Бешеная галла и компания

— Сжег бы, — Лавеллан со всей своей эльфийской дури лупит кулаком в основание мемориала. — Нет, истолок бы в пыль и сбросил в болото! Знать бы, где лежит эта проклятая тварь! Максвелл неодобрительно поджимает губы, но молчит, позволяя Инквизитору перебеситься. Поднимает руку предостерегающе, когда смурная как грозовое небо Кассандра хочет вставить слово в гневный монолог, и чуть качает головой. Сэра закатывает глаза, вертит кончиком стрелы около виска и принимается мерить широкими шагами дорогу, как заскучавший ребенок. Ее высеченные в камне слова не задевают — не ее веру и прошлое они называют пороком. — Fenedhis lasa! — Лавеллан бьет последний раз и внезапно замирает, обмякает устало, бормочет без прежнего запала: — Да найдет тебя Фен'Харел, Амити. Резко разворачивается, прожигая взглядом Максвелла, отрывисто велит: — Возьми людей и отправляйся в Западный Предел. — Я не думаю, что это разумно… — начинает было Максвелл примирительно, но Лавеллан делает резкий шаг вперед, чуть выставляя вперед посох. — Убирайся живо, — тихо рычит он, но просьба в его глазах читается слишком отчетливо, чтобы сердиться на слова. Максвелл отступает на полшага, показывая, что подчиняется, и Лавеллан опускает голову. Словно в ответную уступку говорит: — Я буду благоразумен. Но Дирт я очищу сам. На привале Кассандра ловит его за руку, хмуро смотрит в глаза. — Мы действительно просто уйдем? — спрашивает с откровенным неодобрением. — А я могу спорить с приказом Инквизитора? — улыбается уголком губ Максвелл. Находит глазами Лавеллана. Тот сидит у костра, сцепив руки на упертом в землю посохе, прижимается к нему лбом, не то дремлет, не то — молится. Полыхавший в нем гнев отступил, притух, но губы болезненно изогнуты, и ресницы беспокойно вздрагивают. — Этот приказ продиктован не разумом, — Кассандра прослеживает его взгляд, строго поджимает губы. Она выглядит все такой же суровой и непоколебимой, как и всегда, но Максвеллу чудится растерянность во взгляде, в изломе бровей. И, может, немного вины. — Здесь он не Вестник и не Инквизитор, — негромко говорит Максвелл. — Сейчас он — долиец, и здесь — его прошлое. Мы не можем помочь ни разобраться в нем, ни принять его. Кассандра вскидывает голову, смотрит почти гневно. У нее много возражений, Максвелл знает, сам себе уже проговорил их много раз. Поэтому просто накрывает ладонью плечо Кассандры, качает головой. — Он не будет один. Солас и Бык за ним присмотрят. И Сэра, — последнее имя называет с сомнением, но тут же усмехается. Может, ее присутствие и не плохо — она не долийка, временами кажется, что и не эльфийка вовсе. — А мы не сможем помочь, не сейчас. — Потому, что мы люди? — Кассандра возмущается, но это звучит почти горько. Максвелл только кивает спокойно. — Да. И потому, что ты Искательница, да и я — без пяти минут церковник. И, хотим мы того или нет, а говорим теми же словами, что Амити. И верим в то же, что она, — вскидывает ладонь, прерывая собравшуюся возразить Кассандру. — Но мы — не она. И он — не из тех долийцев, кто безучастно смотрел на падение Монтсиммара. Он это поймет. Сам.