Единственное верное решение

      Я ждала ответа Майка, затаив дыхание, казалось, что с того момента, как я задала вопрос, прошла уже целая вечность, хотя на деле не больше минуты. Я заметно нервничала, и разведчик видел это, сейчас не та ситуация, когда нужно скрывать эмоции. — Не знаю, как дела обстоят в твоём мире, но здесь принимать наркотики на работе неприемлемо, — он смотрит на мою реакцию. Вздыхает и продолжает уже менее строго. — Не думай, что командор слепой. — И что это значит? — Значит, что не было нужды нам это обсуждать.       Смысл его слов дошел до меня не сразу, тут как с ядерным взрывом, сначала ты видишь вспышку, а вот сама суть сшибает тебя с ног немного позже. И, чёрт побери, ударная волна никогда не была такой приятной! Закариус продолжал меня рассматривать, ни одним движением или взглядом не выдавая своих намерений. — У тебя вдохновляющие речи, — Майк пожал плечами и расцепил руки, которые до этого были скрещены на уровне груди. — Это было… забавно.       Вдохновляющие? Он это серьезно?! Я всю его цивилизацию с говном смешала, а он считает это вдохновляющим. Этот мужик очень странный, хотя в разведке я других и не видела, все ебанутые, как на подбор, видимо, адекватные люди не в состоянии пережить встречу с титанами. Ну, это объясняет то, почему я тогда спаслась… — Стоп. Ты сказал «на работе»? То есть, если я буду упарываться во время отпуска, никто мне и слова не скажет? — Верно, — и улыбается, ехидно так. — Но тебе и так ничего не сказали.        От его слов я рассмеялась, да так что глаза заслезились. Господи, я попала в самый настоящий дурдом! Мне нужно было на мозгоправа идти, а не на хирурга, хотя тогда бы из своего кабинета вообще не вылезала. После смеха от нервозности не осталось и следа, а вот наглости сразу прибавилось: — Ты же в курсе, что всё разведчики должны пройти медосмотр? — я начала медленно приближаться к мужчине. — Думаю, мне стоит осмотреть тебя лично, — после этих слов я подхватила Майка под руку и повела на выход, а затем в сторону своего кабинета.       Закариус как-то странно улыбнулся, но ничего не сказал и не сопротивлялся, видимо, мои игры пришлись ему по нраву. Господи, когда ж меня отпустит-то?! А мужик явно пользуется моим положением, подыгрывает во всей этой ахинее да наблюдает за тем, как далеко меня унесет.       Я слегка прижалась к мужчине, чувствуя его тепло, а проходящие мимо разведчики стали коситься на нас сильнее. А что такого, я врач и имею полное право довести бедного больного до своего кабинета… И похрену, что Майк вроде как здоров.        Когда мы вошли в медицинское крыло, там уже вовсю шёл Великий осмотр. Среди разведчиков, ожидающих своей очереди, стоял Оруо, что ещё больше прибавило мне настроения, ведь тот, кто не видел его лица в тот момент, прожил жизнь зря. Тогда я пожалела, что не могу палить свои технологии, ибо его физиономию, застывшую в диком ахуе, хотелось запечатлеть на века.       Хоть Майк и был хорошо сложен, высок и красив, каких-либо сексуальных порывов он во мне не пробудил, даже когда во время осмотра мне приходилось прикасаться к его обнаженному телу. Видимо, усталость и работа выбили из меня большую часть развратной дурости. Многие мои действия показались разведчику странными, но он ничего не говорил по этому поводу. А единственное, что мне удалось у него найти — это небольшое воспаление десен.       Сначала хотела сказать "да просто содой прополощи", но потом вспомнила, что мне нужны травы, а у этого мужика идеальный нюх. Ну и поведала о том, что нужно для "специального противовоспалительного отвара". — Слушай, раз уж на то пошло, может, когда моя смена закончится, вместе сходим за нужными травами? — я улыбнулась, глядя на одевающегося Майка, — я не очень хорошо ориентируюсь по местности, да и твой нюх поможет нам быстрее найти всё, что нужно.       Мужчина усмехнулся, застегивая последние пуговицы на своей рубашке, и приблизился ко мне, оперевшись рукой о спинку стула, на котором я сидела, и слегка наклонился. — В ищейки меня записала? — голос мужчины был тихим, отчего казался на пару тонов ниже. — Именно так, — я заглянула в светлые глаза мужчины, в которых не нашла ни капли раздражения от сказанных мною слов.       Майк ещё больше заулыбался, после чего потрепал меня по волосам и, ничего не говоря, покинул мой кабинет. И что это сейчас было? Все разведчики определенно ебанутые.       Сегодня жалобы от разведчиков стали более разнообразными, кто-то чувствовал боль в отхваченном гигантом пальце, кто-то жаловался на храп во сне, был и такой, что пришел с жалобой на импотенцию. Помочь с этим я не могу никак, но зато поржать запросто. Вообще сегодняшний день преподносил мне много сюрпризов и одним из них оказался Эрвин Смит, решивший, что надо лично посмотреть на то, чем я тут занимаюсь. Проверив мои методы на себе. — Раздевайся и вставай на весы, — голос был немного хрипловатым из-за того, что сегодня пришлось много говорить. — Всё снимать? — Можешь и всё, я не против, — усмехнулась, наблюдая за ним.       Эрвин, конечно, хорош собой, даже очень. Да только чует моя интуиция, что в этой светлой макушке водятся далеко не светлые мысли. Остановит ли это меня? Конечно, нет. — Эх, если бы у меня на родине были такие мужики, я бы может и скучала…       Эрвин изогнул брови, говоря, мол, «ты что, совсем ебобо». Да, именно так, мужик. Это ты меня ещё пьяной не видел, что я вероятно скоро исправлю.       Может, переспать с ним разок? Хотя он не из тех людей, которые отступятся от своей цели, дам ему хоть что-то, и в дальнейшем он сможет получить от меня всё, что захочет. Ну и набегаюсь я с ним… с другой стороны, если я начну трахаться с Эрвином, потом можно будет начать им активно манипулировать, если, конечно, в нем какие-либо чувства проснутся, а их нет, в этом я уверена на все сто.       Да и если спать с ним стану, он ведь начнет мне нравиться, влюблюсь, и даже его брови начнут мне казаться милыми. Бр, лучше о таком не думать, а то ещё в кошмарах приснится.       Оставшаяся часть осмотра прошла относительно спокойно. Командор здоров, как конь. Поспрашивал, а нахрен это всё нужно. Пришлось рассказать о том, что заболевания проще предупреждать, чем лечить. И стандартный осмотр в этом хороший помощник.

***

      Я попросила Майка сходить за лопаткой и корзиной, в то время как сама я отправилась в лабораторию Зоэ, ей нужно передать те записи, что я успела сделать в небольшие перерывы, когда у меня не было пациентов.       Ханджи походила на сумасшедшего ученого ещё больше, чем обычно: её прическа совсем растрепалась и стала грязной, одежда слегка съехала, но она не обращала на это никакого внимания, а в глазах горел безумный блеск. Когда я вошла в лабораторию, девушка занималась очередным экспериментом, кажется, пыталась синтезировать какое-то вещество. Решив, что лучше её не отвлекать, просто положила записи на стол и вышла, но я не буду собой, если не накосячу.       Резко открыла дверь настежь, хорошенько ёбнув ей как раз подошедшему Закариусу. — Ты в порядке? — спросила я, помогая собирать упавшие на пол вещи обратно в корзинку, — Извини, я не специально. — Ничего страшного, — разведчик усмехнулся. — Но если сделаешь это ещё раз, я решу, что ты хочешь меня убить.       Хоть это и было шуткой, но мышцы во всём теле невольно напряглись от его слов. Чтобы скрыть это напряжение, просто пошла в сторону выхода из здания, всё равно мы туда собирались идти. — А что именно тебе нужно собрать? — спросил Майк, когда мы уже вышли из замка. И я ответила на его вопрос, а взгляд Закариуса начал становиться мрачнее после того, как я назвала около десятка растений. — Эй, не грусти, тебе это, может, даже понравится, — я усмехнулась, краем глаза замечая, что неподалеку от нас стоял Бозард, разговаривая о чем-то с Петрой. Что-то уж слишком часто я вижу этого засранца.       Когда мы прошли мимо них, Петра как-то странно на меня покосилась, но затем быстро изменила выражение своего лица и приветливо улыбнулась. Да что за фигня с этими разведчиками творится? Хрен с ним, я не мозгоправ и не базарная бабка, чтобы о таком думать.       Список того, без чего человек прожил жизнь зря, пополнился этим вечером. Первое время я сдерживалась, пыталась бесшумно хихикать в кулак, отходила подальше, когда моё хихиканье становилось не таким уж и бесшумным, но под конец я ржала как конь, держась за ствол дуба и медленно по нему сползая на траву, ибо смотреть на то, как Закариус, аки ищейка, вынюхивает растения, невозможно без смеха. Такой серьезный взрослый мужчина, принюхивается, осматривается, а когда потоки ветра доносят до него нужный запах, срывается с места и идет в нужном направлении. — Нам осталось собрать одно растение, успокойся, и давай закончим это побыстрее, — после этих слов Майк снова принюхался. — Оно в сорока метрах от нас на север.       Я мысленно досчитала до десяти, закрыв глаза и делая при этом глубокие вздохи. Вроде отпустило, главное, снова не зацикливаться на этом зрелище. — Ты не знаешь, растёт ли в этой местности камелия?       Мужчина призадумался, а затем снова использовал свой нюх. Сейчас это выглядело скорее милым, чем смешным. — Метров шестьдесят в том же направлении. А тебе зачем?       Я встала с земли, попутно отряхивая штаны от травинок и пошла по указанному Майком маршруту. — Хочу сделать зеленый чай.       Разведчик удивился, но ничего спрашивать не стал, видимо, догадался, что раз уж я с травой обращаться умею, то с сушкой чайных листьев и подавно справлюсь.       Мы быстро всё собрали, правда, на сей раз мне пришлось испачкаться в земле, ибо было нужно не само растение, а его корень. А когда в корзину полетели ещё и чайные листья, она была набита доверху, да с верхушкой, благо, Майк оказался джентльменом и понес её за меня. Всё складывалось идеально, и именно поэтому я умудрилась поскользнуться, грохнуться, а при попытке встать ещё и повредила ногу.       Сначала я ничего не почувствовала, но увидев окровавленную и порванную штанину, я пожалела о том, что вообще туда посмотрела, ибо все чувства разом вернулись. Рана не глубокая, но обработать надо. Закариус хотел помочь, но я одним лишь взглядом дала понять, что врач тут я, и нехрен лезть. Тихо шипя, потянулась к корзине, чтобы достать оттуда корешок, сок которого имеет дезинфицирующие свойства. Только вот сок этот не только дезинфицировал, но и заставил меня орать и матюкаться, как пьяного сапожника, которому не выдали зарплату. С первой же капли этой дряни, попавшей на мою рану, я почувствовала такую боль, будто тысячи муравьев решили укусить меня в одно и то же место, а затем ещё и отхреначили палками, сделанными из смеси стали и крапивы. Майк, конечно, охренел от моего лексикона, но говорить ничего не стал, поняв, что я не в той ситуации, чтобы из себя леди корчить.       В разведчике в очередной раз проснулся джентельмен, и он решил донести меня на руках до штаба. Сначала я отнекивалась, но представив, как долго мы так будем идти до штаба, решила, что лучше согласиться. Солнце уже село, отчего стало становиться холодно, поэтому я прижалась к мужчине сильнее, чтобы согреться. С наступлением темноты из своих убежищ повылазили различные насекомые, поэтому весь путь до замка я слушала пение сверчков и любовалась светлячками. Боль в ноге немного поутихла, и я пыталась сконцентрировать свое внимание на чём-то более приятном.       Когда мы приблизились к замку, я увидела что рядом с конюшней мелькнула тень. Я долго туда всматривалась, но было уже слишком темно для того, чтобы что-то разглядеть. Решив, что мне это померещилось, я закрыла глаза, снова прижавшись к Майку и чувствуя его тепло. — Отнесешь меня в мой кабинет? — тихим хрипловатым голосом проговорила я, — мне нужно по-нормальному обработать рану и начать делать лекарства. — Я бы посоветовал отдохнуть, но решать тебе.       Ничего не ответив, я снова закрыла глаза, не хотелось напрягать зрение мутными ночными образами. В коридорах замка было так тихо и темно, что казалось, будто здесь уже много лет никто не живет, а единственным, что свидетельствовало о пребывании здесь людей, была идеальная чистота: нигде нельзя было увидеть мусора или паутинки в углу, в воздухе не витала куча пыли, был лишь запах свежести и каких-то чистящих средств.       Несмотря на все мои странности и непримечательные качества, Майк почему-то продолжал помогать мне. Принеся меня в кабинет, он не ушел, остался там со мной, помогая с обработкой раны. Когда мужчина перевязывал мне ногу, я медленно, почти невесомо, провела рукой по его волосам, на что тот лишь взглянул в мои глаза. Почему-то от этого по телу разлилось какое-то странное, несвойственное мне спокойствие. Разведчик знает, хоть и не в полной мере, кто я такая, но сейчас вместо того, чтобы заняться своими делами, он сидит со мной в кабинете и помогает мне, ничего не прося и не желая взамен.       Вот только длилось это недолго, когда мужчина ушел, мыслительный поток потёк в привычном русле. Мне нельзя сидеть сложа руки и расслабляться, ведь не все такие, как Майк, да он таким будет не всегда, ведь терпеть меня настоящую долго никто не сможет. Открыться к кому-то в полной мере — всё равно, что дать управлять собой.       Работая сейчас, я поняла, что этому миру явно не хватает стульев с колесиками. Я не могла постоянно сидеть на одном месте, потому что нужно было следить за сушкой листьев, одновременно синтезируя одно вещество и варя мазь против ушибов. Каждый шаг отдавал тупой болью, будто продвигаясь вперед, я вновь и вновь ранила свою конечность, а прыгать на одной ноге я не рискнула, ибо возможность грохнуться ещё раз никто не отменял. Держаться графика сейчас просто необходимо. В течение нескольких дней я должна заготовить лекарства, а затем продолжить изучать местные технологии.       Также я планирую отправить несколько разоблачающих лженауку статей в местные журналы для элиты, что-нибудь запатентую, заработав себе имя. И тогда у меня будет два варианта: остаться в разведке или же перебраться за Сину к местным учёным. Но всё это зависит от обстоятельств, плюс мои планы могут растянуться на большой промежуток времени, так что решать что-либо ещё рано.       Мазь подозрительно забурлила, отчего пришлось срываться с места и, хромая, лететь к газовой горелке, чтобы поубавить пламя. Ладно хоть окисление листьев на пару происходит нормально, а то бегать от химикатов к паровой бане, от бани к горелке и обратно — полнейшее безумие.       В лаборатории я проторчала примерно до двух часов ночи, после чего выжатая, как лимон на китайской фабрике, поплелась к себе в комнату, где уснула ещё при падении на кровать.