Наруто впервые ушла настолько глубоко в свои мысли. Мир вокруг нее почти перестал быть существенным. И люди в нем соответственно.
На внутреннем уровне она перестала зацикливаться на том, что ещё существуют люди, которые представляют для нее угрозу. Где-то там, за спиной, за ней пристально следит Раса, мечтая выжить ее из жизни Гаары. И сам Гаара, который смотрел на нее не скрывая своей всеобъемлющей ненависти.
Ее волновало лишь одно - она сама и дальнейшее развитие ее жизни. Наруто стала чертовой эгоисткой. В этом мире по-другому было никак. Возможно, это оправдание для самой себя, может быть, она и там такой была. Но маловероятно. Она не замечала за собой такого изъяна. Там все ее силы были брошены на комфорт друзей и окружающих, а тут на саму себя. Этот мир заставил измениться ее. Капитально. И эгоистка - это самое безобидное, что с ней сделала эта действительность.
Ей необходимо было зацикливаться на себе и считать, что теперь ее сил хватит на решение чуть ли не всех ее проблем. Ведь почти все в мире шиноби решается силой, а она шиноби. Но если силу приправить щепоткой тактики и стратегии, то она точно справится со своими проблемами не втягивая в это окружающих. У нее слишком много шокирующих тайн, а ей, вероятнее всего, жить здесь и дальше. И по возвращении она только что и делала, так это усиленно думала.
Сабаку-но младший не оценил ее отстраненности. Он ценил свою зону комфорта, но никак не ее.
Каждый раз, стоило им пересечься, как Гаара кидал долгие, полные дикого гнева и обнаженной ярости, взгляды, сверлящие в Наруто сквозные дырки. К его разочарованию, они не достигали ее. И это его раздражало и весьма сильно обижало.
Сейчас он встретил ее на улице. И без того мучившие его сознание мысли разыгрались с новой силой. Она шла по улице, держа в руках пустую корзинку, лицо ее было задумчивым и от того напряженным. Она никого не замечала вокруг. Ни его возросшую жажду крови, разливающийся по воздуху опасными переливами, ни того, что вокруг улица вмиг опустела, ни то, что рынок был совершенно в другой стороне и шла она в обратно противоположном направлении.
Сабаку-но точно скоро сотрёт зубы в порошок, если с таким же успехом и дальше будет стачивать их друг от друга в приступах злости. Она игнорировала его.
Это началось именно с того самого момента, как Наруто уверилась в том, что способна свернуть горы, вернув былую силу. Он сам себя убедил в том, что больше не нужен ей. Теперь у него появилось ещё сотня причин ненавидеть ее. И себя заодно.
Ненависть к ней возросла в геометрической прогрессии, заставив его ощетиниться пуще прежнего. Ненависть к самому себе заставила его жалеть о том, что он позволил ей вмешаться в устоявшуюся пучину отчаянья, разбавив ее проблесками болезненной надежды.
Гаара с ужасом ловил себя на мысли, что надеялся, желал, и хотел получить хотя бы нечто подобное тому чувству, от которого он открестился годами ранее, заклеймив себя болью.
И теперь было паршиво от осознания собственного умения строить воздушные замки из банальных надежд. Оттого больнее, потому что это хлипкое сооружение из стекла рушилось и ранило.
— Наруто! — громкий голос внезапно разнесся по улице, разрушив тишину, в попытке привлечь внимание одиноко скользящей по пустынной дороге девушки. Менма ещё вдобавок активно махал Наруто, пытаясь привлечь ее внимание и искоса поглядывая на Гаару, стоящего в тени узкого пространства между домами, который выглядел так, словно хотел наброситься на Наруто и свернуть той шею с особой жестокостью, причем сиюсекундно.
От Песчаного разило такой злобой, что на коже помимо воли проступали мурашки. Его сконцентрированная на Наруто ярость приходилась и по нервам Менмы, заставляя напрячься. Это напомнило ему, что Гааре не зря присвоили ярлык монстра. Шиноби Листа поспешил сократить расстояние между ним и сестрой.
— Наруто, — Менма быстро нагнал бредущую по пустынной, наверняка из-за присутствия Гаары, улице. Он ладонью коснулся плеча задумчивой сестры-близнеца, которая была настолько чем-то озадачена, что не обращала внимание ни на своего супруга, ни на громогласные оклики брата.
Наруто моргнула и встрепенулась, выныривая из подсознания. Вся ее сенсорика сразу же сосредоточилась на разливающийся по округе опасности. Все ее заново приобретенные инстинкты шиноби так и вопили о нависшей угрозе. Рука автоматически потянулась к руке, покоящейся у нее на плече для захвата. Схватив стальной хваткой чью-то кисть, она, приложив усилия, перекинула потревожившего ее человека через себя, застав того врасплох.
Не ожидавший такого хода Менма едва успел сгруппироваться, чтобы не упасть в грязь лицом, причем в прямом и переносном смысле. Сноровка и большой стаж шиноби позволили ему устоять на своих двоих, да ещё и вырвать руку из захвата. Но вот кунай, опасно упирающийся ему в ребра, он предусмотреть не мог.
— Какое теплое приветствие, однако, — Намиказе посмотрел на сестру, как на больную. Голос сочился ядом. Совсем что ли она рассудок потеряла в своей Суне?
— О, это ты, — Наруто растерянно моргнула, уставившись на брата-близнеца. Она тут же убрала кунай, который приставила ему к рёбрам. — Я думала меня убить хотят, — виновато пробормотала она. В воздухе остался лишь призрачный флер былой жажды крови, в котором она с запаздыванием узнала след Гаары.
— Хотят, но не я, — Менма потирал запястье. Однако, сестра поднаторела в силе. Давно они не тренировались вместе.
— А кто? — Наруто полным скепсиса взглядом посмотрела на брата. Ответ был очевидным. Судя по остаточной ауре ее супруга.
— Что между вами случилось, что он смотрит на тебя с желанием убивать? — Намиказе предположил, что Наруто и Гаара поссорились. Из-за чего Наруто выглядит такой угрюмо-задумчивой, а ее супруг ещё более кровожадным.
— Он всегда так на меня смотрит, — отмахнулась Наруто. Для нее такие взгляды не были открытием. Они присутствовали в их совместной жизни с самого начала ее второй жизни.
— Да ладно тебе, ты, как всегда, не видишь очевидного. Между вами словно толпа черных кошек пробежала. Ты это проморгала, а он принял их удар на себя, поэтому такой злой, — Намиказе продолжал упрямо настаивать на своем. Гаара уже давно так не смотрел на Наруто, по крайней мере, не с такой яркой палитрой ненависти и негатива.
— Все у нас нормально, — с нажимом повторила та, стараясь поставить точку в этом разговоре. — Эй, а ты что в Суне забыл? — она быстро перевела тему в более безопасное русло. А то Менму хотелось треснуть по голове, если он и дальше полезет в ее личную жизнь.
— Миссия, — улыбнулся Намиказе. — У меня к тебе просьба, — Наруто тут же вопросительно посмотрела на него, показывая, что внимательно слушает. В глазах мелькнули искорки интереса. — Реши свои проблемы с супругом до того, как мы уйдем с ним на задание, — на полном серьезе произнес Менма, стерев с лица улыбку. Увидев состояние Гаары, Менма сильно засомневался в разумности присутствия Гаары в грядущей миссии. Состояние Гаары ставило задание под угрозу провала.
— Черт, да все с ним как и обычно! — возмутилась Узумаки, зло сверкнув взглядом. Менму захотелось побить корзинкой по голове ещё сильнее прежнего.
— Ладно, не кипятись, — Менма страдальчески закатил глаза на попытки Наруто отрицать очевидное. — Больше не лезу в твою личную жизнь, — заверил ее брат, в примирительном жесте подняв руки.
— Вот и славно, — но все же бросила предупреждающий взгляд на брата, чтобы больше не лез к ней с подобными вопросами.
И на миг в воздухе зависла тяжёлая пауза. Они оба на постоянной основе терялись в обществе друг друга, не зная о чем говорить. Особенно если дело касалось безобидных тем. Перекинуться парочкой оскорблений, ввязаться друг с другом в драку - это запросто, но поддержать нормальный человеческий разговор - сложно.
Их отношения за два года мало в чем изменились. Он старался ей быть братом, а она пыталась показать, насколько она самостоятельная и независимая сестра. Из-за чего иногда вспыхивали конфликты. Ее свободолюбие всячески было против его братской опеки, помноженной на годы отсутствия этой самой братской опеки, из-за чего данное чувство становилось гиперназойливой заботой. Сейчас мог смело разразиться конфликт, потому что Менма, обеспокоенный поведением Гаары, настойчиво лез в ее личную жизнь, что категорически не нравилось Наруто. Это чувство он стоически пытался подавить.
— Наверное, тебе нельзя говорить, но что за миссия? — нарушила опустившиеся на них напряжение она звонким и преувеличенно бодрым голосом.
— Само собой, — согласился Менма, кивнув и увидев слабые искорки любопытства в ее глазах. Конечно же, его ответ ее не избавил от приступа интереса. Переживание по прежнему сдавливало грудь неясной тревогой.
— Эх… — разочарованно выдохнула она. — Пойдем хоть провожу до резиденции, — улыбнулась Узумаки во все тридцать два. И, схватив брата под руку, потянула в сторону сердца Суны.
— Как ты? — Менма покорно поплелся за сестрой, надеясь, что его сокомандник увидит, что сестра повела его в первый пункт назначения и отправится вслед за ним.
— Лучше, чем могло бы быть, — призадумавшись, ответила она, стараясь быть максимально честной. Язык так и чесался посвятить и брата в свои проблемы мирового масштаба и поплакаться у него на плече. Но она боялась рушить с ним устоявшуюся идиллию. Учиха, узнав ее секрет, до сих пор обходил ее по широкой дуге, стоило им пересечься. — А ты?
— Нормально, — Намиказе вновь ощутил, как к ним подкрадывается напряжение. Разговор выглядит натянутым и каким-то вынужденным.
— А что дома нового? Если вкратце, — Наруто скосила взгляд в сторону. Резиденция Казекаге была от них на довольно близком расстоянии. К слову, Менма так до сих пор и не понял, почему тот всячески избегает Наруто.
— Папа и мама по прежнему почти не разговаривают, но мать уже перестала смотреть на него, как на врага народа, — начал Менма с новостей о семье. — Хината родила первенца почти две недели назад. Мадара отдал душу Ками, — перечислял новости Намиказе.
— Мадара Учиха умер? — эта новость нашла в ней отклик и навеяла тоску и грусть. Тут он был нормальным. Если к нему можно было даже тут применить термин нормальности. Скорее всего он был добрым. И помог ей.
— Да. Орочимару сказал, что его тело перестало реагировать на опыты, поэтому его кончина была вопросом времени, — Менма сам был расстроен этим событием. Он испытывал глубочайшую симпатию к основателю.
— А как Саске? — у Наруто глаза наполнились волнением. Учиха всегда тяжело переносили смерти близких им людей. В этой реальности наверняка эта их общая черта не изменилась.
— Более чем нормально, — проговорил Намиказе, скармливал Наруто то же самое, что ему недавно сообщил Саске. Хотя Намиказе точно знал, что друг переживает.
— Так я и поверила! — вскипела Наруто за доли секунды. — Ты ему друг или кто? — Наруто резко затормозила и повернулась лицом к Менме, смерив того взглядом полным укора.
— Я тоже не поверил. Саске был любимчиком у Мадары, а в последние пару лет они стали общаться ещё теснее, — Намиказе отлично понял, что подразумевала сестра. И это его оскорбляло. Она его за тупого или бесчувственного принимает?
— Учиха, — страдальчески закатила глаза Наруто. И тут эти самые красноглазые старались справиться со всем в одиночку. Мадара лично ее учил не быть одной, неся на себе тяжелый груз бремени.
— Ладно, мне пора на аудиенцию к Четвертому, — они уже были на пороге резиденции. А время подгоняло и играло против них. Надо было решить все нюансы миссии как можно скорее. — А Учиха, между прочим, вон там, вот сходи и прочитай ему нотацию о том, что держать все чувства в себе - зло, — Менма указал Наруто куда-то за спину. Та сразу же обернулась, ища знакомую фигуру.
И правда, Учиха Саске стоял в нескольких метрах от них, прячась в тени жилого дома. Все это время он шел за ними по пятам, а она и не ощущала его.
— Увидимся, — Наруто попрощалась с братом и тут же пошла в сторону Учиха. И, не дай Ками, этот идиот будет от нее шарахаться как от прокаженной, она за себя не ручается.
Учиха не сдвинулся с места, но его черные глаза следили за каждым ее шагом и выражали абсолютную пустоту. Но она чувствовала, что он насторожен, и по отношению к ней не менее внимателен, чем к преступнику S-ранга.
Это заставило Наруто поежиться. А кулаки непроизвольно сжались.
Он не убегал от нее, продолжая стоять и подпирать спиной стены дома, выражая абсолютную незаинтересованность. Словно и не было тех двух лет, которые он избегал ее. И вообще, будто бы не было разницы в мирах. Теперь здешний Учиха был чуть ли не копией того Учихи. От этого уже болезненно сжалось сердце.
Лишнее напоминание о том, как она скучает по тому Саске.
— Надо поговорить, — начал он первым. Явно нехотя. Словно принуждая себя. И все это так демонстративно, что Наруто скрипнула зубами и лишь сильнее сжала кулаки.
Да, она определенно точно забыла о том, как раньше сильно и очень часто, хотелось стереть такое выражение лица, тона, и вообще этот арктический лоск, присущий каждому Учиха, к чертовой бабушке.
— Придурок, — фыркнула Узумаки, настойчиво напоминая себе, что Саске нуждается не в мордобое, а в утешениях. И чтобы не распустить кулаки, Наруто распустила руки более миролюбивым способом, обняв не ожидавшего такого расклада событий парня.
— Ты нормальная? — Учиха хотел было отшатнуться, но хватка Наруто стала крепче. Она лишь сильнее стиснула его в кольце своих рук и уткнулась ему носом чуть ниже ключицы.
— Я соболезную, — она подняла полное грусти лицо и посмотрела на ощетинившегося Учиха, у которого наконец-то во взгляде появилось нечто живое, обжигающе и полное недовольства.
— Отлипни от меня, бестолочь, — Саске положил свои руки ей на плечи, в попытке отодрать от себя сестру друга. Но та даже не шелохнулась, стиснув его в своих объятиях до отметки "удушающие". — Поговорить надо, срочно, — не терпящим возражения тоном пробасил Учиха прямо ей в ухо.
Наруто тут же отлипла от него, поспешила ударить его кулаком в грудь и посмотрела уничтожающим взглядом. Ухо заложило.
Подняв на него глаза, она встретилась с красно-черным мангекье. И ее втянуло в иллюзию под чертыхание ее биджу.
— Само собой ни Менма, ни Гаара по протоколу не скажут, что за миссия, — Учиха стоял напротив скрестив руки. Тон у него был, как у великомученика.
— И? — Наруто искренне не понимала, куда гнул Саске. И вообще, зачем он это делал.
— Уже было замечено около шести вспышек чакры Кьюби в разных точках, — огорошил ее Саске, даже наслаждаясь тем, как вытянулось лицо Наруто от удивления.
— Как так? — сказать, что эта новость удивила ее, значит ничего не сказать. Эта информация не укладывалась у нее в голове. И совершенно не вязалась с тем, что говорил Курама. А говорил он, и всячески ее убеждал, что ещё рано и не время. Он точно почувствует. — Тишина. Я бы почувствовала… — недоумение граничило с глубоким шоком.
— Он может лгать, — Курама просочился в иллюзию Учиха и, подозрительно сощурив глаза, смотрел на одного из самых ненавистных ему носителей Шарингана, растягивая рот в угрожающем оскале.
В этот раз, встретившись лицом к лицу с биджу, Саске и глазом не моргнул. Даже взгляда не оторвал от шокированный Наруто.
— Миссия, на которую мы идём - разведка. На границе страны Ветра, к Юго-Востоку, в малоизвестной стране разразилась гражданская война, там была последняя вспышка, — продолжал повествование Учиха, игнорируя злобную морду демона-лиса. Он надеялся, что Наруто сможет сложить дважды два, чтобы уловить связь между появлением Кьюби и военным конфликтом.
Лис за спиной Наруто зарычал.
— Во всех местах, где по слухам была замечена чакра демона, был кровавый конфликт, — продолжал декламировать Саске не обращая внимание на контуженную его информацией Наруто. Судя по всему, та не способна анализировать и, скорее всего, воспринимать что-либо. Скорее всего, даже связно думать не может.
— Ты уверен? — Узумаки отказывалась в это верить. Она считала, что в любом случае почувствует все, что связано с возрождением Кьюби. Чакра должна была срезонировать на любом расстоянии. Шесть вспышек?
— Не особо. Но твой супруг - да. Это он почувствовал вспышку чакры у границ страны. Он не мог ошибиться. Про остальные пять - это слух, но, кажется, весьма правдоподобный. — Учиха многозначительно посмотрел на нее, его черные глаза выражали все то, что он не сказал ей вслух. Да. Гаара безошибочно мог определить чакру Кьюби, он знал ее до мельчайших подробностей. А так как она не выходила за пределы Суны вот уже две недели, соответственно - чакра не принадлежала ей.
Саске вновь лицезрел, как нижняя челюсть Наруто плавно отъезжает вниз со скоростью ее понимания ситуации. Все, что она хотела сказать, застряло у нее в горле от шока. Ее глаза были полны растерянности и обиды. И чем сильнее в ее голове укоренилось понимание происходящего, тем больше становилась обида.
Прежде, чем она смогла что-либо сказать, прошло до бесконечного много долгих мгновений, как ей показалось.
— Как давно? — она едва могла говорить. Услышанное подкосило ее, сжав горло и ударив под дых.
Она не понимала, почему Гаара не сказал ей и слова? Почему молчал? Искренне недоумевала.
— Он знает? Дня четыре. Это он инициатор данной разведки.
А она не в курсе! Он ей не сказал!
И ни одного слуха не просочилось наружу. Ни одного! Наверное, чтобы панику не вызывать.
Внутри все болезненно скрутило. А под ногами словно пропасть образовалась. Эта новость все ещё норовила свалить ее с ног.
— Весомый аргумент, — Курама был зол. Время потекло для них стремительно быстро. И судя по всему, отмерено им не так уж и много. Если опереться на рассказ Саске. И поверить в то, что почувствовал Гаара.
Все остальные проблемы тут же отошли на задний план. Почти все. Обида на Гаару была пропорциональна ее нарастающей панике.
— Ладно, — лицо у Наруто потеряло всякие краски. — Зачем ты это говоришь мне? — скрестив на груди руки, она окинула мрачным взглядом Учиха. Может, все же не стоит доверять его словам? Может Саске мстит за тот случай?
— Мадара, — коротко пояснил Учиха. Два года Саске учился у Мадары, как взять под контроль биджу. Старался залатать все бреши в своей обороне и обрести уверенность в том, что ему все по плечу. Два года как Мадара пытался внушить Саске, что Наруто не опасна. И ее биджу тоже. И бедной девочке нужна поддержка, потому что бедняжка одинока в этом мире, и даже сказать некому, потому что на нее ополчатся, а она и так настрадалась. Ну а ещё Мадара объяснил, что скоро демон лис возродится. И, в идеале, можно обойтись без жертв, если к этому приложит свою руку Наруто. Только до сих пор Саске не мог понять, как могут существовать два девятихвостых демона.
— Ками-сама, может хватит шокирующих новостей на сегодня? У меня голова пухнет, — взмолилась Узумаки, возведя глаза к иллюзорному небу. Чувствовала она себя разбитой, обиженной, и слегка растроганной последним заявлением Саске. Мадара заботился о ней!
Опустив взгляд, она увидела, что стоит лицом к стене, а Саске и след простыл. Зато в душе остался ураган.
И шокирующие новости на этом закончились.
***
«Меня удивило, что ты не пошла проситься на миссию с ними», — он до сих пор не понял, что повлияло на то, что Наруто не вломилась в резиденцию к Казекаге в попытке уговорить Расу отправить ее на эту миссию. У него было два варианта: шок и… нет, все же один. Шок.
— Чтобы я дала Расе повод отчитать кого-то из них за длинный язык? Хоть Гаара меня сейчас дико бесит, и я на него в обиде, это не значит, что я дам Расе и шанса придраться к нему, — Узумаки отлично понимала, что ее не пустят на миссию, а знание деталей данного задания поставило бы под угрозу Менму, Саске и Гаару. Разглашение таких миссий чуть ли не политическая измена. Причем Гаара падёт под подозрения первый, потому что от властных рук отбился. И Наруто отлично знает, что Раса ее не пустит.
«М-м-м, ум прокачала», — довольно, но с долей сарказма, протянул демон.
— Представь себе, — съерничала Наруто.
Она по дороге домой успела понять, почему именно такой состав. Сначала она подумала, что это бред. Учиха и Гаара ненавидят друг друга. Для первого эта миссия могла стать чистой воды самоубийством. Но Наруто не общалась с Учиха два года. И как сильно Саске прокачал свои глазки, она не знала. Менма оговорился о том, что Саске тесно общался с Мадарой на протяжение последних двух лет. И явно причиной этого общения стала она. Точнее Курама в ней. Тогда биджу знатно напугал младшего Учиха.
Только Мадара Учиха основатель Конохи знал и умел контролировать биджу. Скорее всего, раз Саске тут, то обучение было пройдено успешно.
Менма - из клана Узумаки и владеет печатями. Наверняка отец снабдил его нужным свитком. Но Наруто точно уверена, что никакой запечатывающий свиток не сдержит мощь Курамы. Она бы тоже не пришла в восторг, если бы по пробуждении/возрождении, ее встречали бы с намерением запечатать. Наверное, уповали на то, что Курама будет слаб.
Гаара же сенсор. Именно он почувствовал и подтвердил слухи. И он же ударная сила. Она уверена, что Гаара жаждет узнать, или даже, скорее всего, Шукаку, кто сильнее, он или демон-лис.
И опять, подумав о Гааре, ее одолела лютая злость пополам с глубокой обидой.
Это ее пугало. Потому что ранило. До глубины души. И делало больно. Она думала, нет, даже была уверена, что Гаара сказал бы ей. Однако он так не сделал.
Она считала, что между ними крепкие узы, и есть хотя бы слабая пародия на доверие, но нет… ни черта. И это задевало, сильно и болезненно. А пугало тем, что это чувство обиды было сильнее, чем страх того, что пророчество жаб сбывается и это первые тревожные звоночки.
А в голове по прежнему не укладывалось, что он смолчал. Не стал говорить. А ведь он знал, как ей необходима данная информация. Гаара отлично был осведомлен о том, что от этого зависела ее жизнь. Почему?
Наруто обуревала обида. Колючая и горькая, сжимающая горло.
Он ей не доверяет? Или же считает все ещё слабой и никчёмной? Зря она тогда его не уложила на лопатки! Подумала, что он уловил своей сенсорикой мощь ее чакры. Тогда она ему позволила себя победить. И снова раздеть.
Узумаки разозлилась. На себя. Сама позволяет ему быть таким. Это она разрешила ему так думать и делать. И ещё весьма громко и эмоционально наслаждается его отношением к ней. А он? Он считает ее куском мяса, она в этом уверена. Причем лакомым и вкусным, раз так трепетно обращается к ней. Правда, по меркам хищника, который трясется над горячо обожаемым и редким куском любимой добычи.
Наруто замутило. Обида стала глубже и больнее. Уверенность в том, что она ему нужна, развалилась на части. Да, она ему все же нужна. Но не в том плане, в котором хотелось бы думать.
Он хищник, монстр. Который бережет и трясется над ней только ради того, чтобы потом ее съесть. Когда нужда в ней пропадет. И сейчас эта нужда таяла на глазах.
Мысли рекой текли возле обиды, подпитывая это чувство ещё сильнее. И она злилась на себя, на него. И злость вот-вот мутирует в ярость.
И одна думала, думала о том, что Гаара ее предал. Ведь предал же, да? И какие мотивы у него были? Он что-то затевает!
Ведь не зря же он уже недели две к ней не подходит. Смотрит волком издалека. И все! Остывает? Да, точно, так!
А эта попытка умолчать о Кьюби - для него проверка собственной силы. Если он все же сможет противостоять Кьюби, то сможет и противостоять ей. Все сходится. Он ищет способ избавиться от нее, уничтожить, самоутвердиться за ее счёт. Или ищет, как доказать ей, что она слишком самонадеянная.
Тихий хлопок дверью и почти бесшумные шаги отвлекли ее от бурного потока мыслей.
— Гаара, — зло процедила она сквозь зубы, и кинулась к нему. Волна праведного гнева поднималась в ней, утопив все остальное.
Она развернуться не успела по направлению к двери, чтобы выбежать ему навстречу. Сабаку-но опередил ее, откинув волной песка к стене.
Он бросил жёсткий взгляд на ее руки, подавляя в себе желание сломать ей их. Воспоминания ожили и встали яркими картинами перед глазами, заставив зарычать от едва сдерживаемый ярости. Кровь вскипела, вспенилась, а душа просила криков агонии, жаждала кровопролития. Жестокого и хладнокровного.
— Ты не справишься с ним, — зло прошипела Узумаки, сразу же переходя в атаку, правда, пока в словесную. Физической боли Гаара не особо сильно боялся, а вот моральная… Эта реплика должна была ударить прямо по его чувству собственного достоинства, контузив его самоуверенность. Слова всегда срабатывали лучше любого метательного оружия.
— Не смей к нему подходить, — он проигнорировал ее слова, хотя, стоит признаться, готов был утолить жажду за ее счет. Он слышал только собственную злость и ощущал колючую ревность, что не позволяло ему задуматься о том, о чем она говорит. Они копились долго, мучительно долго. И теперь все затворы слетели. Этот адский коктейль рвал его на части, проходясь по и без того разбитому чувству уверенности в себе. Неужели она вздумала играть с ним? На его чувствах и сознании? И с чего это он сильнее его?
— Я пойду к нему сама! Я опережу! Это мое дело, — рычала в ответ Узумаки почти подражая родному рычанию Кьюби, спокойно выдерживая на себе его гнев. Ей не привыкать. Больше никакого страха и опасений. Он для нее не угроза. Теперь.
А значит и в поддержке его не нуждается. И больше не нужно быть с ним аккуратной и трепетной, ради своей выгоды. Это придало сил и вдохнуло в нее мысль о том, что теперь она более свободная и независимая.
— Даже не думай, — опасное шипение царапало ее слух, как и песок кожу, выражая крайнюю степень угрозы. Он хотел порвать ее в клочья. Она причиняла ему невыносимые муки своими глупыми поступками. Его терпение не безгранично. И она никуда не уйдет! Особенно к нему!
— Это ты не думай, — Наруто позволяла его песку удерживать ее. Позволяла безнаказанно окунать себя в его ярость. Лишь потому, что вспышка ее собственного гнева к добру не приведет. Они просто бы сцепились в драке посреди Суны. А их эмоции разрушительны. Они уже разрушили их терпение. И хлипкое подобие доверия, что было между ними тоже.
— Ты моя! — он схватил ее за горло. Сердце у нее билось как сумасшедшее. Хотелось бы думать, что от страха. Но он знал, что она более не испытывает страх по отношению к нему. Это всего лишь адреналин, вызванный его гневом.
Отсутствие ее страха и любых его проявлений отрезвляло. Он понимал, что демонстрация силы и жестокости больше не влияет на нее. И раньше если и влияло то только потому, что она опасалась, а не боялась. Была осторожной, потому что понимала, что слаба.
— Это будет решать твой отец, — ядовито выплюнула Наруто, стараясь ужалить его словами как можно больнее. В ней сейчас жило лишь отчаянное желание насолить Гааре, да посильнее. Его пальцы на шее впивались в ее плоть так сильно, словно хотели вспороть кожу, доказывая ей, что словесный укол проник и под песчаную броню.
Ее взгляд загорелся невиданным ранее самодовольством, что опять же обожгло Гаару. Она научилась читать его за эти два года.
Гаара скривился от упоминания, что во власти отца сделать так, чтобы ее ноги больше не было в Суне. Она и до этого уже отдалилась от него, а теперь может и вовсе исчезнуть из его жизни, Четвертый ей уже предлагал свободу. Ей стоит лишь согласиться. Но упоминание об отце напомнило и ещё кое-что, о чем он успел забыть. Это заглушило его размышления о том, что он увидел сегодня днём у резиденции.
— Ты будешь моей всегда, — холодно процедил он, позволив себе самодовольно растянуть губы в ухмылке. Зловещей, пробирающей до костей скрытым за ней подтекстом. Несмотря на всю ее браваду, немыслимую, по ее заверениям, силу, он все ещё был властен над ней. Он ослабил хватку на ее шее. Песок вдруг осел и с тихим шелестом вернулся в тыкву. С этим самым он собрал остатки хладнокровия. — Я не оставил тебе шансов на другой исход событий, — его глаза недобро заблестели, он оскалился, словно хищник, который знал, что жертве больше не жить. — А с этого выродка сдеру шкуру, сразу же после миссии, — он отошёл от нее на пару шагов, и скрестил на груди руки. Гаара устранит все проблемы на ее пути, и у себя тоже. Сметёт, сотрёт в порошок, поглотит своим песком. Он был зол. Ужасно зол. Собственная ярость не поддавалась контролю. Ничто не могло погасить в его душе этот пожар. И он вышлет эту бурю туда, куда надо. А сейчас, это лишь малая часть его гнева, который, по несчастливой случайности, вырвался наружу. Спусковым механизмом его душевной бури стало то, что он увидел из окна резиденции — Учиха касался ее! И плевать, что она сама повисла на шее этого красноглазого ублюдка. Все равно тому хотелось оторвать руки. Что он и сделает, когда разберётся с Кьюби.
— Я сама с этим разберусь! И к твоему сведению, я принадлежу сама себе! — холодно процедила Узумаки, отвернувшись от Гаары. Она пыталась скрыть внезапный мандраж от его заявления, что он ей выхода не оставил. Прозвучало это несколько зловеще. Мотнув головой, она постаралась выкинуть эту мысль из головы. — Это закончится сегодня. Ты мне не нужен, — жёстко отчеканила она, оставляя последнее слово за собой. За что ее Гаара наградил ледяным взглядом и выражением полным неверия.
Наруто зарычала себе под нос. Как же ее раздражает, что он не воспринимает ее всерьез. Вот оно доказательство! Она все ещё кусок мяса для него, и ничего более.
— Сомневаюсь, — издевательски протянул Гаара и исчез в вихре песка. Завтра она даже и думать перестанет о своей силе. И об Учиха тоже.
Узумаки ударила сжатым кулаком по шкафу, выпуская часть своего гнева на мебельной гарнитуре. Тот жалобно скрипнув, развалился. Легче не стало. Чувствовала она себя отвратительно.
Потому что тоже сомневалась в том, что сможет исполнить сказанное.
Все же он оставил последнее слово за собой.
А Курама помалкивал в тряпочку, не собираясь говорить о том, что Гаара, кажется, имел совершенно другое в виду. Он все девять хвостов даёт на отсечение, что это был приступ ревности, потому что его джинчуурики пообщалась с красноглазым Учиха. И шкуру содрать хотят исключительно с Саске. Но пускай Наруто и дальше думает, что речь шла о умалчивании важной информации, и его жёсткие слова подставили под сомнение ее силу и возможности. Ему выгодно, если Наруто отдалится от Гаары его же стараниями.
***
Ей пришлось выйти на улицу. Остудиться. Привести чувства и мысли в порядок.
Ночной прохлады пустыни не хватало. Ее до сих пор кидало в жар. Она словно изнутри кипела, а стержень, не позволяющий ей сломаться, был раскален до бела.
Сейчас она должна думать о том, как выбраться из Суны незамеченной, а не о том, почему Гаара был чертовски прав в том, что она не уйдет от него.
Она старалась быть независимой, насколько позволяла ей ситуация. Уверяла себя, что пользуется Гаарой ради своего блага, зная, что и он пользуется ею. Предупрежден - значит вооружен.
И сколько бы она не пыталась перевести свои мысли на более насущные проблемы, они все ещё летали там, где не надо было.
— Да будь он проклят! — Узумаки со всей дури захлопнула за собой дверь. Как же ее раздражает, что все ее чувства и мысли сосредоточены на нем, а не на замаячившим на горизонте возрождение местного Кьюби.
— Малышка, он проклят с самого рождения, — внезапно раздалось из темноты. Голос принадлежал женщине и вибрировал от скользившей в нем угрозе.
Узумаки резко выпрямилась и напряглась. Помимо источника голоса, на периферии ее сенсорики стали проявляться вспышки силы. Она насчитала семь очагов чакры. Правда слабых и приглушенных. И последняя, седьмая, заставила ее заскрипеть зубами, мысленно застонав. Нет, ещё пятый по счету был смутно знаком.
Наруто медленно нащупала выключатель. Тихий щелчок, и комнату залил свет лампы, выхватив из темноты семь силуэтов.
Семь человек, от которых разливался запах железа. Семь сильных, но тщательно подавляемых источника чакры. Наруто шокировано разинула рот. Привалившись спиной к двери, она лихорадочно разглядывала неожиданных гостей. Она знала чуть меньше половины. Двоих видела лично. Третий был очень похож на одного из дружков Саске.
— Какая честь, — ее взгляд задержался на синекожем бугае. — По мою душу отправили семёрку Кровавого Тумана.
Насколько они были сильны и опытны, что смогли так тщательно скрыться?
— Я думаю, слишком много чести, — оскабился в зубастой улыбке Кисаме. — Будешь сопротивляться, останешься без какой нибудь конечности.
— У тебя фетиш на расчлененку? — Наруто скривилась. Даже тут Кисаме кидался одними и теми же угрозами.
Хошигаке оскорбленно скривился. Эта девчонка даже глазом не повела на его угрозу. И ни один мускул у нее не дрогнул, поняв, кто перед ней. Страхом и не пахло. Возможно, шок.
А Момочи Забуза явно собирался кинуться в нее обезглавливателем, если она и дальше продолжит болтать. Его явно нервировало отсутствие страха у нее. Как и болтливость.
— Ты крупно влипла, — протянула женщина, скалясь в такой же зубастой улыбке, как и Кисаме. — Думаю, если маленькая самоуверенная девчонка будет держать язык за зубами, то доберется в целости и сохранности, — в черных глазах плескалось бездонное море жестокости и угрозы.
Обведя ещё раз названных гостей взглядом, Наруто поняла по кровожадному блеску в их глазах, что и правда, влипла. Крупно влипла.
