От стремных мыслей отвлекал злобно матерящийся Леви. С горем пополам он согласился пойти со мной в лазарет, ещё не зная, что его там ждет. Ему было тяжело идти из-за того, что при ходьбе боль усиливалась, он ссутулился и из-за этого казался еще ниже (хотя, казалось бы, куда меньше-то), и немного хромал на правую ногу. Идущие нам навстречу разведчики напугано на нас смотрели, возможно, из-за перекошенной рожи Леви, а, возможно, из-за наших гаденьких шуточек, которые в основном крутились вокруг роста и врачебного такта.
Я никогда не проводила операции. Присутствовала в качестве наблюдателя и пару раз как ассистентка, но черт побери, этого явно недостаточно! Гонять местных медсестер, да осмотры устраивать — это плевое дело, а сейчас придется заняться действительно чем-то серьезным. И ещё напрягает тот факт, что в этом мире я нигде не видела упоминаний таких операций, то есть скинуть эту ответственность на кого-то другого вряд ли получится. Чёрт, да даже если бы в этом мире и были другие врачи, способные вылечить этого карлика, в замке я единственный хирург. А дальняя дорога может закончиться летально.
В лазарете Аккерман намеревался пойти в мой кабинет, но взяв его под локоть, отвела в процедурную и жестом заманила туда же двух медсестер. Здесь было прохладно и очень светло. Леви напрягся, медсестры тоже напряглись. Причем медсестры явно нервничали больше, потому что капитан спокойно сидел на кушетке, а эти две мялись в дверях, не решаясь подойти. И чего они так боятся? Леви вполне спокойный тип, если в него кашей не кидаться…
— Одна из вас пойдет драить операционную, там даже воздух должен быть стерильным, а на стенах отражаться угрюмая рожа этого коротышки, — девушки хотели было возмутиться, но потом поняли, что если напортачат с этим, то отчитываться будут не передо мной. Я отошла от кушетки, подходя к ним поближе. — Вторая делает Аккерману очистительную клизму на два литра. А ещё ему надо побрить, обезжирить и дезинфицировать живот.
После этих слов я уверенным шагом направилась на выход, напоследок окинув капитана коротким взглядом. Он явно был недоволен. До сих пор думает, что я из мухи слона раздуваю? В любом случае, не важно, что он думает, я его всё равно сегодня резать буду. А если попробует отказаться — вырублю его ударом в челюсть, верну должок так сказать.
Я попросила Нила ассистировать мне на операции и заодно узнала, что таким только за Синой занимаются. Рыжик рассказал о том, что для беженцев и деревенских жителей воспаление червеобразного отростка — смертный приговор. Грустно, конечно, ведь в моем мире такая операция считается относительно простой и спасает множество жизней. Интересно, Леви хоть что-то об аппендиците слышал кроме того, что я сегодня ему рассказала? Учитывая то, в какой дыре он рос и что не имеет образования, я сомневаюсь, что он хоть что-то о медицине знает. Наверное, следовало ему сразу объяснить что к чему…
Принимая гигиенический душ, думала о том как сделать анестезию этому поганцу. Обычные обезболивающие тут не помогут, общий наркоз я бы сделать не смогла даже при наличии аппаратуры и нужных медикаментов. Остается местная анестезия или удар в челюсть. И второе более вероятно, потому что у меня пока что просто нет нужных средств. Ещё как вариант — засыпать в него смесь пары наркотиков и обезболивающих и посмотреть, что будет. Наверное, в этом случае нужно будет оставить выбор за Леви.
Закончив с душем, я подстригла отросшие ногти на руках и убрала заусенцы, а затем переоделась в местное подобие операционного костюма. Шапочки к нему не прилагалось, поэтому я просто собрала волосы в пучок и повязала сверху чистый белый платок. Если не будет никаких осложнений, вероятность успеха велика. В диагнозе я не сомневаюсь, хоть и не делала анализов, но немного сомневаюсь в своих способностях. Хотя, если всё пойдет не по плану и капитан отбросит коньки на операционном столе, я всегда могу сказать, что старалась изо всех сил, но увы, не прокатило. Мне поверят, ибо здесь от аппендицита только так дохнут.
А ещё это хороший шанс прикончить Аккермана. Звучит, конечно, заманчиво, но между «доктором, который спас сильнейшего воина человечества» и «доктором-мясником» есть большая разница. Да и не хочу его убивать уже. Тыкать в капитана его же оружием было забавно, но в тот момент я поняла, даже несмотря на ярость, что его смерть — не то, что мне нужно. И не выгодно это, Смит обидится если его верного песика зарежу. Смешно, что сначала я в него тыкала режущим предметом, намереваясь грохнуть, а сегодня буду делать это для спасения.
— Ты чего так гадко ухмыляешься? — спросил Нил, окидывая меня взглядом. Он тоже принял душ и переоделся, но встретились мы только у процедурной. — Никогда тебя не видел в врачебной форме. Тебе идёт белый.
— Да анекдот вспомнила, — рыжий еще более вопросительно на меня уставился и пришлось рассказать первое, что пришло на ум. — Приходит пьяный анестезиолог в операционную, а его спрашивают, какого хера он приперся в таком состоянии. А он и отвечает: «Это я пьяный? Да вы ещё хирурга не видели!».
Рыжий усмехнулся и ещё раз окинул меня взглядом, будто проверяя не пьяная ли я, после чего мы вместе зашли в процедурную, где невысокая медсестра уже заканчивала дезинфицировать капитану живот. Я попросила её выйти, а непосредственно перед началом операции провести дезинфекцию ещё раз. Девушка коротко кивнула и быстро удалилась из помещения. Аккерман выглядел конкретно заебавшимся.
— Итак, Леви, тебя ждёт операция по удалению воспаленного аппендикса, если всё так оставить, то сдохнешь в муках, — я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Аккерман не протестовал, казалось, что ему вообще на всё насрать, настолько он устал. — У тебя есть два варианта, как всё будет происходить. Первый: я с превеликим удовольствием вырублю тебя ударом по башке. Второй: я накачаю тебя наркотиками и обычными обезболивающими. Если второй вариант не прокатит, я перейду к первому.
— Если я дам возможность себя ударить, ты же не остановишься, маньячка херова, — тихо прохрипел он. — А без всей этой хуйни обойтись можно?
Я покачала головой. Нет, капитан, по живому резать я не буду. Это сполна удовлетворит садистские наклонности, да только после такого дурная слава мне обеспечена.
— Тогда я выбираю наркотики. Ты точно справишься?
— Не знаю, меня учили оперировать нормальных людей, а не карликов, — пожала плечами, широко улыбаясь. Нил тихо усмехнулся в кулак. — Пошли в операционную, там тебя накачаю и помаринуешься полчасика.
Аккерману по-прежнему было тяжело ходить и он сказал, что ему вообще не становилось легче. Это хорошо, значит разрыва не было, а то еще от перитонита лечить бы пришлось. В предоперационной заставила его полностью раздеться, бесстыдно пялясь на всё что только можно (пошёл нахуй этот ваш врачебный такт), на что капитан пошутил, что я всё это затеяла ради того чтобы на его хер посмотреть. А смотреть там было на что. Этой елдой можно титанов убивать. И задница у него — великолепный орех. Когда Леви лег на операционный стол, накрыла его стерильной простыней с разрезом в том месте, где будет операционное поле.
— Я ещё не сдох, — он умудрился усмехнуться, после чего поморщился.
— Это для стерильности, придурок, — быстро осмотрела операционную, убеждаясь в том, что отдраили её на славу, после чего пошла на выход, где чуть не врезалась в медсестру, которая пришла, чтобы еще раз провести дезинфекцию специальным раствором. Нужно рассчитать количество вещества, которое я вколю капитану, и хорошенько помыть руки.
Рост и вес коротышки я помнила и без медицинской карточки, как не крути, его я осмотрела первым, да еще в крайне эротической обстановке при свете заходящего солнца, а затем луны. Рост 160 сантиметров, вес 60 килограмм. Единственное, что у него можно назвать большим — хуй. Хорошенько пораскинув мозгами и вспоминая о разговорах анестезиологов, намешала две чудо-смеси. Первая — наркота, которая пойдет по вене. Вторая — не особо сильное обезболивающие, которое будет вместо местной анестезии. За такую херню преподаватели меня бы скальпелем зарезали, а для местных сие решение показалось гениальным ходом. И пока медсестры проводят последнюю подготовку к сегодняшней резне, мы с Нилом уже минут десять моем руки.
— Может, уже хватит? С меня кожа так слезет, — усмехнулся рыжий, тем не менее продолжая бодро очищать щеточкой руки.
— Не хватит, потом ещё спиртом помоешь, — голос мой звучал спокойно, но при этом присутствовала некоторая нервозность. Уже несколько вещей сделано не по правилам, я импровизирую из-за нехватки средств.
— А зачем ему под кайфом быть, если есть обезболивающее? — спросил Нил, начиная мыть руки спиртом.
— Этого обезболивающего хватит лишь на то, чтобы адскую пытку превратить в просто пытку, — тяжело вздохнула, забирая у рыжего спирт.
Аккермана вштырило. Когда я зашла в операционную, открыв дверь с ноги (в бахилах между прочим), капитан подкатывал к медсестрам, пугая их до усрачки. «Хочешь я ради тебя титана убью?» и «Я бы навел порядок в твоей комнате» к коитусу ну никак не располагают. А когда Леви заметил меня, то моментально переключил внимание. Столько изощренных комплиментов я за всю жизнь не получала.
— Сядь мне на лицо, — сказал он, когда я начала рассекать апоневроз наружной косой мышцы. Видимо, импровизированная анестезия сработала, либо он в край озабоченный придурок.
— Если не заткнешься, я тебе хер отрежу и ко лбу пришью.
— Значит, без хера на лбу ты садиться не хочешь?
И чем дальше я продвигалась, тем больше был похабный задор капитана. Вся моя нервозность ушла после первого надреза. Я много лет училась на врача, была одной из лучших студенток, и с осознанием этого пришло спокойствие. Возможно, опьяненное сознание Аккермана пыталось отвлечься от боли с помощью всей этой похабщины, но, срань господня, к тому моменту когда я добралась до аппендикса, мне уже было настолько насрать на его шуточки, что я просто со всем соглашалась.
— Когда закончишь, устроим здесь групповуху, — сказал Аккерман, облизываясь.
— Ага, а рыжий тоже присоединится? — а после этих слов Нил как-то странно на меня покосился. Походу, в здешней атмосфере комфортно себя чувствовали только я и капитан.
— Нет, не хочу разводить здесь гомосятину, все бабы будут мои.
— Я тебя так заезжу, что ты замертво упадешь, не до других баб будет.
Нежная психика одной из медсестер не выдержала такого блядства, и она грохнулась в обморок. Ну или вид внутренностей капитана её не особо радовал. Нил принялся приводить девушку в чувства, а я занялась удалением аппендикса. Всё шло гладко, никаких осложнений. Аккерман был бы идеальным пациентом, если бы молчал. Только вот он вообще не затыкался, а пара его идей даже показались заманчивыми. Интересно, что будет, когда он придет в себя? У меня теперь материала для подъебов до конца его жизни хватит.
Всё это непотребство длилось сорок пять минут. Шов на вид получился стремный, но это не важно, потому что я не пластический хирург, а капитану похер, просто одним шрамом больше. На выходе из операционной, я думала, что эта клоунада закончилась, но нет. Снаружи меня ждали Эрвин, Майк, Оруо и Петра. Они дружно посмотрели на меня, как на маньяка, чему немало способствовала окровавленная одежда, а Оруо спросил:
— Хер отрежу и ко лбу пришью? — то есть другие фразы тебя не смутили, дорогуша? Я сняла платок с головы, на котором тоже каким-то образом оказалось немного крови, и устало вздохнула.
— Хочешь, и тебе такое сделаю? Ты вроде всегда хотел быть похожим на Леви, а если копировать человека, то копировать во всем, — я приложила все свои силы на то, чтобы не смеяться, и этот кретин повелся. А Петра произнесла долгое и отчаянное «ааааа». — Хотя все поймут, если ты не захочешь позориться размерами своей пиписьки.
Эрвин и Майк, которые поначалу просто улыбались, под конец начали откровенно ржать, хотя Смит старался сдерживаться, командор всё-таки. Когда они успокоились, я рассказала, что с капитаном всё в порядке и до следующей вылазки доживет точно. А ещё запретила Смиту давать коротышке любого рода работы в ближайшие две недели. И на этот врачебный приказ стал возмущаться Оруо, мол, без капитана они с отчетами, планами, расписаниями, сметами и прочей лабудой вообще никак не справятся. Делать было нечего, я предложила Смиту скинуть всю капитанскую работу на этого гада. Наверное, в честь этого я продлю Аккерману больничный на пару недель, а может и на месяц. Эрвин эту идею поддержал, заставляя Бозарда практически рыдать.
А ещё до меня только сейчас дошло, что Аккерман с аппендицитом на вылазку ходил, порубил титанов и притащил сюда Вайса. Поражаюсь его силе и тупости.
***
Отмыв руки от крови и переодевшись, я собиралась заняться самым благородным делом на свете: нажраться в дерьмо. Достала бутылку рома, закурила, хотела уже плеснуть себе пойло в стакан, но в дверь постучались, а спустя несколько секунд я увидела Закариуса. Сказал, что Эрвин срочно зовет к себе. Не выпуская сигарету изо рта и бутылку из руки, пошла вслед за Майком. Если я хочу напиться здесь и сейчас, я напьюсь здесь и сейчас и никакие важные дела Смита меня не остановят. И вообще у меня сегодня день тяжелый.
Был уже вечер, но не настолько поздний, чтобы не донимать меня со всякой херотой. Слухи о том, что я сотворила нечто ужасное с капитаном, быстро разошлись по легиону и поэтому каждый встречный отдавал мне честь, при этом дрожа. Я же не солдат, зачем столько пафоса, нужно просто в ноги кланяться, а не вот это вот всё.
— Значит, он умеет изготавливать оружие… — первое, что я услышала в кабинете командора. Здесь, кроме Смита, были Вайс и Зоэ. Я прошла внутрь, шумно плюхнулась на диван напротив Арона и Ханджи, закинула ноги на кофейный столик и отхлебнула добротную порцию рома. Вот теперь можно приступать к диалогу.
— Зачем звал, Эрвин? — достала полупустую пачку сигарет, и отыскав спички в одном из карманов, закурила. Арон уставился на меня, как Оруо на кучу отчетов, видимо не привык ещё.
— Пока ты вчера спала, мы обсуждали нечто важное, — сказал Эрвин таким тоном, будто это я виновата в том, что эта дрянь белобрысая людям отдыха не дает. — Мы предполагаем, что к нам в мир ты переместилась не одна.
От его слов я подавилась дымом, а когда прокашлялась, снова приложилась к бутылке. Смит тяжело вздохнул, а Майк усмехнулся.
— Авария в центре произошла из-за того, что кто-то пытался украсть Аппарат перемещения, — начал объяснять Вайс, при этом продолжая кидать странные взгляды на мою выпивку. — От охранников избавились с помощью дротиков с транквилизаторами.
И тут до меня дошло. Когда меня с Леви поймали в плен, использовали тот же метод, а Эрвин утверждал, что такого раньше никто не делал. По официальной версии в моем мире, этот воришка слинял в неизвестном направлении вместе с награбленным, но Арон и пара других ученых пришли к выводам, что он исчез так же, как и я. А ещё о нем неизвестно ничего, кроме роста — примерно 165 сантиметров, еще один херов карлик. Но как этот вор перебрался через стену? Или ему повезло больше, чем мне, и он переместился в безопасное пространство внутри стен?
— Но на том задании мы перебили всех похитителей, — я посмотрела на Эрвина, вид которого говорил, что здесь не всё так просто. Арон снова на меня уставился.
— Вернее, вы перебили всех, кто был в здании, — сказала Зоэ. А ведь она чертовски права.
Тот, кто изготовил эти дротики и транквилизаторы, мог и не находиться там. И если дротики можно сделать и в этом мире, то с транквилами придется попотеть. Я сама здесь уже больше месяца, у меня есть лаборатория и поддержка разведки, но сделать транквилизаторы и нормальные анестетики мне еще не удалось. Следовательно, мелкий вор прихватил это всё из моего мира. Но как это оказалось у бандитов? Он либо сам к ним пришел, либо его захватили. Первый вариант мне кажется более вероятным. Те гады работали на какого-то богача, которого разведчики уже устранили. Если бы при этом богачом был недружелюбно настроенный иномирянин, он бы уже давно у нас тут в подвале сидел и плакал от побоев капитана.
— Ну и где он тогда? — спросила, когда докурила сигарету и сразу же достала новую.
— У меня есть основания полагать, что у военной полиции, — ответил Эрвин, начиная стучать пальцами по столу. Не нравится, куда разговор веду? Это же не врачебное дело, в интриги разведчиков лезть, конечно. — Арон, Алиса, нам нужно что-то, что можно противопоставить им в этой борьбе. Неизвестно, какие уже знания этот человек поведал нашим врагам. У нас должен быть ответный козырь…
— Оружие Гатлинга, — перебил командора Вайс, он смотрел в пустоту, о чем-то думая и наверняка сказал это не специально. Только вот эта фраза заставила подавиться ромом и долго-долго кашлять, потому что пойло адски жгло глотку. Смит по моей реакции понял, что это что-то очень опасное, и его голубые глаза засверкали холодной сталью.
— Бля, ты ещё танк собери, — сказала хриплым голосом, а потом еще раз прокашлялась.
— Тоже можно, но будет гораздо сложнее и дольше, — пожал плечами Арон. Вот же сукин сын, я тут значит мессию из себя строю, научные косяки этих придурков поправляю, а он им хочет миниган на блюдечке с голубой каемочкой принести! Держите подарочек, дети, не убивайте всех сразу, а то играть будет не с кем!
— А ты не думаешь, что эта хрень привлечет слишком много внимания? — Вайс снова пожал плечами, мол «и что?». Кретин непробиваемый.
— Оно и против титанов может пригодится.
Клянусь всеми моими алкозапасами, что глаза командора в этот момент начали светиться. Мне показалось, что Смит испытал оргазм, когда Вайс поведал ему о том, что оружие Гатлинга — лютая хреновина с шестью стволами, которые вращаются, стреляя с огромной скоростью и превращая в месиво всё на своем пути.
Не смогла переубедить — присоединюсь. Сказала, что смогу помочь с чертежами на стадии разработки. Арон удивился, сказав что-то про суровость современных врачей, но отказываться от помощи не стал. Зоэ была в восторге, на радостях выпила со мной рому, а потом носилась по кабинету, приговаривая «решето из титанчиков, титанье месиво». Майк молча охуевал. Одна только разработка такого оружия займет не меньше полугода. Потом сборка и испытания. После этого, возможно, модернизация. Электроника для Гатлинга не нужна, хотя так было бы удобнее, просто крутишь ручку, а оно стреляет. Итак, по моим подсчетам, на всё про всё уйдет год. Если учитывать, что мы находимся в сумасшедшем мире, где каждый день происходит какая-то херня, возможно, полтора года.
Почему-то перед глазами мелькнул образ Аккермана в косухе, черных очках и с миниганом в руках. Черт, опять придется в душ идти.
***
После холодного душа я направилась в лазарет. Настала пора сумерек, много свежего остывшего воздуха, алкоголь почти выветрился, а стрекотание кузнечиков разгоняло тишину. Отдельных палат в лазарете не было, только огромное помещение с кучей кушеток, благо, между ними были ширмы. Аккерман не спал, выглядел так, будто по нему пара титанов пробежалась. Я запретила медсестрам давать ему еду, воду и трахаться с ним. И последний пункт для капитана был самым огорчающим. Завтра будет питаться бульонами, да компотами, а сегодня только полстакана воды, не хочу рисковать. Закончив пить, Леви вернул мне стакан и произнес тихим хриплым голосом:
— У тебя убойная дурь.
— А у тебя убойные шуточки, — я села на край кушетки в самом конце, капитану даже не пришлось двигаться, потому что его ноги не доставали до конца. — Больше не хочешь, чтобы я тебе на лицо села?
— А если скажу, что хочу, то ты сядешь? — он криво усмехнулся, после чего сморщился от боли.
Я тяжело вздохнула, после чего улыбнулась. Какой же он всё-таки похабный придурок. Его уже давно отпустило, да только дрянное чувство юмора у Аккермана от природы.
— Ты в лазарете пробудешь неделю, потом можешь вернуться в свою гномью нору, но если вздумаешь работать, я тебя вырублю и привяжу к кушетке, — решив проигнорировать его вопрос, перешла сразу к делу. — Больничный будет длиться месяц, твою секретарскую работу возьмет на себя Оруо.
После этих слов Леви долго смотрел на меня нечитаемым взглядом, при этом сохраняя совершенно безразличное выражение лица. И только когда я встала, собираясь уйти, он произнес:
— Никогда не видел, чтобы заботу проявляли одновременно с садизмом.
Не смотря на него, пошла прочь из лазарета. Солнце окончательно зашло за горизонт, в замке было темно, появились комары. Закурила на ходу, на пару секунд освещая небольшую часть коридора спичками. Я о нём не забочусь, это просто врачебный долг.
***
Почему-то в моей голове отложились слова Нила о том, что мне идёт белый, и я решила начать носить медицинский халат поверх повседневной одежды. До вчерашнего дня я в этом мире ни разу не надевала что-либо врачебное. Возможно, я не до конца осознавала себя хирургом из-за отсутствия опыта. А после удачной операции появилась уверенность и гордость собой. «Пусть все видят, кто тут главный врач» — подумала, глядя в зеркало и поправляя ворот халата.
В столовой Крис устроил мне допрос насчет вчерашнего. И судя по его словам он скорее бы поверил в то, что Леви поцелует колоссального взасос, чем в удачный исход моей импровизации. Только вот колоссального я нигде не вижу, а капитан вполне жив и почти здоров. Низенькая медсестра сказала, что ей было страшно за Аккермана, потому что таких манипуляций над телом живого человека она ещё никогда видела. Не смогла удержаться и предложила ей заглянуть вечером ко мне с бутылочкой вина, чтобы увидеть более невообразимые манипуляции.
После завтрака я заглянула на кухню, чтобы попросить повара отварить слабый куриный бульон без соли. Ссылаясь на нехватку мяса, он отнекивался до тех пор, пока я не сказала:
— Что ж, придется сообщить Леви, что из-за тебя сегодня он останется без еды, думаю, это его очень расстроит…
Имя Аккермана обладало какой-то магией, потому что курица для бульона нашлась моментально. Интересно, что ещё получится сделать, ссылаясь на его волю. Проверю как-нибудь на симпатичных разведчицах: «Капитану срочно нужны ваши трусики!»
или «Аккерман хочет посмотреть, будет ли эффективнее использовать ППМ без одежды».
Улыбаясь гадким мыслям, я пошла на обход. Часть пациентов выписали еще до моего прихода, поэтому работы с людьми поубавилось, что несказанно радовало. Двое чем-то отравились, один с переломом ноги после вылазки, один с переломом руки и сотрясением, пятеро приползли из своих комнат на перевязку, но я сбагрила их медсестрам. Оставался только Аккерман. К тому времени, когда подошел его черед, капитан уже успел позавтракать и выглядел получше, чем вчера. Кожа перестала выглядеть мертвецки-бледной, а отдых поубавил мешки под глазами.
— Спасибо за завтрак, — он говорил тихо, не выражая никаких эмоций ни голосом, ни мимикой, ни жестами. — И за то, что спасла вчера.
— Не я его готовила. А лечить — моя работа.
— Поваренок выдал тебя с потрохами, хоть и без злого умысла. А всё-таки ты заботливая.
Решив никак это не комментировать, молча стянула с него простыню, задрала белую свободную рубашку и осмотрела шов, а всё остальное поручила медсестрам. Я уже давно привыкла к его оскорблениям, его грубости, безразличию, жестокости, даже к его чистоплюйству я привыкла. Но вот эта вот херня, которую я даже распознать не могу, выше моих сил!
Весь остаток дня я провела в своем кабинете, готовясь к тому, чтобы синтезировать лидокаин или любой другой анестетик. Операция под наркотиками — это очень в моём духе, но больше так рисковать не стоит. При неудачном стечении обстоятельств капитан мог сдохнуть от одной только этой смеси. Чёрт, и почему меня это беспокоит? Если бы причиной его смерти стала моя врачебная ошибка, вряд ли бы мне что-то сделали. Немного дурной славы, не более того.
Надо будет составить меню для Аккермана на две недели вперед и вручить поварам. Не допущу, чтобы он сдох из-за этих алхимиков, после того как я его спасла.
