***
В родительском доме его не было. Наруто перерыла все. Пришлось взломать пару печатей на тайниках, но и там не было того, что ей надо. На это она убила половину вечера. Повезло, что дом был пуст. Мать была отослана на миссию, а Минато со своим постом Хокаге просиживал штаны в резиденции, Менмы также не оказалось в стенах отчего дома. Где был он — загадка, но Наруто это нисколечко не волновало. Вытерев рукавом куртки взмокший лоб и размазав сильней по лбу чернила, в которых она сумела измараться с ног до головы, она присела на ступеньки перед домом. Архив Хокаге. Однажды она уже проникала туда, но только ради другого свитка. И закончилось тогда все не очень хорошо, и повезло ей потому, что старик Третий относился к ней хорошо, и виноватый все же имелся в лице Мизуки-сенсея. Иначе бы ее посадили за решетку. А тут могла и кровная связь с Хокаге не пойти на пользу. Наруто принадлежала к другому клану, и проникновение в такое место могло спровоцировать неприятные последствия. Это было опасно. И она от этого испытывала будоражащее волнение, затесавшееся в районе живота и щекочущее нервишки, а не страх и тревогу. Курама был прав, Узумаки Наруто была влюблена в опасные приключения. Она была до мозга костей авантюристкой. Она зависела от них. И даже интуитивно ощущая приближение беды, шла ей навстречу с распростертыми объятиями. Тогда, в пустыне, она знала, что нельзя так поступать, но сделала, испытав свою удачу в поисках проблем на филейную часть своего многострадального тельца. Неосознанно. И удачно. А еще она слишком сильно верила в Кураму и доверяла Гааре. Она знала, что они помогут. Курама — потому что неотъемлемая часть ее самой, и он напрямую зависит от нее, да и друзья они, пускай Кьюби не признает этого, презренно фыркая на ее заявление, но оно так и было. А Гаара… Наруто мотнула головой, стряхивая настроение для глубинного погружения в размышления. Придумала, когда думать о том, почему Гаара спасает ее шкуру, которая для такого как он не имеет цены. Потому что чужая жизнь для джинчуурики однохвостого — как пыль под ногами. Ковыряться в его мотивах наугад, теша себя ложными ожиданиями не то, что ей надо сейчас. «А еще пункт три, подпункт один. Тут есть проблема. Чтобы все исполнить, ты должна принять не только себя, и, но и действительность, которая тебя окружает», — раз уж они разбирают ее гениальнейший план о возвращение силы, то он тоже должен ей помочь отшлифовать все его неровности. — Что ты имеешь в виду? — Наруто подошла к поливочному крану, у которого заржавел вентиль. Мать, выращивая свои цветочные клумбы, не пользовалась им, используя явно свою стихию воды для поливки. Наверное, цветы питаясь водой пропитанной чакрой, выглядели так шикарно. «А то, что ты в дисгармонии с собой. Тебя кидает из крайности в крайность, и ты не приняла эту действительность всецело. Забыла, что должна себя принять такой, какая ты есть?» — Курама в принципе думал, что Наруто едва нагоняет свой тринадцатилетний уровень лишь за счет того, что у нее конкретный разлад не только с телом, но и в душе. — Поговорим об этом позже, сейчас мы с тобой выполняем второй пункт, и должны быть осторожны и внимательны, — Узумаки умыла лицо и руки, смывая свежие, едва подсохшие чернила. — Черт, и на одежде полно этой краски, — она сняла с себя куртку и скомкав, затолкала в ящик с лопатами, тяпками и граблями. И так безбожно испорчена, да и цвет ей никогда не нравился. «А ты могла быть аккуратней? Мы с тобой взламывать архив Хокаге идем, чтобы свистнуть свиток призыва Четвертого, а ты там наследишь, как грязная обезьяна», — бубнил Кьюби, поражаясь, как вообще она ребенком смогла проникнуть в такое охраняемое место даже при помощи взрослого. Ведь проснулся он тогда лишь после того, как она создала больше сотни клонов. Он жил в анабиозе большую часть ее жизни, никак не влияя на свой сосуд. — Воровать не обязательно. Просто надо вписать свое имя и вызвать жаб, но, правда, лучше это делать не в стенах охраняемого архива, — как ни крути, а выносить свиток придется. Это и было как раз сложностью. Зайти, выйти, и снова зайти, возвращая украденное. Наруто это беспокоило. Как-никак, это сложная задача, причем, это может не увенчаться успехом. «Ты не торопишься? Не лучше бы было понаблюдать, подобрать момент, когда там, например, охрана сменится?» — Лис пытался отсрочить эту миссию. А то Наруто с утра это пришло в голову, а сейчас вечером она это организовывала. А времени прошло всего-то часов восемь. Не говоря уже о том, что у нее все было легко и просто: пришла-увидела-взяла. Все, в этом и есть гениальный план! — Все будет хорошо, — успокоила Наруто Кураму. — Ты со мной, — скорей всего, это теперь она себя успокаивала. Сколько не готовься, а она все равно понимала, что все на свете тут не просчитаешь. Лучше сейчас, пока она готова рисковать их головами, чем она все это обдумает и поймет, что лучше сидеть на жопе ровно, пока не станет хотя бы сильнее.***
Наруто испытала поистине детский восторг, когда проникла в архив тем же способом, что и в детстве. Ну вот охрана и правда никуда не годится, раз такая, как она, может сюда проникнуть, а шиноби более высокого ранга это вообще труда не составит. Подавляя свою улыбку, стараясь быть тише мыши, она сновала между стеллажей, ища то, что отдаленно могло быть похоже на свиток призыва. После смерти Джирайи Наруто стала его владельцем и практически досконально знала, как выглядит со стороны искомый монускрипт. Когда она нашла свиток с запретными техниками, случайно выхватив его из общей массы других, то испытала дикий приступ ностальгии, осторожно касаясь его кончиками пальцев, а потом любовно поглаживая пожелтевший пергамент. Именно эта вещь повернула ее жизнь в другую сторону, приоткрыла завесу тайны ее жизни и сделала сильнее. И это она выучила в нем только первую попавшуюся технику! А потом ее взор упал на нужный свиток, не уступающий размеру свитку с запретными дзюцу. У них было одно отличие. У первого была зеленая окантовка, у призыва — красная. Вроде бы он. Наруто, дрожа от предвкушения, приблизилась к нему, аккуратно беря его с места и укладывая в проход, чтобы размотать и посмотреть, а правда ли это то, что она искала? И правда он. Стоило ей присесть на корточки и приоткрыть его, как она облегченно вздохнула. У нее сердце замерло от радости. И тут же опустилось в пятки, когда она почувствовала у горла лезвие кинжала. — Воруешь, сестренка? — Узумаки ощутила, как все внутри окаменело от голоса брата, и все ее надежды в этот же миг потянуло в пропасть. Узумаки судорожно сглотнула, напрягшись всем телом. Если это брат, то у нее есть мизерный шанс заверить его, что она делает это без злого умысла. Другой бы не стал с ней церемониться. — Шпионишь и воруешь для Казекаге? — он схватил ее за плечо, рывком потянув на себя, заставив ее встать с корточек. Заломив руку, он убрал кунай в подсумок, перехватив тут же и вторую руку, так же заломив до звонкого хруста в ее суставах. — Для себя. Я хочу выжить в третьем туре, — она говорила правду, но отлично знала, что из-за конфликта между ними, он не поверит ни единому ее слову. А если и поверит, то не придаст значения. Он только и мечтает, как ей насолить, и сейчас ему подвернулся отличный шанс. — То-то ты спелась с сынком Казекаге, — он заглянул ей через плечо, увидев на полу свиток призыва. Он не верил ей, но увидев не строго секретный документ, его одолели сомнения. «Отвлеки его и впиши имя, — посоветовал Курама, понимая, что ситуация стремительно выходит из-под контроля. — А потом беги. Надо будет призывать жаб и сторговаться с ними за минимальное время, пока тебя не найдут. Благодаря ему мы можем потерять доступ к контракту». Наскоро придуманный план внушал надежду на то, что ее все же не примут за шпионку, а повесят клеймо отчаявшейся девушки, идущей на все, дабы выжить в третьем туре. Наруто тут же пнула свиток, заставив его размотаться, пока он не уперся в стену с глухим стуком. Наступив брату на ногу со всей силы, она ударила следом его пяткой в колено, а потом и завершила все это замахом головы, ударив растерявшегося Менму своим затылком. Ему пришлось выпустить ее руку, что позволило ей двинуться с места. Но он не растерялся, потянув ее на себя, пока она не изловчилась вывернуться из захвата и сбежать. — Договариваться с тобой бестолку, значит, будет по-плохому, — хотя она понимала, что против него у нее почти нет шансов. Тем более Менма всегда против нее настроен серьезно, и возможности насолить, унизить и избить не пропускал. — Да, по-плохому, — шмыгнул громко носом, чувствуя, как из него потекло. Наруто умудрилась разбить ему нос. Паразитка! За это он ее тут же приложил к стеллажу, не жалея сил. У Узумаки все помутнело перед глазами от вспышки боли. Она ударилась прямо лбом об острую грань полки. Да, жалеть ее тут никто не будет. Она начинала свирепеть. — Как же ты меня бесишь! — намотав ее длинные волосы, заплетенные в хвост, на руку, он продолжал ее вжимать в стеллаж, навалившись всем телом и не позволяя ей вертеть головой. А всплески ее чакры он игнорировал, как назойливое жужжание мухи. Он подавлял выбросы ее энергии своей, что защищало его от неосознанных ударов чакрой сестры. Она чувствовал, что еще чуть-чуть, и ее черепушка треснет, пойдя трещинами ото лба. Наруто шипела и извивалась, стараясь ослабить давление, но этого было мало. Нашарив рукой свитки, она стала кидаться в него ими, что было весьма затруднительно и малоэффективно. А еще ее лицо стала заливать кровь. Она и не почувствовала, как острый край полки рассек ей кожу. — Почему? — Наруто едва проговорила это, пытаясь уже отвлечь злого брата-близнеца разговорами, пока сквозь боль пыталась придумать, как выкрутиться. Силой лиса она не собиралась пользоваться, в прошлый раз это кончилось тем, что Орочимару раскрыл ее. Но если что, она сделает это в крайнем случае, когда ситуация будет куда плачевней, чем есть сейчас. Свиток был у нее под ногами, пару шагов — и она впишет свое имя в нужную строчку и контракт будет заключен. Возможно, она сможет влить туда столько чакры, что ее перенесет в Мьюбокузан? Подальше от Менмы. — Что «почему»? — ее попытки высвободиться были жалкими и бесполезными. Менма упивался своим превосходством. Несмотря на то, что сестра стала развивать свою силу и возможности, умнее и сильнее его она не стала. Об этом говорила не только ее слабость, но и невнимательность. Он следил за ней от самого дома, увидев, что та взламывает тайники родителей, когда вернулся с дежурства. — Почему ты меня ненавидишь? — она сквозь боль ощутила сильнейшее жжение в спине. Ее изнутри будто бы каленым железом жгло. Сопротивляться натиску Намиказе было уже тяжело, ещё немного — и он ее раздавит, а точнее вдавит в этот стеллаж, сломав большую часть костей. Ей уже и дыхание перехватило от того, что ребра сплющило. «Цепи! Свяжи его! Это цепи», — Курама готов был растерзать Менму, и его нисколько не заботило то, что он ее брат и фактически отражение ее самой. Этот мелкий гаденыш делал его Наруто больно. И он уже был наготове, плевать ему на этого паршивца, но он готов был пожертвовать тайной Наруто, лишь бы утереть этому недоноску нос. — Потому что все из-за тебя, твоя ник… — Менма не договорил, как его в грудь ударило что-то тяжелое, отбросив в сторону своей мощью. И не успел он опомниться, как уже не мог пошевелиться, а его все туже и туже скручивали цепи чакры, тянущиеся тонкими цепочками от спины Наруто. «У тебя мало времени, твоя собственная чакра на исходе, а моя его не только напугает, но и обожжет. И привлечет внимание остальных», — констатировал Кьюби ситуацию с ее резервом чакры. Наруто вытерев кровь, залившую глаза, тут же метнулась в сторону свитка, пока ей в спину летели проклятья. — Моя никчемность в прошлом, — прошипела Наруто, падая на колени прямо на свиток. Кровь украсила яркими багровыми каплями белый пергамент. «Пиши Узумаки», — спохватился лис, решив, что призыв не стоит обманывать, а вот Минато можно будет внушить, что Наруто не ассоциирует себя ни с Сабаку-но, ни с Намиказе. Цепи таяли, ослабляя давление. Менма уже мог пошевелить рукой. Да, она не шпионила, она хотела силы. Хотела выжить, и цеплялась за это всеми возможными способами, идя на крайние меры. Это просто он вцепился за возможность насолить ей, да посильнее, обвиняя в шпионаже и краже данных. Наруто прокусила кожу большого пальца, наполняя потекшую крупными каплями кровь чакрой. Она сочла нужным это сделать, хоть ее лицо и заливала кровь, а вдруг она не подойдет? Она выводила свое имя, вливая как можно больше чакры. Контроль над цепями из-за этого гас еще быстрее. Менма завозился позади нее, но ей было плевать. Главное вписать имя. Техника растаяла ровно в тот момент, когда она выводила предпоследнюю букву фамилии. Менма вскочил на ноги сразу же, как почувствовал полную свободу, и кинулся в сторону Наруто, собираясь прервать ее. Но не успел. Стоило ей вывести последний иероглиф, вливая уже не свою чакру, как ее поглотил поток энергии, утягивая в свиток. Менма схватил пустоту. Наруто исчезла.***
— Ты щедрая девочка, — проскрежетал, словно заржавевшие шестеренки, старый жаб, смотря на того, кто так щедро одарил их не только чакрой, но и кровью. Причем, чакрой, которая отдавала древнейшей силой. — Фукасаку-сама, — Наруто узнала в нем старейшину по голосу. Стоило ей открыть глаза, как ее ослепило яркое солнце. А она и забыла, что тут время течет иначе. И сейчас ее накрыло облегчение. Кажется, она рискнула и не проиграла. — Ты джинчуурики, — подслеповато морщась, он ткнул ее в макушку своей тростью, шевеля ее золотистые волосы на затылке — Ты дочь Минато? — Да, — ответила сразу на два вопроса Наруто и попыталась сесть, но у нее тут же закружилась голова, а гравитация беспощадно тянула ее назад, к земле. — Вы сохраните мою тайну? — внутри все замерло в ожидании ответа, а страх наступал на пятки. Ей вдруг стало так страшно, что ей откажут в ее просьбе. — Хм, — старик почесал свою бородку, задумавшись. — Я сохраню все твои тайны, но цену мы назначим потом, сейчас ты не в силах расплатиться, — после недолгих раздумий, сказал он. — Узумаки, да еще и джинчуурики, да это уже удача, — и, развернувшись, он ушел, что-то бубня под нос. А Наруто сново утянуло назад, в ее мир.***
Она появилась через мгновение на том же месте, откуда и исчезла, улыбаясь во все тридцать два. Счастье топило ее с головой, она провернула то, что хотела, не совсем успешно, но риск окупился. — Еще и лыбится, идиотка, — Менма выпрямился и, снова ухватив сестру под локоть, потянул на себя. Решив, что если он опять с ней сцепится, то исход будет плачевным, судя по жалкому виду сестры, он решил отвести ее на суд к отцу. Наказать ее надо было хотя бы за то, что она проникла в архив и пыталась стащить семейную реликвию, чтобы втихомолочку заключить контракт с жабами. Достав трехлистный кунай, он сложил печати и утянул с собой Наруто в кабинет Хокаге, решив доставить ту немедленно на ковер к правителю при помощи Летящего Бога Грома, хотя сомневался, что застанет его. Времени было уже много. Но появившись в кабинете, Менма застыл на месте, выпустив ослабевшую Наруто из рук. Та чуть не упала, потеряв точку опоры. Его сковал шок от увиденного. Какаши не успела отпрянуть от Минато, забывшись в ворохе чувств, и почувствовав постороннее присутствие лишь тогда, когда незваные гости уже стояли перед столом Хокаге. Черт, она должна была почувствовать это, ведь кабинет был защищен от пространственных техник, за исключением… Сам же Минато неверяще смотрел на своих детей, залитых кровью, Менма был в меньшей степени, а вот на Наруто без слез не взглянешь. Какаши резко для него перестала существовать. — Что произошло? — Минато заволновался и от вида близнецов, и от того, что они увидели. Какаши засуетилась, вынырнув из-под рук сенсея, тут же выхватив из подсумка аптечку и подбегая к Наруто, увидев, что у той рассечен лоб. По первой оценке больше всех был поражен Менма, он продолжал невидящим взглядом смотреть на то место, где была Какаши, а Наруто вообще не показывала, что ее это хоть как-то заботит. Менма словно язык проглотил, был не в силах вымолвить и слова. Наруто же увернувшись от рук Хатаке, в которых была зажата какая-то салфетка, остро пахнущая спиртом, повернулась к брату, ощущая его изумление и почти слыша как привычный мир Менмы рушится. И впервые за все это время она посочувствовала ему. — Я помог ей заключить контракт с жабами, но мы чуть не разнесли архив, — механически проговорил Менма, сжимая до боли кулаки. Почему-то у него пропало желание оклеветать Наруто перед лицом своего бывшего сенсея. Минато изумленно изогнул брови. Менма лгал. Он знал это. Но удивило его другое, он лгал, защищая сестру. Скорей всего все было иначе, да только тот шок, что испытал сын, выбил его из колеи, и он сказал не то, что хотел. Не мог же он помогать Наруто, тогда как первый ненавидел вторую всей своей душой. У Узумаки брови поползли вверх, но удивляться было больно. Лоб вновь опалило болью. Может, она ослышалась, и весь театр абсурда, что предстал у нее перед глазами, просто выдумка ее воспаленного мозга? Намиказе-младший перевел на нее потерянный взгляд. Узумаки же отмахнулась от настырной Какаши, которая пыталась обработать ее раны, строя из себя заботливую тетеньку. — Не притворяйся заботливой, — обернулась она к Хатаке, поймав ее взгляд, в котором не было и намека на стыд или волнение. А еще, та так разволновалась, что забыла натянуть маску на лицо. Но Узумаки было не интересно ее разглядывать. Вот посмотреть на лицо Хатаке-мужчины она бы не отказалась. А эта… Кажется, начинает вызывать у нее стойкое чувство отвращения. Минато сурово посмотрел на суетившуюся вокруг его дочери ученицу, и та, поняв, что тут лишняя, развернулась, взяла со стола свою маску АНБУ и вышла из кабинета, недовольно поджав губы. Хотя, Наруто могла поклясться, что видела как ее губы надломила довольная улыбка, прежде чем она натянула на лицо недовольство, когда выходила. И женская интуиция вопила во всю глотку, что эта сереброволосая — подлая дрянь. Она не могла себе объяснить это чувство, но Курама нашептал, что Какаши до мозга костей коварная женщина, и ее, в отличии от Минато, радует то, что они увидели их в провокационный момент. — Мы просто забрызгали кровью весь архив, — пожала плечами Наруто, поддерживая ложь Менмы, тыкнув в свой рассеченный лоб пальцем. — Ты не учишь меня, — обвинительно проговорила она, стараясь уйти подальше от опасной темы, которая витала в воздухе высоким напряжением. Минато устало облокотился на край стола, прикрыв ладонью лицо. Он опростоволосился. И чувствовал себя мерзко. Факт его измены узнали его дети. И по Менме он ударил сильнее. Может, Наруто была под действием болевого шока, да и половина ее лица была залита кровью, из-за чего разобрать ее реакцию было тяжело. Кажется, это стало началом краха, а может быть, и завершением. — Как давно? — Менма был все так же напряжен, и так же потерян. — И станет тебе легче от этих подробностей? — Наруто не дала раскрыть Минато и рта, отвечая быстрее него. — Мне нет. Это его жизнь, и пускай он и дальше занимается саморазрушением за счет разрыва связей с семьей, — ее глаза гневно сверкнули. Она вновь обернулась к Менме, видя, как того чуть ли не трясет. Но матери об этом она говорить не собиралась. Как бы она не ненавидела этого Минато, она не станет ябедничать, это их жизнь, пускай они и разбираются. — Идем, — и схватив брата за руку, потащила прочь из кабинета. Удивительно. Менма покорно пошел за ней, а в их спины впивался полный горечи и вины взгляд Минато. — Это ты виновата, — стоило им оказаться за дверями кабинета, как ее со всей дури толкнули к стене, а его кулак просвистел возле ее лица, врезавшись в стену в каких-то жалких миллематрах от ее уха. — Я? В каком таком месте? Это я его толкнула в объятия Какаши? Это я его заставила меня продать как племенную корову в Суну за мирный договор? Это я его заставила себя ненавидеть? — зашипела Наруто, раздуваясь от негодования, перед глазами опять все поплыло. Ее еще и обвиняют в изменах отца. Ну уж нет! — Из-за тебя мать стала с ним скандалить, из-за тебя она его возненавидела! — брызжа слюной прокричал Менма, испепеляя ее взглядом. Надо было сказать то, что она пыталась для Суны свитки украсть, а не силу пришла искать в архивы. Для него именно Наруто виновата во всех семейных бедах. — Он просто слаб духом, даттебайо! И не я в этом виновата, т-о-ч-к-а! — горячо возразила Наруто. — И отпусти меня, у меня голова болит, — она попыталась оттолкнуть его, что у нее получилось. — Почему у всех во всем виновата я? — зло воскликнула она, ковыляя к выходу. Кажется, она попала в персональный ад, где ее не только ненавидит чуть ли не каждая собака, но и винят во всех несчастьях. А виновата она была лишь в том, что была слабой и не могла дать отпор. Ладно бы, если бы она была джинчуурики в этом мире, понятное дело, ее бы боялись и за эту силу и ненавидели, но тут она просто козел отпущения какой-то. — А еще, Какаши просто змея, поверь мне, и она счастлива, что мы их застукали, ведь это точно разрушит их брак. Так что сам решай, потакать чьей-то воле, или думать своими мозгами. Пускай сами взрослые разбираются между собой, мы и так уже достаточно пострадали от них, — резко развернувшись, Узумаки побрела к выходу. Как же ее бесило все это. Наруто скрылась за поворотом коридора, испытывая жуткую головную боль. По хорошему, ей бы в больницу. Кажется, придется на лоб швы накладывать. А Коноха все больше и больше ей казалась рассадником змей. Ей бы для начала до третьего тура тут дожить. А она-то думала, что заключительный этап экзамена куда большая проблема, но нет, оказалось, что есть проблемы, которые тяжело решить, ведь силой тут одной не обойдешься.