Другая жизнь: Жена для демона

Кабуто готовился к ритуалу, сверяясь с инструкциями к печати "Пяти элементов", придуманной Минато. Буквально через несколько минут Кьюби-но-Йоко воскреснет, появившись в этом мире. От мечты его отделяло всего ничего. Он был в шаге от мести. Вот-вот он отомстит за названную мать, на которую его натравила Коноха. Тогда, много лет назад, исполняя миссию, он не знал кто его цель. Был приказ убить шпиона-предателя. И он убил. И только потом, сняв с трупа маску, пришло понимание, какую ошибку совершил. Коноха поплатится за это, утонув в крови. Кьюби разрушит Лист. Убьет если не большую часть населения, то хотя бы треть. Мощь селения ослабнет, потому что большая часть ниндзя положит свои жизни, стараясь обуздать гнев биджу. И тогда на ослабшего соседа, словно дикие оголодавшие псы, накинутся другие страны. Тот же Песок. Или же Туман. В попытке присвоить себе плодородные земли Огня. Конохе придет конец в любом случае. Кабуто не только отберёт у Минато деревню, которую тот любит настолько, что готов родную дочь продать ради хлипкого союза с врагом, но и семью. Ведь тому придется убить собственного ребенка, чтобы спасти селение. Несмотря на то, что Четвертый Хокаге был явно не в восторге от своей дочурки, убить собственное дитя… это должно быть больно. Кушина будет проклинать мужа, ненавидеть и презирать. Менма погибнет либо при атаке Кьюби, либо во время войны, которая обязательно грянет после нападения биджу. Кабуто не видел иного расклада событий. Наруто не выдержит полную мощь демона. Кьюби завладеет ее разумом, а следом и телом, подавив своей мощью, вырвавшись через брешь в печати, которую он обязательно оставит. Так. Для подстраховки. И Якуши надеялся, что это свершится на глазах Минато. Гениально. Он призвал алтарь, укладывая туда бессознательное тело Наруто. Запечатывание должно пройти гладко. А после, наложив пару печатей на ее разум, подавит воспоминания о встречи с ним, чтобы та не понимала, что с ней произошло. Все же, он ей многое рассказал. Порвав у той на животе футболку, он приготовился наносить фуины. У него за спиной, пребывая в анабиозе, находился почти что полностью сформировавшийся демон-лис, которого подпитывала чакра, тянущаяся из портала - места призыва демона. Стоит последней частичке чакры материализоваться в этом мире, как Кьюби очнется. Кабуто верил, что ему хватит и одного мгновения, чтобы запечатать его в Наруто. Но если этого не хватит, у него достаточно чакры, чтобы сдержать его и запечатать уже потом. Тем более, пока что демон будет не в лучшей своей форме. Но будет дико зол. Кому понравится, что его призвали в этот мир раньше времени, да ещё и для того, чтобы сразу же посадить в клетку? Да никому. Именно на это Кабуто и делал упор. Гнев Кьюби-но-Йоко будет даже хуже, чем стихийное бедствие. Единственная переменная, которая могла повести себя иначе, в этом плане - только Кьюби. Кабуто посвятил несколько лет изучению легенд о демоне. Собрал всевозможную информацию. Это дало понимание, что биджу серьезный противник, которого не стоит недооценивать. Но Кабуто был уверен, что справится с мощью воскрешенного хвостатого. У него было достаточно сил, дабы противостоять ему и обуздать. Он был гением, который смог добиться непрерывного режима отшельника. А это - неиссякаемый источник природной чакры. И он знал, как им управлять и как лучше всего применить его. И собрал, читать - своровал, у Узумаки самые лучшие шедевры фуиндзюцу, которые обещали сдержать любого могущественного противника. Вокруг уже витала давящая атмосфера, расходящаяся волнами от демона. Его Ки крепчала. Это даже Кабуто заставляло себя чувствовать неуютно. Воздух вокруг начинал рябить от концентрации злой чакры. Началось. Демон открыл глаза. Кабуто сложил печати, вливая чакру в заранее нанесенные письмена. Наруто на алтаре дернулась, выгнулась, а потом поникла. Ничего не произошло. Письмена не втянулись в ее живот, образуя чернильно-черную воронку, как это произошло с Сейри, на которой он предварительно ставил эксперимент, проверяя работоспособность печати. Воздух вокруг него наэлектризовался. Чакра демона начала давить на барьер, который все это время скрывал Кабуто и его злодейские опыты от внешнего мира. Убийственная Ки буквально пыталась утопить Кабуто, заставив того захлебнуться собственным страхом. Якуши сопротивлялся влиянию демона. Его сила равна силе биджу, по крайней мере, хотелось бы так думать. Правда, проверять так ли это, он не горел желанием. Он не хотел выступать против существа, природу которого мало понимает. Легенды легендами, но Лис оставался непредсказуемым врагом. Кабуто сдержит его. Влил чакру в специальную ловушку, за доли секунды до того, как девятихвостый демон понял, где он оказался и попытался вырваться. Тут пахло жадностью, местью и очередной попыткой манипулировать им. Кьюби в бешенстве взревел. Как же он не любил этого! На лбу у мужчины выступил пот. И Кабуто не мог сказать точно от чего. От чрезмерного напряжения и концентрации, или от того, что Лис все же взывает к его первобытным инстинктам, заставляя испытывать нечто похожее на страх, вследствие чего он потеет. Лис был схвачен. Правда, временно. Все же в одиночку сдержать подобное могущество без всяких додзюцу тяжело. Шаринган бы ему не помешал. Правда, выкрасть достаточно сильного Учиха, чтобы закрыть белое пятно в своем гениальном плане целиком и полностью, было невозможно. Тем более, единственный Учиха, способный сдержать мощь хвостатого, умер. Якуши вновь повернулся к Наруто. И повторил процедуру с печатью. Фуины вновь вспыхнули от чакры и попытались переползти на тело девушки. В этот раз его ослепило вспышкой, стоило первым чернильным закорючкам коснуться центра ее живота. Полукровка Узумаки дернулась и снова прогнулась в спине до хруста, словно ей было больно. Чего, кстати, не должно было быть. Сейри даже не шелохнулась, когда он нанес ей печать. В той и мускул не дрогнул, когда он запечатал в той чакру лиса. Проморгавшись от яркой вспышки, он увидел слегка подсвечивающийся рисунок на животе своей пленницы. Он подбежал к ней, разглядывая чернильно-черную спираль. Это была печать, которую он на нее ставил. Фуин "Пяти элементов". У Сейри была такая же после запечатывания. Правда, почему-то клетка была закрыта. Лис за его спиной утробно рычал. Горячее дыхание демона обжигало затылок. Ядовитая чакра давила морально. Сильнейший порыв ветра чуть не снёс его в сторону. Ему пришлось намертво себя приклеить с помощью чакры к земле и схватить Наруто, чтобы и ту не сдуло с каменного алтаря. Лис высвободил хвост, подавляя печать, которая сковала биджу. Некогда думать. Печать на ее теле есть, так что нечего мешкать. Возможно, в ней просто больше крови Узумаки, поэтому фуин сработал иначе. Кабуто знал, что некоторые печати на самих Узумаки работают иначе, чем на тех, в ком нет ни капли крови аловолосых демонов. Кабуто знал, как закрепить печать. Знал и то, как ее открыть. Он изучил эту технику вдоль и поперек. Насколько, правда, это было возможным, потому что он не владел и частью тех тайн, которые скрывали Узумаки, и, возможно, которые знал и Минато, когда сотворил этот шедевр современного фуиндзюцу. И, достав ключ, он открыл клетку. Рычание на заднем плане стало тише и опаснее. Лис припал к земле, зарываясь когтями в землю. Высвобожденный из-под печати хвост встал дыбом. Кьюби втянул носом воздух, словно пытаясь что-то учуять. Учуять то, что его насторожило и разозлило ещё сильнее. Якуши победоносно улыбался. Сейчас биджу будет запечатан. Вот только почему-то была заминка. Ничего не происходило. Хотя прежде чем отвернуться от Узумаки, он видел как чернила печати словно растеклись, образуя сплошную черную дыру. — Выходи самозванец, — пробасил Лис, опуская морду и скалясь. Демон продолжал словно обнюхивать воздух или самого Якуши. Кабуто резко стало плевать, что у того за спиной воскресший, а оттого и разъяренный демон. До сих пор ничего так и не происходило. Печать не работала. Не втягивала в себя Кьюби. Кабуто позволил себе вновь повернуться, бросая беглый взгляд на Узумаки. Он заволновался. Чернила словно вытекали из Наруто, пульсирующим, неравномерным потоком. Якуши не понимал, что происходит. Кто самозванец? Почему печать сработала так? Где он просчитался? Чернила вспыхнули красным и запузырились. Краем глаза он увидел багряные блики. Якуши резко отвернуться от скалящегося лиса, чтобы посмотреть, что происходит с Наруто. Сердце дрогнуло, ликуя. Неужто получилось? Но красная чакра не вливалась в нее, как было он сначала подумал, а наоборот. Выливалась. Маска самоуверенности треснула, обнажив зачатки паники. Эта красная чакра по своей сигнатуре была такая же, как и у Лиса, которого он несколькими минутами ранее наконец таки призвал в этот мир. Он не мог ошибиться. В ней была чакра девятихвостого? Но он не чувствовал ее до этого. Нет! Нет! Нет! Это ошибка! Все. Все с самого начала шло не так. И продолжало идти по наклонной. Тело Наруто обволакивала красная чакра, формируясь в едва понятный силуэт лиса. Полукровка Узумаки, не приходя в сознание, подняла руки, складывая печати, стоило чакре объять все тело. Она не могла прийти в себя! Он накачал ее ядом, отправив в бессознательное состояние надолго. Уж действие этого яда он проверял на куда большем количестве человек, чем действие печати "Пяти элементов". А тем временем у ее покрова уже было несколько хвостов. Кабуто бросился к Узумаки, хватая ее руки. Он узнал эти движения. Она знала технику "Пяти элементов". Девушка закрывала печать. Его идеальный план и без того трещал по швам, а ещё и эта что-то удумала. Теперь ему оставалось надеяться, что биджу все же нападет на Коноху, памятуя о том, что Шодай пленил его и на несколько десятков лет запер в своей супруге. Уж Кабуто приложит все силы, чтобы его план не пошел полностью крахом из-за какой-то бесполезной девчонки. Вот только удержать ее руки не получилось. Он обжёгся об чакру. Если ранее покров был прозрачно-красным, то теперь стал бордово-черным и плотным. Четыре хвоста. Кабуто ничего не понимал. Совершенно. Как? В ней не могло быть биджу. Даже части его чакры. Он смотрел на свои обожженные, дрожащие руки, которые не мог залечить сиюсекундно. Ожоги от их чакры заживают медленно, оставляя ужасные шрамы. Даже его способностей не хватит, чтобы устранить последствия. А у него, на минуточку, регенерация отработана куда уж лучше, чем у Цунаде. Узумаки, почувствовав, что ее руки более не скованы, продолжила с того, на чем ее остановили. Она закрыла фуин. Поток чакры тут же иссяк. Красный покров растворился. Поднятые руки резко упали, безжизненно повиснув по краям алтаря. Повреждённые участки, сожженные до самых мышц, восстанавливались, регенерируясь на глазах. Медленно и болезненно. Отнимая такое драгоценное время. Лис чувствовал, как ослаб контроль сдерживающих его печатей. Тот, кто призвал, терял концентрацию, перестав вливать чакру в ловушку. Если сначала он хотел покарать того, кто призвал его, то сейчас все внимание переключилось на ту, которая лежала на алтаре. Человек, который посмел выдернуть его с круга перерождения раньше времени ещё успеет пожалеть о том, что сотворил. Сейчас он не стоит его внимания. Демон чувствовал, что в той, в ком его хотели запечатать, есть его чакра. И пахло от ее крови почти так же, как и от Мито. Только из-за этого он готов был растерзать ее на куски. Он ненавидел Мито. Всем своим существом ненавидел. Лис замахнулся лапой и вонзил в бессознательное тело этой женщины коготь, пронзая насквозь, разбивая тем самым и алтарь. План Кабуто только что окончательно накрылся. *** — Я не могу избавиться от яда в твоём теле, — рычал лис. Как же все его раздражало. Особенно это бессилие. И спрашивается, какого собачьего хрена Узумаки наглухо закрыла печать? У него же года уйдут, чтобы расшатать фуин. Но хуже яда было то, что последние несколько часов он чувствовал свою чакру. Извне. Большую концентрацию злобной Ки, от которой у обычных смертных не то зубы сводит, не то сердца разрывает. Это плохо. Очень и очень плохо. — Мы в жопе? — поинтересовалась Узумаки, понимая, что и правда сглупила. Это было чертовски глупо взять и добровольно шагнуть в заготовленную для нее ловушку, чая надежды, что так подберется ближе к врагу. Так себе тактика. На деле - вообще откровенно херовая тактика. Но позиция у них была так себе. Они были в проигрыше. В большом таком минусе. И наконец-то, она себя начала чувствовать идиоткой. Лис добился того, чего хотел. Заставил себя чувствовать полнейшей дурой. Самоуверенной. Вот. Допрыгалась со своей самоуверенностью и катастрофически-бестолковой гениальностью! Биться надо было, биться! Насмерть! Но не сдаваться врагу живой! А она что? Дура! Наруто паниковала, глядя на то, как паникует Курама. А он паникует. Как бы не отрицал этого. — Мы глубже, чем в жопе, — накал страстей по ту сторону его клетки рос. У Курамы вон даже шерсть становилась все прямее и прямее, автоматически складываясь в укладку "дыбом". — Может, ты преувеличиваешь? — может, просто Курама переживает? Может, он просто хочет заставит ее чувствовать себя как последнюю дуру? Так вот, у него это получилось. Так что хватит тут на нее давить морально! — Он призвал Кураму здешнего мира, мы, а точнее твое тело, в глубоком бессознательном. И яд в теле слишком хитрый. Я не могу его уничтожить сидя тут, — девятихвостый выпрямился и, чуть ли не загибая пальцы, стал перечислять очевидные факты, которые непременно переведут их полнейшему краху. — Курама этот дикий и злой. Он раздавит этого Кабуто как букашку. А потом и нас. — Ты недооцениваешь Кабуто, — заверила его Узумаки со знанием дела. — Он выкрал у отца печать. Нашел как вытащить здешнего девятихвостого. Провернул это все под носом у двух стран и остался незамеченным, — перечисляла свои аргументы Узумаки. — А если он это ещё и делает один… Ками-сама! Надо же было докатиться до того, что она надеялась, что Кабуто сдержит хвостатого, пока она в себя не придет. И вообще тот факт, что Кабуто сильный шиноби и настолько себя модифицировал, что сможет противостоять Лису. — Судя по тому количеству яда, что в тебя влили, у Кабуто кончатся все его хитромудрые уловки, и он проиграет Лису, пока мы проснёмся, — парировал Кьюби, чуть ли не давясь собственным ядовитым сарказмом. — Они нас раздавят в пылу битвы и глазом не моргнут. — Меня наверняка уже ищут! — нашлась Узумаки. Ну не любила она отчаиваться. — Ага! Казекаге так тобой дорожит, что прям сломя голову кинулся на твои поиски, — он посмотрел на нее как на дуру. В принципе так он на нее смотрел с того самого момента, как ее зашвырнуло сюда после отравления. Ничего нового. Просто нервирует. И ужасно дико бесит! — Гаара мной дорожит! — продолжала бессмысленный спор Наруто. — Если, правда, он жив, — мрачно усмехнулся Курама, тонко намекая, что Наруто виновата и в том, если Гаара далеко не покойник. Надо было ей сломя голову бежать спасать троицу этих предвзятых кретинов, а не со спокойной совестью идти за Кабуто и водить с ним светские беседы, чтобы по итогу оказаться в заднице. — Просто заткнись, — прорычала Наруто, сжимая кулаки, впиваясь ногтями в ладонь до несуществующей в ее подсознании крови. Хотелось убиться. Потому что ни близких (да-да, они все же занимали отдельную нишу в ее сердце, и ей будет безумно грустно и больно, если она их оставила умирать) не спасла, ни их с Курамой шкуру. Ей и без этого тошно! Она уже каждой клеточкой своего тела чувствовала разъедающий гнев Кьюби-но-Йоко. Интуиция уже устала глотку надрывать, что они в беде. В беде с большой буквы. От всего этого болела голова. А от напряжения, сгущающегося вокруг ее физического тела и просачивающегося в подсознание, рябило в глазах. А потом ее ослепило. Бумажка на массивных бронзовых прутьях ярко вспыхнула. Курама замер, перестав взбалтывать воду-чакру хвостами. Он почти вплотную приник мордой к прутьям. — Он что-то делает с твоей печатью, — Курама из нервного, стал резко взбешенным. — Началось, — угрюмо заметила Узумаки. Лис воскрес. И в нее пытаются его запечатать. Кстати, а такое возможно? Ну, запечатать двух лисов в ней? Нет. Абсурд. У нее уже стоит печать, о которой Кабуто и знать не знает. Наверное, хорошо, что не знает. А то было бы ей хуже, чем есть сейчас. — Он должен допустить ошибку. Ему надо только открыть печать, чтобы я выжег весь яд из твоего тела, — глаза Курамы лихорадочно заблестели. Он гипнотически уставился на листок, который олицетворял фуин, закрывший его тут. — Как ты думаешь, у Кабуто ещё есть прихвостни, типа Семёрки? Или он одиночка? — Наруто задумалась. Ей надо будет победить Кабуто. Обуздать Лиса. И если у этого змея есть прихвостни, то… вдруг ее сил не хватит? Она, как-никак, только недавно себе вернула былую мощь. И пока ограниченное время может находиться в лучшей своей боевой форме. Ками-сама. Как же ее достали все эти ограничения! — Не отвлекай меня, у нас будут считанные секунды, прежде чем я помимо твоей воли завладею телом и уничтожу тебя, — а за эти гребанные секунды ему нужно выжечь весь яд из ее организма, закрыть печать, и не поджарить в процессе ее тушку своей чакрой. — Завладеешь моим телом? — Наруто удивлённо выпучила на него глаза. Разве такое у них может случиться? Они же вроде как одна команда. Прошли процедуру 'перетягивания каната' объединяясь. — Ты в бессознательном. Ты не сможешь фильтровать мою чакру, поэтому я поглощу тебя, разрушив тело, даже если не буду преследовать такой цели. Конечно, я не уверен, что ты умрёшь, но рисковать не стал бы, — Лис замер, концентрируясь на наблюдении за печатью. У них есть шанс. И его упускать нельзя. И вообще. Общаясь с этой Наруто, он как-то размяк. Очеловечился. Вон, уже и панике поддается. И далеко не за свою шкуру. Правда, что будет с его шкурой, если она умрет, а он отправится на круг перерождения? Два Кьюби? Это слишком для одного мира. Тем более, жабы предрекли погружение мира в хаос из-за того, что Наруто своим появлением нарушила гармонию. Ну может, все не настолько глобально будет, но два девятихвостый демона явно не есть хорошо. Да и непонятно, как отреагируют другие биджу на сей факт. И проверять особо не хочется. Кстати, а ведь по логике вещей, в их родном мире не будет Кьюби. Он не переродится там. Значит, такая же угроза висит и над тем миром. Ками-сама, вот же ему свалилось проблем! Он скоро проплешинами пойдет, если каждый раз будет встревать в нечто такое, почти глобальное, и настолько переживательное. Стресс, чтоб его! — Хей, Курама, так и должно быть? — Наруто со своей стороны видела, как из черного иероглифа, после короткой, но ещё более яркой вспышки, полились чернила, тут же смешиваясь с ее чакрой. Клетка, скрипнув, распахнулась настежь. Девятихвостый с шумом втянул воздух, чувствуя мерзкий запах чакры Кабуто. Не успел он подумать, что клетку распахнули, как его потянуло из нее. Его неуемная, накапливаемая несколькими годами энергия, затапливая катакомбы нарутовского подсознания, вырываясь наружу. — Показывай печати, как ее закрыть, когда я тебе скажу, — Кьюби сел в позу лотоса. Так было проще концентрироваться и медитировать. Он должен выжечь яд из тела, пока оно не перенасытится его первозданной чакрой, обратив Наруто в демона. Лис прикрыл глаза, сложив ладони своих лап вместе на уровне груди. Он старался замедлить процесс ее обращения, и заодно выжечь отраву из организма. Какое облегчение, что ее каналы не разорвет от изобилия его ядовитой чакры. — Показывай, — рявкнул он, размежив веки и уставившись во все глаза на свою джинчуурики, которая тут же подчинилась, демонстрируя правильный алгоритм движений. Взяв под контроль свой покров и ее тело, что было легко из-за их тесной связи, он складывал ее руками печати, повторяя их за Наруто. Когда она очнется, то сама откроет фуин, как нужно. Кабуто очень безалаберен. И наделал ошибок при открытии, грубо сорвав печать. Их надежды сбылись. Кабуто, увидев рисунок на ее животе, решил, что что-то пошло не так. На самом же деле, скорее всего, две одинаковые печати вошли в конфликт, и старая печать мешала сработать новой. И какое счастье, что этот непризнанный гений на самом деле оказался непроходимым тупицей и решил, что рисунок проявился от его манипуляций. Клетка захлопнулась. Печать вновь обрела свой первозданный вид. В теле Наруто больше не было яда. Последнюю каплю Курама сжёг складывая последний знак цепочки печатей. Узумаки исчезла из катакомб. И буквально спустя пару мгновений уже сама Наруто потянулась за его чакрой, открыв клетку. И его запас чакры, более не сдерживаемый им, полноценным цунами затопил катакомбы. *** Кости срослись и окрепли. Ушибы, раны, побои - все зажило. Единственное, на его теле остались шрамы. Но все же. Он отделался малой кровью. Время утекало. Чем дольше идут ее поиски, тем меньше шансов найти ее живой. И в этом он уверялся все сильнее и сильнее. С того самого момента, как вновь потерял ее след. И больше он его не чувствовал. Словно она исчезла. Провалилась сквозь землю. Его сила и мощь были бесполезны. Сабаку-но Гаара не мог как-то повлиять на ее поиски. Он оказался бессилен. Его обуздал гнев. Ослепил и покорил, заставив преклонить колени. Зарываясь пальцами во влажную, рыхлую землю, Гаара проклинал себя. Ее. Своего отца. Демона внутри него. Волна песка поднялась по мановению его мысли, вытянутая из почвы под его ногами. Он сметёт этот чертов лес с лица земли, похоронит его под тоннами песка. И ее, если она все ещё тут и жива. Его достали эти гребанные чувства по отношению к ней. Он не умеет мириться с ними. Не умеет укрощать их и подчинять себе. Он может их только испытывать, никак не влияя. Зато они ещё как влияли на него. И сейчас он не знал, что с этим делать. Волна песка, которую он поднял, покачнулась, оглушающе зашуршав. Он погребет этот лес. И ее. И вместе с этим все эти гребанными чувствами! Он смоет свои гнев и боль своим кровавым песком. Гаара опустил эту волну смертоносным потоком, устремив вперёд. Лес не противился. Слабые, старые и больные деревья вырывало с корнем, перемалывая в щепки. Животные не успевали убегать, окрашивая кровавыми пятнами бежевый бархат песка. Гаара окунался в свое безумие ещё глубже. Туда, откуда его силком вытащила Наруто. Только, кажется, этим самым она сделала его ещё более неуправляемым и злым. И безумие его стало куда более ненасытным и глубоким. Сколько гектаров леса он уничтожит, превратив его в пустыню? Ему плевать. Плевать так же и на то, что у отца будут проблемы. Ведь ручной демон Песка сорвался с цепи в соседней стране. Из первой волны родилась вторая, движимая свирепостью джинчуурики, подпитываясь Шукаку. Шукаку ликовал. Гаара был сломлен. Эта светловолосая пафосная выскочка с наклонностями альтруистки не просто его сломала. Она уничтожила его, самым жестоким образом раздавив его человечность. Эти чувства такая морока. От них только хуже. Но потом безумие замерло. Притихло. Гаара поднял опущенную голову. Выдернув руки уже из песка. Вторая волна песка натолкнулась на нечто куполообразное, бесперебойно шурша, обтекая это что-то. Барьер. Там может быть Наруто — шепнула его интуиция. Безумие склонило голову перед бликом надежды. Уступая этому чувству место. Уходя в тень. Но готовое в любой момент вернуться. Шукаку недовольно клацнул челюстями. Что б ее!!! Чертова Наруто! А он-то уже приготовился выйти на свободу, утопив то, что осталось от искалеченного сознания Гаары, в чистом безумии.

***

Наруто едва успела сложить печать подмены и ретироваться подальше от каменного алтаря. Иначе сейчас бы в ней была большая такая дырка, абсолютно точно несовместимая с ее жалкой жизнью. Тяжело дыша, она привалилась спиной к камню, осторожно выглядывая из-за него. Разъяренный девятихвостый лис внушал трепет. Но не страх. В ней это создание жило всю ее жизнь от рождения. Она с ним встречалась не единожды, пока он был злобной занозой, отравляющей ее жизнь, тело и разум. Кабуто был бледнее обычного. Маска былой самоуверенности треснула. Он выглядел потерянным. Наруто даже стало жалко его. Какие планы, и все вон, Лису под хвост. А всего-то не стоило быть таким самоуверенным. «Напоминай это и себе почаще», — ядовито прошипел собственный хвостатый. Потому что узумаковское упрямство и самоуверенность и привели их к данному результату. — Ой, заткнись. Зато нашли Кьюби первее всех, — к Наруто вернулся былой оптимизм. Узумаки медлить не собиралась. Лис к ним явно настроен агрессивно. Вон, ее на коготь насадил. А это совсем не дружелюбно. Кабуто козел! А ей теперь отдувайся. Имей дело со злым и раздраженным демоном. Как усмирить этого Кураму, она не представляла. Со своим демоном было проще договориться. А ещё Кабуто до сих пор жив. На месте девятихвостого она бы с ним разобралась в первую очередь. Он слишком гнусный и коварный тип. Камень, за которым она прятались, больше похожий на хороший такой кусок скалы, без какого-либо труда вырвали из земли. Наруто откатилась, в миг прикладывая руку к животу и вскрывая печать так, как нужно. Золотой покров объял ее с головы до ног. — Курама, стой, давай договоримся, — Наруто включила режим дипломата одновременно с режимом биджу. Все же, сражаться с Курамой как-то не весело. Будто бы своего демона бьешь, в попытке вдолбить в голову ум-разум. Демон рассвирепел от упоминания своего настоящего имени. И стал в несколько десятков раз злее, чем был. — Да послушай же ты меня, — Узумаки пришлось уворачиваться от его хвостов. Какое счастье, что он биджудамой сразу плеваться не начал. — Кто ты такая? — мало того, что от нее несло Мито Узумаки, в ней была его чакра. Так она ещё и имя его настоящее знает. Не то, которое ему дали безмозглые людишки, сделав его последним демоном в их системе исчисления. А он, на минуточку, самый сильный из собратьев, и могущественный. Оскорбительно. Она назвала его настоящее имя, которое дал ему его отец. Допустим, он ей сделает одолжение, и не убьет сразу. Потому что - откуда она знает его имя? — Наруто Узумаки, джинчуурики Кьюби-но-Йоко, — представилась Узумаки, и в подтверждение сказанного, у нее за спиной появился точно такой же Лис, как и тот, что нападал на нее. — Джинчуурики? — Кабуто во все глаза смотрел на девятихвостого Лиса за спиной Наруто, не понимая, как такое возможно. Не существует двух лисов. Он что, попался в гендзюцу Учиха? Они его решили свести с ума? — Курама, это Курама, — представила Наруто своего демона, демону здешнему. Здешний девятихвостый ощетинился. Ее девятихвостый напрягся. — Долгая история, но да. Он настолько же реален и материален, насколько и ты сейчас, — видя откровенное недоверие и недовольство, продолжала разъяснять Узумаки. Дипломатия вроде бы как работала. — Джинчуурики, — шептал себе под нос Кабуто, наблюдая за происходящим. Вот почему не сработал его план! Узумаки Наруто уже была сосудом для демона. Для девятихвостого. Второго девятихвостого. Что невозможно. Но сейчас это происходит на его глазах. — Это невозможно, — пробормотал Кабуто, озвучивая свои мысли вслух. Нет, он не может понять как такое может быть. — А тебя не спрашивали, змей облезлый, — огрызнулась Узумаки. Все же, Кабуто ее чуть на тот свет не отправил, неправильно открыв печать. И расхлёбывал бы Курама ту кашу, которую сам же и заварил один-одинешенек. Если бы вспомнил, что нужно расхлебать это, когда переродиться. Кстати, свидетелей этой стычки ну никак нельзя оставлять в живых. Он видел двух Кьюби. Знает, что она джинчуурики. И понимает, что она не может быть джинчуурики Лиса, которого только вот что призвали с того света. Его надо убить. Тем более, в перспективе он очень опасный злодей. — Мы можем перенести пояснения и объяснения на попозже? А то этот скользкий тип не должен дышать, — и знать, почему Кьюби целых два. Наруто сжала кулаки. Она убьет его с особой жестокостью. За то, что пытался ее похитить и сделать джинчуурики, тем самым натравив ее на Коноху. За то, что он напал на Гаару, Менму и Саске, и только Ками знают, выжили те или нет. Кабуто не стал медлить, услышав совершенно неприкрытую угрозу. Он сложил печать призыва, тут же вызывая огромного змея. — Не люблю змей, — брезгливо произнес здешний Курама. И оскалившись, растопырив когти, бросился на призыв того, кто посмел его разбудить. — А он мне нравится, более сговорчив, чем ты, — бросила через спину Узумаки, и тоже кинулась в схватку. — Знаешь, я же ведь гордый демон, — фыркнул Курама. Хреново, когда ты не единственный и неповторимый в этой вселенной. В пылу битвы, они и не обратили внимание, что барьер, под который они все были заключены, накрыл песок, спрятав их на мгновение от дневного света. Правда, Наруто так ярко сияла, что этого никто и не заметил. Кабуто оказался весьма изворотливым, и мог ловко убегать от двух демонов. Поэтому все внимание было подарено ему. Что б ее, это змеиную пластичность и гибкость!