***
После операции прошло дней пять, Аккерман явно шел на поправку. Я запрещала ему много двигаться, не выпускала из лазарета, а ещё пичкала седативными под вечер, чтобы в кои-то веки капитан отоспался. Он был очень «рад» этому. Пытался ночью сбежать и усесться за бумажную работу, но его обратно привела под руку Петра, при этом читая нотации о постельном режиме. Всё таки не зря я ей рассказала о том, какие осложнения могут грозить капитану, если он перестанет меня здесь слушаться. И после такого на следующее утро Аккерман был более вредным, чем обычно. — Я заебался эту отраву жрать, — сказал Леви и отодвинул от себя почти полную тарелку с манной кашей. Он ещё выглядел сонным, благодаря снотворным проспал около семи часов. В лазарете заметно поубавилось народу за эти дни, и сейчас мы были здесь вдвоем, а остальной медперсонал находился в столовой за завтраком. — Даже ты готовишь лучше. — Я готовлю намного лучше, — усмехнулась, садясь рядом с ним. Леви неплохо отдохнул, мешки под глазами стали в разы меньше, делая его на вид моложе, волосы были растрепаны после сна, и в совокупности с этой вредностью он сейчас выглядел совсем как подросток. — Только вот не я твой повар, так что выбора особо нет. Если откажешься есть, натравлю на тебя Петру и Эрвина. — Мне здесь и одного мозгоеба достаточно, — он тяжело вздохнул и откинулся на подушку, закрыв глаза. — Если ты так охренительно готовишь, может, сварганишь мне нормальный завтрак? — Леви, да ты охуел, — я ненадолго задумалась, а капитан начал злобно буравить меня взглядом. Мне хотелось курить, ибо никотиновая ломка ещё не прошла, легкие будто горели от каждого вздоха. Это добавляло раздражения, но я вполне могла контролировать себя. — Давай так: я готовлю тебе до конца больничного, а ты выполнишь одно любое моё желание. Разумеется, ничего, что навредит тебе или разведке, я желать не буду. Он задумался и молча смотрел на меня около пяти минут, затем просто коротко кивнул и, кажется, начал засыпать.***
Следующие пять дней прошли спокойно. Почти всё время я проводила в лаборатории, иногда заглядывала к Смиту и Вайсу, чтобы просто подлить ложку дегтя в их бочку мёда с оружием. Вот, например, сейчас эти идиоты расстелили на полу огромную карту какого-то города и решали, куда там лучше поставить оружие Гатлинга. Я прошла внутрь кабинета и плюхнулась на диван, который они отодвинули ближе к столу, чтобы заниматься этой ерундой. — Не рановато ли такое планировать? У нас ничего не готово, а вы уже ищете, куда воткнуть эту штуку. — От того, куда мы поставим это оружие, будет многое зависеть. Например, на стенах удобно поставить большие экземпляры, в то время как для земли они будут слишком громоздкие и неповоротливые, — сказал Смит, не отрываясь от плана города. От этих суждений по-прежнему веяло дерьмом, но спорить я не стала. Это была карта Троста. Никогда не была в этом городе, но похоже, что это стратегически важная цель. И судя по тому, что я вижу, они хотят поставить гатлинги прямо над воротами, чтобы, если что, изрешетить рожу колоссального и рядом с воротами на крышах зданий и на каких-то укреплениях. — Тупые мужики, — сказала я, с грустью смотря на этот горе-план. — Если что-то не так, то говори сейчас, — спокойно ответил Эрвин, отрываясь от своего занятия и глядя на меня. Я размяла шею и, потянувшись, встала с дивана. Подошла к карте и ткнула в точку над воротами. — Вот это самая тупая позиция для установки орудия, колоссальный его сожрет или скинет, — я немного задумалась, — ставить гатлинги на земле у самих ворот тоже такая себе затея. В упор они более убойные, да только титаны стрелков быстро сожрут. — И что ты предлагаешь? — спросил Вайс, вставая с пола и тоже разминаясь. — Поставить на стене так, чтобы можно было вести по воротам перекрестный огонь. И чтобы колоссальный до них не дотянулся. Этот огромный урод будет там недолго, так что цель не он, а те уродцы, которые полезут в брешь. Да и патроны гатлинга явно не для охоты на пятидесятиметровых чудищ. Это будет либо как укус комара для него, либо их вообще паром сдует. И еще несколько гатлингов можно поставить на крышу того большого здания в центре города. Теперь и Смит встал с пола, улыбнулся, похлопал меня по плечу и спросил: — В твоём мире всё врачи такие суровые? — Нет, тебе попался уникальный экземпляр, — я усмехнулась. — Вообще я не стратегию обсуждать сюда пришла. Гони мою зарплату, Эрвин. Завтра будет ярмарка в ближайшем городе, и я хочу там оторваться. Командор приподнял брови, но ничего не сказал и подошел к своему столу, чтобы достать оттуда увесистый мешочек с деньгами. До этого я ни разу не просила у него денег, потому что здесь мне просто не на что их тратить. Работа-пьянка-работа. Вот моя жизнь, здесь нет места шоппингу. Но в последнее время мне так остопиздел этот замок, что ещё немного — и я людей убивать начну. А теперь еще и никотиновая ломка покоя не дает. — Удачи повеселиться, — сказал командор и протянул мне мешочек. Черт, какой тяжелый! Я точно столько зарабатываю? Хотя, я ж бесценна в этом мире, так что мог бы и побольше дать.***
На ярмарку со мной напросился капитан. Ну как напросился. Сказал, что если я не выпущу его из лазарета, он мне «клинок запихает в зад по самые гланды и прокрутит по часовой стрелке». Не в силах противиться таким весомым аргументам, я согласилась. Мы ехали на телеге вместе с разведчиками, которые должны были пополнить запасы продовольствия в городе. Аккерман был в гражданской одежде: черные штаны, лакированные туфли и белая рубашка, у которой были расстегнуты верхние пуговицы. Сегодня слишком жарко. На мне была светло-коричневая юбка и свободная белая рубашка, которую я сперла у Зоэ, волосы собрала в хвост, чтобы не было так жарко. Ехали мы молча, я любовалась видами, а Аккерман о чём-то думал, глядя в одну точку рядом со мной. Мы проезжали через лес, до нас доносилось пение птиц и в тени деревьев стало прохладнее. В моем мире леса другие. Там повсюду следы от чьих-то посиделок и странный мусор. Как-то раз в лесу я увидела дерево, обвешанное лифчиками. За все проведенное здесь время ни разу не ловила себя на мысли, что скучаю по родине. Там я обычная студентка, а теперь ещё и разыскиваемый преступник. Здесь я охуенный врач и новатор. И там меня ничего не держит. Спокойно могу жить безо всяких удобств, друзей и семьи у меня нет. А здесь хотя бы воздух чистый. До города мы доехали часа за два, но пролетели они быстро. На широких улицах пахло свежей выпечкой и странной уличной едой, стояло много разных палаток со всякой лабудой, откуда-то доносилось пение девушки под аккомпанемент лютни, а на центральной площади находилась небольшая сцена, на которой шло какое-то представление с шутками ниже пояса. Краем глаза увидела палатку похожую на тир, только стрелять нужно из лука и, кажется, там происходило соревнование. Я бы не обратила внимания, если бы эти черти не кричали о том, что разыгрывают пять литров самогона. Схватив Аккермана за руку, я быстрым шагом направилась туда, отвлекая его от рассматривания каких-то стремных веников, которые гордо именовались «травяным чайным сбором». — Леви, ты выиграешь мне этот самогон, или я задушу тебя ночью пыльной подушкой. По его лицу было видно, что он хочет послать меня нахрен. Капитан открыл и закрыл рот, видимо, собираясь сказать что-то колкое, но затем тяжело вздохнул и согласился. Когда люди увидели, кто решил присоединиться к соревнованиям, некоторые из участников просто плюнули на землю и ушли, ругаясь о том, что теперь исход очевиден. Но также остались и те, кто хотел посоревноваться с капитаном. Вокруг собралась толпа чтобы на это посмотреть, даже образовалась группа поддержки из молоденьких девушек, которые иногда кричали в сторону Леви какие-то подбадривающие фразочки. Ох, дамы, самую бодрящую фразу здесь сказала я, и вряд ли вы её переплюнете. Аккерман был хорош: совершенно не нервничал, всех игнорировал и ни разу не промазал. Каждое его движение излучало уверенность и силу, для него держать в руках оружие также естественно, как дышать. У Леви были достойные соперники, кажется, охотники, но кто сможет тягаться с сильнейшим воином человечества? Исход и правда был очевиден. Когда всё закончилось и капитану вручили здоровенную бутыль, я увидела, как эта толпа фанаток идёт в его сторону. Чёрт, да они же ему хер оторвут! Мне-то всё равно, но в руках у коротышки моя прелесть, и я это просто так не оставлю. Быстро подошла к нему и безо всяких зазрений совести с размаху шлепнула его по жопе. Леви даже не шелохнулся, но взгляд у него был дьявольский. — Хорошая работа, капитан Аккерман, — я усмехнулась и выхватила у него бутыль из рук, чтобы тут же убрать её в мешок и повесить за спину. — Удушение сегодня будет ждать тебя, а не меня, — его взглядом можно было титанов резать, но при всем этом он умудрялся выглядеть расслабленно. — Ох, как эротично, — я закусила нижнюю губу, при этом мечтательно прикрыв глаза, окончательно сбивая с толку капитана и толпу офигевающих баб. Аккерман слегка покосился на фанаток, которые решили отступить, при этом громко перешептываясь, секунду подумал, после чего особенно гадко ухмыльнулся. Ебанулся, наверное. Никогда у него настолько ехидной рожи не видела. Почуяв что-то неладное, быстро пошла прочь и смешалась с толпой. Веревка мешка приятным грузом давила на плечи, и я решила, что будет лучше оставить самогон в нашей тележке, идти до неё пять минут, а спина после тяжестей может болеть весь день. Обернулась, но нигде не увидела Аккермана. С его ростом очень легко маскироваться в толпе, хотя вероятнее всего он снова пошел искать себе чай. У телеги остался один молоденький разведчик, чтобы охранять лошадь, и я угостила его самогоном. Мы немного поговорили о жизни, о том, какие титаны мудаки, и о том, что Эрвин секси, когда злится. Самогон был лютым, поэтому уже спустя полчаса мы практически ползали. Проходящий мимо солдат из Гарнизона сказал, что даже они себе такого не позволяют. В один момент меня стали привлекать звуки музыки, и я сама не заметила, как начала танцевать у таверны с каким-то мужиком. Всё происходящее казалось очень хаотичным: вот я танцую в толпе и мне весело, потом я танцую со здоровенным мужиком, затем решаю показать всем мастер класс по танго, а после блюю в кустах вдали от всех домов. — Никогда не видел, чтобы женщины так двигались, — послышался незнакомый голос сзади. Поворачиваться не было сил, и меня ещё раз вырвало. Ощущения всё еще были дерьмовые, но опустошение желудка помогло начать фокусироваться на реальности. С трудом встав с земли, я оглянулась и увидела, что этот стремный мужик начал снимать с себя штаны. Ну нахер! Я побежала оттуда настолько быстро, насколько могла, при этом часто запинаясь и через метров сто плашмя грохнулась на землю, благо трава смягчила падение. Этого гада должны были задержать спущенные штаны, с мыслью об этом, вскочила на ноги и побежала дальше, но снова упала, запнувшись о свою же ногу. Блядь! Убегать в таком состоянии не вариант, оружия у меня с собой нет. Или в рукопашную пойти? Он ниже меня, но я сейчас даже стоять не могу нормально. Остается только запугать извращенца. Но чем напугать чувака у которого стояк на высоченную пьяную бабу?! — Не трогай, у меня ХУЙ! — я постаралась выкрикнуть это максимально низким голосом и несколько лет курения мне в этом помогли. — Так даже лучше, — невозмутимо сказал извращенец, продолжая двигаться в мою сторону. Сдаваться без боя или молить о пощаде я не собираюсь. Собравшись с силами, поднялась на ноги и в два шага приблизилась к извращенцу, чтобы врезать ему по роже, но он увернулся и, сделав мне подсечку, повалил обратно на землю. Попыталась ударить его ногой в колено, но гад опять увернулся. Видимо, координация движений у меня сейчас вообще ни к черту. Извращенец тем временем скинул с себя рубашку, похожую на косоворотку, и хотел было снова двинуться ко мне, но без сознания грохнулся на землю рядом. За ним стоял Аккерман, по его лицу было видно, что он хочет извращенцу глотку перерезать, но вместо этого он хорошенько пнул гада по яйцам. Леви выглядел так, будто перед ним валяется колоссальный, который до этого умудрился сказать пару лестных о его мамаше. Он явно хотел крови. Но сдержался, сделал глубокий вздох, закрыв глаза, а когда открыл, уставился на меня. — Бля, теперь тебя отмывать придётся, — сказал капитан, окинув меня каким-то странным взглядом. Затем подошёл, поднял и закинул себе на плечо так, будто я вообще ничего не вешу. После этого я отрубилась. Не знаю, алкоголь так подействовал или стресс, это было похоже на потерю сознания и сон одновременно. Пришла в себя я только когда почувствовала влагу и холод на своем лице. Открыв глаза, поняла, что заметно отрезвела, потому что перед глазами перестало двоиться. Находились мы на роднике, Леви методично смывал с меня пыль и грязь. Родниковая вода была холодной, но этот холод хорошо отрезвлял. — Спасибо, — прошептала, глядя на капитана. Он на секунду замер, услышав мой голос, а затем взял меня за руку, и я почувствовала, как холодная вода льется на мою ладонь. Этот холод сильно контрастировал с горячими прикосновениями Леви. Мне было сложно концентрировать внимание на действиях капитана, иногда я чувствовала холод и тепло, но не обращала на это внимание. Вспомнился тот день, когда мы мыли Ханджи, она была без сознания, и я сначала подумала, что Аккерман просто хочет её трахнуть. Но теперь я знаю, что этот коротышка просто поехавший чистоплюй, а не насильник. Момент, когда капитан закончил смывать с меня грязь и отвел обратно на ярмарку, почему-то вылетел из моей головы. Там он купил мне какой-то пирог, вкус которого я даже не почувствовала. Себе еду Леви не покупал, после операции у него строгая диета, и я сама каждый день готовила ему. Мы завтракали, обедали и ужинали вместе в лазарете. Он ни разу не жаловался на мою стряпню, но ни разу не хвалил. Хотя иногда очень странно на меня смотрел. Черт, операция! Я этому идиоту только вчера швы сняла, а он сегодня меня на руках таскал. Быстро закинула остаток пирога в рот, вытерла руки о подол юбки и, положив руку на плечо коротышки заставила развернуться в свою сторону, отвлекая от наблюдения за птицами. Ничего не объясняя, потому что рот занят, просто села перед ним на корточки, задрала рубашку, отодвинула повязку и стала осматривать место разреза. — Леви, ты придурок, тебе ещё как минимум недели две нельзя тяжести поднимать, — после этих слов поправила повязку и встала с корточек, а капитан спокойно заправил рубашку назад. — Всё в порядке, можешь считать себя везунчиком. — Для меня ты не тяжелая, — безэмоционально ответил он, полностью игнорируя моё возмущение. После этого я ему минут двадцать в подробностях рассказывала, что может произойти, если игнорировать мои советы. Не знаю почему, но чем больше и энергичнее я рассказывала о возможных осложнениях, тем довольнее выглядел Леви. Мы много чего купили. Леви всё-таки нашел местечко с хорошими чаями, а я пополнила свой гардероб парой платьев и брюк. А ещё купила себе жасминовый парфюм, похожий на тот, что был у меня в другом мире. Один умник продавал деревянные резные фигурки, утверждая, что они увеличивают силу мужского достоинства. Формы они были соответствующей. Взяла одну штуку Эрвину в подарок, завтра торжественно вручу. Изначально я хотела на эту ярмарку, чтобы запасы бухла пополнить, но после того, что сегодня произошло, пить мне расхотелось. К замку мы подъехали уже ночью. Я задремала на полпути, уж слишком этот день был утомительным. А когда проснулась, услышала, что вокруг нас со всех сторон стрекотали кузнечики, а первое что я увидела — звезды. Множество очень ярких звезд на бесконечном черном небе. Залюбовавшись, я не сразу поняла, что моя голова лежит на ноге Аккермана, а его рука гладит меня по волосам.