Бешеная галла и компания

— Пришло послание от вашего клана, Инквизитор, — говорит Лелиана мягко, и Максвелл видит, как застывает на губах Лавеллана улыбка, как напрягаются плечи. — Раз это говорите мне вы и здесь, то у них проблемы, — отзывается Инквизитор насмешливо, и даже взгляд остается спокойным. Требовательно протягивает руку, пробегает глазами послание, даже не хмурясь. Он похож на горное озеро, только что искрившееся на солнце, но промерзшее до дна за одну ночь. Максвелл хмурится невольно, подбирается. Подхватывает письмо сразу, как Инквизитор выпускает его из рук, опережая прочих советников. Передавать его каждому долго, поэтому он просто обрисовывает ситуацию, так кратко и емко, как может. — Виком… — задумчиво тянет Жозефина. — Герцог наш союзник, и разобраться с разбойниками в его интересах. — Не похоже на обычных разбойников, — Каллен переглядывается с Лелианой. Та кивает: — Тяжелые доспехи? И так много людей для атаки долийского клана? — окидывает взглядом карту, хмурится, прикидывая варианты. — Я могу отправить своих людей. Достаточно, чтобы обеспечить безопасное отступление. — А нужно отступать? — фыркает Каллен. — Наши войска вполне могут отбить атаку и уничтожить разбойников, кем бы они ни были. — Ввести военные силы в регион без ведома союзника? — Жозефина всплескивает руками. — Не думаю, что нам это спустят. — Промедление может поставить под угрозу клан Инквизитора, — Лелиана сцепляет руки за спиной, внимательно смотрит на Лавеллана, ожидая распоряжений. Обычно он не молчит во время обсуждения, охотно включаясь в споры и подбрасывая вопросы. И с решениями не медлит. Но сейчас — молчит, неотрывно глядя на карту, только заведенная за спину рука мнет подол белой куртки. Пауза затягивается. Максвелл видит беспокойные взгляды, которыми обмениваются советники. Резко качает головой, когда Жозефина собирается что-то сказать. Сам делает шаг к Инквизитору, невесомо касается плеча — и замирает под пустым, кукольным словно взглядом зеленых глаз. Лавеллан медленно моргает, словно просыпаясь, встряхивает головой. — Я не знаю, — говорит чуть слышно, — не знаю, что правильно. Что сделать, чтобы успеть, не усугубить ситуацию, не подставить Инквизицию… Он стискивает зубы, жмурится, собираясь с силами. Собираясь взвалить на себя груз решения, к которому не готов. — Чего ты хотел бы? — негромко спрашивает Максвелл, опережая его приказ, чуть сжимает его плечо. — Чтобы они были в безопасности, — выдыхает Инквизитор, смотрит исподлобья с глухим отчаянием. «Это весь мой мир. Все, что я знал. Все, что люблю», — так он говорил тогда, в Убежище? Легко бороться за большой абстрактный мир. Держать в руках свой собственный, маленький и хрупкий, во много раз сложнее. — Позвольте мне решить, мой лорд, — тихо просит Максвелл, глядя в глаза Лавеллана. Он удивленно вскидывает брови, рот приоткрывает, словно хочет переспросить или возразить. Но только моргает, отводит взгляд. Объявляет громко: — Во всем, что касается клана Лавеллан, я доверяю решение лорду Тревельяну. Прошу выполнять его распоряжения. Отшатывается от стола так, словно он горит, бросает последний взгляд на карту и выходит прочь. «Все правильно, — думает Максвелл, глядя ему вслед, — Если что-то пойдет не так, лучше ты будешь ненавидеть меня и мои решения, чем винить себя». Он сам это выбрал, но чудится, будто его только что накрыло лавиной, как неудачливого красного храмовника под Убежищем, швырнуло на камни, смяло. Максвелл откашливается, словно горло и правда забило снегом, зажмуривается, трет пальцами веки. Оборачивается к карте, находит взглядом нужную метку. Советники молчат, и Максвелл не поднимает на них глаз — он признателен, но ни понимания, ни сочувствия не хочет видеть на их лицах. Он сам вызвался решать, и должен думать не об Инквизиторе, но об Инквизиции. Лавеллан мог и впрямь послать войска, это самый надежный путь, но права Жозефина — это им могут припомнить. Максвелл на мгновение встречается глазами с леди послом, улыбается одними губами, думает — привлечь герцога просто и вежливо, это самый быстрый ход. «Люди часто лгут, я к этому привык», — Максвелл почти слышит голос Лавеллана и улыбается в ответ. — Лелиана, отправь своих агентов, — распоряжается отрывисто. — Пусть обеспечат отступление клана. И постараются узнать откуда такие интересные наемники взялись. Она кивает, улыбаясь уголками губ. — Я передам вам отчет, как только что-то выясню, — обещает. Максвелл встречает ее взгляд, медленно выдыхает и уверенно улыбается ей в ответ. У них в руках чужой мир. И Максвелл не намерен проигрывать. — Не могу поверить, — тяжело вздыхает Жозефина. Прикусывает кончик пера, задумчиво глядя на птиц. Знай ее Максвелл хуже, решил бы, что она прикидывает, кого из воронов зажарить к ужину, и готова лично ощипать жертву. — Скажите, что нам было явлено чудо, которое потрясло нашего посла, — вздыхает Максвелл, облокачиваясь на стену. — А не очередная головная боль. — Увы, — улыбка у Лелианы холодная совсем не веселая. — Никаких чудес, одно людское коварство. — Он официально нас поддержал! — Жозефина всплескивает руками. — И не раз жертвовал золото на нужды Инквизиции! Создатель, а если бы я настояла и мы обратились к нему за помощью… Она тяжело вздыхает, опускает голову. — Герцог Викома, — поясняет Лелиана в ответ на вопросительный взгляд Максвелла. — Разбойники на деле оказались его наемниками. Пока не известно, что его побудило на этот шаг, но доверять ему мы не можем. На мгновение холодеют пальцы, Максвелл сцепляет ладони, изучает неровную кромку ногтей. Старается дышать ровно — ничего ведь не случилось, верно? Только кажется, что проснулся на краю пропасти, уже свесив в нее одну руку. — И как отреагировал Виком на провал атаки? — уточняет нарочито спокойно. С трудом разжимает руки, принимает у Лелианы свиток отчета. — Пока не получилось выяснить детали, не переполошив город еще сильнее, — та присаживается на стол, мягко касается предплечья встревоженной Жозефины. — Ну, по крайней мере мы знаем, что там все крайне взволнованы, — фыркает Максвелл. Улыбается с воодушевлением, которого совсем не чувствует. — Держите меня в курсе. И, пожалуй, пока не стоит посвящать в детали Инквизитора. Жозефина вскидывает голову, хмурится. — Но разве он не захочет узнать, что его клан… —…пока не в безопасности, — мягко завершает Максвелл. — Мы понятия не имеем, к чему готовиться. Доложим когда разберемся. Он совсем не уверен, что поступает верно, и чувствует себя трусом. Просто не может представить, как посмотреть в глаза Лавеллана и сказать — герцог Викома хотел уничтожить твой клан, и мы не знаем, почему. Сказать: люди снова хотят убить твоих сородичей, но, пожалуйста, продолжай их защищать. Все, что доклад может дать Инквизитору — короткое облегчение, после которого будет только больнее, если… Максвелл тряхнул головой, прогоняя непрошеную мысль, утыкается взглядом в отчет. Краем глаза замечает, как улыбается Лелиана, склонив голову к плечу. — Как скажете, мой лорд, — говорит будто с насмешкой. В ее глазах Максвеллу чудится понимание. — Эпидемия? — Максвелл торопливо забирает свиток. — Но долийцы и близко не подходили к городу до нападений! — Когда это мешало в чем-то их обвинить, — Лелиана поджимает губы, опускается за стол. — В первую очередь под угрозой эльфинаж, клан Лавеллан скорее козел отпущения. — Пока эльфов не обвиняют, только подозревают, — Жозефина постукивает пером по планшету. Огонек свечи на нем беспокойно трепещет. — Виком считает себя союзником Инквизиции, что бы там ни разыгрывал герцог. Умелый дипломат сможет повлиять на настроения в городе. Лелиана качает головой. — Опасность стоит устранить, хотя это и рискованно… Первое желание — рявкнуть клокочущее в горле «приступай» и, может, порвать проклятое донесение. Максвелл заставляет себя стиснуть зубы и вчитаться в бисерные строки. Вопрос: «Какого демона мы только сейчас узнаем об эпидемии?» — он не задает тоже. Даже Лелиана не может знать, кто и во сколько чихнул на другом конце Тедаса. Главное, что знают сейчас. Взгляд цепляется за последние строки. «Подозрения в городе…» Жозефина что-то говорила о настроении, но послать в Виком дипломатов — что посадить их на бочку с гаатлоком. …но альтернативой будет брошенный факел. Максвелл качает головой, смотрит в глаза Лелиане. — Слишком рискованно. Одно резкое движение, и ситуация взорвется не хуже кунарийского дредноута. Не можем же мы устранить целый город. Нужно понять, кто наша цель. Лелиана внимательно глядит на него мгновение, покачивая ногой. Пожимает плечами — как знаешь, мол. — Отправьте послов, леди Монтилье, — распоряжается Максвелл. Жозефина не отзывается, уже торопливо что-то записывая. Максвелл отворачивается, бросает свиток на стол Лелианы, растирает пальцы. В висок словно иглу загнали, он пульсирует тупой болью. Кажется, будто не на крепком полу стоишь, а на кромке обрыва, и из-под подошв сыпется песок и мелкие камни. Один неверный шаг — сорвешься. Максвелл стискивает губы, упрямо усмехается. Он, может, никогда не был бардом, зато неплохой танцор. Справится. — Красный лириум, — Каллен чеканит эти слова, словно вышагивает в почетном карауле. — Массовое недомогание — это меньшая проблема. Это нужно пресечь, и быстро. — Леди Гвиневра отчетливо намекала на нежелательность силовых действий, — замечает Лелиана. Каллен взмахивает рукой, проходится от своего стола до книжного шкафа и обратно. — Военное вторжение вызовет только больше вопросов, — замечает негромко Максвелл, подпирает спиной дверь. — Нападения на союзника нам не спустят. Сплетает руки за спиной, словно это может помешать пальцам дрожать. Мысли мечутся стаей воронов, потерявших адресата. — И что вы предлагаете? — спрашивает Каллен недовольно. — Мы не можем сидеть и ждать! — И мы не будем, — отзывается Лелиана охотно. — Мои разведчики могут провести в город долийцев. — Что? Ты же это не серьезно? — Каллен смотрит на нее почти с ужасом. — Так мы только поставим под удар клан Инквизитора! Что они смогут сделать? — Добраться до герцога и раскрыть его планы, — легко отвечает Лелиана. Иногда ее спокойная улыбка пугает Максвелла, хотя, казалось бы, сколько вежливых оскалов за свою жизнь перевидал. Но если что он и понимает о левой руке Джустинии и главе шпионов Инквизиции, она не будет скалиться. Сначала она перегрызет тебе горло, а уже потом удовлетворенно улыбнется над трупом. — И это все, что вы можете предложить? — Максвелл с трудом удерживается, чтобы не садануть кулаком по стене. — Атаковать город или подставить долийцев, натравив их на викомскую знать? Голос звенит от гнева, он громок, недопустимо, как и вся эта вспышка. Максвелл закрывает лицо ладонью, отгораживаясь от советников. — У вас есть иные предложения? — неожиданно мягко спрашивает Лелиана. Это отрезвляет. Максвелл заставляет себя сделать несколько медленных вдохов, прежде чем ответить: — Мы можем обеспечить защиту клана, не вступая в конфронтацию с людьми? — Посередь Вольной Марки? — Каллен с досадой качает головой. — Перебросить войска можно, но обеспечить снабжение длительной стоянки будет трудно. — К тому же, Виком и другие города могут неправильно истолковать этот жест, — замечает Лелиана. — Это не остановит эпидемию. В чем Каллен прав — ждать мы не можем. Они оба кругом правы, но легче от этого не становится. Максвелл прикрывает глаза, откидывает голову, упираясь затылком в теплое дерево. Вспоминает — думать об Инквизиции, а не о Инквизиторе. Иначе запутаешься и не сможешь решиться. Выпрямившись, он внимательно смотрит на Лелиану. Она кивает понимающе и одобряюще. Каллен ведет плечами, поджимает губы. — Слишком рискованно, — бормочет. — У нас нет выбора, — вздыхает Максвелл. — Если мы не хотим разрушить свою репутацию в регионе и дать красному лириуму распространиться, нам придется предоставить право действовать долийцам. Каллен внимательно смотрит в его лицо, замечает: — Мне казалось, вашей целью было защитить клан, а не рисковать им. Максвелл вздрагивает, сжимает кулаки за спиной. Заставляет себя ответить ровно: — Сами видите, командор, сейчас защитить себя может только сам клан. А то, как противно тянет в груди от этих слов, не нужно знать никому. — Мы все еще не будем показывать письма хранительницы Инквизитору? — беспомощно вздыхает Жозефина. — Рано, — отрезает Максвелл, не отрывая взгляда от письма, — пока эта Морриган отвлекает его своими зеркалами, и это к лучшему. Он только вернулся в крепость, не успел даже сменить куртку и сапоги, и ребра все еще ноют. Голову словно набили мокрым сеном вперемешку с иголками, может, стоило бы отоспаться для начала. Но эти письма и так ждали добрую декаду, упускать время попросту опасно. — Пока все складывается хорошо, — преувеличенно бодро говорит Жозефина. — Люди и эльфы в Викоме нашли общий язык, и у нас есть доказательства нечистых замыслов герцога… — Я опасаюсь, армии соседних городов не будут охотно слушать наши обвинения, — Каллен оборачивается от камина, хмурый и взволнованный. — Если сейчас будем тянуть и пытаться вести переговоры, марчане захватят город, убьют эльфов, а потом пришлют извинения. — Но я уверена, что… — Жозефина прерывается на полуслове, выдыхает тяжело. С надеждой смотрит на Максвелла. Она по большому счету права, у Инквизиции есть и доказательства, и достаточно громкий голос, особенно теперь, после Зимнего дворца. Марчане не смогут просто отмахнуться, даже если захотят. А распылять войска сейчас, когда наступление может начаться в любой момент, глупо… Максвелл тихо стонет, роняет голову на скрещенные руки. — Ты не пробовал высыпать? — Каллен коротко смеется, но в голосе больше сочувствия, чем веселья. — От тебя я этого слышать не желаю, — парирует Максвелл, коротко смотрит на него исподлобья. Он действительно устал. Но не уверен, что сможет уснуть, пока над Викомом заносят меч. Снова упирается взглядом в письма, улыбается невольно — ученик сильно похож на учительницу, оба не готовы отступать, если за их спинами люди. «Если ты знаешь, как спасти наш народ»… — Мы поговорим с марчанами, — обещает Максвелл. — После того, как наши войска возьмут город под защиту. Я не готов рисковать безопасностью мирных жителей. Не сейчас. Разберутся как-нибудь с наступлением, даже если не успеют вернуть войска. Да и не помешает гарнизон в Вольной Марке. — Я предупрежу леди Гвиневру, — вздыхает Жозефина, берясь за перо. — Она окажет всю необходимую дипломатическую поддержку. Каллен отрывисто кивает Максвеллу: — Можете положится на нас, мой лорд. — Как прошло путешествие, мой лорд? Инквизитор неопределенно взмахивает рукой, морщится. — У меня до сих пор в ушах свистит, — замечает недовольно. — И песок в волосах. Ненавижу пустыни. Он падает за стол, одновременно расчесывая челку пальцами и пробегая глазами скопившиеся бумаги. Максвелл улыбается, отступает к открытой двери на балкон. Ждет. — Вам есть что доложить, лорд Тревельян? — фыркают за спиной, но беспокойство в голосе можно расслышать. Напряженное ожидание. — Мы разрешили кризис в Викоме, — отзывается Максвелл, стараясь говорить ровно, словно невзначай. — Хранительница Истиметориэль вошла в новый городской совет. Мне кажется, ваш клан теперь нескоро снимется с места. Улыбается уголками губ, вспоминая последнее послание, добавляет: — Хранительница передала кое-что для вас. Я оставил конверт на столе. Повисает молчание, нарушаемое только шелестом бумаги. Инквизитор коротко вздыхает, роняет руки с тихим стуком. Максвелл спиной чувствует его взгляд, невольно сводит лопатки. Облизывает пересохшие губы. Возможно, это не те новости, которых от него ждали. — Вот так просто? — наконец глухо говорит Лавеллан. Максвелл чуть хмурится. — Если вы хотите знать детали… — Ты рассказываешь об этом так просто, — прерывает его Инквизитор. Скрипит отодвигаемое кресло. — Как о рядовом событии. Словно не понимаешь, что сделал. Тон у Инквизитора слишком холодный и равнодушный. Совсем не походит на радость или облегчение. Ладони накрывают плечи Максвелла за мгновение до того, как он решает обернутся. Лавеллан прижимается лбом к его спине, вздыхает рвано, шепчет: — Спасибо. На этом коротком слове голос ломается, словно лед на реке, обнажая мешанину чувств. Только сейчас Максвелл понимает — Лавеллан помнил о своем клане все это время. Может, и старался не думать, но не переживать не мог. На мгновение Максвелла охватывает раскаяние за то, что так долго скрывал от него происходящее, но тут же себя одергивает — знание бы не уменьшили тревог, только добавили. — Простите за ожидание, мой лорд, — просит тихо. — Я хотел довести все до конца. Лавеллан коротко смеется, отстраняется. Оглядывается на стол, тянется к деревянному кольцу, украшенному гравировкой, но замирает, словно не смея коснуться этого простого дара. Повторят: — Спасибо. Я бы не справился… — Вы справились со многим другим, — замечает Максвелл, наблюдая за ним через плечо. Лавеллан только дергает плечом, все же берет кольцо, вертит пальцах, не решаясь примерить. Вздыхает. — Она все-таки отдала его мне, хотя я и не стал Хранителем. — Разве? — Максвелл удивленно вскидывает бровь. — А чем ты занимаешься, если не хранишь свой клан? Лавеллан вскидывает на него глаза, на мгновение поджимает губы. Тут же улыбается чему-то, решительно надевает кольцо. — У меня лучшие помощники. Что еще мне нужно знать, хагрен? — улыбается лукаво, усаживаясь на стол. Максвелл хмурится, не понимая обращения, но быстро выкидывает это из головы. Он спросит как-нибудь потом.