Я всё ещё дышу...

Прошла уже неделя после той снежной ночи у департамента. За это время Коннору пришлось не только пройти несколько кругов ада по кабинетам начальников и прочих, но и заполнить огромную кучу бумажной волокиты. Ему неплохо так прилетело за свое исчезновение и потерю Златко из виду, да и за «перебои в памяти», как указал в рапорте Коннор. На деле, эти «перебои в памяти» — просто отмазка, чтобы не фиксировать в документах всё, что с ним произошло, это явно не для всеобщих глаз. Коннор взглянул на напарника, крутящегося у кабинета Фаулера. Ему не очень-то хотелось туда заходить, после той грандиозной взбучки, что он получил. На самом деле, Коннор даже немного позлорадствовал. «Не меня одного колотят теперь», — к тому же в последнюю неделю Гэвин и пальцем к нему не притронулся. Он провёл пальцем по руке, дотрагиваясь до еле заметного шрама. Это было довольно сильное увечье, раз кожа срослась не до конца, оставив рубцы. Коннор никогда не задумывался откуда он у него, его вообще не волновал его внешний вид и мелкие повреждения, не мешающие работе функционала. «И правда, откуда же он у меня?» — попытался вспомнить Коннор, но не нашел ответа на вопрос в своей голове. Он провёл чуть выше по руке, где его держал Маркус, и вздрогнул, вспомнив его слова. «Девиант? Да с чего он это взял?» — не укладывалось в голове Коннора. Его дыхание становилось тяжелей и надрывистей, и андроид резко отдернул руку. В последнюю неделю приступы не беспокоили его, хотя порой он начинал дрожать и задыхаться, но это не продолжалось более чем несколько секунд. «Это реакция моего механизма, но на что?» На стол рядом с ним шлёпнулась папка, выдернув Коннора из его размышлений. — Хорош прохлаждаться, у нас дело. Гэвин никогда не был в благоприятном расположении духа, но сейчас его вид говорил о том, что он был не просто «не в духе», а «я настолько не в духе, что будешь светиться — ноги переломаю». Коннор послушно встал и засеменил за Гэвином. В просторной и светлой комнате, обставленной дорогой мебелью, на красном диване с золотой обшивкой сидели двое людей: мужчина лет сорока и женщина, предположительно лет тридцати пяти. Они оба были одеты как с иголочки, манерные и педантичные. Женщина показывала фотографии андроида-ребёнка. Беловолосого мальчика по имени Кристофф. Утром служанка-андроид модели AX400 пошла будить ребенка, но его не оказалось в кровати. Женщина, которая представилась Анной, высказывала предположения, что его могли похитить ради выкупа. Но Коннор не заметил признаков проникновения, лишь детские следы, ведущие в небольшой лес неподалеку. Коннор, обнаружив след, долго шёл по нему. Ему не нравились эти люди, слишком стараются казаться идеальными, слишком притворяются. Но Коннор не считал, что они что-то сделали с ребёнком, он сам ушел. Но почему он сбежал из дома? Ведь его семья ищет его. «Семья… — Коннор отчего-то вспомнил Хэнка, и у него закололо в груди, — интересно, какого это, иметь семью?». Андроид остановился, поражённый своими собственными мыслями. Это непонимание происходящего, оно мучило его. «Девиант». Крутился в его голове голос Маркуса. «Нет, нет! Это невозможно, я не девиант!» Коннор ударил дерево кулаком. «Не девиант!» — не прекращал Коннор, пока с его рук не стал стекать тириум. Только тогда он очнулся и вспомнил про задание. «Сейчас важен только ребёнок». Он сам не заметил, как ноги привели его к разваливающемуся сараю. — Кристофф, я знаю, ты здесь, — прокричал Коннор. — Не бойся, я такой же как и ты! Я андроид, моё имя Коннор! Я помогу тебе. В этот момент из-за двери показался белокурый мальчик, его диод горел красным, а вид его был напуганным. — Кто ты? — Твои родители беспокоятся о тебе, Кристофф, они попросили меня привести тебя домой, — приблизился к ребенку андроид. — Нет! Я не вернусь туда! — прокричал Кристофф и скрылся за дверьми сарая. — Почему? — вошёл вслед за ним Коннор. — Они мне не родители! Они мои хозяева! Я для них лишь «идеальный» ребенок, но я не хочу жить как безвольная кукла! Я другой! И… в этой семье у меня одного есть чувства… — по щекам мальчика покатились большие слёзы, а сердце Коннора сжалось. — Почему ты сбежал, Кристофф? — присел рядом с ним Коннор. — Они выбросили Мию… — Кто такая Мийя? — Прежняя служанка-андроид… Она разбила вазу… Я видел, как она плакала… А на следующий день она пропала! И вместо неё появилась Тоня, новая служанка. Но мне она совсем не нравится! Она как неживая, как кукла! Мия не была такой, она была доброй, и за это её выбросили, — Кристофф задыхался от слез. — Не возвращай меня им, прошу! Если они узнают, что я другой… Я не хочу чтобы меня выбрасывали на помойку, как надоевшую игрушку. Слова ребенка эхом отразились в Конноре. Он чувствовал внутри себя некую жалость, по отношению к ребёнку, и даже понимание. Он хотел обнять и успокоить мальчика, как это пытался сделать Маркус, но за дверьми послышался раздражённый голос Гэвина: — Эй, пластиковая кукла, нашёл чего? Кристофф смотрел в глаза Коннору с такой мольбой и надеждой, что он отвернулся, лишь бы подавить неизвестное чувство, возникающее в груди. — Гэвин… — начал Коннор и вновь поднял глаза на дрожащего ребенка. — Здесь… никого нет. — Да твою ж мать! Ой, больно надо мне по лесу бегать и ожившие тостеры искать. Разбирайся с этим сам, а людям скажу, чтобы покупали нового, — и, помолчав секунду, с завистью добавил: — Вот уж точно не обеднятся. Коннор и Кристофф смотрели друг на друга, пока тяжёлые шаги и ругань не исчезла где-то вдалеке. Коннор вздрогнул, угодив в объятия ребенка. «Я снова провалил задание», — с раздражением подумал он. — Спасибо, — прошептал мальчик. «И, может быть, не зря», — улыбнулся Коннор и потрепал золотистые волосы: — Пойдём. Я познакомлю тебя с твоей новой семьей.