чтобы раз и навсегда пресечь ее альтруистические попытки показать ему, монстру, что он может быть куда более человечным, чем есть сейчас. Но вся эта ужасная картина с резким и пьянящим его покалеченное сознание запахом крови растворялась, стоило ей еще крепче сжать, доверчиво прижаться и вежливо, хоть и сбивчиво, о чем-то просить. Было ужасно сложно смириться с мыслью, что убивать Наруто ему резко становится не интересно. Он уже проходил это, убивал ее, выпил все ее страхи до дна и умылся ее кровью. В ту ночь он забрал с собой ее страхи вместо ее жизни и на выходе получил вот это — неунывающую, до безобразия оптимистичную, отчаянно безрассудную супругу, которую убил бы, да она сама не дает и с улыбкой отбивает желание делать это в дальнейшем. Но неинтересно не значит, что в один прекрасный момент она не доведет его до ручки, когда он будет слеп от ярости. — Просто пошли со мной, мне это необходимо, жизненно! — сбавила обороты и стала мягче. И блондинка больше не сдавливала его в стальных тисках, обнимая с осторожностью, задирала голову и заглядывала в его глаза с надеждой. Наруто ощущала его напряжение, его дискомфорт от такого непривычного положения, и внутри все ходило ходуном. Включая мозги — фырчащий лис и лающий енот мешали ей концентрироваться всецело на Гааре. Но Собаку сейчас стоял недвижимой статуей, пытаясь все же понять, что испытывает от человека, который его готов принять таким, какой он есть, и если верить громким словам — доказать, что он не так уж и чудовищен. — Мне нужно научиться за себя постоять, понимаешь, — глубоко вдохнув, начала Наруто, понимая, что силком потащить его пройтись по «магазинам» невыполнимая задача. То, что она его поймала, найдя в одном из тех мест, где обычно от мира прятался и тот Гаара, когда на того накатывала рутина, большая удача. Но зная свое везение, эта самая удача может повернуться к ней филейной частью и оставить последнее слово за собой в любой момент. — Как я поняла, нас отправляют на экзамен на чунина, второе и третье испытания для меня будут смертельно опасными. Я знаю, что ожидать от тебя, но не знаю, чего ожидать там, — Гаара на этих словах подал признаки жизни, опустив взгляд на ее лицо. Напряжение его стало еще сильней. — Экзамен? — Гаара медленно моргнул осмысливая ее слова. Чего добивается этим отец? До этого он берег ее как зеницу ока, а теперь… Только и успевает кидать в самое жерло вулкана. Самое логичное объяснение ситуации — Сасори заметил, как Наруто влияет на него, а Раса это проверил, назначив его тренировать ее. Синяки на ее шее лишь доказательство того, что он вовремя остановился от ее импульсивного убийства. Его ошибка, и только его, что он позволил этой женщине остановить его тогда от убийства беглых преступников. Его ошибка, что он защитил ее собой от марионетки Сасори. Только его ошибка, что он позволил Скорпиону увидеть, что Наруто может стоять рядом с ним и не стать частью его кровавого песка. — Да, экзамен, через месяц, я не хочу, но мое мнение никого не волнует, — проворчала Узумаки, заводясь от одних лишь воспоминаний о том, что ее постоянно ставят перед фактом. На самом деле хочется рвать и метать, а не быть мягкой и добродушной, прося сумасшедшего убийцу-маньяка о помощи в покупках. — Тебе легко, выпустил своего внутреннего демона, показав, что плевал ты на все, а я так не могу, — фыркнула девушка утыкаясь лбом ему в плечо и обреченно вздыхая. Было бы куда проще, если бы она могла выпустить Лиса, грубой силой показав, что ее мнение тоже учитывать надо. Но все было очень и очень сложно. Во-первых, никто кроме четы Сенджу и Гаары не знал о ее хвостатом друге, высвобождение биджу приведет к жутким последствиям на политическом поприще. Во-вторых, это был перенос души и сознания, а не тела, а значит ключ от печати сейчас разлагается вместе с ее тушкой в той Конохе, воспользоваться ключом для более безопасного для нее высвобождения биджу невозможно. Хорошо еще, что печать объединяла ее чакру с чакрой Курамы, иначе, возможно, перенесло бы их по отдельности. В-третьих, отдай она добровольно бразды правления своим телом Кьюби, ее каналы к чертовой Кагуе разорвет в труху от насильственного проталкивания ядовитой чакры и ее переизбытка. СЦЧ от ее собственной-то чакры, высвободившей клановую технику, порвало. — Расслабься, я тебя не укушу, — Наруто резко переключилась с темы разговора на напряженного Гаару. Его почти что каменное напряжение сбивало ее с толку. Казалось, что он как хищник, готовящийся к атаке, оттого и напряженный. — Пойми уже наконец, я не хочу сделать тебе больно, — Узумаки провела ладонью по его спине, ощутив, как он задрожал. Хотелось бы думать от ощущений, которые, возможно, вызывают приятную щекотку, а не от раздражения и гнева, что она перегибает палку. — Когда-то я уже поверил в эти слова, — холодно отчеканил он, давая понять, что сомневается в правдивости ее слов и делать это будет до последнего. Однажды он поверил в эти слова, верил в этого человека, который заботился о нем и якобы любил, а в итоге… Гаару передернуло от собственных воспоминаний, принесших с собой легкий налет боли. — Знаю, — тихо выдохнула Наруто уже куда-то в шею. Напряглась теперь она, ощутив, как вступает в запретную зону. Оттуда живыми не возвращаются. — В это тяжело поверить, — судорожно сглотнула вязкую слюну. Градус ее волнения резко подскочил. Черт, иногда надо держать свой язык за зубами. В прошлый раз, вспоминая о Яшимару, он хотел убить Ли и их с Шикамару в придачу. Гаара свирепел, но до кондиции убивать всех на своем пути не дошел. Тепло чужого тела, мягкие касания узкой ладони к его спине, смягчали его маниакальный порыв. Ее размеренное и горячее дыхание странным образом успокаивало. Ее близость была разрушительна для его внутреннего монстра, заставляя лишь недовольно рыть когтями землю и разъяренно рычать, но смирно стоять на месте и впитывать до основания все то, что давало это присутствие. Поняв, что она добровольно готова войти в пасть монстру, затрагивая воспоминания о самом болезненном предательстве, которое и стало отправной точкой его нынешнего положения и рождения собственного свода правил существования, идущие вразрез с любым другим сводом правил, Наруто решила, что пора отстраниться, чтобы у нее была хоть какая-то фора для побега от кровавого песка. Попытка отстраниться провалилась. Его руки оказались на ее боках, не давая уйти на попятную. Он держал ее крепко, впиваясь пальцами до синяков на коже. — Ай, — протянула Наруто, ощущая болезненное давление его рук на талии. — Расслабься, — разомкнув объятия, она положила свои ладони поверх его, мягко их сжав. — Я не убегу, не стоит так сильно сжимать, — но искренне хотелось удрать. Потому что когда он отражал как зеркало ее безбашенные поступки, хотелось сбежать. И не от него, а от того, что с собой приносили его грубые прикосновения. Новизна ощущений пугала. Наверное, ему было так же… непонятно, странно, неизведанно. — Ты такая же лживая и двуличная, — шипение в самое ухо. От его тона и сокрытой в нем опасности волосы на затылке зашевелились. Наруто напряглась ещё сильней, превратившись в сплошной натянутый нерв. — Сейчас ты строишь из себя невинную овечку, бесполезную и слабую, а потом освободишь внутреннего монстра. Узумаки дернулась в его руках, застыв от его жестоких и хлестких слов. Было обидно, что ее добрые позывы выворачивают наизнанку, обливая при этом грязью. Она не такая. — Твой монстр, в отличие от моего, сидит глубоко внутри и носу не показывает, в то время, как я честен не только с собой, но и с окружающими, — его сомнение в ее искренности просачивалось морозом под кожу. Гаара наслаждался ее растерянностью и слабой дрожью, намекающей на испуг. — В отличие от тебя, я со своим монстром живу в гармонии и полном понимании, — нашлась Наруто, отгоняя от себя все страхи и стараясь не думать о том, что от него ярко пахнет кровью и смертью, и что почувствовала это сейчас, когда он слишком сильно злился. — Я хочу научиться жить также в гармонии с тобой, возможно не только потому, что так я буду точно жива, но и потому, что хочу, чтобы ты получил право на нормальную жизнь, хотя бы рядом со мной. — Со своего пути она сходить не умела, поэтому заявила уверенно и громко о своих планах на него. — Мне не нужны ни твоя жалость, ни сострадание, — он вдавил пальцы в ее бока ещё сильнее, будто бы хотел растерзать. Он не видел смысла притворяться другим, когда самим собой быть проще. Проще делать ей больно, проще заставлять ее бояться и трястись от страха. Но теперь не будет как прежде. Даже если он попытается запугать, сломать, причинить ей адскую боль — это не поменяет точки ее зрения. Не изменит ее позиции и не перевернет концепцию ее мира. Он шестым чувством ощущал в ней несгибаемую силу духа и гордость. — И на твой эгоизм мне плевать. — А мне нужен ты! Чтобы выжить! Чтобы быть не одной, — Узумаки стоически терпела, смотря в его полные гнева глаза с вызовом и уверенностью в своих собственных словах. Кажется, чем сильнее он хотел ее напугать, тем сильнее становилась она морально. Не позволяла ни единой мышце дрогнуть, ни единому звуку сорваться с губ, когда хотелось заскулить от боли. Казалось, вот-вот и он продырявит ее бока своими пальцами. Гаару оглушило ее откровенное и пылкое заявление. Это было выше его понимания — в нем нуждались. И как в защитнике, так и в том, кто с ней просто будет рядом. Нет, выглядело и эгоистично, потому что ей так удобно и выгодно, но факт того, что она нуждалась в нем… бред! Он нужен как оружие, как сила и военная мощь, а не как щит и поддержка и то самое плечо, на которое можно положиться. — И в конце-то концов, мне нужны деньги, чтобы начать обучаться новому дзюцу, — ловко вывернула тему Наруто, скользнув ладонями вдоль его рук, на плечи. — У меня нет денег, либо я не знаю где они лежат, а у тебя — есть, поэтому я и пытаюсь тебя поймать. Казекаге не дал мне даже договорить, исчез, — судорожно вздохнула, потому что было больно. Да здравствуют синяки теперь и на боках! — Хорошо, по пути на тренировку зайдем на рынок, — сейчас он ей покажет, что она ненормальная, безбашенная и до посинения наивная. Взгляды окружающих людей должны же ведь ей что-то показать. Мнение окружающих порою бывает куда важнее своего собственного. Она должна это знать, ведь сама видела, как злые языки обратили против нее собственную семью. — Это же здорово, даттебайо! — засияла чуть ли не ярче солнца, ощутив, как внутри стало гораздо легче и чувство тревоги, посеянное Расой с утра, развеивалось. За месяц тут она должна выучить Расенган, причем порядок действий она знает назубок, загвоздка лишь в каналах чакры и неподготовленности тела. — Ты мой спаситель! — и Узумаки вновь повисла у него на шее, источая детский восторг и сбивая с него всю спесь своим счастливым порывом. Гаара засомневался в своей затее. Чтобы напрочь отбить у нее желание находиться рядом с ним, нужны более тонкие и изощренные меры. Интересно, что все же смогло убить ее позитив, раз она плакала и, скорей всего, всю ночь. Надо будет разузнать, чтобы потом умело этим воспользоваться и разбить ее неунывающую натуру вдребезги. Как же его раздражает ее святая простота.***
Наруто ощутила, как тучи напряжения сгущаются в воздухе, как резко затихает улица, будто бы с каждым своим шагом Гаара волшебным образом выключал звук. Гаара был невозмутим, привычно игнорируя взгляды полные страха и презрения. Были и смельчаки, которые позволяли скривить губы или фыркнуть. В такие моменты чакра Гаары вспыхивала с ужасающим давлением, расточая жажду убийства. В ее сторону тоже хватало взглядов. От полных сострадания до четкого и яркого отвращения. Его ненавидели, презирали и боялись. Причем боялись настолько сильно, что наверняка и подумать об этом страшились, не то что сказать. Все знали — любое движение, любой косой взгляд могут быть для него сигналом к убийству без следа и следствия. Узумаки мысленно ужаснулась. Да, с таким давлением немудрено сойти с ума и с правильной дороги жизни. Его ненавидели в разы сильнее, чем в свое время ее, боялись до дрожи в поджилках, и вели себя тише воды, ниже травы, молча презирая и выражая отвращение. С ней было все иначе, все напоказ. Но были и те, кто помогал и не боялся ее, те, кто верил в нее, даже товарищи были. И герой детских грез был, тот тип человека, к которому она стремилась — истории о Четвертом вдохновляли, и наивная мечта стать героем не умирала, лишь крепла. Отсюда и хотелось доказать окружающим что они ошибаются, а она хорошая, станет сильной и добьется поста Хокаге. А может, она не свернула со своего пути по той причине, что она до двенадцати не знала, что и правда монстр? А может, просто у нее не было родных и близких, которые могли взять и предать ее по приказу правителя? Наруто начинала медленно и верно ненавидеть окружающих. Это было… мерзко. Это будоражило ее собственные воспоминания. И это лишь укрепило ее желание помочь Гааре. Она даже представить боялась, каково ему приходится в одиночку бороться с одиночеством, всегда противостоять не только собственному монстру, но и окружающим, которые разве что не убить его мечтают, чтобы жить и не бояться за собственные жизни. Наруто поняла, что тащить его на рынок, в людное место — опасная затея. Столько субъектов, которые раздражают лишь своим существованием — свихнуться же можно. Правда, будь у нее нестабильная психика, она бы тут устроила кровавую бойню, от обиды и злости. — Идиоты, — буркнула себе под нос девушка и натянув на лицо свою самую беззаботную улыбку, перешла в полный игнор окружающей обстановки. — Возможно, я погорячилась, сказав, что докажу окружающим, что ты можешь быть другим, — Наруто повернулась к Гааре, который был угрюм и хмур. Резко затормозив, она ухватила его за руку. Кажется, на заднем плане кто-то охнул и грохнулся в обморок. Это повеселило Узумаки и принесло странное понимание, будто бы она особенная, раз может касаться Гаары. — Расслабься и не обращай на них внимания, — Наруто встала к нему лицом и смело дотронулась пальцами до хмурой складки между бровями, мягко разглаживая кожу, пытаясь стереть и его мрачный настрой. Все глаза были обращены на них в шоке. Она даже ощущала, как они затаили дыхание, а некоторые отворачивались, ожидая, что он убьет ее, понимая, что не в силах смотреть на кровавую расправу Самовлюблённого Демона. — Просто купи мне шары и мячи, и пошли тренироваться, — поняв, что сгладить его плохое настроение это пока что непосильная задача, она отступила. Гаара же молча осознавал свалившиеся на него ощущения. — Вон там есть все, что надо! — тыкнула пальцем куда-то в сторону, схватила за руку и потянула по указанному ранее направлению. — А вы чего все уставились? Не видите, жена с мужем за покупками вышли, по-вашему, это что-то ненормальное? — гаркнула во весь голос Узумаки, поняв, что к ним обращено слишком уж много внимания и это внимание нервировало ее спутника. Ее уже тоже. Она ощущала себя какой-то диковинной штучкой, выставленной на всеобщее обозрение посреди площади на потеху людей. — Разгуливая со мной по улицам и заявляя, что мы супруги, ты возьмешь и на себя часть их гнева, — взгляды людей в сторону Наруто стали меняться. Он уловил это, возможно она нет, а он видел как они начали автоматически винить ее в его грехах. Возможно, ее они бояться не будут, она может стать их козлом отпущения, потому что более безобидная. — Не впервой. Понимаешь, даттебайо, — девушка взяв его за ладонь, потянула в сторону нужной лавки, — у меня было аналогичное положение в собственной деревне. Мы с тобой оба чужие и ненавидимые, причем везде, где о нас что-либо слышали. Мы заложники предрассудков и стереотипов, нас судят лишь по повешенным злыми языками ярлыкам, а я с этим мириться не собираюсь, и тебе не советую потворствовать обстоятельствам. Ты можешь быть выше их ожиданий. Он сделал хуже. Или лучше. Хуже — потому что Наруто еще сильней уверилась в том, что жертва он, а не люди вокруг него. Лучше — кажется, он теперь и правда не один. Несмотря на его асоциальность, недоверие к людям и серьезную опасность, она не собиралась убегать сломя голову и уподобиться окружающим, проникаясь к нему благоговейным страхом. Понимание того факта, что она жива по сей день только благодаря тому, что Шукаку наглухо запечатан, рушилось как карточный домик. Раньше он считал, что она жива потому, что у него настроение не кровожадное и нет в голове раздражающего голоса Тануки, науськивающего принести супругу в жертву демону. И дело даже не в ее феерическом везении. Он не хотел ее смерти потому, что она принимала его именно таким и делала то, что говорила. Ее слова не были пустыми звуками. И она была до абсурдности честной. Его слишком сильно заинтересовало ее умение изворотливо и ловко выворачивать любое его покушение на ее жизнь в другую сторону, опасную уже для него самого. Она пугала его тем, что так легко и непринужденно могла касаться его. Она стирала его правила игры и внедряла свои, молча, касаниями. Гаара готов был убегать от ее прикосновений как ошпаренный, потому что они за собой несли самый настоящий сумбур. Его рвали на части противоречия, как до недавно делал это его собственный демон, ежедневно норовящий уничтожить его личность. Наруто самым безобидным и мягким способом ломала его изнутри, и он был даже не против. Она, не прикладывая усилий, не применяя силы, просто брала и делала, причем так целеустремленно, что он сомневался в самом себе, что сможет устоять перед ее упертостью. Наруто была опасна не имея силы. — Эй, ты меня вообще слушаешь? — светловолосая вот уже с минуту махала перед его лицом рукой, в другой сжимая пакеты с покупками и игнорируя блеяние торговца, чтобы она приняла это как подарок лишь бы поскорее ушла, а точнее, увела его. — Деньги давай, — сама же Узумаки не собиралась принимать подачки лишь потому, что мужчина покрылся испариной и с ужасом смотрел на ее спутника, молясь всем богам, чтобы все прошло без эксцессов. Гаара молча вытащил кошелек, протягивая его настырной девушке. — Спасибо, — ласково пропела Узумаки отсчитывая нужную сумму и оставляя ее на прилавке. — Ты мне жизнь спас, возможно, не один раз. Ведь благодаря этому я выучу свою коронную технику! Ками-сама, я теперь стану сильнее и круче, даттебайо! — подпрыгивала на месте от счастья блондинка. — Идем, нам пора заниматься! И давай без угроз и шуншина? Окей? — Сегодня не будет тренировки, — ему хватило впечатлений на оставшуюся неделю. Как и Наруто, ею он сыт по горло. Особенно своими наивностью, моральностью и добротой. Он исчез из ее поля зрения. — Эй, а кошелек? — она даже обрадовалась что он отменил тренировку. Больше времени будет на обучение Расенгану. И свою порцию синяков она получила. — И все-таки, будь проклят этот шуншин! Пойду что ли моральную компенсацию себе устрою, все же, мы супруги, а значит бюджет общий, — улыбнулась во все тридцать два Узумаки, треща разве что не по швам от самодовольства и собственной гениальности. Уже сидя под навесом уличной лавки и уплетая за обе щеки рамен, хоть и не такой вкусный как в Ичираку, она краем уха услышала, как по Суне распространяется волна слухов о том, что демон прогуливался по улице со своей женой, и называли ее никак иначе, как жена демона. — Пф, как некультурно, — закатила глаза джинчуурики, представляя, как каждому сквернослову устраивает свидание с Кьюби, ибо нефиг. В этом мире, видать, методом конструктивного диалога ничего не добьешься. «Хм, жена демона. Ещё и друг демона. Так ещё и сама демон», — Курама одобрительно хмыкнул на ее мысли. Да, Суну определенно нужно ставить на место, и он очень рад, что Наруто не собирается делать это мирным путём, так ещё и духом воспряла конкретно. Отличный день, отличный пинок для его унылой джинчуурики.