Узумаки связали, а для верности ещё и рот кляпом заткнули. Повалили на плечо к какому-то мужику и стащили прямиком из-под носа Казекаге.
И вынесли из Суны достаточно быстро и ловко. У деревни скрытой в Песках были явные проблемы с охраной селения, раз так легко семёрка из Тумана смогла проникнуть на их территорию. Слишком легко и незаметно. Как и покинуть ее.
Наруто задавалась вопросом: либо семёрка Мечников очень и очень сильна, либо шиноби Суны весьма бездарны и тупы. Может, все и сразу?
Узумаки позлорадствовала бы, если бы не тот факт, что жертвой-то, по идее, была она. Хоть это не пугало в той мере, на какую рассчитывали похитители, но приносило некоторые неудобства.
Она не сопротивлялась, что было расценено как благоразумие и инстинкт самосохранения. Но Мечников точно настораживало то, что она не паникует, не плачет и не боится. Она то и дело ловила на себе подозрительные взгляды, которые пытались оценить не только ее состояние, но и пытающиеся забраться ей под кромку мозга, дабы узнать, что она задумала.
«Мы за пределами Суны», - Курама лениво приоткрыл глаз, нарушая течение медитации. Наруто чувствовала в его голосе упрек типа: “И какого биджу ты все ещё строишь из себя мешок с рисом?„
«Ты Самехаду видел?» — Наруто мысленно передала ему взгляд а-ля: "ну ты и тугодум!"
«Хм», — Курама медленно закрыл глаз, оскалившись. Гьюки ему рассказывал о бое с Кисаме. И ещё были свежи воспоминания в памяти Узумаки о сражении Гая и акулоподобного.
Было удивительно понимать, что Наруто и правда набралась мозгов. Кисаме был не единственной их проблемой. Но самой серьезной. Меч был прожорлив и мог поглотить чакру биджу, при этом не подавиться, да ещё и добавки попросить. И ладно бы только это. Так ещё эта штуковина отдавала поглощенную чакру своему владельцу. Не зря Кисаме называли бесхвостым биджу.
Если бы был только один Кисаме, они бы его одолели. Но тут, в противовес их победе, вступали еще шесть факторов. Кровожадных, смертоносных и безжалостных. И совершенно непредсказуемых. За исключением Забузы. С ним они имели дело. Правда, давно и не тут.
«Они наемники, скорее всего. Поэтому сдадут нас в руки заказчика и свалят в туман. — Размышляла Наруто, стараясь отвлечься от тряски. - Заказчик, скорее всего, не настолько силен, как суммарно эти семеро. Иначе логичнее было бы предположить, что тогда за мной пришел бы он сам», - выстраивала аругментацию Наруто. Она себя успокаивала. В худшем случае, она все же попытается отбиться от этих семерых.
Погруженная в свои мысли, увлеченно строящая планы, как с минимальными последствиями для себя самой выбраться из лап этой кучки очень опасных отступников, Наруто и не заметила, что они остановились. Она почувствовала это лишь тогда, когда ее ткнули лицом в это в прямом смысле слова - бесцеремонно сгрузили в песок.
Упасть лицом в песок то ещё удовольствие! Наруто и без их помощи помнила, насколько это неприятно. Но тут ещё и добавилась острота ощущений - спрятанные в мягком песке булыжники и камни. Один врезался прямо в ребра. Другой уткнулся в живот. А третий и вовсе царапнул сколотым краем висок, сильно распоров кожу.
Узумаки шумно втянула носом воздух, стараясь утихомирить вспышки боли, после чего пожалела об этом, когда в нос забился песок. Только кляп мешал тоже сделать и со ртом.
Не успела она проглотить накатывающее яростными волнами негодование, как в бок тут же что-то болезненно врезалось. Удар чьей-то ноги перевернул ее на спину.
— Чтобы не задохнулась, — в голосе была явная насмешка.
Наруто теперь задыхалась не от песка, забившего нос, а от пульсирующей в боку боли. Узумаки не смогла понять, кому принадлежит голос, но, пытаясь задышать вновь, она клялась себе, что кто бы это ни был, она обязательно переломает этому ублюдку все пальцы. И ноги. И руки. И ребра пересчитает.
— Надо было в голову, — этот голос Наруто узнала. Кисаме. Теперь ей в подбородок упирался его меч. Он пристально вглядывался в ее лицо, искаженное злобой, и глаза, полные ненависти. И ни капли страха. — Вырубить ее.
— Боишься, что какая-то соплячка пересчитает твои акульи зубы? — с издёвкой протянула Ринго. Узумаки так и хотелось добавить, что она готова пересчитать зубы не только синекожему мечнику. Кляп мешал.
— Она нас не боится, — вставил Хозуки, обличая в слова то, что заметил каждый из них.
— Ну вы и тупицы, — воскликнула Амеюри. — Ты видел, с кем она живёт и сколько? — вопрос явно был риторическим. И должен был объяснить, почему их пленница не испытывает страха. — Тут у всякого страх отобьет.
Узумаки закатила глаза. Этого Гаару она боялась. Сначала. Потому что была слаба. Она так же могла бояться и Мечников. Но сейчас ее позиция куда лучше. И поэтому страха нет. Мечники - это не худшее зло.
Тем более, она нужна им живой. Если им требовалось ее убить, ее бы убили на месте. Эта мысль позволяла расслабиться. Правда, не сильно.
— Ты хочешь сказать, что мы не страшнее него? — подал голос какой-то из Мечников. Наруто не видела кто. Кажется, тот самый, который нес Наруто. Его это явно оскорбило, судя по голосу.
— Я хочу сказать, что она больная на голову, тупица, но опасности из себя не представляет, в отличие от своего муженька, — Ринго отвернулась, всматриваясь в линию горизонта.
Наруто возмущённо запыхтела на такое замечание. Почему каждый считал нужным указать на то, что она не “того”, раз она живёт с ним. Мало того, что живёт, так ещё и спит! И это почему-то обязательно указывает на ее душевное здоровье и считается признаком слабоумия.
Но хуже всего было, что ее не воспринимают всерьез. Даже эта шайка профессиональных убийц считала ее ничтожеством. Они как кинули ее в песок, так и оставили одну. Мечники Тумана не считали ее угрозой.
— Какова вероятность, что он кинется ее искать? — опять она не видела, кто подал голос. Но ниндзя явно был обеспокоен тем фактом, что Гаара мог идти по их следам.
— Он на миссии, — отчеканил Момочи, отсекая любые мысли насчет слежки на корню. — Идёт по следу Сейри.
Наруто на звуках знакомого имени, которое давно покрылось многослойной пылью на задворках памяти, сконфузилась и напряглась, вслушиваясь в разговор. Внутри нее заворочалось нечто тяжёлое, скользкое, щекочущее нервы.
— И правда Узумаки живучие, раз она ещё не сдохла, — взгляд маленьких рыбьих глаз скользнул по скрученной блондинке.
— Не сдохла от этой чакры, так сдохнет от рук Песчаного демона.
Мечники не стеснялись вести оживленную беседу при Наруто. Либо думали, что тупая, либо заведомо считали ее мертвой, либо предполагали, что крупицы данной информации ничего не скажут Наруто. Но она дышала, не была тупа и отлично помнила Сейри.
Сейри с того экзамена - Узумаки? И не умерла от какой-то там чакры? Наруто судорожно цеплялась за эти мысли, которые все яснее приобретали конечную форму от этого диалога.
Гул голос Мечников отошёл на задний план, пока она пыталась придать внятность своим выводам от услышанного. Но грохот участившегося сердцебиения мешал сосредоточиться. Как и тугой скользкий комок тревоги в животе.
«Она джинчуурики Кьюби?» — Курама обличил мысли Наруто и напрягся. Он быстрее своего сосуда сложил эту скудную информацию воедино.
Гаара ушел по следу Кьюби. Ушел охотиться за Сейри, которая была Узумаки и вполне могла стать носителем Кьюби. Только большой резерв чакры и живучесть аловолосых демонов позволяла сдерживать девятихвостого.
У Наруто прошел мороз по коже, перебив жар пустыни. Он проникал в каждую клеточку ее тела, заставляя задрожать. Все внутри заледенело. Безупречное бесстрашие, которым она так гордилась, треснуло под напором усилившейся в стократ тревоги.
Если это так, то…
Узумаки задергалась, пробуя порвать стягивающую ее руки верёвку. Веревка была пропитана чакрой. Да и ее собственный очаг не работал из-за сдерживающей печати. Она не чувствовала чакры. Совсем не чувствовала. Прикрыв глаза, она попыталась провалиться в подсознание. Найти хоть каплю незапечатанной силы, чтобы воспользоваться этим.
— Кисаме, Амиюри, вы идете за ним, — Наруто старалась не цепляться за то, что слышит. Но сознание все равно ухватилось за голос Забузы. Следом она услышала, как что-то тяжёлое упало на песок. С ее положения рассмотреть что-либо было невозможно.
Узумаки заставила себя перекатится на бок. Это потребовало некоторых усилий. Она щурилась, стараясь рассмотреть, что там происходит. Одновременно всматриваться в происходящие и попытаться дотянуться до источника чакры не получалось.
— Хозуки, Джимпачи, вы их страхуете. С Учиха будьте на чеку. Если получится - взять живым, — продолжал командовать Забуза. В ее конвое осталось трое. Четверо вот-вот отправятся за Учихой.
Там где Учиха, находится ещё Менма и Гаара. Почему-то она была уверена, что они собираются именно за Саске.
Нет, не за Саске…
Здравый рассудок поплыл. Кровь отхлынула от лица. И от конечностей.
Гаара!
Только сейчас она смогла выцепить из общей картины, что за свиток был прикреплен к спине Кисаме. Запечатывающий. Она узнала некоторые черные письмена и иероглифы даже с такого расстояния. А у единственной девушки в команде мечи искрились и потрескивали от райтона.
Теперь поплыло и зрение. Она исступленно задергалась.
Надо выбраться. Сейчас же! Надо остановить Мечников. Если ее близкие справятся с джинчуурики, то будут вымотанными, а тут ещё четверо нукенинов ранга S. Они в опасности!
Надо порвать или разрезать веревки, пока на нее никто не обращает внимания. И тогда она снимет с себя печати, блокирующие чакру. Но она не могла сосредоточиться. Дурное предчувствие сжимало ее изнутри.
Триумф от осознания собственной силы и бесстрашия растаял на глазах. Несколько печатей, веревка напитанная чакрой - и она вновь та самая слабачка, которой была, когда очнулась в этом мире.
Призраки прошлого явили себя. Не ее. Той самой Наруто, которая умерла два с половиной года назад, шептали на ухо о том, что она ничтожество и всегда такой будет. Сильнее и больнее всего было от обвиняющего, полного презрения голоса Минато.
Наруто заскулила от бессилия, теряя контроль. Позволила себе провалиться в бездну отчаяния. Позволила панике накрыть ее удушающими объятиями.
Почему, черт возьми, она так волнуется? Он тот, от кого она готова была уйти с легким сердцем. Человек, которого временами она все же ненавидела.
Безжалостный, жестокий, хладнокровный.
Тот самый отвратительный собственник, который нуждался в ней ради своего удовольствия. Который желал ее сломать, втоптать в грязь, доказать, что мир не таков, каким она его видит. Монстр, который наслаждался ее страданиями и муками. Деспот, который манипулировал ее жизнью, принимая за нее решения.
И при этом он ее союзник, который хранил и до сих пор хранит ее тайну. Ее муж, который оберегал и оберегает ее. Мужчина, который выцеловывал до онемения ее губы, сжимал в объятиях до болезненного хруста и безжалостно вырывал из ее горла стоны, полные наслаждения.
И он все ещё был тем, кто никогда не воспринимал ее всерьез. И даже не думал этого делать. Это обижало ее сильнее всего, но не помешало только что почувствовать себя последней сволочью. Потому что она и правда собиралась уйти от него. Оставить его одного, потому что собственная гордость и самодостаточность были важнее.
Но сейчас Мечники показали, насколько может быть ничтожна ее самоуверенность. И пока она тут жуёт свои сопли, они идут за Гаарой!
Гаарой, которому она сказала, что он ей больше не нужен. Гаарой, который перешагнул через себя. Который сломал некоторые свои принципы. Из-за нее.
Черт! Черт! Черт!
От собственных мыслей захотелось выть.
Почему она так много о нем думает? Между прочим, с ним ее брат и Саске! Брат, с которым только-только стали налаживаться отношения, и Саске-дурак. Не ее Саске. И не ее брат.
Наруто вновь затрясло. Теперь на сознание наступали призраки ее прошлого. Одно единственное воспоминание — бездыханное тело Казекаге в клюве глиняной птицы Дейдары, и слезы обожгли глаза.
Она так волнуется о нем просто потому, что видела Гаару мертвым. Он был мертв. Она все ещё помнит, как было больно потерять его. Как было противно от самой себя, потому что слишком слабая! Потому что не успела.
Потому что ей было проще наложить образ того Гаары на образ этого? Потому что она уже однажды рыдала над его коченеющим трупом? Может, потому что все ещё помнит тот холод от соприкосновения с синеющей кожей?
Не-е-е-ет! Сейчас она испытывает нечто иное. Более пугающее своими масштабами.
Потому что, когда она заставляет себе представить умирающего Менму, накладывая на образ близнеца свою собственную смерть в том мире, ей не так тошно. Грустно, больно. Но не так.
Почему воспоминания о том, что она однажды видела ускользающую из Саске жизнь, не ранят ее так, как прежде?
Да, было больно. Грустно. Но терпимо. Отвратительно терпимо. От мысли, что она потеряет Гаару, становится пугающе пусто и темно.
«Потому что ты с ним бок о бок два с половиной года прожила. Потому что ваши отношения в другой плоскости», - рычит Курама, пробиваясь в ее сознание сквозь бушующее море паники. Лис не усложняет ее чувства. Не даёт им эмоциональную окраску. Просто говорит первую попавшуюся причину, которая хорошо объяснит ее инородную привязанность к Гааре. Правды она испугается сильнее, и это усложнит и без того ее плачевное состояние, а ему нужна адекватная джинчуурики.
Вот и аукнулась эта сраная привязанность к Гааре! Причем в самый неподходящий момент. Лис ненавидел Песчаного за это. Возможно, ревновал, но это не точно. И ненавидел свою поумневшую и повзрослевшую джинчуурики. Потому что пока она тонет в собственной панике, он и хвостом пошевелить не может, чтобы ее спасти от собственной повышенной эмоциональности. И себя ненавидит за то, что сошёлся с Наруто во мнении, что после объединения им следует подлатать печать, чтобы его чакра не смешивалась с ее. Увеличивали ее шанс сохранять секрет как можно дольше. У них же теперь есть ключ. Теперь открыть его клетку можно простым движением руки. Руки, которая сейчас связана.
«Дыши. Глубже», — перекричать ее панику сложно, но возможно. Но достучится ли он до ее здравомыслия?
Наруто по-прежнему извивалась и ворочалась, словно надеялась, что это поможет ей выскользнуть из веревок. Ее ни капли не успокоили слова Курамы. Зато она убедила себя в том, что это связано с тем, что они похожи. Потому что они оба джинчуурики. И потому что это ее вина. Она опять его втянула в это. Он шел за Кьюби для того, чтобы принести ей. Он взял ее проблему на себя. В прошлый раз он был Казекаге, взял ее мечту и поплатился за нее жизнью. В этот раз ему сулило то же самое.
В этот раз она успеет. Спасет. Она сильная. У нее Курама. И режим отшельника. И пройденная война за спиной.
Она задышала глубоко, стараясь выровнять дыхание. Паника отступала. Зато пришла боль. Спина была разодрана в кровь, и что-то острое по прежнему продолжало больно впиваться в лопатку.
Острый камень! Какая же она дура!
Ей пришлось вновь расцарапать себе спину, сползая по камню ниже. Когда камень коснулся края веревки, Наруто постаралась двигаться так, чтобы острый край впивался в путы, разрезая их. И все равно царапала кожу с каждым движением все глубже.
Возможно, у нее бы вышло. Возможно, она успела бы снять с себя печати, блокирующие чакру, если бы пару лишних минут не поддавалась панике и самобичеванию. Но у злого рока на то были свои планы.
Ей на грудь наступили, надавливая ногой на грудную клетку так, чтобы дышать стало почти невозможным, а ребра едва не разразились противных хрустом ломающихся костей. Острый камень вонзился в веревки и вошёл в запястье.
— Кушимару, сшей-ка нашей неудавшейся беглянке руки, — Забуза убрал с ее груди ногу. Потом наклонился и одним рывком поднял ее на ноги и приставил ей к шее обезглавливатель. Наруто с ненавистью смотрела на Забузу, сдерживая себя, чтобы не плюнуть ему в лицо, даже несмотря на кляп.
Этот Кушимару, не церемонясь, содрал остатки веревки. Но следом ее руки прошила адская боль. В прямом смысле прошила. Словно в ее руки вогнали иглу или спицу. Насквозь. И протащили нитку. Впервые Наруто была рада кляпу. В него-то она и вцепилась зубами, чтобы не застонать от боли.
В глазах тут же отразилось понимание. Ей и правда сшили руки. Нитями чакры. Жуткое, наверное, зрелище.
— Дернешься - и он затянет нить, которая порежет твои руки на лоскутки, — прорычал Забуза. Убрав от нее меч, мужчина перехватил ее за талию и перекинул себе через плечо.
Они отправились в путь.
Наруто с ужасом понимала, что теперь возможностей сбежать у нее нет. Ее загнали в угол.
И скоро в угол загонят и трёх дорогих для нее людей. Теперь ей оставалось только надеяться на то, что они справятся. Она со своими врагами, а они со своими. И при этом выживут.
***
«Твоя ревность не имеет границ, — Шукаку почти захлебывался в этом колючем черном чувстве.— Совсем свихнулся на своей человечишке», — презрительно выплюнул он.
Сабаку-но проигнорировал замечание однохвостого, продолжая сверлить спину Учихи убийственным взглядом, и тонул в этом чувстве с головой.
Он без конца и края продолжал переживать их ссору. Гаара четко запомнил каждое ее колкое слово. Каждая реплика намертво вгрызлась в сознание, пытаясь разрушить его. Она всегда орудовала словами лучше любого оружия, и сейчас снова напомнила ему, что ее язык острее клинка. И за это он проклинал Учиха.
Он отлично знал, что в том мире они были друзьями, а может даже и кем-то большим, что она жилы рвала в попытках спасти его. И это не давало ему жить спокойно. Ему и правда мерещилось, что Наруто накладывает образ друга из прошлого на здешнего Саске. И здешнему Саске хотелось открутить голову просто за то, что он дышит, не говоря уже о том, если он посмеет посмотреть на нее или, хуже того, заговорить или коснуться ее.
Он ещё тогда хотел четвертовать его. Чтобы она видела, к чему приводит ее беспечность. Ему мешало это сделать сиюсекундно только их миссия.
Миссия, на которую он пошел ради нее. Ради ее блага. И ради этого он примирился с тем фактом, что придется попросить помощи у ее брата и чертового Учиха.
«Ты становишься рядом с ней идиотом, — когда мысли Гаары свернули к заданию, пробасил Шукаку с мрачными интонациями. — Если ты до сих пор не заметил, она злится на тебя из-за того, что ты провернул эту миссию у нее за спиной».
Тануки хватило времени изучить эту блондинистую зазнобу как следует. Если бы раньше Шукаку попытался убедить своего джинчуурики в том, что Наруто с ним из жалости и собственной выгоды, то сейчас он не делал этого. Эта девчонка была так наивна и тупа для столь сложных махинаций. Изначально каждое ее действие для него имело привкус жалости, а каждый взгляд полнился сострадания. Но нет. В ней было лишь суровое понимание действительности и бесконечное количество искренности. Шукаку лично столкнулся с ней в ее подсознании и смог ощутить на себе все то, через что пришлось пройти Гааре. И он уже не был так сильно удивлен, что безжалостный монстр рядом с ней становился безобидным домашним питомцем.
Гаара нахмурился и фыркнул. Все равно она обижалась на него. Вне зависимости от того, какая была причина. Но разъяренный монстр внутри него поутих и уже не рвался сиюсекундно вспарывать Учиха горло. Но ненависть к этому брюнету все равно пульсировала в висках, мешая думать о чем-либо другом.
Менма же всячески пытался сделать так, что заслонить собой Саске, отчётливо чувствуя гнев Гаары. Намиказе искренне полагал, что если объект раздражения Песчаного будет по минимуму попадаться тому на глаза, то и у Гаары будет меньше поводов проявлять агрессию.
Сам Учиха был равнодушен к убийственным взглядам, которыми его награждал супруг сестрицы его друга, и пренебрегал заботой последнего. Если раньше Учиха пришлось бы в себе задавливать ростки паники, потому что мощь скрытого в человеке биджу его пугала, то теперь Саске был спокоен. И уверен, что справится с биджу.
Гаара с удовольствием бы раскроил Саске череп. И Менма видел кровавый блеск в бирюзовых глазах, выражающий желания суновца. Как и красные всполохи в аметистовых глазах Саске. Между этими двумя висело осязаемое напряжение. Менма из-за них был как на иголках. Тревога нарастала.
— Она нас скоро нагонит, — нарушил напряженное молчание Учиха.
Гаара нахмурился. Менма уставился на Саске взглядом, полным недоумения. А потом перевел взгляд на Гаару, замечая, что тот отлично понимает, о чем говорит Учиха.
— Ты ей сказал, — констатировал факт Сабаку-но. Но прозвучало как "ты труп". Вот почему она была так зла на него. Черты его лица вмиг стали более жёсткими. Несомненно, она пойдет вслед за ними. Ей необходимо знать, где были найдены следы Кьюби.
— Кто “она”? — Менма нахмурился. Он не понимал, о ком идёт речь, и почему эти двое так единодушно уверены, что кто-то их нагонит.
Но Гаара и Саске стали хранить и единодушное молчание, не собираясь отвечать на вопрос Менмы.
***
— Что-то случилось, — нарушил тяжёлое молчание Саске.
— Да, — согласился Гаара. Его хмурое выражение лица стало ещё темнее и мрачнее.
Менма недоуменно изогнул бровь. О чем они опять? Да ещё и так единогласно.
— Поворачиваем, — приказал Гаара и поменял траекторию пути.
Учиха беспрекословно повернул следом. Хмурость его лица не уступала мрачности Гаары.
Менма остановился.
— Какого черта тут происходит? — они шиноби, и не должны оспаривать приказы командира. Но Менма не мог подавить свое недовольство. У него под носом что-то происходило, и это что-то от него скрывали. Скрывал лучший друг и не самый лучший зять. И от этого становилось не по себе.
Гаара бросил на него через плечо предупреждающий взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Но Менма был крепким орешком, таким его не проймешь.
— Какое основание для того, чтобы вернуться? — переформулировав вопрос, упрямо процедил Намиказе.
Саске и Гаара переглянулись. Переглянулись! И что-то молча, невербально решили.
— Наруто в опасности — достаточная причина, чтобы свернуть миссию? — проговорил Саске. Но это не прояснило ситуации. Лишь усложнило.
— Она в безопасности, и даже если в опасности, то она в Суне, — Менма посмотрел на них, как на идиотов. Он не видел весомой причины прерывать миссию.
— Ты можешь просто поверить мне? — отдуваться приходилось Саске, потому что Гаара ушел вперёд, оставив их позади. Да и у него было больше шансов уговорить Менму, не вдаваясь в подробности.
Он не сможет объяснить, почему Наруто пошла за ними, а она точно за ними отправилась. По крайней мере, собиралась пойти. Возможно, хотела обогнать и найти Кьюби самостоятельно. И зачем ей нужен демон-лис, Учиха тоже не сможет объяснить. Кьюби, ради которого она пошла за ними. Кьюби, из-за которого собрал миссию Гаара. Это сложно объяснить, не выдавая секрет сестры друга.
— Когда найдем ее, сам с ней поговори, но нам надо идти, — Учиха отвернулся и побежал догонять Гаару.
Менма был озадачен. Даже более того. Все выглядело до жути странным. И почему-то пугающим.
Но Намиказе повиновался и пошел вслед за Гаарой и Саске без лишних вопросов. Теперь все мысли занимала лишь Наруто, окруженная облаком тайны.
Спустя пару часов обратного пути они резко затормозили.
Гаара напрягся. Песок вокруг него зашелестел. Учиха активировал шаринган, Менма же достал отцовские кунаи.
Впереди маячила одинокая фигура в потрепанных одеждах. И она приближалась к ним. Это была женщина. Светловолосая. И очень худая.
И стоило этой женщине встретиться взглядом с Гаарой, как ее тут же объяла красная чакра. Чакра, которая образовала силуэт лиса.
Женщина упала. Нет, не так. Встала на четвереньки, припав к песку, словно дикий зверь, готовящийся к атаке. За первым хвостом появился ещё один. И ещё один.
Менма ощутил, как по коже побежали мурашки. Это был девятихвостый. Внутри женщины.
Их миссия сама их нашла. И сейчас она в конец потеряла свой человеческий облик. Пыль за ее спиной уже поднимали четыре хвоста, яростно рассекая воздух.
— Готовь печать, — приказал Гаара. Менма вышел из оцепенения, нагнанного аурой биджу.
— Не торопись, малыш, — воздух позади него затрещал и заискрился. Менма едва успел извернуться, уходя от смертоносного удара.
— Мечники из Тумана, — Саске отскочил от синекожего Мечника, заблокировав своей катаной удар клинка.
— И у них численное превосходство, — Менма обвел взглядом будущее поле боя.
Их окружали один разъяренный биджу на стадии трансформации и четыре Мечника.
Они не в засаде.
Они в жопе. Глубокой жопе.
