My very best summer / Моё самое лучшее лето

День четвёртый. Утро, будь оно трижды проклято. Ну, как сказать, утро… Едва за полдень, но, как считал Матсумото, когда ты встал — тогда и утро. Таканори чувствовал себя живым трупом, даже несмотря на две чашки влитого в себя кофе без сахара. Хорошо ли он спал? За него лучше любых слов говорили поблёкшие глаза и крепко сжатые почти до побеления губы. Его холодные ладони сомкнулись вокруг третьей чашки с кофе, но он заранее знал, что и она не сотворит чуда с его поганым состоянием. И всё-таки зачем-то Така продолжал накачивать себя горячим чёрным напитком… от безысходности, наверно. Ни Ютаки, ни Койю на горизонте пока не было видно. Наверняка отсыпаются после вечерне-ночной попойки. Широяма тоже ещё не выполз из отведённой ему спальни. А Сузуки… да дался ему этот Сузуки. Уж он-то в отличие от тех же Юу, Юты и Койю держался офигенным бодрячком. И дерзить был горазд. Что ему, здоровенному лосю, будет? Матсумото постучал кончиками пальцев по ободку чашки, глядя в окно на покачивающиеся от ветра кроны деревьев. Сегодня снова будет жарко, но Таке в кои-то веки стало всё равно. Он слишком устал, чтобы зацикливаться на капризах погоды. Обалдеть, день толком не начался, а он уже устал. А ведь нужно было начать работы по приведению сада бабушки в порядок. Да-да, те самые работы, к которым он планировал приступить вчера, но потом встретил Койю. Потом приехал Широяма. Потом напившийся Ютака устроил ему охренительную по своему размаху развлекательную программу, последствия которой сказывались до сих пор. Про гвоздь программы вспоминать не хотелось вообще. Он отпил кофе, который почему-то был безвкусным, и вздохнул. Надо скорее браться за тяжёлый физический труд — он хорошо перешибёт желание копаться в собственных извилинах. — Мама, роди меня обратно… — полный страдания голос Юу вытащил Таку из безрадостных размышлений. — О, Господь всеблагой… — Привет, пьянь позорная, — улыбнулся Матсумото при виде помятого Широямы, зашедшего на кухню. — Как оно? — Это вопрос или попытка унизить? — Юу сел за стол и сжал гудящие виски обеими руками. — Я в зеркало-то смотреть боюсь. — Не всё так страшно, как ты думаешь, — утешил его Така. — А пить ты так и не научился. — Добить решил меня, да? — Это моя месть за годы, проведённые в твоей футбольной команде. — Я так и подумал. Спасибо за аспирин. — А, заметил его? Значит, скоро подействует. Кофе будешь? — Давай. Така поднялся из-за стола, подошёл к чайнику и щёлкнул кнопкой. Пока он доставал из шкафчика чистую чашку и кофе, Широяма неотрывно смотрел на слегка ссутулившуюся спину друга. То, что Матсумото выглядел вымотанным, было видно и невооружённым глазом. Юу гадал — что же делал его миниатюрный товарищ всю ночь? Вагоны, что ли, разгружал? Весь бледный, из движений и голоса пропала привычная энергичность. Можно было бы всё списать на то, что он недавно проснулся, но и это было нетипично для Таки. — Ты спал, великий плантатор? — Не так хорошо, как хотелось бы, — отстранённо отозвался Таканори. Через секунду он понял, что ляпнул, но было слишком поздно. Он же дал себе слово — никакого беспокойства для Широямы! А вот сам Широяма прямо-таки воспрянул духом, услышав заветное признание. И что-то не шибко уж обеспокоенным он казался… Юу склонил голову набок, сверля развернувшемуся к нему Матсумото таким взглядом, что последний уверовал — ему не спастись. — Знаешь чего? Ты слишком стабилен, друг мой, чтобы даже единичные сдвиги в твоём поведении принять за нечто само собой разумеющееся. Или ты рассказываешь, что за хрень у тебя тут творится, или я буду тебя пытать. — Ты драматизируешь, — усмехнулся Таканори, вновь отворачиваясь, чтобы налить кипяток в чашку. — Не уверен. Позавчера ты заявил, что у тебя всё прекрасно. В твоём лексиконе нет таких слов. Есть только «всё оху…»… — Эй, давай без ругани, — улыбка Таки получилась вполне искренней. — Изволь. Вчера всё шло замечательно, пока милашка Юта не притащил тебя и Сузуки. Ничего не имею против них обоих, но ты был похож на статую. А сегодня я вижу вместо тебя привидение. — И что я должен делать со всей этой информацией? — Матсумото поставил перед Широямой кофе, сахарницу и упаковку сливок. — Для начала — прекратить трястись за мои нервы. Я тебе не кисейная барышня, Така. Я твой друг. — Я делаю это ради твоего же блага. — Ещё раз такое скажешь — и в тебя полетит что-нибудь тяжёлое. Таканори открыл было рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Он медленно сел на табурет и опустил глаза. Он был похож на нашкодившего ребёнка, ожидающего родительской кары. Но всё же Така давно не ребёнок, а Юу — не его отец. Така уже знал, что крепко попал в ловушку проницательного Широямы, из которой не так легко выбраться. А если он вздумает отнекиваться и уверять, что ничего страшного не случилось… В общем, в гневе Широяма страшнее самого сатаны. — Это из-за него, да? Этот простой вопрос заставил Матсумото нервно дёрнуться. Он понял, о ком идёт речь, хоть имя так и не было названо. И он не сомневался, что Юу говорит о том же человеке. Юу всего-навсего сложил два и два и сделал вывод, для него это было совсем нетрудно. Широяма был совершенно спокоен, спрашивая об этом Таканори. Потому что он был в курсе об ориентации друга, и ничего-то его не смущало. И, пока он помешивал свой кофе со сливками, Така пытался собрать мысли в кучу и ответить что-то вразумительное. — Не знаю, что тебе сказать, — хохотнул он наконец. — Но это не то, что ты подумал. Я не смотрю на него, как на… ну… — Мужчину? — подсказал Юу, приподняв чёрные брови. — Ну да, — Матсумото по-прежнему всячески избегал зрительного контакта с Широямой. — А чего тогда стесняешься? — Да не стесняюсь я! — вскинулся шатен. — Это всё до ужаса тупо! — Что тупо, Така? — невозмутимости Юу мог позавидовать удав. — Выкладывай лучше всё, как есть. — Я тебя сильно удивлю, если скажу, что особо мне поведать не о чем? — пожал плечами Таканори и снова встал, чтобы сделать себе четвёртую чашку кофе. — С Сузуки я знаком со времён динозавров, но друзьями мы никогда не были. Скорее, наоборот. Били друг другу хлебала с завидным постоянством. Этим наше общение и ограничивалось. — И почему всё было именно так? — Спроси что полегче. Понятия не имею. Так было всегда, и всё тут. Койю неизменно нас разнимал, ему тоже прилетало. Ютака был одним из самых младших в нашей компании, потому ему доставалось меньше, но всё-таки доставалось. Но, как я вижу, теперь они все неплохо ладят. А я… а я не знаю, — в который раз вздохнул Таканори и вернулся за стол с дымящейся чашкой. — Вижу его — и мне кажется, что я так и не вырос. Самое отвратительное то, что он отвечает тем же. Но зачем? Мы не виделись пятнадцать лет — это большой срок, чтобы всё забыть, как это сделали Койю и Юта. Но не я. И не Сузуки. Вот и скажи мне, разве это не тупо? — Не-а, — Широяма отпил кофе. — Вы оба друг друга стоили вчера вечером. — Ну так тем более это тупо, — натянуто засмеялся Таканори. — Я не об этом, — отмахнулся Юу и подпёр щеку кулаком. Больше он ничего говорить не стал — за него говорил до чёрта выразительный взгляд, в коем поселилось непередаваемое коварство. Чем дольше Така наблюдал этот кошмар, тем страшнее ему становилось. Широяма совсем спятил или да? — Юу… — Така прочистил горло. — Ни за что не поверю, что твои мозги настолько проспиртовались. — Что не так? — Нет. — Что «нет»? — Ты что, и правда хочешь сказать, что я и этот… Ты серьёзно? — Матсумото красноречиво покрутил пальцем у виска. — Давай-ка я тебе ещё аспиринчика дам, гениальный ты мой. — Отстань, мне намного лучше. Чем тебе не угодила такая теория, позволь полюбопытствовать? — на лице Широямы не было и тени улыбки. — Всем она мне, твою мать, не угодила. — Чего ж вы тогда не забьёте на все разногласия прошлого и не перестанете собачиться? — Самому интересно. — И я о том же. За всем этим что-то есть. — Н-ну, хорошо, — оскалился Така. — Тогда, великий стратег, дай мне мудрый совет. Что я должен сделать со всей этой фигнёй? — Хм… — Юу оставался серьёзным и глухим к неприкрытому сарказму в голосе друга. — Я дам тебе совет, мой юный ученик, так и быть. Когда поймёшь, что готов вцепиться в глотку Сузуки, включи голову и измени себе. Не дай злости управлять собой. Поступи так, как ни за что бы не поступил, и наблюдай, что из этого выйдет. — Ну тебя нахрен, Широяма, — Матсумото вцепился в свою чашку, чтобы подавить невесть откуда взявшуюся дрожь, возникшую после слов Юу. — Как скажешь. Но, знаешь… присмотрись к нему. *** Акира так и не лёг спать, окончательно плюнув на это дело с первыми показавшимися на востоке лучами светила. Время близилось к обеду, и проснувшийся в Сузуки альтруист повелел наведаться в гости к Такашиме, чей долговязый организм был не очень устойчив к воздействию алкоголя. И раз уж Койю пока не подал признаков жизни, значит, надо этому поспособствовать. — Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса, — выдал Такашима, сидя вместе с Акирой в увитой диким виноградом беседке. Ко лбу он прижимал пакет со льдом и с выражением нескрываемой душевной боли глядел то на друга, то на стакан с жуткого вида зелёной жижей. Сузуки, заявившись к жалобно крякающему Койю и оценив его состояние, лишь цокнул языком и направился к холодильнику. Он вытащил пару стеблей сельдерея, лимон и бутылку с холодной водой. Выжав в стакан лимон и мелко натерев сельдерей, Аки залил получившуюся кашу водой и преподнёс живительный коктейль Такашиме. — Утятина бестолковая, — беззлобно ворчал Акира, с укором глядя на лохматое и сонное недоразумение напротив себя. — Пей давай, быстрее в себя придёшь. — А это точно меня не убьёт? — Тебя убью я, если не выпьешь, — Сузуки пододвинул стакан поближе. — Глотай залпом, нос зажми, чтоб не было противно. — Ну… — Живо, Утка! — Ну что ж ты за гад такой… зачем так орать? — поморщился Шима, но стакан взял. — Исключительно ради тебя. Аки одобрительно кивнул, когда Койю выпил лекарство от похмелья и скривился — точно, вкус был не очень приятным. — Молодец, — Акира сменил гнев на милость. — Согласен, мерзость, но помогает хорошо. А ты мог бы и сам запастись парочкой рецептов, чтобы реанимировать себя. — Зачем, если для этого есть ты? — Действительно. Пока Койю старался соскрести себя со столешницы, на которой он так удобно распластался, Сузуки сидел прямой, как стрела. Он смотрел куда-то вдаль, опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Он ни о чём не думал, в голове было пусто, а общее состояние тоже слабо поддавалось описанию. Ни хорошо, ни плохо. Никак. Эта неопределённость совсем не устраивала Акиру, он привык чётко разграничивать свои эмоции и знать, что является причиной каждой из них. Свалить бы всё на бессонную ночь, но это слишком глупая отговорка. Единственное, что он мог сказать наверняка — ему казалось, что он что-то упустил из виду. Какой-то кусочек мозаики, без которого картина была неполной, и это очень раздражало. — Где летаешь? — Такашима начал понемногу оживать. — Койю, — бесцветным тоном произнёс Акира, неспешно переведя взгляд на друга, — каким ты его помнишь? Каким он был? — Кто каким был? Ты о ком? — Я разве не сказал? — Если б сказал, я бы не стал спрашивать, логично же, — Койю подозрительно прищурился. — Может, тебе тоже сделать эту твою гадость? — Нет, я в норме. Я говорил о Матсумото. На несколько секунд Такашима растерялся. Акира и впрямь выглядел значительно свежее, он точно не нуждался в дополнительных методах избавления от похмелья. Но он просто вот так пришёл и ни с того ни с сего проявил интерес к субъективному мнению Такашимы относительно их общего знакомого. Койю думал, что Аки достаточно и того, что он сам знал о Таканори. Безусловно, после вчерашнего вечера Шиме стало ясно, что отношения двух заклятых врагов не претерпели изменений даже спустя столько лет, и ни о какой мировой не могло быть и речи. Идиотизм? Он самый. Но вот, ситуация приняла довольно занятный оборот. — Ну так что? — напомнил о себе Сузуки, пытливо уставившись на Такашиму. — Хм… ну, Така — он… он был лидером среди нас. Генератором идей, что ли. Соображал за троих, энергии — хоть отбавляй. Наша компания и держалась-то благодаря ему… когда его семья уехала, остальные ребята тоже стали разбредаться кто куда, ты помнишь? Немного поразмыслив, Акира утвердительно кивнул. Койю был прав — в деревне стало намного тише именно после отъезда семьи Матсумото. — Да не при нём будет сказано, но для меня это было удивительно — как он, такой миниатюрный, в одиночку держит сплочённой ораву в десяток лбов? Так было с самого начала, парни сразу признали Таку главным, и ничего особенного он для этого не делал. Ни на кого не давил, не заставлял признавать свой авторитет. Юта вчера правильно подметил — Така о нас заботился, разом прекращал все внутренние ссоры между ребятами, мог всё легко перевести в шутку. Перед родителями, если было нужно, выгораживал, делился последними сигаретами и сливами, стащенными у Ханако-сан, если ты её помнишь, — улыбнулся Койю. — Догадываюсь, что тебе это покажется дикостью, но он всегда был добрым. Да, у него чёрный пояс по сарказму, но он не злой. Как, кстати, и ты. Иначе чего ты тут сидишь и отпаиваешь меня этой дрянью? — А тебе, я смотрю, мало было? — фыркнул Сузуки и отвернулся, чтобы не выдать, что его смутили слова Такашимы. — И к чему ты это? — Да так, — Шима повёл плечом и налил себе воды, — ни к чему. В чём-то вы с ним… похожи. Надеюсь, вы прекратите свою грызню, потому что я слишком стар, чтобы продолжать растаскивать вас по углам, — засмеялся он. Бывало, Акире и по сей день казалось странным, что он смог помириться с Койю. Как и с Ютакой. Они слишком много времени отвели вражде, в которой никогда не было смысла. Когда он был подростком, то и представить не мог, что однажды будет сидеть напротив перебравшего Утки, заботливо отпаивать его своим чудесным противопохмельным зельем и непринуждённо болтать с ним. А что делать с Матсумото? Увы, Аки не видел ту же картину, что была в эту минуту перед его глазами. Тогда за каким лешим он устроил Койю этот допрос с пристрастием? Кто тянул его за язык? Было ли это банальным любопытством? Ну, отчасти да. Сузуки было интересно узнать, каким видел Матсумото тот, кто делил с ним тяготы юношества. Ладно, с этим разобрались. Что было помимо любопытства? Была ли тут загвоздка в пресловутом недостающем кусочке мозаики, о котором Аки недавно подумал? Но… если всё дело обстоит так, как говорит Койю, то у этой мозаики ещё очень много недостающих кусочков. Итог? Акира знает о Таканори чуть больше, чем ничего. Еле сдержав раздражённое рычание, Сузуки сосчитал про себя до десяти и вернулся обратно в суровую реальность. С того дня, как он встретил Матсумото, началась полная неразбериха, и надо бы от неё абстрагироваться — хотя бы пока он сидит вместе с Койю, помогая ему избавиться от избытка хмеля в крови. А как быть с Таканори и недостающими кусочками мозаики — он придумает. Сколько Аки себя помнил, он неизменно гордился своим феноменальным умением выкручиваться из любой ситуации, какой бы паршивой та ни была. В случае с Матсумото лучше действовать по ситуации, ибо по-другому пока и нельзя. Сузуки был почти уверен в одном: Така будет его избегать — это стало ясно после вчерашнего номера в исполнении дуэта Уке — Матсумото. Задача становилась сложнее, но от этого не менее вызывающей и интересной… и на этом моменте Акира окончательно перестал себя понимать. Здорово было бы понять, зачем ему всё это, но… «Меня сейчас инфаркт хватит, надо сделать что-нибудь страшное», — Аки передвинул на свою половину стола бутылку с остатками воды, открутил крышку и посмотрел на постепенно воскресающего Койю. Допив воду, он решил: сначала нужно полностью поставить на ноги этого крякву Такашиму, а потом греть мозг над всем остальным. *** Под вечер Така проводил оклемавшегося Юу в город и вернулся в опустевший дом. Пришло время заняться делами насущными, его рабочий график сдвинулся на целый день благодаря пожаловавшим вчера друзьям. Часть этого внезапного мальчишника прошла потрясающе, часть — не очень, но в целом Таканори не жалел. Ведь он был рад и Юу, и Юте, и Шиме… будет он размениваться на всяких там Сузуки. У него разгребание колодца от завала досок и жести впереди по курсу, вот, что было важно на ближайшие пару часов. На этот раз он догадался накинуть сверху лёгкую рубашку, чтобы основательно не пережариться до хрустящей корочки. Ему и так было довольно некомфортно от ощущения сгоревшей кожи и, если быть до конца честным, ничего не хотелось делать. Вперёд подгоняло только желание отвлечься. Ну, и данное семье обещание… но это в меньшей степени. И Таке не было стыдно за то, что у него такая сомнительная мотивация. Колодец, который Матсумото собирался привести в порядок, находился в углу сада. На самой границе с территорией Сузуки. Угол этот, к величайшему сожалению Таки, никак не был огорожен, но что поделать… План есть план. Рядом с воротами просигналила машина, и Таканори инстинктивно обернулся — машина принадлежала Ютаке. — Привет, — он вышел на дорогу, — собрался куда-то? — Привет. Да, мне нужно уехать в город, но завтра я вернусь. Хотел спросить, не нужно ли тебе чего притащить? — Пока всё имеется, но я могу тебе позвонить, если надумаю чего? — Конечно, — Уке почему-то выглядел сконфуженным. — Завтра можешь звонить часов до трёх, потом я выдвигаюсь обратно. — Ты себя хорошо чувствуешь? — поинтересовался Така. — Не беспокоят последствия вчерашней попойки? — Нет… это, скорее, исключение. Обычно, я столько не пью, — неловко пробормотал Юта. — Спишем всё на то, что ты был рад увидеть снова всех в сборе, как в старые добрые времена, — Матсумото ободряюще улыбнулся ему. — Так и есть! Но… в общем, извини. — За что? — шатен удивлённо приподнял брови. — Ну… я же знал, как вы с Аки «ладите», и всё равно… — Расслабься, Юта, ничего страшного не произошло. Правда. — Серьёзно? — недоверчиво покосился на него Ютака. — По тебе сложно было так сказать. — Это всё ерунда, — Таканори похлопал Уке по плечу, — и беспокойства твоего не стоит. На Юту невозможно сердиться, что уж там. После его отъезда Таканори почувствовал себя уязвимее. Случись что — и ближайший сосед будет в сотне километров отсюда, а живущий на параллельной улице Такашима не услышит боевой ор и вой сцепившихся Матсумото и Сузуки. С этим безрадостным заключением Така подошёл к колодцу с раздобытыми в недрах дома хозяйственными перчатками. Если изрядно изъеденные червоточинами доски не виделись ему такой уж проблемой, то с жестяными листами посложнее будет… они выглядели достаточно увесистыми. И зачем валить деревяшки сверху жести, если можно было бы ограничиться жестью? Доски Таканори убрал быстро, педантично составив их в рядок к ограде. Остались два массивных жестяных листа, каждый — в полтора такиных роста. — Побольше ничего найти не могли? — разорялся Матсумото, хватаясь за край одного из листов. — И потяжелее, что уж там. — Да, мне тоже интересно. От неожиданно раздавшегося над ухом голоса Така отпустил свою ношу и, выругавшись, приземлился на пятую точку. — Какого чёрта, Сузуки? — шатен быстро поднялся, отряхнул джинсы и грозно посмотрел на бесшумно подкравшегося Акиру. — Свали в туман, а. — Мне бы найти его, для начала, — Аки явно был доволен своей выходкой, лучезарно улыбаясь раздраконенному соседу. — Кто ищет, тот найдёт. Отойди и не мешай. — Я отошёл бы, — Сузуки переключил внимание на ржавую жесть, — но, может, тебе нужна помощь? Эти штуки тяжёлые. — Это не новость. Отойди, кому сказано. — Что, вообще уйти? — Мне всё равно, что ты будешь делать и куда пойдёшь, но сюда не суйся, сделай одолжение. Акира прислонился к мощному стволу росшего на его территории клёна и с любопытством стал наблюдать за попытками Таки сдвинуть последнюю преграду с колодца. Лист жести поддавался, но слабо, и Таканори раздосадованно зарычал. — С тебя не убудет, если я помогу, — сарказм испарился из голоса Акиры. Така тяжело вздохнул и поправил перчатки, окинув Сузуки усталым взором. — Я это расценю, как «да», — Аки перешёл на половину Матсумото. — Тебе нужны перчатки, иначе руки обдерёшь. Акира, будто не услышав, откинул в сторону последнюю доску и взялся за жестяной лист. Сильные мышцы на руках напряглись, вырисовывая свой рельеф под загорелой кожей, и Таканори замер, бесстыдно наблюдая столь любезно предоставленную картину. Сузуки потянул лист на себя, и тот пополз следом за его шагами. Похоже, Аки не прилагал особых усилий… ну, разумеется. «С такими-то ручищами…», — подумал Така, забыв о своём раздражении. — Вот и всё, — Сузуки расправился со вторым листом, и Таке пришлось оперативно отмереть, дабы не быть пойманным с поличным. — Удачи. Матсумото наклонился, чтобы подобрать истлевшие ветки, валявшиеся у основания колодца, но сразу выпрямился обратно, болезненно ахнув. Ворот рубашки впился в обгоревшую кожу, и Таканори машинально прижал ладонь к шее. Услышав за своей спиной шипение, Акира обернулся. — Что? — спросил он, делая пару шагов навстречу. — Ничего. Така опустил руку и хотел вернуться к своим веткам, однако… — Есть чем лечить? Шатен закатил глаза… ну что этому Сузуки, мёдом тут намазано, что ли? А Акира смотрел прямо на шею Таки — он догадался, в чём дело. — Само пройдёт, — небрежно бросил Матсумото. — Все вы, горожане, на редкость самоуверенные типы, — усмехнулся Аки. — Я же знаю, что это неприятно. — Я не при смерти, если что. — Да, выглядишь живо. — Так… — Таканори стиснул зубы. Почему этот дикобраз всё ещё здесь? — Сузуки, говори прямо, что тебе надо? Меня ждут дела. — У меня есть охлаждающая мазь для таких случаев. Она хорошо обезболивает, заживление пойдёт быстрее. — Я рад за тебя, но мне-то с этого что? — Ничего. Я всего лишь во второй раз предлагаю свою посильную помощь. Така растерялся… Сузуки просто и мирно предлагает помощь. Не острит, не язвит — хочет помочь. Это в какой-то мере урезонивало Матсумото, загоняя его в тупик. Они никогда не помогали друг другу. Ни-ког-да. — Идём, — Акира вновь развернулся в сторону своего дома, будто вопрос был решён. — Пара минут моего презренного общества — и можешь дальше меня ненавидеть, разрешаю. «Поступи так, как ни за что бы не поступил», — пронеслись в памяти Таки слова Юу. Как бы Матсумото поступил в этой ситуации? Правильно, он не стал бы слушать Сузуки и идти за ним. Но, если следовать логике Юу, то нужно… принять предложенную помощь? «Да что я творю? — но ноги уже сами несли Таканори к дому врага. — Не у одного Широямы мозги заспиртовались, кажется…» — Я удивлён, — Акира притормозил на пороге. «Я могу уйти обратно», — вертелся на языке Таки готовый ответ, но… «Не дай злости управлять собой», — Широяма, паршивец! И Така промолчал. Сузуки, не дождавшись ответной реплики, жестом попросил его подождать. Его не было всего минуту, но и за это время Таканори успел мысленно дать себе по морде, обозвать себя тупорылым кретином, которого непонятно как Земля носит, в принципе окрестить себя нелестными эпитетами всех сортов… но легче от этого не стало. — Разденься до пояса и садись на ступень ниже, — бесстрастно произнёс Сузуки, объявившись на крыльце с тюбиком мази, медицинской марлей и каким-то пузырьком. — Раздеться? — переспросил Матсумото, не до конца выплыв из моря самобичевания. — Нет, ну, я, конечно, могу обмазать тебя и поверх рубашки, но эффект будет не тот. Однозначно, дикобраз испытывал его на прочность, но Така изо всех сил старался обуздать эмоции. Постепенно желание убить Широяму сменялось любопытством — что же будет, что изменится? Таканори расстегнул пуговицы, развернулся и сел на ступень ниже, меж широко расставленных ног Акиры, как и было сказано. Он стянул с плеч рубашку, снял перчатки, майку и, протянув руку назад, положил одежду рядом с бедром Сузуки. — Не так-то всё плохо, — поставил диагноз Аки после короткого осмотра. Его взгляд скользил по прикрытой каштановыми прядями шее, чуть выступающим позвонкам, узкой талии… Но лучше вернуться к обработке пострадавших кожных покровов Матсумото. Акира собрал в ладонь волосы Таканори, положив их ему на одно плечо. — Держи вот так, — попросил он, отматывая кусок марли. Он успел отметить, что волосы Таки на ощупь очень мягкие, как шёлк. Ну, и… можно было бы и не прикасаться к нему лишний раз. Можно было попросить его убрать волосы, но нет — Сузуки сам полез. Прямо мистика какая-то. — Что ты там делаешь? — Матсумото скосил глаза так, чтобы увидеть, с чем возится сосед. — Сперва надо обработать кожу антисептическим раствором. Подожди немного. — Ты выучился на медика? — Я дольше тебя жил здесь. Таканори почувствовал прикосновение прохладной влажной ткани к пылающей коже. Это было… приятно. Он блаженно прикрыл глаза и медленно выдохнул, пока Сузуки аккуратно протирал его шею, спину и плечи. Он почти забыл о том, что сидит так близко к Акире, да ещё и полуобнажённым. Но антисептик быстро испарялся, забирая с собой ощущение прохлады и возвращая Таку в душный летний вечер, к тяжким размышлениям о том, как же он докатился до жизни такой. — Немного наклонись вперёд, — очередная команда от Сузуки, и Таканори послушно сгибает спину, упираясь локтями в колени. — После нанесения мази нужно около получаса походить без одежды. — Справлюсь. Таке было забавно понимать, что руки Акиры способны не только оставлять синяки. Действительно забавно, потому что такое с ним впервые. Это в целом первый раз, когда Аки так осторожно прикасался к нему не с целью навредить. Весьма занятный и резкий контраст. Акира бережно водил пальцами по покрасневшей коже, распределяя спасительную мазь. — Всё. Готово, — Сузуки положил ладонь на рубашку, чтобы вернуть её хозяину. — Спасибо. Матсумото развернулся вполоборота, также протянув руку за одеждой, и случайно задел пальцы Акиры. Шатен вскинул голову, встречаясь с Сузуки взглядами… Наверно, Таканори и хотел бы что-то сказать, но так и застыл, глядя в тёмные глаза Аки снизу вверх, их ладони лежали в миллиметре друг от друга на тёплой ткани рубашки. Их лица были так близко, что Така ощущал, как горячее дыхание Акиры оседает на губах, скользит по щекам и скулам, и от этого по всему телу толпами бежали мурашки. Былое спокойствие улетучивалось, прогоняемое участившимся сердцебиением. Дикое волнение вспыхнуло в солнечном сплетении раскалённой вспышкой. Это было так неправильно, так ненормально… но Таканори не знал, где взять силы, чтобы разорвать этот гипнотизирующий контакт, отстраниться и уйти. Он не мог пошевелиться, его будто заморозило, и Сузуки пользовался этим, внимательно рассматривая открытое лицо Таки. Он не спешил, запоминая очертания мягких алых губ, каждую морщинку-лучик в уголках глаз цвета дорогого шоколада. Такие радостные морщинки всегда говорят о том, что их обладатель часто улыбается, но Акира никогда не видел, как улыбается Таканори. Таканори улыбался другим, но не Акире. На лице шатена и сейчас не было и малейшего намёка на улыбку. В его глазах застыло непонятное выражение, которое Аки никак не мог расшифровать. Он не видел в них враждебности, сарказма или гнева, но видел… страх? Матсумото боится его? Така казался теперь таким беззащитным и хрупким, что шло в разрез с привычным представлением Акиры о нём. Сузуки захотелось сделать всё, что от него зависит, лишь бы не видеть в этих глазах страх. Он совсем не хотел, чтобы Таканори боялся его. Уже плохо соображая, что творит, Аки чуть наклонился так, что их губы соприкоснулись. Это касание было совсем невесомым, едва уловимым… но этого хватило, чтобы разрушить всю магию момента. Разом сбросив с себя нахлынувшее наваждение, Таканори резко отвернулся, дёргая на себя рубашку и поднимаясь на ноги. — Спасибо, — повторил он, подавляя просачивающуюся в голос дрожь, и быстрым шагом направился к себе. «Что это такое было?», — его потряхивало, а сердце не желало сбавлять обороты, изнутри сотрясая всё тело через сильные удары о рёбра. Матсумото напугало не столько то, что они сидели в такой непозволительной близости друг к другу, сколько его реакция на эту близость. Его же попросту парализовало! Другого слова и не подобрать. И слава богам, что Така в конце концов смог вырваться из этого плена, пусть и не понятно, каким образом это произошло. Хотя, нет, это-то как раз понятно, потому что Сузуки… а что Сузуки сделал? Это не было похоже на поцелуй. Таканори знал, что такое поцелуй, и как сие чудовище выглядит. А это недоразумение на крыльце было, как… ну, соприкосновение кожей губ, что ли. Тонкое и почти эфемерное. Или это лишь показалось? Но какой там… Така утратил способность двигаться, а не чувствовать. И, да — на Сузуки-то что нашло? Какой бес в него вселился? И что было бы, если бы Таканори так и продолжил сидеть? О, нет. Об этом лучше не думать. — Широяма… чтоб тебя с твоими советами! Но при чём же тут бедный Широяма? Таканори сам обратился к нему за напутствием. Если и винить кого-то, то себя.