Брекеты

      Три дня, наполненные лаской, смехом, мягкими и страстными поцелуями, пролетели слишком быстро для влюбленных. Сейчас Чонин лежит, тесно прижавшись к альфе, смотрит какой-то глупый сериал по телеку и думает о завтрашнем дне.       — Я даже не спросил во сколько они прилетают…       — Нини…       — Мне снова придется засыпать одному… в своей холодной кровати…       — Чонин…       — Интересно, как долго я протяну без твоих теплых объятий и нежных поцелуев?       — Чонин!       — Наверное, я спалюсь как-нибудь, обняв тебя по привычке…       — Боже, Ян Чонин, прекрати страдать! — Чан слегка встряхивает омегу за плечи. — Я сниму квартиру и мы съедем от родителей! И не придется нам засыпать по одиночке!       — Хён, папа никогда меня не отпустит! — продолжает ныть младший. — Он ведь поймет всё однажды…       «Он поймет стоит ему зайти в квартиру!» — думает Бан. Омега, в силу своей юности и неопытности не замечает, что квартира пропиталась ИХ запахами, что сам омега уже утратил свой чистый фруктовый аромат — теперь там присутствуют и хвойные нотки альфы.       — Нини… — старший решает рассказать всё сейчас, но его прерывает звонок омежкиного телефона.       — Аппа? В смысле? А когда? Я…я понял…да, хорошо… нет, всё нормально, я всё понимаю! Пока! И я люблю тебя! — Чонин, сверкая слезками, уткнулся носиком в чанову грудь. — Они не прилетят завтра! В аэропорту забастовка, аппа хотел поехать в другой город, но там перелет только с пересадкой в Сиднее! А там забастовка! Чани, у нас есть еще несколько дней! — младший всхлипывал, то ли от счастья, то ли от горя, что не скоро увидит папу.       — Малыш, что же ты плачешь?       — Я соскучился!       Чан обнимает младшего, давая ему выплакаться и успокоиться. И через пару минут слышит сопение — уснул.       Пока Чонин дремал на диване, Чан занялся ужином. Это уже своего рода традиция: пока младший спит, старший — шуршит на кухне. Заметив, что рис, да и еще некоторые продукты, почти закончился, альфа решил сходить в магазин. Оставив записку, конечно же! По дороге решил созвониться с друзьями по видеосвязи.       — Хён, ты живой! — первое, что выдал Хёнджин.       — И тебе привет, Джинни!       — Ну, Чан- хён, как дела с младшим? — подключился Чанбин.       — Нормально дела с младшим. Родителей еще несколько дней не будет — там забастовка в аэропорту…       — Оу… я только не пойму — это хорошо или плохо?       — Чонин расстроен, конечно, но это еще пара дней только для нас!       — Как ты собираешься скрывать вашу связь от родителей?       — Никак. Они сами всё поймут, как только зайдут в квартиру.       — И? — ребята ждут продолжения. Чану вообще было опасно приближаться к младшему.       — Что «и»? Я не знаю! Думаю, как смягчить свою участь. Чонину- то ничего серьезного не сделают. Максимум запрут на пару недель в комнате. А мне… меня либо убьют, либо выгонят из дома!       — Думаешь? — Чанбин почесал подбородок, глядя куда-то в сторону и вдруг тепло улыбнулся. Чан сразу понял, что он там не один и решил придержать язык, а Хван проигнорировал этот момент.       — Уверен! Его папа четко дал понять, что со мной сделает, если я подойду к омеге!       — А ты типа смелый, хён? Или яйца тебе больше не нужны?       — Нет и нужны! Но Чонин — очень целеустремлённая омега! Моего мнения там мало кто спрашивал!       — Ладно, Чани- хён, мы поняли! Ты стал жертвой сексуального домогательства!       «Очень сексуального» — Чан посмеялся вместе с друзьями, переходя дорогу. До супермаркета осталось всего ничего.       — Пошутили и хватит. Лучше подскажите недорогую гостиницу и место, где можно подработать?       — Хён, ты как собираешься работать?! А как же наша музыка? — Чанбин недобро нахмурился. — Ты собираешься нас кинуть?!       — Бини- хён, чего ты? — Хёнджин закатил глаза. — Можно же совмещать! Не обязательно торчать в студии сутками! А работа разная бывает! Кстати, Чан- хён, спасибо за идею!       — Тебя тоже родители из дома гонят? — усмехнулся успокоившийся Со. Ему о заработке не надо беспокоится — его родители владеют несколькими магазинами, и сына не ограничивают. Да и сам альфа, в тайне от друзей и родственников, участвует в гонках, зарабатывая на пару недель независимого существования.       — Нет, но у меня теперь есть омега, которую нужно на свидания водить. А на родительские дотации особо не пошикуешь!       Посмеявшись и обсудив этот вопрос ребята завершили разговор — Чан как раз в магазин зашел.       Альфе потребовалось буквально двадцать минут, чтобы наполнить корзину и пристроиться в меньшую очередь на кассе. И, уже выкладывая продукты на ленту, он чувствует вибрацию телефона в кармане.       — Хён, ты где? — раздался испуганный голосок Чонина в трубке.       — В магазин отошел, малыш. Я ведь оставил… — но омега перебивает.       — Хён, помнишь тот звук, когда мы подумали, что родители вернулись?       — Да, солнышко что…       — Кто-то пытается вскрыть нашу дверь! Чан мне страшно!       — Я уже бегу! Нини, запри еще на один замок! И вызови полицию! — альфа бросает все и, под вопли продавца и людей в очереди, бежит на выход. Он слышит вскрик, глухой удар и связь прерывается. — Чонин????! Твою мать!       На бегу набирает Хёнджина, едва не попав под машину.       — Уже соскучился, хён?       — Бегом ко мне! И полицию вызови! В квартиру кто-то проник, а там Чонин один! Я слышал его вскрик и связь оборволась!       — Десять минут! — серьезно отозвался Хван, отключаясь.       Чан летит не разбирая дороги, сталкиваясь с людьми и собирая их проклятия на свою голову, перепрыгивая через пять ступенек взлетает на свой этаж и… в дверях квартиры сталкивается с каким-то парнем! Влетев в коридор вместе с ним, не разбирая «кто и зачем», заталкивает его в ванную, подперев дверь тумбой для обуви. С той стороны ломятся на свободу. Молча. Значит это и есть преступник.       — Чонин? — зовет альфа проходя в зал.       Младший сидит у окна, съёжившись и всхлипывая. Волосы растрепаны, футболка разорвана от горла и почти до низа; грудь, ноги и щеки покрыты царапинами и наливающимися синяками.       — Чонини, малыш! — Бан сгребает омегу в объятия, беспорядочно покрывая поцелуями.       — Чан? Чани! — Чонин начинает рыдать взахлёб, цепляясь за старшего.       — Тише, мой маленький, всё хорошо! Я рядом! Я теперь тебя и на секундочку не оставлю! Он тебе что-то сделал? Я его кишки на люстру намотаю!       Чан успокаивает любимого омежку, перемешивает ласковое «я рядом, мой маленький» с «я его заставлю сожрать собственные внутренности!», пока не слышит из коридора Хвана:       — Чан- хён?       — Мы здесь! Хёнджин, он в ванной! Я с ним в дверях столкнулся и запер!       Друг привел с собой двух офицеров, которые не спешили открывать притихшего взломщика, для начала приступив к опросу пострадавших.       Так как Чонин не мог успокоить истерику, а успокоительные в ванной, разговор начал Чан — из того что понял.       Омеги живут- то не богато — из ценностей только ноутбук и смарфоны, ни драгоценностей, ни сейфов с деньгами. Что у них брать- то?! Но этот парнишка шел целенаправленно!       Первое: сегодня четверг, и обычно Чонин в школе в этот время.       Второе: то что Хонсок вышел замуж и теперь с ними живут двое альф, соседи наверняка знают. Как и то, что они улетели в Австралию (очень уж шумно).       Третье: в квартиру злоумышленник проник после того, как Чан вышел в магазин! То есть следил!       И четвертое: Чонин, немного прийдя в себя, подтвердил, что уже видел этого человека.       — Нужно сообщить вашим родителям, — подытожил полицейский, давая коллеге знак освободить подозреваемого из «заточения».       — Но они в Сиднее сейчас! — неуверенно возражает Чан.       — Поймите, молодой человек, квартира оформлена на семью Ян. Единственный её представитель здесь — несовершеннолетний омега. Я обязан сообщить хозяину квартиры! И вашу личность нужно подтвердить.       — Хорошо, я наберу отцу по видеосвязи.       Чан отрешенно слушает разговор родителей с полицейским, поглаживая сидящего на его коленях Чонина, пока Хёнджин помогает второму полицейскому удержать на месте вырывающегося взломщика.       — Да, мистер Бан, сейчас все в порядке. Ваш пасынок успел вызвать нас и задержал злоумышленника…       Это все, что Чану удалось урвать из разговора — Чонин снова всхлипнул и он отвлекся, успокаивая его.       — Он не думал, что кто-то будет дома, — зашептал омега, но полицейский его услышал и прервал разговор, положив телефон на стол, что бы и родители слышали рассказ. — Когда он меня видел, то сначала отступил назад, но потом вдруг бросился на меня. Откинул на пол…начал душить…футболку разорвал, бил по лицу, чтобы я не кричал, — Чонин погладил шею и добавил совсем тихо: — цепочку сорвал, а это просто бижутерия, даже не серебро…потом отбросил к окну, пнул пару раз по ногам и пошел по комнатам…я не знаю, взял ли он что- то…у нас- то и брать нечего…я знаю кто это…знаю его! Это внук аджоси, что живет этажом ниже, мы в одной школе учились… Юн Минсок…       Полицейский всё быстро записал и дал на подпись Чани и Чонину — «с моих слов записано верно…». А Хонсок на том конце видеозвонка всхлипывал вместе с сыном.       (В ходе дела выяснится, что Минсок подозревается в нескольких подобных преступлених в этом и соседнем районах, и ему светит немалый срок)       После ухода полицейских, Чан взял телефон с так и не завершенным вызовом.       — Чан! Чонин, солнышко моё! Как вы? Господи, да я готов пешком по морю бежать! — запричатал Хонсок, игнорируя тот факт, что омежка сидит на коленях альфы.       — Я в порядке, аппа! — слабо улыбается Чонин. — Чан успел вовремя!       Омеги синхронно шмыгают носами, прижимаясь к своим альфам, еще около получаса. Чан в это время дышит запахом омежки, успокаивая себя, подавляя желание догнать полицейских и удушить этого гада, который посмел тронуть его омегу!!!       Хёнджин сидит вне камеры и спокойненько попивает чаёк, переодически переписываясь с кем-то.       Наконец у Чана заканчивается трафик, обрывая звонок и, прежде чем начинает трезвонить телефон Чонина, они успевают немного привести в порядок квартиру. Коридор, если быть точнее. А если совсем точно, то ставят тумбу на место. И даже провожают Хёнджина.       Чан отправляет омежку в ванную, как раз в тот момент, когда звонит его телефон.       — Чани, а где?..       — Чонин в душе. Извините, что так звонок прервался — трафик кончился.       — Ничего, малыш, я так и подумал! Чан… между вами что-то было? — Хонсок смотрит без злости или осуждения, немного устало и с волнением. Банчан отвел взгляд — этого он боялся и надеялся, что за эти пару дней отсрочки придумает что-нибудь.       — Да. Я хотел поговорить об этом, когда вы вернетесь, но раз так вышло…       — Чан…       — Я люблю вышего сына. Люблю Чонина. И да, мы… — Господи, как объяснить человеку, что ты спишь с его ребенком?       — Я понял, — прервал альфу Хонсок. Мужчина вздохнул, на какое-то время пропав с экрана, а когда вернулся — выглядел так, будто вот- вот расплачется (что так и было). — Мы вернемся при первой же возможности и серьёзно поговорим. В четвером. Я только надеюсь…я надеюсь, что вы не сделали нас дедушками!       — Нет, — Чан позволил себе улыбку. — Нет, пока не сделали!