Другая жизнь: Жена для демона

Наруто с титаническим усердием пыталась порвать долбанный шарик с водой, стараясь закрутить жидкость. Выходило хуже, чем в первый раз. Знание этапов и понимание техники не спасало. Уже несколько дней она истязала эти дьявольские, не идущие на уступки, шарики. Не помогали и клоны. Используя Каге Буншин, она затрачивала огромное количество чакры, число клонов с последнего раза увеличилось, что есть хорошо, но усталость от объема всей информации была жуткой. Потоки опыта от её клонов обрушивались на неё с размаха кувалды и почти что отправляли в нокаут, поэтому такой тип тренировки она практиковала исключительно дома, сидя на кровати, чтобы падать на мягкое, да и находиться в безопасности. Прошло уже несколько дней с момента, как они с Гаарой выходили за покупками, и Суна обросла хорошей порцией слухов. Народ разделился на два лагеря: первый — жена демона если и выглядит безобидно, то не значит, что не опасна, да и мало ли Гаару разозлит плохое отношение к ней; второй — который считал, что муж и жена одна сатана, а значит и грехи делят поровну, а раз Наруто выглядит как божий одуванчик, то груша для битья из нее выйдет отличная, гнева Казекаге никто не боялся, как и гнева Гаары, ибо не может демон испытывать к кому-то привязанность. Так что запахло прошлым, где на ней отыгрывались за то, что она джинчуурики, хоть по сути нападение на Коноху было не ее рук дело. Но люди считали, что если в ней сидит демон-лис, значит, и она сама демон. Логика людей ее убивала что там, что тут. И с высоты прожитых лет она видела, насколько все это глупо, и отлично знала, что в Суне не постесняются ей перерезать глотку, заметь они ее без сознания посреди улиц. Простому люду невдомек все политические нюансы ее брака, а если даже и ясно-понятно, это не отметает факта мести. В жизни Узумаки было несколько ярких примеров мести, и обычно, эта штука ослепляет человека настолько, что он слушает только зов собственной злой обиды и гнева. Скорей всего, Казекаге приставил к ней хвост, но опасности это не умаляло. Они банально могут не успеть, и ей в сердце успеют запросто всадить кунай или нож, а может и заточенную зубную щетку. Кто на что горазд. Быть супругой Гаары вдвойне опасно. Кажется, тут нужна будет проблема глобального масштаба, чтобы на Гаару перестали смотреть как на монстра. Дейдара с его терактами не подойдет. Да и при наличии живого Четвертого очищать репутацию джинчуурики однохвостого бесполезное дело. Вмешательство в спасение деревни ну или же мира будет представлено как: «Вот и пригодилось наше оружие, не зря старались, но он все так же опасен, посадим-ка его под замок». Наруто впервые начало тошнить от людей. А может у нее не получается пройти первый этап тренировки, потому что она постоянно думает о том, как убоги люди этого мира? И как выжить в этом убогом месте будучи слабой? Или же из-за чувства, свернувшегося тугим комом в животе, назойливо утверждающего о грядущих тревожных событиях? «Ты себя накручиваешь. Этот экзамен должен пройти как по маслу», — Кьюби чуял необоснованную тревогу своей тюремщицы и списывал на то, что ее отправляют на экзамен такой… слабой. — Знаешь, там где я, никогда не бывает все как по маслу, — угрюмо заметила девушка, пытаясь сконцентрироваться на потоке чакры, чтобы начать вращать воду внутри шарика. «Тебе везет, причем феерически», — фыркнул Кьюби. Этот мир менял его джинчуурики не в лучшую сторону. Хотя, она начала больше думать, иногда. — Ничто не вечно, — скептически подметила джинчуурики, хмурясь сильнее, вдавливая пальцы в шарик от напряжение и бессильной злобы, от чего тот лопнул, облив Узумаки водой. «Прекрати быть такой занудой, — рыкнул девятихвостый, ощущая как подавленный настрой его клетки начинает бесить. — Ты Узумаки или кто? Распустила мне тут нюни», — была бы возможность, встряхнул бы ее как следует, отлупил бы хвостами, выбивая дурь из ее головы. — Нашелся мне тут самый умный! Просто надо было дать нам умереть спокойно, а не перемещать в какую-то жопу вселенной, где каждый пень тебя презирает, а любая таракашка забирается на тебя с мыслью убить, а ты не сильнее зубочистки! — разъяренно бубнила Наруто, трясясь от раздражения. Хотелось все крушить и ломать. Узумаки вывернула тазик с приготовленными шариками в порыве накатившего бешенства, срываясь на нем. «Пошла ты», — яростно бросил Курама, разрывая канал связи. Ее окатило мощнейшим потоком лисьей Ки, а каналы обожгло чакрой. Она перегнула палку в своей откровенной резкости и прямолинейности. Да, это правда, было бы проще, но разве когда-то Узумаки Наруто искала легких путей? Лис такого не помнил. Он сам не ожидал и пытался помочь, в итоге получил обиженную на него джинчуурики. — И проваливай, даттебайо, — Наруто пнула ногой стол, жалея лишь о том, что это не чья-то пушистая тушка. — Загнал меня в какой-то ад и кормит наставлениями. Ни помощи, ни поддержки, достал! Лис отозвался очередным потоком ядовитой чакры, отправляя по каналам СЦЧ сверх той нормы, которые она могла выдержать без последствий. — Гад пушистый! Паразит конченный! — хватаясь за живот в район печати, скрючилась от боли Наруто, чувствуя, как внутри все горит и словно плавится под напором ядовитой чакры биджу. На очередное оскорбление пришла новая волна чакры. Кьюби безжалостно рвал ее циркуляцию, разъедая тонкие, невидимые глазу сосуды. Ноги подкосились, и Наруто рухнула на колени, сбивая их в синяки. — Вот только доберусь до тебя, — хрипела уже лежа на полу и корчась в агонии девушка, царапая ногтями деревянные половицы, до хруста прогибаясь в спине. Ее почти выворачивало наизнанку от муки. Боль была адская. Сквозь кожу стала просачиваться алая чакра, пузырясь и шипя. Наруто даже застыла, подавившись очередным криком боли, которые так усердно держала в себе. Удивленно уставившись на свои ладони, она заметила, как пальцы начали покрываться красным покровом, а собственные ногти удлинились и заострились. И тут ее настигла догадка — первый хвост. Курама от обиды и злости на нее высвободил первый хвост не разворотив циркуляцию чакры вдребезги. Мало того, с каждым мгновением, как покров становился все четче и ярче, обволакивая все больше участков тела, ей становилось лучше. Повреждения самоизлечивались, как и обычно. Вскочив с пола, ощущая легкость в теле и переполняющую ее силу и мощь, она бросилась прямиком в туалет, где над раковиной висело зеркало. Из отражения на нее смотрели красные глаза с вертикальным зрачком, полоски на щеках стали четче и ярче, а все ее тело было объято красной чакрой, а сзади был хвост! Первый, мать твою, хвост! — Черт! Сворачивай давай хвост! — и только сейчас до нее дошли последствия. Это все происходило в доме Казекаге, где ее могли застукать. Тем более, Гаару отправили на миссию, откуда он еще не пришел, поэтому свалить на него выброс такого кровожадного давления, прижимающего к полу своей зловещей аурой даже матерого шиноби, возможности не было. А бесследным такой выброс демонической энергии не пройдет. Кьюби будто бы насмехался, продолжая заполнять ее своей чакрой, доводя покров до второго хвоста. — Сворачивай уже, или нам конец, — в панике шипела Узумаки, ощущая, как по венам течет уже не только сила, но и ярость. Рвать и метать хотелось в разы сильней. «Конец тебе, не мне, неблагодарная засранка, — равнодушно проговорил Курама, все же соединяясь с ее сознанием. Это был прогресс. Он в один присест сотворил то, что не могли сделать длительные тренировки. Растянул и расширил не только ее резерв, но и закалил СЦЧ. — А потом конец Суне, твоему Гааре напару с Шукаку, а после и Конохе», — добавил в свой голос больше ненависти, больше кровожадности, больше безумия. — Шкура ты мохнатая, прекращай паясничать! — Узумаки пыталась остановить это, усмирить взбесившийся поток алой чакры. — Сворачивай свои хвосты, ты прав, я больше так не буду, прости меня, я поняла, что в случае чего ты меня жалеть не будешь и плюнешь на все! — Наруто четко понимала мотивы такого поведения собственного демона. Она обидела его своими резкими словами, выплеснув на его мохнатую голову свою злость и гнев от собственного бессилия. — Я сорвалась, каюсь, больше не буду. Я очень благодарна, что ты меня спас, даже таким образом! — лепетала извинения, затаив дыхание от страха, что сейчас ее самый главный секрет раскроют. «Так-то, малявка, — его голос сочился самодовольством, он перестал проталкивать сквозь разошедшуюся трещинами печать свою чакру. — В следующий раз сразу четыре будет», — буркнул Лис разрывая канал связи с чувством выполненного долга. И бестолковой клетке отомстил, и заодно прокачал ее циркуляцию. Какой же он все-таки хороший, и при этом не изменяет своей демонической натуре. Наруто лишь фыркнула, закатив глаза: — Договорились, четыре так четыре, расшатаем печать! Но я придумала кое-что получше! Это гениальная идея, как открыть твою клетку! — Наруто, чуть ли не подпрыгивая, вышла из уборной, ощущая подъем духа. Ох, все оказывается так легко и просто! А она голову ломала, как взломать замок. И ей даже стало плевать, что такой всплеск чакры не останется незамеченным, и явно в этот дом может и нагрянуть сам Казекаге, выясняя обстоятельства такой вспышки. Но и тут ей подфартило крупно, потому что никого кроме Гаары в ее комнате не оказалось. Что сразу же автоматически сводило с нее все подозрения на нет. Джинчуурики однохвостого был рассержен. Он скрипел зубами, то сжимал, то разжимал кулаки, и его трясло. Рано радовалась! — Эй, я сейчас все объясню, только не кидайся на меня, — Наруто замерла как вкопанная, хорошее настроение тут же улетучилось, на смену безграничному позитиву пришло жуткое напряжение. — Это твоя вина, — яростно выплюнул он, песок за его спиной взметнулся до самого потолка, угрожающе зашелестев. Его глаза были полны безумия, ненависти и чего-то еще, что она впервые видела в его взгляде. Будь он более несдержан, она бы сейчас по всей комнате от него носилась. Кровавый песок так и нашёптывал угрозы, а тучи напряжения густели. — В чем я виновата? — да, когда тебя обвиняют в чем-то, не круто. Совсем не круто, особенно когда это делает кровожадный убийца, который пребывает в растерянности, потому что уклад его жизни резко изменился, причем, по твоей вине. «Сама ответила на свой вопрос», — проскочила в голове реплика Курамы. На удивление, Шукаку либо отмалчивался, либо Кьюби смилостивился и решил все же отгородить ее и так воспаленный мозг от мигрени. Гаара во все глаза смотрел на девушку напротив, виня ее в том, что произошло на миссии. Он терял свою уверенность в неминуемой победе, терял ощущение безграничной силы и мощи, не мог вызывать в людях былой страх, высвобождая сущность своего внутреннего монстра. Он не мог из-за этой никчемной девки быть самим собой! Проклятая Наруто, чертова печать! Наруто, прикрыв глаза, подавила приступ страха, волной поднявшийся из глубин ее подсознания. Нет, мандраж ее скрутил хороший. Сейчас Гаара выглядел как никогда опасным и неконтролируемым, это напугает любого шиноби, не говоря уже о ней, джинчуурики. Наличие демона не делало ее безэмоциональной и не лишало страха. Зато собственное безрассудство заставляло смотреть на свои страхи с прямо поднятой головой и идти к ним навстречу, чтобы их преодолеть. И сейчас она, набрав в легкие побольше воздуха и затаив дыхание, стала осторожно приближаться к Демону Песков. Он встречал ее отчаянную смелость как и всегда, не мигая, пристально смотря на нее, заставляя ощущать себя неуютно от такого зрительного контакта и убийственного давления его чакры. Узумаки не могла сравниться с ним в силе, даже если сейчас попробует высвободить первый хвост, ее аура и ярость демона будут уступать его собственной ауре убийцы. Зато Наруто могла смело подойти к нему вплотную, чуть ли не наступая ему на ноги, игнорируя все ментальные и материальные угрозы для своей жизни. И она делала это опять, зная, что это вышибет из него хоть какую-то часть спеси, и он станет мягче хотя бы на пару процентов. Гаара плотно сжал челюсти, отлично зная, что сейчас будет. Он мог угадать с точностью в двести процентов, что Наруто будет пользоваться этим при любом удобном случае. Это напрягало и оскорбляло. — Что-то произошло на миссии? — ощущения, будто бы идешь по полю, где несколько веков назад зарыли не только взрывные печати, но и всякого рода ловушки. Узумаки высказала вслух возможную причину его гнева и вместе с этим положила свои руки на его шибко сильно напряженные плечи, мягко их сжав. То, как он поменялся в лице, каким диким стал его взгляд, как резко он выпрямился, неестественно выровняв спину, дало самый лучший ответ, что она задает вопросы в правильном направлении. Гаара оскалился. Напряжение липким дёгтем расползалось по коже, принося неприятные ощущения тяжести. А запах крови, предположительно свежей и исходящий от Гаары, сбивал с ног. — Это был про… — запнулась на полуслове, разрывая остатки расстояния между ними, и скользнув руками по спине, обняла. Нужно было подобрать слово, которое не разозлит его своим значением. — Что-то пошло не так? — решила задавать более безобидные вопросы. Узумаки положила свой подбородок на его плечо, прижимаясь к нему. Находиться с ним на таком расстоянии куда безопасней, чем стоять в паре шагов от него. Парадокс. Гаара стиснул зубы, отвечать не хотелось, но позволил себе поумерить пыл. Песок, бушевавший у него за спиной, четко выражающий его душевное состояние, вернулся в тыкву, прекратив усиливать антураж и так накаленной атмосферы, сверкающей от угрозы. Наруто провела ладонью вдоль позвоночника, ощутив, что его спина отчего-то влажная. Повторив действие, она поняла шестым чувством, что это не вода. Далеко не вода. — Кровь? — скорей всего утверждение, чем вопрос. Желудок свернулся в тугой узел от спазма тошноты. В голове всплыло воспоминание как работает его коронная техника, от того и стало тошно и мерзко. Легкий, почти незаметный кивок головы, и опять его мускулы напряглись. Наруто, поборов приступ отвращения, не перестала гладить, все так же водя ладонью от шеи к пояснице. Если бы перестала, значило бы ее проигрыш в этом ненормальном противостоянии. Гаара ожидал, что это ее напугает, или же заставит хотя бы отстраниться в едва скрытом отвращении. Хоть она и была шиноби, но вид крови ей не нравился. Как и не нравилось то, что он делает и как. — Ты всегда пахнешь кровью, я привыкла, и даже не заметила, что запах сильнее, — лепетала девушка, лишь бы выдворить из головы неприятную картину. Гладить она стала уже не так уверенно, а осторожно, будто бы боялась наткнуться подушечками пальцев на то, что осталось от его задания. Он едва слышно хмыкнул. Раз она такая смелая, то… Гаара обнял ее в ответ. — Твоя кровь пахла вкусно, — с кривой усмешкой проговорил он. — В тот день она пьянила, — девушка в его руках замерла, затаила дыхание. Своими словами он лишь ворошил ее худшие воспоминания, заставив вздрогнуть и ощутить, как содержимое желудка подходит к горлу. Перед глазами стояла картина, как окрыленный своим безумием Гаара с упоением слизывает с ее пальцев кровь. Он ужасен. Узумаки затрясло, особенно когда он сжал ее сильнее. — Сейчас не так, но при случае я не откажусь попробовать вновь, — хриплым голосом в самое ухо, щекоча своим горячим дыханием кожу и вызывая леденящую дрожь вдоль позвоночника. — Не думай, что твое влияние на меня безгранично, не обманывайся, — его пальцы медленно заскользили вдоль ее спины в отвратительно больной нежности. Мягкое касание его подушечек пальцев к ее напряженной спине по другому было не обозвать. Это было мягко, аккуратно, но несло в себе потаенную опасность. Наруто представила, как он так же методично медленно вспарывает ей кожу, исполняя свое желание испробовать ее крови снова. Как за траекторией движения его пальцев следует песок, орудующий не хуже ножа. Моргнув, она попыталась скинуть с себя это наваждение, от которого заледенело все внутри. С него станется. Это не убьет ее, но принесет боль и страх, а ему наслаждение. Больной! Она титаническими усилиями заставила себя вновь продолжить гладить его спину, только перебираясь уже на лопатки. Нечего показывать ему свою растерянность и страх. — Я найду способ сломать тебя, уничтожить твою натуру, — он рукой зарылся в ее волосы на затылке, грубо хватая и оттягивая назад, чтобы она запрокинула голову. — До этого момента ты можешь на меня рассчитывать, я никому не позволю тебя сломать, это сделаю только я, это моя привилегия, — ее глаза расширились от удивления. В них он читал шок и неверие. Гаара понял, что ему от нее нужно. Ее убийство глупая затея, а вот надломить ее дух, сломать ее уверенность, втоптать ее веру в лучшее в грязь — это всецело удовлетворит его. Зато Наруто сконфузило. Цена его поддержки велика, а его желание жестоко. — Я сделаю из тебя человека раньше, чем ты сможешь сломить меня, — Узумаки с вызовом смотрела в его глаза, выдерживая его прямой, с налетом сумасшествия взгляд. — У меня нет ничего, что бы сломало меня. Ни друзей, ни семьи, ни привязанностей, — Наруто улыбнулась, да только ее улыбка не вязалась с глубоко грустным взглядом. — У тебя есть ты, — он стал мягче, пальцами перебирая светлые локоны. Сама мысль о новой идее Гаары, который нашёл себе новую, более интересную цель, скручивала внутренности в толстый узел волнения и страха за собственную шкуру. Он хотел ее страданий, причем душевных. Он перешёл на другой уровень борьбы с ней. Наруто, не выдержав его взгляда, опустила голову, утыкаясь лбом в его плечо. Ей и так было непонятно от его касаний, а сейчас стало вдвойне хуже от его заявления. Как задобрить монстра — вопрос оставался открытым. Договориться с ним в этом случае будет сложнее. Это сейчас она могла давить на то, что она ему обязательно пригодится живой, а от нее мертвой никакого прока, но теперь его задача относительно ее самой поменялась. И давить тут уже было нечем. Узумаки, судорожно вдохнув, несколько резко возобновила ласку, порывисто и от этого грубо нажимая на участок кожи, где лежала ее рука, скользнув ладонью к правой лопатке. Пальцы тут же нащупали что-то странное, влажное, теплое и неровное. Будто бы края... рваной раны? Гаара прерывисто вздохнул, заскрипел зубами и сжал ее волосы в кулаке, больно потянув. — Ты ранен! — Узумаки ощупала аккуратно пальцами края раны, ища ее начало и конец. Кровь, пропитавшая его плащ, была его собственной. Поэтому он был так разъярен. Гаара шипел и сильнее натягивал ее волосы, а второй рукой сжимал бок. — Нужен врач, — у Наруто все было плохо и с оказанием первой медицинской, потому что на уроках она спала. А на практике травмами всегда занималась Сакура. Нет, она могла перевязать рану. Но все же… По его злому рычанию она поняла, что если приведет врача, у них будет в доме труп. — Хорошо, — Наруто судорожно вздохнула отстраняясь. Лечить монстров ей не приходилось. Избивать, договариваться — да, но не залечивать их раны. — И какого ты молчал? — возмущенно всплеснула она руками. Он там мог много крови потерять и прочее. В ответ гордое молчание. Хороший ответ, а самое главное предельно ясный. Гаара застыл каменным изваянием, стоило ей вырваться из его объятий. Они странным образом успокоили его, позволив здраво мыслить и не пороть сгоряча. Сначала он хотел порвать ее в клочья, потому что впервые враги пустили его кровь. Он не мог пользоваться всецело силой Шукаку из-за проклятой печати, которую поставил ему его тесть. Но Наруто смогла утихомирить его ярость, усыпить его гнев своим теплом. — Ну да, мы же неубиваемые, всесильные и такие гордые, что это просто царапина, сама пройдет! — причитала Узумаки, злясь на беспечность Гаары, напоминая себе Сакуру, которая также злилась на их с Саске легкомыслие. — Снимай давай плащ и футболку, — Наруто даже понятия не имела, где в этом доме есть аптечка. И вообще, есть ли тут такая или нет. Он смерил ее убийственным взглядом, игнорируя ее указания в почти приказном тоне. А ещё это раздражало, как и ее мельтешение перед глазами и тот балаган, что она устроила за мгновение. — Сдохнуть от заражения крови хочешь? Паршивая смерть для абсолютного убийцы, не находишь? При чем при первом в его жизни ранении. Великого и ужасного Гаару Но Собаку сгубило заражение крови от царапины, — Наруто бубнила не прекращая, отчитывая Гаару как какого-то ребенка, но тому ее слова были как мертвому припарки. Он либо издевался, чего-то этим добиваясь, либо просто был весь из себя гордый. Узумаки, зло сцепив зубы, подошла к Гааре и молча, остервенело стала расстёгивать его плащ, успокаивая себя мыслью, что это необходимо сделать хотя бы потому, что надо промыть его рану. А промывать рану пока он в одежде… это бесполезная трата собственных нервов и воды. И вообще не эффективно. Он не сопротивлялся, не отнекивался. Молча стоял, смотрел на нее снисходительно, кривил губы в ядовитом оскале, наблюдая за тем, как ей не нравится происходящее. Приходя сюда, он не ожидал, что Наруто попробует проявить свою заботу и показать свое волнение. Причем не наигранное, и это после того, как он готов был спустить на нее всех собак за произошедшее на задании. Сердце у нее подскочило к горлу, мешая ровно дышать. Было жутко стыдно раздевать Гаару. Хоть и по пояс в медицинских целях, но все равно… И мало ли как он отреагирует. От обычного прикосновений даже сквозь одежду он дико напрягается, а тут… Остаться в живых! Его же это не заботило так как ее, судя по выражению его лица. Скорее наоборот, забавляли ее метания, достаточно ярко отражающиеся на лице. И краснела она далеко не от злости, он явно это ощущал, а вот глаза метали молнии точно от беззвучной ярости. Сняв с него плащ, достаточно аккуратно, стараясь не задеть края раны, судя по ее виду - от какого-то дзюцу, она, тяжело сглотнув и помолившись всем богам, готовая попытаться с пол оборота вызвать демонический покров с одним хвостом, нерешительно взялась за края футболки. Узумаки Наруто бледнела от стыда, стараясь стянуть с него одежду. Бледнела потому, что это могло плохо кончиться. Черт, вот почему он не психанет и не исчезнет в облаке сраного шуншина, подняв в ее комнате облако пыли? Вот жизнь определенно стала бы легче на данный момент, реши он свалить по-быстрому! Что делать дальше? Она растерялась. Схватить брошенный в порыве гнева тазик и помчаться набирать в него воду или же утянуть за собой потерпевшего и проводить все процедуры в примыкающей к ее комнате уборной? И вообще, где гарантия, что он будет молча терпеть ее неуклюжие попытки обработать раны, продолжая из себя строить каменное изваяние? — Ох, как это сложно, особенно с тобой, — Узумаки, прикусив губу в задумчивости, размышляла целую минуту, оставила футболку в покое, зашла Гааре за спину и посмотрела на сами раны, пытаясь сориентироваться запеклась ли кровь или еще нет. А то как отдерет намертво приставшую к краям раны ткань, так ее мгновенно придушить попытаются. Как бомбу обезвреживать. Ей богу! — Ты только на меня не кидайся, и песок свой не распускай, потому что может быть больно, — тихо предупредила Узумаки. Раны были не серьезные, но глубокие, и точно оставят шрамы, да их вообще лучше зашить, если у Шукаку нет функции латать боевые ранения. Судя по кандзи на лбу, Ичиби не заботился о здоровье своего джинчуурики, да и без надобности это было. Ведь абсолютная защита есть. — Я хочу помочь, — четко проговорила она, но уже не ему, а песку. Потому что песок на его коже жил своей жизнью и мог воспринять ее за обидчицу, в то время как Гаара за спасительницу. Гаара продолжал играть в молчанку, напряженную, искрящуюся и хмурую. В любом случае, Наруто единственная, кто может оказать ему помощь, потому что к ирьенину он не пойдет. Ее и просить не надо, она весьма инициативна, что тоже плюс для его самолюбия и гордости. Да и он попросту убьет медика сразу же, как тот попытается подойти к нему. Он не доверяет людям. А Наруто? Раз позволяет ей так много? Она не стремится причинить боль, не смотрит как окружающие, испытывает вблизи с ним лишь долю того страха, что испытывают рядом другие люди, и она может смело касаться его и оставаться при этом в живых. В какой-то степени, это можно назвать доверием. Извращенной формой доверия. Супруга вновь взялась за края футболки и более уверенными движениями стала задирать ее, касаясь костяшками пальцев напряженной спины, замедляясь возле ран. Глубокий вдох — и она затаила дыхание, мягко отлипая от его кожи пропитанную кровью ткань, стараясь быть предельно осторожной, не задевая края. Песчаного сконфузило, с губ слетел острый вздох. И скорей всего от того, что Наруто снимая футболку, касалась его кожи. Потому что раны жгло, щипало, но это было более чем терпимо, и дышать мог спокойно, не сбиваясь с ритма. — Так, полдела сделано, — блондинка ощутила, как на лбу выступила испарина. Она до хруста в пальцах сжимала рваную и грязную футболку Гаары, выражая свой нервоз на и так истерзанной ткани. — Достался же мне в мужья псих недоделанный, — бурчала Узумаки тяжело вздыхая, бросая испорченную одежду на пол и уходя за тазиком, чтобы потом скрыться за неприметной дверцей. Гаара же эти слова никак не задели. Скорее даже повеселили. Наруто сейчас была похожа на сварливую жену, ворчащую на мужа по поводу и без. Он где-то слышал, что жены бывают ворчливые, постоянно ругающиеся на мужей, но покорно выполняющие роль супруги. И сейчас это казалось каким-то забавным спектаклем, пародией на семейную жизнь. Может, потому, что провоцировать её занимательно? Наруто вернулась спустя минут пять с тазиком, полотенцами, бинтами и какой-то мазью. — Садись, — приказала она слегка раздраженно. Гаара не сдвинулся с места. — Упрямый баран, ну как хочешь, — недовольно цокнула языком девушка и с самым страдальческим выражением лица подтянула ногой стул, чтобы поставить на него тазик. — Держи себя в руках, — и с этими словами она прислонила влажное полотенце к его спине. Джинчурики Шукаку напрягся, неестественно выпрямив спину, сцепил зубы и моментально ощутил порыв убивать. Этот акт доверия мог превратиться в очередную попытку убить. Было не то, чтобы больно, но до жути неприятно. Он даже не испытывал такого напряжения, когда она стояла рядом и касалась его. По спине более размашистыми разводами пробегала дрожь, которую породили аккуратные движения рук Наруто. Узумаки ловкими движениями, стараясь прекратить это как можно скорей, промывала рану, вспоминая, как делала это со своими собственными травмами, когда некому было о ней позаботиться. И всячески старалась отвлечься от наглого рассматривания его спины. Осознание, что ее тянет любопытство рассмотреть его обнаженный торс, пока такой удачный случай, прибивало к щекам жар. Он всегда выглядел худым, недокормленным, и таким слабым, но… Он хоть и был и правда худощавым, но мускулы были достаточно разработаны, чтобы сгладить впечатление о его дистрофичности и можно было применить к нему слово «привлекателен». Старое умение позволило закончить быстрее часть процедуры, как и собственное смущение, разгорающееся сильней от сумбурных мыслей, нацеленных на оценку его внешних данных. Аккуратно промокнув лишнюю влагу с кожи полотенцем, она рваными движениями нанесла мазь против воспаления и, вдруг задрожавшими руками, собиралась перевязать ранение. Он ощущал как скачет ее чакра, как поток становится нестабильным, импульсивным. Но Собаку нервничала, и не от страха, от чего-то другого. Что-то вывело ее из былого равновесия. Он не видел, что творится за спиной, но ощущал, что это что-то важное, что-то, что он сможет использовать против нее, раз она ведет себя так странно и нервно. — Черт, — ругалась девушка, пытаясь уже наконец совладать с бинтом и усмирить дрожь. Ругалась и на то, что думает о чем-то несуразном, совершенно неподходящем для нее. Все проходило мирно и безопасно, за исключением беспорядка в ее голове. Наруто не на шутку испугалась собственных мыслей и жутко боялась показать свой стыд Гааре. Пришлось изворачиваться, почти не прижимаясь к нему, выворачивать собственные руки до хруста в попытке охватить его торс со спины, чтобы из одной руки перепасовать бинт в другую, играя в игру «наложить повязку не касаясь его», и так по новой, пока она плотно и надежно не скрыла рану, завязав дрожащими пальцами узел. — Все, даттебайо, — отстраняясь от него на пару шагов, она приложила прохладные ладони к горящим щекам, пытаясь остудить свой пыл, постоянно скашивая взгляд на что угодно, только не на него. — Уходи, я устала, — отчаянная попытка выпроводить его скорей отсюда. Гаара четко улавливал ее интонации. Опять не сдвинулся с места, просто развернулся, всматриваясь в ее лицо хищным взглядом, стараясь найти на нем ответ на ее волнение, отчетливо прослеживающееся через чакру. Красные щеки, лихорадочный блеск глаз и легкий испуг. Но сложить все это в общую картину и приписать определенную эмоцию никак не мог. Наруто вмиг разозлилась, покраснела еще сильней и, что-то прорычав себе под нос, бросилась к нему, схватила за руку и потянула в сторону двери, насильно выгоняя. Когда ей все же удалось вытолкнуть его за дверь, она громко хлопнула ею перед его носом. — Это глупо, ненормально, и вообще… Черт, что в этом такого?! Почему? — Узумаки бесилась, что это ее так задело. Всего-то повязку наложила и раздела его сама, и оценила его торс, пока творила добрые поступки. И то со спины! А она тут краснеет как... Курама высказался на этот счёт весьма смело и дерзко, затронув ее невинность, заставив Узумаки покраснеть до кончиков ушей. Наткнувшись взглядом на его одежду, она ее со злостью подняла с пола, и в таком же разъяренном порыве скомкала и выкинула за дверь не глядя, попав в спину Гаары. Прислонившись к уже вновь закрытой двери, она пыталась утихомирить взбесившееся сердце и мысли. Прикрыв глаза, она тщетно пыталась очистить разум, как при медитации, но внезапно стало дико неуютно, а сердце аж подпрыгнуло в груди. Дуновение ветра, всколыхнувшее челку и мазнувшее прохладой по раскаленным щекам, заставило резко распахнуть глаза, ощутив неладное. Наруто замерла, рефлекторно вжимаясь в дверь, шокировано смотря на Гаару, который стоял рядом, угрожающей тенью нависнув над ней. — Интересная реакция, — отрезая пути к бегству и опасно скалясь проговорил Гаара, выражая собой непоколебимую решительность докопаться до правды. — Не расскажешь, что бы это могло значить? — он со злорадным удовольствием смотрел на то, как она резко бледнеет, из-за чего румянец на ее щеках выглядел еще ярче, почти болезненно, а глаза выражают полную безысходность. Однозначно, ему необходимо знать, что ее вывело из равновесия. Наруто судорожно сглотнула, ощущая как ком из тревоги в животе скручивается плотнее и становится куда тяжелей, принося с собой дискомфорт. Она попала! Вот и как теперь выкручиваться?