Первый демон

      Пещеру освещали сотни свечей. В их мягком свечении отливали золотом тяжелые императорские доспехи и искусно выкованное оружие. Драгоценные камни, лежавшие в кованых сундуках, переливались всеми оттенками радуги. Посреди пещеры, на каменном возвышении стоял массивный золоченый саркофаг, украшенный надписями на древнем языке карнарфодских магов.       Возле саркофага стояла девушка, одетая в белоснежное платье, украшенное вышивкой. Девушка стояла, опустив голову, из ее глаз капали слезы, а сама она что-то шептала. Когда Роберт сделал шаг вперед, Адриана подняла голову, и парень увидел, что вместо слез по ее щекам катятся капельки крови.       В руках девушки возник кинжал, такой же какой был в тот день, и девушка провела его лезвием по своему запястью. Роберт хотел остановить ее, забрать из ее рук оружие, отбирающее жизнь, но не мог сдвинуться с места.       Адриана, смотрящая до этого на стекающие по ее руке капельки крови, подняла свои глаза на парня и вдруг улыбнулась. Но улыбка не была доброй, это словно была гримаса боли и презрение:       — Это ты виноват в том, что я умерла! — произнесла девушка. Роберт хотел было возразить, но слова будто застряли у него в горле. Девушка же переложила кинжал в окровавленную руку и провела лезвием по здоровой. — Если бы ты сразу обо всем рассказал отцу, этого бы не было, — шипела Дри, — но ты всё тянул время, не хотел ссориться с отцом! А что же теперь Ваше Величество? У тебя нет ни твоего любимого папочки, ни меня! Каково тебе теперь? — и рассмеялась вдруг жутким злым смехом.       Роберт проснулся от собственного рыка. Он редко спал последние дни, так как демонам отдых нужен реже. Но каждый раз ему снился один и тот же сон. В душе демон понимал, что все из-за того, что он винит себя в смерти любимой. Но каждый раз, когда думал об этом, ловил себя на мысли, что возможно это не просто сон, и Дри действительно винит его за то, что с ней сделали.       Медленно открыв глаза, Роберт огляделся. Кроме него в небольшой палатке никого не было, рядом лежал только накрытый шкурой соломенный тюфяк. Сама палатка была всего пару-тройку метров в длину и столько же в ширину. С обоих концов «потолок» этого жилья подпирали длинные шесты, вбитые кем-то в землю.       В палатке было сумрачно. Высунув голову на свежий воздух, демон тяжело вздохнул — он проспал почти целый день, и сейчас солнце медленно клонилось к закату, пуская в лагерь длинные тени.       Роберт вышел из своего укрытия и медленно зашагал по импровизированным улочкам лагеря. Бредя в никуда, он встречал других обитателей этого палаточного городка и почти не верил своим глазам. То, что он увидел утром, было не плодом его уставшего подсознания. По лагерю действительно бегали и играли дети. Женщины, сидя у костров, расположенных посредине лагеря, варили какую-то стряпню, которая на удивление вкусно пахла. Какой-то гном со шрамом на пол лица окликнул Роберта и, спросив пьют ли демоны медовуху и выпьет ли с ним рогатый демон за знакомство, громко засмеялся. Роберт шел все дальше, блуждая между палатками и надеясь найти знакомое лицо.       Дуртаг сидел в нескольких метрах от крайней палатки, всматриваясь в закат. Его лицо, по-детски наивное светилось отчаянием, на глазах стояли непрошенные слезы. «Орк быть сильный! Нельзя показать что ты слаб, даже самому себе!» — твердил ему отец. Но сегодня юный орк почему-то отчаялся.       Когда демон окликнул его, Дуртаг от неожиданности даже подпрыгнул, а потом смутился при мысли, что спутник, увидев его таким, сочтёт слабаком, резко отвернулся и начал тыльной стороной ладони вытирать слезы.       — Какая печаль тебя волнует, мой юный друг? — вдруг спросил демон с такой добротой в голосе, что Дуртагу захотелось ему открыться.       — Ты обещать, что не рассказать никому о том, что слышать от меня?       — Я клянусь! — ответил рогатый, склонив голову.       — Слушать меня, — сказал юный орк, — я рассказать тебе. Мой отец быть великий воин! Он достичь великий слава и стать вождь орков. Я должен был стать вождь после отец, но мой отец пал в битва. Принц Роберт убить его. После смерти отца, другой орк стать вождь племени. Он изгнать меня, сказав, что я не считаться одним из них, пока не отомстить за смерть отца. Но кому мстить, если мой враг может не быть в живых? По законам мой народ я могу вернуться, только убив вождь. Но он прославленный воин, и я не чета ему. Отец ушел слишком рано. Он не научить меня сражаться так как он. Я не могу мстить за его честь! Не могу мстить за себя!       — А если я тебя научу? — вдруг выпалил демон.       — Ты? — Дуртаг поднял красные от слез глаза на рогатого.       — Я умею кое-что, — усмехнулся демон, — а если ты научишься сражаться не только как орк, но и как человек, то не будет тебе равных среди воинов орков!