Не железный

Предупреждения к главе 2: Сцены вуайеризма и мастурбации, нецензурная лексика, ОМП 4 декабря 2013 г., 06:24 EST Прошло двенадцать лет с тех пор, как обрушились башни-близнецы. Годы, за которые Александр Пирс не стоял на месте, а добрался от Конгрессa до министерского кресла, стал секретарём Мирового совета по безопасности и даже получил Нобелевскую премию мира. В мыслях он нередко возвращался к осени две тысячи первого. Это был великий день, ставший началом нового мирового порядка. Если бы Пирс мог, он изменил бы только одну вещь: больше самолётов, больше целей. Не три тысячи, а тридцать. Масштаб, вот что важно! Проведённая втайне работа показала отличный результат. Одновременно он окончательно убедился, что доверять нельзя даже самым проверенным соратникам. Все нити должен держать в руках только один человек. Он привык полагаться исключительно на себя, хотя и мечтал порой облегчить решение некоторых щекотливых вопросов, переложив ответственность на стальные плечи Солдата. Но всякий раз повод разбудить его, выпустить своего личного джинна-убийцу из бутылки, казался Пирсу недостаточно веским. В такие дни он закрывал дверь своего кабинета на ключ, задёргивал шторы и доставал из сейфа чёрную маску, очки и пульт. Их он перевозил из кабинета в кабинет с самой важной документацией, не предназначенной для чужих глаз. Раскладывал маску и прочее на столе и рассматривал их, потягивая виски. Пирс был уверен, что день, когда Солдат вновь шагнет ему навстречу, не за горами. Слишком нестабильным был мир, несмотря на все усилия Щ.И.Т.а. А может, благодаря им? В этом и заключалась ирония: мир был возможен исключительно как порождение войны, и поняв это, старина Оруэлл испугался своего знания. Пирсу же страх был неведом. Он был готов принести Земле тот меч, которым можно будет установить порядок. Созданный безумным гением оцифрованного Золы проект «Озарение» набирал обороты. Неспокойная ситуация помогла Пирсу убедить даже Фьюри в необходимости подобной защиты. Фьюри был похож на него — его не пугала кровь и трупы. Он не боялся идти против приказов и принимать решения самостоятельно. Нужно было только ограничить количество вариантов для выбора, а дальше Фьюри всё делал сам. Пирс любил его, как мог бы любить строптивого, но полезного сотрудника. Почти как сына-подростка, которого у Пирса никогда не было. Нагловатого, требовательного, но такого ранимого и даже не подозревающего об этом. У них была бы почти семейная обстановка, если бы не извлечённый из подо льда Капитан Америка. Этот простодушный и доверчивый на вид увалень был на самом деле совсем не так прост, как ожидал Пирс. От солдафона, каким его представляли на плакатах и в кинолентах, не было ничего. Стив Роджерс оказался прилипчивым, как пиявка, не в меру умным и наблюдательным. Будь он постарше и имей немного больше жизненного опыта... Но у Пирса был такой козырь в рукаве, с которым не справился бы даже несгибаемый кэп. Порой Пирс доставал одну раритетную фотографию. За неё можно было бы выручить десятки тысяч долларов на каком-нибудь аукционе, особенно после возвращения капитана. Да тот же Коулсон ограбил бы служебный счёт, если бы Пирс показал ему снимок. На нём Стив Роджерс, в каске набекрень и накинутой на звёздно-полосатый костюм куртке смотрел на спасённого им самим лучшего друга Баки Барнса — расхристанного, в рваном нижнем свитере, небритого, немытого и от того не менее красивого. Смотрел так, что даже у безразличного к проявлениям дружеских и прочих чувств Пирса что-то поджималось внутри. Фотография попала к нему по длинной цепочке, передаваемая из рук в руки. Её нашли во внутреннем кармане униформы Капитана, завернутую в обрывок целлофана и тщательно спрятанную у сердца. Когда Роджерс открыл глаза в той самой скрытой комнате, фото уже лежало у Пирса среди бумаг. Пирс смотрел на лицо сержанта Барнса, такого юного и полного надежды на будущее. Но видел длинные пряди, светлые глаза в темной окантовке боевой раскраски, упрямо сжатые губы. Что ты будешь делать, Стив Роджерс, когда за тобой придёт твоя смерть в образе друга детства? А пока — продолжай наводить беспокойство, подзуживай своих дружков Мстителей, разрушай целые города и обрушивай жилые кварталы. Каждый кирпичик — дополнительная заклёпка на геликарриерах Пирса. Вот ещё одно подтверждение того, что важные дела надо делать самому: не облажайся Обадайя так по-дурацки, и над геликарриерами работала бы «Старк Индастриз», и не приходилось бы отстёгивать приличные суммы за патенты этому идиоту-пацифисту Старку. Однако такой прекрасный в планировании проект превратился в натуральную бездонную бочку, жадно поглощавшую средства Щ.И.Т.а и Пентагона. А финансовый кризис 2008, хоть и ожидаемый, всё же здорово потрепал Пирсу нервы. Но оказалось, что нужно всего лишь начать думать чуть шире. Если не хватает денег, их надо добыть любым способом. Не обязательно официальным. Чтобы заработать пару десятков миллионов порой достаточно дюжины надёжных бойцов с огнестрелами в нужном месте и в нужное время. Ещё существуют все эти мелкие и крупные эмиры и шахи, жаждущие отвоевать кусок неплодородной и выжженной солнцем земли друг у друга. Они готовы платить драгоценными камнями и самородным золотом, а где они их берут — это уже их забота. Банановые республики, в которых нет хлеба, но есть алмазы — вот то топливо, на котором «Озарение» разрасталось и крепло. Нужно только организовать доставку проверенных ребят в отдалённые горячие точки. А если вернутся не все, то что ж... Меньше пенсий платить. Однако Пирс прекрасно понимал, что ни одна самая крепкая идеология не поможет, если нижние чины почуют, что они лишь пушечное мясо. Их нужно было... прикармливать. Как кусачих псов. Как Солдата. Молоко и шоколад в сочетании с показательными наказаниями — и в рядах негласной армии царит порядок, достигнутый через боль. Главное, правильный подбор кадров: воины без страха и упрёка пусть служат Капитану. А Пирс возьмёт тех, кому есть, что скрывать, на кого найдётся, чем надавить в случае необходимости. Кто умеет ценить второй и последний шанс. Каждое утро Пирса начиналось с просмотра новостных сводок и с вычисления потенциальных мест приложения усилий. Инвестировать по минимуму, получать по максимуму. Легче всего договориться с бандитом, труднее — с крепко верующим в лучшие намерения вождём. К декабрю 2013 Украина дозрела до нужного состояния. Неумный даже на вид президент, жаждущий власти и денег, желательно в сочетании со славой. Рвущийся на запад к современным глупым свободам народ. А рядом на востоке — Россия, готовая проспонсировать возвращение блудного сателлита под собственное крыло. Проспонсировать в прямом смысле, ликвидной валютой в количестве... Сколько-сколько? Три транша по пять миллиардов долларов? Oooo, those crazy Russians! Однако посылать туда обычную группу было бы слишком приметно. Это не безграмотные африканцы, которые и двух слов на английском не свяжут, и фотоаппарат только на шее редкого туриста видели. Украина хоть и окраинная, но Европа с интернетом и кучей смартфонов. А вот один умелый скрытный боец, способный убирать любые цели без шума и пыли... Кажется, теперь повод был веским. Ещё даже не встав с кровати, Пирс набрал номер особого отдела. — Соедините меня с Киевом напрямую, есть разговор.

*

День выдался долгим, но плодотворным. Хороший, в общем, выдался день. Как в старые добрые времена. И Пирс не смог отказать себе в небольшом удовольствии. Оставив гореть только настольную лампу, он направился к скрытому в стене сейфу. Сначала открыл внешнюю дверцу, потом выдвинул нижний ящик, защищённый биометрическим замком, и прижал к окошечку датчика все пальцы правой руки по очереди. Чтобы вскрыть этот ящик, было недостаточно заполучить отпечатки Пирса, нужно было ещё и знать, в какой последовательности их использовать. Подобные предосторожности не казались ему чрезмерными, учитывая положение. Под бронированной крышкой на стопке папок и конвертов с документами лежали чёрная маска и пара тактических очков. На этот раз Пирс не оставил их, отодвинув в сторону, как делал не раз, а достал и, заперев ящик и сейф, вернулся обратно к столу. Сел и положил маску перед собой на середину столешницы. Она нисколько не изменилась за последние двенадцать лет. Та же матовая чернота, узкие дыхательные прорези, жёсткий остов ошейника. Кожа на пальцах Пирса казалась особенно белой на фоне этой черноты. Он поймал себя на том, что поглаживает маску, как мог бы поглаживать верного пса. Пожалуй, пришло время позвать Солдата из ледяного небытия. Не сводя с маски взгляда, Пирс снял трубку телефона и набрал недлинный номер. Ему ответили практически мгновенно. — Пора, пожалуй. Я договорился о приёме.

*

3 декабря 2013, 22:19 EST До рождества оставалось три недели. Грег взял со стола перекидной календарь, удостоверился еще раз. Ровно три. Это означало, что пора начать придумывать подарки для ма и па. Ну, с отцом всё проще. Бутылка хорошего виски – и старик счастлив. А если к ней пару упаковок качественного ирландского пива, то можно надеяться на относительно спокойные праздники. Правда, ма будет недовольна. Но тут уж такое дело, всем сразу не угодишь. А вот для ма… Грег любил мать, хотя она и раздражала его излишней заботой и постоянными попытками устроить личную жизнь. Он никогда не был уверен, не встретит ли по приходу домой одну из многочисленных материнских знакомых в сопровождении одной, а то и двух непристроенных дочерей. Какое счастье, что большинство из них сами казались шокированными, когда понимали, что якобы обычный дружеский визит вылился практически в смотрины. Грег это ненавидел. Однако сколько бы он ни возмущался, мать продолжала, не теряя надежды окрутить его и дождаться, наконец, таких же рыжих, тощих и веснушчатых внуков, как отец Грега Пэдди и сам Грег.

*

3 декабря 2013, 22:26 Пол Дорси: Нам понадобится техника особого рода. Доставить надо будет в Европу, но предварительную подготовку и сборку осуществить здесь. Сайлас Хантер (Нью-Йоркское отделение): Установку законсервировали довольно давно… Пол Дорси: Так расконсервируйте! Или сами объясняйтесь с Пирсом. Он ждёт результатов. У вас максимум неделя на расконсервацию и подготовку, иначе пеняйте на себя. Сайлас Хантер: Я все сделаю.

*

3 декабря 2013, 22:41 EST Чтобы пореже встречаться с родителями, с которыми он жил, несмотря на христовы тридцать три года, Грег работал почти исключительно в ночную смену. Уходил из дома в половине восьмого вечера, добирался подземкой с двумя пересадками до Южного Бронкса, шёл пешком минут пятнадцать между тёмными неприветливыми зданиями складов, построенных еще частично в тридцатые, нырял в неприметную дверцу возле ржавых и ободранных ворот, покрытых похабными надписями, и наконец входил в двухэтажный административный флигель, темный и внешне пустой. На самом деле флигель вовсе не пустовал. Его покрытые маскировочной плёнкой окна не выпускали наружу свет, а за тёмным входным тамбуром открывались выстланные потёртым линолеумом коридоры, по которым неспешно передвигались полуэкипированные бойцы, ходячие и близкие к выписке раненые, парни из техотдела и сотрудники госпиталя. Правда, к половине десятого вечера, когда Грег прибывал на работу, коридоры пустели, бойцы и раненые расползались по спальням и палатам, операторы уходили по домам, а дежурные врачи торопливо вводили Грега в курс дела и тоже спешили уйти. Грег листал записи, сделанные за день, проверял находящихся в палатах раненых и садился за свой стол, называемый медицинским постом. И мучился от безделья до семи утра следующего дня. На минус первом этаже, где располагался госпиталь, мобильный интернет не ловил совершенно. Как и вообще мобильная связь. Что, несомненно, имело свои преимущества. По крайней мере, ма не могла до него дозвониться, не связавшись предварительно с коммутатором, а на нём вечерами дежурил мрачный Рассел с перекошенным в вечной кривой ухмылке, посеченным осколками лицом, результатом взрыва на одном из заданий. В своё время он был был пациентом Грега, одним из первых, и тот сидел над его кроватью, как наседка над яйцами. Благодаря этому уходу Рассел сохранил зрение, хотя и получил после выздоровления прозвище Красавчик, достававшееся исключительно самым искорёженным бойцам. Он не вернулся на свою базу, остался в Бронксе. И пробиться через хмурого Рассела, который из-за поврежденных губ и спазмов говорил так, словно набил полный рот каши, было почти нереально. Маленькая услуга любимому фельдшеру. А Грег подкидывал ему порой лишнюю упаковку викодина, которую ему удавалось провести в отчетности как просроченную или испорченную каким-то другим образом. Конечно, у него был компьютер с выходом в интернет, но исключительно для работы. Все любимые Грегом сайты – tumblr, 4chan, 9gag, reddit – были заблокированы по умолчанию, чтобы сотрудники не отвлекались. И даже смешно было попытаться зайти хотя бы на одну из ссылок каталога Porn Dude. Зато во внутренней сети валялись кучи всяких официальных директив и предписаний, в углу которых скромно красовалась печать «H&Protect Ltd.»

*

3 декабря 2013, 22:48 EST Сайлас Хантер: Джейсон? Пора расчехлить оружие. Может понадобиться в ближайшее время. Джейсон Барбер (руководитель компании H&Protect Ltd., Нью-Йорк): Что, общая мобилизация? Я вообще-то уже дома. Но бойцов могу поднять немедленно. Сайлас Хантер: Не бойцов, Барбер. Вы помните, о чем вас предупреждали при вступленни на пост? Любимое оружие сами знаете кого. Джейсон Барбер: Tо есть... Я не совсем уверен, что у меня найдутся специалисты такого профиля... Тем более ночью... Сайлас Хантер: У вас неделя. Или вы отправитесь работать в региональноe отделениe в Родезии в качестве охранника рудника, и это в лучшем случае! Джейсон Барбер: Я немедленно лично займусь этим вопросом. Все будет в лучшем виде.

*

Грег не забывал, где работал. И не питал особенных иллюзий, кем были и чем занимались те бойцы, которые прибывали на базу, готовились и тренировались, уезжали, а потом возвращались с пулевыми и ножевыми, переломами, ожогами и прочими повреждениями, требующими немедленной и квалифицированной медицинской помощи. И почему эту помощь оказывали в подвальном этаже небольшого домика в индустриальном районе Южного Бронкса, а не в обычной больнице или госпитале Щ.И.Т.а. Об этом не принято было говорить, и Грег молчал, благодарный за предоставленную работу по специальности.

*

3 декабря 2013, 22:57 EST Джейсон Барбер: Рассел? Пошли двух техников на минус пятый уровень, пусть достанут из склада номер три контейнер и прилагающуюся документацию и доставят в госпиталь. Контейнер распаковать, там в инструкции всё указано. Пусть дежурный фельдшер займется. Рассел Эллис: Шеф, они спят. Джейсон Барбер: Так разбуди их, твою мать! Они сюда дрыхнуть приходят или работать? Не отделение, а богадельня. Не сделают — пеняй на себя. Найдём для твоей рожи другое место.

*

К полуночи Грег устал листать новости, тем более, что ничего нового в них не появлялось. Постоянно мелькали сообщения об Украине и России, но политикой он не интересовался, а про Украину знал только то, что она где-то в Европе. Или в Азии. Далеко, в общем. Он воровато оглянулся. Было почти двенадцать, и на базе спали, скорее всего, абсолютно все, кроме Рассела у коммутатора. Тогда Грег открыл один файлик, намеренно спрятанный в папке Windows, и скопировал в строку браузера длинный нечитаемый адрес, полученный им по большому блату. Экран разделился на отдельные квадратики, в каждом из которых появилось изображение. Палаты, коридоры, душевые и даже туалеты всей базы. Грег сглотнул, чувствуя одновременно страх быть застигнутым и возбуждение от нарушения правил. Что ж, спали всё-таки не все. В одной из комнат что-то двигалось, едва-едва заметно в маленьком окошечке на экране. Чувствуя, что ладони становятся липкими, Грэг навел на него курсор и нажал кнопку на мыши. Окошечко развернулось во весь экран. Раскинувшийся на кровати в тусклом свете ночника, один из прибывших пару дней назад бойцов дрочил размашисто и лениво. Все помещения для личного состава располагались под землёй, поэтому температура в них была постоянной, на уровне двадцати четырёх — двадцати пяти градусов. Спать было душновато, многие скидывали одеяла, снимали всё до трусов. Этот же снял и трусы тоже. Грегу было видно, как между расставленных ног темнеют крупные тяжелые яйца, как движется кулак по стволу. У него одновременно пересохло во рту и загудело в голове. В комнате было темновато, картинка была зернистой, но знание того, что это происходит вот прямо здесь и сейчас, что можно пройти по коридору и остановиться у двери в эту самую комнату… От этого срывало крышу. Конечно, Грег никогда бы подобного не сделал. Ему хватало видеть и знать. Он напитывался видом согнутых в коленях ног, втянутого, покрытого смутно видимыми волосками живота, напряжённой линией шеи. Еще раз оглянувшись, он достал из кармана наушники и воткнул штекер в гнездо. Потом, удостоверившись, что звук включен на минимум, воткнул один из наушников в ухо и нажал на разблокировку. Выдох. Длинный, тяжелый, с присвистом в конце. И едва слышный влажный звук. Грег прикусил губу, стиснув левую руку в кулак. Правой он отчаянно вцепился в мышку, рискуя нажать обе кнопки разом.

*

Сидя за своими выбитыми у начальства двумя мониторами, Майкл лениво печатал одной рукой ответы в игровом чате, а второй возил курсором по иконкам отдельных камер. Смотреть на Красавчика Рассела было скучно. Тот, скорее всего, давно рассматривал «Азиатские сиськи» на экране планшета и был полностью погружен в себя. Большинство прочих временных и постоянных обитателей базы спали. Скорее всего, бодрствовал только Грег. Майкл щёлкнул по одной из иконок и хмыкнул, что означало крайнюю степень веселья. Грег так напряженно пялился в монитор и так стискивал кулак, что у Майкла не возникло ни малейшего сомнения в том, что на экране у него что-то не совсем легальное. Точнее, не совсем приличное, за что начальство может и не погладить по головке. Майкл некоторое время наблюдал за тем, как подёргивается верхняя губа Грега, а потом решил подстраховать. Он не был обязан этого делать. Но это было несложно. Свернув экран до небольшой картинки в углу, Майкл открыл остальные камеры. И то, что он увидел на паре из них, заставило его подпрыгнуть на стуле. Грег, уже почти дошедший до готовности встать и отойти на пару минут в туалет, жутко перепугался, когда в ухе поверх ставших куда более рваными и шумными выдохов раздался противный звон, а следом на экране появилось сообщение: «Вырубай шарманку, к тебе гости». Написать такое мог только Майкл, и Грег отреагировал мгновенно. Дважды нажал Alt+F4, захлопывая файл со ссылками и окно браузера, отключил звук, выдернул наушники и даже успел развалиться на стуле с дурацким журнальчиком в руках. Дверь отделения распахнулась. Сначала проскочил один из технической обслуги и придержал её, а следом в проём въехал металлический цилиндр около полутора метров в высоту, оснащённый парой колёс. Позади обнаружилась ручка, за неё второй техник и толкал цилиндр. – Куда его тут? – не здороваясь, поинтересовался у Грега тот, который держал дверь. Грег выпрямился, ещё не вставая со стула. Он не имел ни малейшего представления, что там внутри. Цилиндр тускло поблескивал эмалированным кожухом грязно-зелёного цвета, припорошенным пылью. В тех местах, где краску прочертили длинные царапины или она облупилась, виднелся металл. Кое-где налипла паутина. Вокруг цилиндра был обмотан длинный шнур с вилкой на конце, как от старого пылесоса. Чтобы он не падал, вилку засунули под гофрированный шланг, который шёл от расположенного на задней части цилиндра баллона к середине верхнего конца. Сбоку красовалось приличного размера колесо гермозамка, от которого шла тонкая линия, обозначавшая дверь. Спереди же имелось окошечко, изнутри затянутое изморозью, так что рассмотреть, что же внутри, не было никакой возможности. – Это что? – поинтересовался Грег. – Тут госпиталь, вообще-то, а не отдел техобслуживания. Техники переглянулись. – Нам было поручено доставить в лазарет и сдать дежурному. Вы дежурный? – Ну, я, – неохотно признался Грег. Он терпеть не мог таких вот из ряда вон событий. Нарушение рутины всегда вело к ухудшениям. Всегда. — Тогда забирайте и дальше сами с ним. Нам пора. Грег остался сидеть, всё ещё сжимая журнал, а техники оставили цилиндр стоять в коридоре и, довольные собой и выполненным поручением, ушли.

*

Просидев с полминуты после того, как закрылась дверь, Грег поднялся, бросил ненужный больше журнал на стол и подошел к цилиндру. Обойдя кругом, он увидел, что сзади, где над похожим на кожух черным ящиком висел черный же баллон с коричневой полосой, пыли и паутины почти не было. Маркировка Грегу не понравилась: насколько он помнил, сжиженным азотом охлаждали особо опасные препараты и образцы, и наблюдать подобное в непосредственной близости ему не хотелось однозначно. Что именно имело в виду руководство, приказав доставить такое в госпиталь? Это же не спецлаборатория, в конце концов! Он взял в руку вилку: штырьки были ещё тёплыми. Ощущение было как от штекера автомата жизнеобеспечения, который только что выдернули из розетки. Пару раз Грегу доводилось это делать. Штекер уже остывал, но было понятно, что еще не так давно он был куда-то включен. И это наводило на определенные размышления. Больше всего Грега настораживало, что на самом цилиндре не было никаких маркировок. Он выглядел старым, на поверхности виднелись следы, какие образуются при длительном использовании, пара лёгких вмятин и кое-где ржавчина. Особенно сильно проржавел цоколь. Поддёрнув белые форменные брюки, Грег присел, намереваясь рассмотреть нижнюю часть цилиндра повнимательнее. Ему показалось, что сквозь ржавчину виднеется какая-то надпись, но эмаль изъело так сильно, что прочитать её не было никакой возможности. Однако Грега обеспокоило не это, а едва видимый красный круг c завитками внутри, очень похожий на знак биологической опасности. Именно в тот момент, когда он пытался слегка счистить пыль и паутину с надписи и штампа, черный ящик в задней части цилиндра издал резкий пронзительный писк. Одновременно на нём замигал красный светодиод. По спине Грега прошел холодок. Ему приволокли неизвестную хрень, представляющую опасность, и не оставили даже инструкций, что с ней делать! Порой Грег соображал очень быстро. Чёрный ящик наверняка был аккумулятором. Тёплая вилка, резкие предупредительные звуки, баллон с азотом – цилиндр содержал некие охлаждённые до безопасного состояния образцы, но что будет, если он нагреется? Вдруг там яйцо инопланетной твари вроде Чужого? Или штамм сибирской язвы? Грег подхватился и торопливо повез цилиндр по коридору в направлении самой дальней палаты. Её оборудовали для ожоговых больных, выложив до потолка кафелем и устроив в полу сток. На крайний случай, в отличие от коридора это помещение было легко дезинфицировать и мыть прямо из шланга. И дверь там была прочная, глухая. К счастью, никаких жильцов в палате давненько уже не появлялось и в ближайшее время не предвиделось. Грег торопливо вкатил цилиндр, врезавшись по дороге в косяк, поставил его в угол и воткнул штекер в розетку. Писк прекратился, и он выдохнул. Немедленно заработал насос, принявшись перекачивать содержимое баллона по шлангу внутрь. На аккумуляторе, однако, продолжала мерцать красная лампочка. Грег встал на колени, стер рукавом налипшую паутину. Панель управления выглядела новее корпуса аккумулятора, но все равно ей было лет двадцать, не меньше. Над ней находились манометры: для азота, для дыхательной смеси и отдельно для углекислого газа. Еще один показывал давление внутри цилиндра. Стрелка того, на циферблате которого была надпись «N2», слегка отошла от края отмеченного зеленым сегмента, но на глазах Грега медленно ползла к нему. Над зеленоватыми экранчиками с тёмными цифрами надписей не было. Просто цифры: 1, 2 и 3. Пока Грег их рассматривал, на экранчике номер два цифры сменились с - 98 °C на - 99°C. На первом гордо светилось минус сто градусов. Третий оставался пустым. Под экранами и по бокам располагались кнопки. Хоть они имели какие-то поясняющие надписи. Грег разобрал «заморозка», «разморозка», «экстренный режим». Потерев подбородок, он нажал на «заморозку». Просто на всякий случай. Рисковать он не собирался. Пятясь, он вышел из палаты и прикрыл дверь. Медленно вернулся на свой пост к столу, присел на стул. Увидел, что на брюках пятна, и попытался их отряхнуть, но только испачкал ещё сильнее. Что-то явно намечалось.

*

4 декабря 2013 года, 00:48 EST Джейсон Барбер: Ты послал техников, Рассел? Рассел Эллис: Ага. Джейсон Барбер: И? Рассел Эллис: Они вернулись. Полчаса как. Джейсон Барбер: Они доставили пакет фельдшеру? Тот уже начал его распаковывать? Рассел Эллис: Не сказали. Шумный нетерпеливый вздох и стон сквозь зубы. Джейсон Барбер: Соедини меня с лазаретом! Чёртовы идиоты. Щелчки коммутатора, два длинных гудка. Грег О’Донелл: О’Доннелл слушает. Джейсон Барбер: Вам доставили пакет? Грег О’Донелл: Пакет? Какой пакет? Никакого пакета не доставляли. Кто это? Джейсон Барбер: Камеру. Небольшую такую. На колёсах. Грег О’Донелл: Камеру доставили. А кто спрашивает? Сейчас я свяжусь с дежурным… Джейсон Барбер: Не трудитесь, он в курсе. Это Джейсон Барбер. Грег О’Донелл: Мистер Барбер, простите, не узнал вас. Джейсон Барбер: Где чёртова камера? Грег О’Донелл: В ожоговой палате. Я воткнул вилку в розетку. Кажется, всё работает как надо. Джейсон Барбер: А теперь пойди и выдерни эту вилку! Или что там надо делать по инструкции. Я хочу, чтобы ты немедленно занялся распаковкой. Утром доложишь мне лично. Грег О’Донелл: Какой инструкции? Мистер Барбер, инструкций не было! Джейсон Барбер: Это чёрт те что. Так, пойди к Расселу, он даст тебе ключ. Инструкция на уровне минус пять, на полке. Поищи там, она должна быть. Забери её и шуруй, там всё написано. До утра. Сделаешь — обещаю тебе премию, О’Донелл, не пожалеешь. Шевели колготками!

*

Грег даже не представлял, что в старой постройке может быть пять подземных этажей. Он не сомневался, что был минус второй, и предполагал, что тот типа подвала, склада различной техники. Но ещё три вниз... Во-первых, как это строили, во-вторых, что там хранилось? И зачем это всё? Рассел с сожалением отложил планшет, когда Грег явился к нему за ключами, открыл шкафчик для ключей и выбрал одну из немаркированных связок. Потом поманил Грега за собой. Они прошли по коридору до самого конца, а потом Рассел отпер дверь в комнату, которую Грег всегда считал чем-то вроде кладовки для хранения туалетной бумаги, чистящих средств и ведер для мытья полов. Вместо этого за дверью оказались раздвижные дверцы старого подъёмника. Они открылись, кода Рассел нажал кнопку. Прежде чем тронуться вниз, понадобилось вставить один из ключей из связки в отверстие на панели лифта. Напоследок Рассел скривил лицо в гримасе, означавшей у него дружелюбную улыбку. Грег безуспешно попытался улыбнуться в ответ. Старая кабина ползла, не торопясь, похрипывая и постанывая. Он никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас ему стало плохо. Грег не хотел ехать вниз. Не хотел ничего знать о других уровнях, не хотел размораживать непонятные цилиндры, он вообще хотел сидеть сейчас за компом, листать журнальчик и думать о том, что подарить маме на рождество. Однако он ехал вниз, сжимая во вспотевшем кулаке связку ключей. Рассел и сам не мог точно сказать, какой из них тот самый, поэтому приходилось надеяться, что хоть связка верная. В другой руке Грег держал мощный фонарик, какие бывают у охранников, и это тоже его совсем не успокаивало. Перспектива застрять на минус пятом этаже, выход с которого возможен только с помощью этого самого лифта, да ещё и без света... Аж мурашки по коже. Наконец лифт остановился, напоследок хорошенько тряхнув Грега. Двери разошлись, и он выглянул в тёмный коридор. Ну, хотя бы тут технику слегка обновили — отреагировав на движение, загорелись несколько ламп на потолке. Грег осмотрелся. От лифта вёл прямой недлинный коридор, в стенах которого были металлические двери. Вообще в этом коридоре было слишком много металла и бетона. Стены были покрыты конденсатом, воздух тяжелый и затхлый. Вентиляция если и работала, то не в полную силу. Наконец Грег заставил себя выйти из лифта. Тут было слишком тихо. Настолько, что собственные шаги и шорох одежды казались Грегу оглушительными. Он пошёл по коридору, всматриваясь в двери. Только номера, нанесённые чёрной краской по трафарету, никаких обозначений, надписей, табличек. Выбирай любую. За первой дверью, которую открыл Грег, оказалась камера, плотно заставленная полками с коробками. Как в полицейском сериале, в отделе по хранению улик. Грег не полез дальше двери. Для следующей он не подобрал ключа, а за третьей... За третьей обнаружилась камера с укрепленными металлом стенами, вдоль которых стояли привинченные стеллажи. Но Грега заинтересовали не они. Посередине камеры на полу возвышалась странная конструкция, напоминавшая древнее, но очень навороченное зубоврачебное кресло. Как если бы его нарисовал художник в стиле стимпанк. Только сиденье было странное, слишком мелкое для взрослого, со множеством ремней и креплений. Похожее... Грега передёрнуло. На стенд для препарирования. Во время учёбы Грегу довелось резать на таких всякую живность. Только этот стенд был явно не для мышей и кроликов, а для существ куда более крупных. Он отошёл, не желая рассматривать эту штуку подробнее. Боли ему хватало и в палатах госпиталя. Он обратился к стеллажам. После краткого осмотра стало понятно, что они заполнены явно по какой-то системе, даже если Грег её ещё и не разгадал. Он нашёл две стойки с чёрными баллонами, пустыми и полными. На полках были коробки, как в первой комнате, несколько странного вида чемоданов, вроде футляров для инструментов, несколько ящиков из светлого металла, какие бывают на «скорой помощи». Два высоких металлических шкафа, запертые на ключ. И ещё Грег обнаружил угол с розеткой и следами колес на пыльном полу. Видимо, цилиндр привезли именно отсюда. Грег огляделся. Рядом стояла полка, и на ней была стопка каких-то папок и тетрадей. Грег взял некоторые из них в руки. Часть была не на английском, их он сразу отложил в сторону — в языках Грег силён не был. Наконец попалась очень старая на вид тетрадь для записей, с красным ободранным корешком и синей в разводах обложкой. На ярлыке была надпись красными чернилами: «WS portable chamber operating instructions». Что такое «WS» Грег не знал, но слово «инструкции» ему понравилось. Наверняка это о них говорил Барбер. Даже не полистав тетрадь, Грег сунул ее подмышку и торопливо направился прочь. Ему было страшно. Уж себе-то он мог в этом признаться. Страшно до жути, страшно до того, что он не раз и не два огляделся, пока почти бежал к лифту. Ему всё казалось, что вот-вот между закрывающимися половинками дверей протиснется серая когтистая лапа, прямо как в ужастике, и потом на него надвинется нечто невыразимо кошмарное. И тут-то он и сдохнет на месте. Но ничего не произошло. Двери лифта закрылись, кабина дёрнулась, заскрежетала, словно жаловалась на свою нелёгкую долю, и поползла вверх.

*

— Ну как? — прошамкал Рассел, когда Грег сдавал ему ключи. — Пиздец, — честно признался Грег. — С каких пор тут минус пятый этаж? Рассел пожал плечами, словно говоря, что его это не касается. Грег кивнул ему и направился обратно на свой пост. Тетрадь и впрямь была старая, годов шестидесятых. Листы в ней пожелтели, уголки страниц обламывались, чернила выцвели. Не читая, Грег перевернул несколько страниц и увидел сделанный на кальке рисунок, наклеенный на лист плотной бумаги. На рисунке был тот самый цилиндр, который сейчас стоял в ожоговой. Грег перевернул страницу. Еще раз цилиндр, вид сбоку. Следом — сзади и сверху. Схема подключения баллона, параметры давления, температура, необходимое напряжение сети... Он не понимал и половины слов, не говоря уж о написанных от руки значках, сокращениях и пометках. Чернила становились ярче, появились фотографии, сначала цветные, уже изрядно поблёкшие, потом поляроидные. На них было какое-то странное оборудование, металлические части, инструменты. Грег торопился, наконец, уже ближе к концу, он вдруг увидел рисунок той самой панели, которую совсем недавно рассматривал на цилиндре. Три экранчика, кнопки. Грег аж выдохнул и принялся читать объяснения. Инструкция была до обидного короткой: «Для обеспечения стандартного протокола разморозки нажмите на кнопку «разморозка». Стандартный протокол предполагает щадящий режим и занимает четыре часа. Во избежание перенасыщения воздуха в помещении стравливаемым азотом и водяными парами рекомендуется включить вытяжку. Отключение баллона произвести через два часа после начала цикла разморозки.» И всё. И всё? А внутри-то что? И что вообще со всем этим делать? Грег почувствовал, что дрожит. Он никогда не любил брать на себя ответственность, не хотел и сейчас. Вот только выбора у него не было, терять работу... Если он потеряет работу здесь, медицины ему не видать. И ничего более-менее приличного тоже. Не с его пометкой в деле и проблемами с благонадёжностью. Поэтому он посмотрел на часы, медленно дошёл до ожоговой палаты и нажал на кнопку «разморозка». Ничего не произошло. Поначалу. Потом Грег обратил внимание, что на манометре стрелка уровня азота чуть дрогнула и сдвинулась в сторону нуля. На другом манометре, указывающем уровень кислорода, стрелка наоборот немного отодвинулась от края. Что-то всё-таки происходило. Было пятнадцать минут третьего. Через два часа следовало перекрыть вентиль от баллона к цилиндру. До этого времени причин сидеть в палате Грег не видел. Он вернулся на пост, погасил в коридоре свет, оставив только настольную лампу, и присел. Потерев глаза, Грег поудобнее уселся на стуле и положил голову на скрещенные руки.

*

Через два часа, как и было написано, Грег вернулся в палату. За это время он прочитал кое-что в тетради, но понял немного. Что-то в этом цилиндре было, что-то явно живое… Но Грег, хоть и слыхал об успехах в крионике, да и про чудесное спасение Капитана Америка знал, все же сомневался, что нечто, замороженное до минус ста градусов, способно вернуться к жизни. Бред. Он закрутил вентиль баллона, а потом вовсе отсоединил трубку. Раздался шум, перешедший в ровные посапывания: заработал насос. Грег выдохнул. Пока всё шло как по писанному, в буквальном смысле. Он посмотрел на экранчики. Температура поднялась до минус пятидесяти и росла довольно быстро. И на третьем экранчике тоже обнаружились цифры и изображение маленького стилизованного сердечка. 40 33 67 Потом цифры исчезли. 3 27 56 Резкое падение: 45 33 21 7 0 0 0 Грег почувствовал беспокойство. Смотреть на скачущие в электронном окошечке цифры он не мог почти физически. Смотровая щель в дверце по-прежнему была затянута льдом. Грег вышел из палаты и направился наверх за кофе. Внутри, подобно перетянутой гитарной струне, звенело напряжение. Разморозка заняла дольше четырёх часов. В половине седьмого, незадолго до прихода врачей и прочего персонала, цилиндр издал резкий писк. Последние полчаса Грег маялся в палате, нервно поглядывая на беспорядочно меняющиеся в третьем окошке цифры, и боялся пропустить тот самый момент. Писк смолк, раздался щелчок. Грег повернул колесо гермозамка, и передняя половина цилиндра вдруг приоткрылась на пару сантиметров. Изнутри ощутимо повеяло ледяным холодом и... Грег поморщился. Запахло так, словно внутри что-то испортилось. Как в холодильнике, в котором сгнило что-то мясное или молочное. Однако запахи в медицине дело обычное, поэтому Грег преодолел малодушное желание дождаться кого-то старшего по должности, присел перед цилиндром на корточки и потянул за колесо на себя.