***
Да с какого перепуга его это волнует? Этим вопросом он задавался с того самого момента, как повернул назад. И когда в тот раз, по пути в Суну, свернул со своего пути, почуяв всплеск чакры ее биджу. И на протяжении всего того времени, которое прошло с момента перезапечатывания его биджу. Недотепа Наруто опять попала в передрягу. Он всем нутром ощущал. С ней по другому не бывает. И это происходит ровно с того момента, как он увидел ее живую после ее кончины. Будто бы это был второй шанс на жизнь, а не только переломный момент, но и испытание на стойкость и выносливость. Проверка, а достойна ли она продолжать жить? Складывалось впечатление, что каждое ее приключение — это расплата за возможность снова дышать. Каждая пройденная опасность — разменная монета, которой она оплачивает второе дыхание. И ее вторая жизнь была полной противоположностью ее прошлой. Скорей всего, ее переклинило, и она начала видеть вещи под другим углом, что спохватилась наверстать упущенное и пересмотрела свой взгляд на него и мир вокруг в целом. И пытается изо всех сил изменить то, что вокруг нее, начиная с самой себя и его самого. Ками-сама, вот опять, его мысли утекают к ней! Это чертовски раздражало, ведь он не отмахивался от нее, а анализировал, пытался вскрыть ее поступки, найти мотивы, и думал, думал, думал о… Его интерес к ней аномален. И все же… Когда имеем не храним, а потеряв — плачем. Та самая истина, которая работает всегда и везде. И с ней произошло то же самое, побыв на грани, хоть и на какой-то момент, она начала больше ценить свою жизнь и цепляться за нее всеми силами. Кажется, очень многие подозревали, что у нее были суицидальные мыслишки, только вот у нее не хватало смелости самой провоцировать монстра, зато хватило ума замаскировать под ликом политики и самопожертвовании во благо деревни. А ему было плевать на нее, и вызывала она столько жалости и презрения, что даже руки об нее марать не хотелось, но чудовищу необходимы жертвы в пик его активности, а она попала под горячую руку. Возможно, он не убил ее сразу, а заставил умирать мучительной смертью, пугая и наслаждаясь ее болью, потому что она и правда желала умереть. Это было своего рода наказанием и услугой в одном лице, демонстрация того, что решение проблем с помощью собственной кончины это слишком… жалко и низко. И Сабаку-но доказал ей, что она неправа. Кажется, это его заслуга, что с ней происходят такие разительные перемены. И ее упрямое стремление вытащить его из его укромного темного уголка это ответная услуга. Гаара редко задумывался над мотивами и поступками людей, возможно, даже весьма долго это не делал, с того самого момента, как перебрал сотни причин, зачем дядя его обманывал. Обычно, это занятие его раздражало, и смысла разбираться, почему тот или иной человек поступил так, как поступил, не было и нужды. Он был чрезмерно прямолинеен и честен, отказывался от любых эмоций, которые не подходили под раздел его монстрической сущности, и отсюда вытекало то, что он попросту не разбирается во всей этой эмпирической чепухе. Для него люди в целом были лишь куском мяса. Его жертвами. И ковыряться в том, что у них за душой, почему они делают так, а не иначе, и какие мотивы и желания ими движут, ему без надобности. Но тут… Наруто не отпускала его внимание. Вот уже… Долго. Достаточно долго, чтобы полноправно пустить корни глубоко, под самую корку мозга, пытаясь достать ими и до мифической души и разыскать в этой непроглядной темноте то самое сердце, которое он когда-то давно имел. Все, что она делала, имело смысл и приносило свои плоды. И сейчас он понял, что она словно сорняк в пустыне (в его случае — в голове) — верблюжья колючка*, только вот без самых этих колючек, не выросли еще, но с огромной корневой системой, которая с каждым днем все больше и больше упрямо цепляется за жизнь, ища в сухом, мертвом месте живительную влагу. И он ковыряется, ищет мотивы ее поступков, подтекст ее действий, пытается понять ее. И внутри формируется странное чувство, не тяжелое и не легкое, оно не давит, но невесомо задевает напряженные нервы и периодически передвигается из одной точки в другую. Он не может определить, безобидно оно или нет, и какой урон принесет, ведь оно не доставляет дискомфорт. Оно есть, а названия ему нет. А также он не может предсказать, будет оно расти дальше или же останется лишь непонятной щекоткой, которая проходится по внутренностям. И сейчас это самое чувство чего-то там щекочет ему желудок. Бывают моменты, что оно опускается в поясничный отдел позвоночника, а иногда скользит вдоль хребта. А недавно оно чиркнуло в груди, словно кто-то попытался зажечь спичку, но приложил не те усилия, и получилась лишь небольшая искорка, не способная осветить собой густую и плотную черноту. Это должно было вызывать опасения, наверное. Но он не ощущал потаенной угрозы, ни в этом чувстве, ни в той, кто эти чувства вызывал. Но его смущало то, что он тратил на поиски нерадивой супруги большие ресурсы, и вообще, что он искал ее. И сейчас, вернувшись к отправной точке — оазису, куда она ушла, он воспользовался одной из самых чакрозатратных техник, не обнаружив обычными методами и следа ее присутствия поблизости. Присев на корточки, он приложил обе ладони к песку, вливая в него свою чакру, создавая что-то наподобие тонкой сетки, пытаясь покрыть ею максимальное расстояние. Эта техника требовала большой концентрации и хорошего воображения, чтобы мысленно прорисовать нити паутины из чакры, которые в хаотичном порядке присоединялись к песчинкам — связующему звену и опоре этой сети. Это дзюцу было сенсорным, навеянным наблюдением за пауком в темном углу его комнаты, самым мощным и действенным в его арсенале, которое он практиковал лишь ради увеличения собственного резерва чакры. Так он мог найти человека, по крайней мере там, где есть песок. И он им по назначению пользовался редко, а точнее, никогда. Гаара не ориентирован на поиски людей, он по части убийств, и обычно ради поимки жертвы не тратит столько ресурсов. Но сейчас… Первые шевеления нитей чакро-паутины дали о себе знать спустя минут пятнадцать — когда радиус покрытия был около пятнадцати-двадцати километров. И чем дальше разрасталась паутина, тем активнее и сильнее шевелились нити в западной стороне, и он нащупал два знакомых очага — Канкуро и Сасори, а вокруг них пару десятков других, незнакомых. Следом, с северо-западной стороны он почувствовал вспышки энергии, и они двигались, словно бежали. Каждый улавливаемый им импульс чакры удалялся от него. И нужную он ощутил чуть дальше бегущих, с отрывом где-то в полтора-два километра в той же стороне. Наруто убегала, убегала от десятка шиноби.***
Курама пришел к выводу, что история с раменом стала для Наруто шансом на спасение, а не позорным промахом. Если бы она не согласилась, то на нее бы накинулись сразу, ведь она была их целью. И тогда бы шансов на побег было бы меньше, если бы они были вовсе. Но об этом он говорить не будет, все равно его джинчуурики оказалась в дураках. А еще девятихвостого пугало то, что ее интуиция будто бы воды в рот набрала — молчала и никаких сигналов не подавала об опасности, тогда как в том мире девушка могла интуитивно ощущать опасность, даже не приблизившись к ее прямому источнику. Закаленная войной, пережившая десятки серьезных битв с противником, который в несколько раз сильнее, она научилась выживать. Узумаки что и делала, так это выживала, всю свою жизнь, и вторая жизнь ничем не отличалась от первой. Наруто и в том мире тупила знатно, а в этом, несмотря на пережитый опыт, тормозила сильнее прежнего. Он даже начал оправдывать ее внезапную деградацию тем, что все же осколки чужого сознания\подсознания слились с его Наруто, потому что та Наруто, по скудной информации, которая у них была, являлась бесхребетной, забитой девчонкой с суицидальными наклонностями. И установка найти свою смерть, данная еще Намиказе, плотно укоренилась в подкорке мозга и мешала жить Узумаки, притупляя ее нажитые инстинкты и рефлексы, ведь подсознательно работает по заданной команде — умереть, да поскорей. Он не разбирался во всем этом, но строить теории ему никто не запрещал. Все же его Наруто не такая. И его вера в это не пошатнулась до сих пор. А на ситуацию в целом он смотрел как на очередное испытание, которое должно будет закалить его нерадивую джинчуурики сделав ее сильнее, умнее, хитрее и проворнее. Явно оптимизма от Наруто понабрался. Эта дрянь у нее явно в чакре течет, а не только в мозгах законсервирована. «Эй, клонов создай, уже их надо запутать», — Кураму весьма сильно радовало и то, что кое-как Наруто все же могла пользоваться чакрой, неосознанно, на чистых инстинктах, которые пытались все же пробиться через туман дурмана. Узумаки бежала со всех ног, хихикая. Невозможность контролировать свою чакру давала плюсы. Наруто скачками преодолевала большое расстояние, то ускоряясь за счет сильного выброса энергии, то резко замедлялась, падала от неожиданности или проваливаясь по щиколотку в песок и опять же падала, вставала и снова бежала. Лишь за счет хаотичности чакра-потока она еще не попалась преследователям, которые маячили далеко позади. Психотропная отрава оказалась трудноотделяемой и требовала хирургической точности, чего Лис добиться не мог. Он не умел действовать деликатно и тонко. Ему проще было окатить своей чакрой, прогнав по организму то количество, которое в данном положение разорвет ее чакроканалы, хотя… Нет, не разорвет, они же добились того, что она может высвободить несколько хвостов, да только это будет огромным таким палевом. «Твоя джинчуурики идиотка, каких поискать надо», — ехидный голос Тануки разрушил тишину его казематов. Лис и усом не повел, услышав голос собрата. Да ему и не было дела до очередной перепалки с енотом, у него сейчас куда более серьезное занятие имеется. Причем напряженное. «Стыд и позор на твою голову, что ты с ней так нянчишься», — презрительно выплюнул однохвостый, который давно уяснил, что Кьюби слишком сильно привязан к своему сосуду, хотя ненависть лиса к людям была сильнее чем у самого Шукаку. И зная эту истину, он стал смотреть на собрата иначе, не только с ненавистью и злобой, но и с отвращением и презрением. Иметь связь с этими двуногими обезьянами — мерзко и противно. Курама хотел уже огрызнуться, но притормозил. Раз Шукаку уже может связаться с ним, значит сосуд бешенной псины недалеко. Поэтому можно и … Лис оскалился и бросил жалкие попытки очистить организм Узумаки от отравы таким сложным путем. Он просто взял и окатил все ее тело своей чакрой, попутно не забыв вложить побольше злобной Ки. Тем более, он и правда хочет крови, много крови, чтобы прям багровые реки текли по песку. Наруто от неожиданности притормозила, чтобы потом от резко накатившего дискомфорта ее скрутило. Возможно, нукенины, преследующие ее, нервно содрогнулись от внезапно свалившегося на них кровожадного давления, что замедлит их на какое-то время. Она с каким-то ужасом смотрела на то, как ее руки покрываются красной пузырящейся чакрой, и от этого кожу больно щиплет. Демонический покров заполнял все больше и больше участков ее тела. И чем больше чакры выплескивалось наружу, тем яснее становилось в голове. И во взгляде уже не было ужаса, лишь непонимание происходящего. «Быстро, используй Каге Буншин и продолжай бежать, не останавливаясь», — голос, полный клокочущей ярости в ее голове, явно давал понять, что вопросы лучше задавать потом, а сейчас нужно выполнить инструкции, которые любезно продекларировал безумно разозленный лис. Наруто спорить не стала, а раз она почему-то в покрове биджу, а за спиной пузырится первый хвост, значит, ситуация экстренная. Покорно сделав то, что приказали, она заозиралась по сторонам. Клонов было несколько десятков. Демоническая чакра на ее коже таяла, Узумаки умудрилась использовать ее всю на дзютсу, что усилило их качество и увеличило количество. Это явный прогресс. «Ты влипла. За тобой объявлена охота, и в данный момент тебя преследует какая-то часть той банды кочевников, на которую ты вышла. Гаара где-то недалеко, Шукаку вышел на связь, они-то поймут, что это ты и найдут тебя.» — Лис, скорей всего, впервые в жизни был благодарен енотовидной собаке и, возможно, потом использует это против Ичиби. «Как только все это закончится…» — от недосказанности Курамы Наруто передернуло. Ничего хорошего в этом не было. Отнюдь, все там было плохо, мрачно и чересчур зловеще. — Оу, — только и сумела выдать Наруто. Воспоминания былого вечера восстанавливались, и ей стало стыдно, что она и правда плюнула на все доводы Кьюби, забила на собственный опыт и простые правила, и согласилась отужинать с незнакомыми людьми. Собственная вера в то, что не все люди желают ей зла, нехило так пошатнулась. Все же она слишком наивная для этого мира. — Рассредоточиться, — скомандовала Узумаки клонам, и все тут же бросились по разным сторонам. Пора спасать свою задницу, и желательно самостоятельно. А еще лучше бежать без оглядки, в Коноху. Присутствие Гаары где-то поблизости ее несколько тревожило. Причем сильнее, чем непонятные бандиты, которым она зачем-то сдалась.***
Такедо предполагал, что добром это не кончится. Отлавливать жену Демона Песков изначально опасная работенка, если брать во внимание последние слухи. Он говорил лидеру, что не стоило брать ее живой, но заказчик в последний момент пересмотрел планы и удвоил сумму. А ему лишь оставалось до последнего стоять на своем — напоминать, что они убийцы, а не похитители, и ее смерть дает им больше шансов на жизнь, чем похищение. И сейчас, когда над пустыней пронесся выброс демонической чакры, на миг придавив своим кровожадным давлением, стало ясно — они все в опасности, смертельной и неминуемой. Гаара нашел их. Шансы на спасение ничтожно малы. У них был разработан план как остановить носителя Ичиби, но печать, которую им дал опять же заказчик, осталась в лагере. Но раз он пришел за ней, то есть возможность спастись с помощью шантажа — угрожая беглянке, взяв ту в заложники. Главное найти ее быстрее демона. Но у Гаары было преимущество — обладая отличной сенсорикой, он чувствовал ее присутствие явно и отчетливо, да только вот она его подводила. Он чувствовал Наруто везде. Она словно была повсюду. Он знал предел ее теневого клонирования — она не могла сделать под сотню клонов, а значит — выброс ее чакры не рассеялся быстро, а рассредоточился по пустыне, сбивая его с толку. Одна истина была неизменной — она тут, близко. Настроение у него портилось все сильнее. Внутренне он рвал и метал, снаружи же ему оставалось лишь хмуриться, недовольно поджимая губы. Определенно, он сегодня прольет реки крови. Наруто не остановит его и, возможно, сама попадет под раздачу. Он был слишком зол, в первую очередь на нее. И объект своего раздражения он увидел в метрах трехста от него. Она бежала, спасаясь от преследователя. Погоня за ней не прекратилась. Гаара считал это глупостью. Люди явно ощутили чакру биджу, но не пошли на попятную. Это было идиотизмом и самоубийством. Они не понимали, что это Наруто. Они думали, что это он. Наруто оказалась умна, в какой-то степени, — нашла способ, как дать о себе знать, посеяла панику, по крайней мере заставила волноваться преступников, и выброс этой чакры был списан на его присутствие и совершенно не хорошее настроение. Она предвидела или знала? Он потом спросит, если будет у кого. Он точно не может сказать, сможет ли сдержать свою злобу и жажду крови по отношению к ней. Нагнать ее не составило труда ни у него, ни у преследователя. Причем последний увидел его первее Наруто, и оказался ловчее. Прыжком нагнав ее, он повалил девушку на песок, и они вместе покатились вниз. Скрипнув зубами, он последовал за ними. Руки чесались использовать песчаный гроб на обоих. Раздражение грозило вырваться наружу смертоносной техникой, уничтожив обе причины его плохого настроения. Песок под его ногами заходил волнами, за спиной взметнулись песчаные лозы. Такедо почувствовал как затряслись поджилки. Враг превосходящий по силе пугал. Он мертвой хваткой вцепился в пойманную цель, прикрываясь ею. Наруто же ощущала себя более чем спокойно в присутствии разозленного супруга. Он чувствовал ее расслабленное состояние и титаническое спокойствие, даже позавидовав. Наверняка, живя с ним под одной крышей научилась этому, привыкнув к мрачной ауре абсолютного убийцы. — Скажи мне причину, по которой я не должен тебя убить, — ледяной тон Гаары заставил ее все же напрячься. Рано она расслабилась, довольствуясь тем, что сейчас ее проблемы решит тот мужчина, который носит статус ее мужа. Преступник, использующий ее как щит, явно был напуган. — Потому что ты не смерти моей хочешь, — прохрипела Узумаки осипшим голосом. Во рту было так же сухо, как и в пустыне, как и долгая беготня вызвала обезвоживание. А горло, которое от нервов сдавливал нукенин, не прибавляло бонусов. Уголок губ Гаары дернулся в подобии злой усмешки. При всей своей наивности, Наруто хорошо орудовала словами. Лишь за счет ее разговоров и тех действий, что сопровождали их, будучи доказательством их правдивости, она была жива и интересна ему. Сабаку-но поумерил свой пыл, песок вокруг него успокоился, опав под ноги. Такедо ощутил, что да, слухи правда. Между этими двумя имеется какая-то странная связь, скрепляющая двух абсолютно разных людей. Эта глупая блондинка имела на него сильное влияние, возможно сам Гаара его едва осмысливал, раз она одним лишь предложением утихомирила монстра, который готов был убить и ее. Такедо видел в его взгляде желание прикончить ее, но что-то его сдерживало. Демон Песков кровожаден и беспощаден, и теперь удар будет нацелен на него одного. И если он будет медлить, его убьют быстрее, чем он что-то успеет сделать. Торги в этом случае бесполезны. Гаара убивает ради удовольствия, а не необходимости, и свою прихоть он начнет утолять с убийства того, кто угрожает его супруге. За спиной материализовались песчаные шипы, которые зависли в воздухе. Здесь уже будет игра на опережение. Отомстить за свою кончину до наступления своей смерти — ничего умнее он не придумал. Он успел вытащить танто, быстро и почти незаметно, до того момента, как техника Гаары пришла в действие. Узумаки ощутив движения за спиной похолодела и не успела даже удивиться, как бандит быстрым, едва заметным движением руки, вогнал в грудину короткий меч, повредив сердечную мышцу. Одновременно с этим действием дзюцу Гаары пробило спину победоносно улыбающегося нукенина. Ему хватило одного взгляда, чтобы дойти до кондиции свирепого монстра. Светлые глаза потемнели от налившейся крови и застилающей глаза алой пелены ярости. Громкий хлопок перекрыл хриплые булькающие вздохи. Наруто растаяла в дымке сизого дыма. Это был клон. Теневой, мать твою, клон. Но Гааре было на это плевать, он был слишком зол, и демонстрация того, что Наруто могут убить, пошатнула его нестабильную психику. Сильный эмоциональный выброс позволил ему ощутить уже и ярость Шукаку. Он убьет их всех.***
Еще один уничтоженный клон заставил ее остановиться. Информацию, которую он передал, заставила ее повернуть назад. Кажется, печать у Гаары начинает трансформацию. Перед тем как клон развеялся, он встретился взглядом не только с Гаарой, но и Шукаку. Курама закатил глаза. Даже останавливать не стал, все равно не сможет. А пока они добираются назад, Гаара убьет всех ее преследователей без разбора. Главное, чтобы он Наруто не прихлопнул не глядя. Узумаки гнала на всех парах, развеяв всех клонов по пути во избежание его вспышек гнева. Ей необходимо усмирить Гаару, ведь Шукаку, скрытый под затвором печати, стал явно свирепее и злее, и его жажду крови с два десятка нукенинов не утолят. А Ичиби имеет хорошее влияние на разум Гаары. Даже если биджу не покажет хвоста, это не значит, что он не навяжет своему джинчурики жажду крови. Тем более, в той группе были молоденькие шиноби, младше нее самой, а их смерти она не хотела. Гаара явно устроит кровавую бойню. За такой короткий промежуток превратит этот кусок пустыни в ад на земле. И когда взойдут первые лучи солнца, эта часть природы будет выглядеть куда более зловеще. И была права. Он убил их всех… безжалостно и беспощадно. Сабаку-но сидел посреди этого месива с обычным своим взглядом, холодным и колючим, в расслабленной позе, с самым равнодушным выражением лица, на какое только был способен. В то время, как у нее руки тряслись и желудок спазмировал от яркого запаха крови, забивающего не только нос, но и легкие. Но самое отвратительное было то, что это всколыхнуло те воспоминание, к которым она себе строго-настрого запретила возвращаться. Здесь пахло войной. И выглядело все так, как тогда, когда Десятихвостый одним ударом мог разорвать в клочья десятки шиноби. — Печать сработала, — нарушил он тишину, внимательно смотря на Наруто. Он ожидал, что она не выдержит зрелища, развернется и убежит. И она явно ожидала тут увидеть не только его, но и Шукаку, вот только он и печать выстояли. А вот привычка взяла верх. — Но он все равно достучался до тебя, я видела, — Узумаки приблизилась к нему, нехотя присев рядом на кровавый песок. Она не должна рушить доверие, которое между ними едва только устаканилось, отвернувшись от него настоящего, иначе она вновь обзаведется палачом для себя. И эту связь она приобрела, показав ему, что человеку нужен человек. Даже если человек прирожденный убийца. В ремесле шиноби есть негласное правило: убей или будешь убит. Все люди этой профессии тонут в крови своих врагов, даже она. И чтобы не сойти с ума нужна поддержка. Гаара уже сошел, но путь назад существует. В той жизни она же сотворила из него человека. Подумаешь, в этой припозднилась на пять-шесть лет. Узумаки пыталась старательно отводить взгляд от того, что было вокруг, особенно от кусков тела той женщины, которая ее кормила, чье тело она опознала по одежде. Даже мысли, тяжёлые и мрачные, не отвлекали ее от этого зрелища в должной степени. Хотя, разводы грязи на светлых штанинах были весьма интересны, если приглядеться. Гаара ничего не ответил. В голове еще гудело от маниакального смеха зверя, который затих, стоило убить последнего шиноби. И громкое заявление, приправленное откровенным презрением Шукаку, что Гаара приобрел свою слабость и с каждым днем она крепчает. Он обвинил Песчаного в том, что он все больше становится похож на человека, и это не укладывалось в голове. Короткий контакт с демоном спустя столько времени выбил его из колеи. И открыл глаза — между ним и Наруто установилась привязанность. Он четко понимал, что ему сорвало все затворы именно в тот момент, когда она, захлебываясь собственной кровью, рухнула на колени. И отпустило лишь тогда, когда на удивление крепкий клон, не исчезнувший после смертельного удара в мгновение ока, сумел наглядно продемонстрировать его новую слабость. — Не отходи от меня впредь, — отчеканил он, вставая с влажного кровавого песка. — Тебе повезло, что ты была в опасности, если бы не они, плохо было бы тебе. Узумаки нервно сглотнула, подняв на него вопросительный взгляд. Он же уже сказал, что не питает больше интереса к ее убийству, или он не об убийстве говорит? Гаара не стал отвечать на ее немой вопрос. Он был все ещё сердит на нее. А потом до нее дошло. Он волновался! Переживал за нее, оттого и был зол, потому что все эти эмоции морально давят на него своей новизной. И тот случай с ее клоном… неужели он привязался к ней? Да, это то самое, а не просто миссия доставить ее в целости и сохранности! Наруто широко распахнув глаза, застыла на полушаге, изумлённо смотря в спину удаляющегося Гаары. Собственная догадка обескуражила ее. Он волнуется за нее! И собственное сердце от этой мысли странно сжалось, и так волнительно и приятно вдруг стало. Это заставило ее улыбнуться, той самой глупой и широкой улыбкой, от которой сводит скулы и глаз почти не видно. — Не отставай, — донеслось до нее как будто сквозь вату. Даже его жесткий и холодный голос не отрезвил, и чувство эйфории продолжало течь по венам. Гаара, завидев ее с самым глупым и весьма неуместным выражением лица посреди этого апокалиптического пейзажа, пришел к выводу, что Наруто застряла у себя на уме и лучше ее подтолкнуть, пока она ещё в какую беду не вляпалась из-за собственной невнимательности. И в самой грубой форме сделал это, обвив ее щиколотку песком и потянув на себя. Куноичи мгновенно оказалась на земле, пропахивая своей тушкой алеющие барханы. — Эй! Ты совсем что ли? Я же… кхе-кхе, — возмущалась Узумаки то бледнея, то зеленея, и то длилось это недолго. Гаара решил ещё и избавить себя от ее протестов, закрыв своим песком и рот. Вот если бы она не тормозила иногда, то, возможно, раздражала его меньше и относился бы он к ней совершенно по-другому.